Текст книги "Дело о босоногой принцессе"

Автор книги: Наталия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава III
Прекрасная Камилла

На другой день, перед тем как выйти из дома, Лешка позвонила Марине.

– Я сейчас еду к Дарье Кирилловне. Давай встретимся и вместе съездим за билетами.

– Я тоже к ней заскочу, – ответила девушка. – Мне так удобнее, а от нее отправимся на вокзал.

На сей раз Ромка увязался за сестрой, как она ни протестовала.

– Имею я право хоть один часок отвлечься от занятий и подышать свежим воздухом? – возмущался он в душном вагоне метро, сдавленный со всех сторон потными пассажирами.

Они появились у Дарьи Кирилловны раньше Марины. Бабушка Андрея была не одна. В гостиной, возле книжных полок, стоял молодой мужчина и что-то внимательно разглядывал. Улыбнувшись брату с сестрой, Дарья Кирилловна попросила их немного подождать и ушла в свою комнату. Минут через пять она вышла и вручила мужчине какие-то листы.

– Вот, Сергей, пожалуйста. Если понадоблюсь, звоните.

– Понадобитесь, и очень скоро. Спасибо огромное. У меня сегодня лекция, и эта статья как нельзя кстати.

Мужчина направился к выходу, потом немного помедлил, словно хотел что-то сказать еще, но передумал.

– Спасибо еще раз. До свидания, – кивнул он на прощание.

Лешка поняла, что перед ней Маринин знакомый, для которого Дарья Кирилловна переводила научную статью. Пока он стоял в комнате, дожидаясь хозяйку дома, она сумела его хорошенько разглядеть. Большие синие глаза и черные волосы сразу привлекали внимание к его приятному лицу.

Проводив гостя, Дарья Кирилловна отправилась на кухню.

– Теперь я целиком и полностью в вашем распоряжении.

Лешка с Ромкой последовали за ней.

Дарья Кирилловна полезла в шкаф, вытащила из шкафа огромную коробку конфет «Коркунов» и протянула ее Лешке.

– Я знаю, что в Воронеже своя хорошая кондитерская фабрика, но пусть тетя Сима отведает наших сладостей. Но конфеты – это не главное. Пойдем со мной. Они прошли в ее комнату, где Дарья Кирилловна достала из ящика письменного стола сотовый телефон фирмы «Сони».

– Как у нашего Венечки! – воскликнула Лешка.

– Я собиралась передать телефон с Катей еще в мае, но не успела, слишком скоро она уехала. Как только приедешь в Воронеж, сходи в какой-нибудь салон сотовой связи, выбери оптимальный для старушки тариф и договорись о подключении. Деньги я тебе дам. А Катю попроси следить за оплатой счетов.

– Конечно, мы с Катькой все сделаем, – заверила ее Лешка.

Все это время Ромка оставался на кухне. Сначала он приоткрыл духовку, чтобы посмотреть, чем так вкусно пахнет, потом ему захотелось пить. У Дарьи Кирилловны было слабое горло, поэтому минеральная воду и прочие напитки она обычно ставила в маленький простеночек между стенкой и холодильником. Ромка знал об этом. Вот и сейчас он полез за бутылкой, и вместе с минеральной водой «Меркурий» выудил оттуда толстую папку.

– А это еще что? – удивился он и, открыв титульный лист, начал читать, разбавляя написанное собственными комментариями: – «Елена Никитична Пронина». Это, наверное, автор. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне… Сергей Есенин». А это скорее всего эпиграф. «Мои мемуары для потомков рода Истоминых»…

Услышав Ромкин голос, Дарья Кирилловна тотчас вернулась на кухню.

– Нашлись? Где же они были? – всплеснула она руками.

Ромка ткнул пальцем в холодильник.

– Там. А что это такое?

Следом за Дарьей Кирилловной примчалась Лешка и, увидев в Ромкиных руках синюю папку, пустилась в объяснения.

– Я тебе разве не говорила? В прошлый раз Дарья Кирилловна искала воспоминания своей мамы, вот эти самые, да так их и не нашла. А ты у нас и впрямь сыщик, сразу напал на след.

– Так нечестно. Ты мне ничего не сказала о пропавших мемуарах, а ведь обещала запомнить все, что здесь происходило, – обиделся Ромка.

