Текст книги "Собрать мозаику (СИ)"
Автор книги: Натали Палей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 11
Марилия. 3196 год.
Осенью 3196 года я поступила в Столичную Академию Магии Империи Марилия, сокращенно САМИМ, успешно сдав все экзамены.
Максимальный балл за каждый экзамен был десять баллов. Марилийский язык и историю Марилии я сдала на десять баллов, а Основы магии – на восемь. Но, поскольку проходной балл был двадцать пять, я прошла. Еще и на бесплатное обучение. Тётушка Кристина хорошо подготовила меня и очень гордилась мной.
К моему удивлению, среди поступающих было очень много девушек, которые поступали на совершенно разные факультеты.
После сдачи экзаменов и зачисления в студенты САМИМа, мне распечатали магию и выяснилось, что я маг земли, как и тетушка Кристина, чему она несказанно обрадовалась. Да и я тоже. Зачислили меня на соответствующий факультет землеведения и землеустройства.
Сам процесс распечатывания оказался абсолютно безболезненным, а ещё тайным.
Меня усыпили в целительском блоке, а когда я проснулась, магия уже была распечатана. Свидетельством этого была руна земли, появившаяся на моей лопатке.
Тетушка еще ранее поведала, что распечатывание магии – тайный процесс для всех студентов и даже для многих преподавателей академии. Только несколько высших магов академии обладали разрешением на ее распечатывание.
САМИМ меня очень впечатлила размерами и красотой. Академия оказалась просто огромной, как маленькое государство в государстве, построенная из белого камня с множеством зданий под каждый факультет, столовую, библиотеку, больницу, театр, общежитие, административный корпус и так далее.
Сама территория была очень зеленая и ухоженная, со своим прудиком, садами, парками, лавочками, кафешками и даже магазинчиками.
Форму нам выдали бесплатно. Она представляла собой для девушек темно-зеленое платье с белым воротничком, длиной до колена, а для юношей – темно-зеленый костюм из брюк, сюртука и белой рубашки. На груди каждого платья у девушки и каждой рубашки и сюртука у парней было вышито серебряными буквами "САМИМ".
Платьев для учебы выдали четыре штуки. Два из тонкой ткани и с коротким рукавом и два из тонкой шерсти с длинным рукавом.
Ещё выдали много канцелярии, тетрадей и необходимые для первого курса книги. И даже портфель из коричневой кожи.
Деканом нашего факультета был двухсотлетний маг земли, профессор Мацей Закошцелич. Это был седовласый крепкий мужчина с цепкими темными глазами и громоподобным голосом, от которого дрожали стены. А моя тётушка Кристина, как оказалось, являлась одним из его заместителей – по учебной работе. И одновременно являлась доцентом кафедры генетики, селекции и семеноводства и, вообще, профессором.
Я была изумлена, потому что до этого тетушка не рассказывала о своих «титулах» в академии, в которой все ее знали, как профессора Манцевич.
В САМИМ действительно принимали всех желающих: и девушек, и юношей, независимо от их социального положения и титула. Главное условие поступления – сдать все экзамены.
Я не была снобом, но меня шокировало такое положение дел в академии. Слишком отличалось все это от того, к чему я привыкла у себя в империи. Здесь все были равны и свободны. Сравнительно, конечно, как позже оказалось, но все же мужчины и женщины, аристократы и простолюдины были равны в своём праве получить магическое образование. Как объяснила тетя Кристина, Марилии нужны были сильные и талантливые маги и магини.
Мне сразу понравилось учиться. Я не хватала звезд с неба, но была очень старательна и внимательна. У меня появилось несколько друзей. Как ни странно для меня, это были не только аристократы. Я сама особо не распространялась, что мой отец граф, поняв, что для студентов САМИМ это не имело особого значения, да и мы были не очень родовиты для моей империи. Мой отец был графом только в третьем поколении, что у нас не ценилось. Моему прадедушке Адаму Стенфилду, который был тоже магом земли, пожаловали титул графа и графское поместье за научное открытие в области земледелия.
