Текст книги "Киносъёмки"

Автор книги: Наталия Мазова

– Да, скучать нам не приходится, – сказала она, глядя на Наталию, но обращаясь к Марише. – А сейчас будет еще нескучнее. Я уже говорила Стэнли про тебя, Рози, так что, как только он отыщет Нелдора, они вдвоем придут сюда любоваться на Вечернюю Звезду Эльфийского народа.

– Но как он узнает, что вы здесь? – спросила Мариша, переводя «портниху» в режим вышивки.

– Я же говорю – как только он отыщет Нелдора и убедится, что я не с ним. Стэнли уже знает, что сюда стекаются все женщины, недовольные его поведением на работе, и вчера грозился "разогнать к лешему это гнездо матриархата".

– Персонально для отважной Луинэль, – Ариэль повернулась в ее сторону. – Учти, я еще ничего не говорила Стэнли о системе «Рассвет». Не люблю делить шкуру неубитого медведя. Так что и ты, будь добра, не проговорись. А то Стэнли способен все приписать одному себе, он такой. Его надо ставить перед свершившимся фактом, вот тогда будет толк.

Некоторое время в комнате стояло молчание. Наталия и Розамунд разглядывали Маришины рисунки, Ариэль налегала на пирожные и фирменный чай. Наконец Мариша выключила «портниху» и устало произнесла:

– А сейчас Рози будет нам демонстрировать первую модель от раздольского дома "Мари Шедло". Держи платье.

– Расколи волосы, – посоветовала Ариэль. – Дай я сама тебе сделаю, как надо. Я, конечно, допускаю, что Арвен так ходила, – продолжала она, выдергивая шпильки из волос Розамунд и расчесывая их своим гребнем, – но сегодня нас интересует парадный вариант.

– И еще возьми вот это, – Мариша вынырнула из-под груды тканей, держа в руках два длинных шарфа с изящной вышивкой на концах – один был зеленовато-золотистый, цвета алфенилла, и вышит желтым, другой – белый с серебром.

– Ручная работа, с Гранасии, – довольно прокомментировала Мариша. Сама покупала в Элмиазоре в "Лавке древностей". Белый – твой, а золотой это для Владычицы Лориэна.

– Можно взглянуть? – протянула руку Наталия. Тем временем Розамунд сгребла в охапку платье и шарф и удалилась в примерочную.

– Мне нравятся ваши рисунки, – говорила Наталия, разглядывая шарф. Такая красивая и светлая романтика, которой я раньше нигде не видела. И на мой взгляд, это лучше, чем одежды десятого века в экранизации семьдесят третьего года.

– Это все из-за попыток увязать Средиземье с нашей историей, произнесла Мариша. – Сколько им еще объяснять, что Гондор и Византия никогда даже рядом не стояли, что гибель Нуменора – это не конец Атлантиды и что Христос тут вообще ни при чем! Нет, полтора столетия откуда-то берутся желающие алгеброй гармонию проверить!

– Не кипятись, Маришка, – на плечо девушки легла рука Ариэль. По-моему, истина лежит как раз посередине. Другое дело, что для нормального хода киносъемок твоя позиция представляет огромную ценность.

– То-то же, – пробурчала Мариша. – Все вы меня цените через раз.

– Ну, как я выгляжу? – раздался от дверей в примерочную застенчивый голос Розамунд. Все трое подняли на нее глаза.

– Да-а, – протянула Ариэль. – Это впечатляет. Тебе, Маришка, надо в фирме «Диор» работать или у Лизы Тиффаны.

– У меня раздольский дом моделей "Мари Шедло", – довольно отозвалась Мариша. – Фирма веников не вяжет.

А на фоне заплаканного окна спокойно стояла Арвен Андомиэль и своей не сверкающей, а тихо поблескивающей красотой не уступала ни Наталии, ни солнечной Ариэль. Жемчужно-серое платье особенно четко оттеняло сверкающую белизну шарфа, но ярче пояса светился камень в вырезе ее платья – кусок прозрачного, хрустально искрящегося стеклокамня, обвязанный серебряной ниткой. Это был поддельный эльфийский оберег, с которым Розамунд не расставалась после "Хоббитских Игрищ". А вокруг выреза вилась чуть заметная, так хорошо знакомая всем по книге гирлянда из виноградных листьев, вышитых серебром.

