Текст книги "Вероника. Девственница для дьявола (СИ)"
Автор книги: Наталия Новикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 13. Первые откровения
– Ты с ним спала?! – неожиданно выпалил он, подлетев к моему лицу. От него аж разило жаром, а из глаз сыпались искры. Моя улыбка тут же померкла. Чувство самосохранения вопило о том, что с ним лучше не связываться. Уж очень это для него было важно. Ещё бы с огромным трудом нашёл как он назвал меня «нужную особь» и это не всё. Нужно, что она была невинна и втюрилась в него по уши. Бедолага, до Пекина на четвереньках осуществимее, чем его план. Да и что за план он вынашивает на счёт меня? – Он трахал тебя?!
– Что?! Да как вы смеете! Я не собираюсь отвечать на этот вопрос! – взбеленилась и я. Прости чувство самосохранения, но это уже было слишком. Меня аж обдало жаром негодования, и я пылала не меньше мужчины.
– Ещё раз спрашиваю ты с ним спасла?! – опять заорал он, отчего я подпрыгнула на месте.
– Я не буду отвечать на этот вопрос! – тоже закричала я, поднявшись с кровати. Что я творю? Неужели я так умею?
– Ответишь! Сейчас быстро ответишь! – грубо оборвал мужчина и повалив меня на кровать, начал стягивать с меня мокрые джинсы.
– Что вы делаете? Вы в своём уме? Как вы решили это проверить? – заверещала я уже дрогнувшим голосом, но он, применяя грубую силу, опрокинул на жёсткую кровать и уже стянул джинсы, бросив их в огонь, и принялся за футболку.
– Не спала! Я не спала с ним! Прекратите! – вопила я, молотя по нему кулаками, отбиваясь что было сил и ломая себе руки.
– То-то же… сразу бы так, – оступился он, рыкнув мне в лицо. – Одежду снимай и бросай в огонь, я дам сухую.
– Идите к чёрту! К тысяче чертей! – прохрипела я, уже сглатывая проступившие слезы. Испугалась я не на шутку.
– Ты девственна? Я не ошибся в тебе? – снова спросил Абрамов, вытаскивая из рюкзака сухое платье и колготки. Бросил рядом со мной.
– И это будете проверять? – рыкнула я, дрожащими руками стянув остатки сырого.
И тут же принялась натягивать толстое вязаное платье и колготки.
Ах, как же хорошо, тепло и сухо стало. Я была готова мурлыкать от удовольствия.
– И это не сложно… – ответил мужчина и дернулся в мою сторону, отчего я снова ахнула и забилась в дальний угол.
– Да, да и да! Я девственница! Отвяжитесь от меня! – выпалила я, сглатывая слезы обиды.
– Это хорошо. Это очень хорошо. Он затронул твою душу, но не тронул твоего тела. А искренней любви без секса не бывает. Так что ты его не любишь. Только веришь в это, но это далеко не любовь. Значит у меня есть шанс. Нам нужно переспать, – обыденно сделал заключение Виктор, будто решил очередной рабочий момент.
– Ага, сейчас… Если тронете меня, я покончу с собой, и ваши планы полетят к коту под хвост, – язвительно закончила я, полностью натянув теплые колготки, и одернула вязанное платье. На душе потеплело, от мягкой одежды и согревающего огня. Желудок болезненно заурчал.
– На этот счёт у меня свое мнение. Пока не трону, не думай об этом. Время у тебя есть… – слишком откровенно ответил мужчина, впервые запечатлев на мне долгий и томительный взгляд неприятно-зелёных глаз. До этого он смотрел лишь вскользь. Что за перемены? Начал видеть во мне женщину? Я отвернулась.
Пара минут в молчании.
– Стиан… – нарушила я тишину, наблюдая за тем, как мужчина грел воду и заваривал чай. – Это второе имя? Ведь так?
– Откуда тебе это известно? – застыв, вступил в разговор и он.
