Текст книги "Сети Культа (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

То и дело поглядывая на Аэлин во время сборов, кукольник несколько раз ловил себя на мысли, что не может допустить, чтобы его спутница попалась в руки Красного Культа. Теперь, когда Бенедикт Колер понял, что охотница заодно с его давним врагом, он явно занес ее в список опаснейших преступников и пособников данталли, никого из которых он не оставляет в живых. Мальстен с тоской понимал, что теперь Малагория – единственное убежище и для Аэлин тоже. Возможно, если выйдет на какое-то время задержаться там, получится придумать, как найти управу на великого анкордского палача… если, конечно, Бэстифар соизволит хотя бы выслушать Мальстена после его предательского бегства…

– Ты готов? – Аэлин перекинула лямку заплечной сумки через голову, откинула длинные светлые волосы с лица и положила руку на рукоять паранга, закрепленного на поясе.

Мальстен прочистил горло и кивнул, подбирая только что уложенные вещи.

– Да. Можем идти. Нужно только попрощаться с Тиссой.

– Она сказала, что будет поблизости, – улыбнулась Аэлин, указывая спутнику на дверь.

Не говоря больше ни слова, данталли поспешил покинуть небольшую хижину тринтелл.

Тисса действительно находилась неподалеку: собирала и заготавливала дрова для растопки. Мальстен невольно ощутил укол вины за то, что никак не отблагодарил лесную ведьму за помощь в выяснении правды о Грэге Дэвери. Неловко поджав губы, демон-кукольник шагнул к тринтелл и вопрошающе кивнул.

– Тисса, – обратился он. – Я так и не успел поблагодарить тебя за то, что ты для нас сделала. Спасибо тебе. Если я могу как-то отплатить тебе за это…

– Все сделал ты сам, разве нет? – усмехнулась она.

– И все же, – качнул головой кукловод. Хозяйка хижины устало вздохнула.

– Единственной возможной помощью от тебя, Мальстен Ормонт, будет то, что ты сейчас покинешь мой дом, больше мне ничего не нужно.

Данталли непонимающе сдвинул брови, переглянувшись с охотницей.

– Прости, что стеснили тебя так надолго… – кивнул он. Тисса усмехнулась.

– Разве в том дело? – прошелестела она. – Дело в том, что рядом с вами находиться опасно, я это чувствую с того момента, как вы пришли. Особенно ты, Мальстен Ормонт. Ты живая легенда, которая слишком много раз обманывала смерть. Я, кажется, понимаю, почему Теодор дружен с тобой: дыхание Жнеца Душ так часто звучало за твоими плечами, что его холод можно почувствовать издали. Этот холод манит аггрефьеров. Вы двое, – взгляд белых глаз лесной ведьмы остановился на Аэлин, – убивали и должны были быть убиты слишком часто. Вы привлекли внимание. Рорх и ее помощник пристально наблюдают за вами. Я не хочу, чтобы через вас они увидели меня.

Мальстен опустил глаза, кивнув тринтелл.

– Ясно. Что ж, тогда не станем более тебе докучать. Еще раз спасибо тебе за все.

– Прощай, Мальстен Ормонт. И ты, девочка, прощай. Думаю, больше мы никогда не встретимся, – склонила голову Тисса.

Решив больше не терять времени, данталли и охотница двинулись в путь, свернув глубже в лес и еще больше отдалившись от основного тракта.

Заговорить друг с другом спутники смогли лишь тогда, когда хижина Тиссы окончательно скрылась в лесной глуши и стала совершенно неразличима за деревьями. Аэлин нарушила молчание первой, шумно выдохнув и качнув головой, не скрывая своего облегчения: она всячески разделяла мечты лесной ведьмы о скорейшем расставании.

– Что ж, будем надеяться, что больше мы в Сонном лесу ни на какие неприятности не нарвемся. По крайней мере, на еще одного дьюгара, – с нервной усмешкой произнесла охотница, обращаясь к своему помрачневшему попутчику. – Не хотелось бы снова показывать тот… номер, что мы проделали в болоте пару дней назад.

Данталли рассеянно кивнул.

– Да, не хотелось бы… – коротко отозвался он.

