Текст книги "Колдовской отведай плод (СИ)"

Автор книги: Натали Синегорская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Что? – я приоткрыла дверь и выглянула в щелку.

– Миста Мирохарда, к вам пришли, – робко сказал охранник

– Гоните в шею, – я представила Ербина, явившегося за макулатурой, деньгами или помотать нервы, и содрогнулась. Видеть его сегодня еще раз было выше моих сил. Могу ведь не выдержать и… Нет, при всей моей неприязни к этому типу применять против него холодное оружие не стану.

– Вы шутите? – детинушка недоуменно похлопал глазами. – Такую красивую девушку – и в шею?

– Что?!

Я отодвинула охранника и побежала наверх.

Красивой девушкой, естественно, была Данни. Она стояла перед входом в музей, притопывая стройной ножкой в моднейшем сапоге. Такая же красивая, как и всегда. В который раз я спросила себя – почему, ну почему вот эта умная, замечательная, прекрасная и богатая девушка поддерживает дружеские отношения с неказистой толстой мной?

– Мира! – закричала она возмущенно и шагнула навствечу. – Ты вообще думаешь о чем-нибудь? Рабочий день закончился пять часов назад! Четыре из них мы с Гвейнардом тщетно пытаемся тебя отыскать. Наверное, психика твоего сторожа не выдержала нашей настойчивости, и он окончательно сбрендил, потому что кукует и кукует без умолку. Кстати, твоя соседка откуда-то точно знает, дома ты или нет. Не терплю любопытных соседей, но в двух случаях их помощь может быть неоценимой – если пропала подруга или муж привел любовницу… Скажи, что ты до сих пор тут делаешь?

– Э-э-э… работаю.

– Начальник тебя отпустил? В смысле, отпуск дал или нет?

– Д-да.

– Тогда почему ты все еще здесь? Переделать все дела нереально, сама знаешь. Собирайся и пошли.

– Не могу.

Я как можно короче обрисовала ситуацию, стараясь при этом не упускать основные детали.

Данни возвела глаза к небу и вздохнула:

– Ну, ты даешь, подруга. Забыла, где работаешь? У вас в подвале в какой-нибудь из коробок наверняка есть поисковик. Он в два счета найдет расхождение между списками и наличием экспонатов.

– Ты что, – ужаснулась я, отводя Данни подальше от прислушивающихся к разговору охранников и переходя на шепот. – Это вообще-то преступление. Пользоваться ценными экспонатами строжайше запрещено.

– А сидеть в подвале до утра разрешено? Работать круглосуточно никто не запрещает?

– Никто. У меня даже надувной матрас припасен на случай незапланированной ночевки.

– Ты маньячка, – констатировала Данни. – Сейчас же запускай поисковик. Я устала и проголодалась.

Последнее слово подействовало на меня, как холодный душ. Желудок напомнил, что он тоже проголодался, несмотря на все, поглощенное ранее.

– Давай зайдем в «Румяный блин» и перекусим, – робко предложила я, – а потом я вернусь и все быстренько закончу.

– Нет, – отрезала подруга. – Мы никуда не зайдем. Если мы поедим и ты потом вернешься в подвал, то нам с Гвейнардом придется ждать до утра. Среди палаточников, магических патрулей, демонов и аналогичного сброда. Ты этого хочешь?

Вообще-то как раз сейчас мне было все равно, где проведет ночь Данни. Но сказать так – значит, спровоцировать новую вспышку гнева подруги. А уж если она рассердится по-настоящему, то – туши свечу, ныряй в подвал.

Однако по инерции я продолжала сопротивляться, хотя делала это больше для проформы, понимая, что Данни права: вручную, без магических средств мне не обследовать архивные полки даже за месяц непрерывной работы.

– А если кто-нибудь заметит утечку магии в поисковике?

Это прозвучало настолько неуверенно, что даже я не поверил самой себе.

– Да кто заметит-то кроме тебя? – Данни поняла, что я сдаю позиции и перешла на командный тон. – В ваши катакомбы спускаешься только ты. А ты, моя милая, завтра… нет, сегодня… Да. Сегодня уезжаешь! Когда вернешься из отпуска посвежевшая и похорошевшая, да еще с кучей новых знаний и артефактов, про разрядившийся поисковик уже забудут.

