Текст книги "Сердце врага"

Автор книги: Натали О'Найт

Соавторы: Норман Хьюз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Но зачем им Коршен? Город неплохо защищен и не так уж богат; в Коринфии есть куда более лакомые кусочки для хищников! – Удивленный, мозаист Ниано забыл о просьбе наемницы подождать с вопросами. Он, единственный из присутствующих, почти ничего не знал обо всей этой истории и сейчас сидел в полном недоумении, переводя взгляд с Паломы на остальных ее спутников и качая головой при виде царящего в покоях Скавро разгрома.

– Коршен сам по себе им неинтересен. Скорее, это повод… заявить о себе. В Немедии, прежде всего. Успешно проведя захват графства, они показали бы королю Нимеду, на что они способны, их влияние возросло бы стократно. Под знамена Кречета встали бы сотни юношей из благородных семей – вторые сыновья, лишенные наследства, или просто обедневшая знать, для кого завоевательная война – лучший способ поправить дела. А кроме того, исполнив задуманное, они поставили бы Бельверус перед свершившимся фактом. Из Коршена открывается прямая дорога на Замору. Нимеду ничего не оставалось бы, как продолжить поход на восток – распаленная знать никогда не позволила бы ему завершить войну! Да и другие коринфийские княжества – наверняка они выступили бы на помощь Коршену, опасаясь что иначе та же участь постигнет и их самих. Это тоже сыграло бы на руку Ордену Кречета!

– А что, неплохо придумано, – неожиданно подал голос Конан. Прирожденный воин, он не мог не отметить всех достоинств этого плана. – Головастые парни в твоем Бельверусе, это я давно заметил!

Усмехнувшись, Палома продолжила:

– По счастью, не все «головастые парни» у нас помешаны на войне. Есть и те, кто трезво оценивает ситуацию и понимает, что такая кампания меньше всего сейчас на пользу самой Немедии. Эти люди и наняли меня, чтобы остановить Скавро.

– Так ты все же прикончила его?! – Эрверд расхохотался.

Палома, уже смирившаяся с тем, что спокойно довести рассказ до конца ей все равно не дадут, устало махнула рукой.

– Нет. Его убил… другой человек. Коршенец – которому тоже не по душе пришлись замыслы барона. Но важно не это. Главное, что остались люди, которых немедиец сумел склонить на свою сторону. Предатели, готовые ради денег, власти или чего уж он им там наобещал, открыть ворота города завоевателям…

– Подлые твари! – возмутился Тальер. – Ты знаешь, кто они?

– Я – нет. Но Скавро знал. Он составил список изменников, чтобы отослать в Бельверус. Но был убит, прежде чем успел это сделать. В этом списке – вся грязь Коршена. Все те ублюдки, которые вчера пошли на сговор с бароном… а завтра могут переметнуться к его наследникам. Угроза над вашим графством не исчезнет, пока мы не отыщем этих людей. Мы – все вместе – сейчас!..

В комнате воцарилось напряженное молчание. Только что они готовы были галдеть, перебивая ее при каждом удобном случае – но теперь притихли, задумались.

– Почему мы, – наконец подал голос Ниано. – То есть, остальные-то, может, конечно… Но я? От меня какой прок?

Как она могла ответить ему – если не знала сама?

Только предчувствие, смутное, как дымка над водой, что ей необходимо прийти сюда, в этот дом, и привести с собой всех, кто хоть краешком был замешан в этой истории. Зачем? Что им надлежало делать здесь? Оставалось надеяться лишь на удачу.

Но вместо этого она сказала:

– Шесть пар глаз – лучше, чем одна. Пошатайтесь по дому, осмотритесь. Я уверена, что список спрятан где-то здесь. И это должно быть какое-то очень простое, совершенно очевидное место – настолько на виду, что никто до сих пор не сумел его отыскать. Попытайтесь… и да придут боги вам на помощь!

