Текст книги "Экс-супруг. Я тебя забыла (СИ)"

Автор книги: Наталия Ладыгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 37.

Мирон тяжело смотрит. Он как никогда огорчен. Ведь он считал, что этот разговор решит все; заставит меня кинуться ему на шею и забыть обо всем плохом, что он сделал.

Какое разочарование, правда? Я не одно такое пережила.

– Хватит, Мирон. Все… – сглатываю слезы обиды. – Я рада, что все узнала. Я должна была узнать. Но теперь…

– Лиль, – ясное дело он не хочет слышать того, что уже знает прозвучит. Но ему придется об этом услышать. Как и мне тогда пришлось услышать, что он бросает меня. – Тебе надо время, чтобы принять…

– Не нужно мне на это время, – горько усмехаюсь. – Мне и так все ясно. Детали меня не интересуют. Ты мог сказать, но не сказал!

– Я боялся, что ты…

– Ты должен был сказать!

– Должен я был давно сказать, что люблю тебя, но вот это… нет. Я ни о чем не жалею. Ты жива, – окатывает меня всю взглядом. – И это главное для меня.

Да, конечно. Он не поступил бы со мной так, не знай, насколько сильно я его люблю. Он, черт подери, был просто уверен, что стоит ему только объявиться, так я сразу расплачусь от счастья. Даже через пять лет! У него определенно есть такая уверенность.

– Ясное дело ты не жалеешь. Ты же всегда уверен в своей правоте. Только с чего ты решил, когда принимал то решение, что я до сих пор буду ждать тебя? – сужаю глаза. – Ты не подумал, что я могу устроить свою жизнь?

– Я думал об этом. Больше, чем ты думаешь, – кивает, опуская глаза. – Но выбора не было, – пожимает плечами.

Просто немыслимо. Он во всем прав, и точка. Так он считает.

– Ты просто невыносим… – отрицательно качаю головой. – И чего ты ждал после того, как расскажешь все это?

– Ничего не ждал.

– Вранье. Ты сейчас разочарован. А сколько ты принес мне разочарований? Если бы ты правда любил меня… ты нашел бы способ, чтобы я так не страдала. Сейчас ты распинаешься только из-за дочери.

– Это не так, – сильно хмурит брови.

– Думаешь, я забыла, что ты тогда сказал мне в больнице? Ты сказал, что мы бы не развелись, узнай ты о беременности. Это значит, что со мной ты так готов поступить, а вот с нашей дочерью нет. Нет, это даже хорошо. Отцовский инстинкт у тебя определенно присутствует. Только мне не надо врать, что у тебя не было выбора. Ты бы его нашел, если бы знал о беременности. Но тогда бы я не узнала, какой ты на самом деле, – смотрю на него с пренебрежением.

– Да, я помню, что сказал тебе. Я был на нервах… Думал, шок прошел спустя день, как я случайно подслушал твою подругу о твоем положении. Но я испытал куда более сильное чувство, когда увидел тебя. Я так сказал... Да... Но на самом деле… Я тогда не знаю, как бы поступил. Мне бы было куда тяжелее.

– Что ж, я рада, что сделала твою жизнь легче, не сказав о беременности, – натянуто улыбаюсь, хотя в груди давит от тупой боли.

– Перестань, Лиля, – цедит бывший муж сквозь зубы. – Я тебя люблю и понимаю твою злость, но не переходи границы… Я развелся с тобой и не интересовался тобой только из соображения твоей безопасности. Я прилетел к тебе в больницу на следующий же день, как… все закончилось. Если бы мог – нашел бы тебя раньше. Но в тот период тебе было не место в моей жизни.

Ему и правда ни черта не жаль. Случись такое снова – он так же поступит!

– А теперь тебе не место в моей жизни. В жизни дочери… да, согласна. Стоит дать тебе возможность быть отцом. Я не стану лишать Ульяну отца. Но только при одном условии: ты больше не станешь говорить о «нас». Потому что «нас» больше нет и быть не может. Мы должны поставить точку. Сейчас, Мирон.

Не сводя с меня взгляда, Мирон начинает обходить стол. Я остаюсь на месте, только поворачиваюсь чуть. Пусть только прикоснется ко мне. Точно чаем окачу.