Я укоризненно покачала головой – на что ты меня толкаешь, дорогая, на должностное преступление? Данни насупила брови и кивнула на дверь – иди, мол.

В архиве хранилось несколько поисковиков. Я вытащила нужную коробку, открыла и осмотрела содержимое. Та-а-ак, что у нас тут имеется? Вот этот лимонно-желтый шарик чуть крупнее моего кулака ищет беглых преступников, но уже почти пуст – еще бы, за годы службы нашел одиннадцать грабителей, трех убийц, восемнадцать магов и тридцать шесть еретиков-безмагов. Следующие три – помельче, желтые с оранжевыми прожилками, – хозяйственники, помогают отыскать потерянную или засунутую в дальний угол домашнюю утварь. Пятый, желтый в голубую крапинкукак и первый, оказался практически разряжен; у него очень-очень узкая и, на мой взгляд, забавная специализация: предназначен для отыскания гулящих мужей. Ага, вот то, что нужно – небольшой шар, в пассивном состоянии бледно-желтый, ярко светится при активизации, отыскивает краденое. Так, главное, правильно составить программу поиска. Я раскрыла прилагаемую к поисковику МБК, так называемую маленькую белую книжечку с шаблонами стандартных программ, и быстро нашла нужную.

Увы, не ко всем артефактам имелись МБК – за триста лет многие инструкции потерялись. А для некоторых маго-штучек их не существовало вовсе. Колдуны в старые времена не особо заботились о потомках и создавали артефакты не для продажи, аисключительно для собственного пользования.

К стастью, в нашем архиве МБК были более чем у половины артефактов.

Итак, чтобы заставить поисовик работать, надо обрисовать ему район поиска – устно либо на бумаге, задать приметы краденого или любые другие условия, по которым искомое определяется однозначно. А также определить итог поиска: сам предмет, его местонахождение, либо, если ни то, ни другое не определимо (например, предмет уничтожен и найти его невозможно) приметы вора. И произнести фразу активизации.

– Район поиска: подвал архива, – громко произнесла я, держа шарик перед собой на вытянутой руке. – Условия: наличие предмета в списках, но фактическое отсутствие. Итог: список украденных предметов.

Подумала и добавила:

– И приметы вора. По окончании работы занести на лист. Ареа канта манипус!

В принципе, для поисковика имели значения не сами слова, а эманации, передаваемые моей рукой. Но, увы, без вербализации активировать артефакты не удавалось.

Поисковик сделал работу быстро, хотя и разрядился почти полностью. Пока он метался среди стеллажей по заданной программе, я терзалась муками совести, но когда на чистый лист, который я ему подсунула, легли ровные строки, содержавшие перечень пропавшего, только ахнула. Двадцать два предмета! Ну, ничего себе! Тут были и защитные амулеты, и увеличители энергетического поля, и мелкие бытовые вещи типа чашки-непроливайки и скалки-самокатки. Самое неприятное, что в этот список попал еще один предмет, довольно ценный – изменитель внешности. Но что поразило больше всего, к пропаже приложил руку не только Ербин, а еще как минимум двое – шарик выдал приметы аж трех человек! Я быстро пробежала глазами описания и убедилась, что клептоманией страдаю – все трое были мужиками. Но кто они? Так, первый: высокий, худой, лысеющий… Ербин или кто-то очень на него похожий. Украл единственный предмет – красный негниющий помидор, вызывающий женскую страсть при совместном поедании. Гм. Уж не со мной ли совместно он собирался его поедать? Второй: среднего роста, плотный, темноволосый, особых примет нет. Что ж, это мог быть кто-то из работников музея. Украл двадцать предметов. Ого! Значит, ворует постоянно. Третий. Тоже мужчина, и тоже без особых примет. Украл всего лишь расческу, делающую шевелюру пышнее. Наверняка спер на подарок для своей возлюбленной.

Осталось понять одну простую вещь. Если все эти двадцать два предмета вынесли из музея, то… каким образом? Магический контур непременно уловит и зафиксирует факт выноса маго-штучки, после чего передаст информацию дежурному начальнику, а тот – охранникам на входе.