…И тем семидесяти шести несчастным, которые лишатся жизни, если у нее ничего не выйдет!.. Но об этом Палома не стала говорить своим спутникам. Лишь по мрачному взгляду Конана поняла, что киммериец думает сейчас о том же самом – и отнюдь не уверен в успешном исходе предприятия. Он один знал всю историю от начала и до конца – и о ней, и о Месьоре… все, что она скрыла от остальных… но врожденная тактичность не позволяла варвару даже полусловом, полунамеком обнажить свое знание. Вот и сейчас, чтобы не давать никому повода для лишних расспросов, он поднялся, резко хлопнув ладонями по коленям.

– Ладно, чего тянуть! За работу, парни!

Несмотря на молодость варвара, в нем ощущался талант прирожденного лидера: одно слово – и все послушно потянулись за ним. Даже Гарбо встал и отставил кружку. Паломе пришлось взглядом показать ему, чтобы задержался немного. Когда остальные вышли из комнаты, вор неслышными шагами приблизился и сел на корточки рядом с наемницей.

– Зачем ты это сказала? – Тон его не предвещал ничего хорошего.

– Что именно?

– Ты знаешь. Ведь сказано было для меня – не для них!

А, вот оно что… Его задели ее слова начет чаши весов и уплаты долга!

Хорошо. Она на это и рассчитывала.

– Не стоит… – Палома ласково потрепала его по щеке. – Я ведь прекрасно понимаю, что ты помогаешь мне не за красивые глаза. Здесь нечего стесняться, Гарбо.

Неожиданно он дернулся, отбросил ее руку. Ощерился по-волчьи… того и гляди укусит.

– Ты… Да как ты смеешь так говорить со мной! Я не какой-нибудь ублюдок подзаборный, кому что честь, что благородство – пустые слова! Мой отец был правой рукой графа Паллия! Моего деда сам король Эмборий из собственных рук наградил Орденом Льва за битву при Инунде! И ты мне обещаешь расплатиться… как с дешевой шлюхой?! Я – твой брат, Палома, хочешь ты того или нет. Но – видят боги – в последний раз я напоминаю тебе об этом. И если для тебя это ничего не значит…

Он сам сказал это! Назвался ее братом не тогда, когда она принудила его к этому на глазах у тюремного сброда, но по собственной воле… Если бы он знал, как много это для нее значит! Сглотнув и стараясь, чтобы голос не выдал ее, наемница промолвила:

– Ты мой брат, Гарбо. И – видят боги – больше никогда тебе не придется об этом напоминать. Потому что я никогда не забуду…

Мгновение поколебавшись, она подняла руку в жесте братания – как тогда, в подземелье, – и Гарбо коснулся ее ладони своей.

– Ты справишься, я знаю, – прошептал он, обняв ее за плечи.

Палома отстранилась со смехом.

– Теперь мне ничего другого не остается… Ладно, ступай, помоги остальным. Мне надо немного побыть одной…

Грациозно поднявшись, коршенский вор вышел из комнаты. Вскоре его веселый голос послышался с лестницы. Кому-то он советовал простучать ступени на предмет тайников, кого-то посылал слить воду в купальне… В общем, с появлением Гарбо в доме все забурлило. Оставался лишь вопрос – что это даст ей, Паломе?

…Оставшись в одиночестве, она, после трех глубоких выдохов и коротенькой молитвы сосредоточения, перешла в состояние глубинной восприимчивости – как учил ее в свое время жрец Теренций…

Шум, доносившийся снаружи, ничуть не отвлекал ее – наоборот, его нити вплетались в общую канву, добавляя необходимые стежки.

Суета, бессмысленное хождение взад и вперед, смех и болтовня ее друзей были сейчас необходимы девушке, как воздух. Именно за этим она попросила их всех прийти сюда. Не потому что рассчитывала, что кто-нибудь и впрямь отыщет тайник… нет, дело было в ином.

Трудно объяснить. Просто порой, когда очень сильно желаешь что-нибудь отыскать, в определенный момент следует прекратить поиски. Перестать действовать в мире, который враждебен ищущему, ибо скрывает в себе вожделенную цель. В этот самый миг нужно успокоиться. И дать миру возможность самому раскрыть тебе свои секреты. Преподнести искомое на раскрытых ладонях…

Ее друзья были необходимой частью этого мира. Собрав их здесь сегодня, Палома пыталась поторопить события. Если все элементы головоломки на месте – то скоро, очень скоро все решится.

