Текст книги "Дело о босоногой принцессе"

Автор книги: Наталия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Ни топора, ни ножа в раздевалке не оказалось.

Девочка снова заглянула в шкафы для переодевания. Из задних стенок торчали шляпки не до конца вбитых гвоздей, на некоторых кое-где висели рабочие спецовки.

Лешка взялась за один из гвоздей и принялась его раскачивать. Вскоре гвоздь оказался у нее в руках.

Орудие труда было ржавым, но крепким и острым, и Лешка взялась за разборку оконной рамы. Она выковыривала куски дерева, не забывая периодически кричать во весь голос: "Помогите!"

Доски были довольно трухлявыми, но выламывать их было нелегко. Через некоторое время девочка порядком устала. Есть не хотелось, а вот пить… На одном из шкафов стоял графин, на самом донышке которого виднелось немного ржавой воды. Лешка слезла вниз, отпила глоточек и, присев на стул, решила немного отдохнуть.

Взглянув на ранее чистый пол, сейчас сплошь усеянный битыми стеклами и деревяшками, подумала о том, что работники, придя в понедельник в свою раздевалку, застанут еще тот видок. Впрочем, эти обшарпанные стены и покосившиеся шкафы давным-давно нуждаются в ремонте, а столы и стулья вообще давно пора выбросить на помойку. Может быть, своими действиями она только ускорит перемены в этом забытом начальством уголке и рабочие скажут ей за это спасибо. Но лучше при этом не присутствовать.

Немного передохнув, Лешка снова взялась за дело. Наконец, вытащив из проема раму, она снова попробовала высунуть из него голову. Ее снова постигла неудача. Отверстие оставалось все еще узким.

Горестно вздохнув, Лешка принялась ковырять гвоздем стену. Кирпичи тоже были старыми, но в дореволюционные времена их, видать, обжигали на совесть, а потому стена плохо поддавались ковырянию. Но в любом случае лучше действовать, чем сидеть без дела и сходить с ума от страха и неизвестности, решила Лешка, продолжая трудиться без продыху. Весь длинный июньский день ушел на выковыривание кирпичей. Ей удалось выдернуть из шкафа еще один гвоздь, потому что старый порядком затупился, и работа пошла быстрее.

Когда совсем стемнело, Лешка включила свет в надежде, что с улицы кто-нибудь заметит.

Но замечать было некому. Жилые дома были далеко, за дорогой, а из окошек гремящих внизу трамваев никто не смотрел наверх. В депо по-прежнему стоял грохот. К ночи он стал потише, но Лешка давно перестала звать на помощь. Во-первых, порядком охрипла, а во-вторых, теперь уже боялась встречи с незнакомыми людьми, чтобы ненароком не попасть из огня да в полымя. К тому же отверстие заметно расширялось.

Свет она вскоре выключила – хватало и луны. А чтобы к ней не ворвался преступник, забаррикадировала дверь столом, несколькими шкафами и стульями. После этого, вытерев со лба пот, снова принялась за нудную работу.

"Я вам покажу графа Монте-Кристо!" – бормотала Лешка, утешая себя тем, что герою Дюма-отца было несравнимо хуже. Она здесь сидит всего день, а Эдмон Дантес четырнадцать лет томился в темном подземелье замка Иф. Она еще столько и на свете не прожила. Кирпичная пыль въедалась в волосы и забивала нос, отчего хотелось все время чихать.

Наконец настал долгожданный момент, когда Лешкина голова вместе с ушами свободно высунулась в проделанное отверстие. Девочка воодушевилась и, несмотря на смертельную усталость, стала работать еще быстрее. К концу ночи она смогла усесться на подоконник верхом и посмотреть вниз.

Теперь предстояло решить вторую задачу: как спуститься на землю? Если бы она сумела перескочить на большую ветку дерева, касающуюся стены внизу пристройки, то потом дотянулась бы до ствола, а уж оттуда слезть на землю – пустяк, с которым справился бы и ребенок. Только до этой ветки метра три, не меньше. Вот если бы Лешка была акробатом, тогда конечно… А так риск сломать себе ноги был очень велик.

