Текст книги "Собрать мозаику (СИ)"
Автор книги: Натали Палей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 2.
«Пожалуйста, не надо! – стонала я, но, похоже, что меня никто не слышал. – Больше я не смогу выдержать!»
– Она шевелит губами. Может, хочет пить?
– Попробуй дать ей воды.
«Как же хорошо теперь», – возникла вполне осознанная мысль, и я снова сверху наблюдала за людьми внизу, подо мной.
– Перестала шевелить губами. Наверное, показалось.
– Нужно вколоть ей обезболивающее.
– Да она без сознания, ничего не чувствует.
– Правильно, нечего на врагов нашей империи переводить лекарства.
– А мне кажется, она стонет.
– Тебе кажется.
Непонятные фразы. Отрывистые. Незнакомые голоса. Взволнованные.
Странно, почему я сверху смотрю на этих незнакомых людей в белых одеждах? Кто они?
Я подлетела к ним – легкая, прозрачная и воздушная. Давно мне не было так хорошо. Трое мужчин в белых одеждах склонились над телом, с головы до ног забинтованном в бинты. Они говорили о нем «она». Женщина?
Мужчины не обращали на меня внимание, как будто меня не было в комнате. Они осторожно выворачивали руки и ноги пострадавшей, фиксируя и привязывая их к огромным пластинам, находящимся по разным сторонам кровати, затем подключали трубки, которые присоединялись к огромному аппарату, стоявшему рядом. Система жизнеобеспечения? Их очень редко использовали. Зачем, когда есть маги-целители, которые могут быстро поставить этого несчастного на ноги?
Я осмотрелась. Мы находились в небольшой выбеленной комнате с окном без занавесок, на котором была решетка. Посредине комнаты стояла узкая кровать, на которой лежало перебинтованное тело. Рядом система жизнеобеспечения. Пару стульев. Маленький стол у стены. Все.
– Сердце перестало биться! – вдруг испуганно закричал один из мужчин в белом.
– Давайте разряд. Живо! – строго произнес другой.
Трое мужчин в белых одеждах засуетились. На грудь человека положили прямоугольный предмет. Неожиданно я испытала жуткую боль, согнулась пополам и меня затрясло. И я поняла, что это искалеченное, перевязанное с ног до головы тело, – мое. Несколько человек нависали надо мной, тихо и обеспокоенно переговариваясь между собой.
Но я не хотела возвращаться в то, что лежало на узкой кровати обезличенным, бессознательным телом.
Я слышала взволнованные голоса людей, которые не давали покоя и хотели, чтобы я снова испытывала боль и холод.
– Она все равно умрет.
– Без магии невозможно вылечить. Это пустое.
– Зачем тратить на нее время?
– Затем, что иначе мы все отправимся за ней! Господин Йович быстро всех отправит к праотцам!
Смотрела с равнодушием, как трое мужчин, видимо, целителей стараются оживить меня, и не хотела помогать. Подняла голову к потолку. Снова резкая боль в районе груди, в районе сердца. Как я устала от боли, от вечного холода и темноты. Хватит!
Я взлетела вверх, сквозь потолок, легкая и прозрачная, но тут же была перехвачена за руку незнакомой женщиной. Неожиданно хватка оказалась очень сильной, как будто рука была стальная.
– Куда ты собралась? – недовольно спросила она, а я с изумлением уставилась в огромные и холодные глаза незнакомки.
Странные золотые глаза с несколькими маленькими зрачками, тонкая золотистая кожа, одета в золотую одежду, похожую на длинную тунику, но с длинными рукавами. Одежда казалась прозрачной, но тела не было видно. Золотые волосы уложены в высокую замысловатую прическу, которых я никогда раньше не видела, а высокий красивый лоб обхватывал золотой обруч с огромным белым неизвестным мне камнем посередине. Незнакомка будто сияла золотым светом.
– Тебе еще рано ко мне, – строго произнесла величественная незнакомка. – Ты – мой луч, зарданка. Ты привязана ко мне, и я устала каждый раз возвращать тебя обратно. Тебе надоело жить? Ты еще очень молода. Возвращайся в свое тело. Ты еще не все выполнила из того, что я связала с тобой. Твоя миссия не окончена.
