Текст книги "Маскарад"
Автор книги: Натали Питерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
– Да, – сказал Алессандро, – я слышал о «казино». Но, естественно, в нем не бывал. Нет никакого желания вмешиваться в ее развлечения. Я уверен, они достаточно невинны.
– В прошлом они были действительно невинны, – согласилась его мать. – Но теперь, как полагает Карло, у нее завелся любовник, – добавила она неожиданно. – И я с этим согласна. Я не утверждаю, что уже есть основания для скандальных слухов, но Карло обладает в таких делах большой интуицией, и если он высказывает подобное мнение, так оно и есть. Мы пока не знаем, кто этот любовник.
– Полагаю, вы оба ошибаетесь, – жестко сказал Алессандро Лоредан. – У Фоски всегда было множество вздыхателей, некоторые, как ты знаешь, весьма темпераментны. Но она испытывает неприязнь к физической стороне любви.
– Благодаря тебе, – язвительно сказала Розальба. – Не обольщайся, Алессандро. Ты ее муж, значительно старше ее. К тебе она чувствует совсем не то, что испытывает по отношению к любовнику, который ближе ей по возрасту. Говорю тебе об этом только для того, чтобы ты не был застигнут врасплох, когда поползут слухи. А это обязательно случится. Мужья выглядят очень глупо, узнавая об измене последними. Но так неизбежно случается. Сам по себе факт, что Фоска обнаруживает определенный разум и действует осмотрительно, уже хороший признак. Она взрослеет. Советую тебе бдительно наблюдать за ней. Не говори ничего, пока она ведет себя пристойно. Даже будет лучше, если ты позволишь любовной интрижке развиваться спокойно. Фоска скоро устанет от любовника, и вся эта история ей наскучит. Пройдет немного времени, и она осознает, что люди излишне преувеличивают радости любви, как и все остальные удовольствия.
Алессандро почувствовал, что у него перехватило дыхание, внутри все сжалось от гнева, как всегда, когда он вспоминал о Фоске. Однако внешне он сохранил хладнокровие.
– Твой совет, мама, как всегда, хорош, – сказал Алессандро. – Но, надеюсь, он преждевремен.
– Любовная интрига была неизбежна, – серьезно заметила его мать. – Это ее всегдашняя манера поведения – дикие выходки, пылкие всплески. Я чувствовала, что развязка приближается. Возможно, речь идет не больше чем о ее чичизбео Валире. Он довольно красив и обожает ее. Это долго не продлится. Прояви терпение, сын. Если не хочешь развестись с ней…
– Ни за что, – сказал он решительно. – Я никогда не оставлю ее.
– Какой ты упрямый, – вздохнула она. – Тогда ты должен сохранять сдержанность. Возможно, со временем она высоко оценит твои необычные качества.
Алессандро пристально взглянул на мать, будто хотел выяснить, не насмехается ли она. Но та выглядела вполне спокойной и искренней. Он простился с ней. Когда он вышел, Розальба подозвала свою собачонку.
– Бедный Сандро! Сколько же ему придется еще мучиться из-за нее? Это добром не закончится. Запомни мои слова, Веспа. Но я должна была поговорить с ним. Лучше, чтобы он услышал это от меня.
Алессандро остановился в коридоре у комнаты Розальбы. «Итак, – думал он, – то, чего я боялся больше всего, наконец совершилось. Фоска завела любовника».
Веселый смех достиг его слуха. Он вскинул голову. Оказывается, Фоска была дома, собрав своих поклонников у себя в будуаре. Он решил посмотреть сам, как она выглядит, как держит себя. Может быть, мать все-таки ошиблась.
В будуаре расположились оба чичизбео и карлик Флабонико. Когда Алессандро вошел в комнату и склонился к руке Фоски, они вежливо привстали.
– Я совсем забыл вас, синьора, – сказал он. – Простите меня.
Он выпрямился и внимательно посмотрел на нее. Щеки Фоски пылали, когда она увидела его. Но смех в ее глазах не потух. Они искрились. Алессандро подумал, что более красивой он ее никогда не видел, и тут же решил, что его мать не ошиблась. Фоска влюблена.
