Текст книги "Развод по любви (СИ)"
Автор книги: Натали Лавру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 17. Визитёры
Как только мои друзья по скалодрому узнали, что я пришла в себя и от скуки готова болтать даже с собственными парализованными ногами, ко мне сразу заявились Саша с Игорем.
– Слава богу, ты жива! – Саша хотела обнять меня, но я лежала на койке кулем, поэтому она побоялась навредить мне. – Мне так жаль… Это ужасно.
– Надеюсь, я скоро встану на ноги, и происшествие забудется, – улыбнулась я. – Как-то стрёмно целыми сутками лежать здесь.
– Ничего, мы тебя поднимем на ноги. Ты ещё покажешь салагам на скалодроме, на что способна.
Я кивнула, но внутри у меня возникло то самое неприятное предощущение конца. Скалодром был моей отдушиной, где я поверила, что я – это не просто мелкая воришка, а талантливый человек с большим потенциалом. Это место, где меня поддержали и подарили мне свою дружбу, порой странную, но искреннюю. Но многие хорошие вещи однажды заканчиваются. Наверное, наша компашка скоро развалится. Пришло время сменить приоритеты. Всех ждёт новый этап жизни.
А если честно, то с травмами позвоночника в двух местах я вряд ли смогу «показать салагам». Я и руку-то в кулак сжать не могу. Только вот Саше об этом говорить не за чем.
Ладно, что это мы о грустном?
На следующий день меня навестили не только Саша с Игорем, но и Толик, и Ярик с Людмилкой. Как их пятерых пропустили ко мне в палату, загадка, но я обрадовалась.
Толик чувствовал себя не в своей тарелке и стоял чуть поодаль, неловко улыбаясь. О чем со мной поговорить, он не знал, да я и не настаивала на общении.
Ярик каким-то чудом откосил от весеннего призыва и весь цвёл и пах. Причём второе – буквально.
– Чем это таким воняет? – подозрительно прищурила глаза Саша. – Ярик, ты бзднул?
– Да не, ты чего? Я всего лишь веселящего газа пустил, – признался он.
– Фу! – воскликнула Саша.
Игорь ринулся к спасительному окну. Толик ретировался ко входу в палату, поближе к коридорному воздуху. Людмилка отошла, но веселящий газ на неё уже, по-видимому, подействовал, она хихикала и игриво помахивала ладошкой перед носом. Саша фукала и громко возмущалась.
– Сами виноваты! – защищался виновник переполоха. – Мы сюда не на поминки пришли, нечего тут изображать чопорность и светить кислыми минами!
– Окно не открывается шире, чем на проветривание, – доложил Игорь. – Механизм сломан.
Второго окна в моём индивидуальном номере не было.
– О-о-о… – пары газа долетели и до меня, и я закрыла рот ладонью, а мои ноги задрыгались от негодования.
«Стоп, что?! – возопило моё шокированное сознание. – Я, что, шевелюсь? Я шевелюсь!»
Видимо, мой шок спрятался где-то глубоко внутри, и друзья не заметили перемен во мне.
– Дыша-а-ать мно-о-ой… – протянул Ярик, и откуда ни возьмись взялась его извечная, изрисованная похабными символами, гитара.
Игорь тем временем отбежал к двери, потеснил Толика и движениями «открыть-закрыть» экстренно проветривал помещение.
Ярик прислонился спиной к стене, взял первый аккорд и запел:
Со всего размаху
Я вступил в какаху.
Натерпелся страху,
В куче я говна…
Ты прости, Натаха,
Что я принёс какаху.
Но знай, что эту песню
Пою я для тебя!
Людмилка поддержала своего ненаглядного аплодисментами, все остальные подавили смешки.
А мне захотелось плакать. От радости. От исцеления, которое принесло мне бескультурное поведение вечно позитивно заряженного Ярика (а я-то мечтала исцелиться от поцелуя любви). От осознания неумолимо ускользающего в прошлое момента. От сожаления, что скоро наша компашка развалится. От всего сразу.
***
Несмотря на то, что гости ко мне шастали исправно, Костя вёл себя странно, и даже более чем.
Первое, в чём заключалась странность, – когда я продемонстрировала ему вернувшуюся способность управлять конечностями, он расплакался, но как-то не радостно. Нет, он, конечно, сказал, что это прекрасная новость, и он рад, а глаза были грустные.
Второе: он стал появляться не каждый день. Ссылался на горы работы, какие-то дела, усталость…
Третье: он избегал поцелуев и вообще прикосновений. Неужели разочаровался во мне? Или ему стукнуло в голову, что он до сих пор любит Юлю, первую жену? Я-то, назойливая такая, не померла. Цепляюсь за жизнь, шутки шучу, с друзьями посиделки (полежалки) устраиваю…
Жива.