Миссия не окончена?
Какая миссия?!
Но я не успела додумать эту мысль до конца, меня уже засасывало в знакомое холодное болото.
*** *** ***
«Воспаление легких», «жар», «она на грани», «мы не сможем ее вытянуть», «сотрясение мозга», «гематомы», «переломы» – эти слова и фразы, полные отчаяния, я слышала постоянно, не понимая их значение.
Шум, громкие голоса заставляли страдать. Я хотела навсегда уйти туда, где светло, тихо и спокойно, но мне не давали.
Не давала строгая холодная женщина с золотыми глазами и разными лицами. Странная незнакомка, которую я узнавала в любом обличье из-за золотых глаз с несколькими зрачками, постоянно возвращавшая меня обратно на узкую жесткую кровать. Она перехватывала меня, когда я легкая и воздушная вылетала из тела и счастливая взмывала вверх, затем пристально смотрела в глаза, что-то шептала, и я вновь возвращалась в изувеченное тело. Бесчисленное количество раз
Не давал владелец скрипучего мужского голоса, который поносил всех и каждого, кто находился в палате.
Не давала женщина с мягкими руками и ласковым голосом, которая шептала слова поддержки и умоляла не уходить за грань.
– Разговаривайте с ней постоянно, сестра Таисия, – слышала я уже знакомый мужской голос, но не могла вспомнить, чей он. Скрипучий и старческий. – Она хочет уйти за грань, не давайте ей.
– Я так и делаю, господин главный целитель, – отвечал тихий женский голос. – Уже больше месяца я неотрывно нахожусь рядом. Но раньше ничего подозрительного не было, а сейчас…
– Что еще? – раздраженно, недовольным тоном спрашивал мужчина.
– Кто-то очень не хочет, чтобы эта женщина выжила. Когда меня не было в палате, два раза отключали систему жизнеобеспечения.
– Что?! – взревел старик раненым зверем. – Два раза?! И вы только сейчас об этом говорите? Вы с ума сошли, сестра Таисия! Вы знаете, что ее выздоровление под контролем военного министра империи?! Полетят головы! И ваша в том числе!
– Я вовремя успевала все подсоединить, – оправдывалась сестра. – А вас не было в госпитале. Второй раз произошёл сегодня, один из наших братьев ордена Трилистника успел вовремя подсоединить приборы.
Уже засыпая, услышала:
– Кого-нибудь подозрительного заметили около палаты?
– В том-то и дело, что нет.
– Я выставлю караульных у палаты, а вы отвечаете за нее головой, – зло процедил целитель.
– Я – сестра ордена Трилистника, – устало и смиренно ответила женщина. – Я не могу отвечать головой за пациентку, потому что не подчиняюсь ни вам, ни военному министру Марилии. Но в любом случае я не хочу, чтобы ее убили.
Долгое молчание. И вновь неприятный мужской голос:
– Извините, сестра, вы правы. Я просто переволновался.
«Дайте мне уйти. Пожалуйста», – подумала я, совершенно измученная этим диалогом, который мешал мне уснуть.
*** *** ***
Когда следующий раз я пришла в сознание, услышала совершенно незнакомый голос молодого мужчины.
– Солдаты великой Марилии забыли, кем являются?! Это же молоденькая девушка! Между империями война! Она сражалась за свою Землю! – искренне возмущался незнакомец совсем рядом со мной. – Демоновы садисты! Позор армии Марилии! Я лично расстреляю изуверов! Откуда у них столько жестокости?!
Судя по доносившимся до меня звукам, мужчина, видимо, нервно мерял шагами мою маленькую палату.
– Господин Стефанович, я согласна, что с пленной слишком жестоко обошлись. Мы делаем все возможное и невозможное, чтобы вылечить ее, и чтобы она смогла, как обычная военнопленная, проследовать в Марилию, на рудники, – тихо ответил уже знакомый женский голос. Сестра Таисия? – Но уже месяц пациентка не приходит в себя. Мы проверили ее глаза – они не выбиты, но ужасные отеки без магов проходят с трудом. Руки, ноги, нос были сломаны. Магию также выжгли – теперь у нее нет магии, которая помогала бы восстановиться. Мне тяжело перечислять дальше все ужасы, что сотворили с девушкой. А Положение нашего императора запрещает применять силу магов-целителей для врагов Марилии. Мы применяем только обычное лечение.