Через несколько месяцев я записалась в музыкальный кружок при Академии магии. Это желание возникло после того, как на Зимний переход перед зимней сессией я увидела музыкальный спектакль, который поставили студенты академии.
Я испытала настоящий восторг, мои новые друзья покатывались со смеху от моей реакции. Но дело в том, что я всегда очень любила петь, танцевать и даже сочиняла стихи и баллады, но об этом знали только самые близкие люди: родители, домочадцы и… Джейсон.
В театре в нашей империи могли работать только простолюдины, Джейсон всегда посмеивался над этим увлечением, поэтому, неожиданно поняв, что я тоже смогу участвовать в спектаклях, и никто не будет за это меня осуждать и высмеивать, я очень обрадовалась.
Мама была шокирована моим решением, а тетя весело расхохоталась и сразу одобрила. Сказала, что она тоже всегда участвовала в академических спектаклях и, видимо, я похожа на нее не только магией, но и увлечениями.
В общем, в САМИМ я влюбилась окончательно и бесповоротно, как и в столицу Марилии, которая разительно отличалась от нашей серой столицы, и которую я, наконец-то, узнала, благодаря друзьям по академии.
Город Мар был очень ярким, солнечным, цветущим городом, с белокаменными храмами, потрясающими парками, ошеломительными фонтанами и доброжелательными людьми. Жители Марилии оказались очень веселыми, шумными и ярко одевались.
Особо меня поражали женщины Мара – многие из них были обладательницами коротких стрижек, как у тети Кристины, тогда как у нас было неприлично иметь короткие волосы; они носили брючные костюмы и короткие платья, длиною до колена, тогда как у нас платья должны быть длиною не менее чем, до середины голени или ниже. Женщины позволяли себе глубокие декольте и даже курить. Тетя Кристина сказала, что моду на все это ввела нынешняя императрица.
Мужчины же в большинстве своем были смуглыми, черноволосыми и белозубыми, очень галантными и вежливыми.
Настоящее время.
Я с нетерпением ждала прихода атера Кирстана Стефановича – много вопросов накопилось.
Сколько месяцев я была прикована к постели, я уже запуталась. Три-четыре? Как мало всего я пока вспомнила.
Зрение возвращалось постепенно, наконец-то я смогла разглядеть, что за синее пятно было на униформе сестры милосердия, которое давно не давало мне покоя. Я почему-то решила, что не буду о нем спрашивать, хотела сама увидеть и понять, что же это за рисунок, без подсказок и описаний.
Синее пятно оказалось трилистником. Это редкое растение с темно-синими лепестками считалось символом жизни, поскольку сок из его листьев мог поднять на ноги любого тяжелобольного человека. Проблема заключалось только в его редкости и малочисленности.
Орден трилистника – орден, осуществляющий защиту и поддержку жертв войны по всему миру. Его братья и сестры были неприкосновенны и неподвластны ни одному императору магического мира.
Вся информация о трилистнике сама по себе пришла ко мне – я просто вспомнила.
С удовлетворением я рассматривала рисунок трилистника на униформе сестры Таисии, которая готовила очередной отвар, когда в палату зашел атер Кирстан, бледный и уставший.
Немного поговорив о моем здоровье, я осторожно поинтересовалась:
– Военный министр Марилии знает, что я ваша подруга по академии САМИМ?
– Нет, Лорианна, – устало ответил он, нервно оглянувшись на дверь и показав выразительными жестами, чтобы я тише разговаривала.
– Но как он может этого не знать, атер Кирстан? Наверняка, он давно собрал уже обо мне всю необходимую информацию, – недоверчиво прошептала я.
Кирстан посмотрел на меня с кривой улыбкой.
– Всю информацию о тебе было поручено собрать мне, – тихо проговорил он. – В своем докладе я указал только то, что не может тебе навредить. Сведений о твоей учебе в САМИМ в нём нет.
Потрясенная, я не знала, верить или нет его словам. Все же, что он за человек? Я до сих пор не вспомнила его и не разобралась, могу ли до конца доверять ему.
Между нами повисло тяжелое молчание. Я недоверчиво смотрела на мужчину, не зная, что и думать, в его же взгляде проступала насторожённость.
