Текст книги "Дело о неуловимом призраке"

Автор книги: Наталия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Наталия Кузнецова
Дело о неуловимом призраке

Глава 1 Радостное известие

– Лешк, ну где нам с тобой теперь рекламу брать? Столько времени сегодня потеряли, а все без толку, – открыв входную дверь и пропустив вперед сестру, Ромка коленкой отпихнул от себя Дика и проворчал: – Уйди, пачкун противный.

Пес, намереваясь лизнуть хозяйку, задел его своим лохматым боком, оставив на джинсах длинные шерстинки.

– Заждался, мой маленький, – присела девочка перед огромным кавказцем и обернулась к брату: – Ты Дика не обзывай, он в твоих неудачах не виноват. Говорила я тебе, что не так-то это просто – рекламу для газет в разных фирмах выпрашивать? Нет, ты мне скажи, говорила? А ты решил, что раз Николай Никитович сразу согласился ее нам давать, то и другие тоже обрадуются. «Рекламируйте нас, детки, а то нам деньги девать некуда»!

– Со знакомыми, конечно, дело иметь проще, – не смог не согласиться с Лешкой брат. – Но как же все-таки других фирмачей и банкиров уговорить? Которые нас не знают? – Он повесил на вешалку куртку и почесал в затылке.

– А другие фирмачи свои собственные рекламные планы имеют, составили их в начале года и нас с тобой туда не вписали. Ты же слышал, как об этом замдиректора этой, как ее, «Московской недвижимости», сегодня говорил. И потом, никто не видит в нас солидных агентов, думают, наверное, что раз мы еще несовершеннолетние, то нам и доверять нельзя.

– Ты так говоришь, будто тебе все равно, заработаем мы деньги или нет, – вдруг разозлился Ромка.

Сестра и не подумала возражать. Она резко поднялась и вскинула голову.

– Если бы их нам просто так давали! А мотаться с утра до ночи по всяким конторам лично мне до ужаса надоело. К тому же из-за этой твоей рекламы я не успеваю уроки учить. Не мешало бы и тебе, между прочим, уроками заняться. Каникулы уже скоро, а ты, я знаю, все запустил. Какие тебе оценки выставят?

– Ты мне не указ, – заявил Ромка. – И не твое это дело.

Пожав плечами, Лешка согласилась снова.

– Конечно, не мое. Хуже-то будет тебе. Ромка укоризненно посмотрел на сестру и жалобно сказал:

– Я думал, у нас много денег появится и мы сможем все купить. А как же теперь Интернет? И скутер? Ну как жить без скутера? – В его голосе послышался подлинный трагизм.

– Так же, как и жил. Ты на скутер денег такой вот беготней и за два года не наберешь – это раз, а если даже вдруг и повезет, то мама тебе ни за что не разрешит его купить, скажет, что только через ее труп ты станешь на нем разбиваться, это два. И, в-третьих, куда ты его поставишь, даже если этот несчастный скутер тебе случайно и совершенно бесплатно, ну, скажем, на дороге попадется?

– Было бы что ставить! А уж где, найдется. – Он осмотрелся и беспечно сказал: – На балконе можно.

– И спускать его оттуда каждый день? С нашего-то этажа? Какой у него хоть вес?

– Не такой уж большой. Есть и совсем легкие. Новенький «Ямаха», например, всего семьдесят два кило весит, – мечтательно вздохнул Ромка.

– Ага, просто пушинка! И ты семьдесят кило вверх-

вниз каждый день таскать станешь? Знаешь, Рома, не смеши меня лучше. Был бы у нас в доме хотя бы грузовой лифт, то еще можно бы, а так… Ромка задумался:

– А другие люди как?

– У других людей гаражи есть.

– Значит, надо еще и гараж купить.

– А в гараж уж лучше тачку поставить. «Мерс», желательно «шестисотый», ну, на худой конец, «Линкольн» какой-нибудь. Мечтать не вредно, продолжай в том же духе. Пошли, Дик, – и Лешка, нацепив на своего четвероногого друга ошейник, вышла с ним за дверь. А потом, с трудом удерживая рвущегося вперед пса, вернулась обратно на порог и ехидно посоветовала: – А ты себе микроскутер «Вжик» купи. Три кило весит, и никаких проблем.

– Иди, гуляй лучше. Сама на самокате катайся! С Диком своим.