– По-моему, это выглядит неотразимо, – подвела итог Наталия. – И камень этот очень к месту, и волосы распущенные… Учтите, Марина, отныне я одеваюсь только у вас.

– Да ладно вам, – покраснела Мариша. – Вот только на голову ей я ничего не придумала. Там, в книге, что-то говорилось о короне…

– Не столько о короне, сколько о жемчужинах, – поправила ее Ариэль. И это мы сейчас устроим.

Она сдернула с Маришиной шеи свисавшую почти до талии нитку жемчуга и дважды обернула ее вокруг головы Розамунд.

– Не надо никакой короны, – довольно сказала она. – Теперь, Рози, можешь смотреть в зеркало и убеждаться, что при одном взгляде на тебя Стэнли язык прикусит.

Но Розамунд не успела подойти к зеркалу.

Открылась входная дверь и на пороге с придушенным возгласом: "Вот это да!" вырос сам умбарский пират Борис Стэнли собственной персоной. Из-за его спины выглядывали лохматый, напоминающий хиппи Келли-Леголас и Нелдор все в том же похожем на кольчугу свитере. Все трое пожирали глазами Розамунд, с трудом понимая, что это такое и откуда оно свалилось на нашу грешную землю.

Нелдор, как самый здравомыслящий из этой троицы, пришел в себя первым.

– Как я понимаю, это твоя работа, – обратился он к Ариэль.

– Какая именно? – ухмыльнулась Ариэль. – Арвен или платье? Если платье, то все-таки не моя, а Маришкина. А если Арвен, то я же обещала Стэнли, что специально для тебя отыщу лучшую их возможных. Знакомься, Рози, – обернулась она к девушке. – Это и есть знаменитый Арагорн, Следопыт Севера. Один из его спутников, вон тот хайрастый неформал – наш будущий Леголас. А тот, который стоит как монумент и никак не может закрыть рот – к сожалению, не Гимли, как ты могла предположить, а всего-навсего Стэнли.

– Вы неправы, Ариэль, он совсем не похож на Гимли, – подала голос Наталия. – Скорее уж на Торина Дубощита.

– Я снесу с лица земли этот пережиток матриархата! – зарычал Стэнли. – Еще не было случая, чтобы я сюда пришел и меня здесь не оскорбили!

Нелдор, не обращая на него никакого внимания, пролез через свалку из тканей и почтительно склонился перед Розамунд.

– Рад познакомиться с прекрасной Андомиэль, дочерью Элронда, произнес он. – У Ариэль, как и у Владыки Раздола, есть привычка до последнего момента прятать свои сокровища, и я даже не знаю, как вас зовут в миру.

– Розамунд Шелл, – с улыбкой представилась девушка. – А вы – Хельд Нелдор, я вас сразу узнала.

– Ну как, Борис, моя Арвен тебе подходит или как? – весело спросила Ариэль. – И имей в виду, что, сказав «нет», ты нанесешь смертельную обиду не только мне, но и Нелдору.

– Да что я, не вижу, какими глазами он смотрит на эту Розамунд? отшутился Стэнли. – Я беру ее не глядя, без всяких проб. Если уж от нее обалдели мы трое, то зрители обалдеют еще больше. Как только этот дом моделей закроется, пусть кто-нибудь проводит Арвен в белый «коралл». А я пошел, и без вас дел полно.

– Иди, – отозвалась Ариэль. – А ты, Хельд, останься, у меня к тебе дело есть.

…Пока Нелдор знакомился с Наталией Коваленко, а Келли вступил в свою обычную шутливую перебранку с Маришей, Ариэль отвела Розамунд в сторону.

– Знаешь, – тихонько прошептала Розамунд, – мне даже не верится, что это не сон. Как только я увидела Нелдора, я почувствовала, что сейчас куда-то улечу.

– Он ведь родом с Гранасии, – ответила Ариэль, – а все гранасианцы великие мастера говорить женщинам комплименты. Я на него даже не обижаюсь. Но вообще ты права – он включился в игру с первой же ночи, когда лез ко мне на балкон, чего я до сих пор не могу сказать о Стэнли.

– Стэнли – это Торин Дубощит, – улыбнулась Розамунд. – Ваша Натали дала ему точное и исчерпывающее определение.

– Однако, когда они увидели тебя, у обоих глаза сползли на затылок, довольно заметила Ариэль. – Это вышло очень удачно – показать им тебя в полном прикиде.