– Так это правда. Та женщина не солгала мне, – вздохнула я, снова переведя взгляд на пейзаж за темнеющим окном.
Дни здесь были сумрачными, а ночь заступала в свои права рано.
– Она приходила снова и просила бежать отсюда этой же ночью. Кто она вам? Ведь вы её знаете? Либо вы мне хоть что-нибудь расскажете, либо я точно этой же ночью сигану на улицу оттого, что она сведёт меня с ума!
– Цены бы тебе не было, если бы не это твой дар. Только всё усложняет.
– Вы убили её? Вы тот убийца с крыльями про которого она постоянно толкует?! – взорвалась я, привстав на кровати. – Это она мне сказала ваше имя!
– Не ори на меня! – в ответ прокричал мужчина, до сего момента терпеливо снося мою тираду, и стукнул кулаком по стене, отчего дом затрясся и сверху на нас посыпалась труха. – Да, я её знаю! Я любил её всем сердцем, как никого и никогда не любил, и уже не смогу полюбить… И несчастен я не из-за того, что не умею любить, как ты думаешь, а из-за того, что люблю ту, которой нет… – уже более поникши и потерянно продолжал он, беспомощно опустившись на пол рядом с камином. – Она и правда думает, что это сделал я… Но она не знает правды. Я этого не делал. Я не убивал любимую женщину. Я не знаю смогу ли это доказать, но передай ей, что я этого не делал. Пожалуйста, передай.
Ничего себе… Даже пожалуйста сказал. Вот эта речь. Вот это откровения.
Виктор замолчал, потянувшись к рюкзаку и извлек оттуда бутылку с вином.
– Будешь? – спросил Абрамов. – Есть хлеб, мясо и фрукты, если хочешь жить – ешь, и ложись спать, – продолжил он и, налив мне в кружку вина. Выложил продукты на стол и уселся обратно к огню.
– Буду, – прошептала я. Помедлила. Набралась смелости, поднялась, слезла с кровати и обойдя сидящее у жаркого огня тело, бухнулась за маленький столик. Нашла острый нож, развернула хлеб, мясо и фрукты. Нарезала их. Но перед едой залпом осушила кружку с довольно крепким напитком.
Это мне было нужно сейчас, просто жизненно необходимо, как глоток воздуха.
Теперь и мне стало хорошо и свободно, кровь согрелась, а тело расслабилось, и я принялась за угощение. Я жевала пищу, наблюдая за человеком у огня, который уже осушил почти всю бутылку. Сколько же тёмных тайн за спиной этого мужчины? Кем же он был на самом деле? Родился здесь, рос и жил то в средневековье, то в двадцать первом веке. И зачем ему нужна любовь невинной девушки? Что он хотел исправить этим чувством? Девушка, являющаяся мне, была его любовью…, и она считает его убийцей. И он умеет искренне любить. Но что же произошло на самом деле? Как же это разузнать? Он и так сказал мне слишком много. Больше ничего не расскажет…
– Эх, хорошо. Еще бы горячую ванну принять и забраться под чистые простыни, – сама себе сказала я, аккуратно складывая пищу обратно в свертки. Мужчина ушёл в себя, и молчал уже больше пятнадцати минут. Ой, что болтаю… напиток, и правда, оказался слишком крепким.
– Чистые простыни я тебе не обещаю, но горячую ванну под открытым небом – пожалуйста! – вдруг, оживился Виктор, вскочив на ноги и, достав из рюкзака ещё одну бутылку с элем, ловко откупорил её и налил мне такую же порцию. – Пей и пошли, вино возьмём с собой, выпьем и в ванной.
– Да погодите вы! Какая ванна? За окном темно и холодно, – пыталась отговорится я, жалея о своих словах, но мужчина уже упорно вливал мне в рот вино.