– Прощаю вас, синьор. Я знаю, как вы заняты и как правительственные обязанности отягощают ваш ум и занимают ваше время. Мы – пустые, глупые тунеядцы, которые только и знают что смеяться и петь день напролет, подобно стрекозе из басни Эзопа. А вы трудолюбивый муравей – прилежный и серьезный. Мы должны учиться у вас. Не так ли, господа?
Гости с готовностью согласились. Правда, Флабонико запротестовал, заявив, что в любви и развлечениях он прилежен и серьезен. Фоска мило рассмеялась. Алессандро почувствовал, что его отпустило. Она предложила ему чашку горячего шоколада. Обычно Алессандро отказывался от подобных предложений, но сегодня принял его и сел в маленькое кресло рядом с ее шезлонгом.
Джакомо внезапно вспомнил, что у него назначена встреча, и, извинившись, собрался уходить. Флабонико спросил Джакомо, не будет ли тот настолько любезен, чтобы подбросить его до Моло. Они вышли. Однако Антонио остался, поскольку Фоска недвусмысленно взглядом дала ему понять, чтобы он не оставлял ее наедине с мужем.
Они натянуто обсудили погоду и карнавал, который приближался к своему завершению в конце февраля. Алессандро внимательнейшим образом следил за обоими. Антонио был как всегда вежлив. Фоска принимала его похвалы снисходительно, но не теплее, чем обычно. Ее глаза были устремлены на висевшую над каминной доской картину Тициана, которую Антонию Валир, конечно же, не был в состоянии подарить ей.
Наконец Алессандро сказал, что вынужден покинуть ее.
– Я в восторге, что вы так прекрасно выглядите, моя дорогая, – сказал он, беря ее за руку.
– А вы, синьор, выглядите уставшим. Я полагаю, слишком много работаете, – заметила она. – Ведь пошла последняя неделя карнавала. Бросьте работу и получите удовольствие!
Он испытал некоторое замешательство. Она никогда не проявляла заботы о его здоровье и какого-либо интереса к его работе. Что-то определенно происходит.
Он направился в свою контору во Дворце дожей. Там его приветствовал Пьетро Сальвино, помог снять плащ и шляпу и подал чашку кофе.
– Я разочарован, Пьетро, – сказал Алессандро. – Вы до сих пор не выяснили, где Валир достал эту картину…
– Я пытался, но никаких следов, ваше превосходительство! – оправдывался Пьетро. – Невозможно выяснить!
– Тогда я дам вам новое поручение и верю, Пьетро, что на этот раз вы не подведете меня. Моя жена, – он сделал паузу и вздохнул, – моя жена имеет любовника. Я хочу знать, кто он. Следите за ней. У нее есть «казино», понимаете…
– Да, ваше превосходительство, я слышал. Донна Фоска уже приобрела репутацию очаровательнейшей хозяйки.
– Кто он? – сурово повторил Алессандро. – Это все, что я хочу знать. Кто?
Старый дож Пабло Реньер скончался еще до окончания карнавала. Высшие должностные лица правительства решили сохранить его смерть в тайне, дабы не испортить народу – да и самим себе – веселый праздник.
В ночь на масленицу, самую последнюю и безудержную ночь карнавала, толпа масок-Пульчинелл, одетых в белые одежды, похитили готовую на все Коломбину у ее друзей, наблюдавших на площади Сан-Марко за представлением акробатов, выступающих при свете факелов.
Один из друзей запротестовал, и люди, стоявшие рядом, слышали голос Коломбины.
– О Боже мой! – воскликнула она. – Да успокойтесь же, Антонио!
Толпа направилась к Моло и наняла гондолы, которые должны были перевезти их через лагуну. Лодки отплыли, а вслед за ними, слегка отстав, следовала еще одна гондола. В тени лоджии под Дворцом дожей Коломбина засмеялась.
– Какой вы смешной! – Фоска поцеловала длинный нос маски Рафа. – Вы слышали, какую суматоху поднял Антонио? Я чуть не побила его.
– Блестящий маневр, – одобрительно сказал Раф. – Давайте поедем дальше. На площади слишком шумно и невозможно уединиться.
– Но куда? Мое «казино» теперь небезопасно. Кто-то беспрерывно следит за ним.
– Ну хорошо. У друга одного из друзей Томассо есть «казино», которым он не будет пользоваться одну-две недели. У меня же есть от него ключ. – Раф продемонстрировал свой трофей.
– Но почему этот человек не пользуется им? – заинтересовалась Фоска.
