Текст книги "Сердце врага"
Автор книги: Натали О'Найт
Соавторы: Норман Хьюз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Глава IV
Стол, как и было велено, оказался накрыт на двоих.
Гостеприимный хозяин жестом указал гостье на ее место и сам, едва только слуги поставили кресло, не говоря ни слова, с аппетитом принялся за еду. Палома, покосившись на него, так же молча последовала его примеру.
Она воздала должное ароматному бульону из дичи, нежному мясу со специями и – в меньшей мере – терпкому коринфийскому вину. Не то чтобы ей не хотелось выпить… однако здравый смысл подсказывал, что лучше сохранить трезвый рассудок.
Наконец было покончено и с десертом – нежными плодами в сладком сливочном соусе, – и наемница, довольная, откинулась на стуле. Что ж, жизнь, в конце концов, не так плоха. А если это и есть последний обед осужденного… по крайней мере, это был отличный обед.
Так она и сообщила своему гостеприимному хозяину, впервые за все время вызвав у того улыбку.
– Рад, что вам понравилось, моя дорогая. В моем… хм-м… состоянии, доставить женщине удовольствие не так-то просто.
Он странно говорил о своем увечье. С одной стороны, ничуть не стесняясь этой темы, едва ли не бравируя, но с другой… потаенная горечь все же ощущалась в каждом слове. Похоже, калекой он стал не с рождения. Те ведут себя совсем иначе.
– О, со мной у вас не будет проблем. Я весьма неприхотлива в своих желаниях, и мне нетрудно угодить. – Палома не сводила с него взгляда серых глаз. И если решит, что она излишне дерзка – пусть себе! Ей терять нечего.
– Рад слышать. – Вельможа – а этот человек, кем бы он ни был, несомненно, принадлежал к сильным мира сего – не реагировал на дерзости и оскорбления. Словно задался целью раззадорить гостью, проверить, как далеко она отважится зайти. – Могу ли я сделать для вас еще что-нибудь?
Этот странный человек, похоже, мог ей помочь. По крайней мере, он спас ее от немедленной казни. Однако явно ожидал чего-то взамен. Но почему тогда он не скажет в открытую, что ему нужно? Все это было очень и очень странно.
– Вы можете сделать для меня одну вещь, это мне будет столь же полезно, сколь и приятно. – Палома, вспомнив юные годы, прошедшие при дворе в Бельверусе, старательно скопировала манеру речи знатной дамы, надменную, чуть снисходительную, и по вытянувшемуся лицу собеседника поняла, что ей это удалось вполне. Похоже, он начал понимать, что в гости к нему залетела не такая простая пташка. – Назовите все-таки себя, мой любезный хозяин. Иначе у вас слишком большое преимущество передо мной…
– О, оно не станет от этого меньше, уверяю. Но вы правы, моя дорогая, простая вежливость требует представиться. Мое имя – Грациан. Хотя все зовут меня просто Месьор. Это, конечно же, не официальный титул, однако… они просто не знают, как иначе меня называть. Ибо, видите ли… Граф Лаварро Коршенский – мой отчим.
О, боги. Боги, боги, боги, боги.
До сего дня Палома ни в малейшей степени не интересовалась внутренними делами Коршена, этого небольшого коринфийского графства на границе с Немедией и Заморой. Даже перед поездкой сюда ей и в голову не пришло наводить справки. И то сказать – она рассчитывала отыскать Скавро, прикончить негодяя и в тот же день убраться отсюда навсегда. Так к чему забивать голову лишними сведениями? Но теперь она жестоко пожалела, что не сочла нужным выяснить хотя бы самое необходимое.
Впрочем… за эти два дня она видела и слышала не так уж мало. В свое время ее учили делать выводы и на основании куда более скудных данных. Не далее как нынче утром она блестяще продемонстрировала свои способности Гарбо, разгадав его планы. Так что мешает ей сделать то же самое сейчас?
