Текст книги "Ловец женщин (CИ)"

Автор книги: Наталия Великанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 5. Негаданная встреча.

Итак, он поймал её!

Чувство удовлетворения растеклось по телу. Давненько он ни за кем так не гонялся! Так, чтобы в одночасье лишиться и байка, и бластера – никогда. Не связать ли девчонке руки? А заодно и ноги. Мало ли что ей ещё взбредёт в голову? Повернув шею, Марк глянул на проныру. Кожа её была бледной и в темноте казалась серой. Она не походила на человека, у которого остались силы для сопротивления. Она вообще мало походила на живого человека. Скорее на египетскую мумию.

Он воспользовался ик-системой, чтобы сообщить о поимке женщины. Не спеша набрал требование прислать летательную капсулу, в двух словах описал ситуацию, ввёл нужные координаты. Несколько минут неотрывно смотрел, как данные загружаются в сеть: механический человечек бегал и бегал по кругу, оставляя крошечные серые следы. Похоже, связи не было.

Вот дрянная разработка! Когда нужно – никогда не контачила! Как назло!

Ничего, он из терпеливых. Звёзды дрожащими струнками отражались в воде. Река была широкая – такая, что едва виднелся противоположный берег. Отсюда она казалась спокойной и размеренной, неторопливо несла могучие волны, но он-то знал, что только по счастливой случайности им удалось выбраться из тёмной глубины целыми и невредимыми.

Постепенно жар погони покидал тело, и Марк ощутил прохладу. Поднялся, разделся и до последней капли выжал рубашку, штаны, майку и даже обувь – тяжёлые ботинки на бесшумном протекторе. Тщательно растёрся и сделал несколько упражнений. Затем протёр ножи, поглядывая, не поступил ли сигнал. Девица всё ещё не пришла в себя.

'У, гадина! – Марк злобно посмотрел в сторону едва дышащего существа. – И в чём только душа держится? Откуда смелость на сумасбродные погони и отчаянные прыжки?'

Для лета слишком уж ледяная ночь выдалась. И вода. Вода в реке была подозрительно стылой. Марк оделся, сел на росистую траву и принялся ждать. Ну и холод! Чем больше проходило времени, тем отчётливее он понимал, что если не будет связи – добираться до Царицына им придется пешком. Без особой радости он признался себе, что только там сможет раздобыть какой-нибудь транспорт, чтобы доставить беглянку в Столичный Центр. Глупо было надеяться, что поблизости ему попадётся исправное средство передвижения, оставленное вместе с топливом. Мотоцикл его утонул, машина её осталась наверху. Марк с тоской посмотрел на небоскрёбы, темнеющие в километрах севернее.

С заброшенным городом всё было не так просто. Конечно, там наверняка встретишь пару гильдеров, самолёты... да что толку? Подъёмники, как пить дать, обесточены, а лестницы с большой долей вероятности повреждены. Топать в поднебесье при отсутствии лифтов и энергообеспечения было чистейшим сумасбродством. Даже он на такое не решился бы. Мысль о байке остро кольнула горечью. Эта девка должна принести стране как минимум троих ребятишек, чтобы компенсировать его потерю.

Конечно, можно оставить её здесь, привязать понадежнее, а самому раздобыть в городе транспорт. По грубым прикидкам от Царицына они отъехали не больше, чем вёрст на семьдесят. Это день пути, ну максимум полтора. Завтра к обеду он будет иметь средства связи, а к вечеру уже сдаст её в Центр. На всякий случай Марк сверился с ик-системой. Шестьдесят четыре километра. В точку! Надо просто выйти к нужной дороге. Вот и всё.

Он перевёл взгляд на девушку. Она его должница.

Синеватый оттенок кожи утопленницы никак не исчезал. В полумраке она походила на покойницу. Марк чертыхнулся, подвинулся и, нехотя, принялся растирать ледяные руки. У неё были маленькие ладони с тонкими пальцами и короткими грязными ногтями.