И – уверяю вас – мало никому не покажется. До меня тут работал один старичок. Чтобы порадовать свою половину, он решился стащить поющий горшочек. Не успел сделать и двух шагов, как охранник ласково взял его за плечо и отобрал сумку с горшочком. Старичка уволили на следующий же день. Впрочем, дедушка, когда передавал мне дела, клялся, что его подставили, а, может, даже подсидели. При этом он так подозрительно смотрел на меня, что я готова была провалиться от стыда сквозь землю. Наверное, он и сам понимал абсурдность своих обвинений – подвал музея не такое уж козырное место, а должность архивариуса – не мечта владеющих маго-взором, чтобы подсиживать кого бы то ни было. Тем не менее, перед старичком мне было крайне неудобно. Но одно я запомнила хорошо: выносить из музея что-либо – гиблое дело, причем в прямом смысле слова.

Однако, вот же двадцать два предмета, исчезнувшие из подвала. Возможно, они все еще находятся в стенах музея. Очень не хотелось думать на своих коллег, но… Жаль, я не задала поисковику параметр «местонахождение украденного». Но теперь ничего не поделаешь.

Я поблагодарила поисковик за помощь, погладила слабо светящийся желтый шарик и бережно уложила в коробку. Он едва заметно мигнул, будто ответил на мою ласку. По моим наблюдениям, маго-штучки – самые отзывчивые и милые… э-э-э… вещи… нет, все-таки существа. Почти как живые. Если найти с ними общий язык и научиться понимать, то проблема отсутствия близкого человека отступит далеко на задний план… Собственно, ради общения с маго-штучками я и оставила карьеру журналистки, придя в музей архивариусом. Зря Данни удивляется, что я забываю здесь про все на свете. Время на службе течет незаметно. Хотя, наверное, моя увлеченность работой – это лишь возможность забыть про все остальные проблемы.

Написав начальнику сопроводительное письмо с просьбой уличить трех воров и не пускать «жениха» в музей ни под каким видом, я вдруг вспомнила про кинжал. Тот самый, небольшого размера, предположительно выпавший из какой-то книги.

На столе его не было. Под столом тоже. Но ведь я отчетливо помнила, что оставила его вот здесь перед тем, как уйти к Банкину!

Хорошо, будем рассуждать логически. Уйдя, я заперла дверь. Значит, пока мы беседовали с начальником, войти сюда никто не мог. Замечательно.

Потом я спустилась вниз и принялась проверять полки и короба на предмет пропажи. Был ножик на столе? Не помню.

Потом пришла Данни. Я вышла к ней и…

Идиотка! Как можно было оставить дверь открытой! Сюда мог забраться кто угодно. Я сразу представила – вот он спускается по ступеням, озирается, берет нож, после чего крадется в дальний угол подвала, где затаивается. Чтобы позже выйти и прирезать меня.

Еще раз идиотка. Что за дурацкие мысли лезут в голову?

И тотчас же, будто отвечая мыслям, в глубине архива послышался какой-то звук. То ли что-то упало, то ли кто-то споткнулся.

Неприятный холодок пробежался вдоль позвоночника.

Спокойно, сказала я себе; наверное, какой-нибудь короб стоял неровно, вот и рухнул, задетый летящим поисковиком.

Однако короб, даже рухнувший с высоты, вряд ли станет вполголоса ругаться.

Где, спрашивается, были мои мозги, куда подевалась осторожность, когда я подскочила и кинулась на звук брани, как собачка, в любимую конуру которой забрался наглый котяра?

Увы, в отличие от собачки, быстрота – не мой конек. За то время, пока я металась среди стеллажей, отыскивая источник звука, любой приличный вор мог бы смыться как минимум раза три (на что я подсознательно надеялась). Но то ли злодей заплутал, то ли оказался еще менее проворен, чем я, и мне удалось, вывернув из-за очередного поворота, весьма удачно налететь на черную фигуру в длинном плаще с капюшоном, из-под которого злобно сверкнули глаза. В следующую секунду фигура развернулась и резво поскакала от меня по проходу в дальний угол архива. Я ринулась за ней.

