Текст книги "Безмолвный пациент Клинической Больницы (СИ)"

Автор книги: Наталина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8

– Это ещё в каком смысле в хорошем или плохом?

– Ну ты же знаешь что крысы обычно бегут с тонущего корабля. Они не лезут на борт.

Меня крайне честно поразила неприкрытая агрессия Криста, но я решил что не нужно лезть к нему на рожон.

– Возможно. Но ты же знаешь что я не крыса, и не шестёрка потому – что ни за кем не наблюдаю поэтому я ничего не знаю, – пожал плечами я.

После моих доказательств ответить Крист не успел он, умолчал. Где-то в вдалеке от нас раздался оглушительный грохот он заставил нас с Кристом подскочить от неожиданности. Снаружи «апларинариума» стояла Жанна молотившая по одной из прозрачных стен исполинскими кулаками. Она настолько сильно прижалась к стеклу лицом – так, что у неё расплющился нос, а красивые привлекательные черты лица напомнили жуткую маску жутко – разъярённого клоуна.

– Я больше не намерена глотать это дерьмо! – орала во все горло Фурия. – Как же я ненавижу твои чёртовы гребанные таблетки, ты меня понял?

Крист приоткрыл небольшое окошко в прозрачной стене и ответил разбушевавшейся пациентке:

– Поговорив потом, когда ты немного успокоишься и придёшь в себя Фурия.

– Во общем – так я тебя предупредила! Я больше не намерена пить таблетки которые ты даёшь мне каждое утро! Мне становиться жутко плохо!

– В конце концов я заканчиваю разговор. Пожалуйста, запишитесь ко мне на приём, и тогда мы всё обсудим. А сейчас отойдите от стекла, и не смейте биться от него лбом оно тонированное – произнёс Крист.

Фурия помедлила и через мгновение отлепилась от прозрачного стекла, оставив на нём мутный след от прижатых носа и щёк.

– Ну ничего себе у неё характер, – пробормотал я, глядя в её удаляющуюся женскую фигуру.

– Да характер не подарок потому – что очень трудный, – буркнул сквозь зубы Крист.

Глава 9

– Бедняжка Фурия, – сочувственно произнесла Дринда.

– Так и за что она тут? – поинтересовался я.

– Двойное убийство, – ответил Крист. – Фурия задушила родную мать и младшую сестру, пока те спали в своих комнатах.

Я снова посмотрела на Фурию. Она подошла к группе пациентов, возвышаясь над ними, словно у неё в этот момент сорвало башню. Кто-то сунул ей в руку, смятую денежную купюру, и женщина быстрыми ловкими движениями убрала её в свой расстегнутый карман.

А потом я заметил Элисон. Она одиноко сидела в другом дальнем конце коридора, глядя в окно. Я задержал на ней пристальный взгляд, Крист заметил как я таращусь на неё.

– Кстати, я тут недавно беседовал с профессором об Элисон. Хочу снизить ей «Цицерон» до шести миллиграмм, – заявил Крист.

– Ну понятно.

– Думаю, тебе стоило бы это узнать. Я краем уха слышал, ты пытался провести с Элисон сеанс.

– Да верно.

– Сейчас на данный момент с неё нельзя спускать глаз. Посмотрим, как она отреагирует на изменение. И да ещё: в следующий раз, когда тебе вздумается корректировать лечение моих пациентов, советую обращаться непосредственно лично напрямую ко мне, а не ябедничать втихаря Диомосу, – по полной отчеканил Крист, придавив меня своим взглядом.

– Так, а я даже и не ябедничал, – проговорил я, улыбаясь Кристу. – И я вполне могу поговорить с тобою напрямую.

Над нами повисла неловкая пауза. Он кивнул, видимо приняв какое-то серьёзное решение.

– Надеюсь, ты понимаешь, что у Элисон пограничное расстройство личности? Это уже никогда не лечиться. Советую, тебе не тратить время впустую.

– Интересно откуда возникла такая уверенность в её диагнозе, если она ничего не может говорить?

– Элисон не ни может говорить она просто не желает.

– Что ты хочешь сказать, она симулирует?

