Текст книги "Обещать (не) значит жениться (СИ)"
Автор книги: Натали Лемм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Обещать (не) значит жениться
Натали Лемм
Глава 1
10 лет назад…
Эльза
Я бежала бегом от остановки к корпусу университета в старом пуховике, шапка была натянута по самые брови, снег прилипал к подошве и каблукам, делая каждый шаг неустойчивым. Взбегала по ступенькам в надежде обогнать какого-то светловолосого мужчину в пальто, который не торопился, шагал размеренно. Но все-таки не пропустил меня у двери, а зашел в тамбур впереди. Там на полную работала тепловая завеса, а на бетонном полу образовалась каша из снега и воды. Меня начало заносить, как корову на льду, и в поисках точки опоры я выбрала этого мужчину, вернее, лацканы его пальто. Хваталась, как утопающий за соломинку, не хотелось получить травму и потерять трудоспособность. Вцепилась в него мертвой хваткой, но на каблуках моих новеньких сапожек было столько снега, что вторая нога поднялась и вписалась в голень мужчины. Я только услышала тихое ругательство на немецком языке, но не поняла значения из-за шума работающей тепловой завесы и стука крови в ушах.
– Извините, – сказала я, не отпуская его пальто и не поднимая глаз.
Он все-таки меня поддержал, открывая дверь и практически затаскивая меня в здание университета.
– Может, вы меня отпустите уже? – сказал он так, что захотелось отскочить.
– Да, конечно. Извините еще раз, – сказала и отправилась быстрым шагом в гардероб.
Затем забежала в деканат забрать работы с рецензиями и заодно прихватила журнал, который наша староста просто игнорировала. Быстрым шагом, практически срываясь на бег, добежала до аудитории, где должна была начаться наша установочная лекция по новой дисциплине, преподавателя мы еще даже в глаза не видели. Заметила в дверях высокого светловолосого мужчину в костюме, открывающего дверь и не видящего меня. Опаздаю! Я схватилась за ручку, которая посопротивлялась, но поддалась, и вписалась в спину мужчины, занеся ногу для шага, ударив по его голени.
– Donnerwetter![1] – Услышала в этот раз отчетливо.
– Извините, – сказала, опуская голову.
– DieHexe![2]
Он повернулся ко мне и продолжил шипеть под нос другие ругательства, которых я не знала, а его взгляд был наполнен таким презрением, что захотелось провалиться сквозь пол аудитории до подвальных помещений и уползти в темный угол. Что за день сегодня такой?! Я ведь не специально! Доброе дело сделала, журнал группы принесла.
Он увидел в моих руках журнал, затем кинул на меня еще один презрительный взгляд.
– Как староста вы должны подавать пример остальным в группе. А не опаздывать, сбивая с ног преподавателя.
– Хорошо, постараюсь больше не опаздывать.
– Проходите на место, журнал на мой стол.
Теоретические занятия у нас проходили с параллельным потоком, так что иногда мест едва хватало, а практические раздельно. Я прошла мимо парты с девчонками из параллельного потока, и мне прилетело в спину.
– Похоже, Гельм не светит автомат по этой дисциплине! – сказала одна, а засмеялся почти весь ряд.
– А самых веселых ждет дополнительный вопрос на зачете. У меня фотографическая память на лица, – сказал преподаватель.
Смех резко оборвался и стало тихо.
Я прошла к первой парте, где Кира заняла мне место, и села как раз напротив преподавательского стола. Наблюдала за тем, как мужчина раскладывает свои вещи на столе, будто линейкой измеряя расстояние между ними, открывает журнал.
– Давайте познакомимся, меня зовут Эдуард Альбертович Шмидт. Я буду вести у вас уголовный процесс, а также уголовное право. Ваши курсовые работы к следующему занятию проверю, успеете подготовиться к защите.
Раздалось несколько наполненных скорбью вдохов от студентов, и началась перекличка. Мне бояться было нечего, я всегда готова, как пионер в первых рядах.