Она поймет… А пока ей не нужно было даже думать ни о чем. Только слушать. Смотреть. Впитывать и внимать…

…Да не стой ты столбом, отодвинь эту штуковину…

…А тут смотрел кто-нибудь…..К Нергалу эту вазу, зачем ты ее тащишь, Эрверд…

…Ниано, взгляни на это уродство! Видишь, какие завитушки на колонне? Пусть мне еще кто-нибудь скажет, что у немедийцев есть вкус!..

…Смотрите, что я нашел! Конан, ты только взгляни на этот меч!.. Для украшения? Вот досада, я-то думал…

…Пустая твоя голова…

…Вино наверху осталось…

…Гарбо! Эй, кто-нибудь видел Гарбо?..

…Да прекратите орать, в конце концов!..

Нет, нет, не прекращайте, хотелось ей крикнуть. Все не так! Что-то… не складывается…

Нахмурив брови так, что даже лоб заныл, Палома попыталась понять, что же неладно.

Интуиция не обманывала, ей необходимо было сделать то, что она сделала – и все же… чего-то явно не хватало. Картинка зияла пустотами. Может быть, если она сама пройдется по дому…

Поднявшись с места, девушка медленно обошла весь второй этаж по кругу. Здесь ничего не изменилось с прошлого раза, только, может, разгром стал еще ужаснее. Перевернутые кресла, выпотрошенные, как коровьи туши, диваны, разбросанные безделушки, сорванные со стен гобелены с отпечатками грязных сапог, осколки ваз и посуды, порванные ковры… Медленно, не обращая внимания на своих спутников, она спустилась по лестнице. Прошла на кухню, едва не споткнувшись о россыпь глиняных мисок, затем в купальню, и наконец остановилась у входных дверей.

Какая-то неумолимая сила властно тянула ее наружу.

Кто-то – кажется, Конан, – окликнул ее, но она даже не обернулась, чтобы ответить. Просто не могла.

* * *

…Маленький дворик был пуст. Среди зеленой травы вилась посыпанная песком дорожка, серая в наступивших сумерках. Чернели кусты, точно скалы у моря.

Справа, за каменным забором, слышались голоса – золотых дел мастер Газир собирал свое семейство. Может, это он владеет той недостающей нитью, отсутствие которой Палома ощущала все острее с каждым мгновением? Но нет. Когда она смотрела в ту сторону, чувство опустошенности не проходило. Разгадка крылась не там.

С усталым вздохом опустившись на ступеньки, наемница попыталась понять, где же она допустила ошибку? Интуиция вела ее все это время, точно, безошибочно. Похоже, она просто не сумела учесть все необходимое. Не справилась… А день стремительно летел к завершению.

Но почему это так тревожит ее?

Тайная служба Немедии вполне довольна тем, как завершилась история со Скавро – Ринга ясно дала ей это понять в своем письме. Даже перед Коршеном совесть наемницы чиста: едва ли Клан Кречета в ближайшее время решится повторить свою попытку. Так почему бы не успокоиться? Не оставить все как есть? Из-за этих семидесяти шести человек, которых завтра кровники Месьора хладнокровно предадут смерти? Но ведь среди них есть и предатели! А невинные… ну что ж, редкая война обходится без жертв. Если бы замыслы Скавро исполнились, пострадало бы куда больше народу! И все же…

Она не могла оставить все как есть!

Чуть заметное движение в саду привлекло ее внимание, вмиг прервав печальный ход мыслей наемницы. Она пристально вгляделась в темноту – и вдруг…

От облегчения ей захотелось плясать. Кричать во все горло, как перепившийся бродяга. Топать ногами, пока мраморная кладка ступеней не разлетится в мелкое крошево. Но вместо этого она сказала очень тихим, спокойным голосом, так что ее мог слышать лишь человек, скрывавшийся за кустами, в нескольких шагах от крыльца.

– Добрый вечер, Меттерианор. Рада видеть тебя сегодня.

Ветви раздвинулись; карлик, весь в черном, как обычно, вышел ей навстречу и невозмутимо уселся рядом, на одну ступеньку выше, и теперь они стали почти одного роста. Все так же безмолвно, порывшись в складках короткого плаща, он извлек тугую кожаную флягу и протянул ее Паломе.