– Да, если уж всё зашло слишком далеко.

– А что если Элисон притворяется, то причём здесь её пограничное расстройство личности?

Крист раздражённо смотрел на меня. В разговор внезапно вмешалась Дринда:

– При всём моем уважении, хочу заметить, что общие понятия вроде «пограничного расстройства личности» напускают туманность и её несут в себе никакой полезной информации. Мы с Крист часто дискутируем по этому поводу, – мягко произнесла Дринда.

– А что вы думаете о состоянии Элисон? – поинтересовался я.

– У меня скорее к Элисон проявляются материнские чувства, – немного помедлив, ответила Дринда. – Это мой личный контр перенос: вот что именно она во мне вызывает. Думаю, Элисон просто необходимо, чтобы о ней позаботились. – Тут Дринда с ласковой улыбкой взглянула на меня. – И теперь у неё наконец-то появился шанс. У неё появились вы, Теди.

Крист резко вызывающе засмеялся.

– Уж простите за мою скромную непонятливость, но как вы себе представляете лечение Элисон, если она даже не разговаривает и ни на что не реагирует? – редко проговорил он, обращаясь к Дринде.

– А вы не знаете терапия никак не ограничивается беседой, – спокойно пояснила она. – В первую очередь нужно создать безопасную благоприятную среду. А что касается живого общения, основной поток коммуникации происходит через невербальные источники – это вы и без меня прекрасно знаете.

– Ну удачи, тебе приятель, – буркнул Крист, вскинув на меня недоброжелательный взгляд. – Она тебе ещё понадобится.

4.

– Добрый день, Элисон! – поздоровался я.

Прошло лишь всего несколько дней с тех пор, как Элисон снизили дозу седативного препарата, но эффект был всё – же очевидным. Движения стали быстрее, с глаз словно спала белая пелена – взгляд сделался чётче и намного яснее. Элисон превратилась в совершенно другого человека.

Элисон стояла на пороге кабинета с Юрцевым и смотрела на меня во все открытие глаза, словно видела меня впервые: изучала каждую мою черточку, явно прикидывая, что я за человек. Интересно, что в тот момент творилось в голове Элисон? Судя по всему, вердикт мне вынесли положительный: она решилась зайти внутрь и даже села в кресло без какого – либо приглашения. Я кивнул Юрцеву, давая понять, что он наконец свободен. Медбрат ещё немного постоял в кабинете, а потом вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Мы с Элисон сидели напротив друга. И какое-то время молчали. За окном барабанил дождь, и в неполной тишине было слышно, как по стеклу барабанят капли дождя.

– Как вы себя чувствуете Элисон? – спросил я.

Глава 10

На мой поставленный вопрос я не услышал ответа от Элисон. Широко распахнутые глаза Элисон смотрели на меня в упор, не мигая. Я уже собирался задать очередной вопрос, когда меня тут – же осенило: нужно перебороть соблазн заполнить пустоту словами. Просто поддерживать молчание, сидя рядом с ней. Я должен был наладить общение с Элисон каким-то другим, нелиберальным, путём. Необходимо было донести до неё мысль, что говорить было не обязательно, что мы можем вот так спокойно сидеть рядом, что здесь безопасно и я не причиню никакого ей вреда. Только завоевав доверие Элисон, я смогу двигаться дальше. И это займёт время, процесс не будет долгим и рутинным. Дело пойдёт на лад. Медленно, но в итоге мы сдвинемся с мёртвого пути как айсберг.

Мы с Элисон сидели в тихом молчании. В висках у меня начинало неприятно пульсировать. Первый вестник начинающейся головной болью. У меня какой-то красноречивый симптом. На ум пришла одна лишь фраза Рутины: «Хороший психотерапевт восприимчив к чувствам пациентов, но присваивать их себе нельзя». Получалось, что пульсация в моей голове – вовсе не моя головная боль. Она принадлежала Элисон. И тут на меня накатила угрюмая волна тоски, осталось единственное желание – умереть, умереть, умереть… Я прекрасно понимал, что и это вовсе не мои переживания. Я ощущал то, что происходит с Элисон. Сидел и молчал, а голова раскалывалась от жуткой адской боли, желудок скручивался в тугой узел… Казалось, прошла целая вечность. Наконец я взглянул на часы: сорок шесть минут уже истекли.