Сосредоточившись, Палома постаралась представить себе все элементы головоломки. Блестящие осколки кружились перед внутренним взором, она вертела их и так, и эдак, пока наконец они не начали складываться во вполне логичный рисунок…
– Поправьте меня если я ошибаюсь, Месьор, но… нынешний владыка, граф Лаварро Коршенский – он ведь происходит не из той семьи, что правила здесь прежде? Не прямой наследник рода… – начала она сперва неуверенно, но затем все более твердо, словно вытягивая это знание из собеседника через незримую нить, протянувшуюся из ее глаз – в его. И он не в силах был отвести взгляд! – Да, наследницей была ваша мать. Он женился на ней потом, верно? И появились еще сыновья. И проблемы с наследством. И тогда с вами произошел… несчастный случай. Все правильно. Не могли же вы занять трон!.. – Она хмыкнула. – По-хорошему, вы еще должны сказать спасибо… В других краях вас уже давно бы не было в живых… Месьор.
Молчание. И затем – он несколько раз соединил кончики пальцев… пародия на аплодисменты.
– Браво, моя дорогая. Браво. Однако вы меня не убедили. Это известно всем и каждому.
– Так я права?
– Ну, разумеется. Забыли лишь сказать, что граф так до сих пор и не назначил наследника, никак не может выбрать одного из троих сыновей… но это не суть важно. Равно как и то, что я – незаконнорожденный сын, посему убивать меня было необязательно… Но, повторяю, это известно всем и каждому.
Палома пожала плечами.
– Возможно – в Коршене. Но вы сильно преувеличиваете свою значимость для остального мира. Уверяю, за пределами Коринфии ваши внутренние дрязги отнюдь не являются излюбленной темой застольных бесед.
– О. – Во взгляде калеки зажегся интерес. – Тогда откуда…
Объяснять было бы слишком долго, да и почти невозможно. Странный титул – Месьор, в котором одновременно и почтение, и неуверенность в статусе носителя. И этот странный Дворец, величественное здание, носящее столь явные следы запустения и намеренного – озлобленного – разрушения. Так мог бы обращаться какой-нибудь иноземный завоеватель с родовым гнездом прежней династии; Палома готова была поручиться, что нынешний граф поселился в замке, построенном недавно, специально для него; и то, что Грациан – единственный обитатель этих руин, тоже сказало ей о многом. Ну, и еще множество деталей…
– Все очевидно – для того, кто умеет видеть, – произнесла она коротко.
Калека улыбнулся.
– Воистину так. Ну что же… Даже если бы вы намеренно задались целью доказать, что вы – именно та, кто мне нужна, вам это едва ли удалось бы лучше.
– А я нужна вам?
– Ну, разумеется! – Теперь он смеялся. – Очаровательная женщина… вы станете украшением моего двора.
– Если меня не казнят через одну луну. Что у вас делают с осужденными на смерть? Вешают? Сжигают живьем? Отрубают голову?
– Четвертуют, – в тон ей отозвался Грациан, невозмутимо, точно речь шла о погоде. – Но вам это пока не грозит.
– Пока?
– Конечно. У вас все же целая луна в запасе.
– В запасе? Но для чего?
– Чтобы снять с себя обвинение в убийстве, разве не помните? Закон Эмбория Первого, на который вы так удачно сослались… Или вы желаете кончить дни на плахе? Это была бы ужасная потеря, моя дорогая…
Наемница начинала чувствовать, что хваленая смекалка и самообладание начинают ей изменять. Этот странный человек словно продумал все наперед, просчитал на дюжину ходов. Как будто знал заранее все, что должно произойти. Но как – если она и понятия не имела ни о каких законах Эмбория, пока черноволосый стражник не подсказал ей…
– Меня удивляет лишь одно, – процедила она сквозь зубы. – То, что вам пришлось особо извещать слуг, чтобы стол накрыли на две персоны. Могли бы сказать им об этом сразу с утра…
Несколько мгновений он смотрел на нее с искренним изумлением – а потом разразился хохотом. И, отсмеявшись, произнес:
– Сдаюсь, вы уличили меня и сразили окончательно. Я забыл. Можете себе представить, еще подумал за завтраком, что нужно бы предупредить повара – и забыл. О, горе!..
Теперь засмеялась и Палома. А что ей еще оставалось делать?
– Но что мне помешает сбежать из вашего проклятого городка при первой возможности?..
Калека покачал головой.
