Текст книги "Киносъёмки"

Автор книги: Наталия Мазова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Последнюю фразу Эленсэнт произнесла таким же приподнятым тоном, как и все остальные, но Ариэль вдруг увидела всю картину осады Амон-Лоина другими глазами. Четверо девчонок моложе двадцати лет, не спавшие ночь, по крайней мере две из них "держат меч, как будто кочергу", как поет Мелиан… А против них – сначала пятеро назгулов, в том числе Лео, король Харада, у которого свои счеты с девчонками, а затем в общей сложности полтора десятка орков, хорошо отдохнувших в Стране Мертвых. А что с мужьями – неизвестно, а помощь из Минас-Тирита не идет, да и вообще путь в Гондор отрезан. И все это для того, чтобы воины Гондора со смехом рассказывали у костров, как в Дол-Амроте девчата против собственных мужей колбасой воевали… "Когда женщина не нужна, ее оставляют гореть вместе с домом", или как там дословно… А они ведь еще и пели там, на башне, и готовили обед своим мужьям, которым так и не довелось его попробовать…

Средиземский анекдот – для всех. И тяжелая работа – для этих четверых.

– …Ну, вот мы и дома, – сказала Эленсэнт, когда девушки подошли к Маришиному «кораллу». – Доброй ночи тебе, Королева, а я пойду к нашим, у них палатка с электрообогревом.

Она повернулась и растаяла среди деревьев, почти неразличимая в темноте в своем сером плаще. Ариэль осторожно, стараясь не стукнуть дверью, вошла в «коралл» и, не раздеваясь, только сняв грязные сапоги, растянулась на куче искусственных мехов, приготовленных для орков. Но сон не шел к ней. То и дело перед ее внутренним взором вставала Эленсэнт, ее большие серые глаза, легкая походка, рука с тонким серебряным колечком, лежащая на эфесе меча, звучал в ушах ее звонкий насмешливый голос. Эльф с большой дороги, Маленькая Фехтовальщица, загадка природы… Не сидится ей на одном месте. Дождь ли, снег – гитару через плечо и пошла шастать по всему Средиземью. Бродячий менестрель… Вот Таллэ – та тоже всюду шастает, но с какой-то своей целью. Она редко что-то делает просто так. Как любят говорить в «Рассвете», не давал ли ты присягу служения Темным силам?

Эленсэнт куда-то отступила, и перед глазами Ариэль возникла Таллэ в своем неизменном черном свитере и с черным плащом, развевающимся за ее хрупкими плечами. Она куда-то мчалась верхом на вороной лошади, а за нею следом бежал Лео Кортинелли и кричал: "Ты моего коня не касайся! Это я назгул, а ты моя рабыня!"

"Что за чушь? При чем здесь Лео?" – подумала Ариэль и проснулась. Вокруг по-прежнему было тихо и темно, только из примерочной доносился храп Мариши Шедловой.

 
Тихо в лесу, лишь мастера храпят,
Вот соберем против них отряд
Очень уж громко спят!..
 

Мысли мешались в голове Ариэль, и какая-то важная мысль оставалась недодуманной. Таллэ? Нет, не то. Ах да, менестрель бродячий… И вдруг в голове Ариэль сама собой нарисовалась четкая и ясная картина того, кто и как свяжет разрозненные эпизоды фильма в эпопею «Властелин Колец». Эх, черт побери, рэссла вирз эдж наск через левое плечо!..

Через пятнадцать минут Ариэль уже сидела в большой зеленой палатке с электрообогревом, а вокруг нее сидели четыре заспанные девчонки и постепенно вникали в суть сногсшибательной идеи, посетившей Королеву.

– Странствующий менестрель… Он ходит по всему Средиземью, появляется в самых напряженных местах, поет свои песни и не только комментирует происходящие события, но и участвует в них.

– Кайф, – ответила за всех Эленсэнт. – И, конечно, это будет эльф.

– Нет, – возразила Ариэль. – Она родом из Гондора, но много лет не была на родине. Она странствовала на севере, видала и людей, и эльфов, знает многих из Серого Отряда… А дома ее не ждут.

– Все равно в ней есть примесь эльфийской крови, – настаивала Эленсэнт.

– А почему ты говоришь "она"? – спросила Мелиан.