– На этом мы пока завершим, – произнес я.

Элисон опустила голову и уставилась на колени. И я больше не выдержал.

– Я здесь, чтобы помочь тебе! – горяченно, искренне прошептал я. – Пожалуйста, Элисон довертись мне! Я хочу открыть вам глаза на правду.

«Вы никогда не сможете мне помочь! – кричали в ответ её глаза. – Взгляните на себя: вы едва справляетесь с самим собой! Притворяетесь таким мудрым, будто знаете всё на свете, а на самом деле лечить нужно вас! Вы безумец! Подлый обманщик! Лжец! Лжец…»

Я долго смотрел в глаза Элисон – и внезапно понял, что весь сеанс не давал мне покоя. Психотерапевты довольно быстро учатся распознавать признаки душевного расстройства: от особенностей поведения до речи и нехорошего блеска в глазах. Мы сразу подмечаем слишком тревожный взгляд, страх, помешательство. В случае с Элисон, несмотря на долгие годы лечения, на всё то, что она сделала и пережила, её глаза оставались такими – же чистыми, словно в небе в ясный летний день. Элисон не была сумасшедший! Так что же тогда с ней случилось? Что читалось во взгляде этих голубых глаз? Я никак не мог подобрать верного слова. Ее глаза… Сводили меня с ума.

Прежде чем я сумел сформулировать свою мысль, Элисон вскочила с кресла и бросилась на меня, хищно вытянув руки. Я даже не успел отодвинуться в сторону, и мы упали на пол. Я с грохотом стукнулся затылком Элисон, обрушившись сверху всем своим весом, в исступлении схватила мою голову руками и начала бить об пол: ещё, и ещё, и затем ещё. Потом стала царапать моё лицо, давала пощечины. Мне пришлось напрячь все свои силы, чтобы сбросить её с себя.

Я отполз к столу и наконец добрался до портативного датчика сигнализации. Однако нажать на кнопку я не успел – Элисон выбила устройство из моих рук.

Её пальцы, будто клещами, сдавливали моё горло, душили я начал задыхаться.

– Элисон… – Прошипел я, тщетно пытаясь дотянуться до заветной кнопки.

Её руки ещё сильнее сомкнулись на моей шее. Я тянулся к устройству, но не мог достать до неё. Её пальцы сжались ещё сильнее – у меня не хватило дыхание. И вдруг мне каким-то чудом удалось извернуться. Я схватил устройство и нажал на кнопку. Оглушительно взвыла сирена. Будто сквозь вату я услышал, как открылась дверь и Юрцев прокричал, что тут нужна помощь. Элисон оттащили, разомкнув её руки, и я жадно глотнул воздуха.

Чтобы скрутить Элисон, понадобилось три медсестры – Элисон извивалась, дралась и брыкалась, как словно одержимая. В тот момент Элисон ничем не напомнила человека – скорее какого-то дикого зверя, разъярённого чудовища. В кабинет ворвался Крист и сделал ей укол. Элисон потеряла сознание. Наконец-то всё стихло…

5.

– Сейчас немного пощиплет, – предупредил Юрцев, открыв флакон и пропитывая жидкостью марлевую салфетку.

Мы сидели в «апларинариуме», и Юрцев собирался обработать мои кровотачище царапины. Едкий запах напомнил мне о школьном медицинском кабинете, куда я часто попадал с содранными локтями и коленками после «сражений» на игровой площадке. До сих пор помню ощущение чудесного тепла и уюта, когда школьная медсестра обрабатывала и забинтовывала мои боевые раны, а потом в подарок за мою храбрость вручала леденец из жженого сахара.

Обжигающая боль от антисептика резко вернула меня к суровой действительности. Увы, мои нынешние раны оказались несколько серьёзнее чем когда-то в школе.

– Такое ощущение, будто я получил по голове молотком, – кривясь от боли, пожаловался я.