Что-что, а неаккуратность он терпеть не мог. Запах от неё шел отвратительный – болотный. Сколько, интересно, ей накапало лет? Она была крошечной и худенькой, ключицы торчали острыми углами. Ей могло быть и пятнадцать и двадцать. Вряд ли старше двадцати двух. Слипшиеся ресницы не двигались. Голубые, почти прозрачные веки удивляли его. Давным-давно, наверное, со времён войны, он не видел такого измождения.

Внезапно маленькая ладонь в его руке окаменела. Беглянка пришла в чувство! Холодные веки дрогнули, и до того, как строптивица открыла глаза, он кожей уловил её желание отстраниться, отползти подальше. Марк насторожился, готовый ко всему. Инстинктивно сжал пальцы: только он здесь собирался решать, кому и что делать!

– Предупреди, если собираешься завизжать, – глухо сказал Марк, – чтобы сначала я смог покончить с тобой.

Слипшиеся ресницы взметнулись вверх, в глазах сверкнули свинцовые молнии, полные даже не злости – это был взгляд существа искупавшегося в ненависти. Скорее почувствовав угрозу, чем подумав о ней, Марк перехватил запястья-спички и, блокировал прыткие ноги, не позволив пнуть себя в голень. Успел до того, как она нанесла первый удар. Тут же девчонка извернулась и вонзила острые зубы в его кисть. Сучка! Марк отнял руку, но она не отпускала: того и гляди вырвет кусок мяса!

Бешенство поднялось внутри, как зверский, нечеловеческий рык. С тех пор, как он из мальчишки превратился в мужчину, стал ловким, быстрым, Марк никому не позволял брать верх над собой. Он постарался стать не просто мощным, но жёстким и очень опасным. Он не только сам не отходил от закона или порядков, установленных обществом, но и другим не позволял этого делать. Не позволял бойцам и солдатам, настоящим воинам, тем более не позволит взбесившейся хилой пацанке.

Девка боролась, как злобная ведьма. Она готова была его убить, пусть даже ногтями и зубами. Марк крепче ухватил слабые руки, останавливая любое движение. Он не мог выразить изумление и возмущение, которые охватили его. Она попыталась снова укусить, на этот раз шею, тогда он завёл ей локти за спину, почти вывернув их из суставов. Дьяволица сдавлено вскрикнула, и ещё яростнее запыхтела. Она вырывалась и старалась освободиться, он – оседлать её и угомонить. Они не вымолвили ни единого слова, продолжая битву, в которой победитель был давно известен.

Марк и представить себе не мог, что на свете существовали люди столь слабые, но дерущиеся с таким остервенением.

Неужели она думала, что он отступится? Если он не осадит её сегодня, завтра она подумает, что может взять верх.

Наконец, он зажал её ноги между своими бёдрами. Почему при этом его охватила дрожь, Марк не знал. Малейшее движение отдавалось странными мурашками, неведомым таинственным торжеством, принёсшим какое-то нетерпеливое ожидание во всё тело.

Ещё несколько минут шла борьба взглядов, пока, наконец, она не поняла, кто главный, и не опустила глаза. Тогда он смог оставить её. Побеждённая, девушка отползла, подтянув под себя колени, и посмотрела исподлобья. В серых глазах не было страха, скорее испепеляющее негодование.

Это бесило. Ведь она была безоружна и была в его руках! С жестоким извращённым удовольствием он подумал, что пока девчонка будет в его власти, он сотрет с её лица упрямое выражение! Он сломит гордый дух! Ещё завтра до обеда она научится повиноваться ему!

Луна обливала деревья зеленоватым, словно живым, серебром. Марк поднялся. Конечно, темнота – не лучшее время топать через густой пролесок, но ждать утра смысла он не видел. Всё равно через пару часов начнёт светать. Двигаясь, они хотя бы могли согреться. Что ему, в принципе, уже не требовалось.