– Потому что это девчонка, – ответила Ариэль и голос ее дрогнул. – А еще точнее – это Сента. Правда, в фильме ее будут звать по-другому.

Она не дрогнула. Не закричала, подобно Рози Шелл, "Не может быть!" Только ее серые глаза вспыхнули, как две звезды, в слабом свете фонарика.

– И как же, если не секрет? – как всегда спокойно спросила она.

– Н-ну, – замялась Ариэль. – хотя бы Иорет. Позаимствуем имя у старой целительницы, все равно оно ей ни к чему. У нас ведь есть своя целительница – Илаир.

– Принимается, – сверкнула улыбкой Эленсэнт. – Только все равно я эльф-полукровка.

– А это мы сейчас все вместе придумаем, – довольно сказала Ариэль, радуясь, что ее предложение пришлось по душе девчонкам. – Я ведь не умею сочинять ни песни, ни истории, так что без вашей помощи мне не обойтись. От себя же я предлагаю только один момент: где-то за неделю до Падения Кольца Иорет объявляется в Дол-Амроте, чтобы принять руководство обороной Амон-Лоина.

– Как так? – расширив глаза, спросила Таллэ.

– Очень просто. Я введу в фильм историю амон-лоинской осады, чтобы заткнуть рты некоторым любителям анекдотов. Пусть убедятся, что если женщины остаются вместо мужчин – это не прикол, а трагедия, и, во всяком случае, это не меньший подвиг, чем, удрав за ристанийским отрядом, прибить короля-ангмарца.

– Приятно слышать, что это признает сама Эовин Ристанийская, – снова улыбнулась Эленсэнт.

– Вы все будете участвовать в фильме, – продолжала Ариэль. – И Хелл, и Таллэ, а вместо Ланор – Мелиан.

– Нет, Мелиан – имя эльфинки, – возразила та. – Пусть лучше у моей героини останется имя Ланор.

– Тогда и мы с Хелкой чуть-чуть изменим имена, чтобы все было по-справедливости, – решила Таллэ.

– В общем, если у Толкиена не было такого эпизода, будем считать, что он просто забыл о нем рассказать, – рассмеялась Хелл.

Когда Ариэль вернулась в «матриархатник», уже совсем рассвело, и рано поднявшаяся Мариша уже кипятила воду, чтобы заварить кофе. Зато в кармане у Ариэль лежал блокнот с полностью готовым сценарием некоторых эпизодов, которые были должны занять свое место в фильме. Она открыла блокнот и снова перечитала записи на первой страничке:

Иорет – Эленсэнт – Татьяна Левицкая

Талнэ – Таллэ – Джанет Мунлайт

Хель – Хеллри – Хильда Краснова

Ланор – Мелиан – Екатерина Привалова

«Интересно», – промелькнуло в голове у Ариэль. – «зачем родители давали им имена, раз они все равно никогда ими не пользуются?»

2

Ариэль не решилась изложить Стэнли свою идею в день праздника, хотя знала, что и ему не дает покоя проблема единства фильма. Но она также знала, что это повлечет за собой нервотрепку на целый день, хотя под конец, после вмешательства Нелдора, Стэнли бы неминуемо во всем согласился с Королевой. Однако в такой день Ариэль не собиралась портить нервы ни себе, ни кому-то другому.

Часы показывали без десяти пять, а в Раздоле требовалось быть в шесть. Ариэль еще раз с грустью взглянула на белое нейсеновое платье и отложила его в сторону – как ни хотелось ей именно в этот день выглядеть по-королевски, но март в Европейской части России все же холоднее, чем в Ристании. Придется надевать боевую одежду. Интересно, как выпутаются из этого положения другие девушки?

Светло-серый, машинной вязки, свитер, зеленые джинсы, заправленные в тщательно вымытые черные сапоги. Сверху темно-коричневая кожаная куртка, поверх которой, словно подсвеченный весенним солнцем, сверкал знаменитый листок. Так, теперь златопластовый пояс, украшенный алыми и зелеными кристаллами, к нему прикреплен меч, сделанный Лео и Димкой по спецзаказу для Эовин Ристанийской и убранный в роскошные ножны…

– Вы готовы, прекрасная Королева? – раздался от дверей голос Нелдора.