– Да, у вас на затылке большая гематома, – с участием произнес Юрцев. – Завтра вырастет большая шишка. Надо понаблюдать. Нельзя было оставлять вас с ней наедине! – горестно вздохнул Юрцев.

– Всё же это я настаивал.

– Да уж, – проворчал он.

– Отдельное вам спасибо за то, что не добиваете меня фразой «а я вас предупреждал».

– Да не беспокоитесь, вы ещё услышите эту фразу от профессора. Кстати, он просил вас зайти к нему в кабинет.

– Ну ясно.

– Если честно не хотелось бы оказаться на вашем месте.

Покряхтывая, я поднялся со стула.

– Нет спешите, – посоветовал Юрцев, внимательно глядя на меня. – Подождите минутку. Вы уверены, что можете идти сами? Если почувствуете тошноту или же головную боль, немедленно дайте мне об этом знать!

– Я в полном порядке, даю вам честное слово.

Я, конечно, немного лукавил, но, говоря по своей совести, мой вид был гораздо плачевнее самочувствия. Глубокие царапины на коже, гематомы там, где её пальцы сдавливали моё горло, и запекшаяся от глубоко впившихся ногтей – всё это выглядело ужасно.

Я постучал в дверь кабинета профессора. При виде меня глаза Диомоса чуть не выскочили из орбит.

– Ох-ох-ох, – забормотал он в растерянности. – Вам нужно наложить швы?!

– Нет-нет, что вы. Я в порядке.

Профессор недоверчиво оглядел меня и провел внутрь.

Глава 11

– Вопрос заключался в том что мне с этим делать. Можно было бы не обращать внимания на этот факт никакого внимания. Или напрочь всё отрицать. Или вообще притворяться, что в этом курсе главное – вы. Или мы можем допустить, что психотерапия – двусторонний процесс, и начать работать в данном формате. Тогда мы действительно получим шанс сдвинуться с мёртвой точки.

Я поднял руку, демонстрируя Элисон обручальное кольцо на пальце.

– Вот это кольцо на моём пальце здесь не просто так, ведь верно? И оно говорит вам о чём-то, не так ли Элисон?

Взгляд Элисон медленно переместился в сторону руки с моим кольцом.

– Оно говорит о том что я женатый мужчина. А это значит, у меня есть жена. Мы женаты почти десять лет.

Ответа не последовало. Но Элисон по – прежнему смотрела на кольцо.

– Вы прожили в браке восемь лет, ведь так? – уточнил я.

Элисон по – прежнему хранила молчание.

– Я очень люблю свою жену. А вы любили своего мужа?

Глаза Элисон метнулись к моему лицу. Мы уставились друг на друга.

Глава 12

На мой поставленный вопрос я не услышал ответа от Элисон. Широко распахнутые глаза Элисон смотрели на меня в упор, не мигая. Я уже собирался задать очередной вопрос, когда меня тут – же осенило: нужно перебороть соблазн заполнить пустоту словами. Просто поддерживать молчание, сидя рядом с ней. Я должен был наладить общение с Элисон каким-то другим, нелиберальным, путём. Необходимо было донести до неё мысль, что говорить было не обязательно, что мы можем вот так спокойно сидеть рядом, что здесь безопасно и я не причиню никакого ей вреда. Только завоевав доверие Элисон, я смогу двигаться дальше. И это займёт время, процесс не будет долгим и рутинным. Дело пойдёт на лад. Медленно, но в итоге мы сдвинемся с мёртвого пути как айсберг.

Мы с Элисон сидели в тихом молчании. В висках у меня начинало неприятно пульсировать. Первый вестник начинающейся головной болью. У меня какой-то красноречивый симптом. На ум пришла одна лишь фраза Рутины: «Хороший психотерапевт восприимчив к чувствам пациентов, но присваивать их себе нельзя». Получалось, что пульсация в моей голове – вовсе не моя головная боль. Она принадлежала Элисон. И тут на меня накатила угрюмая волна тоски, осталось единственное желание – умереть, умереть, умереть… Я прекрасно понимал, что и это вовсе не мои переживания. Я ощущал то, что происходит с Элисон. Сидел и молчал, а голова раскалывалась от жуткой адской боли, желудок скручивался в тугой узел… Казалось, прошла целая вечность. Наконец я взглянул на часы: сорок шесть минут уже истекли.