– Давай, давай, не разговаривай. Тебе понравится, вот увидишь! – торжествующе бормотал он, прибывая в уже весьма хорошем опьянении и прихватив бутылку, потащил меня к выходу.
– Да не пойду я никуда. Вы пьяны! – Но Виктор, дотащив меня до двери, перекинул через плечо, и вынес в промозглую темноту. – Здесь рядом – я совсем и забыл про это место! Хорошо, что ты напомнила. Нам обоим не мешает расслабиться.
Я молчала, стараясь удержать внутри только что принятую еду. Пройдя пару метров по берегу озера, мужчина повернул и занырнул за скалу, осторожно, звонко шлепая босыми ступнями по камням, добираясь до овального отверстия в ней, края которого были пологи и гладки, и чем-то напоминали изгибы ванны. И о чудо! От этого места и правда поднимались горячие клубы пара, а вода неспокойно бурлила в нескольких местах.
– Опля! Вот и ванная! – восклицал мужчина, опустив меня на теплые камни вокруг. Действительно камни под ногами приятно согревали ступни через колготки.
– Что это? Что за чудо?! – не меньше его обрадовалась я.
– Горячий ключ, – ответил он и начал раздеваться. – Давай, давай, скидывай одежку и в воду, а то быстро хватанешь ангину, как минимум.
Не успев договорить, с блаженным воплем, Виктор уже погрузился в воду и растянулся там, откинувшись на теплый камень.
Это было так здорово, так заманчиво! Моё тело так и заныло, предвкушая эту расслабляющую процедуру, и я, отбросив все предрассудки и страхи тоже заторопилась с раздеванием. Мужчина не смотрел в мою сторону, да я и знала, что мне не стоило его опасаться. Он не хотел меня, как женщину.
Вот и моё тело уже обмякло в этой довольно горячей воде, и я пристроилась на другом краю ванны, дно которого было гладким и неглубоким.
Вино, плотный ужин и горячий источник тоже привели меня в полный восторг, а разница температур воды и леденящего кожу воздуха, и вовсе восхищала, лишая дара речи.
Я опустилась в воду по самые уши, намочив и волосы. Ещё бы ароматную шампунь. Да ладно, и так слишком хорошо! И желать большего в этом диком мире было бы грехом.
ГЛАВА 14. Ночное купание
– Давай пей, – нарушив шипение и бурление воды произнес Виктор и всунул мне в руку бутылку.
– Если я ещё выпью, то могу и утонуть, а спасти вы меня не успеете, потому что пьянее меня раза в два, – высказалась я, перебирая непослушным языком, и от этого обстоятельства мне стало так смешно, что я расхохоталась, но все же сделала пару глотков.
Ах! Гулять так гулять! Завтра не на работу. Нужно будет узнать уволена ли я на этот раз или нет? Прогулы мне поставят точно. Хотя мой же начальник здесь со мной, возможно сможет уладить этот вопрос. Ну да, работа на АЗС и природная ванная в средневековье… абсурд какой-то чистой воды. И то ли от приличной дозы алкоголя в крови, то ли от периодически накатывающей истерики, а скорее всего, всего в купе, я снова зашлась в заливистом смехе.
Ну надо же! Я в Скандинавии лежу пьяная в каменной ванной с таким же изрядно выпившим начальником! Кому скажи, точно сошлют в Сибирь на каторгу.
– Мне нравится, – вдруг заговорил мужчина, когда приступы смеха уже стихали. – Мне нравится твой смех. Он такой звонкий, чистый и светлый, как и ты. Твоя забавная улыбка и смешные зубки. – Ой, опять забылась с ним и показала свой изъян. – Жаль, что я встретился на твоём пути…
– Ой, вот только не портите такой замечательный момент! Давайте завтра погорим о сломанных жизнях. Вы лучше скажите зачем я вам нужна? – откровенно спросила я, решив использовать подходящий момент, и снова отпила глоток.