– Одну минутку! – Ариэль на ходу повязала на голову узкую полоску черной ткани с вышитыми на ней серебром рунами Тенгвара. Это был знак Мастера игры, обеспечивающий его обладателю беспрепятственное передвижение по Средиземью и вход в любые поселения. Из всей киногруппы пока что лишь Ариэль и Стэнли пользовались правом носить этот знак.

Нелдор, тоже при полном параде, ждал ее у дверей.

– Никого не будем ждать? – спросила Ариэль. – Ни девчонок, ни твоих Серых?

– Все уже давно на месте, – ответил Нелдор. – Это мы, в качестве начальства, позволяем себе задерживаться.

…Раздол, как и все игровые крепости, состоял из двух частей. За невысокой оградой из развешенного по бревнам лапника располагались палатки, а над ними возвышались серые кораллитовые стены крепости с двумя невысокими башенками. Вход в крепость открывался при помощи хитроумного подъемного приспособления. Сейчас дверь была поднята, и у входа гостей в качестве хозяйки встречала Розамунд Шелл, из чего Ариэль сделала вывод, что двум Элрондам так и не удалось решить, кто из них главный. На Розамунд было ее великолепное серебристо-серое платье, но поверх него была накинута короткая белоснежная шубка из клонированного песца.

Обменявшись приветствиями с Рози, Ариэль и Нелдор вошли в крепость. Огромный двор был окружен по периметру ажурной, наполовину деревянной галереей. На бревенчатом настиле, служившем ее крышей (то есть "на стенах"), уже сидела масса народу. Во дворе горело несколько костров, вокруг которых тоже толпился народ. Как только Ариэль и ее спутник были замечены, двор огласился приветственными воплями: "Фривэй!", "Гондор и Нуменор!", "Салют Королеве!" и другими боевыми кличами. Впрочем, они быстро утихли, и свободные народы Средиземья вернулись к прерванным разговорам.

Нелдор тут же полез на стены, где расположились члены Серого Отряда. Ариэль же переходила от костра к костру, прислушиваясь к разговорам. У каждого из костров рассказывали свою историю, а Ариэль улавливала только обрывки, и в ее счастливом сознании отпечатывалось приблизительно следующее:

– Этот хоббит, ну то есть Горлум, в конце концов попытался придушить Фродо, то есть, конечно, не самого Фродо, а его верного Сэма, а Сэм завопил…

– Стоп, ребята! Это я вам как мастер говорю…

– И орки поверили. А что им еще оставалось делать? Как только прозвучал сигнал "Эорлинги, вперед!"…

– Из кустов высунулся Раздолбай с таким видом, будто он сто лет пил без просыпу, а на сто первый у него опохмелка кончилась. А вслед за ним…

– С башни спрыгнула Ланор и погналась за гоблином, но тот отстреливался…

– Ну и, конечно, попал Диске по ноге, та заорала: "Барук казад!"…

– "Назад", – кричу я ему! Какое там! Так увлекся, что красной ракеты не заметил. Ну, назгул после драки…

– После драки кулаками не машут. Поэтому мы Сарумана бить не стали, хоть он и заслуживал, гад, но после Игры это уже не считается…

– Радостно завопил тролль, выдергивая стрелу из глаза. А то еще такой анекдот есть. Сидит Раздолбай в подвале харадской башни…

– И говорит: "Ничего, в крайнем случае от магического жезла прикурю…"

– Гэндальф от этих слов так озверел, что забыл про свои обязанности. Рози спасло только то, что он никак не мог найти…

– Носки нашей Галадриэли…

– Кольцо…

– Вход в башню Амон-Лоин…

– Кабак…

– Согласен, не Игры, а кабак и бардак! Чего стоили одни эти хваленые переправы через Андуин…

– Три гноминки, говорю я ему, и ни монетой больше! И тут этот шакал вынимает гномье Кольцо…

– И вкладывает им Арсулу промеж ушей! Жалко, конечно, колбасы, зато враги не пролезли, а за ужином мы возместили это дело…

– Урукхаем, да еще и с катапультой! Валары не имели права этого делать, ведь моя жена положила мне на могилу…

– Банку сгущенки. А он и говорит: "Неужели вы так дешево цените вашу подругу? Ведь Денэтор за вас половину золотого запаса Гондора отдал!"…

– Боромиру. Но надо отдать ему справедливость, он не собирался нести его в Минас-Тирит, это его Леголас спровоцировал…

– Мечом по спине, а назгул орет, что улетает, и вместо двери лезет в дымоход…

– Да, дивный народ эти эльфы, что и говорить…

Ариэль потихоньку хмелела от этих разговоров и не сразу разглядела в толпе "партию серых". Девчонки сидели в углу двора, рядом с малиновой палаткой, из которой доносилась ругань – оба Владыки Раздола все еще выясняли отношения.