– Милосерднее просто усыпить ее, – проворчал мужчина. – Пустышка и к тому же инвалид на всю жизнь.
– Да не смотрите так, сестра! – тут же с досадой воскликнул он. – Да, это жестоко, – глухо произнес. – Но в ее случае это действительно милосерднее.
– Милосерднее – вернуть несчастной магию, которая помогла бы восстановиться, – пробормотала сестра с упреком.
– Это невозможно, – тяжело вздохнул незнакомец, – невозможно вернуть магию, если ее выжгли.
– Нет ни одного способа? – с огромным разочарованием уточнила сестра.
– Ни одного.
Молчание.
– Так жаль девочку, – прошептала женщина.
– Если бы император Марилии знал, на что способны его солдаты, то не подписывал бы подобные положения! – зло произнёс незнакомец.
– Господин Стефанович, здесь над многими военнопленными издевались, – тихо произнес женский дрожащий голос. – Вы не представляете, сколько измученных и изувеченных пленных мы обнаружили. Наш орден провел негласное расследование, и соответствующая жалоба на генерала Мирадовича и капитана Бейкалича уже отправлена императору Марилии.
Нервные тяжелые шаги по палате и долгое молчание в ответ.
Хотела заснуть, но опять услышала:
– Господин Стефанович, – нерешительно обратилась к мужчине сестра. – Несмотря на приказ господина министра не избивать военнопленных, вылечить тех, кто остался жив, чтобы они могли работать на благо империи Марилии, встречаются отчаянные, которые нарушают приказ и пытаются добить военнопленных.
– Кто?! Как?! – бешено прорычал Стефанович.
– Я не знаю, кто, – несчастно призналась женщина. – Но вчера я зашла в палату, и все приборы жизнеобеспечения пациентки были отключены. И это уже третий раз за две недели. Я сказала господину Йовичу, и он выставил караульных, но я все равно боюсь, потому что даже с ними…
Стефанович резко и жестко произнес:
– Военный министр поручил лично мне курировать вопрос о выздоровлении военнопленных. Кто эта женщина? За ней и еще несколькими пленными поручил особенно наблюдать. Но я не совсем понимаю, почему именно ее хотят убить? Вы что-нибудь знаете?
– Вам не сказали, атер Стефанович? – искренне удивилась женщина.
– Нет, я только прибыл, – раздраженно ответил он, – дядю не видел, получил от него короткий письменный приказ и решил, не теряя времени, ознакомиться с ситуацией. Господин Йович сейчас на операции. Так что, нет, я пока ничего не знаю. Только неприятно шокирован увиденным, – зло процедил он последние слова.
– Эта девушка из «зеленых лучей». Та отчаянная зарданка, которая была магом земли, – с паузами тихо произнесла сестра. – Лера Лорианна Тубертон.
– Зеленый луч? – тут же потрясенно выдохнул мужчина. – Лорианна Тубертон? Сестра, может быть, вы хотели сказать «Лорианна Стенфилд»? – голос атера дрогнул.
– Нет, уважаемый атер, это лера Тубертон, – уверенно ответила сестра.
Я уже устала их слушать, но тут услышала совсем рядом, прямо над собой, тихий, потрясенный голос:
– Лори?! – свежее приятное дыхание ощутила на лице. – Это ты, Лори?! Ты?! – последовало долгое молчание. – Лорианна… – недоверчиво выдохнул мужчина.
– Она, может быть, и слышит вас, господин Стефанович, но уже больше месяца в таком неподвижном состоянии и не разговаривает. Только по приборам и легкому дыханию можно определить, что она еще жива, – мягко произнесла сестра Таисия. – Вы знаете ее? – недоуменный женский шепот рядом.
Дыхание мужчины стало надрывным и хриплым. Тяжелым.
– Я не могу понять. Она… вся… Ее же не узнать. Святые небеса! Что они сделали с тобой, девочка моя, – простонал странный Стефанович.
