Текст книги "Обещать (не) значит жениться (СИ)"
Автор книги: Натали Лемм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава 37
Эльза
Следующие дни были наполнены солнцем, движением и домашними заготовками. Не было времени на скуку или грустные мысли. Утром мы шли к озеру позагорать пару часиков, потом помогали готовить обед, чаще всего десерт, Кира постоянно удивляла выпечкой, потом сон час или время отлеживания боков, в самую жару я продолжала вязать, затем время ушастого антистресса, после которого сбор ягод или овощей для зимних заготовок под разговоры о девичьем.
Грядки стояли чистые и ровные, так что загорать на них нам не пришлось. А вот ягоды пошли одни за другими. Мы только увидели остатки клубники, как начали созревать смородина, вишня и малина.
Вишню собирала Кира, балансируя на садовой стремянке без страховки, столько двигаясьвверх-вниз с бидоном на плече, пока я спокойно сидела на стульчике, обирая смородину.
Особенно смешно мы выглядели при сборе малины, к которой было не подойти из-за комаров. А она так и манила к себе спелыми крупными ягодами! Пришлось одеваться как ниндзя, только глаза в щели платка видно, остальное скрывала одежда, и это в вечернюю жару, вооружившись бидончиком на ремешке, мы скрылись в зарослях малины. Ягоды были крупными и сладкими, а комары наглыми и прожорливыми.
Выдался один свободный от сбора урожая день, и мы засели перед телевизором: я со спицами в руках, а Кира, ворча, переключала канал за каналом, не могла найти ничего подходящего под настроение. К нам присоединилась её мама, рассказала последние новости и выдала очередной перл:
– Что тут сидим вату катаем! Поехали за лесной земляникой, пока есть!
– Жарко же, – отмахнулась Кира.
– В лесу хорошо. Поедем на наше место.
– С тобой или с папой?
– Конечно со мной! Твой папа только за грибами везет!
– Собираемся? – посмотрела на меня подруга.
– Как скажете. Какая форма одежды? – спросила я.
– Закрытая, но не старая. Там такой вид. Закачаешься!
Кира критически отобрала вещи для похода в лес по ягоды, пока её мама собирала инвентарь и выгоняла машину из гаража. Мы сели назад под небольшие терки её родителей.
– Если не уверена, не лезь в овраг! Оставь машину на обочине! – сказал её отец так, будто проводил инструктаж.
– У моей машины большой клиренс, прорвемся! – ответила женщина.
– Фары не забывай выключать во время стоянки, женщина!
– Так точно!
– Звони, если что. И без самодеятельности, прошу тебя!
– Приедешь по первому звонку? – посмотрела, прищурившись и улыбаясь, женщина.
– Как заведу своего коня, так сразу же. Кира, взяла телефон?
– Да, пап.
– Тогда на связи, дамы. Буду ждать вас!
И мы поехали, Кира пристегнулась, перекрестилась, посмотрела на меня, потом на маму и сказала.
– Давай придерживаться безопасного скоростного режима, мама.
– Может, сама сядешь за руль?
– Нет! Механика не мое, – ответила подруга.
– А зря! Автомат придумали, чтобы ездили все, а не только те, кто умеет.
– Я поняла тебя, мама. Не пугай мою подругу своим форсажем.
– Не боись! У меня водительский стаж больше тридцати лет и три категории открыты.
Эта женщина рассказывала нам про свое обучение вождению, вела машину и активно жестикулировала на приличной скорости за рулем «Лады-Нивы» со словами: «Вот в мою молодость нас учили ездить не только на легковых автомобилях, но и на грузовых марки ЗИЛ…» Я вцепилась в свой ремень безопасности и слушала интересный рассказ из её молодости с надеждой, что мы доберемся до леса без приключений. Как ни странно, минут сорок спустя она нас привезла прямо в лес, к березовой роще, которая напоминала эффектные 3D фотообои.
А стоило выйти и просто сделать пару вдохов, как от чистого воздуха закружилась голова. И не только у меня одной.
– Что, голова кружится? Выхлопная труба нужна? – насмешливо спросила мама Киры.