– На этом мы пока завершим, – произнес я.

Элисон опустила голову и уставилась на колени. И я больше не выдержал.

– Я здесь, чтобы помочь тебе! – горяченно, искренне прошептал я. – Пожалуйста, Элисон довертись мне! Я хочу открыть вам глаза на правду.

«Вы никогда не сможете мне помочь! – кричали в ответ её глаза. – Взгляните на себя: вы едва справляетесь с самим собой! Притворяетесь таким мудрым, будто знаете всё на свете, а на самом деле лечить нужно вас! Вы безумец! Подлый обманщик! Лжец! Лжец…»

Я долго смотрел в глаза Элисон – и внезапно понял, что весь сеанс не давал мне покоя. Психотерапевты довольно быстро учатся распознавать признаки душевного расстройства: от особенностей поведения до речи и нехорошего блеска в глазах. Мы сразу подмечаем слишком тревожный взгляд, страх, помешательство. В случае с Элисон, несмотря на долгие годы лечения, на всё то, что она сделала и пережила, её глаза оставались такими – же чистыми, словно в небе в ясный летний день. Элисон не была сумасшедший! Так что же тогда с ней случилось? Что читалось во взгляде этих голубых глаз? Я никак не мог подобрать верного слова. Ее глаза… Сводили меня с ума.

Прежде чем я сумел сформулировать свою мысль, Элисон вскочила с кресла и бросилась на меня, хищно вытянув руки. Я даже не успел отодвинуться в сторону, и мы упали на пол. Я с грохотом стукнулся затылком Элисон, обрушившись сверху всем своим весом, в исступлении схватила мою голову руками и начала бить об пол: ещё, и ещё, и затем ещё. Потом стала царапать моё лицо, давала пощечины. Мне пришлось напрячь все свои силы, чтобы сбросить её с себя.

Я отполз к столу и наконец добрался до портативного датчика сигнализации. Однако нажать на кнопку я не успел – Элисон выбила устройство из моих рук.

Её пальцы, будто клещами, сдавливали моё горло, душили я начал задыхаться.

– Элисон… – Прошипел я, тщетно пытаясь дотянуться до заветной кнопки.

Её руки ещё сильнее сомкнулись на моей шее. Я тянулся к устройству, но не мог достать до неё. Её пальцы сжались ещё сильнее – у меня не хватило дыхание. И вдруг мне каким-то чудом удалось извернуться. Я схватил устройство и нажал на кнопку. Оглушительно взвыла сирена. Будто сквозь вату я услышал, как открылась дверь и Юрцев прокричал, что тут нужна помощь. Элисон оттащили, разомкнув её руки, и я жадно глотнул воздуха.

Чтобы скрутить Элисон, понадобилось три медсестры – Элисон извивалась, дралась и брыкалась, как словно одержимая. В тот момент Элисон ничем не напомнила человека – скорее какого-то дикого зверя, разъярённого чудовища. В кабинет ворвался Крист и сделал ей укол. Элисон потеряла сознание. Наконец-то всё стихло…

5.

– Сейчас немного пощиплет, – предупредил Юрцев, открыв флакон и пропитывая жидкостью марлевую салфетку.

Мы сидели в «апларинариуме», и Юрцев собирался обработать мои кровотощащие царапины. Едкий запах напомнил мне о школьном медицинском кабинете, куда я часто попадал с содранными локтями и коленками после «сражений» на игровой площадке. До сих пор помню ощущение чудесного тепла и уюта, когда школьная медсестра обрабатывала и забинтовывала мои боевые раны, а потом в подарок за мою храбрость вручала леденец из жженого сахара.

Обжигающая боль от антисептика резко вернула меня к суровой действительности. Увы, мои нынешние раны оказались несколько серьёзнее чем когда-то в школе.

– Такое ощущение, будто я получил по голове молотком, – кривясь от боли, пожаловался я.