– Вставай! – еле слышно позвал Марк.

Он с детства не любил говорить в лесу. В лесу было далеко слышно. Здесь надо было самому слушать. Тем более, ночью.

Она не шевельнулась и не проронила ни слова. Даже глаз не оторвала от песка.

– Пошли! – чуть громче повторил Марк.

– Никуда я не пойду, чёртов робот! – у замарашки был тонкий и визгливый голос. Ну, совсем как скрипучая половица.

Робот? С чего это она такое взяла? Впрочем, это было не важно. Скорее его беспокоило, что упрямица оставалась на месте. Марк нахмурился.

– Пошли, – повторил он тише и строже.

Никакой реакции.

Он не собирался причинять ей напрасное зло, но холодный и надменный взгляд мгновенно испарили благие намерения. Он не привык, чтобы женщины, попавшие в его власть, столь открыто демонстрировали пренебрежение. Он в состоянии сломить любое упрямство!

Немало не заботясь об осторожности, как клещами схватил фарфоровое плечо, одним рывком поднял куклу на ноги и толкнул вперед. Боже, она была такой лёгкой, будто за всю жизнь куска мяса не съела!

Малявка по инерции сделала два шага и остановилась. Повернулась к нему.

– Найди другую ходить за тобой, грязная железяка! – идиотка попыталась оттолкнуть его, но тут же охнула от боли в предплечье, стиснутом его пальцами, словно капканом для взбесившихся зверей.

Вполне закономерное негодование овладело им. Он до хруста сжал тонкую руку, и потянул вперёд. Да он её и по земле поволочёт, если будет нужно!

– Не трогай меня! – завизжала она и попыталась вырваться.

Марк дёрнул сильнее. Он собьет с неё спесь, чего бы это ему не стоило! В любом случае медлить в такой ситуации – значило показать свою неуверенность, хуже того – слабость. Вести себя так даже с мужчиной опасно. С женщиной – фатально.

– Больно! – вскрикнула она, но при этом не опустила гордо поднятую голову. Вся её поза, когда она смотрела на него, выражала одно: 'Суровый мачо с наплечной кобурой – угу, знаем таких!'

Её неповиновение и отсутствие страха уже сидело у Марка в печёнках. Он навис над чумазым лицом, едва не ломая нежные кости и выплюнул:

– Ты знаешь, что надо делать, чтобы не было больно, не так ли?

– Я тебя не боюсь! – её глаза блеснули то ли от ярости, то ли от страха, но от него не укрылось, что губы задрожали. Марк поздравил себя с первой победой. Немало не заботясь о её удобстве, потащил за собой.

Она вся тряслась, шла, спотыкаясь и падая на ровном месте. Марк никак не мог взять в толк: это специально она его пыталась вывести из себя или всё-таки не умела ходить по лесу? Деревья то расступались перед ними, то сходились в частых хороводах. Корни ставили подножки, и тонкая паутина неприятно натягивалась на лице.

Вдруг мадам резко вырвала руку, дёрнулась влево, скользнула меж веток, и он только и увидел, что сверкнувший затылок.

Марк задохнулся от бешенства. Это было не смешно. О, на этот раз ей действительно не повезло! Больше не будет никакой пощады! Никаких поблажек! Только боль и страх!

Он заскрипел зубами от дикой злости. Появилось желание разорвать её, победить, истерзать. Один рывок и он нагнал её, налетел сзади с такой бешеной силой, сбил мощным толчком гневного тела, что она со всего размаху грохнулась оземь и вскрикнула. Тут же принялась рычать по-звериному и биться, как дикая бешеная гиена. Он ловил её руки, не давая возможности извернуться.