– Ага. Слишком чистый воздух, – ответила Кира, озвучивая мои мысли.
– Городские, – махнула на нас рукой женщина и стала доставать небольшие плетеные лукошки из багажника.
Женщина нас повела в березовую рощу, в которой стройные высокие березки раскачивались в танце ветра, и быстро задала нам направление. Ягоды быстро обнаружились небольшими островками. Стоило только присесть, как в нос ударил нежный аромат, а сами плоды отрывались быстро, без корненожки. Попробовала на вкус. Это было прекрасно! Ммм.
Спустя некоторое время с мелкими перебежками по роще, я набрала половину лукошка, съела несколько гостей, при этом не теряя из вида подругу с матерью, которые постоянно разговаривали. Вот у кого язык без костей! Я просто наслаждалась звуками леса и свежим воздухом, когда еще побываю здесь.
Решила поменять позу, встала на четвереньки, когда ко мне подкралась Кира в боевом раскрасе из ягод на лице и сделала фото. Когда только успела взять фотоаппарат?
– Улыбнись! Ты так сосредоточенно собираешь. Если я спрошу, ты назовешь точный вес собранного?
– Это вряд ли. Ты решила поиграть в индейцев?
– Это маска для лица. Улыбочку!
Попыталась выдать требуемое.
– Получилась как барышня крестьянка в лесу. А давай с ягодкой ко рту? – предложила она, срывая ягодки с веточкой и подавая мне.
– Хорошо. Потом тебя.
– Ага. Только умоюсь сначала.
Последовала еще череда кадров, где меня заставили лежать в траве с задумчивым лицом и ягодкой, зажатой губами. Потом появился венок из лесных цветов, и все повторилось опять с реквизитом и без, обнимая белый ствол лесных красавиц, подруга мне устроила фотосессию, про ягоды совсем забыли.
Потом я вернула ей её же слова, как встать и куда посмотреть. Кира подошла с фантазией, смыла с лица и нанесла сок на губы. Пока мы занимались ерундой, к нам подошла её мама с полным лукошком ягод.
– Еще не вытоптали поляну, лесные феи? – спросила она.
– Пока нет, – ответила подруга.
– Ну, еще не вечер, – стала собирать ягоды женщина в нашу полупустую тару.
Сколько же в ней энергии! Мы тоже вскоре стали ползать рядом, собирая ягодки в лукошко Киры и разговаривая о девичьем. Как только все наполнили, набрали пучки с листочками для ароматного чая. Еще её мама насобирала букеты трав разного цвета, сказала, что хороший сбор на зиму получится.
Домой нас повезла Кира, с механической коробкой передач подруга не очень дружила, не успели тронуться, сразуза глохла, а после повторного пуска машина задергалась, как лягушка, но тронулась с места.
– Дочка, работай со сцеплением… плавно, – давала ценные указания её мама.
– Я стараюсь.
Мы все-таки выехали из леса, выкатив с грунтовки на асфальт.
– На газ, на газ и переключайся, – подсказывала её мама.
– Мне и так не плохо.
– Тебе машина подсказывает, что пора переключиться.
– Может тебе, со мной она не разговаривает.
– Кира, на газ и переключайся! Сейчас попадем на гон стада через дорогу, придется ждать.
– Может, успеем, нормальная у меня скорость. Мам, это ты у нас Шумахер, вали с дороги на…
– Кир-ра! На газ! Чаще смотри по зеркалам, ты едешь по середине дороги.
– Хорошо.
– Родная, не надо так сжимать руль. Надо его держать как птичку, чтобы не удавить и не отпустить.
– Да знаю я. Просто этот «тазик» без гидроусилителя руля, не так-то просто удавить птичку.
– Надо тебя чаще сажать за руль «тазика», чтобы знала, что такое машина. Потом «спасибо» скажешь.
– Мне бы эту поездку пережить, – с очередным треском переключая скорость, ответила подруга. – Эльза, ты как? Что-то тебя не слышно.
– Жива, – подала я голос.
– Сцепление, Кира! – напомнила её мама.