– Я знаю, что ты все еще любишь меня. Уже не так, как раньше, но любишь. Я это чувствую. А в моих чувствах ты можешь больше не сомневаться.

– Я в них не сомневаюсь, Мирон. Я в них не верю, – скрещиваю руки под грудью, закрываясь от него. – Теперь уходи.

– Я не хочу уходить.

– Ты обещал, что оставишь меня в покое, если я тебя выслушаю.

– Это был худший день в моей жизни, – тянет Мирон, приближаясь, – когда мне пришлось сказать тебе, что мы расстаемся.

– Хуже, чем день смерти Таи?

– Ты мне как всегда не поверишь, но да. А худший момент… Нет, их было два, – судорожно выдыхает, всматриваясь в одну точку. – Тот момент, когда я смотрел с балкона, как ты выходишь из дома, просишь Алексея увезти тебя и… оглядываешься. И тот, когда ты пришла ко мне в больницу, а я пытался говорить с тобой, но не мог… Потом ты убежала.

– Что ты хотел мне сказать?.. Только честно.

– Правду, – фокусируясь на мне, произносит Мирон отчетливо.

– Что?..

– Я думал, что умру, и хотел, чтобы ты обо всем знала. В таком случае ублюдок не стал бы тебя трогать. Ему это уже было просто не нужно. Мстить уже было бы некому.

Тяжело сглотнув, я слегка морщу свое лицо, пытаясь сдержать слезы, но не выходит, – они рвутся наружу. Не желая, чтобы он видел их, я прячу лицо в ладони и начинаю беззвучно рыдать.

Мгновение, и его теплые ладони на моих плечах, слегка сжимают их пальцами. Я не пытаюсь вырваться, отпрянуть от него. Мне настолько плохо, что я ничего сейчас не могу. Тело ватное, не слушается.

Мирон тянет меня к себе, тыльные стороны моих рук прижимаются к его груди, а сам он не говорит ни слова, скользя теперь ладонями по моей спине.

Ничего более лживого в моей жизни не будет, если я скажу, что мне неприятны его прикосновения.

Но простить его я не смогу. Это так… минутка слабости.

Да, знаю, правильнее будет сейчас оттолкнуть его, лишить всякой надежды, но я просто не могу, хотя точно знаю, что позже откажусь от него.

Глава 38.

Наши объятия слишком затягиваются. А когда я отрываю ладони от лица и поднимаю голову, – тут же получаю поцелуй, от которого у меня нет сил отказаться.

Я так сильно его хочу… До слез. До боли. Хочу, и все.

Я отвечаю ему, нарочно прокручивая в своих мыслях всю ту боль, что он мне причинил. Я не могу перешагнуть через это, однако могу продолжать его любить.

Веду ладонями по его груди выше, обхватываю шею, и тут он начинает действовать смелее: берет за талию, делая наш поцелуй крепче. До ледяных мурашек.

Теперь вспоминаю все те моменты, когда я чувствовала себя счастливой рядом с ним. Правда, были такие моменты. Я их помню все, потому что их было очень мало. В основном я страдала, и долгое время любила свои же страдания. Больной женщиной я была. Хотя... я до сих пор не исцелилась. Иначе бы не позволяла ему сейчас это, не получала бы удовольствие.

Что, если он единственный, кто может во мне такой трепет вызывать?

– Все, хватит, – упираюсь ладонями в его грудь.

– Лиль, посмотри на меня, – он не выпускает меня из своих рук.

– Я знаю, что ты скажешь, глядя мне в глаза. Не надо… Ты хочешь, чтобы я снова была с тобой, и сейчас пытаешься сыграть на моей любви к тебе.

– Ни на чем я не пытаюсь сыграть. Но если и так… То ты тоже на моей любви играешь.

Эти слова заставляют меня зло взглянуть на бывшего мужа.

– Как мне простить и быть с тобой? – спрашиваю строгим голосом. – Как, Мирон? Скажи.

– Я не жду, что ты простишь меня сегодня же, в эту минуту. Я этого не требую и права не имею требовать. Просто будь рядом и смотри что дальше… Я все для тебя сделаю. Для Ульяны – даже не обсуждается. Я хочу быть с тобой не потому, что ты мать моей дочери. А потому, что мне нужна именно ты. Однажды тебе придется в это поверить. Ты сама это увидишь.