Сумасшедшая дёргалась, пытаясь разорвать его голыми руками или, на худой конец, выцарапать глаза. В этот момент он и сам был способен содрать с неё кожу. Она пыталась пнуть его, но он защищался, и удары приходились по бёдрам, груди, плечам. Она совсем не знала, куда следовало бить, как бороться! То, что она делала, скорее, отбирало силы у неё самой, чем у него. Похоже, она и сама это быстро поняла. Из тонкой груди вырвался отчаянный вопль.

Почему снотворное осталось в мотоцикле? Надо нашить нужные карманы прямо на футболки! Ткань его рубашки треснула, и она попробовала вырвать живительные канюли из его шеи. Тварь! Он будет проклинать себя, если позволит этому отродью втоптать себя в грязь. На минуту он отвлёкся, проверяя всё ли нормально. Она, как кошка перевернулась на живот, поднялась на четвереньки и рванула. Марк схватил проворную лодыжку и, чертыхаясь от досады, потянул под себя. Змея заскользила по трухе, цепляясь за корни.

Не тратя внимания на тщетные попытки, он грубо заломил правую ногу в колене, пока она не заверещала. Чтобы быть уверенным, что бегства больше не повториться, Марк завёл икру ещё выше. Девка завыла от невыносимой боли.

– Мерзавка! Может быть, тебе просто сломать ногу, чтобы тошнило при мысли о побеге, а? – он наклонился к самому её уху, стараясь не вдыхать. В нём боролись два человека: один был благородный, знающий цену жизни, другой – злой и жестокий, ненавидящий всех женщин.

– Давай, тупой робот, убей меня! Может, и тебя тогда разберут на запчасти! – завизжала она, и он повторил болевой прием. В этот момент Марку очень хотелось довести дело до конца. Очень хотелось. Но он всё-таки сдержался. Поднялся и рывком поставил взбесившуюся кошку на ноги, старясь найти, разглядеть отголосок смирения или ужаса в глазах.

Ничего. Только серое тупое упрямство. Даже не упрямство. Вызов. Глаза были холодными, дерзкими, они разгорались гневом, необузданной яростью, ненавистью.

– Я не собираюсь этого делать! – она задрала подбородок вверх.

– Чего? – не понял Марк.

– Ходить за тобой!

Несколько секунд он размышлял. Никогда не ведите переговоры с террористами. Никогда. Если вступить в долгие многоступенчатые переговоры, то вполне можно окончить свой жизненный путь в ближайшем морге. В тот же день. Или в психиатрической лечебнице. Завтра.

Марк размахнулся и ударил. Быстро, чётко и сильно. Она обмякла, и ему осталось только взвалить остолопину на плечо. Конечно, тащить пленницу глупо, но он не мог отказать себе в удовольствии вырубить дуру. Здесь, в лесу, проще было самому тихонечко идти с безмолвной ношей, чем тянуть на поводке упирающегося осла. Ишака, который, к тому же, вопил на всю вселенную. Вот утром, когда они выйдут на дорогу, когда он раздобудет, чем потуже связать её руки, он уже не позволит ей играть собой. Её сопротивление просто вывело его из себя.

Молодая женщина была нетяжёлой, не больше крупного барашка. Марк сверялся с геонавигатцией, двигался лёгкой пружинной походкой, пользовался звериными тропами и, в общем-то, не чувствовал усталости. Ему было даже приятно тащить её. Он напоминал сам себе первобытного охотника, взвалившего на плечо трофей. Если бы не вонь, исходящая от добычи, он мог бы донести её до города. Хотя впрочем, зачем ему это?

Воздух начал синеть, день обещал быть пасмурным. Предметы расплывались в сумеречной дымке. От земли поднимался влажный туман. Самое время идти тихо, чтобы тебя никто не заметил. Здесь, вдалеке от людей...