Ромка вошел в комнату и наткнулся на отца.

– А ты почему здесь? – удивился он.

– Живу я тут, однако, – развел руками Олег Викторович.

– Живи на здоровье, – разрешил Ромка. – Просто я хотел спросить, почему ты так рано с работы пришел.

– У тебя что, часов нет? – в свою очередь удивился отец. – Ты посмотри, сколько времени!

Ромка посмотрел. Уже седьмой час. Надо же, сколько они с Лешкой в этой дурацкой «Недвижимости» проторчали и ничегошеньки из противного дядьки – замдиректора, когда его, наконец, дождались, не выудили. Недовольно покачав головой, он сменил своему Попке воду, насыпал в клетку корму, а потом зашел в свою комнату и механически потянулся к компьютеру. Поиграть, что ли, с горя?

Но Олег Викторович от него не отставал.

– А как твоя нога?

– Какая еще нога? – непонимающе сморщил нос Ромка.

– Левая или правая, я точно не помню, какая именно. В общем, та, которую ты на прошлой неделе сломал, или подвернул, или еще что-то с ней сделал, из-за чего пропустил историю.

Вот оно что! Ромка сразу понял, откуда ветер дует.

– Ты что, опять нашего Антона встретил? Или сам в школу ходил? – подозрительно покосился он на отца.

– Некогда мне в твою школу ходить. Антон Матвеевич мне сегодня на работу сам позвонил и рассказал, что в тот самый день, когда ты свою ногу якобы повредил, он совершенно случайно встретил тебя в метро и никакой хромоты не заметил. А в школе у нас ты, оказывается, инвалидом считаешься.

– Я в тот день, правда, ногу подвернул. И она у меня болела жутко все уроки, а потом почему-то сразу прошла. У тебя так, что ли, не бывало? Так случается, правда!

Глаза у Ромки сделались самые что ни на есть честные-пречестные, правдивые-преправдивые, но Олег Викторович ему все равно не поверил.

– Не берусь спорить. Просто я считал, что ты головой думаешь, а не другими местами. Не хочу их называть.

– Я и думаю головой. Я же умный, и ты это прекрасно знаешь.

– Ромочка глупенький, – вдруг, грассируя, высказался попугай из своей клетки.

– Видишь, а приятель твой с тобой тоже не согласен, – улыбнулся Олег Викторович.

Ромка погрозил Попке кулаком. Вообще-то он учил его говорить «Попочка глупенький», но поскольку Попка оказался таким же нерадивым учеником, как и его хозяин, и к тому же большую часть времени проводил у зеркала, которое Ромка, отобрав у Лешки, поставил ему в клетку, то говорил неразборчиво, и вместо «Попочка» у него получалось то «Омочка», то «Ромочка», где буква Р звучала так, будто ее произносил настоящий француз.

А отец продолжал:

– Неужели ты не можешь сесть и просто-напросто выучить историю, чтобы не притворяться хромым, глухим или слабовидящим?

– Я учил, – не сдавался Ромка. Олег Викторович махнул рукой:

– А я-то хотел, наконец, модем купить и к Интернету подключиться. Но ведь ты тогда совсем в школу ходить перестанешь.

Ромка от радости подпрыгнул и повис на отце.

– Не перестану. Честное слово, не перестану. И купи только. Ты сразу увидишь, как с помощью Интернета резко поползет вверх кривая моей успеваемости. Там такие сайты есть, учебные. Я английский сразу выучу. А сколько у меня уже полезных адресов есть! У нас в школе на информатике разве что успеешь! Там задачки глупые задают, и ничего больше.

– Ты сначала сам, без Интернета, свои «хвосты» подтяни.

– Подтяну, вот увидишь, завтра же за это возьмусь. Вернее, уже сегодня, прямо сейчас. – Он отскочил от отца, быстро достал из сумки учебники, разложил их на столе. – Вот, все, уже учу. Так когда мы подключаемся?

Наверное, Олег Викторович на самую чуточку поверил сыну, потому что сказал:

– Может быть, и в самом деле Интернет для тебя станет стимулом учиться? Вот четверть закончится, тогда видно будет.

Ромка мигом расстроился.

– А у нас в школе не четверти, а семестры. Что ж мне теперь, до лета ждать?

– Не обязательно до лета. В любом случае вам выставляют итоговые оценки в конце четверти тоже. Хотя бы в журнале. Я могу зайти в школу и проверить, куда поползет твоя кривая.