Но Виктор промолчал, лишь хмыкнув в ответ, и отобрал у меня бутылку, поставив её на край теплого камня.
– Я сказала лишнее? Всё поняла – больше не буду.
– Может ты начнешь называть меня на «ты»? Стианом или Виктором? Как тебе больше нравится? – многозначительно заметил мужчина, подавшись вперёд и я почувствовала его широкие ладони на своей талии. Лукавые глаза говорили о многом.
Ой, ёй – ёй!
Как же я ошибалась, думая, что он не тронет меня здесь. Опьянение частично прошло. Мозги будто током прошибло. Весёлость испарилась. Я затрепыхалась в воде, инстинктивно лягнув его ногой и подорвалась, чтобы вылезти на спасительный берег, но его руки поймали меня снова, и притянули к горячему торсу.
– Он же целовал тебя и ласкал? Ведь так? – захрипел голос, и умелая ладонь накрыла мою грудь, а пальцы второй руки уже проникли в глубины моего чрева, отчего я задергалась ещё отчаяннее.
– Да не сопротивляйся ты так. Не собираюсь я лишать тебя невинности. Просто немного изучу… лишь малость. Расслабься и успокойся, и я быстро отпущу тебя. – И мужские руки снова ловко и уверенно заскользили по моему телу – огибая стан, теребя упругую грудь, прищипывая ягодицы и ритмично скользя внутри девственных глубин.
Остановился и развернул меня к себе… и снова замер на время, так и прожигая взглядом муреновых глаз. Он явно хотел что-то сделать со мной, и сейчас решал этот вопрос в своей не трезвой голове.
– Я не стану тебя насиловать. Я не буду тебя целовать. Ты не хочешь ни того, ни другого. Пока не хочешь. Я высажу тебя из воды и сделаю кое-что другое. Обещаю, не причиню тебе ни вреда, ни боли. Просто подчинись и постарайся не дергаться.
Я выпила слишком, слишком много для непьющего человека, и не уловила половины его слов… и всё же начала брыкаться, когда Виктор, подхватив меня за талию, начал поднимать из воды.
– Тшшш! Я тебе сказал! Ляг и не двигайся!
Мужчина грубой силой уложил меня на камни, и задержав руку на горле, грозно посмотрел в мои округлившиеся глаза. Я снова дернулась, и рыкнув, он сжал ладонь на моём горле… От этого стало не по себе – умирать сегодня точно не хотелось, а нетрезвый здоровяк мог задушить, и очень просто, не поняв того и сам.
Я покорно закивала, неотрывно смотря в его глаза, и опустила голову на камни. И наш немой диалог закончился тем, что Стиан расцепил зажатую на горле ладонь, и проведя ей по ложбинке между грудей, по животу, по внешней части бедра, сжал её на колене, где распоряжалась уже и вторая рука. Быстрым движением широко развел ноги и положив мой таз удобно для себя, опустил туда свою голову…
– Ах! – писнула я, и вздрогнула всем телом, когда его губы и язык, прикоснулись к моему интимному месту.
Спину прогревал теплый камень, а тонкую нежную кожу груди и живота щипал ледяной воздух и мелкие снежинки, падающие сверху. Ощущения от происходящего настолько пронзительны и ярки, что перед распахнутыми от неизвестности глазами начинало кружиться низкое небо.
Я задрожала, но горячие мужские ладони вместе с языком начали гулять по трепещущему телу, гладя бедра, живот и грудь. Лежала, и не понимала, что Абрамов хотел от меня, пока движения его языка, как жалящей змеи, не возымели свое действие…
Предательское тело расслаблялось. Глаза плотно смыкались. И я начинала терять чувство реальности, сама, выгибаясь навстречу его сильному, твёрдому языку, и губам, которые всасывали нежные ткани, помогая доводить дело до совершенства.