Марк обернулся. Ему показалось, что за ним кто-то следил: как-то по-особенному хрустнула ветка правее, шагах в двадцати. Звук был еле слышным, но он словно бы эхом усилился у Марка в затылке. Это было нечто вроде зуда. Это хорошо знакомое чувство он в свое время развил опытом и тренировкой. Конечно, можно его назвать инстинктом, ведь в той или иной мере оно присутствует у каждого человека. Но если его не лелеять, оно зачахнет, как семечко на асфальте, как будто его вообще никогда не было.

Нет, только туман. В городах во время тумана редкие фонари давали нежный шарообразный свет. Здесь ничего подобного не было. Только тёмные тени и расплывчатые очертания. Он двинулся дальше. И всё-таки не мог отделаться от ощущения, что кто-то шёл сзади. Зверь?

Небо постепенно просветлело, он видел его слабое мерцание, когда поднимал голову к вершинам иссиня-чёрных деревьев. В кустах проснулись шустрые птицы. Роса падала крупными каплям с травы и веток, словно ночью прошёл сильный дождь. От земли поднимался свежий запах прелой листвы и тепла.

Он вдруг вспомнил девушку, с которой у него был секс. Сто лет назад, когда стало понятно, что женщин на Земле с каждым днём становится всё меньше, когда война закончилась, и они хотели хорошенько это отметить, Богдан позвал их в салон к девочкам. Такие тогда ещё были. В них на равных трудились киборги и люди: выбирай на вкус и кошелёк.

Они приехали навеселе, с подарками, шутками, с игристым вином. В общем-то, было неплохо. Но того восторга, который описывал Санжаров, Марк так и не почувствовал. Ему никогда не нравились резкие запахи, и со времён интерната он не любил немытых тел, а в увеселительном заведении всего этого было предостаточно.

Кроме того, ему весь вечер и часть ночи не давал покоя вопрос: скольким мужчинам принадлежали эти редкие теперь женщины? То ли было выпито чересчур, то ли многовато удовольствия для первого раза, но до сих пор от мысли о близости с женщиной его воротило. Как и от близости с мужчиной. Это ж надо хотеть подобного? Ужас!

Марк замер, едва услышал лёгкий стон. Он не сразу сообразил, что девчонка очнулась. Ещё некоторое время он нёс её, наслаждаясь униженным положением, в котором держал строптивицу. Его рука удерживала плотную ткань джинсов, но время от времени приходилось вскидывать плечо, чтобы ноша не сползала.

У дурочки наверняка челюсть болела так, что некоторое время придётся довольствоваться жидкой пищей. Марк усмехнулся.

– Я пойду сама, – по тону голоса было понятно, что злость и упрямство в пигалице возросли, но она изо всех сил старалась сдержать их.

Марк не счёл нужным ответить.

– Я больше не побегу, – ещё слышнее покорность в голосе.

Так-то лучше.

– Конечно, нет, – он не остановился. Его всё устраивало.

– Обещаю.

Марк бросил строптивицу на землю, и не думая быть аккуратным. Она охнула то ли от неожиданности, то ли от удара. Сверху вниз он смотрел, как пленница подбиралась.

– Знаешь, куда бить, как я погляжу! Специально этому учился или в тебе такая программа заложена? – губы её едва открывались, и ему пришлось напрячь слух, чтобы услышать. Вот стерва! Кротости ведь не прибавилось ни на грамм! Нижняя челюсть Марка сама собой выдвинулась вперёд, он сделал шаг к девушке и вопросительно повёл головой, приглашая повторить сказанное.

Она едва заметно отпрянула, но выкрикнула довольно-таки смело:

– Я всё равно тебя не боюсь!

Плевать ему, кто его боится!

– Я буду покорной, – подсказал Марк, злорадствуя. Она смотрела на него с ненавистью, как пойманный в клетке волчонок. Он сам бы никогда такого не произнёс. Да и смелая молчала. Марк навис всем корпусом, приподнял брови:

– Ну?

Вся округа замерла, ожидая исхода поединка. Перестали верещать птицы, затихла листва, не качались травинки, даже облака замедлили бег.