– Вверх! – завопил Ромка. – Вот увидишь, что вверх. Я покорю вершины всех наук!

– Ты прямо стихами заговорил. Но тогда и никаких реклам больше. Хватит, наработались. Вот как лето наступит, каникулы начнутся, тогда, пожалуйста, занимайтесь чем угодно.

С этим Ромка смирился еще более охотно. Он и сам уже почти согласился с Лешкой, что с переставшим приносить заработок сбором рекламы пора кончать. Ему тоже порядком надоело мотаться по всяким фирмам и учреждениям.

– Слышь, Лешка, – зашептал он, когда сестра, погуляв с собакой, вошла в комнату. В его голосе девочка уловила ликование. – Папа нам Интернет обещает, если мы кончим рекламой заниматься и я учиться лучше стану. – Затем он досадливо поморщился: – Но ты прикинь, однако, Антон ему на меня опять жаловался. А мне еще зачет надо сдать по истории, причем письменный.

– Представляю, – вздохнула Лешка. – Мы тоже всегда ему зачет пишем. А про рекламу я тебе уже все сказала. Без знакомых ее собирать трудно. А с Николаем Никитичем мы контракты на следующий месяц продлим и их рекламу снова в маминой газете и в «Новостях плюс» разместим. Вот свои собственные денежки у нас и появятся. А дальше поглядим, что делать.

– Согласен. – Ромка внезапно задумался. – А как ты полагаешь, что лучше: написать по истории «шпоры» или попросить у Олега Пономарева пейджер, а ты мне на него надиктуешь? Нет, не годится, пейджер Антон засечь может. Ох, еще и диктовать-то не с чего, – внезапно спохватился он.

– Я думаю, что лучше тебе к этому зачету просто-напросто подготовиться, – совсем как папа, назидательно сказала Лешка. – Неужели так трудно?

– А что, легко? Что, у меня других забот мало?

– По-моему, сейчас их нет. И потом, ты ведь так быстро все запоминаешь! Я вообще удивляюсь, почему ты у нас не отличник. Сколько ты всяких изречений знаешь – из «Закона Мэрфи» и всяких своих философов.

– Я запоминаю то, что мне интересно. А что нет —

никак в голову не лезет, – сокрушенно заявил Ромка. – История эта такая скучная!

– А ты возьми и заинтересуйся. Что тебе Антону сдавать-то надо?

– Прикинь, он совсем сбесился: задал нам эпоху Петра Первого учить, и хоть ты тресни, а расскажи ему, что там творилось, во всех подробностях. Олег Пономарев, к примеру, в своей школе этого еще не проходил, а ведь он тоже в девятом классе учится.

Лешка пожала плечами.

– Так бери учебник и вникай.

– В том-то и дело, что в учебнике этого нет. То есть кое-что есть, но Антон требует, чтобы мы лекции писали, то есть записывали все, что он бормочет себе под нос.

– Ну и писал бы.

– Писал бы, писал бы! – передразнил ее брат. – А я, к твоему сведению, сижу далеко. И в то, что он там бубнит, не вслушиваюсь.

– Ну и зря. Тогда возьми тетрадь у кого-нибудь, кто близко к доске сидит и все записывает.

– У кого? Все сами сейчас к зачету готовятся.

– Значит, твои дела плохи, – резюмировала Лешка. И вдруг ее осенило: – А у Славки нельзя? У него ведь тоже Антон Матвеевич историю ведет.

– И Славка учит. Ему тоже зачет сдавать надо. Хорошо ему, отличнику, небось и без лекций все знает.

– А ты возьми у него на полчасика тетрадку и сделай с нее ксерокопию. Что за проблема? Ты же у нас детектив, а такой простой вещи сообразить не можешь. К тому же, я думаю, эти лекции должны быть интересными. Вспомни, как мы с тобой в Воронеже у Катьки жили в ее старинном доме, построенном еще при Петре Первом? И памятник ему там стоит, в сквере, который так и называется Петровским. И флот там его строился. Как хорошо, что мы туда скоро снова поедем. – Лешка мечтательно вздохнула и крикнула, услышав в прихожей шорох: – Мам, так мы едем на каникулах в Воронеж или нет?