Показалось, что он еле коснулся моего лица. Появились странные звуки: то ли он стал задыхаться, то ли пытался сдержать рыдания.
– Господин Стефанович, вам плохо? – испугалась женщина. – Я сейчас… Вот капли.
«Кто такая Лори? – мелькнула безразличная мысль. – И почему этот незнакомый человек рыдает?»
Поняв, что слишком устала и мне все равно, почему незнакомец потрясен и расстроен, я ушла туда, где было спокойно и хорошо, и откуда постоянно меня выгоняла разноликая женщина с золотыми холодными глазами.
*** *** ***
– Лера Тубертон, сегодня три тысячи двести первый год. На улице светит солнце и достаточно тепло. Война еще не окончена, но, по всей видимости, идёт к завершению. Мы находимся в госпитале для военнопленных. Уже почти два месяца вы лежите в этой палате на территории Зарданского округа вашей империи, в поместье одного аристократа. Он бежал из дома и оставил его марилийским солдатам. Что же ещё вам рассказать? Я – сестра ордена Трилистника. Ухаживаю за вами. Вы слышите меня, лера Тубертон? Я разговариваю с вами уже два месяца, но вы не приходите в себя. Но я уверена, что вы все слышите. Не уходите за грань, лера. Вас можно спасти, можно вылечить. Это будет очень долго и трудно, но возможно. Вы слушаете меня, лера Тубертон? Это возможно! Вспомните тех, ради кого вам стоит бороться, – монотонно звучал спокойный и уже знакомый голос.
Вспомнить тех, ради кого стоит бороться?
Но я ничего и никого не помнила.
Кто я? И что со мной произошло?
– Вас зовут Лорианна. У вас очень красивое имя. Лера Лорианна Тубертон. Вы графиня в Тангрии. Я мало что о вас знаю, но не хочу, чтобы вы умирали. Вы слышите меня? Такие женщины, как вы, должны жить, чтобы учить других смелости, отваге и любви к своей империи. Я совсем не осуждаю вас за то, что вы делали, хотя я – подданная Марилии, потому что… – женщина осеклась и замолчала, будто ей тяжело дальше говорить.
– Потому что вы просто защищали свою Землю, на которой родились и выросли. Вы не могли иначе поступить. Вы слышите меня? Пожалуйста, не уходите за грань, возвращайтесь. Вы должны жить!
Мне показалось или эта женщина плакала?
Из-за меня?
– Пожалуйста, лера Тубертон, не умирайте. Вы так молоды еще. Вы должны жить.
Глава 3.
Не знаю, сколько прошло времени с моего последнего прихода в сознание, но однажды я поняла, что стала осознавать себя. Осознавать то, что постоянная изматывающая боль отступила, что я не могу пошевелиться, потому что руки и ноги растопырены по сторонам и привязаны к твердым пластинам, что я – перевязанная с ног до головы – лежу на узкой жесткой койке, и ко мне подключены многочисленные трубки, что глаза понемногу стали открываться, хотя пока перед ними стояла мутная пелена. И, наконец, осознавать, что я перестала находиться вечно на грани между жизнью и смертью.
Я открыла глаза и сощурилась. Вокруг одни белые стены, от чего сразу закружилась голова. В стороне заметила неясные очертания женского силуэта в белом платье и с белым платком на голове. Женщина стояла вполоборота и смотрела на показания аппарата, стоящего недалеко от кровати.
– Что со мной? – тихо спросила я у незнакомки.
Голос прозвучал как тихий шелест осенних листьев.
– Лера Тубертон, вы опять все забыли? – женщина резко обернулась, подошла и стала обеспокоенно всматриваться в мои глаза. – Ничего не помните, хотя бы из того, что я рассказала вчера, позавчера? Совсем ничего? – голос был полон еле сдерживаемого разочарования.
И странно знакомым.
– Разве мы разговаривали вчера? – с недоверием медленно спросила я шепотом, силясь вспомнить. – Я не помню вас… хотя голос кажется мне знакомым.
Женщина тяжело вздохнула и присела рядом на стул. С жалостью и состраданием посмотрела на меня. По крайней мере, я что-то такое почувствовала.
Я силилась рассмотреть ее сквозь щель между опухшими веками, но все также видела только мутный силуэт с неясными чертами лица.