– Он только что женился. Его любовница так рассердилась, что бросила его и нашла другого.
Они рассмеялись и, не снимая масок, обменялись неуклюжими поцелуями. Рука об руку они покинули шумную площадь и исчезли в более спокойных боковых улочках. За ними следовала стройная юная девушка, одетая во все черное. Поэтому когда она прикрывала лицо шалью или поворачивалась к стене, то сливалась с окутывающим улицу мраком.
Лиа следовала за Рафом от самого гетто. Как и шпион инквизиторов, она пришла в замешательство при виде толпы, кишащей одинаково одетыми людьми. Но потом заметила, как на Моло Коломбине и одному из Пульчинелл удалось уйти от слежки, и догадалась, что это был Раф и его подруга.
Раф вел Фоску по извилистым переулкам в сторону двора бесконечно протянувшегося палаццо. Он толкнул широкие железные ворота, которые, открываясь, оглушающе заскрипели. Фоска встала как вкопанная.
– Зачем мы здесь?
– Тут находится «казино», – сказал Раф.
– О, Раф, это был мой дом, – печально призналась Фоска. – Дворец Долфин. Я играла в этом дворе до того, как меня отправили в пансион. Там наверху был кабинет отца, а моя комната – на третьем этаже вот этого крыла. Я обычно сидела на балконе и наблюдала, как слуги поздно ночью во дворе занимались любовью. Я не знала… Я не понимала, что дворец будет перестроен под квартиры. Я не могу идти туда, Раф. Мое сердце не выдержит.
– Хорошо, Фоска, – сказал он нежно. – Не будем входить в дом. Посидим здесь, у фонтана, и займемся любовью, как это делали слуги. Не печальтесь, моя любимая. Ведь это же не последняя наша ночь вместе.
– Но последняя ночь карнавала. Теперь встречаться будет значительно труднее. Во время Великого поста вы забудете меня.
– Нет, не забуду. Если будет нужно, я приду на мессу и выдам себя за католика, чтобы только быть рядом с вами. – Он сел на край фонтана в центре двора и усадил ее к себе на колени.
Она от удовольствия рассмеялась.
– Вы, синьор, богохульник. Еврей и вдруг пойдет на католическую обедню!
– А что в этом дурного? Мы же приглашаем христиан, если они того хотят, присутствовать на наших молениях в синагогах. Ты, например, можешь прийти в субботу и сидеть вместе с женщинами…
– А почему они сидят за занавесами? Что, еврейки так уродливы?
– Нет, они красивые и поэтому могут отвлечь мужчин от богослужения.
– Тогда я не приду! О, Раф…
– Эй, убирайтесь от фонтана! – раздался пронзительный крик откуда-то сверху. – Обнимайтесь где-нибудь в другом месте!
– Уважаемая синьора, – произнесла властным тоном Фоска, вывертываясь из рук Рафа и заняв неустойчивое положение на краю фонтана, – довожу до вашего сведения, что это мой фонтан и мой двор и что вы вошли в мой дом самовольно, нарушив право частной собственности. Вот как обстоит дело.
– Спускайтесь вниз, – рассмеялся Раф, обращаясь к Фоске.
– И не подумаю! За кого она себя принимает, требуя, чтобы я убралась от своего собственного фонтана?! Послушайте, женщина! Я – Фоска Долфин Лоредан и…
– Как же! Как же! – заорала женщина. – А я – жена дожа! А теперь убирайтесь отсюда, или я вызову полицию инквизиторов!
– Фоска, прекратите! – Смеясь, Раф схватил ее за талию и опустил на землю. – С ума сошли! Чего вы добиваетесь?
– Я передумала. Давайте войдем внутрь. Там ни одна визгливая старая карга не будет шпионить за нами. Я покажу вам свой дом. Каким он был раньше.
Она прижалась к нему, подставив лицо для поцелуя. Он повиновался ее желанию, и они рука об руку вошли в дом. Огромные двери тихо затворились за ними.
Она вошла во двор и остановилась вблизи фонтана. В центре фонтана стоял на пьедестале небольшой купидон. В руках он держал кувшин, из которого непрерывной струей лилась вода, напоминая Лие собственные слезы.
– Фоска Долфин Лоредан, – прошептала она. – Я ненавижу тебя… Ненавижу!