– Ты должна быть осторожна в вопросах, – тихо и твёрдо произнес Кирстан. – Я ставлю полог тишины от прослушки, когда прихожу к тебе, но дядя уже задается вопросом, зачем я это делаю. Ты вспомнила что-нибудь ещё? – сразу же перевел атер Кирстан тему разговора.
Он присел рядом и вопросительно посмотрел на меня. Подумав немного и решив, что ничего особенного для Марилии я не вспомнила, я рассказала ему обо всем.
– Я помню, как в первый раз увидел тебя в академии, – с мягкой улыбкой произнес мужчина после моего рассказа. Он задумчиво уставился в окно. – Это был день академического спектакля, посвященного весеннему празднику равноденствия. Я с парнями никогда не посещал спектакли, мы считали их ерундой, не стоящей нашего внимания. У нас были совершенно другие интересы: карты, дуэли, пьянки, вечеринки, гулянки. За четыре года в академии я ни разу не был ни на одном спектакле. Но мой друг, Мирит Тонич, в тот день потащил меня и остальных наших друзей, и сказал, что в нем будет участвовать первокурсница, которая не обращает на него внимание почти год, и он хочет показать ее нам. Тогда мы поняли, что твоё равнодушие очень задело Мира.
Я, Мирит, Донат, Кенет были золотыми мальчиками в САМИМ – все с титулами, деньгами, молодые, красивые и самоуверенные, учились на четвертом курсе на боевом факультете, были магами огня. Девчонки вешались на нас пачками, мы могли уложить в постель практически любую: хоть атеру, хоть обычную девчонку, поскольку в империи не осуждалась добрачная жизнь молодежи. Поэтому Мир заинтриговал нас тогда – ведь до этого ни мы, ни он не знали поражений.
Мужчина на мгновение замолчал, грустно улыбнувшись каким-то своим мыслям, я же с удивлением и некоторым смущением внимательно слушала его.
– Прошло несколько лет с тех пор, – произнес он и встал, сделал несколько шагов по палате и снова сел. – А мне кажется, что все случилось только вчера, – он замолчал ненадолго, видимо, вспоминая академических друзей. Наших общих друзей?
– Мирит был не красавец, но умница и вообще баловень судьбы, очень нравился девчонкам. Он рассказал, что ты ни с кем не встречаешься, но его упорно игнорируешь, и это его порядком бесило. Мы тогда шумно заявились на спектакль и своим появлениям почти сорвали представление, потому что все зрители пялились на нас, а не на сцену. Девчонки строили глазки, а преподаватели пытались нас утихомирить, поскольку мы высмеивали происходящее на сцене.
Но тебе тогда было все равно, что происходит в зале. Ты играла какую-то несчастную девицу, невинную и наивную, уже не помню, что за роль, но ты была так трогательна, мила и очаровательна, так невинна и чиста, что я просто не мог отвести от тебя глаз, как и Мирит, который просто пожирал тебя глазами.
Ты не поразила меня красотой, нет, ты поразила меня какой-то внутренней чистотой и невинностью. И, похоже, что Мирита, ты тоже этим проняла. Он просто помешался на тебе. Влюбился по уши.
Я слушала Кирстана, затаив дыхание. Мне не верилось, что он рассказывает обо мне.
– Я был тогда плохим мальчиком, как и все мы с парнями и… хм… мы поспорили на тебя, – Кирстан бросил на меня осторожный взгляд.
До этого он так и смотрел в окно, любуясь, видимо представленным пейзажем. Увы, прикованная к кровати, я понятия не имела о виде из окна. Я нахмурилась. «Поспорили?» – очень некрасиво звучит.
– Мы поставили на кон большие деньги, которые должен был забрать тот, кто первый затащит тебя в постель. Мирит, конечно, возражал, бесился, но мы его высмеяли. Дураки, что сказать… Он не хотел терять лицо перед нами, старался не показать, что ты слишком сильно ему нравишься, поэтому в итоге тоже согласился на этот спор. В принципе, такие споры были привычными для нас развлечениями. Единственное, что выторговал у нас Мирит, чтобы не было никаких приворотов и спаиваний тебя зельями.