– Ну, знаешь, если бы кому-нибудь показали в полном прикиде тебя, у него бы тоже глаза сползли на затылок. Наверное, против такого зрелища даже сам Раздолбай не устоял бы.

Ариэль уже занесла руку, чтобы дернуть Розамунд за волосы, но вдруг опустила ее и восторженно крикнула:

– Слушай, а ведь это мысль! Рози, ты просто гений! Эй, Хельд, поди сюда, тут наша Андомиэль родила супер-идею!…

5

Было десять часов утра, когда Ариэль и Нелдор подошли к дверям розового двухэтажного «коралла» в тихом московском переулке. Через плечо Нелдора была перекинута сумка с пластинами милли-поля, тяжелая даже на вид. У стеклянных дверей «коралла» их уже ждала Розамунд.

– Привет заговорщикам, – весело поздоровалась она. – А у меня новость. В окно лезть не придется. Мы с Приянкой вчера подсмотрели с ее балкона в инфрабинокль, каким словом Раздолбай закрывал клуб. У этого типа абсолютно нет фантазии, – добавила Рози, набирая на блок-замке слово «Мордор».

– Пожалуй, не стоило посвящать в это дело Приянку, – озабоченно произнесла Ариэль, входя в дверь, распахнувшуюся со звоном.

– Ну, я ей почти ничего не сказала, а кроме того, она сегодня утром улетела на Марс шестичасовым системником. Так что если в фотолабораторию будет кто-то ломиться, можно будет все свалить на Приянку – мол, закрыла, улетела и код не сказала.

– Тогда все в порядке. Расскажи, что было, когда они нашли письмо.

– Сначала Раздолбай решил, что это чья-то неумная шутка, но при этом присутствовали те две девчонки, которых на Играх отдавали замуж в Дол-Амрот. Они-то и подняли волну – а вдруг, говорят, это действительно что-то такое? Раздолбай послал их к черту, но на их стороне неожиданно оказалась куча народу, и в том числе Галька. Тут, как поется в песне, поднялся галдеж и лай, и в конце концов порешили: в три часа собраться, но если это, не дай бог, окажется розыгрышем – первый удар по "партии серых". Так что вы давайте, не подведите нас.

Пока Розамунд рассказывала, все трое успели подняться на второй этаж. Стены, мимо которых они шли, были расписаны то под лес, то под пещеру, то под галерею замка с колоннами, а на светлом полу лежали квадраты желтого, голубого, красного света, падавшего сквозь витражи. Наконе Розамунд остановилась перед тяжелой дверью, обрамленной рисунком в виде арки из деревьев, которые сплелись ветвями, и набрала на блок-замке слово «кольцо».

– Эту дверь я закрывала сама, – сказала она. – Никто даже не уследил.

За дверью оказалась вполне современная фотолаборатория, которая, видимо, служила еще и студией звукозаписи, так как в углу стоял синтезатор, а стены помещения были обиты звукоизолирующим пластиком.

– Входите и будьте как дома, – пригласила Розамунд Ариэль и Нелдора. – Значит, как договорились, в три часа в Гондорском зале. Помните, где он находится?

– Помним, – ответила Ариэль. – На первом этаже, коричневая дверь с желтой росписью.

– Как только все будет готово, я подам вам знак, – Розамунд пропустила в щель между дверью и косяком длинный красный шнурок. – Видите, снаружи виден только кончик, а весь шнур у вас. Следите за ним. Когда все соберутся, я его выдерну через щель. Не забудьте закрыться изнутри. И еще, хотя снаружи вас и не должно быть слышно, все же старайтесь не очень шуметь. Ну, я побежала, и да хранят вас Валары!

– Аналогично, – произнесла Ариэль, закрывая дверь и набирая на блок-замке слово «хоббит».

– Не боитесь, прекрасная Королева? – спросил Нелдор, когда она с ногами уселась в кресло рядом с ним.

– Побаиваюсь, – честно призналась Ариэль. – Но у нас есть шесть часов на то, чтобы прийти в должный вид, и к назначенному времени я буду уже совсем в норме.

– Это наше испытание, – спокойно сказал Нелдор. – Если нам удастся заставить здешний народ нам поверить – наш фильм получится.

