Текст книги "Обещать (не) значит жениться (СИ)"

Автор книги: Натали Лемм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Эльза

Позднее утро воскресенья и по совместительству последний день зимы встретило меня солнышком и улыбающейся Анной Львовной, которая выглянула из кухни, где работал телевизор.

– Ты уже проснулась, милая? – спросила она, загадочно улыбаясь.

– В общем, да.

Посмотрела время на телефоне, без четверти одиннадцать. Как я и говорила, почти обед, со мной согласился желудок. Поплелась в ванную, чтобы выйти из нее человеком с влажными волосами. Анна Львовна уже устроилась на диване перед большим телевизором и смотрела передачу, при этом шустро управляясь со спицами. Я расположилась на кухне со своим поздним завтраком. Если я не возьму трубку, он же не приедет сюда за мной? Может, и вовсе забыл? Но стоило сделать глоток кофе, как зазвонил телефон.

Блин! Блин горелый! Вспомнила на свою голову!

– Да.

– Доброе утро, Одуванчик! Или уже добрый день?

Я промолчала.

– Алло! Одуванчик, ты меня слышишь?

– Слышу, слышу.

– Это хорошо, минут через сорок за тобой заеду.

– Может, не надо?

– Надо, Одуванчик, надо! Жди меня.

– Угу, – сказала, вздохнула и отключилась.

«В конце концов, не съедят же меня его родители? Я просто друг из детства, а не его девушка!» – от последних мыслей мне полегчало. Допила кофе с блинчиками и пошла одеваться. Натянула простенькие джинсы с черной водолазкой, а поверх бабушкин кулон.

– Ты куда-то уходишь? – спросила моя бабуленька, шевеля в слепую спицами.

– Да, на обед пригласили, старые знакомые бабушки.

– И ты так пойдешь?

– А что такого?

– Эльза, ты же девушка. Тем более обед со старшим поколением.

– И? Что не так с моим внешним видом?

– Надень платье.

– У меня оно одно, и сомневаюсь, что оно подойдет к этой встрече.

– Ох, девочка. Что бы ты делала без меня, – сказала она и скрылась в своей спальне.

– Анна Львовна, не пугайте!

Она вышла, держа в руках свернутый пакет.

– Хотела тебе подарок сделать на восьмое марта, но, думаю, сейчас будет кстати. Примерь.

– Спасибо, – сказала я, принимая пакет.

Платье было благородного серого цвета со стальным отливом, связанное так ровно лицевой гладью, расходящееся от бедер юбкой-трапецией выше колена, с короткими рукавами реглан, лишь на груди и подоле, вязанные косы, как окантовка-украшение. Не толстое, приятное к телу, дорогой акрил с добавкой. У меня просто не было слов, только влага в глазах.

– Анна Львовна, вы волшебница! – единственное, что я смогла сказать.

– Я только учусь, – ответила она.

Я смотрела и удивлялась тому, как оно сидело, в отражении зеркала. Вау! Как я люблю, ничего лишнего! И главное, нигде не висит и не топорщится!

– Когда вы только успели? Не видела вас за вязанием подобного, вы вроде только к соседке ходили? – спросила я.

– Ходила. Машинку вязальную пробовали. На ней очень быстро получается.

– Ого! А как же вы с размерами угадали?

– Я же с тебя последний раз мерки снимала перед новым годом, когда свитер теплый начинала.

– Просто идеально! – обняла я свою бабуленьку-волшебницу.

– Все же получше твоей спецовки будет.

– Ага. Спасибо большое!

После такого подарка, думаю, надо сделать не менее достойный ответ. Хороший набор спиц будет уместен. Что бы я делала без нее?

Нашла тушь, которая совсем засохла, просто расчесала ресницы щеточкой. А, собственно, для кого краситься? Гигиеническая помада, вот и все содержимое моей косметички, остальное либо высыхает, либо разбивается. Где-то был карандаш для глаз, искать его – только тратить время зря. И так хорошо и привычно! Волосы решила не мучить, забрала в косичку на один бок с косым пробором.

– Какая ты у меня красивая, Эльза! Куда только парни смотрят в нынешнее время?! – сказала Анна Львовна.

– Не знаю, – пожала плечами.

– На автобусе или такси?

Я даже адреса их не знаю! Вот это упущение! Собралась в гости, сама не знаю куда!

– За мной заедут.

– Это хорошо.

На улице мороз, а обратно добираться буду неизвестно на чем, поэтому колготки сто двадцать ден, теплый удлиненный пуховик по колено и шапка с шарфом.