Я в изумлении слушала признания атера Кирстана, от них меня разобрал нервный истеричный смех. Сестра Таисия обеспокоенно заглянула в палату.
– Что-то случилось? – она переводила нахмуренный взгляд с меня на атера Кирстана и обратно.
Я продолжала нервно смеяться, а атер Кирстан криво улыбался.
– Нет, сестра Таисия, просто я рассказал Лорианне немного из ее прошлого и ей стало смешно.
Сестра покачала головой:
– Понемногу информации, – строго произнесла она. – Все должно быть дозированно, вы же не хотите навредить лере Лорианне, – и исчезла за дверью.
А атер Кирстан продолжил:
– На самом деле, позже я тебе во всем признался, потому что мы стали дружить, и ты не рассердилась на нас. Но сейчас ты этого не помнишь.
– Что у меня могло быть общего с вами? С такими лоботрясами? Даже слов нет… – я в изумлении смотрела на практически незнакомого для меня молодого красивого мужчину, который признавался, что собирался на спор затащить меня в постель.
– На самом деле, сначала ничего и не было, – признался атер Кирстан. – В общем, ты оказалась очень крепким орешком, Лори, и мы все по очереди сломали о тебя зубы, – он усмехнулся. – Ты была странная: жила в каком-то своем мире, вечно витала в облаках, мы тебе были совершенно не интересны, никто из нас. Ты смотрела сквозь нас, не замечая. Вечно училась, не ходила на вечеринки, не выходила в город на прогулки. Очень сложно было тебя соблазнить, – Кирстан смущенно улыбнулся. – Сначала я, да и парни были уверены, что именно у него все получится. Только Мирит постоянно гундел, что у нас ничего не выйдет. Ты вечно читала книги, газеты, журналы, участвовала в спектаклях, в свободное время ходила в приют для кошек, где на добровольных началах помогала. И ты была ко всем окружающим внимательна и добра, вежлива, но очень замкнута. У тебя были друзья из одногруппников, но ты все равно была одиночкой. Но чем больше я узнавал про тебя, тем больше ты восхищала меня – ты была абсолютно не похожа на тех девчонок, к которым я привык.
Я настороженно слушала признания атера Кирстана.
– Не подумай, я не влюбился в тебя тогда – ты была совершенно не в моем вкусе, я даже не понимал Мирита, что он нашел в тебе такого, что не может успокоиться. Но ты все же затронула какие-то неизвестные до этого струны в моей душе, которые до тебя никто не затрагивал. Ты стала меня восхищать, что ли, своими душевными качествами. Своей невинностью. До тебя девчонки восхищали меня только длинными ногами или пятым размером, – он криво улыбнулся. – Я так рассказываю, что ты можешь не так меня понять. Но… Мирит – да, был влюблен в тебя, но и он понял, что ты другая, не такая как те девчонки, к которым мы привыкли. Ты была серьезная, вдумчивая, с богатым внутренним миром. В итоге, до летних каникул мы так и не смогли сблизиться с тобой. Потом наступило лето, мы все уехали на практику, где разработали план по завоеванию твоего внимания. И на втором курсе ты все же обратила на нас внимание, и, как ни странно, но мы подружились.
– Все это все же странно, – недоверчиво прошептала я, – все, что вы рассказываете. Подружились с девчонкой, которую на спор хотели затащить в постель? Зачем я вообще вам понадобилась?
– Ну, дело в том, что в постель нам было кого затаскивать и без тебя, – хмыкнул Кирстан. – Сначала ты стала, как вызов для нас, и нам захотелось подружиться, конечно, из спортивного интереса, но потом, когда не вышло… Мы же все-таки не насильники, – в глазах мужчины появилось смущение. – В итоге мы взяли тебя под свое покровительство.
Я с недоумением разглядывала сидящего передо мной молодого мужчину, который был очень красив, мужественен и явно привык к женскому обожанию, поэтому его рассказ не вызвал у меня доверия.
– Ты вспомнишь меня и поймешь, что я говорю правду, Лори, – серьезно произнес он, заметив мой сомневающийся взгляд. – Мы стали с тобой друзьями.