* * *
– Человек по имени Сальвино хочет видеть вас, – сказала Эмилия.
Фоска потянулась и протерла глаза. Она провела прекрасную ночь с Рафаэлло во дворце Долфин, в комнате, которая некогда была спальней ее отца. Она вернулась во дворец Лоредан на рассвете, чтобы хоть немного поспать. А тут как на грех Эмилия беспокоит ее из-за какой-то ерунды…
– Сальвино? Что ему надо?
– Он не сказал. Ведь я лишь горничная, а не секретарь, – фыркнула она. – Но он, синьора, очень настойчив. Спрашивает о вас уже целый час, и я больше не могу его удерживать. Умоляю вас, будьте осторожной. Мне он не нравится.
– Мне тоже, – пробормотала Фоска. Она быстро оделась и подготовилась к беседе. До сих пор Сальвино никогда не наносил ей визита. Что ему теперь надо?
Он вошел, и его неуклюжая походка придала ему отталкивающий и подобострастный вид даже прежде, чем он открыл рот. Фоска не подала ему руки. Ее всю передернуло от мысли, что эти губы притронутся к ее коже. Он сделал глубокий поклон и, не дождавшись приглашения, сел. Она неодобрительно подняла брови. Он улыбнулся.
– Простите меня, донна Фоска, за то, что я так рано побеспокоил вас. С вашей стороны весьма великодушно принять меня.
– Но разве у меня был выбор? – заметила она невозмутимо. – Эмилия сказала, что вы чуть ли не пустили корни в пол за моей дверью. – Она оставила без внимания его одобрительный смешок. – Что вам нужно? У меня впереди целый день забот. В любой момент могут прийти посетители.
– Среди них не будет… – Он огляделся и уставился на Эмилию, вертевшуюся рядом, – служанка не хотела оставлять хозяйку наедине с этим чудовищным созданием. Пьетро перешел на шепот: – В их числе не будет этого еврея?
Фоска вздрогнула.
– Оставь нас, Эмилия, – резко сказала она. – Я не имею представления, о ком вы ведете речь, – продолжила она, когда они остались наедине. – Я бы предпочла, чтобы вы разъяснили свое оскорбительное замечание, или я…
– Вы именно этого хотите, синьора? – нагло спросил он. – Скажете своему мужу, что я угрожал разоблачить вашего любовника? Не стоит торопиться, донна Фоска. У меня и в мыслях нет доносить на вас, и вы, естественно, не скажете ему, что спите с предателем Леопарди. Дону Алессандро это не понравится.
– Вы грязный, мерзкий шпион, – задохнулась от злости Фоска. – Чего вы добиваетесь? Денег? У меня их нет. Мой брат выпрашивает у меня все до последнего цехина.
– Нет, донна Фоска. Вы меня неправильно поняли, – быстро парировал Пьетро. – Я пришел, чтобы помочь вам, предложить защиту. Эта тайна известна только мне и еще одному человеку, молчание которого я гарантирую. Но если эта информация дойдет до вашего мужа, то вы столкнетесь с большими неприятностями. Вы и ваш любовник. Я просто хочу помочь вам, стать посредником, а синьор Лоредан ничего бы не узнал. Вас такой вариант не устраивает, донна Фоска? Вы и ваш любовник сможете встречаться где и когда захотите.
Он придвинул свое кресло поближе к ее шезлонгу. Она выпрямилась, опустив ноги на пол. Близость Пьетро вызывала у нее тошноту. Он был отвратителен, противен. От его уродливого тела мерзко пахло.
– Вы, конечно, предполагаете вознаграждение за свое пособничество? – холодно поинтересовалась она. – Если не деньги, то что?
Он вытянул руку и сжал ее запястье. Она встала: тошнота подступила к горлу, но Пьетро словно железными клещами держал ее, не давая сдвинуться с места.
– Я хочу вас, синьора. Хочу пользоваться благосклонностью, которой вы одариваете любовника. Разделите ее со мной.
Она потрясенно уставилась на него. Его толстые губы увлажнились, рот приоткрылся, грудь вздымалась от волнения вместе со скособочившимся плечом. Она закрыла глаза и отвернулась.
– Я вызываю у вас отвращение, донна Фоска? – захныкал Пьетро. – Я ничего не имею против, если вы закроете глаза. Ведь вы их закрываете, когда вас целует Леопарди? Неужели он менее отвратителен, чем я? Вот увидите, я очень сведущ в любви.