– Да, у вас на затылке большая гематома, – с участием произнес Юрцев. – Завтра вырастет большая шишка. Надо понаблюдать. Нельзя было оставлять вас с ней наедине! – горестно вздохнул Юрцев.

– Всё же это я настаивал.

– Да уж, – проворчал он.

– Отдельное вам спасибо за то, что не добиваете меня фразой «а я вас предупреждал».

– Да не беспокоитесь, вы ещё услышите эту фразу от профессора. Кстати, он просил вас зайти к нему в кабинет.

– Ну ясно.

– Если честно не хотелось бы оказаться на вашем месте.

Покряхтывая, я поднялся со стула.

– Нет спешите, – посоветовал Юрцев, внимательно глядя на меня. – Подождите минутку. Вы уверены, что можете идти сами? Если почувствуете тошноту или же головную боль, немедленно дайте мне об этом знать!

– Я в полном порядке, даю вам честное слово.

Я, конечно, немного лукавил, но, говоря по своей совести, мой вид был гораздо плачевнее самочувствия. Глубокие царапины на коже, гематомы там, где её пальцы сдавливали моё горло, и запекшаяся от глубоко впившихся ногтей – всё это выглядело ужасно.

Я постучал в дверь кабинета профессора. При виде меня глаза Диомоса чуть не выскочили из орбит.

– Ох-ох-ох, – забормотал он в растерянности. – Вам нужно наложить швы?!

– Нет-нет, что вы. Я в порядке.

Профессор недоверчиво оглядел меня и провел внутрь.

Глава 13

Я неохотно взял ему полпинты. Мы уселись за столик в самом дальнем углу. Маленький карлик огляделся украдкой и вытащил из-под стола небольшой свёрток, замотанный в целлофановый пакет. Я осторожно осмотрелся по сторонам, а затем передал ему деньги.

Наконец-то добравшись до дома, я даже уже и не сомневался, что меня обманули. Однако стоило мне развернуть упаковку, и в ноздри резко ударил знакомый едкий аромат. Внутри лежали крошечные синие с сероватыми прожилками, бутоны. Сердце заколотилось, словно я снова повстречал давно потерянного мною друга… И, правду говоря, так оно на самом деле и было… С тех всё пошло-поехало: как только я хотя-бы на несколько часов оставался в квартире один и точно знал, что Кэт вернётся не в скором, времени в моих руках тут же оказывался косяк.

Усталый и опустошенный, я приоткрыл в ванной окошко и выпускал наружу дым. Но затягивался я слишком часто и слишком сильно, поэтому меня здорово накрыло – полный нокаут. Я так накурился, что еле передвигал своими ногами, будто я брел сквозь густую жижу. Затем я постарался замести следы, проделав весь ритуал: побрызгал в ванной освежителем воздуха, почистил зубы, принял душ и, с трудом дойдя до гостиной, в изнеможении рухнул на диван.

Я огляделся в поисках пульта от телевизора, но я нигде его не заметил. А потом увидел, что на кофейном столике из-за открытой крышки ноутбука Кэт торчит краешек пульта. Я потянулся к пульту, однако «трава» настолько затуманила мой мозг, что ноутбук полетел на пол. Я вернул его обратно и открыл крышку. От моих действий экран ноутбука неожиданно ожил: Кэт посматривала почту и не вышла со своей страницы. По какой-то причине я продолжал пялиться на страницу с электронной почты супруги. Меня как – будто загипнотизировали на месте. Её почта притягивала к себе мой взгляд, манила. И я никак не мог оторваться. Вдруг глаза выхватили часто повторяющиеся в заголовках писем слова «сексуальный и «шлюшка». Писем оказалась целая вереница, и всё было от некого «ХУЛИГАНА 21».

И только зачем я полез дальше! Почему же не встал с дивана и не ушёл?

Я навёл мышку на самое свежее письмо и открыл его.

Re: маленькая миссис шлюшка.

Еду в автобусе. Страстно дико хочу тебя. Кожа на моём осеннем пальто пахнет тобой. Чувствую себя грязной прошлой девчонкой. Целую.