Но пленники бежали и не из таких башен! Как же им это удавалось? Ах да, они плели лестницы из простыней!

Простыней в раздевалке не оказалось", зато имелись старые спецовки. Лешка связала их вместе, но общая длина получилась недостаточной, до ветки связка не достала. Кроме чудесного итальянского платья, лежащего в рюкзаке, и еще одного старого халата, больше ничего не было.

Но посягнуть на платье не повернется рука. Уж лучше остаться здесь навсегда, чем пожертвовать таким сокровищем!

Но еще есть собственная одежда. Лешка сняла с себя джинсы, закрепила их ремнем за самодельный канат и… ура! довольно прочная цепь опустилась ниже ветки.

Босыми ногами за тряпочный канат цепляться было удобнее, а потому Лешка сняла кроссовки. Сбросив вниз рюкзачок с платьем, она осторожно обхватила веревку и принялась быстро-быстро перебирать руками и ногами. Когда она коснулась ветки, раздался треск рвущейся материи. Но это было уже не страшно. Через секунду и она перебралась на ствол дерева, а еще через одну спрыгнула вниз.

Коснувшись руками земли, Лешка снова чуть не заплакала, но теперь уже от счастья. Она на свободе! Просидев почти сутки в закрытом помещении, девочка в полной мере ощутила, как прекрасна жизнь! Солнце почти уже взошло, освещая лучами окна высоких домов, в зеленой траве рядом с вчерашним одуванчиком распустились еще несколько ярко-желтых собратьев, трава была покрыта утренней влагой. Лешка провела по ней руками, потерла мокрыми ладонями лицо, вытерлась краем футболки и подумала, что впервые в жизни умывается самой настоящей росой.

Вдруг рядом послышался шум машины. Неужели это вернулся он? Сердце защемило от страха. Лешка осторожно подобралась к забору и выглянула в дыру. В соседний двор заезжали красные "Жигули".

Облегченно вздохнув, Лешка подняла глаза на свою тюрьму. Прямоугольник окна-проема превратился в овал. Из которого свисала бесформенная толстая лестница-цепь. О том, чтобы достать оттуда джинсы, не могло быть и речи. Девочка взглянула на свои босые ноги. Кроссовки тоже остались в башне. Можно, конечно, сходить в депо, попросить открыть комнату снаружи, объяснить, как она туда попала… Лешка представила себе любопытные лица людей, недоверие, расспросы… Брр… Никуда она не пойдет! Лучше смыться отсюда, и как можно скорее!

Сняв с себя футболку, спрятала ее в рюкзачок, а вместо нее надела прекрасное итальянское платье.

Глава XVII
Долгожданный сюрприз

Лешка пролезла через дыру и быстро пошла вдоль забора. Из ворот на городские магистрали выходил первый трамвай. Поравнявшись с ней, вагон притормозил, и молодая девушка-водитель вышла из кабины, чтобы перевести стрелку.

Увидев Лешку, тепло улыбнулась: – Садись в мою карету, подвезу.

Лешка вошла в пустой салон. Девушка вбежала следом.

– Я загадала: если первый пассажир мне понравится, то и день будет замечательным.

– Я вам нравлюсь? – спросила Лешка и, усевшись на сиденье, поджала под себя босые ноги.

– Очень, – рассмеялась девушка. – Ты похожа на Золушку. Только вот откуда ты и где хрустальный башмачок потеряла?

– Я-то? В высокой башне, – сказала Лешка чистую правду.

Девушка улыбнулась, решив, что Лешка ей подыгрывает.

– И куда тебя везти?

– А где мне выйти, чтобы попасть к Центральному телеграфу?

– Через три остановки, на "Комиссаржевской".

Я тебе скажу.

Чисто вымытый трамвай мерно стучал по рельсам. Солнце поднималось все выше и выше, они летели по пустынным улицам из рассвета в прекрасный летний день, а страшная ночь уходила все дальше и дальше в прошлое.

На следующей остановке вагон заполнили пассажиры. Но девушка о Лешке не забыла.