– Здесь нет глупцов, моя дорогая. Описание твоей внешности – весьма приметной, осмелюсь сказать, – нынче же будет у каждого стражника. Особенно у тех, что охраняют городские ворота…
– Ха! – Она отметила, что его тон стал более фамильярным, он перешел с ней на «ты», и сама Стала говорить резче. – Как будто это меня остановит!..
– Возможно. Ибо есть и кое-что еще.
– Что же? – Она не собиралась сдаваться. О, нет. Не для того судьба подарила ей эту отсрочку! – Что удержит меня здесь?
– Точнее – кто. Я. Не забывай, тебя отдали под мою опеку, а это значит, я отвечаю за тебя головой. Признаюсь, несмотря ни на что, жизнь мне все же дорога… так что я просто обязан помешать тебе скрыться. И, можешь поверить, у меня это получится.
Крепкое словцо готово было сорваться у нее с языка – но Палома сдержалась. Нельзя показывать свою слабость. Он из тех, кто воспользуется этим без зазрения совести.
С ледяным спокойствием наемница осведомилась:
– И каким образом, позволь узнать?
– Во-первых, моей личной страже отдан приказ убить тебя, если ты переступишь порог своих покоев без моего особого разрешения. Они сделают это. И, не питай иллюзий, это не те городские олухи… Мои парни знают свою работу. Их отцы и деды… – Он криво усмехнулся шутке, понятной лишь ему одному, – они служили еще моим предкам!
– Все равно. – Девушка тряхнула головой. – Заключенный всегда упрямее тюремщика. Я убегу.
– Не захочешь.
– Что-о?
Грациан улыбался. Улыбка у него была, как у сытого кота, поймавшего мышь.
– Не захочешь, я сказал. И сама себе станешь лучшим сторожем.
– Поясни.
Калека, не торопясь, отхлебнул вина из высокого бокала. Пленнице он выпить не предлагал. А сейчас наслаждался, тянул молчание.
Палома понимала, что заговорить – это дать ему очередное преимущество, уступить в этом поединке воли. Но она была слишком измотана. И – да будь оно все проклято в конце концов!..
– Чего ты хочешь от меня? Зачем все это? Что ты задумал?
Он молчал еще несколько мгновений, оценивающе глядя на девушку, в волнении комкавшую камчатную салфетку. А когда заговорил, голос его был совсем иным – мягким, убаюкивающим.
Так приручают хищников, внезапно подумалось ей. Сперва доводят до исступления, а затем ломают волю лаской и лакомством…
– Должно быть, ты теряешься в догадках, что же случилось там, на суде. Какой-то незнакомец, который прежде ни разу в жизни тебя не видел и даже не знал твоего имени, спас тебя от плахи – и поставил на кон собственную жизнь. Зачем? Ты же не столь наивна, чтобы решить, будто я сделал это, очарованный твоими прелестями – хотя они и несомненны.
Наемница покачала головой.
– Но ведь и ты не так наивен, чтобы решить, будто это налагает на меня какие-то обязательства! Я ни о чем тебя не просила. Ты сделал это по собственной воле – тебе и нести ответственность за свое решение.
Рискованно было говорить ему об этом – но Палома решилась сыграть в открытую. Грациан слишком умен, чтобы не понимать всего этого. Значит, у него должен быть какой-то план. На что-то же он рассчитывает…
– Совершенно верно, моя дорогая. – Он кивнул, с таким довольным видом, будто она сказала именно то, чего он так ждал. – Благодарность, честь, совесть… все это прекрасные качества, и я не сомневаюсь, что ты наделена ими в полной мере, однако я не стал бы ставить на них. Ибо ставкой, осмелюсь напомнить, является и моя собственная жизнь. Так что нужен крючок посерьезнее.
– И это…
– Интерес, моя красавица. Твоя заинтересованность во мне.
Палома недоуменно воззрилась на него.
– Деньги?
– О, нет. Слишком примитивно. Хотя и это тоже будет, обещаю. Но и много чего еще. У нас еще будет время обсудить подробности – если ты справишься с первым испытанием.
– Первое испытание? О чем ты?