– Нет. Я не могу как ты…

– Как я? – не понимает.

– Да, как ты. Я не могу давать надежду, а потом отнимать ее. Даже после того, что ты сделал со мной. Я уже знаю, что ничего не получится. Эта боль будет преследовать меня вечно, даже если я не буду видеть тебя, – смаргиваю слезы. – А когда ты рядом... мне больнее втройне.

Мирон тут же отпускает меня и отступает на два шага, словно он буквально причиняет мне боль, когда очень близко ко мне. В его глазах я вижу страх и отчаяние. Такой я видела себя, когда была замужем за ним и каждый день боялась, что он вышвырнет меня из своей жизни.

– Я не стану врать… Я не перегорела к тебе, – смотрю прямо на него, в его светлые глаза. – Но за то, что ты сделал… я тебя никогда не прощу.

– Ты могла умереть, – повторяет он тихо. – Едва я попал в больницу, ты приехала меня навещать. Помнишь? И это когда ты думала, что я тебя бросил... Ты не смогла бы спокойно сидеть, расскажи я тебе правду.

– Да, ведь я такая идиотка…

– Ты не идиотка. Но да, ты права, я верил в твою любовь, и считал, что ты не выдержишь. Твой срыв мог стоить твоей жизни.

– Так я и не выдержала, – почти вскрикиваю. – Ты почти меня убил! Ты все испортил, чертов идиот! Заметь, все это из-за Таи, которая не смогла нормально со своим парнем расстаться. А страдала я!

– Я знаю… – смотрит с сожалением. – Но тогда другого выхода я не видел, – идет ко мне, а уже через мгновение я снова в его руках.

Мирон обнимает меня, потом зарывается руками в волосы, поднимает мое лицо выше и снова горячо целует. Это уже другой поцелуй. Им он говорит, насколько ему жаль, но он не стирает боль. Ни один поцелуй на такое не способен.

– Это ничего не меняет… – отрываюсь от его губ спустя больше чем минуту. – И я так не могу… – убираю его руки с моего лица.

Как же я горжусь тем, что хоть какой-то отпор ему даю. Это очень сложно.

– Я не пытаюсь затащить тебя в кровать.

– Правда?

– Точно не сейчас.

– Что ж, спасибо за честный ответ. Но между нами уже никогда ничего не будет. Этих поцелуев тоже не должно было быть…

– Но они были. Ты их хотела.

– Да, и я ненавижу себя за это. А теперь ты, может, уже уйдешь? – буровлю его злым взглядом.

– Я тебя не предавал и не изменял тебе, Лиля. В моей жизни была только ты, с самого того момента, как мы встретились.

– В твоей постели – может быть. Но не в твоей голове.

– Ты все об этих фотографиях… – вздыхает. – Я держался за прошлое, которое было не вернуть – это правда. И тут мне нет оправдания. Но я держался за него, уже любя тебя. И это ужасно, я знаю, – кривит лицо. – Если бы это было возможно, я бы…

– Уже ничего не исправить. И даже долгие года брака, даже очень счастливые – не исправят прошлого, – снова коротко смотрю в сторону дверного проема. Он тоже оглядывается, понимая, что его попытки убедить меня хоть в чем-то тщетны.

– Поговорим завтра, – отходит от меня Мирон, разворачивается и идет на выход.

– Если о дочери – то да. Об этом я больше говорить не хочу.

Он останавливается на пару секунд, а потом идет дальше. В прихожей я отдаю ему пальто, и мы без единого слова прощаемся, лишь посмотрев друг на друга. Зато как посмотрев…

Не заглядывая в комнату дочери, я иду к себе, почти бегу, чтобы упасть и расплакаться в подушку.

Я засыпаю. Ненадолго. Хотя кажется, будто полдня прошло…

Всего каких-то сорок минут. Бегу к Уле. Она все еще сладко спит, к счастью, даже не подозревая, что в жизни ее мамы творится. Думаю, она вот-вот должна проснуться.

Голова очень тяжелая. Если бы не дочь… Я бы предпочла хотя бы с неделю не просыпаться.

Не представляю, как отвлечься от этого. Тяжело настолько, что я дышу с трудом. В груди словно камень.