– Мы разговаривали с вами не только вчера, лера. Уже два месяца разговариваем. Хотя о чем я? – печально усмехнулась она. – Это я разговариваю с вами уже больше двух месяцев каждый день, а вы совсем недавно стали немного отвечать и задавать вопросы.
– Кто вы? – удивленно прошептала я.
– Я – сестра милосердия из Межземельного ордена Трилистника. Каждый раз я даю вам немного информации, но, похоже, что пока вы не можете ничего запомнить.
– Почему? – тихо прошелестел мой голос, который я сама еле услышала.
– Потому что у вас тяжелейшее сотрясение головного мозга и, как следствие, полная потеря памяти, – сдержанно ответила сестра, и мне показалось, что она рассержена.
На кого? На меня?
– Что со мной случилось? – неуверенно спросила я, боясь услышать ответ.
Женщина некоторое время молчала.
– Мы сейчас находимся в госпитале для военнопленных, в городе Турон Зарданского округа в империи Тангрия. Вы – военнопленная, подданная империи Тангрия. Я – подданная империи Марилия, и одновременно сестра милосердия, ухаживаю за вами. Между нашими империями уже больше года идет война. Вас взяли в плен четыре месяца назад, больше двух месяцев вы находитесь в госпитале.
Все это сестра проговорила довольно монотонно и без эмоций. Видимо, повторяла эти слова уже не в первый раз, и сейчас пыталась отрешиться от того, что говорила.
«Война? Плен?» – мучительно пыталась я вспомнить, но не могла. Названия «Тангрия» и «Марилия» тоже ни о чем мне не говорили.
Я несчастно смотрела на женщину в белом.
– Как вас зовут? – мой голос еле слышно шелестел, и она вынуждена была наклониться.
– Можете называть меня сестра Таисия, – терпеливо ответила женщина, а я попыталась рассмотреть ее лицо, но оно все также неясным пятном расплывалось передо мной.
– Я помню ваш голос, – прошептала я. – Он не давал мне уйти, постоянно звал. Но совсем не помню вас и то, что вы мне говорили.
– Я постоянно разговариваю с вами, – пробормотала сестра Таисия.
– А как меня зовут? – еле слышно спросила я.
– Лера Лорианна Тубертон. Вы – тангрийская аристократка, – она сделала паузу и внимательно посмотрела на меня, а затем тихо добавила: – Вы из «зеленых лучей», поэтому оказались в плену.
– «Зеленые лучи»? – тихо удивилась я. – Что это?
– Военная группа в вашей армии.
Я ничего не поняла, закрыла глаза. Какая группа? О чем она говорит?
Сестра Таисия добавила тихо:
– Вы – отважная маленькая женщина, которая храбро воевала за свою Землю, а затем сдалась в плен, чтобы спасти свой город и его жителей.
– Я? – я постаралась шире раскрыть глаза и недоверчиво уставилась на женщину. Потом прищурилась, пытаясь понять, серьезно она говорит или нет. – Я воевала? Я же не солдат. Я – женщина.
– Вы – солдат, хоть и женщина. Видимо, у вас не было выбора, когда началась война. Вы оказались храбрее, чем любой мужчина, – тихо пробормотала странная сестра милосердия.
– Вы говорите это, потому что завтра я опять все забуду? – вдруг догадалась я.
– Может и поэтому, – согласилась она. – Но еще потому, что это правда.
– А у вас никто не погиб на войне? – спросила я, хотя особого любопытства не испытывала.
– Погиб, – взгляд сестры потух, – отец. Но не здесь, не при зарданской битве. В другом месте.
– Зардан? Что это?
– Это город, в котором вы жили и который защищали, – грустно ответила сестра Таисия.
Уставшая, я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить Зардан, Тангрию, Марилию, зеленый луч. Эти слова крутились в голове, но воспоминаний не давали.
– Лера Тубертон, а вы понимаете, что означает война? – осторожно спросила сестра Таисия.
– Понимаю, – ответила я. – Я знаю, что такое война, но ничего не помню про начавшуюся.
– Вы спасли город и его жителей от уничтожения. Вы – героиня, – услышала тихое и торжественное восклицание от сестры милосердия, уже засыпая. – Героиня для своего народа.