Ариэль откинулась на спинку кресла и вдруг звонко и весело запела:

 
Где-то на Средиземье
Снова идет война,
Снова кипит сраженье
И в крови луна.
А бедный простой Хранитель
Шастает по горам
Следом назгул несется
Как хмельной баран…
 

Простые слова и незатейливый мотив, бывший чуть ли не ровесником самой книги… Нелдор с восхищением смотрел на Ариэль, а той, казалось, море было по колено.

 
Кто-то нас догоняет,
Что ж ты, приятель, сник?
Пусть он себе стреляет,
Я уже привык.
Скоро и ты привыкнешь
Стрел не пускать в кефир
Что же поделать, если
Так устроен мир?
 

Да, несмотря на свою победоносную красоту, несмотря на идеальность и абсолютную предсказуемость, Ариэль всегда оставалась дочерью Аськи Кореневой, ни при каких обстоятельствах не теряя своего чуточку нахального оптимизма.

 
Может, сильнее правда,
Может, сильнее ложь
Голову отломают
Раньше, чем поймешь,
Орка стрела достанет
Или эльфийский меч,
Только вдруг пусто станет
Меж широких плеч!
 

Допев песенку, Ариэль потянулась к сумке и рванула молнию.

– Давай одеваться, – сказала она. – Нам надо привыкнуть к этим вещам…

…В три часа почти все были в сборе. Во главе стола, за которым обычно пили чай, если на нем не лежало игровое барахло, уселся сам Мусий Раздолбай – крепкий и, как ни странно, светловолосый тип лет тридцати. Время от времени он бросал грозные взгляды в сторону подоконника, на котором устроились девчонки из "партии серых". Рядом с Мусием сидела его свита: Лео Кортинелли, который на Играх был королем Харада, Лешка Чернов Саруман – и рыжая Галька.

У стены с изображением Стража Цитадели стояли близнецы Лютиэнна (Люда) и Галадриэль (Лада) – поклонницы Толкиена в третьем поколении которые о чем-то нервно перешептывались с Демиквеном (в миру Димка Невзоров). Остальные члены клуба, числом около восьмидесяти человек, сидели где попало: на выступе стены, на стоящих в беспорядке стульях, на брошенных щитах и просто на полу. Короче, теснота была порядочная. Последней в Гондорский зал вбежала Луинэль, на бегу заталкивая в карман комбинезона красный шнурок. Она окинула зал взглядом и присоединилась к близнецам и Демиквену. В этот момент Мусий взглянул на часы.

– Без одной минуты три, – сказал он многозначительно. – Если через три минуты ничего не произойдет…

И тут у входа в зал раздался негромкий, но твердый голос девушки:

– Гондор и Нуменор! Приветствуем вас, друзья!

Все в зале замерли. Сердце Розамунд забилось быстро-быстро. Дверь открылась, и в зал вступила Ариэль в белом ристанийском платье от "Мари Шедло", перехваченном узким серебряным поясом. Ее голову охватывала тонкая золотая цепочка с большим синим камнем во лбу. Других украшений не было, но и так Ариэль была просто неотразима. За ней следом вошел Нелдор в темной металлопластовой кольчуге с поясом, украшенным цветными кристаллами, на котором висел внушительных размеров меч. Светло-серый, переливающийся плащ Нелдора был застегнут на груди хорошо знакомым всем зеленым камнем, а голову охватывала узкая кожаная полоска с металлической звездочкой.

Сказать, что члены клуба были потрясены, вырубились, обалдели, отпали – значит ничего не сказать. Их попросту хватил столбняк. Лада и Люда хватали ртом воздух, как рыбы, выброшенные на песок. Розамунд отвернулась к стене, чтобы скрыть улыбку. Как ни странно, наименее дурацкий и наиболее благопристойный вид был у "партии серых".

Настороженное молчание, повисшее в Гондорском зале, нарушил Нелдор.

– Мы рады, что вы поверили в наше письмо, что не сочли его неуместной шуткой и собрались здесь, как мы и просили. Мы явились сюда для того, чтобы обратиться к вам за помощью. Месяц назад на киностудии «Голдмэлл» началась работа над очередной экранизацией "Властелина Колец".

По залу пронесся вздох облегчения. Многие начали понимать, где зарыта собака.

