Текст книги "Вероника. Девственница для дьявола (СИ)"
Автор книги: Наталия Новикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 7. Не в этой жизни, девочка
– Автобус? – как-то ехидно парировал мужчина. – Твой автобус стоит вон там. Ты поедешь со мной! – гаркнул Виктор, и указал на припаркованный рядом элитный внедорожник.
– С вами?! Не позволяете ли вы себе слишком многого? Я не вещь и не ваша рабыня, чтобы выполнять все ваши капризы!
Сердце гулко отозвалось на смело пророненные слова, а на лбу выступил холодный пот. Я испугалась. Очень испугалась! Страх в десятки раз был сильнее и острее. Я понимала, что уже не сяду в свой автобус и не попаду домой, но не попытаться было глупо, и крепче прижав к груди сумку, я сделала пару шагов, навстречу приближающемуся транспорту.
– Хоть пискнешь, на всю жизнь об этом пожалеешь, – злобно процедил мужчина и железными тисками обхватил мое плечо. И моя занесенная нога, так и осталась висеть в воздухе, не попав на ступеньку долгожданного автобуса.
Начальник уверенно потащил меня за собой в сторону припаркованного автомобиля. Но ни его намерения, ни моя судьба сейчас не волновали меня так, как прикосновение его ладони, его шершавой кожи, его жара, его мощного биополя.
Мужчина высок. Мужчина был силен, но не эта сила пугала меня сейчас. Его энергетика во много раз мощнее, твёрже и пронзительнее. Я с первого взгляда поняла, что с этим человеком что-то было не так… но сейчас, когда он дотронулся до меня, и я смогла прочувствовать его, пропустить через себя, то поняла, что всё было куда страшнее и опаснее…
Я с рождения имела высокую чувствительность, будучи интуитивно настроенным на этот мир человеком, из-за чего страдала всю жизнь, болезненно пропуская её негатив через себя.
Иногда я видела вещие сны, хорошо чувствовала плохие и хорошие места, инстинктивно разбиралась в людях, а сейчас и вовсе контактировала с миром мертвых… Чернота мужчины затягивала в воронку, из которой оглушающе доносились свистящие звуки, голова начинала кружиться, в глазах сгущалась пелена, а к горлу подкатывала тошнота.
Я начинала терять чувство реальности, утопая в поглощающем биополе рядом идущего человека. Было похоже на то, что меня облучало радиацией, или я начинала отключаться от газового отравления, и когда мы достигли машины, я уже плохо переставляла ноги.
– Ты это чего? Прикидываться вздумала? – поломано произнес мужской голос, но у меня весь мир кругами летал перед глазами, отчего я глупо улыбалась, как будто мне на стройке уже ни один раз на голову падал кирпич.
– Отпустите… мне от вас п.л.о.х.о. – кое – как протянула я и почувствовала, как мои ноги оторвались от земли, и кружащееся небо закрыл тёмный потолок автосалона.
– Не в этой жизни, девочка. – Хлопок, рёв мотора, инерция движения, лёгкая успокаивающая музыка. Трудно сказать, сколько прошло времени, но по моим неадекватным подсчётам не более десяти минут, как машина остановилась и её дверь снова распахнулась.
– Выходи, приехали! – прогремел Виктор. – Дальше на вертолете.
– Да хоть на слоне, только пожалуйста, не прикасайтесь ко мне больше, а то я умру раньше своего предписанного срока, – пропищала я, выбираясь из машины.
– Ты странная во всех отношениях… – произнес Виктор, и отступив от дверей, дал мне свободу, велев следовать за ним. И я следовала, приближаясь к огромной железной машине, чьи винты бешено вертелись над фюзеляжем.
– Кто бы говорил… – ответила я, но мои слова захлестнул, поднимающийся от набирающих обороты лопастей вертолета, вихрь.
Приехали! Теперь полетели… первый раз в моей жизни.
Хотя я и зареклась не садиться ни в одно транспортное средство, кроме автобуса и велосипеда. А тут за один вечер и автомобиль и вертолет! Не ровен час, и корабль подвернется под руку.
Дыхание перехватывало от бурно вздымающихся потоков ветра, светлые волосы хлестались по сторонам, а уши залеплял гулкий звук. Тело начало относить назад, и Абрамов снова схватил меня, чтобы затолкать в тесную кабину летающей машины. После чего и сам занял место пилота, любезно уступленного другим человеком. Меня пристегнули.