Надо сказать, бежал черный плащ если и быстрее, чем я, то ненамного. Тем не менее, расстояние между нами неуклонно увеличивалось. Не-е-ет, не уйдешь! Я разозлилась, и, бросив вперед свою тушку в немыслимом рывке… рухнула на каменный пол.

Однако, падая, мне удалось ухватить конец мантии. Почти одновременно раздались: треск разрываемой материи, глухое рычание обезмантенного беглеца, стук моего тела о камни, пару ругательств, отпущенных мной в адрес жесткого пола, топот убегающего злодея.

Раздался еще один звук, который тут же примирил меня и с падением, и с очередными разодранными колготками. Это было тихое звяканье упавшего на каменный пол кинжала.

Видимо, ворюга прятал его в складках мантии и впопыхах не заметил потерю. Потирая ушибленные колени, я с трудом поднялась и сделала пару шагов. Протянула руку, чтобы поднять серебристый клинок.

И тут случилось совершенно невероятное. Прямо на моих глазах кинжал… растворился! Исчез, будто его и не было. Я пошарила руками по полу в надежде, что он просто стал невидимым. Ничего подобного. Кинжал пропал, будто его и не было.

Я задумалась. Никогда не слышала, чтобы предметы, пусть и магические, вот так запросто исчезали. Хорошо бы спросить кого-нибудь из отдела магической литературы, может, встречались какие-то книги или статьи на эту тему, но ведь рабочий день давно закончился. А завтра… нет, уже сегодня я уезжаю. Ладно, оставим решение этой загадки на потом.

Преследовать вора дальше, дабы установить его личность я, конечно, не стала. Во-первых, он уже исчез за ближайшим поворотом, а во-вторых, коридоры музея до конца не изучены, и некоторые из них ведут демон знает куда. Очень надеюсь, что злоумышленник туда и попадет. Ну, и в третьих, очень сомневаюсь в своей победе, если нам с ворюгой придется схлестнуться врукопашную.

И вообще, с меня на сегодня хватит! Присовокупив к записке для начальника трофей – кусок плаща, я поднялась наверх к Данни, оживленно болтающей с охранниками.

– Все в порядке? – спросила подруга. – Можно ехать?

В порядке, конечно, было далеко не все – колени отчетливо болели, но я вдруг почувствовала, как безмерно устала – и от работы, и от подвала, и от начальства. Оказалось, я очень-очень хочу уехать немедленно и как можно дальше. Поэтому лишь кивнула, схватила Данни за руку и потащила прочь.

Глава 4. Сборы. Отъезд

«Привлекательный начинающий маг-экспериментатор

желает познакомиться с нищей уродиной,

готовой попытаться стать красивой и доброй,

для приятного времяпровождения. Положительный

результат эксперимента не гарантирован!

Убедительная просьба повторно

не обращаться и демонов не насылать!».

Из объявлений в газете «Магия-сила»

Быстроходка ждала за углом.

– Нашла беглянку! – радостно объявила подруга водителю. – Спасла от неминуемой гибели в застенках пыточного каземата, который почему-то называется учреждением культуры. Ее потеря была бы большой утратой для магической общественности, потому что другой такой сумасше… э-э-э… тругоголички в Данентии просто не существует. За спасение мне полагается поставить памятник. Или хотя бы накормить и напоить.

Человек в темной рубашке с высоким воротом и белом жилете повернулся и кивнул, с интересом рассматривая тругоголичку.

Наши взгляды встретились, и его лицо тут же вытянулось. Мое, видимо, тоже. По крайней мере, я замерла на несколько секунд, а потом отступила на пару шагов назад и мысленно выругалась.

Это был тот самый тип. Который вчера сначала чуть на меня не наехал, виляя и подпрыгивая, а потом заявил, что мне не мешало бы похудеть как минимум вдвое. А я за это пообещала ни за что и никогда не садиться в его быстроходку.

Я заметила, что тип насмешливо рассматривает мои ноги в разодранных чулках, вспыхнула и принялась одергивать юбку. Парень искривил губы в ухмылке.