Успела только примерить пуховик, как позвонили в домофон, и спустя несколько минут уже на пороге стоял Эдуард Шмидт и улыбался Анне Львовне, после знакомства обещая вернуть меня в целости и сохранности.

Стоило только сесть в машину, он сказал:

– Мы только в одно место заедем по пути.

– Хорошо.

Хотя от моего мнения ничего не зависело, меня просто информировали о своих планах. И мы поехали в новую для меня часть города. Машина остановилась у огражденной территории нового жилого комплекса с квартирами улучшенной планировки и поподъезным отоплением, о котором было столько разговоров.

«Интересно, а насколько улучшенная планировка?» – думала я.

– Я только проверю, как строители исправили недочеты. Хочешь со мной? – сказал Эдуард.

Хочу!

– А можно? – мне было очень любопытно.

– Можно.

Мы зашли в светлый и чистый подъезд, в котором пахло строительными материалами, поднялись на третий этаж пешком, кабину лифта я не заметила. Он открыл дверь, за которой оказался большой тамбур на двоих соседей, затем еще одну – уже в квартиру.

– Прошу, – сделал приглашающий жест.

Я только посмотрела вниз, на пол, на котором не было никакого покрытия, одна строительная стяжка, и сделала шаг в просторный полутемный коридор. Позади щелкнул выключателем Эдуард, пространство оказалось огромным, а потолки высокими. Если коридор тут такой, то какие же комнаты? Квартира Анны Львовны как раз размером с этот коридор.

Комнат оказалось немного, все стены уже зашпаклеваны. Большое пространство в стиле лофт, было кухней-гостиной, судя по подводе труб в углу комнаты, один проем в этой комнате вел в небольшую комнату с лоджией, скорее всего будущая спальня. В коридоре, как открытые рты, стояли три темных дверных проема. Стоило услышать шаги за спиной, повернулась.

– Вроде, все как и должно быть. Теперь дело за дизайнером. В каких цветах ты видишь квартиру? – задал он мне вопрос, глядя в глаза.

В мягких полутонах и… с единорогами! Шучу!

– Тебе в ней жить, решай сам, – ответила, не отводя глаз.

– Мне интересно услышать твое мнение, – сказал он улыбнувшись.

Я еще раз посмотрела на него с ног до головы. «Дом – это ведь отражение внутреннего мира, а комнаты это проекции разных сторон личности?» Передо мной стоял красивый, уверенный в себе мужчина-блондин в черном. Любитель контрастов?

– Я бы сыграла на контрастах: белый, серый, черный, может, добавила капельку бирюзового.

Его брови взлетаю вверх, а губы слегка поджимаются. Не понравилась моя идея? Что ж и такое бывает.

– Я тоже о таком варианте думал, только мрачновато получалось. Спасибо, за идею.

– Не за что, обращайся.

– Пойдем?

Я кивнула, и мы покинули квартиру, а через пять минут уже стояли перед другим аналогичным жилым комплексом, с облагороженным участком, на котором росли зеленые туи. Это вам не каштан с карагачем во дворе, и не тополь с гнездами ворон! Ничто на голову не упадет, когда выходишь из подъезда!

Глава 14

Эдуард

Как только мы въехали на территорию многоквартирного дома родителей, Эльза вся сжалась. Такое чувство, что вот-вот убежит, сверкая пятками, или растворится прямо в салоне авто, но она этого не сделала. Шла рядом со мной до второго этажа, как маленький котенок, не проронив ни слова.

Стоило зайти в квартиру, где нас встретили у порога родители, она будто уменьшилась после приветствия. Хм. Она сняла сапоги на каблуках и теперь едва доставала мне до груди.

– Проходите, с папой пока посидите в зале. Я сейчас, – сказала мама, окидывая фигуру Эльзы и ушла на кухню, откуда разлетались слюнопускательные запахи домашней еды.

Папа скрылся за дверями зала-гостиной, а Эльза спросила тихо:

– А где можно руки помыть?

– Идем за мной, – сказал я.

Эльза все больше напоминала маленького котенка, который попал в огромную квартиру, старалась держаться со мной рядом, семеня своими маленькими ножками. Тридцать пятый размер обуви, не больше! Она такая малышка!

Она так тщательно мыла руки, не моргая, когда закончила, стала их вытирать. Я тоже мыл руки и наблюдал за ней, решил сделать детскую шалость и брызнул ей в лицо водой.

– Одуванчик, я тебя теряю!?

– Нет. Тебе повезло, что я почти не пользуюсь косметикой, а то перед тобой стояла бы уже панда, – сказала она, вытирая лицо полотенцем.