– А с Миритом и остальными?
– И с остальными – Донатом, Кенетом. Донат правда тебя недолюбливал, вечно цеплялся, уж не знаю, почему. А Мириту ты в итоге разбила сердце, – грустно улыбнулся Кирстан. – После твоего отъезда домой он долго переживал, ушел в запой, во все тяжкие подался, но со временем все же смог забыть тебя, встретил девушку, на которой женился, так что не переживай за него.
– Хорошо, не буду, – криво улыбнулась я: сложно переживать за того, кого не помнишь и не знаешь.
Какое-то время мы посидели в тишине.
– Мне пора, Лори, – вздохнул атер Кирстан. – Я и так долго засиделся, могут возникнуть вопросы от командования и от дяди. Да и обязанностей очень много сейчас. Ты постарайся вспомнить что-нибудь сама.
Он был уже у дверей, когда я спросила:
– Вы ничего не узнали о моих родителях и о Тубертонах?
– Пока нет, но я ищу информацию, – серьезно ответил он. – Но идет война, пойми, и не так просто найти информацию о… – он запнулся, – о врагах империи.
– Спасибо, – тихо поблагодарила я, – за то, что помогаете.
– Не за что, Лори. Для тебя я постараюсь все узнать.
– Атер Кирстан, – опять остановила я его. – А война когда закончится?
Очень серьезный и уставший, атер Кирстан ответил:
– Скоро, Лорианна. Скоро будет заключен мирный договор между нашими империями, – и быстро вышел.
Палата показалась сразу маленькой – до этого широкоплечая высокая мужская фигура заполняла почти все пространство.
Мирный договор? Неужели война скоро закончится?
После разговора с атером Кирстаном я постоянно старалась вспомнить еще хоть что-то, но у меня ничего не получалось. Я совершенно измучилась и пока жила с теми воспоминаниями, что уже появились, постоянно прогоняя их в памяти, боясь забыть хоть что-то.
Дни сменяли друг друга. Руки и ноги постоянно ныли, голова часто болела, все тело тянуло и чесалось. Иногда было совершенно невыносимо терпеть боль или чесотку, очень хотелось встать. Или сесть. Или повернуться на бок.
Сестра Таисия ворчала, что для молодого женского организма столько лекарств вредно употреблять, что мне еще детей рожать. Кляла какое-то положение императора Марилии, которое не разрешало к военнопленным применять магию целителей. Она целыми днями регулировала мне «растопырки», потому что я не могла вечно лежать в одном положении, и сдвигала мое несчастное тело то вправо, то влево, буквально на несколько сантиметров, но все же. Часто твердила себе, что я должна лежать неподвижно и вообще не шевелиться, потому что мои многочисленные переломы ужасны, а кости плохо срастаются.
Иногда я с криком и в холодном поту просыпалась от кошмаров. Мне снилось, что я снова все забыла, а моя память – чистый лист бумаги.
Глава 12.
Настоящее время.
В следующий приход атера Кирстана Стефановича я почувствовала, что он был очень взволнован, хоть и старался сдерживаться. Волосы мужчины были слегка взлохмачены, синие глаза горели нетерпением.
Я чувствовала, что он сейчас расскажет что-то очень важное, и с замиранием сердца ждала, когда он возьмёт стул, сядет рядом и своим приятным голосом расскажет то, для чего пришел. Каждая мышца моего измученного тела напряглась, лицо тоже свело от напряжения.
Мы дождались, когда выйдет из палаты сестра Таисия. Теперь она предпочитала не слышать наших разговоров и рассказов, чтобы не лгать в ежедневных отчетах на имя военного министра Марилии.
– Вас давно не было, – невольно упрекнула я атера Кирстана.
Кроме сестры Таисии и главного целителя госпиталя господина Йовича, который выбешивал меня презрительным и брезгливым отношением, ко мне никто не приходил, и дни проходили очень тоскливо и уныло.
Охранников, которые несколько раз в день заглядывали в палату, я вообще не воспринимала, – они были словно часть интерьера госпиталя, настолько всегда безмолвные и незаметные.