– Выпьешь?

Теперь было можно. Хвала богам, теперь было можно!

Она приникла к горлышку, с наслаждением ощущая вкус вина на языке.

– Розовое коршенское, виноградники горы Латаш… м-м… – Похожим угощал ее на балу граф Лаварро, но это было даже лучше. С сожалением она вернула похудевшую флягу владельцу. Коротышка аккуратно завернул пробку.

– Есть что праздновать? – Как обычно, он говорил коротко и сухо, почти враждебно, но Палому это больше не смущало.

– Есть. – Он и был недостающей нитью, пропавшим кусочком головоломки. Стоило ему появиться – и все стало на свои места. – Ты отдашь Месьору то, зачем пришел.

– Где оно?

– Позже.

Он понял. Кивнул, хотя лицо недовольно скривилось. Но не мог не признать, что наемница в своем праве: в обмен на список он должен был что-то дать ей. Информацию.

– Спрашивай.

Палома покачала головой.

– Меттерианор… Хотя бы раз – в последний раз – мы можем поговорить по-человечески?

Карлик пожал плечами.

– Зачем тебе это нужно? Это ее рассердило.

– А ты считаешь – я не имею на это права?! Посуди сам… с самого начала, как я приехала в Коршен, мною вертели, кто как хотел, мне подстраивали ловушки, судили, обвиняли, приговаривали к смерти… Потом… Меня вынудили, как шавку, гоняться за собственным хвостом. Искать по городу убийцу, который все это время был от меня в двух шагах. Ряженой отправили на бал – позлить местную знать. А теперь… Ты по-прежнему не хочешь говорить со мной?! – Голос ее сорвался на крик.

За спиной осторожно приоткрылась дверь – и так же бесшумно закрылась. В доме стало тихо. Молчание длилось долго.

– Ты сама не знаешь, что хочешь выведать у меня, – произнес наконец Меттерианор. – Все, что было, тебе и без того известно. А помыслы моего господина, его… чувства, – он как будто поперхнулся этим словом, – об этом я судить не могу. Так о чем же нам говорить?

И правда, о чем?

– Ладно, – с фальшивой беззаботностью объявила она, поднимаясь. – Пусть это будет мой подарок. – И двинулась в дом, не оборачиваясь взглянуть, последует ли карлик за ней. С порога она окликнула Тальера:

– Эй, Камнерез! Где тут та элида, о которой вы спорили с Ниано? Решили наконец, что она такое?

– Безвкусица и убожество, – с готовностью отозвался тот.

– Тогда… Надеюсь, ты не станешь возражать…

На глазах у изумленных друзей, Палома, пошарив глазами в поисках чего-нибудь тяжелого, отыскала лежавшую на полу бронзовую статуэтку какого-то вендийского зверька, подняла ее, взвесила в руке… и, размахнувшись, изо всех сил ударила по злополучному колчану за спиной богини.

– Ты что делаешь? – воскликнул с верхнего этажа Конан. – Гарбо, смотри, что творит эта сумасшедшая!.. – и осекся.

Потому что гипсовая нашлепка, ловко приделанная к статуе, разлетелась вдребезги от удара. И узкий кожаный футляр, запечатанный воском, покатился прямо к ногам Паломы.

Не торопясь, та подняла его, вскрыла, вытряхнула свернутый в трубочку лист пергамента. Развернула. И, пробежав глазами, с поклоном вручила Меттерианору.

– Вот. Надеюсь, Грациан останется доволен.

Кто-то, кажется, Эрверд, сдавленно вскрикнул. Гарбо выругался. Конан, поспешно бросившийся вниз по ступеням, застыл на середине лестницы. Мозаист и скульптор молча воззрились друг на друга, затем – на изуродованную статую.

– Здесь четырнадцать имен, – пробормотал карлик, впившись глазами в список. – И нет самого главного…

Да, это было первым, что она заметила. Осторожный Скавро не доверил пергаменту одно-единственное имя – того, кто должен был занять трон после вторжения. Но ее это уже не касалось. Пусть Месьор сам ломает голову!