– Остановка "Комиссаржевская", – звонко объявила она в микрофон, и когда девочка взялась за поручень, высунулась из кабинки и весело крикнула: – Пока, Золушка. У тебя тоже все будет хорошо.

– Спасибо!

Окрыленная теплым напутствием, Лешка понеслась к дому. Один квартал, другой, третий. Пересекла проспект, вот уже и телеграф позади…. Скорее, скорее… Босые ноги с легкостью бежали по шершавому, теплому от солнца тротуару. Лешка летела со всех ног и не смотрела по сторонам.

Правда, радость освобождения давно сменилась новой тревогой. Она думала о Катьке. Подруга, несомненно, подняла на ноги всю милицию, обзвонила все больницы и морги и теперь, должно быть, сходила с ума от страха за нее.

Мимо нее промчались какие-то подростки. Боковым зрением Лешка отметила знакомую долговязую фигуру и мигом притормозила.

– Эй, стойте, вы куда?

Бежавшая мимо компания мгновенно остановилась. Это были Стае, Катька и… Ромка.

– Это ты, Лешка? – крикнул Ромка, сдвинув брови. Казалось, он не верил своим глазам.

– А кто же еще? Бегут мимо, словно чужие. Неужели я так изменилась?

Все трое смотрели на Лешку, вытаращив глаза.

– Ты такая… неземная… Прямо как принцесса… – наконец, вымолвил Стае.

– Откуда у тебя это платье? – изумленно воскликнула Катька.

Они стояли возле витрины магазина, и Лешка посмотрела на свое отражение. Кирпичная пыль вперемешку с мелкими стекляшками изменила цвет ее волос, отчего они пушились и сияли, будто нимб, великолепно сочетаясь с аквамариновым оттенком чудесного платья, облегающего точеную Лешкину фигурку.

– Сюда б еще туфли подходящие, – растерянно пробормотала Лешка, взглянув на свои грязные ноги.

– Ты где была?! – вдруг заорал Ромка, да так, что задребезжали стекла магазина. – Мы тут, понимаешь, чуть с ума не сошли, а она себе разгуливает в новом прикиде.

– Я была в башне. – Лешке жутко не хотелось отрываться от своего отражения.

– В какой еще башне?! – продолжал орать брат.

– Точнее, в трамвайном депо. А ты откуда здесь взялся?

– На самолете прилетел. За свои деньги, между прочим, я их на скутер копил, а теперь вот из-за тебя потратился. Учти, будешь должна. Я знаю, у тебя тоже есть заначка, – немного успокоившись, сказал Ромка.

– Больше нет, – прошептала Лешка и, указав на платье, взяла Катьку за руку. – Я его для тебя купила, хотела сделать сюрприз, но не успела. Ты не бойся, я его не испачкала.

– Это то самое, итальянское, да? – спросила Катька и залилась слезами.

– Ты чего ревешь? – удивился Ромка. – Лешка-то нашлась!

– Я так ее люблю! Я так за нее волновалась, – рыдала Катька.

– Лешк, ты давай рассказывай, где была, – подключился Стае.

– Да говорю же, в башне, в трамвайном депо. Вы мне скажите, у Серафимы Ивановны с бабушкой Анастасией все в порядке?

– Да, мы только что им звонили. Но про то, что ты исчезла, сообщать не стали. Об этом никто из взрослых не знает, кроме Марины и Сергея.

– Что и больницы, что ли, не обзванивали?

– Туда звонили, – созналась Катька. – Но тебя в них не оказалось, и еще ты сказала странную фразу про кофе… Я поняла, что ты на что-то намекаешь, но не поняла, на что именно.

– Ни на что я не намекала, сказала первое, что в голову пришло, чтобы ты знала, что я там не одна, и чтобы его в заблуждение ввести.

– Ну а я понятия не имела, где тебя искать, поэтому и позвонила Ромке. Он только сейчас прилетел. Мы сразу вышли из дома, но, честно говоря, даже не представляли, куда идти. Лешка, какое счастье, что ты сама нашлась! – И Катька снова залилась слезами.