– Я стараюсь…
– Газ, Кира, газ, а то наша ягода прокиснет в пути.
– А я что делаю?!
– Сцепление мне гробишь! На газ!
– Мы не взлетим?!
– Не сегодня!
У меня уже щеки начинали болеть от улыбки. За веселыми разговорами матери и дочки мы вернулись домой, где нас у калитки встречал отец Киры. Стоило только подъехать к дому, как подруга не очень красиво остановилась, так что нас всех тряхнуло вперед, и машина заглохла с чихом.
– Ну, блин! Монстр-машина! – сказала подруга обиженно.
– Неплохо. Но надо больше практики, – подбодрила её мама.
– Мам, сама в гараж загонишь?
– Сама. Ягоду захватите в дом.
– Хорошо.
Разложили половину ягод по контейнерам и отравили в морозилку, вторая часть отправилась в сушилку, а пучки с листьями в тень, на сквозняк для просушки. Как ни странно, от этих ягод у меня не выступили аллергические высыпания.
Эти дни даже не вспоминала ни о нем, ни о потере, только ночью во сне видела его и девочку, которая звала меня «мама». Плакать совсем не хотелось, так как атмосфера совсем не располагала к этому, семейные приемы пищи и обмены любезностями за столом вызывали не только улыбку, но и похрюкивание в тарелку. Я никогда не оставалась одна, всегда в компании и с фонтаном положительных эмоций окружающих.
Глава 38
Эдуард
Пять чертовых дней ожидания! У меня было название населенного пункта и адрес, где, возможно, жила Одуванчик. Хорошо, что родители уехали отдыхать и не в курсе нашего расставания и его причины. Не стал топить горе на дне бутылки, просто ушел в работу, домой возвращался только переночевать.
Последний день был на взводе, от меня уже коллеги шарахались. Курьер доставил конверт во второй половине дня, я брал его в руки, как ядовитую змею. Знал, что, возможно, после его вскрытия моя жизнь не будет прежней, и я причиню еще больше боли моему Одуванчику. Но надо было посмотреть на результат и принимать решение.
Вскрыл и просмотрел таблицу с цифрами и непонятными сокращениями, прочитал текст под ней: «Предполагаемый отец исключается как биологический отец тестируемого ребенка. Это заключение основано на несовпадении аллей, наблюдаемых в перечисленных локусах, индекс отцовства равен нулю. У предполагаемого отца нет генетических маркеров, которые должны быть переданы ребенку биологическим отцом. Вероятность отцовства равна нулю».
Я верил и не верил своим глазам, перечитал еще несколько раз, пока до меня окончательно не дошла информация. А когда дошла, и я осознал случившееся, позвонил этой лгунье, которая даже трубку не взяла. Но вскоре в моем кабинете появился мой друг Леха, который вместо приветствия решил зарядить мне в челюсть.
От удара я вовремя уклонился и нанес ответный в солнечное сплетение. Затем решил узнать, по какому поводу он решил устроить «махач».
– Это такое новое дружеское приветствие? – спросил я, пока он стоял согнувшись.
– Ты беспокоишь мою беременную невесту! Отвяжись ты от нее! Все было так хорошо эти месяцы! Но стоило только уехать в командировку, как ты нарисовался. У нее и так осложнений на фоне беременности хватает! – ответил он.
– Погоди! Не так быстро! Ты про Аллу сейчас говоришь?
– А у тебя еще кто-то есть?
– Есть!
– А звонил ты не так давно кому?
– Одной лгунье, которая хотела записать чужого ребенка на меня.
– Черт! Алла!.. Она все-таки не отступила от своей идеи. Мы уже подали заявление и выбрали дату.
– Так это твой ребенок?
– Мой! Я не сомневался, когда она узнала об этом!
– Поздравляю, что ли.
– Обойдусь без твоих поздравлений! И на свадьбу не приглашу, Алле нельзя нервничать!
– Могу только пожелать счастья в семейной жизни!
– Да иди ты! – кинул мне и вышел из кабинета и из моей жизни, кажется, уже не друг.