Если Сента ходила в игровой одежде и раньше, то остальных девчонок Ариэль впервые видела в парадном прикиде. Хелл, своей не слишком утонченной внешностью напоминавшая ристанийку, и одета была в ристанийские цвета – зеленое с серебром. Мелиан, опрометчиво нарядившаяся в лимонно-желтое эльфийское платье "от Мари Шедло", теперь куталась в теплый коричневый плащ. Обеим девчонкам эта одежда придавала изящество и даже красоту, и на их фоне Таллэ выглядела довольно буднично: коричневый свитер с вышитыми рунами: "Таллэ из Гондора", «Дол-Амрот», "Амон-Лоин", сверху накинут потрепанный зеленый плащ. У этой девчонки был принцип: "Если женщина не носит украшений – значит, она в этом не нуждается – значит, она и так красивая". А Эленсэнт, как всегда, была в сером, лишь на груди поблескивали голубые стразки.

– По-моему, девчонки, вы сидите в самом холодильнике, – обратилась к ним Ариэль. – На стенах и то теплее.

– Так полезли на стены, – отозвалась Хелл. – А то я не люблю, когда Мелиан у меня над ухом зубами стучит, а я ничего сделать не могу.

– Там же Серый Отряд, – Мелиан решила чуть-чуть поломаться. – Они снова заставят меня петь.

– Ничего страшного, – ухмыльнулась Хелл. – Споешь пару песен, авось согреешься.

…Когда Ариэль с девчонками вскарабкались на стену, их на минуту ослепил яркий свет. В небольшое отверстие в кораллите был вставлен горящий факел, пропитанный каким-то остро пахнущим составом. Время от времени вниз падали огненные капли, но быстро гасли на влажных бревнах. Под факелом устроилась довольно большая компания – лихолесские эльфы, три или четыре морийских гнома, несколько членов Серого Отряда. Завидев девушек, они наперебой закричали.

– А вот и девчонки появились! Всем привет, а Хелке особый!

– Хэлло, Мелли, давно не виделись! Гитара при себе? А то мы соскучились по ковбойским песням.

Эленсэнт подала Мелиан свою гитару. Тут же посыпались заявки:

– Спой про лихого орка!

– Спой частушки!

– Для гномов – "Песню голодного хоббита"!

– Что-нибудь новенькое!

– Не все сразу, – отбивалась Мелиан. – Заявки выполняются по мере поступления.

Она протиснулась в середину круга, осторожно, чтобы не помять платье, уселась под факелом и торжественно объявила:

– Средиземска украинска народна песня про лихова орка!

Раздались смех и аплодисменты, и Мелиан запела. Ариэль не особенно вслушивалась в слова, так как уже наизусть знала этот вывезенный из Харькова прикол. Она стояла у самого края стены и разглядывала толпу, постепенно переполнявшую двор. Видно, средиземским девушкам были не страшны ни холод, ни ветер – одни, как Ариэль и Хелл, пришли в боевой одежде, другие, как Розамунд, набросили шубки поверх роскошных нарядов, третьи, как Мелиан, кутались в длинные плащи.

Едва Мелиан кончила песню, как тут же, перебивая друг друга, начали высказывать новые пожелания, но все их перекрыл дружный крик Серого Отряда:

– Ранчо! Хотим на ранчо!

– Ковбойская народная песня "Жили у бабуси два веселых гуся"! – тут же откликнулась Мелиан. – Припев поют все!

Жалобно звякнули струны, и Мелиан провыла, запрокинув голову:

 
Жили у бабуси два веселых гуся,
Один серый, другой белый,
Два веселых гуся!
 

И вдруг зазвучала задорная мелодия в стиле кантри, и дружный хор подхватил припев:

 
На ранчо, на ранчо
Скоро я вернуся,
Жили-были два гуся
У одной бабуси!
 

Ариэль тряхнула головой и счастливо рассмеялась. Что-то необыкновенно светлое и радостное родилось в эту минуту в ее душе, но еще не умело найти себе выражение. И она просто стояла на стене, глядела на луну, всплывавшую над лесом, и притопывала ногой в такт мелодии.