Я – героиня? И солдат? Что-то странное говорит эта женщина. То, что совершенно не укладывалось в голове. Женщины не воюют.
*** *** ***
В следующий раз, когда я проснулась, у кровати сидел незнакомый молодой мужчина. Я подслеповато прищурилась, чтобы рассмотреть его. Он был одет в строгую военную форму серого цвета с блестящими серебряными пуговицами. Крепкий и, видимо, высокий, потому, что хоть он и сидел на стуле, сильно возвышался надо мной. Молодой. Темные волосы коротко острижены, расчесаны на аккуратный пробор. Бледное лицо со впалыми щеками гладко выбрито, нос с небольшой горбинкой, необыкновенные синие глаза внимательно смотрели прямо на меня. Очень внимательно и очень пристально.
«Интересно, сколько прошло времени со дня разговора с сестрой Таисией? День? Два? Неделя?» – подумала я.
Я стала уже осознавать окружающую обстановку и то, что не все и не всегда помнила, много путала и забывала.
Незнакомец почему-то молчал, и я тоже молчала.
«Кто он и что хочет от меня?» – раздражал вопрос.
Блуждающий взгляд остановился на его руках, скрепленных в замок и лежащих на коленях. Длинные, сильные и красивые пальцы с аккуратными ногтями. На правой руке широкое золотое обручальное кольцо, на левой – печатка с гербом рода. Почему я уверена, что одно кольцо обручальное, а второе – родовое?
Наверное, потому что в последнее время я стала четче видеть и общие воспоминания о вещах, предметах, времени тоже стали возвращаться.
«Так, я – подданная Тангрийской империи, а сейчас военнопленная, а этот мужчина – солдат Марилии, потому что в серой военной форме, – мысленно объяснила я сама себе. – Пришел допрашивать? Но я ничего не знаю и не помню».
Неожиданно меня стала охватываться жуткая и совершенно неконтролируемая паника. Я смотрела на форму незнакомца, на серебряные красивые пуговицы, на холеные руки, и липкий холодный пот выступал на лбу. На его лицо я теперь опасалась взглянуть. Если бы я могла сжаться в комок от страха, то сжалась бы, но растопыренные в стороны руки и ноги не давали этого сделать.
– Где сестра Таисия? Что вам нужно? – в панике надрывно прохрипела я, обращаясь к молчаливому незнакомцу.
От моего хрипа он резко отшатнулся на стуле, чуть не упав, и от испуга я вскинула глаза на его лицо. Он еще больше побледнел, поморщился словно от боли.
– Ты не помнишь меня, Лорианна? – тихо и напряженно спросил незнакомец. – Ты не должна бояться меня. Пожалуйста, успокойся. Я – друг.
Словно загипнотизированная смотрела я в синие, внимательные и обеспокоенные глаза, полные отчаяния. Не враждебные. Не опасные. Полные тревоги.
Паника стала понемногу отступать – на уровне интуиции я не почувствовала в мужчине врага.
– Вы знаете мое имя? – наконец тихо спросила я, понемногу успокаиваясь.
– Знаю. И твое имя, и тебя саму. И хочу помочь, – тихо и напряжённо ответил незнакомец.
Я настороженно смотрела на него. Меня еще потряхивало от испуга, но не так, как в начале.
– Нужно соблюдать осторожность. Можешь доверять только мне и сестре Таисии. Она из Межземельного ордена Трилистника и никогда не причинит тебе вреда.
– Вы хотите помочь? – искренне удивилась я. – Но я – военнопленная, а вы – подданный и солдат Марилии. Почему? – память ещё не вернулась, но я уже отчетливо понимала, кто такие «военнопленные», а кто «захватчики». И совершенно явным было то, что последние не помогают первым. Допрашивают, пытают, но не помогают.
– Ты уже помнишь хоть что-то! – вдруг искренне обрадовался мужчина, порывисто вскочив со стула. – Не забываешь, как раньше, все эти дни! Я уже все рассказал, но каждый раз, когда ты просыпаешься, ты снова не помнишь меня. Это просто кошмар каждый раз понимать, что ты снова боишься меня и не доверяешь!