– Антонов.
– Здесь!
– Аюпова.
– Здесь!
Я погрузилась в свой список дел на завтра и не слушала, пока не назвали мою фамилию… дважды
– Гельм… студентка Гельм! – Услышала я сквозь вату.
– Эльз! – толкнула меня в бок Кира. – Ты здесь?!
– Здесь! – сказала я и встретилась глазами с арктическим льдом.
Перекличка продолжалась. А я смотрела в свою тетрадь и видела два ответа на потенциальные вопросы зачета (Наименование дисциплины и ФИО преподавателя).
Подача материала была интересная, подкрепленная примерами из работы адвоката. А вот ночная смена и сон на три часа – этого мне мало. Слушала я внимательно, но пришлось сцедить в кулачок один зевок, что не укрылось от преподавателя.
– Студентка Гельм, если вам скучно, я не держу. Встретимся на защите и зачете, – сказал он, и я встретилась взглядом с ледяными глазами, которые готовы были меня заморозить.
Что бы я ни сказала, будет только во вред, поэтому я молчала. Слышала смех на задних рядах, прикрыла глаза и прикусила губу. За что? Подняла голову и встретилась взглядом с ним.
– К следующему занятию жду от вас реферат на тему «Принципы уголовного судопроизводства» не менее десяти листов.
– Хорошо.
– Кому весело, могу дать еще темы для рефератов!
И тишина.
Я подготовлю, не сомневайтесь! А еще научусь зевать с закрытым ртом!
[1] Черт возьми! – нем.
[2] Ведьма! – нем.
Глава 2
Эльза
Смена, отсыпной, два выходных, один из которых я работаю в лаборатории. Все остальное свободное время учеба, учеба и еще раз учеба. Моя мечта – увидеть бабушку и обнять её. Вот только сплю и вижу, как накопить на загранпаспорт, визу и перелет…
Я забрала свою курсовую работу по уголовному процессу в деканате и не поверила своим глазам: «не зачтено» красной пастой. У меня!
– У меня хорошо! А что у тебя? – спросила подруга.
Кира стояла рядом и радовалась оценке «хорошо», а я как помоями облитая.
– Не зачтено, – ответила ей тихо.
– Да ладно врать! – посмотрела она на мой сопроводительный лист для рецензии. – Не верю!
– Я тоже!
– Как же так?!
– Не знаю. Даже нет исправлений по тексту, – пролистала я страницы работы и грустно усмехнулась.
– Разве такое возможно?
– Возможно! Этот препод-людоед, хочет зарубить мне красный диплом! Я его достану, буду пересдавать работу на высший бал, пока у него кровь из ушей не пойдет! Еще и в кошмарах будет меня видеть!
Назвал ведьмой, так пусть тоже помучается!
– Успокойся, это какая-то ошибка, – проговорила подруга.
– Написано по-русски «не зачтено», если бы по-английски, я бы еще сомневалась, – ответила ей.
– Вот у кого угодно из группы поверю. Но у тебя быть такого не может!
– А я о чем!
– Подойди к нему в конце занятий с работой и спроси.
– Так и сделаю. Я очень рассчитывала на эту работу, высший бал и автоматом зачет.
– Так держать, Эльза! – подбодрила меня Кира.
Мы пошли в аудиторию на другие пары, я твердо вознамерилась сегодня разобраться в этой ситуации.
В аудиторию зашел преподаватель, мужчина, который невзлюбил меня с первого дня. За что, я так и не могу понять! Не может забыть мой захват пальцами за лацканы его пальто в первый день? Это был вопрос сохранения работоспособности, мне грозила черепно-мозговая травма. Ну, приложила его немного каблуком в голень, дважды. Так я же не специально! Извинилась перед ним.
Он встал за преподавательский стол, посмотрел на чистую поверхность.
– Староста, почему нет журнала? – спросил Эдуард Альбертович Шмидт, а посмотрел на меня.