Она приняла решение. Окончательное. Как Говорил в свое время северянин, нет ничего, с чем не справился бы добрый клинок… Дорога станет ее клинком – и отсечет все нити!

Палома обернулась к киммерийцу:

– Конан, верно ли я понимаю, что ты больше не страж мне? Я исполнила все, что обещала, не так ли?..

– Ты… хочешь уехать? – В тоне Гарбо звучала обида. Но она не хотела об этом думать. Довольно с нее Коршена, в конце концов! Она им всем больше ничем не обязана!

Верно сказал Меттерианор – говорить больше не о чем. И не с кем. Она больше никого не желала видеть.

– Да, хочу! – наемница дерзко встряхнула белоснежными волосами. – Кто-то посмеет удержать меня?

Не только Гарбо казался оскорбленным ее поспешностью. Ниано и Тальер, Конан и Эрверд, все они взирали на нее с недоумением… и лишь некоторые – с сочувствием. Но сочувствие это лишь еще больше раздразнило ее. Она уже намеревалась бросить какую-то дерзость – но тихий голос Меттерианора пресек этот смехотворный порыв.

– Ты свободна, женщина. Месьор велел, чтобы лошади ждали тебя на конюшне. Ты вольна покинуть город, когда пожелаешь.

– Ему так не терпится от меня избавиться, что он заранее позаботился об этом?! – Она давала себе зарок не произносить этих слов… но, разумеется, они первыми сорвались с языка. – Наш вездесущий, всеведущий Грациан – лучше всех знает, что я делаю и чего хочу! Теперь, когда я сделала все, что ему нужно… я больше не нужна, да?

– Понимай как хочешь, – буркнул карлик презрительно. Пряча пергамент под плащ, он повернулся к двери – но тут киммериец, тремя гигантскими шагами настиг его и с яростью тряхнул за плечо:

– Скажи ей, недомерок. Скажи ей!

Тот, похоже, собирался возразить – но, наткнувшись на гневный взгляд синих глаз северянина, поперхнулся словами.

– Скажи ей. Меттерианор дернулся.

– Ладно. Пусти меня… медведь! – Он поморщился, потирая ноющую руку. И нехотя обернулся к Паломе. – Месьор велел передать… Если ты пожелаешь, Конан может сопровождать тебя в Немедию. Он проследит, чтобы ты добралась благополучно и… – слова давались ему все с большим трудом, – …вернулась, если на то будет твоя воля. Вот. – Он с вызовом обернулся к киммерийцу. – Сказал! Теперь ты доволен? Только помяни мое слово – пожалеешь еще об этом! Все мы об этом пожалеем…

И, резко чеканя шаг, вышел, с силой захлопнув за собой дверь.

В наступившей тишине смех Гарбо прозвучал натянуто – но и это помогло разрядить обстановку.

– Так ты вернешься, сестричка?

Палома опустила голову. Больше всего на свете ей сейчас хотелось бы ответить нет – но она не привыкла лгать без нужды.

– Тусцелла был в списке Скавро, – бросила она коринфийцу. – Передай Месьору, чтобы не трогал его до моего приезда. Я ведь тебе обещала, помнишь?..

Тот помолчал, оценивая смысл сказанного.

– Но тогда – зачем уезжать? – вмешался Эрверд.

Простая душа – как он мог понять?!

– Предатель внутри Семьи… – Неожиданно Конан пришел наемнице на помощь. – Наверняка, Скавро сообщил его имя своим дружкам в Бельверусе. Мы вытрясем из этих ублюдков все, что им известно! И тогда…

– О, – хихикнул Тальер, – тогда здесь начнется веселье! Видишь, Ниано, – обернулся он к приятелю, – а ты говорил, у нас в городе скука смертная, хотел отправиться в Офир!.. Поди, останешься теперь?!

Киммериец взял Палому за плечо.

– Не передумала? Та покачала головой.

– На рассвете тронемся в путь. Как только откроют ворота.

– Тогда, – торжественно провозгласил Гарбо, – нам нужно как следует попрощаться! Здесь неподалеку я знаю отличное местечко…

Они вывалились на улицу шумной, гомонящей толпой.

На главной башне Коршена колокол пробил полночь.

На сем завершается первая повесть цикла «Наемники Короны».