Собрал документы в портфель, в том числе и результат исследования ДНК. Направился домой переодеться и выдвигаться в путь. Я должен найти мой Одуванчик, все объяснить и вернуть её.
Купил цветы, гостинцы и отправился за моей мечтой, как только колечко леглов коробочку и в карман джинсов.
Около часа дороги, поиска необходимой улицы и дома, и вот я уже стоял перед добротным кирпичный домой с ухоженным палисадником и подъездной дорожкой. Желудок намекал на то, что приближалось время ужина.
А на улице стояла жара, как в аду, перепад температур резко почувствовался, когда я покинул салон. Нажал на кнопку звонка, и скорее ко мне вышла женщина в годах, некоторые черты лица напоминали Умничку.
– Здравствуйте, я ищу Эльзу Гельм. Мне сказали, она может находиться здесь, – сказал я.
Она на меня посмотрела, словно оценивая или сопоставляя факты.
– Здравствуйте. А кто вы ей будите?
А кем я ей сейчас являюсь?
– Будущий муж!
– А-а-а! – протянула она. – Это тот самый мужчина, что заделал ей ребенка и бросил, проводя время с другой.
– Не совсем так! Произошло недоразумение и недопонимание. Я должен с ней поговорить. Позовите её, пожалуйста.
– Хорошо. Но если обидишь девочку, то беги, Форест, беги. Я тебя быстро за пицунду и на выверт!
– Это как? – посмел поинтересоваться у этой хрупкой на видженщины.
– Мехом внутрь, только быстрее.
– Ясно.
Она открыла калитку приглашающим жестом, а я быстро нырнул в прохладу салона, доставая цветы и гостинцы.
– Это вам, – передал ей пакет.
– А ты подготовился, я смотрю. Неплохо, – сказала она, принимая гостинцы и глядя на букет.
Она повела меня не в дом, а в сад, где я услышал разговор Умнички и Эльзы:
– Смотри, как жует! Сразу две трубочки! – сказала Одуванчик.
– Только и ждут нас. Кто их еще побалует вкусненьким? – ответила Умничка.
И как обозначить себя в такой ситуации?
– Кира! К Эльзе гость приехал! – выдали меня раньше, чем я придумал.
На эти слова Одуванчик опять сжалась, а Умничка повернулась в мою сторону и посмотрела, как их подружка-мамочка, кровожадно.
– Здравствуйте, Эдуард Альбертович! Что вас привело в нашу глушь?
– Я приехал поговорить с Эльзой. Ты оставишь нас?
– Мне уйти? – обратилась Умничка к Одуванчику.
– Я справлюсь. Иди.
Стоило удалиться из сада маме и дочке с живностью на руках, я уже стоял рядом с моим Одуванчиком, которая держала в руках что-то шерстяное.
– Прости меня, мой Одуванчик! – присел на корточки, чтобы увидеть её глаза. – Я не знал, мне Ульяна рассказала. Это тебе, – протянул ей букет, но она не взяла, продолжая гладить серый комок, тогда я положил рядом на скамейку.
– Зачем ты здесь? Я тебе ничего не должна, ты мне тоже, – подняла она на менягрустные глаза.
– Прости меня. Не знаю, что ты услышала, но я тебе не изменял, – достал из кармана результат ДНК и положил ей на колени. – Со мной на связь вышла бывшая, обрывая телефон, утверждала, что ждет от меня ребенка. В день твоего последнего экзамена я с ней встретился, а вечером повез в лабораторию, ты позвонила, я плохо расслышал, ничего толком не понял. Прости, любимая. Сегодня получил результат исследования. Вероятность моего отцовства ноль процентов.
– Рада за тебя.
– Только рада? Ты меня прощаешь, Одуванчик?
– Бог простит.
– Девочка моя, – прижался головой к её голым коленкам и обнял. – Я себе места не находил все эти дни без тебя, беспокоился. Ты на звонки не отвечала. Я тебя искал, уже думал, что живым не уйду от вашей подруги, которая легкими телесными бы точно не обошлась. Боевая мамаша-монстр!