– Головка клитора богата кровеносными сосудами и нервными окончаниями, а потому раздражение его языком должно быть очень лёгким и нежным, – вдруг, оторвавшись от приятного занятия, произнес Виктор. Как-то обыденно, деловито и научно, будто вел лекцию по половому воспитанию у подростков. – Остальные части клитора – тело и хвост – находятся глубже, а потому допустимо более резкое воздействие. Обычно молодая женщина испытывает два-три сильных спазма и несколько слабых, медленно затухающих. Увидим, что будет с тобой…
Будет… со мной явно что-то будет… Только не останавливайся. Ради всего святого, продолжай… Это ощущение, которое нельзя не спутать ни с чем! Оно настолько сильное, настолько приятное, как для тела, так и для разума.
Вначале это просто нравится: по телу растекается томительный прилив, сладкий и ласковый; только потом все внутренние мышцы начинает сводить напряженной истомой, всё сильнее, и сильнее, и сильнее; ласковый прилив сменяется цунами, и бац! Даже не понимаешь, что произошло. Пик! Неимоверно прекрасные и мощные ощущения. И именно в этот момент ты полностью перестаешь себя контролировать!
С моих губ слетали громкие, сладостные стоны, а может и крики, эхом разносящиеся по долине, которые я тщетно пыталась приглушить.
Волна настигшего оргазма изогнула и спазмировала мышцы малого таза, как при сильных болях, или даже родах, о чём я была наслышана от сверстниц. Перед закрытыми глазами пролетали столпы света, и я замертво упала обратно на камни, а огромные дозы эндорфина уже смешивались с алой кровью, и завершали этот процесс сладкой дремотой и полнейшим расслабление каждой частички тела, каждой мышцы и каждой нервной клеточки. И, конечно же, плавающей вокруг густой розовой дымкой.
Тяжело дыша, я неподвижно лежала на теплых камнях. Не просто лежала, казалось, что я растеклась по ним как сливочное масло, и меня уже невозможно собрать воедино, если как соскрести. И хотелось, чтобы сейчас меня оторвали от этих камней и на руках унесли, уложив в теплую постель, потому как разум в поисках сна начал отключатся, с чем просто невозможно было бороться. Но я понимала, что от Виктора или Стиана, как его здесь называли, ждать этого было просто глупо – джентльменом он не являлся точно, особенно по отношению ко мне.
Да, мне было приятно, да ладно – чертовски хорошо! И было это со мной впервые. И сделал это он – что-что, а обращаться с женскими телами мужчина умел мастерски.
Но!
Во-первых, я его не просила об этом. Стиан сам изъявил желание сделать мне приятно, отчего сейчас становилось неловко и стыдно и общаться, и смотреть в глаза моему шефу.
Во-вторых, с его стороны я рассматривала это как услугу, как жест, который должен пробудить во мне хоть какие-то чувства. Понятно, что он станет стараться, чтобы достичь своей цели. И это был весьма короткий путь, чтобы расположить меня к себе. И нужно признаться весьма выигрышный!
Возможно, я и правда, начну смотреть на него по-другому… решу это завтра, а сейчас мне зверски хотелось спать. Нужно собрать остатки мужества и как-то донести собственное тело до постели, а то ещё немного и меня завалит пушистым снегом, колючесть которого я начинала ощущать всё сильнее.
– Что-нибудь скажешь или ждёшь, когда спрошу я? – после долгого молчания, и омовения с головой, чтобы смыть мои интимные соки, заговорил мужчина.
Боже, если бы он знал, как мне уже не хочется ничего – только спать, но ради приличия нужно было хоть что-то ответить.
– Спасибо, – робко процедила я непослушным языком, и стыдясь своего нагого тела распластанного перед глазами мужчины, с камней соскользнула в дымящуюся воду.
– Спасибо? За это не говорят спасибо. Тебе хоть понравилось? – понизив голос протянул Виктор, и приблизился, с интересом заглядывая в мои глаза.