Зачем я принесла в прошлый раз журнал из деканата? Я не староста группы!
– Студентка Гельм, я вас спрашиваю.
За что?
– Я не староста группы, ищите её на галерке, – кивнула я головой в направлении задних рядов.
– Ясно, фролейн Гельм.
Не за что, гер Шмидт.
– Мой вопрос актуален. Если через пять минут не появится журнал группы, каждый получит дополнительное задание на зачете.
Шорох, и вот кто-то пулей выскочил из аудитории и побежал в деканат.
– Вы все уже получили на руки свои работы, с замечаниями и предварительными отметками. Исправляйте и готовьтесь к защите. Кто защитит на высший бал, получит автоматом зачет, – вещал Эдуард Альбертович.
– А удовлетворительно можно защитить на отлично? – спросил кто-то с задних парт.
– Возможно. Все будет зависеть от ваших ответов по работе. У кого стоит «хорошо», могут смело претендовать на высший бал. Ну и знание дополнительного материала приветствуется, – ответил преподаватель.
Шутник нашелся. Дело в том, что ни у кого не стоит высший бал, даже у моей подруги Киры «хорошо», а она такой же ботан, как и я.
Затем препод перешел к разбору наиболее сложных вопросов на зачете, приводя к каждому пример. В аудитории повисла тишина, слышался только скрип ручек по тетради и голос преподавателя.
После звонка, уведомляющего нас об окончании пары, все сорвались с места, я не спеша собирала сумку, пока все покидали аудиторию.
– Я тебя за дверью подожду, – сказала Кира.
Вдох, как перед погружением в пучину неприязни, сумку на плечо, работа в руках – я сделала шаг в направлении преподавательского стола.
На меня сверлящим взглядом посмотрел преподаватель, когда я приблизилась к нему.
– Реферат «Принципы уголовного судопроизводства», – положила яперед ним папку-скоросшиватель. – Эдуард Альбертович, у меня есть вопрос по моей работе.
– Какой, студентка Гельм?
– У меня она не зачтена, а исправлений по тексту нет, как и на сопроводительном листе.
Он посмотрел на курсовую, которую я положила на его стол.
– Ваша работа идентична работе с параллельного потока другого студента. Темы одинаковые, как и содержание работы. Писал один человек.
– Я писала её сама! Можете прямо сейчас спросить по теме, я вам отвечу.
Он посмотрел на свои дорогие часы, затем на меня. Сверху-вниз, и поджал губы.
– У вас будет специально отведенное время на защиту, можете подготовиться лучше. Рекомендую так и сделать.
– Вы мне не верите?
– Презумпция невиновности, студентка Гельм. Сейчас у меня на вас нет времени.
– Спасибо за внимание. До свидания, Эдуард Альбертович.
– До свидания, студентка Гельм.
Я подготовлюсь и к защите, и к зачету, и к пересдаче, если потребуется!
Вот правду говорят, что внешность обманчива, как и голос. А человек оказался с гнильцой, он всех оценивает по внешнему виду. Я живу исключительно по своим финансовым возможностям, одеваюсь скромно, но учусь по своему желанию. И прихожу учиться, а не демонстрировать наряды и десять пар зимней обуви, как большая часть потока, которая лишь создает видимость учебы для родителей. Ребята скидываются на зачеты и экзамены в общий котел, покупая с первого курса все курсовые и контрольные работы, а потом блеют, защищая их. В итоге их ждут теплые места по знакомству, а мне придется самой пробивать себе дорогу.
Я вышла из аудитории, как оплеванная, механически переставляя ноги. У двери меня встретила Кира, но ничего не спросила. Взяла на буксир и потащила в другую аудиторию на следующие пары.
Глава 3
Эльза
Моя жизнь – это как борьба за выживание или плавание против течения… никогда не бывает легко и просто. Трудясь на двух работах, я едва сводила концы с концами и спустя три года решила получить высшее образование. О медицинском можно было даже не мечтать, это как полет на Марс. Для меня нереально. А так хотелось!