– Кого это – его? Тебя кто-то похитил? О какой башне ты талдычишь? – не отставал Ромка. – Давай все по порядку, не тяни.

– Я думаю, что это был Болеслав. Тот самый, который в газете… Ну, которого взрывали… А может, и не он… Нет, скорее всего он. В общем, не знаю, – затрясла головой Лешка и рассказала про вызвавшего у нее подозрение "газовщика", который хотел взорвать домик Серафимы Ивановны, а когда она его раскусила, затащил в машину и заточил в башню. – Очень уж он похож на Болеслава, ну, предпринимателя, да еще и хромал, вот я и сделала вывод, что это он. Правда, он не признался.

– Болеслав… Но Болеслав ведь за границей!

– Не знаю я, где он, – вздохнула Лешка. – Пошли скорей домой. Я спать хочу. И есть.

– Я экзамен сдам и приду, – тут же заторопился обрадованный скорой развязкой Стае. – Пока.

– Ни пуха ни пера, – крикнула ему вслед Катька и с гордостью добавила: – Все бросил, чтобы тебя искать.

– И я все бросил! – обиделся Ромка.

– И ты, и ты, – поспешно согласилась Катька. – Какое счастье, что моя мама на даче и ни о чем не подозревает!

– А я ночью из дома убежал и маме записку оставил, что весь день буду сидеть в библиотеке, – сообщил юный детектив и, как только они вошли в дом, кинулся к телефону. Он набрал цифру 8, потом 095, и Лешка поняла, что ее брат звонит в Москву.

– Андрюша, я тебя разбудил? Да, рано, я знаю, ты уж меня прости. Ответь только, как дела у твоего друга-предпринимателя, ну, Славы, у которого машину взорвали.

Лешка мигом схватила другую трубку, чтобы услышать, что ответит Ромке Андрей. Катька прижалась к ней своим ухом с другой стороны.

– Да все у него нормально, он мне только что из Франции звонил, – спокойно сказал журналист.

– Как из Франции? А не мог он тебе соврать. Может, он тебе из какого-нибудь Тамбова звонил?

Но Андрей категорически опроверг Ромкин домысел.

– Не мог. Я разговаривал не только с ним. Рядом со Славой находился еще один мой знакомый, а уж он-то точно в Париже находится. А в чем дело?

– Так, ни в чем. Интересно вдруг стало, уехал он за границу или нет. А еще вспомни, пожалуйста, куда вы с ним ехать собирались, когда вышли из того злополучного кафе?

– Да никуда я не собирался с ним ехать. Я уже хотел в метро спуститься, но, когда он пошел к машине, вдруг вспомнил, что забыл задать один важный вопрос, и потому поспешил к нему.

– Значит, он и в самом деле совершил геройский поступок?

– Как раз об этом я писал в своей статье, – ответил Андрей. – Обычно я придерживаюсь правды.

– Я знаю. Извини еще раз, что разбудил. – Ромка положил трубку.

– Тогда кто же это был, если не Болеслав? – удивилась Лешка и, прихватив халат, отправилась в ванную смывать с себя кирпичную пыль. Катька тут же натянула на себя платье. Оно сидело на ней не хуже, чем на Лешке, и Катька снова чуть не разревелась от счастья.

А Лешка в ванне чуть не заснула. Она уже задремала, когда Ромка забарабанил в дверь и завопил:

– А ну, выходи. Мне к вечеру в Москве надо быть, а мы еще ничего не выяснили.

Сонная Лешка нехотя вылезла из ванны.

– Нигде от тебя покоя нет, никуда от тебя не денешься!

А Ромка полез в карман и пробормотал:

– Где-то у меня с собой расписание самолетов было. Но вместо расписания он достал оттуда что-то другое.

– Ой, совсем забыл, посмотрите, что я в вашем аэропорту нашел!

Брат разжал руку, и Лешка увидела на его ладони бутафорские усы и брови, очень похожие на те, что были у "газовщика".

– Где ты их нашел?

– На подоконнике в туалете.