Аэлин поравнялась с кукольником и внимательно заглянула ему в глаза.

– Мальстен, что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь? Твои глаза…

– Они в порядке, – покачал головой данталли, снисходительно улыбнувшись, – не беспокойся обо мне, прошу. В течение всего этого путешествия я, кажется, только это и заставлял тебя делать.

– Это неправда, – упрямо возразила охотница.

– Серьезно? А по-моему, со мной возникало множество проблем, без которых ты уже добралась бы до Грата. Причем, без преследования со стороны Культа.

Аэлин глубоко вздохнула и прибавила шагу, стремясь не отстать от спутника.

– Мальстен, мы ведь уже говорили об этом. Без тебя я бы никогда не выяснила, что стало с моим отцом, и уж точно не узнала бы наверняка, жив ли он. Без тебя у меня вообще ничего бы не вышло. Если взамен надо принять то, что теперь у меня на хвосте Бенедикт Колер… что ж, так тому и быть, оно того стоило, – охотница невесело усмехнулась, однако, не заметив и проблеска улыбки на лице кукольника, поспешила остановить его, ухватив за предплечье. – Послушай, Мальстен, я уверена, что ты мрачен не потому, что считаешь себя проблемным спутником для меня. Но если и так, спешу тебя разубедить в этом: все те «проблемы», которые, ты считаешь, возникали с тобой по пути, любому другому моему спутнику стоили бы жизни.

Данталли опустил взгляд, нервно усмехнувшись. Аэлин снисходительно склонила голову, положив руку ему на плечо.

– А теперь прекрати выдумывать всякие глупости и расскажи, что тебя волнует на самом деле, – настоятельно произнесла молодая женщина. – Ты был столь же мрачен некоторое время после разговоров с Теодором. Тисса тоже сказала нечто такое, что заставило тебя крепко задуматься? О чем именно? О том, что ты – живая легенда, которая много раз обманывала смерть?

Мальстен качнул головой, посмотрев, наконец, в глаза охотнице. На лице его мелькнула тень улыбки.

– Вообще-то, задуматься меня заставила не Тисса, а ты.

Аэлин недоуменно приподняла брови.

– Я?

– Когда сказала, что едва не потеряла хорошего напарника.

– Поясни, – охотница непонимающе качнула головой, сложив руки на груди. – О чем же это заставило тебя задуматься?

Мальстен ободряюще улыбнулся спутнице и неспешно продолжил продвигаться через лес.

– Честно говоря, о слепоте, – с невеселой усмешкой отозвался он. – В момент, когда я понял, что почти ничего не вижу, мне показалось, что нити словно исчезли, понимаешь? Точнее, я знал, что они есть, но понимал, что не смогу ими управлять, пока не буду способен видеть. Сила данталли напрямую зависит от зрения, и в какой-то момент я подумал, что лишусь и того, и другого. Знаешь, я невольно задумался о том, каково приходится слепому жрецу, который сопровождает Колера. Он вовсе не кажется беспомощным, а я, лишись я зрения, был бы…

– Недееспособен, – понимающе кивнула Аэлин, припоминая свою схватку с Ренардом Цироном.

– Да, – поморщился данталли.

– Мальстен, глупо сравнивать себя с Ренардом: он был рожден слепым, ему с раннего детства приходилось ориентироваться в пространстве без помощи зрения, тогда как тебе…

Кукольник кивнул.

– Да, я знаю, знаю, просто, когда я подумал о том, что нити могли бы навсегда исчезнуть, невольно представил себе, как бы сложилась моя жизнь, будь я…

– Человеком? – закончила за спутника Аэлин, и щеки ее на миг залил заметный румянец. Мальстен отвел глаза.

– Знаю, это глупые мысли. Быть человеком не позволила бы мне кровь моего родного отца, но… я часто вспоминаю, какая судьба постигла мою семью десять лет тому назад. Если бы я не был рожден данталли, матери не пришлось бы искать Сезара, чтобы меня обучить. Колер не нагрянул бы в Хоттмар, родители остались бы живы, и, возможно, никогда не было бы Ста Костров Анкорды.