– Не наговаривай на мою подругу! – Япочувствовал её пальчики в своих волосах.
– Я и говорю, хорошая у тебя подруга… Возвращайся ко мне, Одуванчик?
– До следующей бывшей с ребенком?
– Больше никто нас не будет беспокоить. Эта замуж выходит на днях. Других нет.
– Ты уверен, что хочешь этого?
– Я обещал нашим бабушкам и… твоему отцу, если ты забыла. Выходи за меня замуж.
– Обещать не значит жениться.
– Это как посмотреть и где поставить запятую, мой Одуванчик. Я люблю тебя!
– Я… – словно хотела сказать мне тоже самое, но осеклась. – Мне надо подумать.
– Только недолго, мой Одуванчик. Ты примешь обратно кольцо?
– Я подумаю. Хорошо?
– Ты переедешь ко мне?
– Дай мне время.
– Сколько скажешь.
– Пойдем вернем Ушастика в семью, пока он не закидал твою голову горошками.
– Какими горошками? – поднял голову и посмотрел в её глаза.
– Несъедобными, но очень полезными в удобрении почвы, – улыбнулась она.
– Убери от меня это чудовище, производящее удобрения!
– Подними голову и отойди, мы уйдем.
– Только в компании со мной.
Поднялся, обнял за талию мою девочку, взял букет, и мы пошли возвращать комок шерсти на место.
– Хочешь взять Ушастика?
– Не хочу! На меня только и делают, что гадят все, кого я беру на руки.
– А кого ты брал?
– Снежану Денисовну.
– А!
– Она от души облегчилась, а я потом до дома нюхал.
– Бедняжка.
– Ты меня пожалеешь?
– Возможно.
Отнесли Ушастика в сарай к его собратьям, и Одуванчик повела меня в дом, хотя я и побаивался этих воинственно настроенных женщин. Так и вошли в дом: Одуванчик с букетом и я с моим Одуванчиком в руках.
Вся семья сидела на кухне, а Умничка что-то увлеченно перемешивала в глубокой миске. На плите что-то пыхало и очень вкусно пахло домашней едой.
Поздоровался и пожал руку мужчине, пока Одуванчик с матерью Киры занимались букетом, а Умничка что-то замысловато разливала по формочкам.
Если мой желудок сейчас разразится криками, это будет выглядеть как просьба покормить?
– Останетесь у нас на ночь? – предложил отец Умнички.
– Пап, может, Эдуарда Альбертовича дела неотложные в городе ждут? – огрызнулась Умничка.
– Поужинаете с нами тогда? Не по-человечески это гостей даже ничем не угостить, – ответил мужчина.
– С удовольствием. А неотложные дела у меня здесь, а не в городе!
– Ну, ну, – ответила мне эта подруга, задвигая противень с формочками в духовку.
Спустя несколько минут меня усадили за стол рядом с Одуванчиком и положили на тарелку тушеные ребрышки с картошкой, а еще на столе появился салат из свежих овощей и малосольные огурцы.
– Чем богаты, как говорится, – прокомментировал мужчина.
– Спасибо. Вы очень гостеприимны.
На меня так зло зыркнула Умничка, наверно, в воображении рвала меня как тузик грелку на месте. Но мне это не испортило аппетит, как же вкусно, особенно рядом с Одуванчиком. Я старался за ней ухаживать за столом, что не укрылось от всех. Поэтому пришлось рассказать о своих намерениях в отношении моего Одуванчика, которая заливалась румянцем, после чего на меня стали смотреть добрее, и даже хозяйка дома предложила переночевать на диване. Я сразу же согласился, пока предлагают.
Да я готов был остаться спать в машине, под окнами дома, где сейчас живет Одуванчик, чтобы больше времени провести рядом с ней.
Потом были пятнистые кексы с цукатами к чаю, прогулка с Одуванчиком по саду и мужской разговор с отцом Умнички под коньяк.
Я переоценил свои возможности, как итог, разбудила меня Одуванчик в компании Умнички, которая очень громко ходила и разговаривала, а комната кружилась.