Знаю, что позволило бы мне свободно выдохнуть – прощение. Да, именно прощение помогло бы мне. Только я не смогу найти его в себе. И я не представляю, что он должен сделать, чтобы получить его от меня. И возможно ли это? Я упорно внушаю ему, что нет, невозможно, но… что-то скребет внутри меня, сопротивляется. С каждым днем это чувство все сильнее и сильнее.

– Ты моя хорошая… – беру доченьку на руки, едва она просыпается. Не успев начать беспокоиться, Ульяна успокаивается у меня на руках. – Ну что, пойдем. У нас много дел.

Пока занимаюсь дочерью, в голову приходит идея. Хорошая идея. Но есть одно «но».

Но я все равно попробую. А Барсова перед фактом поставлю.

Звоню брату. Он уже должен с работы приехать.

– Привет, Лиль. Ты вовремя… Я как раз в квартиру зашел. Что-то случилось?

– Да нет, к счастью, ничего плохого не случилось. Ты ведь ко мне только через пару дней собираешься… – тяну я. – Так вот я подумала, может, мы к тебе приедем, а не ты к нам. Если, конечно, удобно.

– Да удобно… Только скажи правду. Все-таки что-то случилось? Бывший жизни не дает?

– Да нет… Он… Все стало слишком сложно. Мне просто нужен перерыв. Недели, думаю, хватит. Не хочу весь твой отпуск портить.

– Ничего ты мне не испортишь. Прекращай это. Прилетай, конечно. Надеюсь, бывший препятствовать не будет?

Вот оно и «но».

– Не будет.

– Ты ему уже сказала?

– Нет… Потом скажу.

– Давай я с ним поговорю. У меня есть его номер. Он мне оставил на всякий случай еще в больнице.

– Ты мне не говорил…

– Да я как-то забыл тебе сказать. А сейчас как раз есть повод позвонить, чтобы тебе с ним ругаться не пришлось. Скажу, что это моя идея. Повод, кстати, есть. Годовщина со смерти отца.

Ох ты, Господи… Как же я… Нет, я не забыла. Я просто…

– Хорошо, Максим. Позвони ему. Я пока билеты закажу. На завтра.

– Заказывай.

Если честно, то я не в восторге от того, что втягиваю в это Максима, но раз уж он сам изъявил желание, то стоит позволить ему. К тому же я больше не могу ругаться и спорить с Мироном. Пока с меня точно хватит.

Мирон звонит мне вскоре.

Я боюсь ему отвечать. Боюсь того, что он скажет. Ведь понимаю, что он сможет сделать так, что я никуда не улечу.

– Алло. Тебе мой брат звонил? – спрашиваю сразу, чтобы как можно скорее услышать его решение по этому поводу и скорее положить трубку.

– Мы поговорили.

– И?.. – тем временем, зажав телефон между плечом и ухом, укладываю вещи Ульяны в чемодан.

– Ты как будто ждешь, что я буду против.

– Это не так?

– Нет, это не так. Позволишь отвезти вас в аэропорт?

– Лучше…

– Так будет безопаснее. Обещаю, что по дороге не буду говорить с тобой, если ты не захочешь. Ты уже заказала билеты?

– Нет пока.

– Я сам закажу. В какое время лучше?

– Ты опять за свое?..

– Ты боялась, что я помешаю тебе улететь, а я все делаю, чтобы наоборот помочь с этим. Что тебе не нравится?

Что это с ним? Он прямо какой-то другой. Я думала, что он будет зол из-за моей реакции на его правду, но по голосу его этого никак не скажешь, как и по действиям.

– Ладно. Заказывай. Не слишком рано только. Ну и не поздно.

– Понял. Обратный вылет когда?

– Не знаю…

Не знаю, зачем так ответила. Это только лишний повод дать ему повод сомневаться отпускать меня.

– Твой брат сказал примерно на неделю вы к нему.

– Не хочу, чтобы ты ждал меня.

– Я всегда буду тебя ждать, Лиля. Думаю, ты и сама это знаешь. Раньше ты меня ждала. Теперь я тебя.

Глава 39.

Мирон

Ни одна женщина не делала мне настолько больно.

И ни одной другой женщине я не причинял столько боли.

Я только сейчас осознаю, что произошло и что я сделал с ней, пока пытался добиться ее безопасности.