Пьетро с огромным трудом поднялся, схватил ее руку и положил ее между своих ног.
– Я в большей степени мужчина, чем тот еврей, – прохрипел он. – Ведь они обрезаны. Часть их мужского достоинства укорочена, а у меня все на месте.
– Убирайтесь! – завизжала Фоска. Она отскочила и сильно ударила его по физиономии. У него подвернулась больная нога, и он упал спиной на шезлонг. По его подбородку струилась кровь. Он с изумлением посмотрел на нее.
– И вы осмеливаетесь, – сказала она, содрогаясь от гнева и страха, – осмеливаетесь сравнивать его с собой? Вы – жаба, чудовище, отвратное пресмыкающееся! Скажите ему! Идите и расскажите Лоредану. Мне это безразлично! Я лучше сгнию в тюрьме, чем лягу с вами.
Фоска отпрянула от него. Он попытался подняться. Она схватила свой плащ и бросилась вон из комнаты. Ее сердце тяжело стучало. Она неслась по мраморным ступеням и криком вызвала гондолу. К ней поспешил одетый в ливрею гондольер и помог войти в лодку.
– Отвезите меня в гетто, на канал Реджио, – задыхаясь, приказала она.
– Но, госпожа…
– Хватит! – Для нее уже было безразлично, узнает ли кто-нибудь о ее поступке. Она была уверена, что пройдет немного времени, и Лоредан окажется в курсе дела. «Но как Пьетро выяснил все о Рафе? – думала она. – Ведь мы были так осторожны».
Лоредан оторвал взгляд от стола и посмотрел на вертящуюся в дверях уродливую фигуру.
– Что случилось, Пьетро? Входите, входите. Пьетро приблизился. Его глаза сверкали нехорошим блеском. В уголке его рта Алессандро заметил запекшуюся кровь.
– Мы выяснили, ваше превосходительство, – взволнованно сказал он. – Выяснили личность любовника синьоры Лоредан. Это еврей по имени Леопарди. Тут ошибки быть не может. Мне подтвердил это мой шпион.
Алессандро не шелохнулся. Он ждал чего угодно, но только не этого. Алессандро знал, что Сальвино не лжет. Она должна была совершить нечто постыдное и позорящее их всех.
– Убирайтесь, – сказал Алессандро.
Горбун склонился, чуть не коснувшись лбом пола.
– Слушаюсь, ваше превосходительство. Погруженный в собственные мысли, Алессандро не заметил, что в голосе маленького человечка прозвучали нотки триумфа.
Глава 8
ВЕЛИКОПОСТНАЯ СРЕДА
Рафа дома не оказалось. Тетя Ребекка держала себя вежливо, но холодно.
– Вы не знаете, где он сейчас может быть? – не скрывая тревоги, спросила Фоска. – Возможно, на своем корабле?
– Я, синьора, с уверенностью только могу сказать, что не знаю, – ответила Ребекка. – Я слежу за его домом. Его дела меня не касаются. Может быть, Лиа знает? – Она повернулась к девушке, которая, стоя у двери, молча наблюдала за происходящим.
Лиа покачала головой.
– Я, тетя Ребекка, не знаю. – На ней была свободная белая блузка и цветастая крестьянская юбка, заканчивающаяся чуть повыше обнаженных щиколоток. Темные волосы пышными локонами ниспадали на грудь. Фоска снова обратила внимание на то, сколь привлекательна девушка, и ощутила острый приступ ревности.
– Тогда позвольте мне оставить письмо, – попросила она торопливо. – Полагаю, могу быть уверена, что вы ему его передадите.
– Передам, – сказала тетя Ребекка, подавая письменные принадлежности. – Можете бросить меня в тюрьму, если я не выполню ваш приказ.
– Перестаньте говорить глупости, – отмахнулась Фоска и, склонив голову над бумагой, нацарапала несколько строчек.
После того как чернила высохли, Фоска сложила бумагу и опечатала ее каплей свечного воска. В самый последний момент ей пришла в голову мысль придавить еще не затвердевший воск отпечатком золотого креста, который висел у нее на шейной цепочке. Плотно запахнув плащ вокруг плеч, Фоска коротко кивнула пожилой женщине, проигнорировав Лиу, и поспешно покинула дом.