Как всегда, свежа и естественна! Что она подразумевала под почти?

– Все равно бы осталась Одуванчиком! Тебя площадь квартиры напугала?

– Скорее впечатлила. Не ожидала такое увидеть, – призналась она.

Мы зашли в зал светлый и просторный, где нас ждал папа со старыми альбомами она присела на краешек дивана. Папа вопросительно смотрит на меня, я ему жестами отвечаю: «Откуда я знаю?».

– Эльза, садись ближе я тебя не съем, – сказал отец, рассматривая гостью.

Она садится ближе, отец открывает альбом и начинает нам экскурс в прошлое, а сажусь с другой стороны от нее.

В начале шли черно-белые фотографии родителей во времена учебы, их роспись, заем фотографии втроем со мной иногда появлялась бабушка, даже на парочке кадров и дед мелькнул. Все фотографии сопровождаются подробными комментариями от отца, который очень сдержан по жизни и лишнего слова из него не вытянешь. Замечаю маму в проеме и такой внезапный вопрос от папы:

– Эльза, напомни, а сколько тебе уже лет? – спрашивает отец невзначай, между комментариями.

– В конце весны будет двадцать семь, – так просто отвечает она.

– Не подумал бы, глядя на тебя. Выглядишь как девочка – студентка.

Замечаю румянец на её щеках и пристальный взгляд папы на нее.

– Пап, она и есть студентка, только заочница. Я даже у нее преподавал в этом году.

Замечаю ее вспыхнувшие уши. Что же она такая стеснительная?

– Как интересно?! Это тот самый поток, из которого выйдет только пара толковых юристов? – уточняет отец.

Она молчит, такое чувство, что хочет слиться с обивкой дивана.

– Да. Одна из них Эльза, а вторая её подруга. Отличницы.

– Хм. Если нужно будет на практику, обращайся, – сказал отец.

– У меня все готово! – обозначила себя мама. – Прошу к столу! Фотографии потом досмотрите, а то все остынет.

Стол ломится от еды, нас четверо, а накрыто на десятерых как минимум. Придется помочь маме, а то зря она, что ли, переводила продукты. Все расселись, получилось, что папа во главе, а мама напротив нас с Эльзой.

– Не стесняйся, Эльза, я приготовила маульташен, – располагающе сказала мама. – Эдуард, поухаживай за гостьей.

– Вина? – предложил папа.

– Нет, спасибо. Меня могут вызвать на работу. Лучше просто воды, – ответил одуванчик.

– Я за рулем.

– Как знаете, – сказал отец, разливая по двум фужерам красную жидкость.

Обед будет незабываемым, если маму прорвет! Нас ожидает что-то типа «следствие ведут колобки». Я положил одуванчику мои любимые большие пельмешки, после третьей она тихо поблагодарила и попросила остановиться. Я посмотрел на маму, которая просто умирала от любопытства, как хотела задать вопрос Эльзе.

– Эльза, а где ты работаешь? – спросила она, пригубив вина.

– Акушеркой в перинатальном центре.

– Оу! – мамины брови взлетели вверх. – У тебя первое образование медицинское, получается?

– Да. Училище закончила.

– А почему не пошла дальше учиться на врача?

– Все дело в возможностях. Я свои реально оцениваю.

– А на юриста сама выбрала или посоветовали? – спросил отец у нее как у студентки-первогодки.

– Я поняла, что мне пригодится высшее образование в жизни. В финансовом плане я его сама вытяну.

– Ты одна живешь? – спросила мама.

– Нет. Снимаю комнату у бабушки.

Я услышал, как мама шумно выдохнула.

– Наверно, трудно ужиться с пожилой женщиной, которая тебе совершенно чужая? – спросила мама.

– Мы сразу поладили. Она мне как бабушка, я помогаю, она заботится обо мне, – ответила одуванчик, легко улыбнулась.

– А как относятся к тебе родственники этой бабушки?

– У нее никого нет в городе, как и у меня. Только племянник из Тюмени звонит два раза в год.

– Девочка моя, не говори так. Теперь ты можешь обращаться к нам или Эдуарду в случае чего.

– Спасибо, – ответила она и опять залилась краской.

Сомневаюсь, что она придет к нам за помощью. Мама успевала есть, пить и задавать вопросы Эльзе. Заглянув в её тарелку, я заметил, что она даже не успела съесть один маульташен.

– Мам, дай гостье поесть хоть немного. Пока горячее, – напомнил я.

Мама принялась делиться впечатлениями от нашей недавней поездки в Германию, Эльза, как птичка, клевала с тарелки. Я понял, почему она такая маленькая! Она просто мало ест!