– Но мы хотим, чтобы наш фильм стал не просто очередной экранизацией, – продолжал Нелдор. – Мы стремимся к тому, чтобы все лучшее, что есть в книге, нашло отражение на экране, чтобы люди верили каждому слову, сказанному с экрана, как верят книге, чтобы песни из нашего фильма зазвучали на улицах. Короче, мы хотим создать экранизацию, которую запомнили бы надолго! Но для этого нам нужна помощь тех, кто лучше нас знаком со Средиземьем, кто уже давно живет этой жизнью. И вот мы пришли к вам. Мы обращаемся ко всем участникам "Хоббитских Игрищ" и лично к вам, Владыка Раздола. Ваши люди, ваши идеи, ваши песни, ваши советы – все будет благосклонно принято в Меловой роще. Возможно, среди вас мы сумеем найти Гэндальфа и Боромира, Теодена и Эомера, Денэтора и Фарамира…

Раздолбай переглянулся с Галькой, и на лицах обоих появилось настороженное выражение. Им не понравилось, что Нелдор не назвал ни одного эльфийского имени.

– Но наши мечты простираются еще дальше. В идеале мы бы хотели объединить вашу Игру и киносъемки. Не полторы недели, а полтора месяца ваши поселения будут стоять в Меловой Роще, и, возможно, лучшие моменты Игр войдут в фильм. Обеспечение же Игр всем необходимым мы берем на себя…

– Как я понимаю, нас, кажется, зовут поработать массовкой, – перебила Нелдора Галька. – Очень соблазнительное предложение. Вот только ради чего?

– Ради того, чтобы люди полюбили наш фильм так же, как книгу, сдержанно ответил Нелдор. Они с Ариэль были готовы к подобным вопросам.

– А лично нам? – подал голос Чернов. Розамунд посмотрела на него с ненавистью.

– А лично вам – Игры, которые запомнятся надолго, без досадных помех и на полном обеспечении киностудии, а кроме того – все добро, которое от них останется, – ответил Нелдор так же сдержанно и незаметно толкнул Ариэль. В отличие от Хельда, девушка заговорила быстро и взволнованно, не давая никому себя перебить:

– Послушайте! Ведь вы помните, как в прошлом году перед самыми играми несколько дней лил дождь, как Андуин вышел из берегов, как снесло все пять переправ и все поселения эльфов и гномов оказались отрезанными? А во что превратились после этого дороги? Ведь "превосходные тропы Лориэна" вошли у вас в поговорку! А кораллитовая затравка, которой не хватило при строительстве половины поселений! Вспомните вашу систему "магии и земледелия", из-за которой у эльфов продукты появлялись через раз, а у людей – через одно место!

(Последнее выражение они с Нелдором не предусматривали, но струя веселья, пробежавшая по залу, показала Ариэль, что народ располагается в ее пользу.)

– Я уже не говорю, – закончила Ариэль, – о произволе валаров, о подыгрывании Темным силам, о подрубленных в ходе боев палатках и об удобствах, расположенных в Андуине! Так вот, обещаю, что на наших Играх ничего подобного не будет!

Во время этого монолога Нелдор твердо и пристально смотрел прямо в глаза Раздолбаю, и тот, на удивление тем, кто его знал, сидел, прикусив язык. Но все равно из толпы раздалось несколько протестующих голосов.

– Я отлично понимаю, – тут же откликнулась Ариэль, – что большая часть этих трудностей входит в программу праздника. Но нормальному ходу Игр, на мой взгляд, они все же мешают. И вообще…

Словно озарение нашло на нее. Она метнулась к подоконнику, выхватила гитару у одной из сидевших там девчонок, ударила по струнам и запела:

 
Ничего на свете хуже нету,
Чем жевать походную диету,
Даже гномам так питаться срам
Пол-путлибы делим пополам!
 

– Пол-путлибы делим попола-ам! – тут же подхватила «партия серых» знакомую мелодию. Ведь Ариэль была не только достойной дочерью Аськи, но и верной последовательницей Наталии Эрратос с ее теорией о магии музыки и о том, что вовремя спетая песня часто убедительнее любых аргументов…

– Я вспомнила тебя! – вдруг воскликнула девчонка с подоконника, когда Ариэль, окончив песню, с легким поклоном протянула ей гитару. – Ты 104-ая Межпланетная Королева красоты, и тебя зовут Ариэль! Вот только твою фамилию я забыла.

– Коренева, – улыбнулась Ариэль. – А как твое имя? – она знала, что про игровое имя надо спрашивать именно в такой форме.