По пути к калле Контарина Фоска услышала печальный перезвон церковных колоколов, оповещающих о смерти дожа. Наступила среда первого дня Великого поста – «пепельная среда».[6]6
День покаяния. – Примеч. ред.
[Закрыть] В этот день все отправлялись в церкви, дабы нанести на лоб пепел – напоминание о бренности жизни и неизбежности смерти.
Заламывая руки и тихо разговаривая сама с собой, Фоска ходила взад и вперед по небольшой сине-серебряной гостиной. Обычно ожидая Рафа, она радовалась красоте комнаты, которую отделала сама. Сейчас же она не замечала ничего, выведенная из душевного равновесия и полностью поглощенная мыслями о надвигающейся опасности.
Раздался тихий стук в дверь.
– Рафаэлло! – Она бросилась к двери, распахнула ее и тут же отпрянула назад. В дверях стоял, не проявляя признаков волнения, Лоредан.
– Вы! – У нее перехватило дыхание. Алессандро вошел в комнату и огляделся. Да, как и говорил чичизбео его матери, очаровательное гнездышко.
– Что вам здесь нужно? – грубо спросила Фоска. Она смотрела на него широко открытыми глазами. – Полагаю, что это чудовище Сальвино уже сообщил вам, что ему удалось выяснить?
– Да. Но я хотел спросить вас лично, правда ли это?
– Конечно, правда! Полагаю, он вам также сообщил, что хотел сохранить это от вас в тайне?.. Естественно, за определенную цену… Нет, речь шла не о деньгах. Он хотел переспать со мной.
Алессандро вздрогнул.
– Я не верю вам. Пьетро никогда бы… Она расхохоталась.
– Вы думаете, он не пошел бы на это? Вы так долго обращались с ним как с псом и уже сами забыли, что он мужчина. Верно, он поджав хвост всюду бегал за вами. Вас удивило его сообщение? Уверена, что да. Еще бы – Фоска и еврей! Но я не сожалею об этом. Я его люблю!
Алессандро впервые видел Фоску такой необузданной и непокорной, хвастающей своей изменой.
– Я не понимаю, – спокойно сказал он, – почему вы пошли на это, Фоска. Я всегда хотел вам счастья. Я дал вам все и не просил ничего взамен.
– Вы лжете! Вы не дали мне ничего, а просили все! Я просто отдаю вам то, что вы дали мне. Обманщик! Предатель!
– Мне кажется, вы сошли с ума, – медленно произнес он. – Итак, вам нужен был любовник. Очень хорошо. Но этот еврей?! Опасный тип, Фоска! Свихнувшийся на стремлении к власти негодяй!
– То же самое он говорит о вас!
– Не могу поверить. Вы сознательно избрали этого человека, чтобы опозорить и скомпрометировать меня. Так вы отблагодарили меня за то, что я спас вас от бедности? Сошлись с мужчиной, который хочет уничтожить меня! Зачем вы это сделали, зачем? – Он еле сдерживал себя. – Хотите превратить меня в посмешище, в объект издевательств, в увенчанного рогами идиота? Боже мой, Фоска, неужели вы так ненавидите меня? – Вопрос Алессандро прозвучал как пронизанный мукой крик.
– Да, – непреклонным тоном ответила она. – Я ненавижу вас. Это моя благодарность за причиненное мне невыносимое горе! Убийца, вот вы кто! Я знаю, вы не поверите, но мы с Рафом любим друг друга. Если бы мы хотели унизить вас, то сопроводили бы наши отношения публичным скандалом, а не пытались сохранить их в тайне. Но вы натравили на нас своих шпионов и не оставили нас в покое. Я рада, что все выяснилось. Мне не стыдно любить его. Я горжусь этой любовью! Он заботится обо мне. Именно обо мне, а не о сыновьях, которых я могу ему принести, не о помощи, которую могу оказать в его карьере, не о впечатлении, которое произвожу на тех, кто обладает правом голоса.
– Я не хочу больше ничего слышать, – прорычал Алессандро.
– Теперь-то вы уже не заставите меня молчать! – закричала она. – Отныне я не ваша жена! Если вы не отпустите меня, то я устрою такой скандал, что вы вынуждены будете развестись со мной. Я не разрешу встать на пути моей судьбы!