– Старуха мчится прочь, к племяннику в Монтану! – надрывалась за ее спиной Мелиан.

Внезапно пронесшийся над стенами порыв ветра пробрал Ариэль холодом до самых косточек и заставил зябко передернуть плечами. "Зря я не захватила свой плащ", – промелькнуло у нее в голове.

И тут, словно в ответ на эту мысль, темно-серый, длинный и теплый плащ опустился на ее плечи, укрыв Королеву до самых пят. Она повернула голову и встретилась взглядом с незнакомцем в одежде Серого Отряда.

– Мне показалось, что вам холодно, Королева, – сказал он, и в его манере чуть растягивать слова, словно пробуя их на вкус, Ариэль почудилось сходство и с Нелдором, и с Наталией Эрратос.

Черные глаза, длинные черные волосы, схваченные кожаным ремешком со звездочкой из потемневшего от времени металла во лбу, странно светлая для человека с Озы кожа… Тип лица еще не кор-эндалльский, но уже вполне нуменорский. На черной кожаной куртке – значок: черный щит, и на нем меч, окруженный белым сиянием… Значит, и на Играх прошлого года он был дунаданцем.

– Как твое имя, следопыт Севера? – спросила Ариэль, глядя ему в глаза.

– Гилморн, – ответил он. – Раньше был в Сером Отряде из Уфы, теперь нахожусь под командованием Нелдора.

– Значит, это он направил тебя ко мне? – спросила Ариэль, заворачиваясь в плащ, на котором она уже разглядела застежку в форме большой восьмилучевой звезды из сребропласта.

– А разве сам Нелдор не сделал бы для вас то же самое? – рука в черной перчатке легла на плечо Ариэль, и внутри у девушки словно что-то оборвалось.

Тем временем Мелиан допела «Ранчо», и в круг вступил новый гитарист высокий юноша с таким же, как у Гилморна, знаком дунаданца. Решительным движением Гилморн раздвинул компанию и ввел в круг Ариэль, а затем обратился к дунаданцу с гитарой:

– Алкар! Специально для Королевы – наш «Дилижанс»!

Алкар переглянулся с Мелиан, та понимающе кивнула. Оба одновременно ударили по струнам и грянули на весь двор:

 
Шел по дикой прерии дилижанс,
Шесть парней угрюмых охраняли ценный груз,
И судьба давала четырем ковбоям шанс
Вынуть, наконец, козырный туз…
 

Рука Гилморна все еще покоилась на плече Ариэль, та потянулась, чтобы снять ее – и вдруг пальцы девушки коснулись сверкавшего у нее на груди подарка Наталии Эрратос. И тогда то светлое и радостное, что уже возникло в Ариэль, выпрямилось, расцвело и заполнило ее всю, до отказа. «Этот листок – залог великого счастья и великого чуда…» Так вот какова его истинная цена! Ариэль, до того никогда не верившая странным слухам, ходившим о лучшей подруге ее матери, вдруг снова ощутила на своей голове искбриллиантовую корону. Да, она – Королева! И не 104-ая Межпланетная Королева Меловой рощи, Королева Средиземья! Вот он, толпится внизу у стен, ее народ, почитающий ее как свою повелительницу, готовый ради нее на многое! И этот красавец из Серого Отряда, с восхищением смотрящий на нее… Озаренная с одной стороны светом факела, а с другой – серебристым сиянием полной луны, Ариэль была невыразимо прекрасна, прекрасна, как никогда, и листок на ее груди сверкал, словно зеленовато-золотистая звезда. «Это моя ночь!» – счастливо подумала она. – «Лишь моя и ничья больше, подарок судьбы и Наталии!» И своим чистым и звонким голосом, которому радость придала необыкновенную светлую силу, Ариэль подхватила припев «Дилижанса»:

 
Том-Том-Том – призрак западных гор,
Бен-Бен-Бен не вернется в Техас,
Пит-Пит-Пит ест бокалы на спор,
Билл стреляет только раз!
 

А тем временем Таллэ тихо и медленно проговорила, ни к кому специально не обращаясь:

– Он отрастил волосы, и я не сразу его узнала…

– Кого – его? – переспросила сидевшая рядом Хелл.