Незнакомец нервно заходил по маленькой белой комнате, пятерней ероша волосы. Он мельтешил перед глазами, и я вынужденно их закрыла, чтобы не кружилась голова.
– Наверное, это первый раз, когда я что-то запомнила, – призналась, приходя в себя. – Но вас я совсем не помню.
– Я две недели рассказываю тебе понемногу, с тех пор, как ты стала приходить в себя, и никогда ты ничего не запоминала на следующий день. А сегодня ты вспомнила! – он был так рад, что я была обескуражена.
– Попытайся вспомнить и меня, – попросил марилиец, наклонившись и умоляюще заглянув в мои глаза. – Бедная моя девочка, что же эти сволочи сделали с тобой, – добавил мужчина, и столько теплоты и жалости было в его словах, что сердце невольно дрогнуло.
– Не понимаю, почему вы сочувствуете мне? – с подозрением прошептала я. – Почему называете себя другом? Мы – враги, наши империи воюют, вы взяли меня в плен и пытали.
Незнакомец отшатнулся, скривился, будто его ударили, но снова быстро взял себя в руки.
– Я не враг, – твердо произнес он. – Меня зовут Кирстан Стефанович, я – твой давний друг, мы учились вместе в Столичной Академии Магии в Марилии, в САМИМ, еще до войны, – хмуро добавил.
– Не нужно было отпускать тебя тогда. Я чувствовал это! Никогда не прощу себе! – последние слова он произнес со злостью и болью, снова начиная нервно мерить шагами маленькую белую палату, о чем-то мучительно размышляя.
Я внимательно смотрела на него, честно пытаясь вспомнить. Даже сквозь туманную пелену на глазах я разобрала, что у него благородное гордое лицо, и он, вроде, искренне беспокоился за меня. Но я не помнила его.
Я прислушалась к себе. Отторжения и неприязни он не вызывал. Наоборот, интуитивно показалось, что ему действительно можно доверять. Но как он собирался помочь мне – распластанной и обездвиженной на больничной кровати в госпитале, где хозяйничали захватчики?
– Ты меня звала Кир, – с грустными нотками в голосе прошептал мужчина и ласково, еле-еле касаясь, погладил по забинтованной голове. Мне показалось, что пальцы его подрагивали. – Я тебя называл Лори. Когда ты училась в Марилии в САМИМ, тебя звали Лорианна Стенфилд. Это потом ты стала лерой Тубертон.
– Хорошо, Кирстан, я постараюсь вас вспомнить, – искренне пообещала я, засыпая от усталости, с которой бороться не было сил.
– Ты, видимо, вышла замуж и стала лерой Тубертон, – услышала я сквозь сон. – И забыла пригласить на свадьбу, хотя обещала, – уже совсем тихо прошептал он, но я услышала.
«Свадьба? Это когда выходят замуж? Я замужем?» – тускло мелькнуло в мыслях, но разговор с новым знакомым или со старым другом, надо еще будет разобраться в этом, очень измотал, и я отключилась.
*** *** ***
В моей жизни наступил небольшой переломный момент – с каждым днем я чувствовала себя все лучше. По крайней мере, так казалось, потому что постепенно я стала запоминать то, что рассказывали атер Кирстан Стефанович и сестра Таисия.
Сестра объяснила, что мужчина является аристократом в Марилии и к нему надо обращаться "атер".
Рассказываемое ими я запоминала с трудом и часто не с первого раза, и даже не все. Новые знания не радовали, иногда пугали, часто не давали спокойно спать, но особого выбора не было – задачей целителей и сестры было вернуть мне память.
Дни в госпитале для военнопленных были достаточно однообразными. Я просыпалась, затем сестра Таисия вытирала мне лицо влажной салфеткой вместо умывания, обрабатывала глаза специальными растворами и закапывала капли. Потом она кормила меня с ложечки пюреобразной и безвкусной едой и давала лекарственные отвары или пилюли, предварительно растерев их в порошок, чтобы я смогла их проглотить. После начинались капельницы и осторожные перевязки на голове.
В это время я размышляла о том, зачем было подвергать меня таким бесчеловечным пыткам, ломать конечности, а затем лечить, и что такого хотели узнать марилийцы? Неужели я действительно была солдатом своей Земли и знала какую-то секретную информацию?