– А одежды ты никакой не заметил?

– В урне вроде бы какая-то синяя спецовка валялась, но я не стал ее трогать.

Лешка облегченно вздохнула, зевнула и сказала:

– Можешь улетать. Все кончено.

– Как это – улетать? Что кончено? Мне еще ничего не ясно.

– А мне – все.

Ромка не на шутку разозлился. Он сам любил делать выводы и разъяснять остальным суть происшедших событий, а тут Лешка взялась не за свое дело, да еще и воображает из себя невесть что. Если б он был здесь все это время! Уж он-то ни за что не полез бы ни в какую башню.

– Да что тебе ясно-то? Объясни толком!

– А то, что это в самом деле был Болеслав, который сейчас плюет на все с Эйфелевой башни. Короче, бабушка Анастасия может получать наследство и вместе с квартирой завещать его своему любимому внуку – им больше ничего не грозит.

– Даже если и так, мне это ровным счетом ни о чем не говорит. Вот что. Даю тебе час на отдых, а потом пойдем к твоей бабушке Анастасии, и пусть она нам объяснит, знаком ли ей этот Болеслав, и почему он хотел кокнуть ее вместо того, чтобы попросить или даже потребовать причитающиеся ему деньги: по законам европейских стран все родственники имеют право на часть наследства. Неужели он такой жадный, что хотел заграбастать все?

– Ну ладно, – вздохнула Лешка. – Дай только хоть чуть-чуть полежать.

Она мигом уснула, и приснилось ей, что она все еще ковыряет и ковыряет гвоздем кирпичную стену. Сначала у нее ничего не выходит, но потом вдруг гвоздь превращается в огромную кувалду, и она с силой ударяет по этой стене. Яркий солнечный свет заливает огромный зеленый луг и знакомую речку в ее любимой Медовке.

Лешка открыла глаза и заморгала от попавшего на лицо солнечного зайчика. И радостно улыбнулась: совсем скоро сон станет явью.

Ромка в нетерпении топтался рядом.

– Потом выспишься. Тебе хорошо: не надо назад лететь и к экзаменам готовиться!

ЭПИЛОГ

Пока Лешка спала, Ромка успел со всеми созвониться и договорился встретиться у Серафимы Ивановны, а потом развопился на девчонок:

– У меня самолет скоро, а вы возитесь! Девчонки едва за ним поспевали, когда он знакомыми улочками бежал к домику Серафимы Ивановны.

– Ромочка! – обрадовалась старушка. – А ты откуда здесь взялся?

– Повидаться приехал, здрасьте. – Ромка уставился на бабушку Анастасию, в свою очередь пытающуюся разглядеть его плохо видящими глазами.

– Ты Олечкин брат? – спросила Анастасия Мариановна. – Мне Симочка рассказывала, какой ты умный мальчик.

– А она не такая уж древняя, как я думал, и на вид добрая, – шепнул Ромка.

– А я тебе что говорила, – кивнула она.

К дому подъехало такси, из него вышла Марина, а следом, опираясь на толстую палку, Сергей. К нему, виляя хвостом, тут же ринулась Альма. Собака явно предпочитала внука всем остальным гостям.

А еще через некоторое время примчался Стае.

– Сдал? – кинулась к нему Катька.

– На "пять". Самым первым вошел, чтобы сюда успеть.

– Терпеть не могу отличников, но к тебе это не относится, – заявил Ромка и подошел полюбоваться на Марину.

Девушка улыбнулась и протянула ему огромный пакет.

– Отнеси на кухню. Здесь пирожки, мама передала, и кое-что мы с Сергеем по дороге купили.

А сама обняла Серафиму Ивановну и, познакомившись с бабушкой Анастасией, сказала:

– Когда я еще в Москве увидела на фотографии вашу маму, сразу Сергея вспомнила. А почему, тогда не задумалась. Теперь поняла – он очень на нее похож.

– Да и на деда, отца моего тоже, – ответила бабушка Анастасия.

– И с Болеславом они тоже похожи, родная кровь все-таки, – проговорила Лешка и предложила: – А давайте все вместе чай пить под яблоней.