– А ты не догадываешься? Отыскать убийцу твоего Скавро, конечно же! Это важно для нас обоих – вот и проверим, чего ты стоишь в деле! А потом, если я увижу, что не зря понадеялся на тебя… Видишь ли, Палома, мне нужен был человек… Особый человек. Который взялся бы за особую работу. О, у меня нет недостатка в слугах. Но – они способны лишь исполнять приказы. И чаще всего этого достаточно. Но только не сейчас. Сейчас мне понадобился кто-то отчаянный – и умный, способный сам принимать решения. В общем – такой же как я, только… с ногами. – Он скривился в горестной усмешке. – Тот, кто сделал это со мной, уверен, будто сокрушил меня. Уничтожил. Но…
– Ты хочешь отомстить.
– Да. Так сильно, как тебе и не снилось. И ты поможешь мне в этом.
Все это похоже на кошмарный сон, сказала себе Палома. Она-то знает о своих способностях – но этот человек… почему он так уверен, что она сумеет что-то сделать для него? Почему именно она?!
Или он знает, кто она на самом деле…
У нее было недоброе предчувствие, что интрига, закрутившаяся вокруг нее, куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Что от нее все что-то скрывают…
Но сейчас у нее больше не было сил думать. Боги, сколько вместил в себя этот день! Пробуждение в тюрьме, поединок с Гарбо, суд… и этот человек, изматывающий ее своими загадками, своей проницательностью. Каждое его слово – клинок, точно находящий цель. Еще немного, и она истечет кровью… Нет, довольно с нее на сегодня!
– Я хочу спать, – выдохнула она, не глядя на Грациана. – Где там твоя стража, пусть меня проводят куда-нибудь, где есть постель! А то еще немного – и я скончаюсь прямо здесь, и лишу палача удовольствия свидеться со мной через луну. Смех коринфийца звучал у нее в ушах всю дорогу до ее покоев.
* * *
Наутро за ней пришли очень рано. Еще одна уловка Месьора, догадалась Палома. Они вроде бы союзники – но он делает все, не пренебрегая никакой мелочью, чтобы сломить ее волю, подчинить себе. Ей нельзя расслабляться и на долю мгновения!
По счастью, когда заспанная физиономия слуги просунулась в дверь, девушка уже давно была на ногах и даже успела закончить боевую разминку. Так что наглеца, осмелившегося сунуться в женские покои без стука, встретил крепкий удар в челюсть и пара крепких словечек, что в ходу лишь среди наемников.
Парень мигом преисполнился к пленнице глубочайшего уважения. Даже осведомился, не нуждается ли она в чем, до того как явиться пред светлые очи Месьора.
– Пусть мне принесут воды для умывания. И завтрак.
– Вода уже здесь. – Он кивнул за дверь. – А завтрак… Месьор пригласил вас преломить с ним утренний хлеб в саду.
Какая изысканность выражений, это надо же! Любопытно, парень просто повторяет слова хозяина, или сам склонен к поэзии? Но вслух она лишь велела коротко:
– Тащи воду!
Когда дверь открылась шире, чтобы дать дорогу слуге с кувшином и большим медным тазом, в коридоре Палома заметила стражника, не снимавшего руки с меча. Похвальная предосторожность. Грациан не шутил вчера, когда обещал убить ее при попытке к бегству.
Но пока Палома не собиралась бежать. За эту долгую бессонную ночь она успела принять решение.
Что двигало ею – желание оправдаться перед судом? Разобраться в тайне смерти немедийца? Или ее удерживало любопытство, которое пробудил в ней этот странный калека, который, сложись все иначе, мог бы стать правителем Коршена? Палома не знала. Но у нее была еще целая луна, чтобы отыскать ответ на этот вопрос. На все вопросы.
Закончив утренний туалет, она вышла в коридор к дожидавшимся стражникам. Забавно, вторым оказался тот самый черноволосый гигант, который вчера подсказал ей насчет закона Эмбория…
– Как тебя зовут? – обратилась к нему Палома.
– Конан, – ответил тот коротко.
Наемница с уважением отметила стать и боевую выправку стражника. Судя по внешности, он откуда-то с севера… Несмотря на молодость – ему было лет двадцать пять, немногим старше ее самой, – в бою такой, похоже, стоит десятерых!