– Прыгай, – сказала Данни и распахнула заднюю дверцу. – И поехали. Мы по твоей милости потеряли уйму времени. Завтра начнут прибывать наследники, поэтому выехать надо сего…

Она вдруг запнулась и внимательно посмотрела сперва на меня, потом на парня:

– Что? Что такое? Мира? Гвейн?

– Ничего, – ответила я и отвернулась. – Я не поеду.

– Снова здорово! – всплеснула руками Данни. – Послушай, Мира. Мы ведь уже обо всем договорились. Ты согласилась стать моим представителем в замке, и я не стала больше никого искать. Ну что произошло? В подвале ты увидела призрака? Испугалась и теперь боишься ехать в темноте?

Подумаешь, призрак. Как раз их-то я и не боялась. На случай появления в подвале призраков у меня под рукой находился ловец – устройство, преобразующие неживые магические объекты в чистую энергию.

Зато я очень боялась ехать с этим типом. Его манеру вождения я видела, и она мне жутко не понравилась. Мне и так не внушали доверие все эти новомодные маго-механические агрегаты, до конца не исследованные и не изученные. А если к тому же водитель неопытный…

Но признаваться в трусости мне, как дочери испытателя летунов, не хотелось.

– Нет, не призрака, – ответила я, с трудом отводя взгляд от белобрысого Гвейна. – У нас в музее, как я и опасалась, завелся вор. И даже не один, а сразу трое. Я очень боюсь, что в мое отсутствие они разграбят пол-архива.

– Да и пусть разграбят, тебе-то что? – фыркнула Данни. – Поиск воров – дело твоего начальства и службы безопасности, а вовсе не твое.

Я с укором посмотрела на Данни. Конечно, подруга права, но мне от этого не легче.

– Данни, пойми, мы с таким трудом собираем артефакты. Те, что есть в наличии – мелочь, не стоящая особого внимания. Но если пропадет и она, музей закроется, даже не открывшись.

– Мира! – закричала Данни так громко, что какой-то прохожий шарахнулся от нас, едва не впечатавшись в ограду. – Мира, ты что, плохо меня слушала, да? Я даю тебе прекрасный шанс пополнить вашу экспозицию! У папочки в замке есть замечательные старинные артефакты! Бери – не хочу! Я не возьму за них с вашего нищего музея ни одного биаса!

Она перевела дух и уже тихо добавила:

– Ну, пожалуйста. Сделай это ради меня, ради нашей дружбы. Мне на самом деле очень, очень нужно, чтобы поехала именно ты.

Это был запрещенный прием. Ради Данни и нашей дружбы я готова пожертвовать всем, и она это знала. Значит, ей действительно необходимо видеть своим представителем именно меня.

– Хорошо, – сдалась я села в быстроходку.

Со стороны водительского сидения послышался ехидный смешок. Я только сжала покрепче зубы – во-первых, чтобы не зарычать, во-вторых, представляя, какими зигзагами мы сейчас понесемся по улицам.

Сама не понимая зачем, решила осмотреть все вокруг маго-взором, хотя в этом не было никакой нужды – нападать на нас в центре города, да еще рядом с музеем, где полно охраны, никто не станет. И верно, ничего особенного я не увидела. Серая паутина защиты, оплетающая музей, яркие лучи, исходящие от курантов, защитный кулон Данни…

Я перевела взор на Гвейна и вздрогнула.

На миг, на один крошечный миг показалось, будто под черной рубахой блеснула цепь раба. Которая являлась совсем не украшением, а запрещенным артефактом, подлежащим немедленному уничтожению или, как минимум, разрядке. Я тряхнула головой. Наваждение исчезло.

Быстроходка подпрыгнула и рванула с места. От стены отделился ковер-летун и последовал за нами.

Всю дорогу наш водитель молчал, а Данни давала мне наставления и советы, которые я слушала вполуха, так как раздумывала, в самом ли деле видела на шее Гвейна цепочку или мне померещилось. Ничего не придумала и решила – действительно, заработалась до светящихся шариков в глазах.