– Фу! Ну и вонь! Хоть топор вешай! Что Эдуард Альбертович, голова бо-бо?! – спросила громко Умничка. – Алкаши, выпить всегда круто, – добавила, открывая шторы и раскрывая окна.
Садистка мелкая она, а не Умничка!
Глава 39
Эльза
Спать мы легли как обычно, как только под ворчание Киры я заправила постель для гостя на диване в зале. А сам гость ночевал с отцом Киры.
Какие у меня могут быть тайны от подруги, которая готова поделиться своей одеждой и потратить на меня свой отпуск в ссылке? Никаких. Поэтому я рассказала про наш разговор с Эдуардом в саду. Она сначала возмущалась, говоря, что я слишком мягкая и доверчивая, но под конец моего рассказа, кажется, прониклась. Так, переговариваясь о моей ситуации, мы задремали и спали, пока нас не разбудило посреди ночи пение под гитару под окном, мы проснулись после первого куплета
– Раз – и ты в белом платье, два – в моих объятиях… – раздавался голос Эдуада вперемешку с чертыханиями на немецком из-за кустов под окном.
– Неплохо, – сказала сонно подруга. – Но я бы лучше поспала ночью, а не слушала эти завывания. Записывай на диктофон, подруга, для семейной истории.
Я последовала её совету, включая диктофон на запись в телефоне.
– А откуда гитара? – поинтересовалась я.
– Папа, похоже, аккомпанирует, но не особо попадает в ноты. Вот если они вытопчут розовый куст под нашим окном или еще что-то, утром им мама устроит «Пицунду».
– Может, не потопчут?
– Надеюсь, концерт исчерпается исполнением одной композиции, – сказала подруга, зевая.
Но после баллады начались признания в любви с клятвами. Как же стыдно перед родителями Киры, подругой и их соседями.
– Одуванчик, любимая, выходи за меня замуж?! – раздавалось за окном, чередуясь с признаниями, спустя час.
Кира вышла из комнаты, а вернулась с ведром воды.
– Посторонись, подруга! – сказала она, вытаскивая москитную сетку из оконного проема.
– Может, не надо?! – попыталась остановить её.
– По ночам спать надо! Пусть при свете повторит. Слабо?!
– Одуванчик, любимая…
В этот момент подруга подняла ведро и вылила в темноту…
А за тем последовали маты на немецком со стороны улицы! Надо же, как много он знает слов и оборотов!
– Что он там шипит на меня? Не могу разобрать? – спросила подруга.
– Я не особо разбираюсь в нецензурной лексике, – ответила я, понимая смысл сказанного.
– Одуванчик, я погибну без тебя!.. Замерзну и погибну! – раздалось вскоре жалобно за окном.
– Сколько можно?! – сказала Кира, затем подошла ближе к окну и громко сказала – Спать иди, Ромео!
– Если только с Одуванчиком! – прилетел ответ.
– Иди укладывай спать своего мокрого Ромео, – сказала мне подруга.
И я пошла, как только надела треники с олимпийкой. Пришлось помочь ему зайти в дом, раздеть, разобрать для просушки телефон с наушниками, согласиться принять кольцо и уложить на диван, все эти действия совершала под признания в любви. Как итог, он сгреб меня и положил на себя, обдавая парами алкоголя, отказываясь отпускать. Я лежала на его груди и слушала стук его сердца, он заговорил немного надломлено с паузами:
– Я так виноват перед тобой, Одуванчик. Если бы я больше внимания уделял тебе, ничего бы не произошло. Я был груб с тобой, прости… Не надо было тебя пускать на работу, сейчас бы готовились к свадьбе втроем… Прости меня, любимая, – прижимал он меня крепче и кажется, плакал.
– Мы не ценили того что имели и это печально…
– Я во всем виноват, Одуванчик. Тебя надо беречь как сокровище! Ты моя хрупкая девочка, а я болван…Эти дни без тебя будто и не жил, а существовал. Пожалуйста, не гони меня.
– Я не гоню…
– Я даже не представляю, через что ты прошла в тот день. Я такой придурок?!