– Тебя, что, отрядил сюда судья – присматривать, чтобы я не сбежала?
Северянин покачал головой.
– Нет, я служу Месьору. Вчера в суде я просто подменял одного парня. Он… на денек захворал.
Вот как? М-да, интрига и впрямь замешивалась все круче. Палома искоса взглянула на своего спасителя, гадая, о многом ли она может расспросить его. Однако неожиданно тот взял инициативу в свои руки. И после первых же произнесенных им слов, наемнице вообще расхотелось открывать рот…
– Тебе привет от Ринги, – сказал он ей. Несколько мгновений ей понадобилось, чтобы переварить информацию.
Стало быть, по меньшей мере один человек в Коршене знал о ее связи с Вертрауэном… Друг или враг? Он спас ей жизнь – и все же… и кто еще знает об этом?
Если Месьор – то его интерес к ней получал вполне правдоподобное объяснение. Ведь, получается, ему было известно, что он спасает от палача не просто какую-то бродяжку, а агента тайной службы короля Нимеда… И что отсюда следует? Вот тут уже Палома терялась в догадках. Но расспрашивать стражника ей не хотелось. Подождем немного…
И, приняв самый беззаботный вид, наемница улыбнулась своим провожатым:
– Что ж, пойдемте. Надеюсь, на завтрак у вас дают еще хоть что-то, помимо хлеба…
Конан хмыкнул. Его напарник ничего не сказал.
* * *
…Сад оказался разбит во внутреннем дворе, совсем небольшой, но так искусно спланированный, что являл собой настоящий зеленый лабиринт, где несколько пар могли бы прогуливаться, ничуть не мешая друг другу. По пути, сквозь гущу листвы, девушка заметила какого-то человека, в задумчивости стоявшего перед незаконченной мраморной статуей. Он даже не обернулся на их шаги.
Грациан, восседавший в своем неизменном кресле посреди идеально круглой лужайки, перед накрытым столом, являл собой образец радушного хозяина.
– Прошу простить, что не встаю перед вами, моя дорогая! – Он поклонился с преувеличенной любезностью. Палома уже поняла, что он обращается к ней на «ты», лишь когда говорит о деле. В остальное же время разыгрывает из себя вельможу, принимающего высокопоставленную гостью. Еще одна из его бесчисленных игр…
– Я тоже не могу ответствовать должным образом, Месьор. – Глаза ее лукаво блеснули. – В этом мужском наряде мне не присесть в поклоне, как подобает даме. Но и приветствовать вас на манер наемников было бы несколько… странно Гак что, увы, наша встреча обречена начаться с несовершенства.
– Увы… – Грациан казался искренне огорченным. – Но о каком приветствии наемников вы ведете речь?
– Это особый жест – перед нанимателем. Разве ваша стража никогда…
– О, нет. Среди тех, кто мне служит, практически нет наемников как таковых. А мои люди… У нас такие зовутся кровниками. Ничего общего с наймом. Я же говорил, их предки служили нашему роду. Это совсем иное…
Палома помолчала, впитывая новую информацию.
– И все же, – продолжал настаивать Грациан, – что это за приветствие. Я невероятно любопытен, знаете ли…
Наемница развела руками.
– У меня нет оружия. Я не сумею показать.
– И вас это огорчает?
– Неимоверно.
– Больше, чем отсутствие женского платья?
– О, несомненно!
Теперь замолчал он. Два темнокожих слуги – странно, а во Дворце ведь совсем нет женщин! – сноровисто расставляли на столе блюда с яствами. Горячие лепешки, масло, сливки, тонкие ломтики мяса, овощи, золотистый сыр, сочащийся на срезах янтарными каплями. Ни даже когда они исчезли, Грациан не торопился заговорить. Не слишком ли много она выдала ему о себе в этих нескольких неосторожных словах? Ну, да теперь поздно жалеть! И Палома молча принялась за еду.
– Это – одно из немногих развлечений, что мне еще осталось, – неожиданно подал голос вельможа.
– Что именно? Хорошо поесть? Или ставить гостей в тупик?