Как я уже успела убедиться, водителем парень был не ахти каким. Машина то резко тормозила, то дергалась на поворотах. Недостаточное мастерство водителя усугубляли разбитые по всему центру палатки одноотцовцев и магические патрули, которые не давали простора для маневров. Однажды нам попалась группа детей, с ликующими криками гоняющих демона. Последний выглядел до того зашуганным, что я от души ему посочувствовала. Он было увязался за быстроходной, ища спасения. Но тут ребятишки подняли истошный крик, и наш водитель – я вспомнила, что Данни называла его Гвейнардом – прибавил ходу, отчего быстроходка рванула как укушенная бешеным котом. Несчастный демон вынужденно отстал.

Повернув за угол, мы чуть притормозили. Где-то тут, рядом, самоходка, ведомая нашим лихачом, налетела на меня в первый раз.

Ну да, точно. Вот и дом с яблокожором. Он все так же улыбается мне со стены – чуть укоризненно, но все-таки обоятельно.

К двери дома с яблокожором подходил человек. Вот он вставил в замочную скважину ключ и повернул. Я равнодушно смотрела на его спину. Вот интересно, похож он на изображенного на стене предка? Человек, будто прочтя мои мысли, неспешно повернулся. Я увидела его лицо и ахнула.

Перед открытой дверью стоял никто иной, как Ербин собственной персоной.

– Что он тут делает? – растерянно спросила я, не отрывая взляда от лже-жениха.

– Кто? – спросила Данни. – Куда ты смотришь? На яблокожора? Так он тут всегда, ты что, забыла?

– Нет, я про Ербина.

Мы уже проехали заветный дом, поэтому нам с подругой, оглядываяь назад, пришлось вывернуть шеи.

– Ербина? – Данни недоуменно посмотрела на меня. – Ты заработалась, что ли? Какого еще Ербина?

– Того самого, Данни, того самого. Да посмотри же внимательней! Вон же он.

Лже-жених все так же стоял у двери и глядел на нас, чуть улыбаясь. Впрочем, может, улыбка мне померещилась, на улице темнело, и черты лица скрадывались.

– Это не он, – уверенно сказала Данни. – Какой же это Ербин? Ему совсем нечего тут делать. И потом, хозяина дома я знаю. Правда, очень шапочно, и даже имя не вспомню, но этот тип на Ербина даже близко не похож.

Я не стала спорить. Не возвращаться же, чтобы доказать свою правоту.

То, что это был Ербин, я готова была поклясться.

Вот только что он тут делал?

По дороге мы с Данни все-таки решили перекусить в «Румяном блине». Оставили Гвейнарда в машине и зашли в уютный трактирчик.

– Мне пять блинчиков, – сказала я подошедшей девушке. – Два стакана сока и…

– Три салата из огурцов, – закончила Данни. – Блинчики – не лучший выбор для ужина.

– Наголодаться всегда успею, – отмахнулась я.

Если бы только знала, насколько пророческими оказались эти слова!

– Как он тебе? – спросила подруга, когда принесли заказ.

– Блинчик? Очень вкусный! Здесь их готовят – пальчики оближешь! Попробуй!

Подруга отвернулась и поморщилась.

– Все талию экономишь? – сочувственно спросила я. – Тебя же с ковра-летуна скоро сдувать будет.

– Не будет, не надейся, – отпарировала Данни. – Я прекрасно чувствую себя без мучного и сладкого. А у тебя, похоже, разыгрался аппетит. Уж не на нервной ли почве? Очень понравился мой водитель?

Угу. Особенно когда прошелся о моей комплекции. Самое верное средство понравится девушке – наговорить гадостей о ее фигуре.

– Про нервную почву – это ты в точку, – я сменила тему, не желая обсуждать, кто кому нравится. – Знаешь, вчера вечером… Уже довольно поздно было… кто-то вызвал меня по переговорнику.

– Да ты что? – жадно спросила подруга, предвкушая сенсацию. – И кто же? Нет, не говори, дай я угадаю. Нетерпеливый поклонник?

– Какой еще поклонник! Данни! Ты о чем? Мне ведь только позавчера его настроили.

– Тогда… Наверняка это был рекламный вызов. Переговорщики кому только не сливают коды. Не бесплатно, естественно.

– Рекламный? А грубый и наглый не хочешь? – я пересказала ночной разговор.