– Я буду покорной, – сквозь зубы, с вызовом, выдавила она.

– Умница, – Марк и сам не сразу понял, что ждал, затаив дыхание. Осталось только проверить. – Теперь расшнуруй мои ботинки! – он подставил левую ногу к ней ближе.

– Что? – ноздри на чумазом лице молниеносно раздулись. Вот она – покорность!

Марк снова поднял бровь.

– Будешь делать, что я скажу, или желаешь продолжить путешествие кверху задом?

Она кинула на него испепеляющий взгляд, яростно задышала, но, после минутной задержки, придвинулась, потянула за кончики и принялась вытаскивать шнурки из дырочек. Он наблюдал за бусинками позвоночника в районе шеи. Давно он не видел таких хрупких созданий. Даже полуголодные новобранцы, с которыми приходилось иметь дело в конце прошлого года, выглядели лучше.

Когда девка кротко протянула две тёмные верёвочки, он велел ей соединить запястья и связал их. Он видел, как нить впилась в кожу, но ему было плевать. Она сама спровоцировала его: надоело постоянно бегать за ней и усмирять дикие выходки. Он слишком сердился, чтобы быть снисходительным. Затем Марк разрезал ножом оставшийся шнур и вдел в ботинки. Не ахти как надёжно, конечно, но вполне приемлемо для сложившейся ситуации.

И волки сыты и овцы целы.

– Вперёд!

Рассудив, что лучше иметь её в поле зрения, даже со связанными руками, Марк толкнул девицу перед собой. Он не хотел, но приложил больше силы, чем требовалось. Пленница потеряла равновесие и неловко упала на колени.

Когда он поднял её, серые глаза горели огнём презрения.

– Ну, ты просто супермен!

Марк едва не взорвался: схватить презренную женщину, осадить! К счастью, сумел сдержаться. Он прекрасно понимал, что чувства, которые она пробуждала в нём, не слишком-то нормальны, а необузданная сила чересчур опасна, пусть даже с благородной целью: излить праведный гнев на голову непокорной девицы.

– Ничего с тобой не случилось! – прорычал Марк, и подтолкнул её снова. Девчонка повела плечами, как бы освобождаясь от его рук, переступила через берёзовую ветку, уклонилась от колючки и спокойно, с абсолютно прямой спиной, двинулась навстречу восходу.

Ишь ты, королева выискалась!

С каждой секундой становилось светлее. Солнце взошло и осветило округу. Оно поднималось выше и выше. Окончательно проснувшаяся живность распевала на все лады. Теперь девушка покорно брела впереди. У неё была узкая спина. Даже в грубом балахоне, что она на себя нацепила, бросалось в глаза, насколько она не похожа на мужчину: маленькие плечи, тонкий стан, какие-то другие ноги. Она зябко поводила спиной и дрожала. Они шли медленно.

Когда в очередной раз строптивица чуть не прочертила носом, у Марка возникло желание взять её за руку, чтобы помочь, но он усилием воли подавил его. Потом это повторилось снова и снова, и он подхватил её чуть выше локтя. Девка возмущенно отстранилась, но он держал крепко.

– Не дёргайся! – голос его звучал грубо. Этого Марк и хотел.

Окончательно рассвело.

Когда лес заметно поредел, он отпустил её. Они шли в полной тишине, она впереди, он сзади. Пересекали поля, перелески и нередкие лужайки. Потом перед путниками раскинулось покрытое травами поле. До горизонта. Иногда его перебегали заросшие звериные тропы.

Шелестела у ног трава. Марку казалось, что они плывут по зелёному морю. Только шума волн не было слышно: шорох клевера да немолчный стрёкот кузнечиков.

Порой его невольная спутница поднимала локти к небу, разминая мышцы, или закидывала ладони за голову и тёрла запястья. Руки у неё затекли – это было очевидно, но ни единой просьбы не прозвучало из плотно сомкнутых губ. Ни жалобного поворота головы, ни тем более стона Марк не услышал.