– Эльза тоже хорошо владеет немецким, – напомнил я родителям.

– Занимаешься? – спросила мама.

– Да, хожу в среднюю группу дополнительного образования «Феникс»

– Пороговую или пороговую продвинутую? – уточнила мама.

– Продвинутую.

– Я там преподаю. И занимаюсь только с профессиональными группами, с теми, кто владеет в совершенстве. Организую поездки за границу, – оживилась мама.

– Мне до вас далеко. Иногда не хватает часов в сутках. С трудом могу выкроить время на два занятия в неделю.

Как же так живет мой одуванчик? Стало вдвойне любопытно.

– И как мы с тобой не встретились там раньше?! – удивилась мама.

– Мы встречались и не раз, Клара Эдуардовна, – сказала одуванчик.

Вот это поворот! У нашей семьи почти синхронно подают столовые приборы на тарелки. Немая сцена.

«Маме больше не наливать!» – отправил я посыл папе взглядом.

– И как я тебя не узнала? – удивилась сама себе мама.

– Знаете, так бывает, когда встречают по одежке… Можно быть невидимкой, – ответила Эльза, гоняя по тарелке кусок маульташена.

После небольшой паузы мама спросила, переводя тему:

– А как мама твоя поживает? Ты с ней видишься?

– Хорошо. У нее новая семья: муж и две дочки. Видимся пару раз в год, – сухо ответила одуванчик.

– Почти как мы с моей, – провела параллель мама.

На что папа осуждающе выгнул бровь. Отец не вмешивался в разговор, только наблюдал, преимущественно за Эльзой, за языком её тела.

Ну, мама сравнила заграницу и городок-деревню в двух часах езды. Получается, одуванчик совершенно одна?!

Медленно, но верно одуванчик справилась с обедом. Когда мама подала чай с пирожными, опять не удержалась от странного вопроса.

– Я вот смотрю на твое платье и не могу вспомнить, где я его видела? Тебе идет.

– Спасибо. Мне его Анна Львовна связала, бабушка, у которой я снимаю комнату.

– Связала? – переспросила мама.

– Да. Она хорошо вяжет. Меня многому научила, только времени не хватает на большие вещи.

– Ты умеешь вязать?

– Я только для малышей подруг вяжу пинетки или жилетки.

Она еще и рукодельница, мой одуванчик. Может, и крестиком вышивать умеет?

– Она сама связала это платье?

– Сама. Только на машинке.

– Смотрится как в журнале, такая ровная заводская вязка.

– Она и вручную, как машинка, вяжет ровно.

– Какая хорошая бабушка. Познакомишь?

– Ага.

Мы переместились в зал, где остались недосмотренные альбомы. Судя по лицу Эльзы, она рада была бы покинуть нашу семью прямо сейчас. Но мама присела рядом и положила на её колени альбом, который я что-то не видел раньше, так что я опять устроился по другую сторону от Одуванчика.

– Это ваш первый новый год с Эдуардом, вся семья в полном составе, – сказала мама.

Я посмотрел на снимок, на котором стоял высокий светловолосый мужчина, обнимая темненькую миниатюрную женщину, которая улыбалась и обнимала Одуванчика в костюме красной шапочки. Эльза очень похожа на своего отца, только ростом пошла в маму, такая же маленькая. А рядом стояли мои родители в обнимку, и я между ними, на лбу маска. Я волк, что ли?

– Ты после этого праздника года три подряд просил у деда мороза сестренку, – продолжила мам.

– Письма не дошли до адресата? – спросил я.

– Времена были тяжелые, сын, – ответил папа.

Мама лишь смахнула слезинку со щеки, а мы продолжили перелистывать страницы. Еще несколько фотографий на мыльницу, там уже родители Элизы. Я заметил, как она закусывает губу, быстро моргает и медленно переворачивает страницы, и так везде, где есть её родители.

Вздох-всхлип – и она передвинула альбом на колени мамы и встала.

– Извините… мне… мне ресничка попала в глаз… Я… я только умоюсь, – тихо сказала Эльза и вышла из комнаты.

– Что это с ней? – спросила мама.

– Мам, пап, можно без закидонов спокойно пообщаться с другом детства? – сказал я и пошел за Эльзой в ванную.

Она уже вытирала лицо полотенцем.

– Помощь нужна? – спросил я.

– Нет.

– Не обижайся на них, им просто любопытно. И мы вовсе не снобы.

– Все хорошо. Это просто фотографии… прошлое…

Счастливое прошлое моего Одуванчика.