Невеселая неровная улыбка вновь заставила глубокую ямочку показаться на левой щеке демона-кукольника. Аэлин снисходительно улыбнулась в ответ и изучающе склонила голову.

– И всего, что было после них, – пожала плечами она, многозначительно взглянув на своего спутника, – включая Малагорию и цирк Бэстифара.

Вопреки ожиданиям Аэлин, Мальстен помрачнел сильнее прежнего, нарочито небрежно махнув рукой и зашагав вперед.

– Зато сам цирк не изменился бы. Думаю, рано или поздно Бэс все равно привлек бы данталли к работе, как сделал это сейчас.

Аэлин изумленно приподняла брови, вновь поравнявшись со спутником.

– Постой, хочешь сказать, в видении, которое передала тебе Тисса, ты увидел, что в цирке сейчас другой данталли? – заинтересованно спросила она. – Ты… говорил, что Бэстифар… пытал моего отца с помощью расплаты данталли, но я была уверена, это она… твоя.

– Насколько я помню из видения, нового художника зовут Дезмонд, – бегло отозвался кукольник. Охотница глубоко вздохнула.

– Поправь меня, если ошибаюсь, Мальстен, но мне кажется, я слышу в твоем голосе ревность, – усмехнулась она, тут же посерьезнев. – Скажи, ты скучаешь по цирку?

– Наверное, это кажется тебе диким, – с нервной усмешкой отозвался данталли. Аэлин качнула головой.

– Я не знаю, каким мне это кажется. Ты так упорно избегаешь рассказывать мне о Малагории, что мне трудно судить, но я не отрицаю, что работа художника по цирковым представлениям могла тебе нравиться. В Грате ты ведь мог применять свои силы и при этом не причинять никому вреда…

Мальстен неопределенно качнул головой, на лице его растянулась улыбка – впервые за этот день не печальная.

– Этот разговор следует сохранить в летописях Арреды, – хмыкнул он. – Охотница на иных существ поняла саму природу данталли.

Аэлин одарила своего спутника обжигающим взглядом.

– Имейте совесть, ваша светлость, – отозвалась она, прищурившись. – После того, сколько раз я ставала на вашу сторону, могли бы попридержать такие замечания.

Мальстен изумленно округлил глаза.

– Айли, у меня и в мыслях не было…

– Ладно тебе пугаться, я пошутила, – со снисходительной улыбкой отмахнулась охотница. Кашлянув, чтобы заполнить внезапно возникшую неловкую паузу, она небрежно развела руками и вновь обратилась к попутчику. – Ты, кстати, когда-нибудь расскажешь мне о цирке?

Мальстен криво ухмыльнулся. Аэлин качнула головой.

– Брось, каждый день нашего пути приближает нас к Грату. Прошлым пунктом назначения мы считали дом Тиссы, и от ее видения о моем отце зависело то, как мы будем действовать дальше. Но теперь мы знаем, что он жив, и…

– Я понимаю, – кивнул данталли, – тебе не хотелось бы ехать в Грат совершенно неподготовленной к тому, что ты там встретишь.

– Точнее, кого, – пожала плечами охотница. – Я видела Бэстифара лишь раз, да и ту встречу нельзя было считать настоящим знакомством. Он представился чужим именем и всячески выдерживал образ, выбранный для своего представления. Я понимаю, что не знаю о нем толком ничего, кроме того, что он спас тебя в момент разоблачения при дэ’Вере, и того, что долгое время ты жил у него, работал в его цирке. А также, что он с помощью пытки забирал твою расплату…

Мальстен качнул головой.

– Он не понимает разницы…

– … между пыткой и своей помощью. Это я тоже помню, – кивнула охотница. – Меня пугает то, что я совершенно не понимаю это существо. У меня не было опыта общения с аркалами, я не могу понять, как они мыслят. В моей практике больше попадались квары, спарэги, тамеры…

– Монстры и вредители, в общем, – многозначительно прищурившись, подытожил кукольник. Женщина отозвалась коротким кивком.

– Да. Твои рассказы о Малагории могли бы мне существенно помочь. Я понимаю, что ты собираешься всецело взвалить миссию по освобождению моего отца на свои плечи, но не намерена все это время стоять за твоей спиной безмолвным предметом мебели, Мальстен. Я должна знать, чего ожидать и как себя вести.