– Хорошая идея, – поддержал Сергей. – Только я пока не в состоянии что-либо делать.

Лешка с Катькой притащили для него большое кресло и усадили под деревом. А Ромка со Стасом вынесли стол и установили на него самовар.

– А конфеты, которые нам Сереженька принес, тот человек украл, – жалобно сказала Серафима Ивановна.

Лешка поняла, о каких конфетах говорит старушка, побежала на кухню и извлекла коробку из-под старых кастрюлек.

– Вот они. Я их нечаянно не туда положила.

Наконец, когда все расселись и самовар усыпляюще загудел, Лешка не смогла сдержать зевка. А Марина сказала:

– Мы эту ночь тоже не спали. А рано утром, когда Рома по телефону сообщил, что ты нашлась, уже и ложиться не стали. Так в какой башне ты сидела? Что за странная история? Объясни, пожалуйста, что случилось.

– Сначала пусть Серафима Ивановна расскажет, что здесь произошло, – попросила Лешка.

– Когда ты постучала в окошко, – начала Серафима Ивановна, – мы уж и сами почувствовали, что в доме полно газа. Открыли все окна и двери, вызвали аварийку, милицию, а сами вышли на улицу их дожидаться.

– И что оказалось? – нетерпеливо заерзал Ромка.

– От газовой колонки был откручен шланг. А за колонкой валялся этот… как его…

– Детонатор, – подсказал юный сыщик.

– Вот-вот. Он хотел все подстроить так, чтобы взрыв газа выглядел как несчастный случай, – объяснила Серафима Ивановна.

– Я так и подумала, когда его мобильник увидела. Он испугался, что я нечаянно нажму не на ту кнопку и детонатор сработает раньше времени, и этим себя выдал, – сказала Лешка.

– Жаль, что не сработал. Он у него, наверное, в кармане был, – хихикнул Ромка. – Штаны бы уж точно порвались.

– Давайте разбираться во всем с самого начала, – предложил Сергей. – Итак, всем уже понятно, что этот человек, являющийся к тому же нашим родственником, решил завладеть бабушкиным наследством, о существовании которого я лично узнал только вчера. И бабушка моя тоже. Она московских газет не читает, а я долгое время был в экспедициях, вот меня и обошла столь важная информация. Скорее всего наследников моего прадеда ищут очень давно. Я слышал, такие дела и на двадцать, и даже на пятьдесят лет растягиваются. Это наверняка была уже не первая публикация.

– А Болеслав узнал о наследстве раньше всех и захотел, чтобы оно досталось ему одному, – вставил Ромка.

– В семье не без урода, – наморщился Сергей. – Логично, что мой прадед Мариан оставил своей дочери, то есть моей бабушке, все, что имел. Должно быть, своих родных потерял, а вину за то, что бросил в бедности дочь, чувствовал всю жизнь. Только не могу в толк взять, почему я понятия не имел о том, что у меня есть еще какие-то родственники.

Сергей протянул бабушке воспоминания мамы Дарьи Кирилловны.

– Бабушка, здесь упоминается о брате Мариана Генрихе. Почему я о нем никогда не слышал? Старая Анастасия тяжело вздохнула.

– Хотела унести с собой в могилу позор нашей семьи. Но так уж складывается наша жизнь, что правду все равно не утаишь.

Ромка, конечно, не удержался. – Ага. Все тайное становится…

– Тихо ты! – цыкнула на брата Лешка.

И все услышали такую историю.

Красавица Камилла, о чем ребята уже знали из мемуаров и от Серафимы Ивановны, вышла замуж за поляка Мариана, молодого выпускника кадетского корпуса. Польша, как известно, в те далекие времена входила в состав России. От этого брака у них родилась дочь Анастасия. А потом Мариан покинул Камиллу ради другой женщины и вскоре, еще до революции, уехал с ней за границу.