Она не хочет понимать и не может посмотреть на все моими глазами... Может, мне стоит рассказать обо всем в подробностях. Только это вряд ли что-то изменит. Ей другое нужно.

Она не столько не может простить мне этот год, сколько тот год, который мы прожили вместе. Все идет именно оттуда. Год она терпела, и вот во что это вылилось...

Но на душе у нее совсем другое. Не то, что она мне показывает сейчас. Да, она изменилась. Но все еще та. Я в глазах ее это вижу. Прежняя Лиля никуда не делась.

Просто она боится.

Но я ей докажу, что в моей жизни есть только место для нее и дочери. И я надеюсь, что остатка моей жизни хватит, чтобы загладить вину.

Она обязательно меня простит. Ни сегодня, ни завтра. Но простит.

А сейчас я должен ее отпустить.

Я уже заказал для них билеты. Уже в пути, чтобы отвезти их в аэропорт. Сам поехал. Без водителя. Хочу поговорить по дороге без лишних ушей.

Звоню ей, когда подъезжаю.

– Ты приехал? – спрашивает сухо.

– Да. Сейчас поднимусь, чтобы помочь с чемоданом.

– Хорошо.

Тут же кладет трубку, а я скорее выхожу из машины, чтобы она не вздумала сама тащить чемодан и дочь.

Когда выхожу из лифта, вижу, что она уже закрывает дверь квартиры.

– Подождать не могла? – даже немного злюсь.

– Бери чемодан, – командует она, даже не посмотрев на меня.

Беру его и скорее придерживаю дверь лифта, чтобы не уехал.

Будучи в лифте ощущаю знакомый запах. Тот самый. Она не сменила духи.

На малышку смотрю в переноске.

– Как она? – интересуюсь.

– Хорошо, – чуть поворачивается ко мне, чтобы я мог получше разглядеть ее. – Отлично ест, спит… По прилету назад пойдем на проверку в клинику.

– Я с вами, если ты не против.

Она кидает на меня странный взгляд.

– Я же отец, – добавляю.

– Да, отец… – она бегает глазами по моему лицу, рассматривая. Потом опускает глаза вниз, на руки. Вчера она тоже на них смотрела. Скорее всего, царапины увидела.

Светлана постаралась. Но сейчас у нее полно времени подумать над своим поведением.

– Что с твоими руками? – любопытствует, но уже в следующую секунду словно жалеет, что спросила. Поджимает свои красивые губы.

Двери лифта распахиваются. Я беру чемодан и пропускаю девочек первыми.

Нет, я не ухожу от ответа. Но лучше продолжить разговор в машине.

Открываю для Лили дверь, а потом устраиваю ее чемодан на заднем сиденье.

Сажусь в машину и вижу, насколько недовольное у нее личико. Это потому, что я не ответил.

– Был инцидент со Светланой, – завожу мотор. – Помнишь те два дня тишины? Я не звонил, не приезжал к вам.

– Да, помню. Что случилось? – хлопает ресницами, тревожится.

– Она… У нее срыв.

– Что она натворила?

– Пыталась убить меня.

– Что? – глаза Лили округляются, она медленно поворачивает голову в мою сторону.

– Раздобыла пистолет, – выруливаю со двора. – Хотела выстрелить в меня, но не смогла. Я смог забрать у нее пистолет, а потом…

– А потом что?..

Не буду вдаваться в детали.

– А потом было семейное собрание. Мы приняли решение. Пожалуй, самое мягкое для нее.

– Какое?

– Ей необходимо подлечить нервы.

– Вы отправили ее в психушку?..

– В оздоровительную клинику. Но да, по своей воле она не может оттуда уйти.

Лиля в легкой растерянности.

– Не понимаю… Она же любит тебя. И хотела убить…

Противно слышать. Любит... Угу.

– Да какая это любовь… Она не в себе. Причем с самого детства. Может, на нее так внезапная смерть ее настоящих родителей повлияла, а может что-то другое… Не знаю. Надеюсь, ей помогут. Остальное меня не касается.

Каждый день она требует встречи со мной. Рассказать что-то хочет. Но я не поеду. Мне стоит держаться от нее подальше, ведь я ее главный раздражитель.

– Твоя мать ее навещает?