Между «хочу» и «могу» выбрала юриспруденцию, гуманитарный профиль я потянула. Школу окончила с тремя четверками, медицинский колледж с отличием.
Вступительные экзамены на заочную форму обучения сдала без проблем, оплата за семестр была вполне приемлемой. Арендная плата за комнату в квартире с хозяйкой меньше, чем проживание на съемной квартире с одногрупницами.
Как ушла из дома учиться, так и не вернулась.
Как же я скучала по бабушке. А еще больше по папе, которого никогда не увижу, и он не скажет мне «mein löwenzahn»[1].Я очень похожа на папу, может быть поэтому после его смерти мама, когда смотрела на меня, всегда плакала, пока бабушка не забрала меня к себе. Я училась в первом классе, стала пропускать, потому что мама просыпалась поздно и перестала ходить на работу, только плакала и спала.
С бабушкой всегда было весело, она читала мне сказки на ночь, пела песни, мы с ней готовили вместе: соленые, хрустящие крендельки брецель, гигантские пельмени маульташен, сладкий штолен с изюмом, рубленую домашнюю колбасу и зауэркраут. Вкусняшки из моего детства!
Бабуля называла меня ласково, как папа, «мой одуванчик» по-немецки, редко по имени, Эльза. К маме я бегала почти каждый день, приносила вкусняшки от бабушки и ждала, что та меня заберет. А она снова плакала.
Спустя год мама стала жить с мужчиной, а я – реже появляться дома. Бабушка, чтобы отвлечь, занялась со мной глубоким изучением языка. С детства папа и бабушка учили говорить на немецком: песни и стихи, алфавит, грамматика, письмо. Мне понравилось, я быстро все схватывала и вскоре тоже стала участвовать в разговорах бабушки и её подруги-соседки Евы Альбертовны Штерн.
Спустя два года мама пришла к нам, они долго разговаривали на повышенных тонах за закрытыми дверями. В итоге мама забрала меняв новую семью, где родилась моя сестренка, а бабушка осталась одна.
Я вернулась в дом, который стал мне чужим. И чувствовала себя отщепенцем в чужой семье. Они смеялись и играли с ребенком, а я сидела в комнате и читала сказки на немецком языке.
Каждый день после занятий я первым делом забегала к бабушке, которая меня ждала и баловала. Пересказывала ей очередную прочитанную сказку, только на немецком, занималась с ней письмом и спешила домой. Иногда приходила мама и ругалась с бабушкой, а меня отправляла погулять с Ниночкой в коляске.
Вскоре меня стали оставлять присматривать за сестренкой, я ей пела песенки на немецком, а она слушала и хлопала глазками. Пока мама однажды не услышала, не дала мне оплеуху и не запретила петь и говорить вне учебной программы.
– Я не хочу больше слышать этот язык в нашем доме! – сказала она.
– Я буду на нем говорить, это мой второй язык! Мои корни! – ответила я.
– Как же ты похожа на своего отца, Эльза, и такая же упрямая, как бабушка. Не зря вас зовут одинаково.
Училась я почти отлично, у меня даже уроки не проверял никто, сама справлялась. Только с бабушкой дополнительно занималась языком.
Бабушка все чаще, глядя на меня, вздыхала и говорила:
– Mein löwenzahn.
Спустя еще девять месяцев мама родила еще одну сестренку. С деньгами было сложно, это можно было сразу понять по нашему питанию и одежде. Мне что-то могла купить бабушка, но сестренкам тоже требовалась одежда. Поэтому отчим уехал работать вахтой, мы остались вчетвером и немного сблизились, я стала сидеть в одной с ними комнате за книжкой. А мама чаще улыбалась, когда возилась с сестренками.
Спустя год бабушка уехала в Германию к своей подруге, прошла репатриацию. Больше некому было меня называть «одуванчиком».
Бабушка Эльза присылала мне письма и открытки, как и обещала, даже посылки помню с красивыми вещами и вкусными конфетами.