– Эленсэнт, – ответила девчонка. – В переводе это означает Звездная Метель.

– Значит, я тоже тебя знаю, – сказала Ариэль. – Тебя называют Сента и еще Маленький Эльф.

– Меня называют по-разному, – медленно проговорила Эленсэнт. – У меня имен не меньше, чем у Арагорна.

Ариэль быстро и внимательно оглядела свою собеседницу. Действительно маленькая, по плечо рослой Королеве. Черные джинсы, тонкий золотистый свитер, вьющиеся русые волосы перехвачены белой повязкой с вышитыми рунами. Не красавица, но очень симпатичная, в чертах лица что-то ласковое, а в серых глазах – глубокая грусть. "Эльф с большой дороги", – вдруг вспомнила Ариэль слова Розамунд.

– А вы представляйтесь сами, – обратилась Ариэль к другим обитательницам подоконника. – Про вас я уже не берусь догадываться, кто есть кто.

– Мелиан, – наклонила голову девчонка в джинсовой куртке, с рассыпанными по плечам каштановыми кудрями.

– Хеллри, а лучше просто Хелл, – представилась крепкая блондинка с косой пшеничного цвета.

– Таллэ, – с какой-то гранасианской интонацией произнесла тоненькая темноволосая девушка в черном свитере.

Нелдор осторожно дернул Ариэль за рукав. – Если начали неофициальное общение – продолжайте, – шепнул он. – С песней у тебя здорово вышло, а с Владыкой я теперь сам разберусь.

– Это же гранасианские имена – Таллэ и Хеллри, – Ариэль снова повернулась к девчонкам. – И даже не имена, а сокращения.

– А у нас многие подбирают гранасианские имена по созвучию, – сказала Хеллри. – Эльфийских на всех не хватает, даже если прихватывать из "Unfinished Tales".

– А почему вас называют "партией серых"? – продолжала расспрашивать Ариэль.

– Потому что во время Игрищ, – ответила Таллэ, – у нас был девиз: "Серые – наши братья". Все пятеро – еще Луинэль, вон она у стены стоит мы по мере возможностей выполняли, каждая на своем месте, работу Серого Отряда. А лично мы трое, однажды чуть не убежали вслед за Серыми вместо того, чтобы идти в Дол-Амрот!

– Значит, вы и есть "дол-амротские жены"?

– У тебя неплохая информация, – улыбнулась Эленсэнт. – Теперь я, кажется, догадываюсь, кто тебя на нас навел. Я всегда считала, что Луинэль – золото.

– Откровенностью за откровенность, – рассмеялась в ответ Ариэль. Ваша Луинэль теперь зовется Арвен. Уже десять дней, как ее утвердили на роль.

Глаза у всех четверых вспыхнули – и тут же погасли, а Ариэль на секунду показалось, что между нею и девчонками быстро, как мышка, пробежало отчуждение. Но через мгновение лица девчонок снова стали прежними, и Ариэль решила, что все это ей почудилось.

– Все правильно, – наконец произнесла Таллэ. – Розамунд, пожалуй, самая красивая вообще во всей системе «Рассвет». Она подходит на эту роль больше, чем кто-либо.

– А Галадриэль у вас уже есть? – спросила Мелиан, и снова Ариэль показалось, что сделала она это слишком торопливо, словно уводя разговор от нежелательной темы.

– Есть, – ответила Ариэль. – А кроме нее, есть Леголас, Гимли и все хоббиты, а несколько дней назад появились Элронд, Селербэрн и еще несколько эльфов. У нас только людей не хватает, – добавила она, скашивая глаза в сторону Нелдора, который о чем-то беседовал с Раздолбаем.

– А кто играет Галадриэль? – снова спросила Мелиан. Видно, этот вопрос всерьез ее заинтересовал.

– Пока это секрет. Впрочем, если вы приедете в Меловую рощу, вы сами все увидите.

– И нас туда пустят? – засомневалась Таллэ.

– Вы же слышали: ваши люди, ваши идеи, ваши песни, ваши советы – все будет благосклонно принято в Меловой роще. Кстати, по поводу песен мне советовали обратиться к тебе, Мелиан, и к тебе, Сента. Но сразу же предупреждаю: в этих вопросах я человек строгий и неуступчивый. За то, что у меня уже есть, буду зубами и когтями держаться.

– А что у тебя уже есть? – ревниво спросила Мелиан.