Данталли вновь глубоко вздохнул, прикрывая глаза и мысленно переносясь в то время, когда только начинал работать в малагорском цирке. Как ни странно, эти воспоминания оказались более яркими и живыми, чем едва минувший год, что он прожил в Прите.

– Что ж, у нас достаточно времени, чтобы поговорить Бэстифаре. Что ты хочешь узнать?

Аэлин с трудом удержалась от победной улыбки. С самого первого момента, как имя малагорского царя впервые прозвучало из уст Мальстена, кукольник старательно избегал разговоров об аркале.

– Что угодно, – примирительно сказала молодая женщина. – Расскажи, что вспоминается тебе сейчас первым.

Данталли понимающе кивнул.

– Что ж, пожалуй, стоит начать с того, что затея Бэса с цирком показалась мне не менее безумной, чем его демонстрация силы на поле боя, когда меня… разоблачили, – Мальстен помедлил, и продолжил несколько секунд спустя, прочистив горло. – Я никогда прежде не задумывался о том, чтобы управлять артистами во время циркового представления. Но Бэстифар был уверен, что именно этим я занимался во время сражений.

Аэлин ободряюще улыбнулась.

– Теодор говорил, он видел в тебе художника.

– Да, Бэс часто меня так называл, – на лице кукольника появилась ностальгическая усмешка. – Когда мы сбежали из дэ’Вера, я не предполагал отправляться в Грат, не хотел быть на иждивении у наследного принца Малагории. Но, сказать по правде, мне некуда было больше идти. На всем материке царила неразбериха, шла война, и лучшего убежища для беглого монстра, чем Обитель Солнца, где не действует даже Вальсбургская Конвенция, мне было не найти. К тому же Бэстифар убедил меня, что в Грате меня ждет работа с постоянным жалованием, что я не буду там прихлебателем, и я решил попытаться.

Охотница с интересом слушала своего спутника, надеясь, что он не оборвет рассказ.

– И ты решил приступить к работе в цирке сразу, как прибыл?

– Не сразу, – повел плечами Мальстен. – На самом деле, Бэс меня с этим не торопил. Он ждал момента, когда я сам захочу проявить свои способности на арене.

– Удивительная деликатность для аркала, – буркнула себе под нос Аэлин, чем заставила своего спутника поморщиться.

– Возможно, он был бы более нетерпелив, если бы не визит Бенедикта Колера в Грат. Мы тогда, кажется, около месяца пробыли в Малагории, может, чуть меньше, дорога из дэ’Вера отняла много времени, – хмыкнул данталли.

Охотница изумленно приподняла брови.

– Бенедикт приходил за тобой в Грат? – воскликнула она.

– Представь себе, – ухмыльнулся Мальстен.

– Но ведь в Малагории Культ не имеет никакой власти. На что он рассчитывал?

– На мою ненависть, я полагаю. Придя во дворец Бэса, Колер хотел спровоцировать меня на агрессию, которая бы развязала ему руки. Должен признать, если бы не Бэс, у него бы это получилось.

Аэлин покачала головой.

– Ох… – только и сумела вздохнуть она.

– Колер в Олсаде, похоже, предпочел не рассказывать тебе о своем провале, – скептически прищурился Мальстен. Аэлин скопировала его выражение лица.

– Прекрати, – поморщилась она. – Ты говоришь таким тоном, будто за тот день в Олсаде я стала его союзницей.

– Какое-никакое уважение ты к нему испытываешь, разве нет?

Аэлин закатила глаза.

– Это не значит, что я разделяю его взгляды и одобряю его методы. Я на твоей стороне, не забыл? – женщина недовольно ожгла спутника взглядом, тут же прерывисто вздохнув и примирительно приподняв руки. – Послушай, я знаю, что ты ненавидишь Бенедикта. Более того, я знаю, что ты имеешь на это полное право. Но, прошу тебя, не вымещай эту ненависть на мне за одно то, что я провела день в его компании – прикрывая твою спину, между прочим!