Виктор уселся за управление, надев наушники, и начал щелкать тумблерами, отрывая вертолёт от земли, отчего все внутренности прилипли к позвоночнику.
– А вы точно умеете летать на этой штуковине? – прокричала я, вцепившись в кресло.
– Насмешила, девочка! – перекричал он. – Я хорошо умею летать, и не только на этой штуковине! – добавил мужчина, напялил на мою голову точно такие же наушники, и машина начала набирать высоту.
Признаться, я люто ненавидела транспортные средства, придуманные человечеством, кроме велосипеда, конечно. А тут за один день, еще и после аварии со смертельным исходом, сначала автомобиль, а потом и вертолет! Страшно представить, что могло ожидать меня дальше… И как оказалось чуть позже, вовсе не напрасно…
Набрав высоту вертушка начала резво удаляться от разгорающихся огней города, погружаясь в вязкие, чернеющие сумерки небес.
Виктор мрачнее самой мрачной тучи. Брови сведены, губы стиснуты, а зелёные глаза упрямо зыкают вдаль. Хотя нет. Не зелёные… в них плещется раскаленная лава. Бррр. Что только не покажется от перепуга.
Сейчас в мраке салона его лицо, его облик становился ещё неестественнее и пугающе. Ему бы рожки на голову и крылья за спину. И вылитый Люцифер. Хотя, если честно, ни разу не видела даже картинки с этим сильнейшим демоном.
Не знаю почему хмурился он, но я – из-за будоражащего смятения, из-за сильнейшего волнения и тревоги, из-за неприятного, болезненно скручивающего внутренности дурного предчувствия.
– Сейчас тебе станет не по себе. – Пауза. – И ты потеряешь сознание, – прогремел мужской голос в наушниках, заметно выделяя твёрдые согласные. – Но, не стоит бояться, всё произойдет быстро и безболезненно. После я тебя пробужу, – продолжил Абрамов, как-то грубо и коротко, будто для него это было обычным делом, будить от обмороков разных девиц. Я уставилась на пилота во все два глаза (зря не было третьего, а то и его бы задействовала).
Вот нельзя же так! Говорить «не стоит бояться», когда происходит чёрте что из ряда вон выходящее, что пугает по потери пульса!
Я набрала в лёгкие спасительного воздуха и хотела пропищать в ответ, что уже находилась в полуобморочном состоянии, и не задавать глупых женских вопросов – отчего, почему и зачем? – как в буквальном смысле ошалела от представшей перед моим взором картины! Перевела выкатывающиеся из орбит глаза с дьявольски красивого похитителя на небо.
Сумеречные небеса будто разверзлись разноцветными, огненными лентами, рассекающими небосвод полосами; сочными, живописными занавесями; ослепительными пучками стрел и светозарных, сияющих дождей!
И это великолепие настолько было красочным, свежим и ярким, что захватывало дух! Но что это?! Что это! И все это чудо менялось, переливалось, переходило из одной формы в другую! И чем-то было похоже на северное сияние! Точно! Но! Где мы и где север?!
Для наших широт это невозможно!
Мы стремительно и неизбежно приближались к этому живописному полотну, отчего в кабине начинало становиться светло и красочно, как от включенных гирлянд.
– Закрой глаза! – закричал голос в наушниках. Мужчина обернулся и замер на мне в просящем взгляде. Да что с его глазами, черти бы его в ад утащили?! Они светятся не слабее этих огней за стеклом вертолёта! – И не открывай, а то ослепнешь!
Мы приближались и погружались в эту аквамариновую взвесь, а она, и правда, начинала ослеплять и мгновенно выжигать драгоценный кислород… и я, обвив свое засаднившее горло, не переставая, как рыба на льду, неистово глотала ртом воздух.
Он был, но его хватало на маленькие порции, которых было недостаточно для человека.
Я задыхалась… ещё никогда мне не было так страшно. Честное пионерское!
Я умирала, чего так боялась всю свою жизнь – самого процесса умирания.
Левая рука до посинения сначала в поисках спасения вцепилась сидение, а потом перелетела на правое запястье пилота. Ошарашенные глаза направлены на пилота. По щекам текли слёзы, губы широко раскрыты, грудина трепещет от нехватки кислорода.