– В основном, мелодии на тексты из книги. Обе песни Галадриэль в измененном виде. А кроме них, еще моя собственная, потом очень красивая песня Арагорна, несколько хоббитских песенок, песня, звучащая у Переправы…

– А песни Фродо в Парт-Галене нету? – сверкнула глазами Мелиан. Розамунд тебе ее не пела?

– Розамунд мне вообще ничего не пела. Все свои песни я знаю из другого источника.

– Это наш гимн, – тихо и значительно сказала Эленсэнт. – Более ста лет назад его написала сама Анда. – Она уже потянулась за гитарой, но вдруг остановилась. – Лучше ты, Мелиан, – сказала она. – Не хочу при всех.

Мелиан, не споря, взяла гитару и запела высоким, удивительно красивым голосом:

 
Рассвет встает холодный,
Рассвет встает далекий,
В пяти шагах дорога,
Вдали орет назгул…
 

Шум в зале сразу же стих. Почти все повернули головы в сторону Мелиан, но ни один человек ни пытался подпевать. Она пела одна, и в голосе ее звучали тоска и отчаяние, боль и надежда…

 
А если мне к Огнистой
Не суждено добраться,
И если все пропало
Деритесь до конца!
Пока ты сам не сдался
Надежда остается,
И не поможет здесь Врагу
Всевластие Кольца!
И вдруг все кончилось. Осталась лишь печаль воспоминаний…
Рассвет вставал далекий,
Рассвет вставал холодный,
Теперь об этом вспоминать
И больно и светло…
 

В последний раз вздохнули струны, и песня кончилась.

– Мне очень понравилось, – искренне сказала Ариэль. Без последнего куплета ее вполне можно вставит в фильм…

Тем временем вокруг Нелдора собралась приличная толпа. Розамунд уже стояла рядом с Хельдом и бросала бесстрашные взгляды на Раздолбая. Тут же крутились Лада и Люда. Несмотря на то, что они были близнецами, различить этих девушек было совсем нетрудно – у Люды темные локоны спускались ниже плеч, а у Лады были прямые волосы и короткая стрижка.

Откуда-то сбоку вылез Лео Кортинелли и потянулся к мечу на поясе Нелдора.

– Руки прочь от Андрила! – тут же вскинулась Люда. – Сначала спроси разрешения, а потом трогай, король-рогоносец!

– А если сшибиться? – Лео смотрел только на Нелдора и не обращал на Люду никакого внимания.

– Тогда это будет драка века, – усмехнулась Лада. – Сломанный Меч против сломанной лыжи.

– Это тебе не назгулом работать, – подхватила Люда.

– И не беззащитных девушек вырубать на стенах Минас-Тирита, добавила Розамунд.

– Вы моего меча не касайтесь! – Лео повернулся к девушкам. – А то живо в рабство загоню и заставлю крапиву собирать!

К этому Нелдор тоже был готов. Недаром всю неделю до визита он усиленно тренировался со Стэнли, который считался специалистом в этой области.

– Можно попробовать, – спокойно ответил он. – Но одинаковыми мечами. Металлопласт против дерева – это действительно не дело.

– Женька, живо два назгульских! – приказал Лео парню лет шестнадцати. – В Рыцарском зале, ты знаешь, где.

Женька метнулся к двери и исчез. Толпа, в предвкушении зрелища, начала плотно придвигаться к стенам, таща за собой стулья и щиты. Нелдор отстегнул меч, сбросил плащ и вдруг, по какому-то внезапному наитию, обратился к Розамунд, как к старой знакомой, протягивая ей вещи:

– Подержи пожалуйста, Арвен.

Розамунд осторожно приняла их и краем глаза взглянула на Мусия. На лице Владыки Раздола застыло такое выражение, как будто он неделю подряд вставал с левой ноги. Все, что происходило в Гондорском зале, было очень похоже на подрыв его авторитета.

В зал вбежал Женька, держа в руках два длинных меча с черными рукоятями странной формы.

– Вот, держите. Можете сшибаться.

Нелдор взял меч. В руке довольно удобный, хотя, конечно легче металлопластового. Но для его противника это привычное оружие…

Схватка была быстрой и красивой. Хотя Лео считался одним из лучших фехтовальщиков «Рассвета», но, как выяснилось, Нелдор мало в чем ему уступал, и вскоре король Харада на глазах у стонущих девушек получил три удара и, согласно правилам, был вынужден отступить. Лада, Люда и "партия серых" радостно взвыли.