Данталли сжал губы в тонкую линию, борясь с неприятным колким чувством, обуревавшим все его существо за одно то, что Аэлин называла Колера по имени.

– Прости, – не без труда произнес он, – ты права…

– Давай просто забудем о нем, хорошо? – мягко предложила женщина. – Мы разговаривали о другом. О цирке. Я так понимаю, после… этого неприятного визита прошло некоторое время, прежде чем ты приступил к работе постановщика представлений?

Вновь погрузиться в воспоминания о цирке стоило огромных трудов: из головы данталли никак не шел рассказ Колера о казни в Хоттмаре.

– Да, чуть меньше месяца… – рассеянно отозвался кукольник. – Не могу сказать, что у меня возникло желание проявить себя на арене, я ведь понятия не имел, что от меня требуется. Это Бэстифар не видел разницы между управлением Кровавой Сотней и цирковым представлением, а для меня второе было чем-то неизведанным и даже пугающим. Но после визита Колера я понял, что должен отрабатывать свой приют в Грате, и пришлось приниматься за работу.

Грат, Малагория

Шестой день Реуза, год 1483 с.д.п.

Гратский дворец изо дня в день не переставал поражать Мальстена своей роскошью и яркостью. Как и весь город, он изобиловал красными и золотыми красками, стены были украшены изысканными полотнами именитых художников Арреды, огромные витражные окна впускали в коридоры и комнаты дворца разноцветные световые блики, роскошное убранство буквально ослепляло своим богатством.

По сравнению с гратским дворцом собственное имение в Хоттмаре, оставшееся бледным призраком в воспоминаниях, казалось теперь серым, неприметным и почти угрюмым, хотя в далеком детстве Мальстен считал, что нет места лучше, богаче и роскошнее, чем то, которое он когда-то имел счастье называть домом.

Сейчас, блуждая по коридорам дворца в поисках Бэстифара, данталли ловил себя на мысли, что, пожалуй, благодарен своей лагерной жизни в рядах анкордской армии за то, что она приучила его рефлекторно напрягать зрение, дабы не ослепнуть от вездесущих враждебных красных оттенков.

«Да, к красному я, надо сказать, привык», – думал демон-кукольник, рассеянно переходя от дверей одних покоев к дверям других, – «осталось лишь выучить здесь расположение всех комнат. Боги, это же треклятый лабиринт!»

Погрузившись в свои раздумья, Мальстен заглянул в еще одно помещение, дверь которого оказалась приоткрытой, однако, судя по убранству, сразу понял, что покои принадлежат не Бэстифару.

«Так ведь и заблудиться недолго», – хмыкнул он про себя, небрежно развернувшись, и едва не налетел на хозяйку только что посещенной комнаты.

– Ох… Кара, – прерывисто вздохнул данталли, искренне подивившись тому, насколько бесшумной походкой эта женщина подкралась к нему.

– Мальстен, – подчеркнуто холодно кивнула темноволосая красавица. С самого первого дня их знакомства Кара демонстрировала к гостю принца весьма своеобразное отношение: смесь неприязни, интереса и подозрительности. Мальстен же и вовсе не понимал, как ему следует держать себя с этой женщиной. Представив ее своему гостю, принц назвал лишь ее имя, и после, в любых упоминаниях, ограничивался лишь этим, ни разу не обозначив, какие у них отношения и как к ней следует обращаться.

Кара смерила данталли пронзительным взглядом темных глаз, и в уголках ее губ появилась легкая насмешливая улыбка.

– Ты выглядишь немного растерянным, – констатировала она.

Мальстен раздраженно сжал губы в тонкую линию.

– Я искал Бэса, – коротко отозвался он, тут же внутренне отругав себя за неловкий оправдательный тон.

Кара понимающе-снисходительно кивнула, тут же вопрошающе приподняв брови.

– В моих покоях?

– Не знал, что они твои, – качнул головой Мальстен в ответ, чем вызвал новую тень снисходительной улыбки у собеседницы.

– Ты здесь уже два месяца, но так и не запомнил расположение комнат? Надеюсь, хотя бы свою ты отыщешь в случае необходимости?

Мальстен скептически прищурился.