Всё его естество выдавало неподдельный интерес к моим ощущениям и моим переменам. И он пытался их рассмотреть в моих стыдливо опушенных ресницах.
– Ладно, не стану больше допытывать. Сразу видно, что ты неопытна в этих делах. Хотя не нужно этого бояться и стыдиться. Близость между мужчиной и женщиной нам подарила сама природа, и это прекрасно, и это естественно, как еда или вода, которая тоже приносит нам немало удовольствия. Но, превращать это в быт или обыденность тоже не стоит, это тупик. Это так – совет, на будущее. Кто его знает, с кем оно тебя сведет.
– Выходит свою кандидатуру вы не рассматриваете? – вдруг, не ожидая от себя начала я. – Вам нужно влюбить в себя и концы в воду… а как дальше я буду жить с разбитым сердцем вам не интересно?
– Знаешь сколько таких обвинений я слышал в свой адрес? – невесело начал Виктор. – Я не создан для любви, семьи, детей и чего там ещё? Мне это не интересно. И да, давай уже на «ты»? Особенно после произошедшего…
– А для чего ты создан?! – не задумываясь, смело выпалила я, так как меня начинали бесить разговоры о его исключительности.
Да кто он такой, чтобы играть с людьми как с вещами?
Чтобы оставлять после себя столько слез и боли? Чем он лучше меня или любого другого человека?
Живёт в своё удовольствие, купается в деньгах, власти и вседозволенности, а выставляет это за непреодолимое обстоятельство – видите ли, ОН не для этого создан…
Да, тьфу на него, раз сто! Как его полюбить, если даже после нашей первой близости, пусть и не полной, я по-прежнему отношусь к нему с пренебрежением? И называть его на «вы» стоит большой чести, незаслуженно большой. «Ты» – ему подойдет в самый раз!
ГЛАВА 15. Аленький цветочек
– Ух, как разозлилась… Хотя ты права, моя просьба не из лучших, – задумчиво произнёс мужчина, будто и в самом деле в нём начала просыпаться совесть. – Но мне нужна именно ты, именно здесь, и именно в это время. Так уж вышло. Да, и беру свои слова обратно, – ты чертовски хороша! Твоё юное тело, твоё необычное лицо, твоих презабавные зубки, и даже твой клитор… – уже шепотом добавил он, отчего я залилась густым румянцем до самых кончиков ушей. – Мне нравится всё!
– Делаешь комплименты? Дальше по плану что? Цветы и конфеты? Хорошее начало для плохого конца, – тихо ответила я и подбородком ушла под воду.
И только сейчас поняла, что, находясь рядом со Стианом, так близко… я не почувствовала ни головокружения, ни боли, ни отвратительного подташнивания. Удивительно. Что снимало эти симптомы? Не выпитое ли количество эля?
– Конфет мне здесь не найти. Век знаешь не тот, – ухмыльнулся мужчина. – А вот цветы может и получиться выкопать из-под снега. Вот завтра и оправимся на их поиски. А сейчас обратно в домик, камин уже остывает, нужно развести огонь, чтобы высушить твои волосы. В путь.
Я и не поняла, как у Виктора так быстро и умело получилось выбраться из воды, облачиться, и уже помогать это сделать мне. Он вручил мне недопитую бутылку с вином и не произнося ни слова, подхватил на руки, ловко пробираясь по камням.
Надо же, я ошибалась! Что-то джентельменское в нём явно было. Из окон домика уже не струился оранжевый свет огня, но подойдя вплотную, перед глазами всплыла милая незнакомка… она была взволнована и предупреждала о незваном госте, поджидающем нас внутри дома…
– Там кто-то есть… – прошептала я, и не понимая, что делаю, крепче обняла Виктора. Сон улетучился в мгновение, уступая место тревоге.
– Не одна ты у нас провидица, я тоже это чувствую… – ответил мужчина, отворив скрипучую дверь и поставив меня на ноги, задвинул за свою спину.