– Один есть! – Нелдор торжествующе поднял меч вверх.

– Стойте-стойте! – Мусий одним прыжком перемахнул стол и выхватил меч у Лео. – Теперь моя очередь!

– Бей его, Арагорн! – вдруг взвизгнула Эленсэнт, вскакивая с ногами на подоконник. – Раздолбай Раздолбая!

Ариэль взглянула на нее – и вдруг почувствовала, всей кожей поняла, за что на самом деле этих отважных, но чересчур восторженных девчонок прозвали "партией серых". А Нелдор… С поклонницами ему приходилось сталкиваться и раньше, но в эту секунду ему показалось, что этот визг, эти косые взгляды, быстрые, как молния, предназначены не ему, а другому, чье имя он присвоил без особых на то прав. И он решил, что в этой схватке должен победить во что бы то ни стало, чтобы не уронить честь этого имени в глазах тех, кто поверил ему с первого взгляда.

Эта схватка была не такой молниеносной и более трудной, но со стороны выглядела так же эффектно. И когда Нелдор со счетом 3:2 снова поднял вверх свой победоносный меч, взвыла не только "партия серых", но и все девушки «Рассвета».

"Враг разбит, победа за нами", – пронеслось в голове у Ариэль. – "Из чего следует, что наше дело правое". И действительно, песня Ариэль и победы Нелдора помогли им покорить сердца почти всех присутствующих. "Наши люди", – думали они. – "А нашим людям почему бы и не помочь?"

…Разговоры, рассказы, объяснения, песни продолжались почти до полуночи, и никто, кроме Таллэ и Хелл, не заметил, что Эленсэнт исчезла из зала.

Таллэ поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж. Навстречу ей по еле освещенному коридору шла Эленсэнт, и вид у нее был спокойный. Но зоркие глаза Таллэ различили два обрывка бумаги, валявшихся под окном.

– Ты ищешь меня, Нэтти? – спросила Сента преувеличенно спокойным голосом.

– Нет, Татьянка, – отозвалась Таллэ. – Просто меня послали в Подгорный зал за синим стеклокамнем, чтобы показать его Ариэль. Иди вниз, ко всем.

Эленсэнт повиновалась. А Таллэ за ее спиной подошла к окну и торопливо подняла брошенные обрывки бумаги. Это был листок, вырванный из блокнота и разорванный пополам. Мелким, неровным почерком Эленсент на нем были написаны стихи.

Зачем она вошла в (зачеркнуто) зал?

Ни я, ни Розамунд ее не звали.

Ее чужим ты именем назвал

Скажи, куда мне деться от печали?

А я тебя любила много лет,

Но мне с тобою рядом места нет.

А ты вошел, как призрак или сон,

И голова внезапно закружилась,

И я себе сказала: "Это он!

К нему все эти годы я стремилась!"

Зовут тебя не Арагорн – Нелдор,

Но нет желанней имени с тех пор.

Она прекрасна, что и говорить,

Но Эовин веселой быть не может,

Не может так, как я, она любить…

(в этом месте листок был разорван)

Ведь Арагорн не любит Эовин!

Я не Арвен, но ты сейчас один.

Ну, что ты можешь мне в ответ сказать?

Что в голове моей полно дурмана,

Что рядом с Ариэль нельзя стоять,

Что имя не эльфийское – Татьяна?

Я это знаю. От тебя – снесу.

И чувство (три варианта, и все

зачеркнуты) пронесу!

Таллэ дочитала до конца, аккуратно положила обрывки на прежнее место и торопливыми шагами направилась в Подгорный зал. Что было у нее на душе в этот момент, никому не ведомо.

6

Шли дни и недели. Теперь в Меловой роще постоянно торчал кто-то из «рассветовских». Их предводительницей была, конечно, Розамунд, которую теперь даже Галька и Лео почтительно называли Арвен. В знакомом нам «коралле» с заплаканными окнами теперь под руководством Мариши трудились Приянка Махадеви и хорошенькая, напоминающая лиинку Влада Иванова. А Келли Оролим – бывший главный оружейный мастер – теперь сам ходил в подручных у Лео и Димки Невзорова, которого больше никто не называл Демиквеном, так как Ариэль утвердила его на роль Фарамира.