– Не беспокойся об этом. Скажи лучше, ты не знаешь, где сейчас можно найти принца? – с трудом выдавив из себя дружественную улыбку, спросил он. Кара усмехнулась.

– Бэстифар сейчас в цирке на репетиции труппы. Найдешь туда дорогу, или проводить тебя? Придется миновать не один коридор, изобилующий красным.

Мальстен вернул женщине усмешку.

– Благодарю за заботу, но я знаю дорогу.

Кара нахмурилась.

– Надеюсь, ты говоришь это серьезно. Думаю, принц не обрадуется, если по моему недосмотру ты заплутаешь между дворцом и цирком из-за… своих особенностей зрения.

Данталли качнул головой.

– Я здесь уже два месяца, а Бэс все еще не посвятил тебя в детали? – он вернул ей нарочито понимающую улыбку. – Что ж, смею исправить эту досадную оплошность: видишь ли, у меня нет таких проблем со зрением.

– Вот как? Занимательно, – Кара удивленно приподняла брови, стараясь не показать раздражения.

– Еще раз благодарю за подсказку. Доброго тебе дня, – почтительно кивнул кукольник, поспешив ретироваться. Взгляд молодой женщины буквально прожигал ему затылок.

– Мальстен! – услышал данталли, сделав несколько шагов прочь. Скрипнув зубами, он обернулся, возвращая на лицо напускную дружественную улыбку. Кара стала в дверном проеме своей комнаты, чуть с вызовом приподняв голову. – На будущее, если будешь искать принца снова и поймешь, что он в моих покоях, тебе не стоит заходить и беспокоить его.

Данталли прищурился, поведя головой чуть в сторону.

– Я это учту, – отозвался он, вновь поспешив закончить разговор с любовницей Бэстифара.

Дорога до цирка отняла совсем немного времени. Перед тем, как войти внутрь, Мальстен на миг замер, неуверенно подняв глаза вверх, стараясь охватить взглядом свое будущее «поле боя» и не сумел представить себе, как можно соотнести управление Кровавой Сотней с контролем над труппой циркачей. Да и что может дать артистам он, данталли, чего они не демонстрируют сами? На войне Мальстену приходилось прикрывать своих бойцов от смертельных ударов, не давать солдатам растеряться, потерять секунду, которая могла оказаться роковой. Вся сложность состояла в том, что от реакции данталли зависело очень многое: сражение непредсказуемо в деталях, и одна упущенная мелочь, вроде быстрого взмаха клинка, может запросто унести чью-то жизнь.

В цирке же номера, насколько кукловод знал, всегда были тщательно поставлены, отрепетированы, отточены. От этого зависела не только целостность представления, но и жизнь артистов, поэтому никакая посторонняя помощь им не требовалась – они сами прекрасно помнили, как должны двигаться, как действовать. К тому же Мальстен не знал ни особенностей цирковых выступлений, ни того, как должны строиться номера. Уже в который раз затея аркала показалась ему безумной и не имеющей шансов на воплощение.

«Проклятье, похоже, в скором времени мне предстоит покинуть Малагорию! Что бы там ни думал обо мне Бэс, у меня не получится работать в цирке», – с нервной усмешкой подумал данталли, однако понимал, что прежде чем безапелляционно заявлять о своем неумении, ему придется наглядно продемонстрировать его аркалу.

С тяжелым вздохом беглый анкордский кукловод вошел в огромный шатер малагорского цирка и направился прямиком к выходу на арену, откуда уже слышал голоса, один из которых был особенно знакомым.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Мальстен осторожно вышел в зал и постарался найти глазами Бэстифара. Пришлось нешуточно напрячь зрение, чтобы разглядеть друга среди расплывчатых пятен, которыми становились для зрения демона-кукольника люди в красных костюмах. Как только пристальный взгляд сумел, наконец, прорваться через враждебный барьер, данталли увидел Бэстифара рядом с молодой артисткой и тут же услышал его настоятельный тон:

– Нет, Риа, это не обсуждается. Выступать будет Ийсара.