Солнце вошло в зенит, жгло голову и плечи, измочаливало ноги, а они всё шли и шли, и бесконечному полю-морю не было конца. Небо без единого малюсенького белого облачка слегка покачивалось в мареве и плыло навстречу.

До разгара дня они продвинулись всего на семь километров, и Марк устал как собака. После обеда, когда самого его уже тошнило от скукоты и уныния похода, пришла пора отдохнуть. К этому моменту он не спал двое суток. И хотя сам мог бы потерпеть ещё парочку, от девчонки не было толку. Она часто моргала и то и дело норовила упасть. Скорость их снизилась километров до двух в час. Просто необходимо было остановиться и вздремнуть. А потом уж раздобыть что-нибудь из мяса. Зайца или птицу какую.

Марк выбрал местечко под ободранной берёзой, надеясь найти хоть слабую тень. Посмотрел на девушку.

Что его раздражало, кроме её усталости, сопротивления, упрямства, наглости, неуклюжести и злобы, так это дурацкой запах. Она что, пользовалась специальной вонючей мазью вместо шампуня? После ныряния грязь на лице размазалась, и серые подтеки на лице были просто отвратительны. На скуле проступил синяк, и временами она поводила челюстью, словно бы пыталась проверить, не прошла ли боль. Одежда высохла, но болотный запах остался, въевшись намертво. Ему отчаянно хотелось искупать её. Почти так же, как хотелось спать и есть.

Как только он разрешил, девчонка рухнула на землю. Он привязал её к левой руке, не доверяя деревьям. Лёг, удивляясь, отчего она не ныла по поводу еды.

Перед глазами замелькали неясные воспоминания, когда он доставлял женщин в Центры. Он всегда был готов. Был на охоте. Сейчас же просто случайно наткнулся на неё. Не было в запасе резервной машины, не имелось нужных снотворных. Вместо верёвки он использовал шнурки! Всё это было глупо, ненадёжно, выводило из себя и мучило даже в объятиях Морфея.

...Проснулся Марк от пристального взгляда. Пронзительные голубые глаза, обладателем которых мог являться только один человек на земле, смотрели на него, не мигая. Марк словно получил удар в солнечное сплетение.

Санжаров? Что... что этот человек здесь делал? Может, он, Марк, всё-таки спал? Грезил наяву? Марк быстро моргнул.

Нет, Санжаров не был призраком.

Было время, когда он доверял командиру больше, чем любому другому человеку в стране, да и в целом мире. Он предлагал ему самое лучшее, свою дружбу, и что за это получил? Эту чёртову дружбу отшвырнули, как старые лохмотья, только потому, что нашёлся кто-то другой, более важный... более мягкий...

Отработанным движением Марк переметнулся на корточки, успев увернуться от ядовитой капсулы, приготовленной бывшим товарищем. Откатился насколько мог в сторону, проклиная девчонку и шнурок, который их связывал. Она хныкнула от боли, открыла глаза и тут же поднялась. Несколько секунд все трое, недоумевая, смотрели друг на друга.

Марк не знал, о чём думали эти двое, сам же он судорожно выискивал ответы. Откуда здесь, в Царицынской глуши взяться Богдану? Может у него галлюцинации из-за травмы и напряжения?

– Какого чёрта? – как ни хотел, Марк не сдержал рвущегося с губ вопроса. Это ведь Юг. Разве не выбрал Санжаров себе местом обитания северные широты? Судя по его поведению, их встреча – не случайное совпадение. Тогда что? – Какого чёрта ты здесь делаешь? – повторил Марк.

– Мне нужна только Маруся! – О, этот знакомый рокочущий голос, когда-то давно имевший на него магическое влияние. Давно – не сейчас!

– Кто? – не понял Марк.

Санжаров слегка повёл подбородком в сторону девушки:

– Она.