– Ничего приятного… Как и сейчас вспоминать об этом…
Мне было больно говорить о потере, каждое слово пронзало фантомной болью тело, как в тот день. Неужели ему больно, как и мне за маленькую жизнь, которая прервалась во мне?!
– Одуванчик, я обещаю любить тебя до последнего вздоха. Слышишь сердце, оно бьется для тебя. Я жизнь за тебя отдам, любимая. Не уходи…
– Я рядом. Все будет хорошо, – погладила его по груди.
– Я люблю тебя, мой Одуванчик. Ты нужна мне.
А ты нужен мне! Кажется, я сейчас тоже устрою водоразлив прямо на его груди, проживая тот день вновь, рядом с ним. Разделяя боль от утраты с ним.
– Я здесь, – прикасаюсь в темноте к его влажной щеке.
– Я самый счастливый, когда ты рядом, Одуванчик. Люблю тебя…
Я тихо плакала, а он гладил меня по волосам и тоже не стеснялся своих слез.
Мы лежали некоторое время молча пока его дыхание не выровнялось и хватка не ослабла, затем я аккуратно сползла, собрала мокрые разбросанные вещи, чтобы развесить в ванной.
Утро наступило быстро, хоть и время было между завтраком и обедом. Со мной рядом спал кот Каспер, который приходил утром к нам в комнату и ложился только к Кире, даже разрешил себя погладить и замурлыкал. Настоящий джентльмен до кончика хвоста, всегда в черном фраке с бабочкой и в перчатках, к кому попало не шел в руки. Пришлось его переложить на кресло и заправить диван, он на меня посмотрел оттуда как-то недовольно. Подруга порхала по кухне, разнося по дому съедобные запахи. Я привела себя в порядок, позавтракала в компании подруги и с ней же пошла будить гостя.
– Фу! Ну и вонь! Хоть топор вешай! – сказала она, только открыв дверь и пройдя внутрь.
Он открыл глаза, а я села рядом. Запах в комнате был не из приятных, тут я была согласна.
– Что, Эдуард Альбертович, голова бо-бо?! – спросила подруга и затем добавила, отдергивая шторы и раскрывая окна – Алкаши, выпить всегда круто.
– Остановите землю, я сойду, – простонал Эдуард, закрывая глаза.
– Подъем, Ромео! Завтрак стынет!
– Умничка, убавь децибелы, пожалуйста… Я пропущу этот прием пищи.
– Кира, может, не надо так? Ему же плохо, – погладила этого плохиша по волосам.
– Одна ты меня понимаешь, Одуванчик.
– Вчера ночью было очень хорошо! Рассол с аспирином в помощь! – не унималась подруга.
А, выходя из комнаты, начала напевать песню из ночного выступления Эдуарда, отчего он поморщился и застонал. Вспомнил, что ли?
Вещи его висели влажные после ночных обливаний в ванной, поэтому ему пришлось переодеться в штаны отца Киры. Возмездие от мамы подруги за потоптанный куст настигло мужчин позже: она попросила приготовить для нас шашлык с овощами гриль и прозрачно намекнула, что рыбки свежей хочется, а еще не мешало бы покосить траву во дворе и вокруг изгороди. В общем, ночное пение и поломанные розовые кусты им аукнулось по полной программе, трудотерапией. А мы наблюдали втроем за процессом готовки, покоса травы и незапланированного выезда на рыбалку. Думаю, Эдуард не забудет эти маленькие исправительные каникулы в семье Киры.
Мы часто оказывались рядом, и разговор между нами возникал как само собой разумеющееся. Мужчина не отказывался от своих слов, но я держала дистанцию, которую он постоянно нарушал, вторгаясь в личное пространство.
Выходные не бесконечны, и ему пришлось уехать, на прощание подарок ему в кроссовку положил кот Киры.
– Я точно не забуду эти выходные и подарок от шерстяного во фраке, – сказал он, вытряхивая мышку.
А мне в руку он вложил коробочку с кольцом и долго смотрел в глаза.
***
После его отъезда мы опять вернулись к былому распорядку дня, Кира баловала родителей и меня новыми рецептами выпечки и блюд. Иногда её мама нарушала наши планы.