– Стиан Бьёрнс, мальчик мой, – захрипел высокий незнакомец, речь которого я понимала! Но откуда здесь коренной норвежец с европейской речью? Нужно разузнать у Абрамова. – Ты задержался, слишком задержался… Но ещё не поздно. У тебя получилось найти чистую душу. Чистую и умеющую странствовать. Я чувствую её присутствие здесь. Её свет так и разливается в моих потухших глазах, – закончил мужской силуэт, знакомо рыкая акцентом, и развернулся в нашу сторону.
– Брокк, между нами не было никакого договора. Здесь тебе не место… – твердо и громко, отчеканивая каждое слово, отозвался Виктор.
Взметнув в воздух правую руку, мой защитник раскрыл ладонь, и как-то артистично изогнул пальцы, отчего в камине вспыхнул потухший огонь, и насколько мог озарил посетившего наш домик человека… человека в возрасте.
Человека с затянувшимися кожей глазницами… Слепого, но до жути отталкивающего… от гнетущего и тягостного вида которого, внутри защемило острее. Разум так и разрывало сразу от двух вопросов: «Как от движения руки Стиана в камине заполыхал огонь?» и «Почему от этого изуродованного старика исходит такое жгучее ощущение?»
– Как же ты ошибаешься, мой мальчик. Здесь, для меня везде есть место. Я и есть эти места. И эта девочка мне нужна. Она пойдет со мной, пока ты не забрал ее девственность. Ты искал этот экземпляр столько лет, чтобы в миг всё испортить? – начал гневаться незрячий собеседник.
– Нет! – рявкнул другой.
– Ей лучше пойти со мной, – настаивал старик.
– Нет! У нас не было никакого договора, – грубо, уже шипя, сквозь зубы процедил Виктор, сжав кисти в кулаки, отчего огонь в камине стал ярче, и его языки уже начинали лизать находящиеся рядом стены, а сухое дерево быстро схватываться.
– За тобой долг. Не забывай! Я знаю, что ты привёз её для своего интереса… но я также знаю, что он вряд ли осуществим. И ты знаешь это тоже. Не трать по попусту этот трофей, я тебе этого не прощу… – оскалился слепой, никак не выглядя при этом беспомощным и безобидным. Внутренности свились в тугой клубок при одной только мысли об обществе Брокка, хотя, как поняла, общество Стиана тоже не сулило мне райских горизонтов.
Здесь я была трофеем, чудодейственным средством для исполнения чужих желаний. И с каждым часом желающих становилось больше… Сейчас я чувствовала себя куском мяса, брошенного на растерзание голодной стране. Для меня это была ловушка, из которой я вряд ли смогу выбраться живой. И это серое небо будет последним что я увижу.
– Пошёл вон… – прорычал Виктор, начиная закипать, а наш домик сильнее пожирал жадный огонь. – Не переоценивай свои силы и возможности. Здесь я тоже не последний человек! Уж поверь…
– Верю, верю, мой мальчик. И ухожу, но на время, а то спалишь усыпальницу вместе с этим аленьким цветочком, – отступил слепой старик, хищно улыбнувшись, и накинув капюшон, наигранно указал рукой в направлении двери, жестом попросив его выпустить.
Стиан Бьёрнс, его мальчик, что так не вязалось с сущностью названного сними словами, отступил в сторону, впечатав мои кости в деревянную стену. Слепец вышел, оставив после себя вуаль напряженного молчания.
Абрамов застыл… скорее всего, переваривая только что произошедшее. А переваривать было что… в котел подкинули грубую и не сдабриваемую пищу для размышлений. Куда не сунься тайны и мистика…
– Эйнар, мы немножко горим… – пропищала я из-за широкой спины, задыхаясь от едкого дыма, и напрочь забыв о вопросе про речь старика.
– Хм… – протянул мужчина, и опомнился, подойдя к огню.