Он засмеялся. Его смех нравился Паломе. В нем была одновременно и сдержанность, и едва уловимый оттенок печали – и одновременно открытость, почти детская доверчивость. В других условиях, при других обстоятельствах этот человек мог бы… мог бы достичь величия. Неудивительно, если он сам ощущает в себе это – все эти загубленные возможности, – неудивительно, что он так полон горечи!
– С чего мы начнем поиски убийцы?
Она спросила нарочито резко, злясь сама на себя за неуместные размышления. Утро – время решительных действий. Мечты и романтическую грусть следует приберечь для ночи! Грациан улыбнулся одними глазами, так что у Паломы вновь возникло неприятное ощущение, что он читает в ней, как в раскрытой книге, и отозвался в тон ей, по-деловому сухо:
– Я для того и решил поговорить именно здесь, в саду. Дворец относительно безопасен – и все же тут надежнее. Для начала я хочу знать вce, что известно тебе.
Это было несложно. Скупо, но не упуская важных деталей, скрыв лишь все то, что имело отношение к Вертрауэну, Палома поведала свою короткую историю.
Один немедийский вельможа нанял ее убить своего врага, барона Скавро. Она готовилась сделать это в Бельверусе, но тот неожиданно исчез. Три седмицы ушло на то, чтобы напасть на след – и она отыскала его в Коршене. В мерзкой халупе на улице Горшечников. Что барон делал там и почему скрывался в Коринфии, ей неизвестно…
– Не буду скрывать, я пришла убить его. Но кто-то успел побывать там до меня. Немедиец был мертв, когда я появилась… ну, а остальное тебе известно. – Незаметно для себя, Палома вновь перешла с Грацианом на «ты».
Повинуясь жесту господина, слуги безмолвно принялись убирать со стола остатки трапезы, давая собеседникам время поразмыслить в молчании. Наконец, потягивая разбавленное вино, Месьор промолвил задумчиво:
– Странная история… Стало быть, Скавро приехал сюда не меньше двух седмиц назад, жил тихо, как мышка, в какой-то нищей дыре, как будто прятался…
– Но это ему не помогло. Его убили не враги, а друзья!
– Вот как? – Грациан поднял брови. – И откуда же такие сведения?
Но Палома лишь с улыбкой покачала головой.
– Э, нет… мой дорогой. Теперь твоя очередь выступать в роли сказителя. Будем играть по-честному.
Грациан поморщился. В беспощадном свете дня вид калеки был непригляден – запавшие глаза, бескровные губы, болезненно-бледное, с глубокими залысинами, одутловатое лицо человека, обреченного на вечную неподвижность… Но сейчас Палома читала на нем и иные, давние отметины. Следы былых пороков, пресыщенность, изощренное коварство. Ей подумалось, что было бы неплохо узнать побольше о его предках – тех, что правили Коршеном прежде. Их нравы могли бы многое поведать о человеке, с которым столкнула ее судьба.
В любом случае, опасно было бы недооценивать Грациана.
Ум, хитрость, жестокость – всем этим он обладал сверх меры. И то, что она невольно прониклась к нему уважением и симпатией, делало вельможу еще более опасным.
Такой, как он, не задумываясь воткнет нож между ребер, при самом нежном объятии – если только решит, что это может принести ему хоть малейшую выгоду.
Будет ли он честен с ней? У Паломы на этот счет не было ни малейших иллюзий.
И все же он заговорил:
– Ты права. Будем играть в открытую. Я и не Надеялся, что ты с первого раза выложишь мне все карты. – В голосе его звучало одобрение. Еще бы. Он и не мыслил, что люди могут поступать иначе! – Итак, вот что известно мне. Видишь ли, мне нравится, насколько возможно, быть в курсе того, что творится в моем городе. Когда-то это имело вполне объяснимый практический смысл, теперь стало лишь… привычкой. Как бы то ни было мне докладывают обо всех приметных чужаках в городе, обо всех странностях и тайных делишках. Скавро давно привлек мое внимание. Он не в первый раз в Коршене. Впервые мои люди засекли его, когда немедиец стал уж слишком пристально интересоваться Черными Жрецами. Есть тут у нас такая секта чернокнижников… Безумцы, в основном, безобидные, как младенцы. Мы не трогаем их нарочно, они подобны свече, которая привлекает мошкару. Куда опаснее, если вся эта некромантская мразь расползется по углам, откуда их не достать.