– Да. Она вроде как смягчилась к ней, в силу того, что возможно Светлана просто не здорова.

– Понятно… – Лиля явно хочет закончить об этом разговор. Да я только с радостью.

– Лиль…

– Мирон, давай помолчим. Ульяна спит…

Она сомневается. Я это чувствую. Хочет оградиться от меня. А я позволяю ей это, отпуская сейчас. А как иначе?.. Я не могу не отпустить. Стану еще большим врагом, чем она меня считает.

Стоит набраться терпения, хотя я не уверен, что смогу сдержаться и не попросить ее в последний момент остаться.

Часто посматриваю на нее. Она не может этого не замечать, но сама на меня смотрит. Зато дышит так глубоко, будто задыхается здесь.

Она права... Во многом права. Я мог быть другим. Я просто не хотел... Страх – не причина. А я долго прятался за своими страхами.

Помню, как легко мне стало дышать перед самым нашим разрывом. Когда я перестал держаться за свои страхи и позволил ей увидеть себя настоящего, пускай и ненадолго. Впервые за долгие годы я почувствовал прилив счастья. Освободился. А потом мое прошлое напомнило о себе.

Мне было тяжело сблизиться с ней по-настоящему. Но сейчас я готов как никогда. Она обязательно поймет, увидит это и перестанет бояться.

– Мне не хочется тебя отпускать, – признаюсь, смотря на дорогу.

– Передумал?

– Нет, я не передумал.

– Я правда хочу улететь.

– Ты сбегаешь…

– А ты мне выбора не оставляешь, – выдыхает она. – Впрочем, как всегда, – ухмыляется.

Черт… Я знаю, о чем она. Я и правда не оставил ей выбора, когда решил сам, как ее спасти.

– Я могу оставить тебя в покое на неделю. Только не улетай.

У меня сердце сжимается от мысли, что она снова будет так далеко. Я этот последний месяц не знаю как вытерпел.

– Поздно…

– Лиль, я на что угодно готов, чтобы ты осталась. Твой брат может сам к тебе прилететь. Ну или ты можешь полететь к нему позже.

– Мирон… – прикрывает она глаза.

– Прости, – искренне извиняюсь, сжимая сильнее пальцами руль. – Я давлю…

– Просто отпусти меня. Вообще…. Вообще отпусти, Мирон.

– Я не могу.

– Ты не хочешь, – цедит она.

– И это тоже. Но послушай меня...

– Все, не хочу слышать, Мирон. Хватит…

– Останься. Я знаю, ты хочешь этого. Ты бежишь из-за страха, ведь на самом деле ты хочешь...

– Я хочу новую жизнь, Мирон. Без тебя.

В висках начинает гудеть. Ее слова достают до самого сердца, беспощадно натягивая нервы. Чувствую, могу сорваться. Еще чуть-чуть...

– Ты не сможешь ее начать, – грубым, но тихим тоном. – Я всегда буду рядом. Я всегда, черт подери, буду рядом, чтобы не дать тебя начать то, что тебе не нужно. У нас с тобой дочь. Мы должны быть вместе. Хватит той причины, что мы оба этого хотим. Хватит мне врать, Лиля. Ты меня не обманешь... Поверь, я до черта знаю про обман. Я долго себя обманывал, когда отказывался принять свои чувства к тебе. Так что я сейчас отлично вижу твою ложь.

– Зря... зря я позволила тебя нас отвезти…

– Зря я согласился отпустить вас, – парирую и сворачиваю не по плану на другую улицу.

Может, я совершаю большую ошибку. Но мое терпение лопнуло. Не хочет по-хорошему – будет значит так. Не полетит она никуда. Тем более с моей дочерью. Их место рядом со мной.

– Ты куда свернул?.. Зачем?!

– Сиди спокойно. Не кричи.

– Мирон?.. – шипит она. – Что ты задумал?

– Голос не повышай. Ульяна может проснуться.

– Ты издеваешься? Я спрашиваю, куда…

– С меня хватит, Лиля. Можешь поливать меня грязью сколько угодно. Можешь говорить, что я был хреновым мужем, что я искалечил тебе жизнь… Можешь наказывать меня за это. Но только ты должна быть рядом для этого.

– Ты похищаешь нас?!

– Я делаю то, что должен был сделать с самого начала.