– Но Ваше Высочество, я лишь…

– И не спорь, – миролюбиво качнул головой аркал. – То, что я снял боль, вовсе не значит, что твоя травма несерьезна. Какое-то время ты будешь под наблюдением лекаря, а Ийсара будет тебя заменять. Ты меня поняла?

Девушка смиренно опустила взгляд и кивнула.

– Вот и отлично. Иди, покажи лекарю свое плечо. Ну же, ступай!

Данталли изумленно проводил девушку глазами, когда она прошла мимо него и направилась прочь из шатра цирка. В тот же момент аркал заметил своего гостя и расплылся в довольной улыбке.

– Мой друг! Какая приятная неожиданность, что ты все же решился зайти! Я начал было опасаться, что мне предстоит ждать не один год, прежде чем ты загоришься интересом к моей затее.

Данталли тяжело вздохнул и качнул головой.

– Я помню, на каких условиях приехал, Бэс. Ты и так дал мне слишком много времени на безделье, теперь я обязан отрабатывать свое пребывание здесь.

Аркал нарочито сокрушенно закатил глаза и издал цокающий звук, стремясь показать и подчеркнуть свою досаду от услышанного.

– Помилуй, Мальстен! «Отрабатывать»? «Условия»? А о пребывании здесь ты и вовсе говоришь, как о тюремном заключении. Меня печально удивляют понятия, которыми ты предпочитаешь пользоваться, мой друг.

Мальстен неопределенно повел плечами.

– Какие бы ни были понятия, уговор есть уговор. Ты помнишь, о чем мы говорили в Кальтце? Если у меня не получится воплотить твою затею, я не стану…

– … обременять меня своим присутствием, помню, – небрежно отмахнулся Бэстифар, тут же прищурившись. – И ты спешишь доказать мне, что у тебя не получится, верно? С этой целью ты сюда пришел?

Мальстен спокойно выдержал взгляд аркала, заложив руки за спину.

– Я пришел выполнить свою часть нашего договора, Бэс, только и всего.

Несколько секунд пожиратель боли изучающе глядел на своего гостя, затем всплеснул руками и демонстративно повернулся к артистам, часть которых с интересом наблюдала за разговором хозяина цирка с неожиданным посетителем.

– Я не понял, у нас был объявлен перерыв? Райс, бери свою группу, отрабатывайте номер, пока не станете слышать мысли друг друга!

На арене началась суета, артисты принялись исполнять указание, и с удивительной ловкостью – с едва заметными паузами, обусловленными лишь разницей в реакции – они начали отрабатывать сложные комбинации на трапеции. Мальстен беспомощно уставился на работу мастеров своего дела, понимая, что его вмешательство здесь будет совершенно бесполезным.

Несколько мгновений данталли изучал циркачей почти отсутствующим взором. Мысль о ненужности нитей в цирковых номерах продолжала стучать в висках, однако где-то в глубинах сознания зарождалась идея о том, что эти паузы, которые иногда не позволяли до конца раствориться в представлении, и заставляли вспомнить о реальности, возможно, являясь тем самым мелким недостатком, о котором говорил аркал в трактире в Кальтце… Но чтобы убрать его, в действительности пришлось бы взять под контроль каждого артиста, прочувствовать порывы его тела, сосредоточиться на его мыслях, не забывая при этом о напарниках…

Бэстифар внимательно вгляделся в отрешенное лицо друга и качнул головой.

– Мальстен, – окликнул он, вырывая кукольника из раздумий, – пройдемся? Не будем отвлекать артистов разговорами.

Данталли рассеянно кивнул, бросив последний взгляд на циркачей, и направился с аркалом прочь от арены к зрительским местам.

– Послушай, сейчас я могу лишь подтвердить то, что говорил о тебе в Кальтце: ты непроходимый зануда и пессимист, да и упрямец к тому же. И я все еще убежден, что у тебя получится воплотить мою затею в жизнь, как ни у кого больше! Но отчего-то ты упорно желаешь доказать мне обратное, я вот только не пойму, почему. Дело в Колере и его визите? Ты злишься на то, что я не дал тебе убить его?

Мальстен невольно сжал руки в кулаки. С того дня он часто спрашивал себя, как отнесся к поступку Бэстифара. Разозлился? Пожалуй, хотя мотивы аркала казались вполне ясными и были куда как более здравыми, нежели намерения данталли.