Школа была спасением от одиночества, меня взяла на дополнительные занятия наша учительница немецкого, носитель языка. Я так была ей благодарна за это. Пока мои одноклассницы бегали по свиданиям и дискотекам, я либо сидела с сестрами, либо за учебниками.
В последний год решила выложиться по максимуму, на аттестат. Меня пересадили к сыну директора школы, Юрию Георгиеву. Я, конечно, помогала ему на контрольных, когда была возможность. Начались странности, ближе к концу второй четверти, у меня чуть тройка не вышла по химии, которую я знала на отлично. Случайно журнал класса оказался у меня в руках, а учитель по химии не подошел, я решила посмотреть, стоит ли сегодня отвечать на устную тему. И была в шоке, вместо моих пятерок стояли тройки и редкие четверки Юры.
Мне все это объяснили просто, учитель ошибся строкой, выставляя оценки, так как мы шли по порядку друг за другом. Выходит, не раз или два, а постоянно ошибался строкой, выводя напротив моей фамилии кучерявые тройки соседа по парте. Мне принесли извинения и чудесным образом только у меня исправили оценки. Не знаю, чем они там терли или затирали, но мои пятерки вернулись, Юре оставили их дубликаты.
Сюрприз ждал и на выпускных экзаменах, обязательных письменных, когда у меня вышли две четверки, а у соседа по парте, которому я решала задачи и поправляла сочинения, отлично.
– Молодец, – сказала мама. – Если поступишь на бюджет, будешь учиться на стипендию, мы тебе помогать особо не сможем, девочки подрастают.
На выпускной вообще не хотела идти, мама настояла. Лучше бы не ходила, честное слово. Все равно сбежала домой, как только узнала о споре на меня среди парней.
Бежала в большой город, где поступила в медицинское училище, поселилась в общежитии, отучилась три года, которые пролетели незаметно.
С одногрупниками я мало общалась, только по учебе, одевалась скромно, а как только позволил возраст, устроилась на подработку, на одну стипендию сложно выжить. Дома с каждым годом появлялась все реже и реже, дошло до двух раз в год и не всегда с ночевкой. Практики с языком в последние годы стало мало, письма от бабушки приходили редко, и я решила сделать себе подарок и пошла на курсы.
Мама настаивала на моем возвращении, чтобы я работал в медпункте хотя бы санитаркой. Первую работу я нашла еще до окончания, а вторую уже после.
После училища на съемную квартиру меня позвали иногородние девчонки-одногрупницы. Все бы ничего, и общий холодильник, и использование мыльно-рыльной косметики, если бы я не стала замечать, что кто-то спал в моей кровати, и не только.
Мне повезло встретить Анну Львовну, которая предложила снимать у нее комнату за символическую плату и присматривать за ней. Радовало одно, у нее в квартире не пахло старостью. Женщина в почтенном возрасте стала мне как бабушка, по которой я скучала.
Вот тогда у меня появилась возможность откладывать с заработной платы. Спустя три года я поняла, что много не отложу с двух сестринских зарплат, даже если сяду на строгую диету из хлеба и воды.
Решила изменить свою жизнь и поставила перед собой цель получить высшее образование. Для этого пришлось потратить всю заначку на оплату обучения и ноутбук.
На установочной сессии познакомилась в библиотеке с Кирой, сначала мы сцепились за последний учебник по «Теории государства и права», а вскоре вместе пили растворимый кофе с кексом в кафе университета и обменивались номерами телефонов и электронной почтой.
Она была чем-то похожа на меня, но не внешне. Одевалась она лучше, но никогда не демонстрировала превосходство, не собирала свиту прихлебателей, а старалась так же, как и я, держаться обособленно и учиться. Первый курс мы закончили с ней с преобладанием «хорошо» над «отлично». Определенно, я встретила родственную душу, с которой хотелось общаться.
С того учебника и началась наша библиотечная дружба, которая вышла за рамки университета, когда она меня впервые пригласила на свой день рождения после окончания первого курса и познакомила со своими друзьями.