– Здрасьте пожалуйста. Я обещала тебе рассказать то, что узнаю о взрыве машины, но не могу же я помнить все на свете. Может быть, мне надо было еще записать, кто что ел и когда кашлял?

– Ага, верный способ защиты – нападение. Сама знаешь, что не права, но продолжаешь пререкаться.

– Папка пропала, а теперь нашлась, что в этом такого, – пожала плечами Лешка и обратилась к Дарье Кирилловне: – Мы с вами везде искали, а сюда заглянуть не догадались.

– Как она могла здесь оказаться? Ума не приложу, – удивлялась Дарья Кирилловна. – Ну что ж, нашлась – и ладно.

– Если эти мемуары вам так дороги, их надо сканировать и оставить в памяти компьютера. И еще переписать на дискету, а дискету припрятать, – посоветовал Ромка. – Тогда уж они точно никуда не денутся.

– Возможно, я так и сделаю, – кивнула Дарья Кирилловна.

Лешка уселась в кресло и принялась листать синюю папку. В самом начале она наткнулась на большую наклеенную на картонку фотографию, потускневшую от времени, но очень четкую.

– Ой, как интересно! – вскликнула она. Ромка присел на подлокотник кресла рядом с сестрой и вгляделся в снимок.

– «Пикник, 1913 год», – прочел он подпись под фотографией.

Подошла Дарья Кирилловна.

– Вот это моя мама, – указала она на голенастую девочку-подростка. Она сидела прямо на земле и, обхватив колени руками, большими ясными глазами смотрела прямо в объектив фотоаппарата. Рядом с ней, слева, сидел усатый мужчина в белой рубашке навы-1уск.

– А это кто?

– Это ее папа, мой дедушка.

– А справа? – спросила Лешка. С другой стороны стояла девушка с длинными чер-1ыми косами.

– Это мама Серафимы Ивановны.

– А вас, как я понял, еще нет на свете, – констатировал Ромка.

– Мы с тетей Симой люди хоть и древние, но не настолько, – улыбнулась Дарья Кирилловна.

– Надо же, и тогда пикники устраивались, сколько труда на них собиралось. Раз, два, три… – Ромка добросовестно пересчитал всех, кто был на старой фотографии. У него получилось восемнадцать человек.

– Это последнее благополучное лето в жизни этих людей. Через год начнется Первая мировая война, за ней последует революция, и люди надолго забудут о пикниках. Само это слово выветрится из их памяти.

– Как же давно все это было, почти сто лет назад, – вздохнула Лешка. – А что за женщина стоит в самом центре? Какая красивая!

– Я, честно говоря, не помню, как зовут каждого на этом снимке, хотя мама и рассказывала мне когда-то обо всех. Но имя этой женщины забыть трудно. Ее звали Камилла. Девичью фамилию не помню, а по мужу она была Сташевской.

– Она была богатая, да? – спросил Ромка.

– Разумеется, не бедствовала. Ее отец в Воронеже возглавлял то ли банк, то ли какое-то акционерное общество. Да и замуж она вышла за довольно обеспеченного поляка, видите, вот он стоит рядом с ней.

Возле прекрасной Камиллы и впрямь находился стройный молодой человек с аккуратными черными усиками. По его лицу было заметно, как он счастлив рядом с такой красавицей.

– А потом что-то случилось, и, как мне кажется, Камилла осталась одна. Но это все – дела давно минувших дней, давно никому не интересные.

Однако Ромка не мог оторваться от снимка.

– А серьги у нее из настоящих бриллиантов, да?.. И брошка на платье огромная какая! А рядом священник стоит… он в каком-то высоком церковном сане, потому что у него на шее штука такая висит, па… па…

– Панагия, – подсказала Лешка.

– Она тоже вся в драгоценностях. Священник что, тоже с ними на пикник ездил?

– Вполне возможно, – улыбнулась Дарья Кирилловна. – В доме у Камиллы был светский салон, собиралось много именитых людей. Священника, кажется, Кириллом звали, разумеется, он тоже был туда вхож. После революции его, между прочим, арестовали и обвинили в том, что при конфискации церковных ценностей какую-то их часть он успел перепрятать. Но ничего так и не нашли. А что касается Камиллы, она вряд ли стала бы носить подделки.

Дарья Кирилловна снова вгляделась в снимок.