Она застыла с полотенцем в руках, а я воспользовался моментом и обнял её со спины, уткнулся в макушку носом, мой маленький чувствительный Одуванчик. Минуты не прошло, как она стала дышать, как ежик.

– Эдуард, что ты делаешь? – спросила она.

– Обнимаю тебя.

– Обнимаешь как?

Я посмотрел в зеркало на наше отражение, я такой, какой есть, Эльза с красным лицом и мои руки, как канаты, вокруг её груди. Приятно, черт возьми! Я улыбнулся ей в отражении, а она надула губы.

– Извини, – переместил руки ниже.

– Можно мне домой?

– Нет. Мы не досмотрели альбом.

Её громкий вдох-выдох.

– Хорошо. Только один альбом.

Какой альбом!

***

– А это уже летние каникулы. На фотографии плохо видна крапивница от аллергии на клубнику. Это же надо было столько съесть ягод! До зеленых все обобрали, негодники.

– Наверно, это была моя идея, – призналась Эльза. – До сих пор не ем клубнику.

– А тогда всю вину на себя взял Эдуард, за что и получил. У тебя так и не прошла аллергия? – спросила мама у меня.

– Можно подумать, ты не знаешь. А вы тогда зачем приехали к бабушке раньше? – спросил я.

– Варенье варить. А застали бабушек, бегающих вокруг вас, отекших и с крапивницей, и зеленые ягоды на грядках.

На лице Одуванчика промелькнула улыбка, она помнила тот случай. Именно она активно хлопала глазками и подбивала меня идти на дачу за ягодами, которые бабушки два дня не собирали, как её, так и моя. Хорошо поели, много спелой, крупной и сладкой клубники, нам показалось мало и недозрелую мы тоже съели, потом, правда, было не очень. Я просто не мог отказать такой обаяшке! Не мог и все!

– Эльза, а где твои длинные косы? – спросила мама, показывая на фотографию.

– Они требовали времени и ухода, поэтому я выбрала оптимальную длину, – глубоко вздохнула она, словно сожалела.

Я тоже сфокусировался на снимке, где я обнимал маленькую Эльзу с распущенными волосами почти до пояса. Красивая парочка детишек, а главное, на фотографии они уверены в своих чувствах, нет ни фальши, ни жеманства, ни расчета, детская любовь, как она есть.

– А это праздник в честь вашей детской помолвки, – сказала мама, показывая на фотографию, где мы с Эльзой сидим во главе стола, широко улыбаясь.

– Вы серьезно? – задал я вопрос и посмотрел на родителей.

– Забыл, сынок, как просил разрешения жениться у отца Эльзы? – спросил папа.

– Кольцо даже девочке подарил, – добавила мама.

– Вы так шутите?! – выдавил я.

– Не помню, – пробормотала Эльза с красными ушами.

– А мы вот вспомнили на этой неделе, стоило найти этот альбом, – сказал папа.

– Бабушка Ева, оказывается, помнит лучше нас, – сказала мама.

При чем здесь вообще бабушка Ева?

Я посмотрел внимательнее на снимки, думаю, они просто нас разыгрывают. Заметил на одном, как малышка Одуванчик демонстрирует огромное колечко из цветной проволоки на пальчике, в середине которого бусина. Счастливая девочка-одуванчик! Эльза, сидящая рядом со мной, напряглась и затаила дыхание, рассматривая эту же фотографию.

«Значит, все правда, а не подколки родителей. Я обещал жениться на Одуванчике?!. Просил разрешения у её отца?!. Она дала мне согласие?!. Да, это было в прошлой жизни! Она не помнит, я тоже!»

Самая эффектная фотография, где нас сняли в фокусе, когда мы прижались лбом друг к другу, держась за руки. Она такая красивая, мой Одуванчик, хоть и косы растрепались и глаза не высохли от слез, видна дорожка на щеке, милая улыбка на личике.

Как же у нас все было по-детски серьезно! Хм. Не скажу, что сейчас я воспылал к ней чувствами. Пока просто хотелось помогать и защищать её, мою маленькую подружку из детства.

Еще пара листов с фотографиями наших бабушек, которые она внимательно рассматривала.

– Здесь Эдуард пошел в музыкальную школу, на гитару, – комментировала мама фотографию с инструментом.

Дальше шел ряд комментариев: «Олимпиада по истории, русскому языку, гуманитарный класс гимназии, секция айкидо, выпускной…» Больше не было фотографий ни Эльзы, ни её родителей. Так закончилась наша история из детства, просто оборвалась в какой-то момент без предупреждения…