Если Ромка не наполучает двоек и ничего непредвиденного не произойдет, то обязательно, – ответила Валерия Михайловна, раздеваясь и проходя в комнату. Судя по довольному лицу матери, настроение сегодня у нее замечательное. Улыбаясь, она подошла к окну и обратилась к своим домашним: – А вы заметили, как потеплело на улице? Март еще, а такое чувство, что уже весна пришла. Скоро начнем окна открывать настежь.

– Когда с утра до ночи сидишь дома за столом и учишь уроки, какая тебе разница, зима или лето, – уныло возразил Ромка.

– Кто же это у нас дома за столом сидит? – удивилась Валерия Михайловна. – Покажите мне, пожалуйста.

Мальчишка оглянулся на сестру, ища поддержки.

– Как кто? Мы.

Но предательница Лешка приняла сторону родителей.

– Да ладно тебе, – махнула она рукой. – Ты пока что не сидишь и ничего не учишь, все только собираешься. Лучше посмотри, как все хорошо складывается. И в Воронеж едем, и Интернет с е-мейлом у нас будет. Все теперь только от тебя самого зависит. Я тоже, между прочим, на тебя надеюсь.

Ромка сморщился и недовольно взглянул на сестру. Но она говорила, похоже, без всякого подвоха, и, слегка поразмыслив, он решил сменить гнев на милость.

– Ты думаешь? Лешка, а насчет Славкиной тетрадки ты гений. Я почему-то совсем забыл, что на свете есть ксероксы. То есть я хотел сказать, что ты почти что гений, сестра моя все-таки, – вскочив с места, он внимательно и с удовольствием осмотрел себя в зеркале.

Его уже нельзя назвать толстым, как в прошлом году, ну разве что чуточку упитанным. Он пригладил волосы и снова сел за стол:

– А знаешь, что я решил? Я теперь решил с собой на историю диктофон брать и на него записывать все, что Антон говорит. И почему я раньше до этого не додумался? А сейчас и в самом деле Славке позвоню, тетрадку у него попрошу, он мне не откажет.

Весело посвистывая, Ромка направился к телефону. Но не успел он поднять трубку, как телефон затрезвонил сам, причем звонок был не совсем такой, как всегда, а более пронзительный, то есть международный.

– Эля! – весело заорал он, услышав знакомый голос маминой подруги из Лос-Анджелеса. – А мы знаем, что ты к нам в конце апреля приедешь. У нас уже потеплело. А у вас в Лос-Анджелесе вообще жарища, наверное?

Лешка мигом подлетела к параллельной трубке. Элю они с Ромкой просто обожали и давно считали ее не только маминой, но и своей собственной подругой, которая понимала их с полуслова и всегда им все прощала. Короче, ей вполне можно доверить любой секрет и не бояться его огласки. А когда они гуляли вместе, она покупала им все, что они хотели, и вообще, как добрая волшебница, исполняла любые желания.

– Я не знаю, какая там погода, так как из дома я уехала десять дней назад, – ответила ему американская подруга. – А приеду я к вам не в апреле, как собиралась, а… завтра. Я сейчас в Будапеште на кинорынке нахожусь, совсем недалеко от вас.

– Класс! А фонарик ты мне, случайно, не привезешь? – мигом сориентировался Ромка. – Маленький такой, совсем-совсем малюсенький, а светил чтобы далеко.

– Тебе не стыдно? – отнимая у него трубку, рассердилась Валерия Михайловна. – Вечно ты у Эли что-нибудь клянчишь.

– А что такого? Она же все равно без подарков к нам никогда не приезжает, сама знаешь. А фонарик стоит совсем недорого.

– Дело не в деньгах, а в том, что ей придется тратить время на его поиски. И вообще ты уже большой, чтобы выпрашивать всякие игрушки. Ничего ему не покупай, – сказала она Эле прежде, чем поздороваться.

– Ром, и правда, у тебя что, фонарика нет? – снова встала на мамину сторону Лешка. Ромка упрямо насупился.

– Такого, какой мне нужен, нет.

– А зачем он тебе?

– Как зачем? – Он помотал головой, покрутил пальцем у виска и прошептал, чтобы не слышала мама: – При расследовании всяких дел фонарик – самая, ну, одна из самых необходимых вещей.

– Какое еще расследование? – удивилась Лешка. – Мы же его только что закончили.

– Последнее, что ли? Мам, – обратился он к Валерии Михайловне, уже положившей трубку, – она по работе сюда едет? Почему так вдруг? Она же в конце апреля, как и в прошлом году, собиралась.