– Да, если бы в те времена была изобретена цветная фотография, то вы бы сейчас увидели Камиллу во всей красе. Глаза у красавицы были синие и глубокие, как озера в высоких горах, руки – как прекрасные лебеди, а волосы – как водопад в лунном сиянии… Это не мои слова и не мамины. Так цветисто написал о Камилле местный поэт, впрочем, об этом есть в мемуарах, можете прочесть…

Слова Дарьи Кирилловны прервал дверной звонок.

Это пришла Марина. Ромка кубарем кинулся в прихожую и, забыв обо всем на свете, во все глаза уставился на предмет своего обожания. Даже в простой маечке и джинсах Марина была неотразима.

– Ну, здравствуй, что ли, – улыбнулась Марина и чмокнула его в щеку, отчего Ромка зарделся как маков цвет и замер на месте, не проронив ни слова.

– Мариночка, проходи. Андрюша сейчас приедет, у него в редакции какое-то важное совещание, – объяснила Дарья Кирилловна отсутствие внука.

Через какое-то время Ромка сдвинулся с места и предложил посмотреть девушке старинные фотографии из синей папки.

Оторвав взгляд от прелестной Камиллы и ее окружения, Марина вдруг спросила:

– Дарья Кирилловна, а Сергей заезжал?

– Да, я все ему отдала.

Лешка с интересом покосилась на Марину.

– А он симпатичный. Откуда ты его знаешь? Твой поклонник?

Марина покачала головой:

– Вовсе нет. Просто он живет со мной рядом. Мы несколько раз сталкивались с ним во дворе, а потом неожиданно встретились в метро, которым оба редко пользуемся. Он меня узнал и подошел как старый знакомый. В разговоре случайно пожаловался, что заболел человек, который обычно делает ему переводы с французского, и я порекомендовала ему Дарью Кирилловну.

– А какой наукой он занимается?

– Археологией. Совсем скоро, между прочим, собирается на раскопки в Воронежскую область.

– В Костенки? – поинтересовался Ромка. – Мы на истории проходили, там были стоянки древних людей.

– Если мне не изменяет память, Костенки находятся всего в сорока километрах от Воронежа, – кивнула Марина. – Там, говорят, и сейчас можно отыскать остатки жилищ, каменные орудия древних людей, костяные статуэтки, погребения.

– Катька наша на экскурсию в Костенки ездила. Говорила, что классно, – вспомнила Лешка. – Выходит, этот Сергей в Воронеж едет, и вы с ним там опять случайно встретитесь.

– А вот это маловероятно, – улыбнулась Марина. – Воронеж – миллионный город, к тому же я хочу побыть с мамой и как можно реже выходить из дома.

В прихожей послышался звук открываемой двери, и вскоре в комнате появился Андрей.

– О, я вижу, все в сборе, – обрадовался он и, заметив в Лешкиных руках синюю папочку, воскликнул: – Что я вижу, мемуары нашлись! Следовательно, все подозрения с меня сняты!

– Не все, – сказал неугомонный Ромка. – Объясни, как они попали за холодильник?

– Откуда я знаю? – удивился Андрей. – Я их на кухню не носил.

– А как же они там оказались?

– Понятия не имею, ты у нас, кажется, сыщик, вот и думай, а у меня другие проблемы. Бабушка, корми скорее, нам на вокзал пора.

– Только сначала завезем домой Рому, – непререкаемым тоном заявила Лешка.

Ромка даже с ней спорить не стал.

– А можно я на пару дней возьму мемуары почитать? – попросил он Дарью Кирилловну. – Заодно и на дискету их перепишу, и, если вдруг опять пропадут, вы их снова напечатаете.

– Возьми, – кивнула она, а Лешка удивилась, зачем ее брату понадобились чьи-то воспоминания столетней давности.

С билетами на поезд проблем не было, и Лешка с Мариной решили не откладывая ехать в Воронеж на следующий день.

Лешку провожали Валерия Михайловна и Ромка. Андрей заехал сначала за ними, а потом они все вместе отправились за Мариной.

На перроне Ромка отвел Лешку в сторону. Надо сказать, что еще с раннего утра он то и дело подступался к ней с каким-то серьезным разговором, но Лешке весь день было не до него: она сосредоточенно укладывала вещи, боясь забыть что-нибудь важное. К тому же родители были дома и без конца лезли к ней со своими наставлениями. А еще надо было успеть сбегать в магазин и купить Катьке в подарок светлые тени для век.