Подруга нахмурилась:

– Код запомнила?

– Данни! Как считаешь, стоя в ночной рубахе на холодном полу, можно запомнить какой-то там код? Да и как бы я запомнила, если он сразу исчез?

– Исчез? – Данни чуть не подавилась куском огурца, закашлялась. – Код исчез с поверхности переговорника? Мира! Такого не бывает. Не может быть, понимаешь? Он гаснет только когда закончен разговор!

– Я и сама так думала. И тем не менее код пропал!

– Ладно. Про код я думаю вот что: специалисты из компании «Маг Улия» применили какое-то новшество… Чтобы скывать номер вызвающего. А что? Почему нет? Или переговорник настроили криво. Я уверена, объяснение есть, но сейчас важно другое: кто звонил. Какой был голос? Мужской? Женский?

– Хриплый. Как будто простуженный. Либо мужик, либо женщина с низким тембром. Думаю, голос изменили, чтобы я не узнала.

– Кто мог знать про твою поездку?

– Ты, – просто ответила я. – После тебя никто не приходил. И я никуда не выходила.

– Колдовство какое-то, – задумчиво произнесла Данни. – Я абсолютно точно никому не говорила.

– Абсолтно точно? – спросила я, и тут меня осенила догадка. – А водителю своему ты когда сказала?

Данни замерла, вытаращив глаза.

– Ну и? – я прищурила глаза.

– Буквально два слова, Мира! Я сказала ему буквально два слова!

– Какие именно?

– Что ему предстоит дальняя поездка. С моей подругой… Слушай, ну неужели ты подозреваешь его? Да у него даже переговорника нет!

– Мог воспользоваться твоим.

– А номер твой он как узнал?

Я призадумалась. Номера он знать, конечно, не мог.

– Вот и я о том же, – убежденно сказала Данни. – Мира! Это смешно, честное слово – подозревать моего шофера!

– А вот мне как-то не очень, – произнесла я вкрадчиво. – Меня будят ночью, обзывают, дают дурацкие советы. Короче, пытаются запугать. Зачем?

– Понятия не имею, – пожала плечами Данни. – И зачем же?

– Я тоже не имею понятия. Но кто-то почему-то не хочет, чтобы я поехала. Почему? Данни, или ты говоришь, в чем дело, или…

– Или ты не едешь? – упавшим голосом сказала подруга. – Впрочем, ты права. Так будет лучше. Правда, дело с наследством затянется на неопределенный срок… И магичекие фолианты могут растащить…

– Данни, я же не отказываюсь, – пришлось пойти на попятный. – Но, согласись, звонок действительно странный.

– Странный, – кивнула подруга. – Но все же… Если ты подозреваешь Гвейна, то совершенно напрасно.

Я решила не отвечать, потому что действительно подозревала. И звонок странный, и Гвейн этот, по словам самОй же Данни – странный… Нет, он, конечно, не вызвал меня сам. Скорее, передал кому-то информацию.

Но кому и зачем?

А вот поеду и все выясню!

Я с удивлением посмотрела на пустые тарелки – и когда только успела все съесть? Решительно встала:

– А не заскучал ли твой работник?

– Пусть немного, ему полезно, – улыбнулась подруа. – Так что, едешь?

– Данни, я долго колеблюсь прежде чем что-то решить. Но уж решив, не отступаю от намеченного.

– Тогда поехали.

Данни шагнула было к двери, но я ее задержала:

– Погоди еще минуточку. Слушай, а его эти… странности водителя, о которых ты вчера говорила… ну, помнишь, что он то ли заговаривается, то ли подозрительно себя ведет – они очень странные? Или терпеть можно?

Она рассмеялась:

– Терпеть можно. Если честно, Мира, мужики – они все немного странные. Вот взять моего жениха. Опять уехал! Все дела, дела. Которые, видите ли, важнее наших с ним отношений. Сколько раз я хотела тебя с ним познакомить. Но попробуй его поймай! Ничего, скоро он вернется навсегда. И мы наконец-то поженимся.