– Я не мог, – просто ответил атер Кирстан, вымученно улыбнувшись, – много обязанностей и искал для тебя сведения. Лорианна. Но я с пользой провёл это время: кое-что узнал о Кристофе и Джейсоне Тубертонах, а также об их отце – графе, – напряженно и как-то торжественно добавил он.
Я впилась взглядом в лицо атера Кирстана, желая немедленно проникнуть в его мозг и сразу все выяснить.
– Пожалуйста, не волнуйся так сильно, – попросил атер Кирстан, нахмурившись. – Выпей сначала успокаивающий отвар, иначе я ничего не буду рассказывать.
Я послушно выпила отвар, оставленный сестрой Таисией перед уходом из палаты. Атер осторожно придержал мою голову, заботливо промокнул салфеткой влажные губы.
– Успокоилась? – мужчина внимательно смотрел на меня, и я согласно кивнула, от нетерпения буквально пожирая его глазами.
– Ну же, что вы узнали?! – глухо спросила севшим от волнения голосом.
– Имя твоего мужа, – медленно ответил атер Стефанович.
Я застыла.
Что это значит? Я тоже его знаю.
Это имя «Джейсон Тубертон».
– Мне попала в руки храмовая книга Зардана о брачных обрядах. В ней, как и в любой такой книге, записано кто, когда и с кем совершили брачный обряд в Зарданском округе вашей империи. Так вот, в этой книге записано, что ты вышла замуж не за Джейсона Тубертона, – осторожно продолжил Кирстан, а я потрясённо уставилась на него, – а за его старшего брата, Кристофа Тубертона, и случилось это событие буквально перед войной. Граф Тубертон погиб при осаде Зардана, и твой муж, как старший в роду, стал графом Тубертон. Теперь ты, по всей видимости, графиня Тубертон.
Я ошеломленно смотрела на мужчину.
Я и Кристоф?
Но этого не может быть! Как это случилось? А бедный граф Тубертон погиб?!
Пресветлая Богиня! Голова пошла кругом. От волнения меня слегка затошнило.
– Вы уверены?
– Уверен. Поверь, это точная и достоверная информация – я собственными глазами видел запись в книге Зарданского храма. А также запись в книге аристократов того же храма «О смене титулов аристократов Зарданского округа империи Тангрии». В ней зафиксировано, что лер Кристоф Тубертон, старший сын графа Тубертон, стал графом Тубертон после смерти своего отца.
У меня будто речь отнялась.
Почему я вышла замуж за Кристофа Тубертона?! Как это могло произойти?!
Молчание в палате было долгим. Атер Стефанович с беспокойством наблюдал за мной, я же… просто пыталась осмыслить то, что услышала и снова обрести дар речи.
– Известно ли где сейчас Кристоф? – спросила дрожащим и слабым голосом. – Он жив?
– Я нашел сведения, что его взяли в плен при осаде Зардана и захвате форта, которым он командовал, но в числе военнопленных его пока не обнаружили. Но также нет никаких записей о его смерти или переводе в другое место.
– А допрос генерала Мирадовича? – с надеждой спросила я. – Он же должен знать.
– Сведения, полученные на его допросе, – тайная информация, – с искренней досадой ответил Кирстан. – Мне ничего не известно.
– Но ваш дядя… почему он не дает мне никакой информации?! Что у него за тактика?! Я ничего не понимаю! Сначала он говорит, что все, кто мне дорог, мертвы, чтобы шокировать меня, затем неделями молчит. Если ему нужно узнать об артефакте, почему мне никто не помогает?! Почему я узнаю сведения только от вас?! – я чувствовала растерянность и возмущение.
Сердце защемило от тоски: я помнила Кристофа-мальчишку, всегда для меня взрослого, серьезного и умного, и Кристофа-юношу, благородного и доброго, который всегда защищал меня и многому научил.
Что же с ним случилось?
Что случилось с нами?
– Я не знаю, в какие игры играет дядя, – тускло и еле слышно пробормотал атер Кирстан. – Но сейчас он очень занят – готовит проект мирного договора, поэтому ему не до тебя.