– В общем-то, по работе. Но, говорит, у нее и помимо работы здесь какое-то очень важное дело есть.

– Видишь, Лешка, у нее здесь тоже дело. Как ты думаешь, какое?

– Приедет – узнаем, – ответила сестра.

– Мам, а во сколько она приезжает?

– Самолет прилетает в час, – ответила Валерия Михайловна. – Ее, как обычно, киношники на своей машине встретят и сюда доставят.

Ромка довольно потер руки.

– Чудо! Мы завтра из школы придем – а она уже здесь. С ней весело. Пап, – крикнул он, – ты рад, что Эля к нам приезжает?

– Я всегда ей рад, – оторвался от телевизора Олег Викторович и уткнулся в экран снова.

– Лешк, а ты?

– Конечно.

– Значит, она опять в моей комнате поселится. Придется тебе уступить мне свой диван, а сама поспишь на раскладушке, как в прошлом году, ясно? Не мне же на ней ютиться! Тем более что я в последнее время вон как подрос!

– Я тоже подросла.

– Ты не так, как я. Я тебя выше.

– На пять сантиметров.

– А этого тебе мало?

– Но и не много, – начала возмущаться Лешка, но тут вспомнила их прошлогодний спор по этому же поводу. Тогда она ему уступила, согласилась спать на старой раскладушке, но зато эта небольшая жертва, с ее стороны помогла им, во-первых, сдружиться между собой, а во-вторых, обрести общих замечательных друзей: и Славку, и Венечку, и Артема… И вообще с тех самых пор у них началась совсем иная, интересная, полная приключений, жизнь. Поэтому, вздохнув, она согласилась: – Так и быть. Что с тобой поделать.

– Поужинаем, и за уборку! – распорядилась Валерия Михайловна.

– За что? – переспросил Ромка.

– Неужели непонятно? – снова влезла Лешка. – К нам гость приезжает, должно все везде чисто быть.

– Еще чего! – возмутился брат. – Мне, во-первых, уроки учить надо, во-вторых, мы же перед Восьмым марта все везде убрали.

– А сколько дней с тех пор прошло! Посмотри, у тебя даже монитор в пыли, – Валерия Михайловна провела пальцем по экрану. – А Дик снова везде шерсти натряс.

– Так весна же, ты сама сказала. Потеплело, вот он и линяет, – обиделась за своего друга Лешка.

– Он всегда линяет, круглогодично. А весной еще больше.

Ромка смирился быстро. Маму все равно не переубедить.

– Ладно, так и быть, помогу вам. Лично я берусь мусор выносить. Я, можно сказать, теперь вполне квалифицированный мусорщик. Только к Славке за тетрадкой сбегаю, и весь к вашим услугам.

Он быстро оделся и выскочил за дверь, а когда вернулся, протянул тетрадку матери.

– Раз Эля завтра днем приезжает, то ты домой с работы рано вернешься. Не забудь у себя в редакции на

ксероксе мне эту тетрадку скопировать, я Славке ее днем вернуть обещал.

– Постараюсь, – ответила Валерия Михайловна и сама себе сказала: – Надо еще успеть продуктов побольше закупить.

– Эля появится и опять заставит нас порридж есть, овсянку противную, – вздохнул Ромка, возвращаясь в свою комнату. – И еще мне теперь предстоит свои вещички отсюда убрать.

– Пускай заставляет, – сказала Лешка. – Можно потерпеть и овсянки поесть немножко. Ты глаза закрой и глотай, не раздумывая, будто лекарство. Не так-то это и трудно. Зато с ней интересно и весело.

– Как ты думаешь, она нас с тобой хоть куда-нибудь сводит?

– Попросим – так и сводит.

Ромка достал из сумки тетрадь по физике. Хорошо еще, что папа где-нибудь на дороге физика не встретил, а тот ему пока позвонить не догадался. А то еще похлеще Антона чего-нибудь ему наговорил бы. Вот как ее решать, эту задачку?