– Я уже говорил, что понимаю, почему ты остановил меня, – качнул головой кукловод, с трудом изгоняя слова Колера о хоттмарской казни из памяти. – Но я жалею, что не убил этого человека тогда. Будь у меня возможность повернуть время вспять…

– Но этой возможности нет, – нахмурился Бэстифар. – Есть только возможность двигаться дальше с двумя сопутствующими перспективами: лелеять свою ненависть ко мне за этот поступок до конца дней или отпустить ее, руководствуясь здравым смыслом.

Мальстен чуть приподнял брови в почти бессильном удивлении.

– Я не испытываю к тебе ненависти, Бэс.

Аркал самодовольно осклабился.

– Что ж, это радует. Тогда всему виной сам цирк? Тебе претит работа здесь? Она вызывает у тебя отвращение?

Данталли округлил глаза, тут же нахмурившись.

– Вовсе нет! – всплеснул руками он.

– Но все же ты не хочешь здесь работать, – прищурился принц. Мальстен тяжело вздохнул.

– Дело ведь совсем не в том, Бэс! Я не готов сидеть без дела и хотел бы воплотить твою идею в жизнь, но я просто не понимаю, что могу дать этим людям, – данталли на миг замолчал, тоскливо оглядываясь на циркачей. – Посмотри на них, они ведь прекрасно делают свое дело! В тех маленьких несовершенствах, которые ты отмечал, есть и своя красота. Думаю, ты хочешь искоренить ее, потому что тебе эти номера попросту приелись, ты ими пресытился и хочешь отладить работу своих артистов до идеала, но я убежден, что делать это не нужно! Эти люди сейчас выполняют сложные номера, специфику которых знают, их тела прекрасно помнят, что могут и должны делать. Мои нити здесь могут только…

– Навредить? – закончил за друга Бэстифар, внимательно вглядевшись в глаза данталли. Мальстен поморщился, но с ответом не помедлил.

– Да.

На лице малагорского принца, вопреки ожиданиям кукловода, появилась снисходительная добродушная улыбка. Он склонил голову, находя взгляд друга, и понимающе кивнул.

– Вот оно, значит, как. Выходит, мы имеем дело со страхом.

– Со страхом? – удивленно переспросил Мальстен.

– Именно. Честно говоря, это, пожалуй, меньшее из зол. С отвращением к цирку или твоей ненавистью ко мне я бы вряд ли мог что-то сделать, а вот страх преодолеть можно. Особенно, если признать его.

Данталли качнул головой.

– Я не совсем понимаю, о чем ты…

– Серьезно, Мальстен? Вспомни: со дня твоего разоблачения в дэ’Вере ты ни разу ни к кому больше не применял нити, – прищурился аркал, заставив кукловода невольно нахмуриться.

Несколько долгих секунд прошли в молчании. Не в силах выдерживать пристальный взгляд пожирателя боли, Мальстен отвернулся от него к арене, пытаясь прислушаться к своему внутреннему голосу и понять, насколько принц мог оказаться прав. А ведь так просто было доказать обратное – выпустить нити, взять под контроль одного из циркачей или всех сразу! Однако данталли сокрушенно понимал, что что-то удерживает его от этого действия. Перед глазами вставали сцены сражений, стоило лишь задуматься о своем даре.

Бэстифар сделал неслышный шаг к кукловоду, став у него за спиной и положив руку ему на плечо. Мальстен вздрогнул, в ту же секунду осознав, что аркал не ошибся ни в чем. Нити – само естество данталли, данный богами дар – сейчас были скованы страхом, не имеющим при том к расплате никакого отношения. С самого детства Сезар Линьи отучил Мальстена бояться боли, привил ему стойкость, выносливость, а вместе с тем внушил мысль, что силы демонов-кукольников можно и нужно применять во благо… но на деле все выходило совсем иначе.

– За последний год ты слишком привык к тому, что твой дар несет смерть, – вкрадчивым сочувствующим тоном произнес аркал, словно читая мысли Мальстена.

– А разве это не так? – прикрыв глаза, качнул головой данталли.