И вот, когда до отхода поезда оставалось всего десять минут, Ромка наконец настиг ее. Озираясь по сторонам, он пихнул ей в сумку пакет, в котором лежал предмет, по своей форме очень похожий на их видавший виды металлоискатель.

– Послушай, – прошептал брат, – может быть, ты там клад поищешь, а? Один раз ведь мы нашли, вдруг снова подвернется? Времени-то у тебя навалом будет, не то что у меня.

Лешка покрутила пальцем у виска.

– Совсем сбрендил? Где я его искать буду?

– Как где? В том доме, где Камилла жила. Ты видела, сколько на всех было навешано драгоценностей? А священник этот с пана…

– С панагией, – снова подсказала Лешка.

– Во-во, с ней. Помнишь, Дарья Кирилловна говорила, что он церковные ценности куда-то перепрятал, (что их до сих пор не нашли?

– Но это чужие драгоценности! Зачем они тебе?

– Теперь это клад. Главное – его найти, – присваивать необязательно, можно государству отдать. Священник к Камилле ходил? Ходил. А домина у нее наверняка огромным был… Смекаешь, о чем я? Вот тебе адресок, я его из мемуаров выписал.

Лешка, не глядя, сунула бумажку в карман. Спорить с братом было бессмысленно, поэтому она сказала:

– Ладно, будет время, схожу.

– Как это – будет время? Пообещай железно, что сходишь! Но только на разведку, неприятностей на свою голову не ищи, поняла?

– Ладно, обещаю. Но ты сам подумай, сколько лет с тех пор прошло! Так можно в каждом доме клады искать.

Ромка пристально посмотрел на сестру.

– Лешк, мне эта мысль не просто так в голову пришла, не только из-за одной той фотографии. Я, знаешь, что подумал? Кто-то у Дарьи Кирилловны эти мемуары пытался украсть. Спрашивается, для чего?

– Никто их не крал, они сами за холодильник завалились.

– Это у нас в квартире все куда-то заваливается, а у Дарьи Кирилловны все на своем месте. Вот кто этот «кто-то,»? Я постараюсь это выяснить.

– Ты лучше к экзаменам готовься. А когда сдашь, тогда и выясняй, если больше делать будет нечего, – посоветовала брату Лешка.

Когда объявили, что до отправления поезда осталось пять минут, девочка простилась с мамой и Андреем и убежала в вагон. Из окошка она заметила печальные Ромкины глаза. Конечно, ему не хотелось оставаться в Москве, когда сестра отправляется в город, который он тоже успел полюбить, да еще и с Мариной. Но «се ля ви» – такова жизнь, как любят говорить французы. Она ободряюще махнула Ромке рукой.

Перрон остался позади, а впереди была волнующая неизвестность.

Глава IV
Пропавший переулок

В поезде Лешка с Мариной болтали обо всем на свете. Лешка снова расспрашивала о фильме, в котором снималась девушка, о странах, в которых побывала их съемочная группа, и, конечно же, вспомнила и об их с Ромкой увлекательных поездках в Воронеж note 2Note2
  Подробно об этом читайте в книгах Н. Кузнецовой «Дело о бледном вампире», «Дело о волшебном снадобье», "Дело о похищенном медалисте), серия «Черный котенок».(Прим ред.)


[Закрыть].

– Выходит, я уже в четвертый раз в ваш город еду! – воскликнула Лешка. – Надеюсь в этот раз просто отдохнуть. Хватит с меня всяких приключений!

Марину встречала мама, а Лешку – Катька. Все вместе они доехали на троллейбусе до проспекта Революции и перешли на другую сторону по пешеходному переходу. Потом Катька с Лешкой свернули на улицу Пятницкого, а Марина со своей мамой пошли к Центральному телеграфу.

– У Стаса очень скоро важный экзамен, а то бы он тебя тоже встретил, – сообщила Катька, когда они с Лешкой остались одни, и с гордостью добавила: – А еще он меня пригласил на свой выпускной вечер. Класс, да?

– Как это? – удивилась Лешка. – Там же только одноклассники будут.

– Ничего подобного. Сначала у них в школе, в актовом зале, состоятся вручение аттестатов и концерт, а потом они едут в специально арендованное кафе. А там для родственников и друзей тоже накроют столики. Но это формальность, потом, сама понимаешь, все будут сидеть, где захотят. Вот только не знаю, в чем мне идти? Поможешь мне выбрать платье в магазине?