– А так вы следите и за ними, и за всеми новичками, падкими на эти фокусы…
Грациан кивнул.
– Именно. Так мы и вышли на Скавро. Поначалу он меня не слишком заинтересовал. Даже когда я случайно выяснил, кто он такой на самом деле. В конце концов, ну хочется богатому бездельнику пощекотать себе нервы в компании магов-недоучек… У вас-то в Немедии с этим строго… Но потом, где-то с полгода назад, появились первые странности. Он стал искать выходы на моих сводных братцев.
– Не на тебя?
– Нет. – Собеседник Паломы покачал головой. – Тогда я уже… ни для кого не представлял интереса. А мои братья, доложу, это отдельная история. Особенно старший. Антиос – настоятель главного храма Митры в Коршене.
– Что общего у чернокнижника с митрианцем? – Палома была поражена.
– Этот вопрос задал и я себе. И не нашел ответа. Впрочем, Скавро встречался и со вторым, Пронтием.
– А он что из себя представляет?
– Ничтожество! – Грациан презрительно фыркнул. – Верная тень достославного графа Лаварро, мечтает лишь об одном – так поразить папеньку своей преданностью и рвением, чтобы тот наконец решил вопрос с наследованием в его пользу. Других целей и желаний в жизни у него нет. Подозреваю, если когда-нибудь мечта его все же исполнится, и он станет новым графом Коршенским, то будет здорово разочарован, ибо понятия не имеет, что же ему делать с этой властью. Все силы давно ушли на то, чтобы покорить собственного отца, ни на что больше его уже не хватит!
Наемница рассмеялась. Исчерпывающий портрет. Многое говорит и о брате Месьора, и о его отчиме-графе… и о нем самом.
– А третий ваш брат? – осведомилась она.
– Единственный, до кого Скавро не добрался. Мальца четыре года назад отослали в Аквилонию – с тех пор он ни разу не возвращался в родные пенаты.
– Я его понимаю… – едва слышно прошептала Палома. Судя по всему, замок графа Коршенского был не самым веселым местом… немудрено, что Грациан предпочитает жить здесь, в доме своих предков.
Вельможа ухмыльнулся.
– О, да! Если у мальчишки есть хоть капля мозгов, он не появится здесь еще лет десять. Но впрочем – мы отвлеклись… Итак, Скавро. Я стал подозревать, что немедиец не так прост, как желает казаться. Он шнырял по городу, что-то вынюхивал, встречался с огромным количеством самых разных людей – без всякой видимой цели. И был в растерянности. Никак не мог уловить логики в том, что он делает. Никакого смысла.
– Неудивительно. – Палома была рада возможности подколоть надменного Месьора. Ведь это было так очевидно! – Хитрый лис, он почуял слежку и решил запутать следы. На каждое реальное, нужное ему действие приходилось с десяток нелепых и бессмысленных – с единственной целью замутить воду и привести соглядатаев в отчаяние.
Грациан склонил голову, на сей раз не в насмешку, а с неподдельным уважением.
– Увы. Мне понадобилось полгода, чтобы понять то, что тебе стало ясно с первого взгляда. И все равно, до самого конца я так и не сумел выяснить, чего добивался этот ублюдок. А ведь явно было что-то важное! Такой человек как он, далеко не последний в Бельверусе, не стал бы тратить время впустую, шляясь по коршенским притонам.
– А, вот оно что! – Наемница хлопнула ладонью по столу, да так, что жалобно зазвенели хрустальные бокалы. – Значит, теперь ты вознамерился размотать ниточку с другого конца. Узнать, кто и за что его убил… и тогда станет ясно, что этот демонов выродок все-таки затевал в вашем благословенном Коршене! Я права?
– Совершенно, моя госпожа. Твой разум так же остер, как твой меч – и ранит, как твоя красота.
– О… – Палома была поражена. – Кажется, я слышу комплимент. До чего же мы так вскорости дойдем?