Он снова протянул руку и подставил раскрытую ладонь обжигающему пламени. Оно же в ответ, будто преданный пес, подтянуло к нему свои оранжево-голубые лоскутья, нежно играя, обвило его руку, поднялось выше по локтю к самому плечу, и опа! – легкий щелчок пальцами, и пламя затухло, оставив после себя сизую дымку.
– Здорово! Как в цирке. Как это получается? С тобой, и правда, что-то не так… – шептала я, скорее обращаясь к себе, чем к мужчине.
Огонь в камине не затух. Эйнар опустился возле него так и ни проронив ни слова. Я, как зачарованная, подошла к стенам, которые пару секунд назад были объяты пламенем, и открыв рот рассматривала слегка обугленный древесный рисунок.
Как такое возможно? Управлять огнём и не гореть в нём?
Не на шутку залюбовавшись, я и не заметила, как босыми ногами наступила на мужскую ступню. Разряд. Испуг. Молниеносное движение и тело резко поменяло положение, оказавшись подмятым под мужчиной. При падении я больно ударилась локтем, и сморщившись от неприятных ощущений, непонимающе смотрела в застывшие надо мной зелёные глаза. И это произошло снова – глаза мужчины в свете пламени начали менять свой цвет, переливаться будто драгоценный камень в ярких солнечных лучах.
Что он за создание? Человек ли вообще? Его плоть, кровь, человеческий облик говорили, что да; а владение огнём, перемещение во времени и эти глаза, говорили, что вряд ли… и что же мне нужно было полюбить – первое или второе?
– Суши волосы и ложись спать, – нарушил тишину Виктор. – Я отлучусь на пару минут. Здесь ты в безопасности. – Мужчина поднялся, оставив лежать меня у камина, и вышел в ночь.
Я не спешила вставать, опустив голову обратно на прогретый огнём деревянный пол, и выдохнув, закрыла глаза. Хорошо. Как хорошо остаться одной, ни проявлять никаких эмоций, ни говорить, ни думать, ни шевелиться. Пребывать в полнейшей расслабленности и прострации так, что начинало казаться, что дух на время покидал усталое тело, и воспарял где-то рядом. Летал, тоже наслаждаясь кратковременной свободой.
Эта жизнь бывает настолько тяжелой и невыносимой, что задаёшься невольным вопросом, зачем же она нам дана. Зачем мы так усердно за неё цепляемся, и пытаемся выжить в тех условиях, которые мы создаем себе и далеко не сами. Изначально все рождаются свободными и счастливыми, но из года в год данную от рождения свободу мы превращаем в клетку, свитую из обязанностей и потребностей, долга и чести, а мягкое и пушистое счастье превращаем в свинец и сталь. Свинец и сталь…
Вдруг, что-то бабахнуло, и я встрепенулась, пытаясь вспомнить последние события. Успела вздремнуть, а оттого ощущения были более приятными. Я чувствовала себя бодрее и отдохнувшее, а голова соображала чище и яснее. За стенами разыгрывалась непогода, не на шутку кидаясь штормовым ветром и крупным градом. Но среди этого гула я разобрала гортанный мужской шепот, страстный и отчаянный.
Он лился из камина, где горел яркий огонь. Что это? И огонь начал разговаривать со мной? Я протёрла сонные глаза, потрепала скомканные, но сухие волосы, и привстала на локте.
Оказалось, что лежала на импровизированной кровати, а на том месте, где я заснула, в позе лотоса сидел Стиан… и шептал. Хорошо было видно, что мужчина находился в состоянии глубокого транса – полузакрытые глаза, ритмичные раскачивающиеся движения, гортанные бормотания…
Хоть это успокаивало – огонь не разговаривал со мной. От этой мысли стало весело и губы тронула лёгкая улыбка. Я привстала и притихла, наблюдая за неким колдовским ритуалом.