– С удовольствием.

Калитка была открыта. Лешка вошла во двор и вбежала на знакомое крыльцо большого двухэтажного дома. Катька отворила выкрашенную темно-зеленой краской дверь.

– Проходи, дома никого нет. Папа в командировке, мама на работе. Так что мы с тобой свободны как птицы и можем делать все, что хотим. Чем ты, кстати, намерена здесь заниматься? Лично я думаю, что первым делом надо как следует отдохнуть.

– Согласна. Больше всего на свете мне хочется отоспаться, – потянулась Лешка и стала разбирать вещи. Подружка заблаговременно освободила для нее половину своего платяного шкафа.

– Хорошо, что ты без Ромки, – продолжала Катька. – Он в первую очередь принялся бы клады искать, да и нас с тобой подключил бы к этому глупому занятию, от твоего братца ведь не отвертишься. А без него мы и выспимся, и нагуляемся, и в кино сходим, и на концерт какой-нибудь. К нам, знаешь, из Москвы сколько известных артистов приезжает, да и музыкальных групп тоже. Выбор огромный!

– Я тоже из Москвы, – напомнила Лешка.

– Ну и что? Ты там часто куда-нибудь ходишь? У нас же все под боком, пять минут – и ты в центре города. Вот скажи мне, когда ты последний раз была на каком-нибудь концерте?

Лешка пожала плечами:

– Не помню.

– То-то же. – И тут затрезвонил телефон. Катька сняла трубку. – Легок на помине, – воскликнула она и, протянув подруге трубку, отправилась на кухню готовить завтрак.

Лешка сразу поняла, что это ее родной брат уже успел соскучиться. Она неохотно ответила:

– Ну, чего тебе? Ты с Диком погулял?

– Я-то погулял. Видишь, все для тебя делаю. А ты не забыла о моей просьбе? Узнай у Катьки, где эта улица, вернее, переулок, название которого я тебе на бумажке написал.

– Ладно, узнаю, – Лешка с трудом сдерживала раздражение.

– Прямо сейчас узнай, чтобы я слышал, – не отставал Ромка.

Лешка достала в кармане джинсов скомканную записку.

– Ты, случайно, не знаешь, где находится Скорняжный переулок? – крикнула она Катьке.

– Очень даже знаю. Рядом с нами, одна минута ходу.

– Я слышал, – обрадовался Ромка. – Вот прямо сейчас туда и отправляйтесь.

– Ага, щас, все бросим.

– Но ты же обещала! – с отчаянием произнес Ромка.

– А чего ему надо-то? – поинтересовалась Катька. Лешка возмущенно тряхнула кудрявой головой.

– Ни много ни мало, как снова клад найти! Сам не может, так нас решил заставить. Зациклился на фотографии столетней давности – он взял ее у Дарьи Кирилловны вместе с воспоминаниями ее покойной мамы. На снимке этом изображена дама по имени Камилла, вся увешанная бриллиантами. И еще священник, давным-давно и неизвестно куда запрятавший какие-то церковные ценности. А у Камиллы в доме что-то вроде светского салона было, вот Ромка и решил, что по какой-то причине все эти люди после революции кинулись сооружать в ее доме тайники и наполнять их своими сокровищами.

– Но если фотография столетней давности, то эта Камилла давным-давно умерла. Он что, считать не умеет?

Катька так громко возмущалась, что Ромка ее услышал.

– Скажи, что я читать умею. У Камиллы, между прочим, и дочь была, и внучка. Дочь Анастасией звали. Или зовут… Очень может быть, что она еще жива. Короче, все узнайте, тем более это рядом, как Катька говорит.

– Ох, ну и достал же ты меня своими кладами! Лешка бросила трубку, а Катька пожала плечами:

– И впрямь совсем свихнулся. Но переулок этот и вправду рукой подать. Давай сходим, а то он все равно не отстанет.

– Это верно. И к экзаменам готовиться не будет, – озабоченно подтвердила Лешка.

Они не спеша позавтракали, потом Катька попробовала подарок – светлые тени ей очень даже шли. Глядя на нее, Лешка слегка подвела глаза: вдруг они встретят кого-нибудь из знакомых? У нее в этом городе их уже немало, и будет нелишним красиво выглядеть.