Мальчишка вдруг загрустил. Предстоящий приезд Эли навеял много воспоминаний. В прошлом году у Артема программа компьютерная была, с ее помощью они задачки по физике решали. А помогал ее составлять Венечка, с которым Темка сперва познакомился знаком по чату в Интернете. Псевдоним у Веньки «Вэнс», и они все думали, что он взрослый парень, и лишь встретившись с ним, узнали, что мальчишке всего одиннадцать лет. Было очень смешно, когда они высматривали своего ровесника, а у них под ногами вертелась малявка в очках и кепочке, и никто не обращал на нее внимания. Теперь Венечка подрос, ему уже двенадцать, но он все так же похож на Знайку из «Приключений Незнайки и его друзей». Они с Лешкой теперь к нему чуть ли не каждый день ездят, чтобы Артему письма по е-мейлу посылать, так как сам Темка теперь в Англии учится, а у Венечки компьютер к Интернету подключен, не то что у них.

К счастью, Артем летом вернется, а оно, кстати, уже вот-вот наступит. Интернет у них, наконец-то, свой будет, с почтой электронной, не потребуется к Веньке гонять. Эля завтра здесь появится, а когда уедет, наступят весенние каникулы, и они в Воронеж подадутся, а там хоть что-то интересное, да произойдет. Вот только скутера пока у него нет. Но когда все слишком хорошо – тоже нехорошо. Так что, с удивлением вдруг отметил Ромка, если бы не досадные помехи вроде всяких там уроков, то можно сказать, что их с Лешкой жизнь в какой-то мере налаживается.

Глава 2 Визит к старой графине

Ромка с Лешкой выскочили из школы и, даже не подождав Славку, побежали домой.

– Как ты думаешь, приехала? – на бегу спросил Ромка.

– Приехала, – радостно улыбнулась Лешка, ощутив у порога терпкий запах Элиных духов.

И действительно, когда они вошли в дом, американская гостья уже заканчивала раскладывать свои вещи в Ромкиной комнате, которая на их с Лешкой глазах моментально превратилась в рабочий кабинет. Здесь появились куча видеокассет, факс, рабочие тетради, киножурналы на английском языке и много всего другого, что она, когда работала, привыкла держать под рукой.

Лешка, увидев мамину подругу, восторженно взвизгнула и кинулась ей на шею. Ромка свои эмоции сдержал. Подойдя поближе, он лишь легонько погладил Элю по плечу:

– А мы тебя ждали.

Эля быстро прижала к себе обоих детей и, как всегда, чмокнула Лешку в левую, а Ромку в правую щеку.

– Все, как в прошлом году, – засмеялся он. – А теперь ты на «митинг» пойдешь? Лешк, помнишь, как ты не знала, что митинг – это встреча, и думала, что наша Эля с рупором в руках перед людьми на площадях выступает?

– Теперь я взрослая, – заявила Лешка. – Я теперь много чего знаю.

Эля полезла в свой необъятный чемодан, выдала им обоим по огромному темно-бордовому мягкому пластиковому мешку и, взяв в руки свой плащ, сказала:

– Сейчас я иду не на деловой митинг. Мне срочно нужно навестить одну женщину. Оттого, собственно говоря, я и прилетела к вам в Москву прямо из Будапешта, хотя собиралась сделать это несколько позже.

И с плащом в руках она направилась к двери.

– Ты же только что вошла! – выскочила из кухни Валерия Михайловна. – Тебе сперва отдохнуть надо! Сейчас мы обедать будем. Поешь хотя бы.

– Потом, – ответила Эля и помедлила. – Вот кофе я, пожалуй, выпью и сразу поеду.

– Да какую женщину? Объясни толком. Валерия Михайловна принесла ей только что сваренный кофе, Эля присела и стала объяснять:

– У меня в Лос-Анджелесе есть подруга, Лида. Вспомни, я тебе о ней рассказывала. Она немного старше меня, дочь у нее уже взрослая, Викки ее зовут, по-американски, а попросту Вика, так как родилась она здесь, в Москве, но с детства живет в Штатах: они туда переехали лет двадцать тому назад. В прошлом году Вика окончила Лос-Анджелеский университет. А Софья Яковлевна, к которой я сейчас собираюсь съездить, – Лидочкина тетка, и Лида всегда считала ее своей матерью. Родители Лиды трагически погибли в автокатастрофе, когда она была совсем маленькой, и Софья Яковлевна взяла ее на воспитание и полюбила, как родную дочь. Своих детей не имела. Но время на месте не стоит, она теперь совсем старенькая и, кажется, серьезно заболела. Совсем недавно перенесла очередной сердечный приступ. Понятно, что Лида и Вика волнуются, поэтому Лида мне в Будапешт позвонила и попросила слетать в Москву, выяснить, как на самом деле все обстоит. Тем паче что все равно у меня здесь и своей работы навалом.