Но Таллэ не ответила. Она повернула голову, лицо ее попало в полосу света, и Хелл поразилась странному блеску в темных глазах подруги…

Потом, когда на середину двора вышла Розамунд и объявила о начале турнира, все в Раздоле завертелось огромным разноцветным калейдоскопом. Но отдельные события осколками западали в память и потом иногда всплывали из ее глубин ну абсолютно не к месту…

Осколок Хелл был таким: на стене, свесив ноги вниз и прижавшись друг к другу, сидели Эленсэнт и Таллэ. У обеих руки прижаты к груди, губы стиснуты, глаза лихорадочно блестят. Внизу, во дворе, Нелдор бился на мечах с Гилморном…

Ариэль запомнилось другое. Уже после окончания турнира, когда луна выплыла на середину неба, а компания снова собралась под факелом, она взяла в руки гитару и машинально стала наигрывать мелодию первой "Песни любви" – Арагорна к Арвен. И вдруг к гитаре добавился голос, в котором натянутой стрелой звенело волнение:

 
А в Зеркале Галадриэль,
Как встарь, сверкнет звезда,
Наступит на земле апрель
И запоет вода…
 

Ариэль не сразу поняла, что это голос Таллэ. Оборони нас валары, да когда же она успела слова запомнить? Ведь Ариэль пела эту песню лишь однажды, в ноябре. Она не стала вмешиваться, и Таллэ допела песню до конца, глядя при этом не на слушателей, а в высокое ночное небо.

…Уже перевалило за полночь, когда праздничный шабаш начал стихать. Нелдор, как настоящий Арагорн, оставшийся непобежденным (Стэнли не соизволил почтить турнир своим присутствием), куда-то исчез. В углу галереи переговаривались девчонки, рассовывая по карманам и сумочкам обереги, стразки и значки с приколами – все это добро они выменяли на куски необработанного стеклокамня из сокровищницы Таллэ и Хелл. Ариэль искала взглядом Гилморна, чтобы вернуть ему плащ, но дунаданец сам подошел к ней.

– Разрешите мне проводить вас домой, Королева, – предложил он. – Я понимаю, что обычно это делает Нелдор, но сейчас он пошел вразумлять Владык Раздола, а это, сами понимаете, дело долгое и трудоемкое.

– Ну, что же, если дело обстоит именно так, то лучшего провожатого мне и желать не приходится, – улыбнулась Ариэль, радуясь тому, что теплый и удобный плащ будет находиться на ее плечах до самой Меловой рощи.

3

Назавтра разразился скандал, которого Ариэль так опасалась. Услышав про менестреля, Стэнли просиял, но когда Ариэль назвала имя Эленсэнт и упомянула про Амон-Лоин, с Торином Дубощитом случился припадок. Сента обладала невероятным даром, ни перед кем не опуская глаз, с милой улыбкой говорить в лицо дерзости. Не единожды испытав этот дар на своей шкуре, Стэнли воспылал еще более горячим, чем даже у самого Раздолбая, желанием изничтожить эту девчонку. Естественно, о том, чтобы отдать ей одну из главных ролей, он и слышать не хотел.

– Я хочу, чтобы меня поняли правильно! – бушевал он. – Я ничего не имею против этого сценария. Менестрель – это гениальная находка. Девичья башня – это романтично и будет эффектно выглядеть в фильме. Но я имею очень много против того, чтобы отдать роль Иорет этому эльфу без царя в голове, а роли защитниц башни – экзальтированным девчонкам, которые умеют только сочинять всякие безобразия в рифму да восторженно бегать за Серым Отрядом, а сами не знают, с какой стороны за меч хвататься. На башню надо пускать девушек, которые умеют прилично драться, хотя бы ту парочку из Харькова, которая выносила назгулов на прошлых Играх… А на роль менестреля – настоящую, красивую эльфинку.

– Все сказал? – холодно спросила Ариэль, когда Стэнли умолк. – А теперь послушай меня. Я тоже хочу, чтобы меня поняли правильно. Во-первых, не Сента – актриса на роль Иорет, а Иорет – образ, созданный на основе характера Сенты. Никакая эльфинка, красивая или некрасивая, не справится с этой ролью. Во-вторых, Амон-Лоин защищали не воительницы-амазонки, а простые девушки, жены павших в бою воинов, оказавшиеся отрезанными от дороги домой. Вряд ли они умеют хорошо драться, они просто делают все, что могут. А в-третьих, если не нравится, как они держат мечи – научи их делать это правильно. И не ссылайся на нехватку времени. Если перестанешь ходить в гости к Раздолбаю на предмет дяди Вэя, то времени будет в два раза больше, чем надо.