На улице было прохладно, Лешка достала из сумки свой лучший свитер, который привезла из Парижа Маргарита Павловна, а Катька надела красную махровую кофточку, идеально гармонирующую с ее каштановыми волосами и карими глазами. Они неспешно прикрыли за собой калитку и направились в сторону, где возвышалась огромная церковь с золотыми куполами.

Но до церкви подруги не дошли, свернув в первый же переулок.

– Вот это и есть наша Скорняжка, – сказала Катька и повела Лешку по узкому спуску вдоль одноэтажных домов. Из-за заборов свешивались ветви яблонь, а аромат цветущей сирени кружил голову.

Лешка внимательно всматривалась в номера домов. Переулок венчали дома с номерами девять и десять, торцами выходящие на Катькину улицу. Через дорогу возвышался трехэтажный особняк «нового русского», выкрашенный в желтый цвет, с изящными башенками и подземным гаражом. За домом виднелась гора, а на горе – большое красивое здание.

– Это наш новый драмтеатр, – объяснила Катька.

– А где ж еще-то дома? – удивилась Лешка. – Мне двадцать первый нужен. Катька развела руками.

– Других нет, только эти. Остальные давным-давно снесли, даже не знаю, когда, должно быть, еще до моего рождения.

Лешка хотела было огорчиться, но передумала. Лицо ее расплылось в улыбке, и она с облегчением вздохнула. Значит, с глупым Ромкиным заданием покончено. Нет дома – нет и проблемы, то есть клада, который надо в нем искать. Так она и скажет Ромке вечером по телефону. Пора ему перестать дурью маяться и дать им с Катькой наконец отдохнуть.

Второе намеченное на этот день дело было менее сложным и более приятным. Вернувшись домой и взяв пакет, который передала Дарья Кирилловна, они направились на улицу Сакко и Ванцетти, где находился маленький зеленый домишко Серафимы Ивановны.

Лешка проверила, на месте ли новенький «Сони», и порадовалась за старушку: теперь она не будет чувствовать себя в изоляции от родных и друзей. Увидев сотовый телефон, Катька вообще пришла в полный восторг.

– Класс! – воскликнула она. – Теперь, если Серафиме Ивановне что-нибудь срочно понадобится, она мне звякнет – и все дела! Не придется лишний раз бегать, чтобы узнать, как она себя чувствует и что ей нужно купить.

– И Дарья Кирилловна из Москвы с ней будет связываться напрямую, – поддакнула Лешка. – Скучать ей теперь не придется.

Первой навстречу девчонкам выскочила собака Альма. Приветливо лая и виляя хвостом, собака то и дело оглядывалась на дверь, призывая хозяйку поскорее разделить ее радость. Шерсть у Альмы была гладкой и блестящей: Катька покупала для нее в магазине сахарные косточки, а также регулярно снабжала Серафиму Ивановну зерном амаранта, которое ей по дружбе щедро отсыпали в университетской лаборатории. Из амаранта старушка варила Альме кашу.

Серафима Ивановна ничего не знала о визите девочек, поэтому Лешкин приезд явился для нее настоящим сюрпризом.

– Здравствуйте, мои хорошие, проходите, – приветствовала их старушка. Войдя в дом, она чуть не заплакала, когда Лешка выгрузила на стол целую гору московских подарков. – Как же приятно, когда на старости лет о тебе помнят и заботятся, – прошептала Серафима Ивановна, осторожно дотронувшись до прозрачного футляра, в который был облачен новенький мобильник. Похоже, до этого она никогда не держала в руках подобных вещей.

– Это ваш новый телефон, – деловито объяснила Катька. – Дайте нам свой паспорт, мы сбегаем в салон сотовой связи и подключим его, а уж потом посидим и поговорим.

– А я тем временем пирог испеку, – захлопотала Серафима Ивановна.

– Как сказал бы Ромка, да здравствует технический прогресс! – проговорила Лешка, когда они вышли из компании сотовой связи «Кодотел», где две приветливые девушки в два счета оформили все необходимые документы и даже предложили на выбор несколько телефонных номеров. Катька выбрала тот, который легко запоминался.

– Скоро наша Серафима Ивановна Интернетом начнет пользоваться, вот увидишь. Будет себё продукты по Сети заказывать, – улыбнулась Катька. – Она у нас бабка способная, быстро научится.