Она тут же пожалела о своих шутливых словах, заметив, как исказилось при этом лицо калеки. Впрочем, Грациан тут же взял себя в руки.
– Ты все поняла верно. Именно этого я и хочу. Особенно теперь – когда ты заявила, что его
убил кто-то из дружков. Я боялся, это мог быть случайный грабитель…
– Нет. Во-первых, у него было нечего красть.
– Ну, этого ты не можешь знать наверняка…
– Точно. Но есть и еще кое-что. Он сидел, когда его убили. Терция вошла в мозг глубоко, пробила затылок. На спинке кресла были следы крови. Значит, он не встал перед убийцей. Незнакомца он бы встретил на ногах. И кроме того – они пили вместе.
– Правда? Стражники бокалов не обнаружили.
– Я тоже. Но перед ним был сундук. Крышка служила столом. И на ней было два свежих отпечатка. Разной величины – то есть от двух разных кружек. Полагаю, убийца забрал их с собой, чтобы выбросить, или просто спрятал где-то и доме.
– Свежие отпечатки, говоришь? – Острый ум вельможи тут же вычленил главное.
– Да. Впрочем, и лампа еще горела, когда я пошла. Так что убили его совсем незадолго до и то прихода. Подумать только – еще немного, и я бы столкнулась с убийцей!
Месьор засмеялся. Но тут же вновь посерьезнел и хмуро взглянул на наемницу.
– Блестяще. Но теперь я знаю, что поторопился тебя хвалить, женщина. Ты ведь скрываешь еще кое-что, не так ли?
Палома пожала плечами.
– Да. И еще кое-что. И нечто сверх этого. Как и ты, мой господин. Но давай поговорим о другом. Вчера ты говорил, что хочешь отомстить тому, кто изувечил тебя. Мне хотелось бы знать, о ком идет речь. Ты готов назвать его имя?
– Все не так просто. Я не знаю, кто этот человек. Иначе он давно уже не осквернял бы землю своим присутствием. – Хищная гримаса исказила его черты. – Но пока я не готов поведать о своих догадках. Да и на данной стадии это едва ли тебе поможет.
– Особенно если это сам граф Лаварро? – Палома кинула пробный шар, рассчитывая на реакцию собеседника. Но была разочарована. Грациан лишь покачал головой.
– Это было бы слишком просто. Графу ни к чему калечить меня. Достаточно просто избрать наследником кого-то другого.
– Но ведь он мог опасаться, что ты не пожелаешь ждать его решения. У тебя есть права на власть. Ты мог устроить небольшой заговор, и…
Собственно, кто говорит, что это не так. Насколько она успела изучить Месьора, Палома скорее удивилась бы, если бы ничего подобного в действительности не было.
Вместо ответа, Грациан доверху наполнил свой бокал и приподнял, показывая, что пьет за здоровье гостьи – а затем осушил до дна. Мол, понимай, как хочешь. Однако вслух произнес лишь:
– Это не он. Не его стиль. Лаварро скорее вызвал бы меня на поединок, в лучших традициях благородных воителей прошлого. Но, повторяю, сейчас это не имеет значения. Тебе надлежит для начала отыскать убийцу Скавро. Эти два дела никак не связаны между собой
Возможно. А возможно и нет – Паломе с трудим верилось, чтобы коринфиец заинтересовался убитым бароном просто так, ни с того, ни с сего. Однако она не стала возражать. Месьор Грациан являл собой загадку не меньшую, нежели покойный немедиец. И в общении с ним требовалась осторожность, как при ловле ядовитых змей.
– Я почти не знаю города, – молвила она в задумчивости. – Что я сумею тут обнаружить такого, чего не могут твои друзья и осведомители?
Калека в задумчивости барабанил по столу пальцами. Сегодня, заметила девушка, перстни были другими, чем накануне. Похоже, Месьор отнюдь не стеснен в средствах…
Когда он заговорил, она не сразу поняла, к чему он клонит:
– У каждого из нас – свои ограничения. У тебя свои. У меня… ты видишь… Но слабость, если ее осознать, можно обратить в силу. Это нас закаляет. Я буду рад посмотреть, как ты справишься с этой задачей!