Возможно, высказывая Стэнли эти соображения, Ариэль была излишне резкой, но ее разозлило то, как пренебрежительно Торин отзывался о девчонках, которых и так любой готов был уколоть за их молодую восторженность.

Любую другую женщину Стэнли стер бы в порошок за такие слова, но он слишком многим был обязан Ариэль, чтобы катить на нее баллон в какой бы то ни было форме.

– Ладно, – сказал он, скрипнув зубами. – После обеда пришли сюда свою Иорет, я на нее вблизи погляжу. А девчонок пусть Нелдор тренирует, делать мне больше нечего!

– Сам потренируешь, – почти ласково сказала Ариэль. – У Нелдора и так с Серым Отрядом дел выше головы.

…После обеда Ариэль по срочному делу вызвали в недостроенный Гондор, и доставить Эленсэнт к Стэнли вынужден был не кто иной, как Нелдор. Об Иорет он узнал от Леголаса, который совершенно случайно во время скандала оказался под окнами режиссерского «коралла». Нелдор мало общался с "партией серых", а с Эленсэнт – меньше, чем со всеми остальными, и его представления о ней укладывались в два слова: "юная нахалка". Дело было даже не в том, что юная – Эленсэнт была старше Ариэль на три месяца, а Ариэль Нелдор всегда воспринимал, как равную, и не в том, что нахалка нахальными в зависимости от ситуации бывали все девчонки Средиземья, – но Нелдор не совсем понимал, ради чего Королева затеяла возню с этой даже не очень красивой девушкой. На его взгляд, она совсем этого не стоила.

Подойдя к Маришиному «кораллу», Хельд узрел следующую картину. У самого края плоской крыши сидела Эленсэнт и занималась каким-то рукоделием. Внизу, глядя на нее, стояли двое парней и девушка. Судя по одежде, это были лориэнские эльфы, а по физиономиям – земного, скорее всего, питерского, происхождения. Все трое наперебой орали:

– Эй, Сента! Не узнаешь старых друзей? Элен сейла люменн оментиэльво!

Надо сказать, что большая часть эльфов, причем не только из клуба, но и из киногруппы, в изучении родного языка не продвинулась дальше этой навязшей в зубах фразы, а потому часто переходила на гранасианский язык, который, по широко распространенному мнению, звучанием не отличался от эльфийского. Эленсэнт тоже так казалось, и поэтому она без зазрения совести ответила по-гранасиански с ужаснувшим Нелдора земным акцентом:

– Элен тель-омало ве аодли тирнат!

– Что она сказала? – спросил у девушки один из парней.

– Элен уже падает на ваши головы, – с улыбкой ответила та и была, в сущности, права, так как на классическом силиэ слово «звезда» звучит как «айэ».

– Падай! – завопили парни. – А мы тебя поймаем!

Нелдор понял, что так просто эта троица не уйдет, и, проклиная все на свете, крикнул Сенте:

– Спускайся каким хочешь способом, Маленький Эльф, только делай это побыстрее. Тебя Стэнли ищет.

Этот голос Эленсэнт узнала бы из тысячи других. Вздрогнув, она моментально скатилась через люк в крыше и через минуту уже выбежала из дверей «коралла». Нелдор встретил ее словами:

– Иногда надоедает слушать, как вокруг с утра до ночи коверкают твой родной язык. Не делай этого хотя бы ты.

В эту минуту он встретился с ней взглядом и увидел в глубине больших серых глаз что-то такое, отчего он вздрогнул и отвел взгляд. Но пламя, сжигавшее Эленсэнт в этот миг, светилось только в ее глазах, а голос был все так же спокойно-насмешлив:

– Простите, король Арагорн, но ваш родной язык слишком сложен для меня, – эта фраза, тоже сказанная по-гранасиански, была произнесена с безукоризненной точностью, может быть, потому, что в ней не было слов со звуками «дзж» и «чс».