А потом голод, бедность… Прекрасная Камилла поменяла все свои драгоценности на продукты и вынуждена была трудиться в какой-то артели простой работницей. Жила она по-прежнему в одной квартире с Генрихом – родным братом бывшего мужа. Но только ч раньше у них были огромные апартаменты, а после революции подселили еще несколько семей. В общем, получилась одна большая коммунальная квартира.

Генриха Камилла недолюбливала. Во-первых, он напоминал ей бывшего мужа, во-вторых, считала, что в истории с разводом он был на стороне Мариана. По правде говоря, в то время Генрих был подростком и скорее всего никакого отношения к случившемуся не имел. Камиллу ему скорее всего было жалко, но он не знал, как выразить ей свое сочувствие.

Материально он был обеспечен лучше, чем невестка, так как занимал приличную должность где-то на железной дороге. И вот после очередной ссоры – обычные коммунальные дрязги – Камилла села и написала куда надо о том, что брат у Генриха – белый офицер, с которым он до сих пор поддерживает отношения. Шел тридцать седьмой год, когда людей сажали и не за такое.

– А он поддерживал? – спросила Катька.

– Кто ж теперь знает? Хватило и голословного утверждения, тем более что Мариан и в самом деле был белым офицером, о чем Генрих, устраиваясь на работу, не указал в своей анкете.

Ромка сидел с открытым ртом.

– И что было дальше?

– Камилле досталась его жилплощадь, а Генрих вместе с женой получил много лет лагерей. Оттуда они уже не вернулись. Вернулась дочь, у нее, в свою очередь, родилась дочь, а потом сын. Говорили, что его назвали Болеславом, в честь прапрадедушки. Вот такая история.

– Значит, он решил вам отомстить, – сказала Лешка. – Как граф Монте-Кристо. Но тут взяла слово Марина.

– Месть – недостойное чувство. И потом, граф Монте-Кристо мстил своим непосредственным обидчикам, а Болеслав – их потомкам. Мне кажется, он посчитал, что наследство принадлежит ему по праву и решил убрать мешавших ему родственников. А чувства мести и обиды помогали ему справиться с угрызениями совести.

– Н-да, а я-то думал, что у меня нет недоброжелателей. Что же это получается? Если бы не Оля, он спокойно расправился бы и со мной, и с бабушкой? – воскликнул Сергей.

– Вот именно. – Ромка наконец полностью врубился в ситуацию и глубокомысленно изрек: – Заметьте, что она не только вас спасла. Она и самому Болеславу не позволила стать убийцей и предотвратила все его дальнейшие попытки. Наверное, с ее легкой руки до него дошло, что старое зло давно кануло в прошлое, а он совершает новое, не менее отвратительное. – Он повернулся к сестре. – Ты ведь ему что-то говорила, да? Уверен, что не молчала, когда он вез тебя в башню. Ты же любишь мораль читать. Разве не так?

– Ну, я просто сказала, что нельзя переступать черту, откуда нет возврата. – Лешка оглядела всех своими огромными глазами. – Но только он мне ничего не отвечал, а потом сказал, что никакой он не Болеслав и нет у него никаких родственников.

– Стыдно, значит, стало. И понял, что дело уже не выгорит. Да, Ольга, благодаря тебе ему не удалось совершить ни одного серьезного преступления. – Сергей взглянул на свою ногу. – Трещины нет, скоро бегать буду.

– А как ему удалось отравить газом бабушку Анастасию? – удивился Стае.

– А он к ней с дополнительной прибавкой к пенсии пришел и сказал, что из собеса. А помнишь, Катька, когда мы у квартиранток бабушки Анастасии ее телефон хотели узнать, одна из них сказала: "Повадились звонить". Значит, Болеслав нашим же путем шел. А потом таким услужливым оказался, вызвался еще и в магазин ей за чем-то сходить. В это время ключи, наверное, и сделал, а на второй день осуществил свое намерение, – сказала Лешка.

– На третий, – поправила ее Катька. – На второй у него ничего не вышло. Вспомни, как кто-то быстро вверх поднялся, когда мы впервые у нее побывали? А потом она с Серафимой Ивановной долго по телефону разговаривала и вообще, наверное, в тот день не ложилась. Так ведь?