Лёгкие перестали расправляться, в глазах начало темнеть, и я безвольно обвисла в кресле, уже не в силах смотреть в сторону пилота.
Веки я не прикрыла и последнее, что увидела перед погружением в беспамятство, это ясные, чёткие и пронзительные огненно-малахитовые глаза Виктора…
ГЛАВА 8. Сделка века
– Девочка, открой глаза! Девочка, давай уже, приходи в себя! Чёрт, открой глаза, а то вышибу из тебя весь дух! – слова потоком врезались в плавающий разум, а тело начинало ощущать боль от шлепков и слабых ударов. – Не откроешь через секунду, суну головой в ледяную прорубь. Слабачка! Ты должна выжить!
– Уйди… больно… – захрипела я, защищаясь от обидчика, и зашлась в судорожном кашле, хватая прохладный, сырой, густой и сладкий, как вода, воздух.
– Наконец-то, думал концы отбросишь… – облегченно выдохнул мужчина, и добавил, – Ингри, принеси ей воды для умывания и питья. И да, остаешься ответственной за её жизнь в моё отсутствие.
– Паняла, сир, – ответил женский голос, изувечив родную речь.
Я сглотнула и растерла вспухшие глаза.
Ингри? – так и резануло по мозгам, что это – кличка или погоняло?! Тело сковывал сырой холод, отчего меня постоянно колотил озноб. Я лежала на кровати, в промозглой тёмной комнате, на влажных неприятных покрывалах.
– Это мы где?! – откровенно недоумевая спросила я, обращаясь, то ли к каменной комнате, то ли к мужчине, стоящему рядом.
– В моём замке, – спокойно, и как-то обыденно, ответил он. – В Норвегии, год уточнять не стану, но времена средневековые.
– Аха-хах, аха-хах, – не выдержала я, натужно смеясь. – Здорово вы это придумали! Средневековые времена, Норвегия, замок… – хотела продолжать я, отдаваясь воле подступающей истерики, но мой желудок сковало болезненным спазмом, и неожиданно настигший рвотный рефлекс, согнул меня пополам.
– Ингри, посудину, и полотенце! – скомандовал Виктор, и проворная женщина склонилась надо мной, помогая мне не захлебнутся собственными рвотными массами.
Неутихающие спазмы так и разламывали тело пополам, выжимая из глаз непрошенные слёзы.
– Это реакция организма на перемещение во времени, скоро полегчает, – всё также спокойно объяснил мужчина. – Еду твой желудок не примет еще пару часов, так что пока пьёшь только теплый травяной чай и воду.
– О.х.х. х – выдавила я, вытерев губы грубым льняным полотенцем. – Уже лучше, но невыносимо холодно. Почему здесь так холодно?
– Наверное, потому что здесь глубокая осень, – забавляясь заметил собеседник. Вот раз! Из жаркого лета в глубокую осень! – Это тебе не центральное отопление. Сейчас истопят камин, станет тепло.
– Вас это забавляет? Вам нравиться играть чужими жизнями? Не так ли? – снова вступила в разговор я.
– У тебя неделя! – неожиданно выпалил он, резко меняя тему разговора.
– На что? – злобно переспросила я, свесив ватные ноги с кровати.
– Как на что?! Чтобы полюбить меня! Хотя думаю, это уже случилось, – смягчился мужчина, чувствуя в себе безграничную самоуверенность.
– Вы сейчас серьезно?! – повысила я голос.
Ну вот не фига не случилось! Руку на отсечение отдам! Этот мужлан, этот громила с вечно хмурым лицом мне даже не нравился! От него разило высокомерием и злобой. Он вечно надо мной насмехался, как над дурёхой деревенской. Да я его терпеть не могла. А тут… Фууу, полюбить.
– Конечно, серьезно. Как никогда! Ты не попадешь обратно в свой мир, пока твои чувства ко мне не окрепнут. И точно не вернешься, если будешь дерзить и повышать голос. Гарантирую. В твоём настоящем ты могла найти защиту от меня, но в моём прошлом – её нет. Здесь ты беззащитна, и я могу сделать с тобой, что угодно.