Нелдор ничего не ответил ей на это. Юная нахалка… с глазами Лоини Келебниэ. Звезда по имени Сента… Эдж наск, ну почему такие многообещающие глаза столь часто встречаются здесь, на Озе, но редкость на Гранасии? Или, действительно, "то, что было, не возвратить назад, и она войдет с той стороны, откуда никто не будет ее ждать"?

– Пошли, – Нелдор дотронулся до ее плеча и ощутил, что она вся напряглась, как натянутая струна.

"Он меня ни во что не ставит", – подумала Эленсэнт. – "И в этом он абсолютно прав. Я не Ариэль."

До режиссерского «коралла» они дошли молча. Эленсэнт вбежала внутрь, а Нелдор остался у входа и завел какой-то легкий треп с Келли. Впервые за эти полгода он не мог дать себе отчет в своем настроении.

Через час в дверях показался Стэнли, и по его виду Хельд понял, что тот за этот час не менее пяти раз угрожал сровнять с землей рассадник матриархата.

– Пусть меня бросят на обед назгулам, если я понимаю, какого черта утвердил этого чертова эльфа на роль Иорет, – высказался Стэнли.

– Борис, ты не прав! – неожиданно возразил Нелдор. – Тебе стоило бы больше доверять чутью Ариэль, оно нас еще ни разу не подводило. В этой девушке действительно что-то есть.

– Есть, – подтвердил Стэнли с убитым видом. – Красивый голос, авантюризм и невозможные манеры.

Еще через день около знаменитого сарая, превращенного в галерею народного юмора, можно было наблюдать следующую сцену. Спиной к двери с тяжелым мечом в руках стоял Стэнли, облаченный в кольчугу с плеча Раздолбая. Напротив него стояли Эленсэнт и Мелиан, тоже с мечами и большими харадскими щитами. Поодаль на пустом контейнере в качестве зрительницы примостилась Ариэль.

– Ну что, начинаем? – спросил Стэнли, косясь на Королеву.

– Мы готовы, – за двоих ответила Мелиан и слегка выставила вперед щит. Тогда Стэнли сделал какой-то дикий прыжок и нанес ей удар. Мелиан удалось закрыться щитом, но, похоже, главной целью Торина была вовсе не она – в прыжке он изо всей силы ударил ногой по щиту Эленсэнт. Та без звука отлетела в сторону почти на три метра и грохнулась на колени Ариэль. Мелиан просто остолбенела от испуга.

– Ну, это уж совсем по-скотски! – возмущенно воскликнула Ариэль, помогая Эленсэнт подняться. – Сводить счеты таким образом… Я всегда знала, что ты Дубощит, но ты, оказывается, еще и Твердошлем!

Вид у Стэнли был растерянный – похоже, он сам не ожидал, что все так получится.

– Я же хотел, как лучше, – попытался оправдаться он, даже не заметив, как страшно его оскорбила Ариэль. – Я хотел ей показать…

Между тем Эленсэнт поднялась с земли. Она была страшно бледной, но даже теперь ей не изменило ее обычное спокойствие.

– Ничего страшного, – сказала она. – На будущее учту, а теперь продолжим.

Из приоткрытой двери сарая доносился стук мечей и грохот опрокидываемых вещей. Там Нелдор занимался с Хелл и Таллэ. Если заглянуть внутрь, то можно было увидеть, что вещи убраны поближе к стенам, а на правой стене появился новый рисунок: хмырь с некоторыми характерными чертами Раздолбая пил из бутылки, на которую была наклеена этикетка от "Мирвэ нэ Вэйанор". Подпись под рисунком гласила: "Есть которые Кольца на себе таскают, а у меня другие сокровища".

Нелдор отрабатывал с Хелкой выпады. Время от времени один из них натыкался на контейнеры, производя ужасный грохот, но оба не обращали на это никакого внимания. У левой стороны на большом сером щите валялся меч Таллэ, ожидающей своей очереди. Сама Таллэ с непонятными целями залезла за контейнеры, и оттуда виднелась только ее макушка.

– Не размахивай клинком, это не есть крапива, – неожиданно с улыбкой сказал Нелдор по-русски.

– Кропило, – поправила его Хелл, парируя удар. – Не искажай классику, Таллэ этого не любит.

4

Киносъемки были возобновлены только десятого апреля, и начались они со сцены в пригорянском трактире, которую впоследствии все ее очевидцы называли не иначе, как «Гарцующий Фродо».