Валерия Михайловна пожала плечом и резонно заметила:

– Часом раньше, часом позже, какая разница?

– В общем-то, никакой, но хочется скорее выполнить это поручение, чтобы душа не болела. А то буду здесь с вами сидеть, а сама дергаться, что там да как. Не люблю, когда на мне какое-то дело висит. – Эля поставила чашку на стол и решительно поднялась с места. – Нет, лучше я прямо сейчас и поеду.

– Ну, смотри сама. Надевая плащ, Эля добавила:

– Понимаешь, Лера, она им недавно сообщила, что составила завещание, и это их еще больше насторожило.

– Почему? – удивилась Валерия Михайловна. – Что ж в этом такого, если старый человек завещание составляет? Это в порядке вещей.

– В принципе да, но только не для Лидиной тетки, – та себя всегда молодой считала. Совсем как в анекдоте о возрасте женщины: «Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина. Старушка умерла». Лида рассказывала, как она за собой всегда следила. А теперь, значит, сильно сдала. Ну, допустим, она смирилась и признала себя, наконец, старушкой. Это тоже объяснимо. Но дело в том, что, поскольку они довольно часто звонят ей из Америки, то в последнее время стали замечать разительные перемены в ее поведении. Например, ей кажется, что у нее в квартире кто-то бывает. Она частенько говорит что-то невнятное, какими-то намеками, и постоянно чего-то или кого-то опасается. Лида боится, что у нее наступил старческий маразм, не дай бог, склероз, и тогда одну ее оставлять больше нельзя. А Лида пока в Москву вырваться не может из-за работы.

– А внучка? – спросила Валерия Михайловна.

– Вика уже собралась сюда лететь, да вдруг тоже заболела. А у меня виза открыта. Ну, я и согласилась посмотреть, насколько серьезно то, что происходит с их родственницей.

– А далеко она живет? – спросила Лешка. Они с братом, стоя рядом, внимательно слушали Элин рассказ.

– Отсюда совсем близко, в Медведкове, причем дом ее находится недалеко от метро. Но я поймаю на дороге машину, чтобы поскорее к ней попасть.

– На тачке скорее не будет, – убежденно заявил Ромка. – Мы с Лешкой часто ездим к своим знакомым на «Бабушкинскую», станция эта перед «Медведково» находится. И если на метро, то всегда вовремя приезжаем, а когда на какой-нибудь машине, то каждый раз на дороге в пробке застреваем. Правда, Лешка?

– Ну что ж, можно и на метро, – легко согласилась Эля.

– Давай я поеду с тобой, – предложила Валерия Михайловна.

– Лучше мы с ней поедем, – сказал Ромка. Он уже успел заглянуть в свой пакет и, обнаружив маленький фонарик с часами, компьютерные игры, кроссовки, пачки жвачек, довольно улыбнулся: – Интересно взглянуть на старушку. Вдруг у нее и вправду кто-то в квартире затаился?

Валерия Михайловна взглянула на подругу.

– Или мне и в самом деле лучше дома остаться обед доваривать?

– Конечно, оставайся, мы втроем быстро съездим и вернемся, – ответила Эля. – Одна я, кстати, и заблудиться могу, поскольку Москву уже забывать стала, а когда в Медведкове была, и вовсе не помню.

– А можно я в новых кроссовках пойду? – спросил Ромка, доставая из мешка Элин подарок.

– Конечно, они же твои, поступай как хочешь. Ромка быстро поменял обувь и, надев куртку, двинулся к двери.

– Мне еще к Славке на минутку зайти надо, – объяснил он.

Лешка тоже надела куртку и оглядела брата.

– Странно, – сказала она. – Мне почему-то сначала показалось, что твои кроссовки серые с черным, а они наполовину белые.

Ромка приподнял левую ногу и оглядел ее. Кроссовка наполовину серая.

– А ты стань вот сюда, – сказала Лешка. Он подошел ближе к окну и, едва удерживая равновесие, вытянул вперед ногу.

– Смотри-ка, а теперь вставка и вправду белая. И на носке кусочек тоже белым отсвечивает. Почему так? – спросил он Элю.