[1] Мой одуванчик – нем.
Глава 4
Эльза
Так хотелось выспаться, я чувствовала себя как загнанная лошадь, бегая по двум работам, учеба тоже отнимала много сил. Еще эта курсовая с отметкой «не зачтено» спокойно спать не давала, как долг висела. Анна Львовна приболела, надо было отвести её в поликлинику. Лишь бы все обошлось! Мне съем другого жилья не по карману, а с Анной Львовной делить коммунальные платежи – это как жить с любимой бабушкой, которая всегда ждет и поддерживает. Я мало чем могла ей отплатить, разве что сходить с ней к врачу и на рынок за продуктами в выходной день.
Так дни сессии пролетели незаметно, подошел день защиты.
Я решила еще раз прочесть работу, разложить на тезисы и лечь спать, надо было непременно защитить её на «отлично».
Половина дня прошла в поликлинике, пока мы ходили из кабинета в кабинет. Так недолго и скончаться в очереди! Но мы выстояли и прошли необходимых специалистов, закупили медикаменты по рецепту в аптеке и вернулись домой. Я успела быстро закинуть в себя обед и бодро пошагала в университет, всего-то полчаса кардионагрузки, заодно можно повторить курсовую.
Первая пара прошла, а на следующую я шла медленно, как на казнь, к палачу с холодными глазами, который вымораживал взглядом.
– Эльза, пошли быстрее, – тянула меня Кира.
– Наше место никто не займет.
– Я помню. Мне надо посидеть и повторить.
Вошли в аудиторию мы далеко не первые, поздоровались с преподавателем, который заполнял аттестационную ведомость нашей группы и присели напротив.
Началась наша практическая пара по защите курсовой работы.
– Кто желает первым защититься? – спросил Эдуард Альбертович.
Тишину нарушила я:
– Я! Можно? – посмотрела на него, не отводя взгляда.
– Прошу, студентка Гельм, – указал он на стул, стоящий рядом с его столом.
Я пошла сдаваться.
– Удачи, – сказала Кира.
Мне она понадобится. Я села, положила на стол работу и зачетную книжку, заметила его взгляд, опять путешествующий сверху вниз. Смотреть не на что! Ни юбки, ни декольте, а лишь джинсы в сапогах и свободный темно-зеленый свитер из акрила, который мне Анна Львовна связала. Скромно и демократично, а главное, не чешется и приятно к телу.
– Поговорим об адвокате в уголовном процессе, – сказал он и посмотрел прямо в глаза.
Не трогая курсовую, я начала с основных моментов введения работы, отсекая воду.
– Объектом курсовой работы является…
Старалась смотреть за его плечо, боковым зрением заметила, что он открыл мою работу и стал листать.
– Расскажите мне о проблемах реализации процессуальных функций адвоката в уголовном процессе.
Взглянула в его глаза и продолжила повествование, опять смотрела за его плечо. Заметила движение рукой ко мне и то, как он взял мою зачетку в руки и поверх работы стал просматривать, листая страницы.
– Хорошо. Эльза Руслановна, расскажите о полномочиях адвоката на судебной стадии уголовного процесса.
Я моргнула и перевела взгляд на него. Вздохнула и продолжила:
– Основным набором средств защиты адвоката является…
Кажется, от слаженного изложения у меня пересохло во рту, так как мы прыгали по тексту, и я начала немного нервничать, чтобы не упустить детали или не перепутать статью.
– Достаточно, – оборвал он меня. – Хорошо подготовились, студентка Гельм.
Вывел «хорошо» в моей зачетной книжке на станице с практическими занятиями и поставил автограф. Я как рыба глотала воздух и не могла ничего сказать. Хорошо? Хорошо?!
Он закрыл зачетку, а мне уже казалось, что я не сдержусь и вот-вот разревусь перед ним. Чувствовала влагу в глазах, нос щипало, дышала я глубоко, наверно, и губы собрала в бантик, чтобы позорно не всхлипывать. Держалась из последних сил, забирая зачетную книжку.