– Ты обалдел, что ли?! Сейчас же вези нас в аэропорт! Или высади – мы сами доберемся!

– Ты хочешь, чтобы Ульяна испугалась и заплакала? Если нет – тогда сбавь тон.

Головой вертит так, будто в одной машине с маньяком оказалась. Глупая. Я ведь никогда ей не наврежу. И с дочерью не разлучу. А она очень этого боится. Неужели не поняла за это время, что я какой угодно, но не жестокий. Только не к ней. С самого первого дня нашего знакомства у меня слабость к ней.

– Ты… ты с самого начала это задумал!

– Нет. Я правда хотел отвезти тебя в аэропорт, но тут я понял, что… иначе никак.

– И что ты задумал?! Заставишь нас жить с тобой в твоем новом огромном доме?! Ты считаешь, после этого я тебя прощу?!

Глубоко вздыхаю.

– Давай мы сейчас приедем, ты устроишь Ульяну отдыхать, а потом мы поговорим наедине, и ты сможешь на меня покричать.

Лилия

Обманщик!

Не верю! Не верю, что он не задумывал этого с самого начала!

Боже, как я могла так попасться… Идиотка...

Ну не мог он согласиться отпустить меня! Он согласился, чтобы заманить меня к себе в машину и увезти в свой дом. Нам из него не выбраться! Он это знает! И я это знаю!

Если бы не дочь, я набросилась бы на него прямо сейчас, или выпрыгнула бы из машины. Но я не могу… Мне приходится смириться и ждать момента, когда я смогу поговорить с этим психом, как он того заслуживает.

А я-то поверила... Купилась, наивная.

Он больше ничего не говорит, и я тоже заставляю себя молчать. И так чуть не разбудила малышку…

Выехав за город, я впадаю в сильнейшую панику, хоть и понимаю, что бояться мне нечего. Он ничего мне не сделает.

– Почти подъезжаем, – оповещает.

– У тебя еще есть шанс отвезти нас в аэропорт…

– Тебе не нужно лететь.

– Да кто ты такой, чтобы решать это? Я хотела увидеться с братом!

– Ты и так почти год с ним жила, а потом еще месяц после родов. Недавно вернулась. Еще увидишься.

– Только когда ты позволишь, да?..

Мирон отмалчивается. Ему нечего сказать, потому что так оно и есть.

Но ничего... Зато я ему многое скажу, как только мы наедине окажемся.

Василиса много мне рассказывала о доме Мирона, но я все равно представляла его совсем другим. Изо всех сил пытаюсь сдержаться и не показать, насколько удивлена. Куда же делась его любовь к мраку?

Ворота открываются, и тут же за нами закрываются.

Все. Мы в ловушке.

– Причин для паники нет. Вы у меня в гостях, – останавливаясь близко с домом, произносит Мирон.

– То есть мы сегодня же сможем уехать отсюда?

– Пойдем, – открывает дверь, выходит. Заходит с моей стороны, открывает дверь. – Выходи, – но я продолжаю сидеть, хотя и понимаю, что выйти все равно придется. – Давай я подержу ее.

– Нет. Я сама, – достаю одну правую ногу из салона.

Выхожу и начинаю осматриваться по сторонам. Да, здесь территории куда больше, чем при том доме. Вижу вход в сад. Чувствую, он даже больше, чем наш местный парк. Забор очень высокий. Да, должна признать, что здесь и правда безопасно. Тут он не солгал.

– Дай ее мне. Я просто понесу. Рядом с тобой. А ты осмотришься...

– Мне незачем здесь осматриваться. Что мне сделать, чтобы ты отпустил нас как можно скорее? – стреляю глазами по сторонам.

– Ты не пленница.

– Тогда открой ворота и вызови такси.

Мирон слегка закатывает глаза и отводит взгляд.

Да, я уже не та покорная жена, но даже тогда он находил причины быть недовольным мною.

– Пойдем в дом, – звучит в следующую секунду строго от него. – Я покажу комнату Ульяны. А потом мы поговорим там, где ты сможешь высказать мне все.

Плотно сжав губы, я с ненавистью смотрю на человека, которого, не смотря даже вот на это, не могу перестать любить. Да что еще он должен сделать, чтобы я откровенно наплевала на этого мужика?

– Веди.