– Не знаю, – ответила она. – Я их особенно не разглядывала. Они мне понравились, я их тебе и купила.

– Наверное, малюсенькие ворсинки на этом материале в зависимости от того, как падает свет, по-разному отсвечивают, – заключила Лешка. Она вытащила из своего пакета похожие на Ромкины, но более светлые и, как их ни верти, не меняющие свой цвет кроссовки, и радостно улыбнулась.

– Давно хотела именно такие, – объявила она и проникновенно сказала: – Спасибо тебе, Элечка.

Налюбовавшись своей оригинальной обновкой, Ромка сказал:

– Вы идите, я Славке тетрадку занесу и вас догоню. Мам, и тебе спасибо, – крикнул он, выбегая за дверь.

Валерия Михайловна не забыла о просьбе сына и скопировала ему на работе Славкину тетрадь по истории.

Удобно устроившись на сиденье в вагоне метро, Ромка снова с удовольствием стал осматривать свои ноги. Повернешь так – вставка серая, эдак – серебристая, а взглянешь сверху – белая. Да еще сверкает, словно шелковая. Блеск! А на сверкающем носке яркими желтыми нитками вышита буква С. Прямо как золотая!

– А эта твоя подруга Лида кем работает? – спросила Лешка Элю.

– Лидочка – бухгалтер, а ее дочь Вика теперь тоже, как и я, в кинобизнесе занята.

– А чем Вика заболела?

– На нее откуда-то свалилась сильнейшая ангина, с большой температурой. Поэтому она и не смогла сюда ехать. Выздоровеет – тоже прилетит, если понадобится.

– Увезет с собой бабку, и та тоже станет американкой, – добавил Ромка.

– Возможно, так оно и будет. Не оставлять же ее здесь одну. – Эля откинулась на спинку сиденья и сказала: – У этой семьи очень интересная история. С начала девятисотых годов они жили в самом центре города, на Арбате. Но после революции Лидочкины прадед с прабабушкой со своими детьми остались в коммуналке, то есть в двух маленьких комнатках своей собственной огромной квартиры, куда подселили других людей. В этой самой квартире родились и Софья Яковлевна, и Лидочкина мама, которая, выйдя замуж, переехала в другое место. А после ее гибели Лидочка снова на прежнем месте поселилась, и Вика там на свет появилась. К сожалению, с мужем своим, Викиным отцом, Лида довольно скоро разошлась, и стали они жить вчетвером: муж Софьи Яковлевны тогда еще был жив. Потом кому-то понадобилась их огромная коммуналка, и всех жильцов расселили кого куда. Вот им и досталась двухкомнатная «хрущевка» в Медведкове. Поначалу они и ей были рады – отдельное жилье, своя собственная кухня.

– И что ж тут интересного? – удивился Ромка.

– Пока ничего. А скажите мне, пожалуйста, знаете ли вы, кто такой Брюс? – ни с того, ни с сего спросила Эля.

– Еще бы, – сказала Лешка. – Кто ж Брюса Уиллиса не знает? «Крепкий орешек», «Пятый элемент», «Шестое чувство»… У нас полно кассет с фильмами, где он снимался.

Эля улыбнулась.

– Я не Уиллиса имею в виду, а графа Якова Брюса, сподвижника Петра Первого.

Лешка задумалась, а Ромка торжествующе оглядел своих спутниц и снисходительно бросил:

– И этого знаем. – И небрежно пожал плечами. – Кто ж его не знает?

Достав из сумки копию Славкиной тетрадки, он полистал ее и стал громко читать, периодически запинаясь, так как плохо разбирал почерк друга.

– Вот, пожалте вам, Яков Вилимович Брюс – потомок знатного шотландского рода. Входил в состав Великого посольства Петра Первого, изучал астрономию и математику в Лондоне у Ньютона и Лейбница. Неразлучный спутник царя во всех военных кампаниях, сенатор, оказывал большое влияние на взгляды и интересы царя. Кроме того, он занимался издательским делом и выпустил первый русский гражданский календарь, а также, по велению Петра, наставление для младых отроков и девиц дворянского сословия, оно называлось «Юности честное зерцало». В этом наставлении помещались азбука, таблицы слогов, цифр и чисел, то есть оно являлось пособием по обучению гражданскому шрифту и арабскому написанию цифр. – Ромка оторвался от листков. – Еще почитать? Но почему ты об этом спрашиваешь?