Конечно, гнилая ты душонка, только и умеешь, что людей подавлять и унижать.
– Вы предлагаете мне сделку? – уже тише переспросила я, нервно проглатывая подступающие приступы ярости.
– Считай, что так. Может весьма неординарную, но назовём её сделкой века.
– Но это невыполнимо! – опять не выдержала я. – За деньги можно купить всё, кроме здоровья, счастья и искренних человеческих чувств. Вы же должны это понимать! Хотя, о чем это я… – холодно закончила я, и отвела взгляд от этого, до колик неприятного, гнусного, и омерзительного для меня человека.
Вот как я смогу его полюбить? Убить-легко, рука не дрогнет и просить не надо. Но полюбить напыщенного индюка, самовлюбленного, злобного человеческого выродка? Это как нужно себя извратить…
– Я же не прошу тебя достать мне с неба луну, я, всего лишь, прошу меня полюбить. Что в этом сложного?! У других девушек проблем с этим не возникало. Посмотри на меня! – развёл он руки в стороны. – Я, красив и хорош собой. Я богат. Я достаточно вежлив и учтив с тобой, а в постели творю чудеса! Если нужно я готов доказать прямо сейчас… – выразился он, и выпрямился во весь рост.
Мне, конечно, как-то говорили, что, если есть чем похвастаться в себе, не нужно молчать. Нужно об этом говорить, для того чтобы кем-то стать и чего-то добиться в этой жизни.
Но так!
Абрамов Виктор Владимирович, как величают его в настоящем, и правда, был хорош собой, что уж кривить душой – высок, статен, крепок – настоящий викинг. О! Точно! Не богатырь, а викинг!
Страны Скандинавии, как мне помнится, родина викингов – могучих длинноволосых и бородатых богатырей, говоривших на северной речи. И у стоящего передо мной возможного представителя, кроме длинных волос – влияния современной европейской культуры, был немалый набор качеств, принадлежности к этому народу. Крепкое телосложение, натруженная, хорошо сформированная мускулатура, большие ладони с длинными пальцами, заметный нос, плотные губы с опущенными уголками, признака того, что человек не был весельчаком и балагуром.
И главное, его грубый, твёрдый, рыкающий акцент, так и вскрывающий мозги!
Да, и на автобусной остановке я заметила тонкости его облика, вроде, хвостика татуировки, начинающейся под ухом и уходящей в ворот футболки, и ещё одной – на тыльной стороне правой руки, тянущейся вверх к плечу. И я не столько сейчас могла поверить, что мы в средневековой Норвегии, сколько в то, что этот человек действительно мог быть настоящим викингом, или его истинным предком! А оттого и мог хвалится своим великолепием и величием!
Что ж, согласна, на это у него были все права. Но для меня ничего не менялось.
Кем бы Виктор не был сейчас и тогда, любить кого-то, кроме себя, он не умел…
– О! Нет, нет! Верю! – одернулась я, вспомнив недавнее приближение мужчины… от которого становилось также плохо, как и от перелета. – Вы уверены, что чувства, питаемые к вам женщинами, были настоящими и отверженными? Что хоть одной нужна ваша душа, а не ваша власть, ваша красота, ваше положение, и ваши деньги?
– Они говорили, что это так, но у меня есть привычка – не верить никому, даже себе. Печально, но факт.
– Трудно не согласиться… – осторожно подтвердила я.
– Хорошо, раз для тебя это так сложно, давай будем действовать постепенно. Я не знаю… сходим погулять, поговорим, поужинаем, потанцуем, покатаемся на лодочке. Эти места тебя покорят. Чем там еще занимаются влюбленные? Про секс я говорил… Того глядишь ты уже завтра почувствуешь перемены ко мне, – на ходу придумывал Виктор, приостанавливаясь, чтобы подобрать слова.
Он старался договориться со мной по-доброму, или мне показалось…
Всё это было заманчиво и приятно, и я бы с радостью посвятила этому время, но не с ним… с другим, которого до сих пор любила, и с которым у меня уже ничего не могло быть…
ГЛАВА 9. Именно ты
– Как прямо и открыто… – высказалась я.
– Я человек прямолинейный, и у меня нет времени, чтобы ходит рядом, да около. Ты знаешь, что я хочу от тебя. Я знаю, что ты хочешь от меня.