– Вашей судьбы, – глумливо усмехнулся он. – Позволяете ему превратить вас в дуру. Он использует вас!
– Ошибаетесь. Вас бесит, что вы не можете и пальцем тронуть его. Вы, надеюсь, не забыли, что он – герой? Вы сами присвоили ему офицерское звание военно-морского флота. Народ любит его. Если вы бросите его в тюрьму, люди восстанут. Я уверена, восстанут!
– Вы, Фоска, глупы. Любой нищий имеет большее представление о том, как действует правительство. Где ваша гордость? Похищена человеком низкого происхождения и язычником! Вы совершаете преступление против вашего класса и общественного порядка!
– Какое мне дело до общественного порядка? – возмутилась она. – Мужчины, занимающиеся законотворчеством, не имеют представления о любви. Все вы лицемеры! Вместе с вашими разговорами о чести и с вашими любовницами! Даже сам дож имеет любовницу, которая повсюду появляется вместе с ним. Канатоходка с Востока! Люди называют ее «догарессой» – женой дожа! Вы читаете мне мораль по поводу порядка. Получается, что в Венеции любить, испытывать к кому-либо глубокие чувства – преступление. Своей любовью мы не наносим никому вреда. Так оставьте нас в покое!
– Я не допущу, чтобы вы покрыли бесчестьем наши имена, – заявил он. – Вы немедленно отправитесь со мной домой. – Он приблизился к ней на шаг.
– Я не пойду! – завизжала она, отступая от него. – Что вы за мужчина, если хотите заставить жить с вами женщину, которая ненавидит вас? Не я, а вы глупец! Вы возмущаетесь, ибо вопреки вам я нашла любовь. Вы пытаетесь уничтожить меня, разбить мое сердце, но это вам не удастся! Я вольна любить, кого хочу. Убирайтесь прочь! Оставьте меня!
– Без вас я не уйду, – повторил он упрямо. – И не позволю так поступать со мной.
– Дайте мне развод, – умоляла Фоска. – Пожалейте меня… и себя. Избавьте себя от скандала, освободите от ответственности за меня. Разрешите мне уехать. Пусть они сошлют меня, только бы я любила его!
– Вы дурочка, – сказал Алессандро. – Если бы я даже развелся с вами, неужели вы думаете, что инквизиторы разрешат вам опозорить себя и свой класс? Они сошлют не вас, навсегда упрячут за решетку этого еврея. Послушайте, Фоска, инквизиторы пока не знают. Это известно одному лишь Пьетро, а он будет молчать. Еще не поздно положить этому конец. Возвращайтесь домой. Забудьте его. Обещаю, с ним ничего дурного не случится.
– Я не верю вам. Да и как вам верить после всей той лжи, которую вы обрушили на меня? Больше я не проведу ни единой ночи под одной крышей с вами. Не буду притворяться на людях вашей женой, ненавидя вас каждую минуту! Я устала от лжи, от фальши. Я хочу лишь одного – быть с мужчиной, которого люблю. Неужели это так ужасно? Жаждать маленького счастья?
Он взял со спинки кресла плащ и обернул его вокруг нее.
– Вы пойдете, хотите вы или нет. Я не позволю вам…
– Прекратите! Не притрагивайтесь ко мне! Я не пойду! Уберите руки! – Она стала царапаться и отбиваться.
Он схватил ее в охапку.
– Спокойно! Перестаньте!.. Ради вашего блага…
– Лгун, лгун! – пронзительно заорала она. – Я его люблю! Неужели непонятно? Я ненавижу вас, я люблю его! Люблю!
Он яростно встряхнул ее. Ее голова мотнулась из стороны в сторону.
– Вы наконец успокоитесь? – прошипел он. – Вы – истеричка, безумная!
– Отпустите ее, Лоредан! – раздался резкий окрик.
Алессандро отпустил Фоску и взглянул на вторгнувшегося в квартиру Рафа Леопарди. Фоска бессильно опустилась на диван и закрыла лицо руками. Раф встал позади нее и положил руку ей на плечо. Он и Лоредан враждебно сверлили друг друга взглядом.
Алессандро круто повернулся и направился к двери.
– Вы об этом пожалеете, – сказал он не оборачиваясь. – Вы оба.