– Что-то хотите сказать, фролейн Гельм?
Оторвала взгляд от зачетки и посмотрела в его глаза, чтобы увидеть ледяное безразличие.
– Вы мне поставили «хорошо». Я плохо защитила?
– Вы правильно заметили, «хорошо».
– Я сейчас уйду, а вы узнаете, что четверка четверке рознь! Я буду пересдавать работу! – сказала как можно тверже.
– Die Besserwisser, nur Punkte fehlen! Ich bin der Lehrer und du bist Studentin[1],– тихое шипение понеслось мне в спину, но некоторые расслышали.
– Danke schön! Ich kann es gut sehen, Herr Schmidt![2], – я не стала шипеть, как змея, повернулась, подняла подбородок и ответила этому преподу, не отводя глаз.
Он промолчал, только приподнял бровь в удивлении. Не ожидал такого? А вот кого-то очень снедало любопытство.
– А перевод будет? – громко спросили.
– Она ему спасибо сказала и еще что-то… – услышала я, когда уходила из аудитории.
Хотелось плакать и пить одновременно. Где справедливость?! Надеюсь, после нас с Кирой оставшаяся защита курсовых будет ему чистилищем с лентяями!
– Gute Zeit, Herr Schmidt![3]– сказала в закрытую дверь
Решила попить и успокоиться, написала Кире, что буду в кафе.
Она меня там и нашла в компании бутылочки воды без газа из талых вод Кавказа.
– Вот ты где! Что это было на защите? – спросила она.
– Ты о чем?
– Я про ваш немецкий рэп-батл.
– А это. Он меня назвал всезнайкой, представляешь?
– А еще я лучше всех расслышала, так как сидела к вам близко. За что он так с тобой? Как ты ушла, группа стала перебирать столько версий… до самых неприличных. Пока он не сказал, что каждый получит по вопросу из лекции.
Мне бы кто объяснил, за что?
– Ты защитилась?
– Отлично. Не напугать меня дополнительным вопросом.
– Счастливая, автомат в кармане, – грустно улыбнулась я.
– Только придется прийти за автоматом, в день зачета. А там, кто знает, что придумает в этот день Эдуард Альбертович. Мне кажется, он самоутверждается за наш счет. Сам вчерашний выпускник, он ненамного старше нас, тридцать плюс. Не переживай, сейчас он окажется в аду с малограмотными будущими адвокатами, оценит глубину декольте, высоту юбки и нескладный русский речитатив.
– Не знаю. Видеть его не хочу!
– А придется еще два раза как минимум.
– Ага. Сдам все и забуду!
– Конечно, все сдашь и работу на высший бал. Не ему, так заведующему кафедрой. Но вы так смотрите друг на друга иногда, особенно сегодня.
– У меня ассоциация только с ледяной глыбой.
– Не знаю даже. Он часто останавливал на тебе взгляд, когда была первая лекция. Где ты успела перейти ему дорогу?
– Где я, и где он. По одежке встретил, наверно, – ответила и сделала глоток воды.
Стыдно признаться подруге, что причинила легкие телесные повреждения преподавателю в первый день знакомства. Может, и не в этом причина вовсе?
– Пошли на следующую пару, сдадим еще один зачет автоматом и поднимем тебе настроение, – сказала Кира.
– Это запросто!
– Право интеллектуальной собственности, мы идем за тобой, – сказала она.
Я только рассмеялась, а Кира поддержала, она всегда могла поднять мне настроение, словно чувствовала и знала, что надо сказать.
День оказался прожит не зря, и мы получили зачет автоматом.
[1] Всезнайка, только очков не хватает! Я преподаватель, а ты студентка. – нем.
[2] Большое спасибо! Я прекрасно вижу, гер Шмидт! – нем.
[3] Хорошо провести время, гер Шмидт! – нем.