После всего я снова засыпала, а когда просыпалась после недолгого и беспокойного сна, сестра опять кормила меня. Потом мы либо разговаривали, либо она писала отчеты о моем состоянии. И снова процедуры.
Вечером, когда я просыпалась после дневного сна, меня снова кормили, поили и ставили капельницы. И я опять спала. А потом всю ночь тоже спала.
Через день-два меня посещал главный целитель госпиталя для военнопленных господин Йович. Это был пожилой и очень неприятный маг-целитель. Высокий, сутулый и худой, с редкими волосами, тонкими чертами лица и жуткими блекло-голубыми глазами. Всегда одетый в черный строгий костюм.
Господин Йович постоянно раздраженно и недовольно расспрашивал сестру Таисию обо мне. Так, как будто меня не было в палате. Затем садился за ее стол и внимательно изучал письменные отчеты сестры. Иногда что-нибудь дописывал, и тогда на следующий день сестра Таисия поила меня новым отваром и ставила в капельницах новые лекарства. После господин Йович всегда подходил ко мне, чтобы лично осмотреть. Если я вдруг спала во время его посещения, он всегда без зазрения совести будил меня, причём достаточно грубо. Этот человек вызывал у меня антипатию.
Иногда господин Йович приводил других магов-целителей или обыкновенных целителей без магии, чтобы они осмотрели меня.
Однажды один такой целитель не сдержал изумления, изучая отчеты сестры Таисии.
– Ради Пресветлой Богини, господин Йович, скажите мне, зачем этой лере выжгли магию, если не добились от нее того, чего хотели? Если бы она обладала магией, то последняя давно помогла бы ей восстановиться.
– Эти вопросы не ко мне, господин Стонич, – с раздражением чуть ли не проскрежетал зубами главный целитель, испепеляя последнего взглядом. – Все виновные уже наказаны. Но теперь я отвечаю карьерой за выздоровление этой пациентки. В особенности за то, чтобы к ней вернулась память. Вы на сегодняшний день лучший специалист по вопросу амнезии у обычных людей. Как нам с ней бороться?
– Ладно, не кипятитесь, мой друг, – снисходительно ответил господин Стонич. – Я понимаю вас. Если бы моя карьера зависела от нечто подобного, я тоже кидался бы на всех.
– Я на вас не кидаюсь! – почти прошипел главный целитель госпиталя, сжав кулаки. – И хватит разговоров! Просто займитесь тем, ради чего вы здесь! Приступите к осмотру пациентки! – грубо приказал он.
Лучший специалист по амнезии был пожилым полным круглолицым мужчиной с маленькими любопытными серыми глазами. Его каштановые волосы завивались и спадали на плечи, образуя смешное каштановое облако вокруг круглой головы. Я стала уже лучше видеть и сейчас с некоторым недоумением рассматривала этого смешного мужчину.
Сначала он недовольно уставился на целителя, который так грубо с ним разговаривал, потом, что-то для себя решив, он вздохнул и подошёл ко мне. Долго, нудно и очень внимательно осматривал меня и задавал многочисленные вопросы. Когда он закончил осмотр, я даже не помню, потому что уснула почти на его половине. Слышала, как он звал меня, будил, но не в состоянии была проснуться и открыть глаза.
Я вообще очень много спала. Мне самой казалось, что я сплю все время.
Иногда приходил атер Кирстан Стефанович, но пока я никак не могла вспомнить его и кем он был для меня в прошлой жизни. Поэтому относилась к нему настороженно, хотя, казалось, что он искренне волновался за мое самочувствие, очень нежно и с сочувствием всегда разговаривал и постоянно сопереживал.
– Господин Стефанович, я волнуюсь за нее, – сквозь сон однажды услышала приглушенный взволнованный голос сестры Таисии, – выздоровление происходит очень медленно и тяжело. Прошло больше двух месяцев, но улучшения слишком незначительные, кости плохо срастаются, лера Тубертон постоянно все путает и забывает, а господин военный министр требует ее скорейшего выздоровления, чтобы допросить, – последние слова сестра произнесла в отчаянии.