Он вышел. Раф встал на колени рядом с Фоской и обнял ее за талию. Она прижалась к нему и продолжала всхлипывать. Когда она немного успокоилась и перестала дрожать, Раф сказал:
– Как он все разузнал? Вы ему рассказали?
– Нет, нет. Это Сальвино. Мерзавец! Хотел лечь со мной в постель в обмен на свое молчание. Это было ужасно!
– Ну теперь все в порядке, – прошептал Раф успокаивающе. – Все окончено. Но как он узнал? Мы были так осторожны. Я уверен, вчера вечером за нами не следили. Мы ускользнули от шпиона еще на Моло. Просто непонятно.
– Что же теперь будет? – спросила Фоска. – Он вас арестует?
– Не сразу. Они объявили о смерти дожа. Значит, предстоят выборы. Если Лоредан меня арестует, то разразится скандал в самое неподходящее для него время. Это может серьезно подорвать его влияние. Полагаю, на некоторое время он оставит нас в покое. Интересно, разнюхали что-нибудь инквизиторы?
– Лоредан сказал, что нет. Знает один Пьетро.
– Хорошо. Значит, ненадолго мы останемся в безопасности.
– Вы не жалеете о случившемся? – В ее глазах отразилось беспокойство. – Не жалеете, что полюбили меня? Я виновата, причинила вам столько неприятностей. Я никогда бы не…
– Успокойтесь, Фоска. Не говорите так. – Он пригладил ей волосы и нежно поцеловал. – Что бы ни случилось, я никогда не буду жалеть, что полюбил вас. Отбросьте прочь все сомнения. Обещаю вам, все обойдется.
– Нам нужно бежать? – спросила она со страхом.
– Не знаю.
– Я всюду последую за вами.
– Не думайте сейчас об этом, я что-нибудь придумаю. Сегодня оставайтесь здесь, не впускайте в квартиру никого, за исключением меня или Томассо. Если мне надо будет что-нибудь сообщить, то я передам письмо именно с ним. Сейчас слишком рискованно приходить сюда самому.
– Вы еще не уходите?
– Пока нет. Идите и прилягте. Вы вся издергались.
Они лежали, обняв друг друга, и постепенно успокаивались. Каждый думал о том, не встречаются ли они в последний раз.
Через некоторое время они занялись любовью, и Фоска уснула. Раф быстро оделся и выскользнул из квартиры.
* * *
Покинув «казино» Фоски, Алессандро отправился к себе в контору. Теперь, когда правительство официально сообщило о введении в Республике траура по случаю смерти скончавшегося неделю назад дожа, у Лоредана появилась куча забот. Ожидались похороны, а вслед за ними начинались выборы.
Алессандро, как лидеру консервативного крыла, предстояло приступить к созданию предвыборного блока, подсчитать голоса, обеспечить участие выборщиков в работе избирательных конклавов и лишить либералов контроля над властью. Обычно подобного рода заботы радовали и возбуждали его. Но сейчас он ощущал лишь пустоту и апатию. Пусть бы даже на место скончавшегося дожа избрали самого Томассо Долфина.
Он знал, как поступить с Фоской. Нужно сообщить инквизиторам о еврее и поручить им расследовать дело. Но тогда он признает свою слепоту и станет поводом для насмешек. Вот ирония судьбы! Лоредана сделал рогоносцем человек, который отказался принять из его рук офицерский чин и вместо этого увел его жену.
В конторе его ждал Сальвино. Алессандро не обратил внимания на накопившуюся на его столе гору писем, документов и важных сообщений. Он тяжело опустился в кресло и обратился к секретарю.
– Это правда, что вы предложили умолчать о ставшем известным вам факте в обмен на благосклонность моей жены?
Секретарь побледнел и задрожал.
– Это была лишь хитрость, ловушка, ваше превосходительство. Средство для подтверждения правильности моей информации! Если бы она приняла мое предложение, я убедился бы, что она повинна в сговоре с евреем!
– Если бы она его приняла, то я считал бы ее еще безумней, – устало сказал Алессандро. – Убирайтесь, Пьетро. И не возвращайтесь в Венецию, или я вас арестую и брошу в темницу.
– Но, ваше превосходительство…
– Убирайтесь отсюда, урод! – закричал Алессандро. – Пока я не искалечил вам вторую ногу и не превратил вас в сплошной горб! Вон!