Побегав по свежему воздуху, подруги успели проголодаться, и свежеиспеченный пирог Серафимы Ивановны пришелся как нельзя кстати.

Увидев, с каким удовольствием уплетает выпечку Лешка, Серафима Ивановна тут же вспомнила еще об одном юном москвиче, любящем вкусно поесть.

– А где же Ромочка? – спросила она.

– У него экзамены, – сообщила Лешка. Эти слова за последнее время она произносила уже, наверное, в сотый раз. Люди настолько привыкли к тому, что брат с сестрой всюду появлялись вместе, что при виде одной Лешки этот вопрос сам собой слетал у них с языка. – Я сюда с Мариной приехала, у нее съемки закончились. Она к вам тоже зайти собиралась.

– Рада буду ее повидать. А Рома небось переживает, что с тобой не поехал.

– Еще как! Исстрадался весь родимый. Но мы этому очень даже рады, – ответила за подругу Катька. – Можете себе представить, он поручил Лешке найти несуществующий дом. Его снесли, поди уж, лет двадцать назад. На нашей Скорняжке стоял.

– Что за улица такая?

– А наша Скорняжка, вернее, Скорняжный переулок. Десять домов стоят, а остальных больше нет.

– А ведь у нас там после войны знакомые жили, – вспомнила Серафима Ивановна.

– Да что вы? – удивилась Лешка. – Жаль, что мы мемуары мамы Дарьи Кирилловны с собой не прихватили. А вы, случайно, не помните женщину по имени Камилла?

– Еще бы не помнить! Когда я была маленькой, то мечтала хоть чуть-чуть быть похожей на Камиллу, такой она была красивой. Она была уже не молода, но всегда привлекала к себе внимание.

У Лешки вспыхнули глаза.

– И вы, наверное, дружили с ее дочерью?

– С Анастасией? Да. Не то чтоб дружили, скорее она мне была как старшая сестра, я-то ведь моложе ее. В войну, когда фашисты заняли Воронеж, мы вместе в Куйбышев эвакуировались, Самару нынешнюю. В землянке одной семьей жили, помогали друг другу, чем могли. Вернувшись, поначалу часто виделись, потом все реже и реже, а после смерти Камиллы и вовсе перестали; у каждого была своя жизнь. Даже не созванивались, ведь у меня нет телефона.

– Теперь есть, – напомнила Катька.

– Даже не верится. – Серафима Ивановна поднесла к глазам чудо техники. – А адресок ее послевоенный у меня где-то записан. Сейчас найду.

Она подошла к кровати и вытащила из-под нее большой жестяной короб. Лешка таких никогда в жизни не видела, ему, наверное, тоже лет сто было, не меньше. Порывшись и коробе, Серафима извлекла пожелтевшую бумажку.

– Вот. Переулок Скорняжный, дом номер двадцать один.

– Его-то нам и велел найти Ромка, – уплетая пирог, сказала Катька.

– Значит, им квартиру дали в каком-нибудь новом микрорайоне. А до войны, между прочим, они на проспекте Революции жили. А мы с мамой – на Никитинской. Это потом, когда я замуж вышла, мы сюда переехали. Во время войны почти все дома на проспекте были разрушены, Анастасия с мужем построили себе дом в Скорняжном переулке. Муж-то ее полковником был, так что деньги нашлись. Интересно, жива ли еще Анастасия? – задумчиво проронила Серафима Ивановна.

– Значит, Камилла ваша до революции на проспекте Революции жила? – уточнила Лешка.

– Ну да, только тогда эта была Большая Дворянская улица. А Рома дал вам ее более поздний адрес.

– Тогда там, в Скорняжном, и подавно никаких кладов быть не могло. Скорее всего мама Дарьи Кирилловны ошиблась, написав этот адрес в своих мемуарах. А сколько же вашей Анастасии может быть сейчас лет?

– Под девяносто уж, наверное, – вздохнула старушка.

– А как вы думаете, фамильные бриллианты у нее еще целы? – предвидя вопрос, который непременно задаст ей вечером Ромка, поинтересовалась Лешка.

Серафима Ивановна даже руками всплеснула.

– Что ты, деточка. Во время Гражданской войны люди бриллианты на черных рынках на хлеб меняли, чтобы с голоду не умереть.