– А что-нибудь известно о Джейсоне? – тихо спросила я, успокаиваясь.
– Насколько удалось узнать… – мужчина вдруг запнулся, и странная растерянность появилась во взгляде, как будто он боялся произнести вслух то, что узнал.
– Говорите, – прошептала я, не сводя с него внимательных глаз. – Ну же, говорите, атер Кирстан! – в моем голосе явно слышались нетерпение и раздражение.
И он нехотя решился, заранее зная, что эта новость почти убьёт меня:
– Лер Джейсон Тубертон женился на некой лере Элеоноре Тамилтон, что также подтверждается записью в храмовой книге Зардана. Запись совершена ненамного раньше вашей записи с Кристофом Тубертоном.
Потрясенная, я молчала. Джейсон женился, но не на мне. А я все это время думала, что являюсь его женой. В принципе, даже сомнений в этом у меня никаких не было.
– Оба брата Тубертон числились в военной разведывательной группе «Зеленый луч». Во время войны Джейсон Тубертон получил чин капитана. У Кристофа Тубертона был чин командующего форта. Больше пока ничего не удалось выяснить. В числе военнопленных Джейсона тоже нет, но и нет сведений, что он попадал к нам в плен.
Атер Кирстан замолчал, обеспокоенно наблюдая за мной, и ждал, не мешая мне думать и вспоминать.
– А мои родители?
– Пока ничего не нашёл.
Но почему-то он отвел глаза в сторону и задумчиво уставился на аппарат жизнеобеспечения у кровати. Мне стало тоскливо.
– Из той информации, что теперь известна, можно сделать вывод, что часть протокола допроса, который удалось спасти, зафиксировала допрос именно графа Кристофа Тубертона, твоего мужа.
Я растерянно смотрела на говорившего мужчину, в голове начался сумбур и образовалась каша из полученных сведений.
Как могло произойти, что я вышла замуж не за того брата, которого любила?
Зачем я вышла замуж за Кристофа? Что с ним сейчас? Жив ли?
И жив ли Джейсон?
Это Кристофа допрашивали в плену? Бедный Кристоф! Они его замучили также, как и меня?
Множество вопросов и ни одного ответа.
– Как ты чувствуешь себя, Лорианна? – вдруг обеспокоенно поинтересовался атер Кирстан, слегка подаваясь ко мне.
– Сносно, – тяжело вздохнула я, чувствуя, что сердце словно в тисках.
– Мне пора, – он резко поднялся. – На сегодня хватит тебе информации для размышления. Ещё должен предупредить, что несколько дней меня не будет, но ты не переживай – как только смогу, я навещу тебя. И я обязательно поговорю с дядей. Обещаю.
– Сестра Таисия! – громко позвал он. – Лере Тубертон нехорошо.
Я хотела еще задать вопросы, но атер быстро вышел из палаты. Создалось впечатление, что он бежал от чего-то. Или от кого-то.
От меня? От моих вопросов?
Голова разболелась, я закрыла глаза. Сердце тоскливо и болезненно сжималось, потом закололо, начало давить.
Я замерла, стараясь не дышать, потому что сначала чувствовала как будто его пронзает много-много маленьких иголочек и, казалось, что когда дышу, они пронзают еще сильнее, а потом стало казаться, что на грудь положили тяжелую бетонную плиту.
В конце концов, донельзя взволнованная сестра Таисия что-то уколола мне, чтобы я успокоилась и заснула.
*** *** ***
После последнего нашего разговора атера Кирстана действительно не было несколько дней.
А я совершенно измучилась от той информации, которую он предоставил.
Как я могла выйти замуж за Кристофа Тубертона? Между нами никогда не было любви, я относилась к нему, как к старшему брату, он ко мне – как к младшей сестренке. Что произошло? Информация о Джейсоне тоже меня шокировала: я еще мало вспомнила о нем, это были в основном детские воспоминания, но, несмотря на это, известие о его женитьбе на другой женщине жутко задело меня.
Сестра Таисия в последние дни тоже была сама не своя, странно задумчивая и хмурая. На вопросы отвечала рассеянно и невпопад.