Нет, погодите, погодите. Чего я хочу от него? Разве я что-то просила? Ах да. Чтоб он вернул меня домой к бабушке и испарился в воздухе за следующим же поворотом. Этого я хочу. Это точно. Ради такого дела можно и притвориться, чтоб этот красавчик, унеси его лихорадка, отвязался от меня навсегда.
– Не понимаю, зачем вам нужна моя любовь? – не скрывая недружелюбия в голосе, спросила я.
Мне этого точно было не понять!
Я чувствовала, что мужчина не питает ко мне теплых чувств, кроме каких-то своих, определенных, но к любви, дружбе и симпатии они не имели никакого отношения. И это было вполне взаимно – он тоже мне неприятен, безразличен, враждебен и отвратителен.
Мне совсем не жаль его, в душе не присутствовало ни капли сострадания к его проблемам, наоборот, хотелось насолить, ударить побольнее, чтобы его надменное лицо скривилось от боли и страдания.
Боже мой, какая я жестокая! И как мне от этого хорошо!
Это Виктор делал меня такой. Никто, как мой начальник, ещё так дурно не влиял на меня…
– Мне нужна твоя искренняя любовь, а зачем… может быть, я и смогу ответить на этот вопрос, когда-нибудь…
– Почему именно моя? Можно найти другую женщину! Ведь можно? Найдите! – снова вспылила я.
– Именно ты. Ты отмечена… – как-то мягко на этот раз и даже нежно ответил мужчина, и резко приблизившись, протянул руку к моему подбородку, и приподняв его, пальцем провел от уха вниз к шее, нащупав довольно крупную родинку.
От его прикосновения, я встрепыхнулась, и внутри заходило неприятное ощущение.
– Это твоя метка, передающаяся по женской линии. Ведь так?
– Д.а.а. У бабушки и мамы такая же, но об этом мало кто знает… да и мы никогда не придавали этому значения, просто гены.
– Просто… – выдавил он и задумался.
– Не напоминает ли вам это сказку про красавицу и чудовище? – после некоторого молчания, произнесла я.
– Ты не красавица, а я не чудовище. Так что – нет, не напоминает, – грубо оборвал Виктор.
Тьфу, на тебя! Раз сто! Надо же так обидеть. Я и не красавица. И при чём так складно и обычно.
– Хорошее начало нашей любви. Проваливайте! И попробуйте полюбить вначале себя самого, такого, какой вы есть в глазах окружающих!
– Вот, обиделась… а обвиняешь меня в том, что я не говорю правды! Попробуй пойми вас женщин… Хорошо, я уйду, но вернусь. Скоро, очень скоро. А пока Ингри поможет тебе обустроиться и прийти в норму.
Виктор развернулся, чуть помедлил, и неторопливо вышел из комнаты.
Перед взором предстала та самая Игнри…
Как оказалось, Ингри – женщина с мужскими чертами лица и грубоватым голосом, не говорила на моём языке… А Виктор не счёл нужным предупредить об этом.
Пока какой-то незнакомый мужчина растапливал камин, она неподвижно стояла у двери, наблюдая за действиями умелого растопщика. И вот! Яркий, теплый, приветливый огонёк заструился в каминном желобе, жадно облизывая сухие ароматные поленья. Огонь разгорался сильнее и сильнее выуживая из темноты окружающего меня пространства, весьма занимательные картины… И я, открыв рот, уже смотрела не на него, а на отрывающиеся в подробностях виды. Каминщик закончив, вышел, осторожно прикрыв скрипучую дверь.
Каменная комната быстро прогревалась и наполнялась живительным теплом, и я, поднявшись с кровати, с любопытством отправилась её осматривать: гигантскую кровать, человек на пять; окружающее помещение, квадратов на сорок, с невысокими потолками, массивной входной дверью; окнами, застекленными неуклюжими и нелепыми рамами, за которыми виднелось ночное зимнее небо.
Виктор не солгал, здесь и правда, царствовала зима! Луна и звёзды казались такими близкими, крупными и ослепительными, отчего создавалось впечатление, что мы находились на вершине горы. Низину трудно было рассмотреть в деталях из-за белесого сумрака снежного покрывала, сливавшегося воедино.
От окон холодило, и я снова вернулась на край кровати, присев ближе к огню.