– Девчонки, поехали в салон красоты? – подала предложение она.
– Мам, тебе голову не напекло?
– Нет, я нахожусь на солнце только в головном уборе. Ну, так что?
Я посмотрела на Киру, она на меня, затем перевела взгляд на свою маму.
– В местный, что ли? – уточнила подруга.
– Хочешь рискнуть?
– Нет, спасибо. Если только твоими волосами.
– Моя подруга в городе открыла. Что скажете?
– Можно прокатиться, кончики подровнять. Тебе освежить цвет не помешает, мам. А что ты об этом думаешь, Эльза?
– Я могу вас дома подождать, под яблоней, – ответила я.
– Нет, так не пойдет. Либо все едем, либо все остаемся дома, – сказала мама Киры.
– Значит, едем все, – ответила Кира.
И мы поехали после очередного инструктажа и проверки автомобиля отцом Киры. Я-то рассчитывала отсидеться на диванчике, ожидая подругу с матерью, но не получилось. Вышла я из салона другим человеком.
Прогулялись по городу, пообедали в кафе и к вечеру вернулись красивые и веселые.
– Девушки, мы знакомы? – спросил отец Киры, когда нас увидел.
Мы с Кирой лишь улыбнулись.
– Спасибо, Сереж. Удачная попытка, но про розовый куст я не забыла, – ответила мама Киры.
– И долго будешь помнить?
– Варвары! Буду напоминать при каждом удобном случае.
– Ну, Катерина, давай забудем? Я тебе новый куплю.
– Я к старому привязалась. Он только прижился, а вы его убили.
– Ну, мы же не специально.
– Ты кусту об этом скажи.
Такая пара интересная, несмотря на время, искры от них так и летят. Скучно с ними не бывает, хоть иногда они и ругаются по пустякам.
***
Неожиданностью стало появление Эдуарда вечером в конце рабочей недели. Отец Киры встретил его как старого друга, Кира с мамой лишь фыркнули, а я сдержанно улыбнулась.
Он так и прирос к месту, когда меня увидел, теперь я почти платиновая блондинка с ассиметричным каре, сама привыкаю к отражению в зеркале.
– Одуванчик, скажи, что это ты?! – пробормотал он.
– Ну, я, – отозвалась я.
– Ты прекрасна! Это тебе, – протянул он мне большой ананас, который держал за спиной.
Неожиданно!
– Спасибо, – взяла фрукт в руки.
– Мило, Эдуард Альбертович, но, надеюсь, мы обойдемся без ночных выступлений? Я так понимаю, вы планируете задержаться у нас на выходные?! – спросила Кира.
– Правильно мыслишь, Умничка.
– Лишь бы вы не пожалели о своем решении, – тихо сказала подруга.
Как же много было в этой фразе.
А вот в субботу, ближе к обеду, он, наверно, жалел о своем решении задержаться, когда привезли две машины дров.
Он осваивал новую профессию дровосека.
Конечно, большую часть переколол отец Киры, но Эдуард тоже принимал участие. Все вместе укладывали поленницу: мама Киры руководила, а остальные, кроме меня, выполняли, у меня еще действовало освобождение от физической нагрузки, мы с подругой готовили. Затем сидели за столом на улице под шашлык и домашние ягодные вина восхищались нашими сильными мужчинами.
Глупо говорить, что наша история закончилась. Чувства есть, как у меня, так и у него. Так зачем мучить друг друга? Просто произошел новый виток, мы словно пошли на второй круг, более правильный, что ли. Когда больше диалога, и мы узнаем друг друга с разных сторон в самых нестандартных ситуациях. Чего стоит его второе явление в эту глушь.
Поэтому прощаясь с ним в очередной раз, я надела кольцо. Он это сразу же заметил, поднимая меня над землей и срывая поцелуй при всех.
– Это «да», мой Одуванчик? – спросил он, гипнотизируя.
– Да! Только без спешки.
– Одуванчик, ты необыкновенная девушка. Как же я тебя люблю! – прижал он меня к себе.
– А я тебя… люблю.