Я действительно не была знакома с женихом своей лучшей подруги. Удивительно, но факт. То он куда-то уезжал, то я была занята по уши, то Данни вплотную занималась своим магазинчиком. Но только теперь меня вдруг посетила странная мысль. А что, если она по какой-то причине просто не хочет нас знакомить? Полная ерунда, конечно, но вдруг?

Сторож – на сей раз он принял вид кукушки – все еще куковал.

Привычно шлепнув сторожа по башке, я повернулась к подруге, которая зашла в квартиру вместе в Гвейном вслед за мной:

– Данни, стучала в квартиру ты?

Она уставилась недоуменно:

– А какая разница?

– Сначала ответь.

– Ну, я. И что?

Странно. На Данни сторож должен не куковать, а кукарекать, приняв вид бравого петуха, а не серой невзрачной птички.

– Не пойму, что произошло со сторожем, – пробормотала я.

– Да он у тебя всегда заедает.

Заедает – да, но еще ни разу он не спутал Данни ни с кем другим.

– Вы едете или нет? – подруга начала сердиться. – Мира, бери вещи!

Когда Данни сердится, она разговаривает рублеными фразами и чаще всего глаголами в повелительном наклонении.

Я схватила приготовленную сумку, приподняла и тут же уронила обратно. Интересно, почему она такая тяжелая?

– Сдвинься, – буркнул Гвейнард.

Он оттер меня плечом, легко подхватил сумку и понес к выходу.

– А правда Гвейн немножко волшебник? – подмигнула мне Данни.

– Угу, – буркнула я.

– Это не он, – с нажимом прошептала подруга, косясь на дверь. – Это не он вызывал тебя ночью.

– Да, я уже почти поверила. Вызывал не он. Зато машину водит поистине волшебно, ты права.

– Нормально он водит, – начала заводиться Данни. – Что ты хочешь от человека, который сел за руль совсем недавно? Ты бы, наверное, сама не лучше ездила!

Она попыхтела немного, остывая, потом порылась в карманах, вытащила из одного здоровенную связку и протянула мне:

– Держи. Кажется, здесь ключи от всех комнат. У Сварта с женой тоже есть почти ото всех – ей ведь приходится делать уборку. А это папочкин экземпляр. Я говорила, что настроила ключи на тебя?

– Кажется, да, – неуверенно ответила я.

Связка оказалась не только здоровенной, но еще и увесистой. Хо-хо, значит, я стала полновластной хозяйкой замка, хоть и временной! Могу стащить несколько артефактов. Или, наоборот, подкинуть что-нибудь лишнее.

Тут у меня появилась сумасшедшая идея, и я решила ее озвучить:

– Может, твой волшебник сможет утрамбовать рояль и запихнуть его в быстроходку? Вдруг кто-нибудь из наследников его захочет?

Данни обалдело уставилась на меня. Спросила:

– Кого захочет? Волшебника?

– Я вообще-то имела в виду рояль, – спокойно пояснила я. – Что, если кто-то из наследников захочет его в качестве доли?

Данни уставилась на меня изумленно:

– Мира, ты шутишь? Во-первых, это подарок. Не только от меня, но и от покойного папочки. Помню, он однажды обмолвился: никогда не забуду, с какой страстью и обожанием Мира смотрела на инструмент.

Я внутренне содрогнулась и не стала уточнять, что это была вовсе не страсть, и уж тем более не обожание, а самый настоящий ужас. Упомянутый папочка заставлял меня разучивать песенку «Три мага раннею порой». Ее считали не то, чтобы запретной, но весьма неприличной. И не только из-за упоминания магии и волшебного порошка – содержание песенки определенно нуждалось в цензуре. Я не посмела ослушаться и, хоть и без большого удовольствия, по полдня сидела за роялем и стучала по клавишам, в то время как Данни со своей старой нянькой и садовником Свартом гуляла по окрестностям замка. А я томилась в компании старого угрюмого Макер-тота, который под мое бренчание бормотал слова песенки:

– Три мага раннею порой

Отправились на луг.

Сожрал могуллия второй,

А третий сгинул вдруг.

– А где первый? – наконец не выдержала я.

– Что? – нахмурился старик.

– Почему в песне поется про второго и третьего магов, а про первого – нет.

Он ухмыльнулся:

– Первый в уме.