В голове варилась каша, при чём очень густая и липкая. Так я ни к чему не приду… нужно начать обдумывать всё последовательно, вырисовывая полную картину. Еще пару часов назад я была на работе в жаркой летней духоте, о чём говорили мои легкие джинсы и футболка, с забавным котиком на груди.
Потом появился Виктор. Короткий разговор, машина, вертолёт, северное сияние… Вот!
Это сияние!
Возможно, научное объяснение в нём! Это портал между мирами. И пусть в нашем мире это считается фантастикой, как и общение с призраками… но с деньгами и возможностями Виктора, всё может быть осуществимо… Откуда нам простым смертным знать, чем там на досуге балуются богачи – полетами на луну, изобретением машины времени, или общением с инопланетянами.
Идём дальше.
Норвегия, замок, зима. Если по определению, возможность портала реальна, то и остальное тоже. Любое время, любое место. Это неудивительно. Вопрос только в том, отчего именно этот выбор, и с чем он связан. Попробую это разузнать чуть позже. Думаю, Виктор не откажет в этой малости, раз нужно его полюбить… но метка на шее казалась никак не объяснимой.
Выходит, наша встреча: и первая, и вторая, с самого начала не были случайностью. Всё шло по накатанной, по чьему-то плану-
Абрамову не нужна была девушка из толпы, пусть и очень красивая, и любвеобильная. Ему нужна была определенная, чем-то выделяющееся особь, пусть и не сговорчивая, ворчливая и не обладающая сногсшибательным обаянием. Не для любви и близких отношений, а другой цели… и каждый второй знает куда шли невинные молодые девушки в средневековые времена – на жертвенник…
И ею стала я. Бьюсь об заклад, что, кроме моей мамы и бабушки, по всему свету не сыскать женщин с родинкой на определенном месте. Легче найти иголку в стоге сена или сытого волка в зимнем лесу. Эта мысль мне не понравилась. Очень не понравилось.
– Шшшш! – зашипел голос. Я вздрогнула, и подняла глаза. – Шшшш! – снова повторила Ингри. Она стояла рядом, бросая недовольные взгляды. Теперь и я смотрела на неё – и мы обе не знали, кто от кого, и что хочет. Если я правильно поняла женщина числилась здесь кем-то типа прислуги. На руках висело свежее сухое белье, возможно она хотела застелить кровать, теперь уже жестами прогоняя меня с неё.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – Ингри что-то ответила… а что? По комнате заносились грубые, рыкающие звуки, из которых я не понимала ни буквы. – Ты не говоришь на моём языке? Ты меня не понимаешь? – Женщина продолжала разглагольствовать. – И я тебя не понимаю. Здорово!
Я убралась с кровати и подошла ближе к огню. Передо мной полыхал настоящий средневековый камин, обрамленный изразцами из камня. Для нашего времени это, возможно, казалось бы, не так утончено и изысканно, но для эпохи варягов это было верхом аристократизма и роскоши.
Мне стало интересно, и протянув руку, я провела пальцем по теплому камню.
Камень, он во все времена, камень. Комната гуще наполнялась приятным запахом сухого чистого белья. Я снова посмотрела на женщину, которая уже заканчивала застилать кровать, и меня поразила наша с ней разница: я, в джинсах и футболке с котиком, и она – в чопорном грубом платье со строгим передником.
По обвинительному взгляду было видно, что мой наряд явно не нравился ей. И если бы женщина смела, то, в подходящий момент, непременно плюнула бы в мою сторону, изрыгая ругательства на своём ломанном языке. Ингри не нравилась моя одежда, но не особо поражала её дикий ум.
Выходит, таких как я, женщине приходилось видать не раз.
Служанка покинула комнату что-то буркнув себе под нос, и я осталась одна. И воспользовавшись одиночеством я произнесла:
– Максим! – Тишина. – Максим! Чёрт тебя побери, где ты, когда так нужен?! – Опасливая догадка тронула разум, и по коже понеслись крупные мурашки. А вдруг, в другом мире, мы не сможем выходить на контакт? Но рядом пробежался озноб, и я воспряла духом, ожидая получить так нужную для меня поддержку, но безмерно удивилась, увидев незнакомый фантом… чего-чего, а этого я не любила больше пареной репы. – Ты кто?