– Так, – кивнула бабушка Анастасия. – Он мне ведомость принес, чтобы я в ней расписалась. Тихонько так в дверь постучал, я и открыла. Сказал, что звонок

не сработал.

– Проверял, значит, спите вы или нет.

– Ну а на следующий день он увидел, как к вам приехала Юлия и как, выходя, осторожно прикрыла за собой дверь. Понял мерзавец, что вы спите, и решил действовать, – добавила Лешка.

– А зачем он Лешку в башню заточил? И откуда он знал про эту башню? – в свою очередь, удивилась

Катька.

– Наверное, еще мальчишкой туда лазил, – предположил Сергей.

– Скорее всего, – кивнула бывшая узница. – Он, когда дверь ключом открывал, сам удивился, еще сказал мне: "Тебе повезло". Я не поняла тогда, что он имеет в виду, а теперь ясно. Обрадовался, что замок в двери с тех пор так и не заменили.

– А в башню он ее запер, чтобы успеть спокойно улететь во Францию и придумать там себе алиби. Неспроста же он Андрею звонил, да еще и друга какого-то подзывал. Чтобы тот, в случае чего, подтвердил, что он никуда из Парижа не выезжал. А сюда, конечно же, он по поддельным документам прилетал, – тут же стал выдвигать версии Ромка.

– А бананы? Сергеем-то неспроста назвался, когда в больницу их принес.

– Бананы, я уверен, были чем-то накачаны. Он же мед оборудованием торгует, имеет, небось, медицинское образование и связан со всякими фармацевтическими фирмами. А потом пришел узнать, не померла ли бабушка, внуком ее представился, специально с девушкой из стола справок познакомился. А тому толстяку-врачу, о котором мне Лешка рассказывала, скорее всего повезло. Наверное, бананы были отравлены не все, и он слопал хороший.

– И хорошо, что у Катерины желудок луженый, а то бы… – покачала головой Серафима Ивановна.

– А как же взрыв автомобиля?..

– И взрыв, зуб даю, он сам себе подстроил. Ну скажите, зачем киллеру машину взрывать, пока в нее люди не сели? А Андрея он специально в это кафе притащил, чтобы тот присутствовал при взрыве. Он тем самым двух зайцев убивал. Во-первых, никого не удивил его внезапный отъезд за границу, а во-вторых, получив наследство, мог бы всем намекнуть, что покушение на него было организовано дальними родственниками, то есть переложить вину с больной головы на здоровую. У меня, как только Лешка все рассказала, сразу мелькнула мысль, что он сам свою машину взорвал, потому что стоял у переднего стекла, ничем не рискуя. Вот только спасение Андрея в эту догадку никак не вписывалось.

– Ну а теперь вписалось? – спросила Катька. Ромка пожал плечами.

– Не мог, значит, видеть, как по его вине ни в чем не повинный человек гибнет. То есть он еще не безнадежен. – Юный сыщик посмотрел на Сергея: – Вы будете на него заявлять? Он вообще-то столько всего натворил, на несколько статей Уголовного кодекса потянет.

– Нет, не будем. Все-таки он наш родственник, пусть себе гуляет. Будем считать, что мы за Камиллин грех поплатились, да, бабушка? – Сергей обнял старую женщину. – А если и впрямь получим это наследство, то купим с тобой дачу где-нибудь недалеко от Москвы, и будешь ты у меня на природе жить…

– В Медовке! – разом вскричали брат с сестрой. – Лучшего места вам не найти!

– Посмотрим, – улыбнулся внук и добавил: – Хорошо все, что хорошо кончается. Ромка посмотрел на часы.

– Хорошо-то хорошо, а мне на самолет пора.

– Я тебя провожу, – сказала Марина, поднимаясь.

– Мы с Лешкой и Стасом тоже! – вскочила Катька. – Потом выспимся.

– Только пообещай мне, что выучишь все билеты ко всем экзаменам, – попросила брата Лешка.

– А ты – не ввязываться больше ни в какие истории. Чтобы я от своей учебы ни на что не отвлекался.