Краем сознания я замечала эту странность в её поведении, но переживания о родителях, о Кристофе и Джейсоне не давали глубоко задумываться о чем-то другом.
Атер Кирстан появился только через несколько долгих дней, бледный, измученный, напряженный и отстраненный.
В этот день всю ночь за окном бушевал сильный ветер, а с утра ноги и руки у меня как будто выкручивало из суставов. Но увидев его таким, я забеспокоилась и ненадолго забыла о своей собственной боли.
Сестра Таисия, до этого заносившая показания с прибора жизнеобеспечения в мою карточку, увидев, что пришел атер Кирстан, вежливо поздоровалась и, как всегда, вышла из палаты. Но я заметила ее быстрый настороженный взгляд на вошедшего мужчину. Она даже приоткрыла рот, как будто хотела что-то сказать, но потом, так ничего и не сказав, нахмурившись, вышла.
– Атер Кирстан, вас очень давно не было, – с легким упреком произнесла я. – Что-то случилось? – поинтересовалась встревоженно.
Мужчина вымученно улыбнулся, медленно подошел, взял стул, как всегда сел рядом, долго пристраивался на нем. Пристально посмотрел на меня, потом перевел взгляд на окно, по которому моросил дождик, выстукивая свою незамысловатую мелодию. На улице завывал сильный ветер.
Я подумала, что лицо пришедшего мужчины было такое же мрачное, как и погода за окном.
– Погода неважная, – пробормотал он.
– Погода? – я растерялась. – Да, неважная. Вы что-то узнали о моих родителях? – теперь я по-настоящему встревожилась. – Что с ними случилось?
Но атер Кирстан медленно отрицательно покачал головой.
– О Джейсоне? О Кристофе? – прошептала я взволнованно.
Мужчина бросил на меня осторожный взгляд и вновь отвел, странно бессмысленно блуждая им по выбеленным стенам палаты.
– Атер Кирстан! – возмутилась я. – Не тяните!
– Сведения не связаны с твоими родителями и братьями Тубертон. По крайней мере, напрямую не связаны, – он тяжело вздохнул. – Я принес новости, которые важны для всех подданных вашей империи. И для тебя, и для твоих родителей, и для Тубертонов. Для всех. Но теперь не знаю, стоит ли тебе о них говорить. Понимаю, что зря пришел, поскольку ты не готова к таким новостям.
Его понурый вид озадачивал и беспокоил меня.
Что же это за новости такие?!
– Атер Кирстан, не томите! Я и так извелась за эти дни, пока вас не было. Пыталась вспомнить что-нибудь еще, но не могла. Какие новости? Рассказывайте!
Он тяжело вздохнул и поднялся:
– Наверное, в следующий раз, Лорианна. Я не могу…
– Как же так?! – искренне возмутилась я. – Я только и делаю, что жду вас целыми днями. Дни сменяются ночами, а я жду вас. Постоянно жду новостей. Вы не можете так поступить со мной!
– Ждешь меня целыми днями, – задумчиво, с непонятной грустной интонацией повторил за мной мужчина. Взгляд его стал тоже странным, загадочным.
– Да, жду! – нетерпеливо подтвердила я.
Он заколебался, с мукой посмотрев на меня. В глазах явно читалось страдание. Я запаниковала.
– Пожалуйста, – хрипло прошептала я, умоляюще смотря на него.
И он дрогнул. А потом словно в омут с головой бросился и быстро заговорил:
– Вчера между императорами наших империй в столице Тангрии – Арлеме – был подписан Акт о безоговорочной капитуляции тангрийских вооруженных магических и немагических сил, и к нему был подписан Мирный договор, – тихо и торжественно произнес атер Кирстан.
Он не смотрел на меня, пристально разглядывая трубочки, подключённые к моему измученному телу.
– Вы были там? – тихо прошептала я, совершенно потрясенная этой новостью. Он кивнул. – Мир? Война закончилась? – дрожащий голос срывался, а потом я разозлилась: – И вы не хотели об этом рассказать?! Вы с ума сошли?!