Для важного разговора по душам я подготовилась: самостоятельно села и, несмотря на боль, постаралась держать спину прямо.
– Костя? В чём дело? Ты как-то странно на меня смотришь. Как на живого мертвеца.
– Не выдумывай, – мотнул он головой.
– Так ты объясни мне, чтобы я не выдумывала, – ответила я. – Я же вижу, что что-то не так.
На меня снова как-то обречённо посмотрели.
– Ты изменил мне, да? – спросила у него в лоб.
– Нет! – похоже, мой вопрос его возмутил до глубины души. Ну и хорошо, иначе было бы совсем погано.
– А что тогда? – продолжила я. – Ты больше не любишь меня, да?
– Люблю, – он, наконец, преодолел барьер и соизволил меня обнять. – Конечно, я тебя люблю…
И снова слёзы. Его.
Нет, тут точно что-то не так.
В этот раз мне не удалось выудить из него правду. Костя ушёл и утёс тайну с собой, оставив меня мучиться подозрениями.
Предчувствие подсказало мне, что всё непросто.
После этого нашего разговора Костя не приходил два дня. Звонил, коротко интересовался, как у меня дела, а дальше разговор не шёл. Странно… Раньше мы болтали часами, дискутировали, смеялись, ругались. А теперь вдруг не о чем говорить?
Елена Николаевна, выслушав мои подозрения, сказала, что Костя всё ещё отходит от потрясения, что нужно дать ему время. Ага, будто это не меня поломало, а его.
Слова доброй женщины меня не успокоили. Я решила: во что бы то ни стало вызову Костю на важный разговор так, чтобы не отвертелся.
Но проявить чудеса дипломатии мне так и не довелось.
В тот день я даже не успела сообщить мужу, что впервые со дня аварии встала на ноги. Не ходила, ибо даже стоять было тяжело, но всё же… Прогресс.
– Наташа, я должен тебе кое-что сказать. Выслушай меня внимательно и постарайся понять, – с этих слов начал разговор Костя.
– Мне уже страшно…
– В день аварии, когда у меня на глазах в твоё такси врезался пьяный водитель, я понял, что это никакая не случайность. Я так и не усвоил урок жизни. Пытался тебя воспитывать, а надо было всего лишь постараться понять тебя, прислушаться к тому, что тебе по-настоящему важно, поддержать… Я не поехал с тобой в Москву, потому что считал это глупой затеей и хотел, чтобы жизнь тебя научила. У меня не было веской причины не идти с тобой на свадьбу Саши, я просто не захотел. Я вдруг понял, что большинство твоих интересов я игнорирую, а ведь на самом деле это для тебя важно, – он перевёл дух, но в глаза мне больше не смотрел.
Я сидела и смутно догадывалась, к чему он ведёт. Сейчас скажет, что мы слишком разные, и чао какао.
– Наташа, в этих отношениях я облажался. Знаю, я должен быть старшим, мудрым, но… Я не смог. Видимо, я не создан для семейных отношений. То, что с тобой случилось, лишь доказывает это. Если бы я был рядом, трагедии бы не случилось! Авария – это знак, что я не достоин быть с тобой. Нам нельзя быть вместе, иначе быть беде. Это злой рок, а я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось…
– Что за ерунду ты несёшь? – возмутилась я.
– Мы расстаёмся, Наташа. Так будет лучше для нас обоих.
– А меня ты не забыл спросить?
– Твоё мнение здесь ничего не изменит. Я всё решил. Как только тебя выпишут, мы подадим на развод, и ты переедешь в студию. О деньгах не волнуйся, я обеспечу тебя всем необходимым.
О как. В фильмах примерно так отшивали опостылевших фавориток.
К чёрту фильмы! Для бравады у меня сейчас попросту нет сил.
– Костя… – произнесла я умоляюще. – Пожалуйста, не бросай меня… Я же тебя люблю, за что ты так со мной?
Он изобразил на лице беспробудную скорбь, прикрыл рот ладонью и отрицательно покачал головой.
– Прости, Наташа, – выдавил он и вылетел из палаты.
– Костя! – крикнула я ему вслед.
Он не вернулся. Я рыдала, уткнувшись лицом в подушку так, чтобы скорее задохнуться без воздуха, но самоубийца из меня та ещё. Я проревелась и погрузилась в забытье.
***
Шестерёнки в моём мозгу восстановили работу лишь на следующий день.
Первое, что я осознала: на кой-то хрен боженька вернул меня с того света, а значит, и в новой жизни меня ждёт хоть что-то хорошее. Хоть капелюшечка, но будет счастья. Точняк, иначе и быть не может.
Второе: мне нужно как можно быстрее выздороветь, отделаться от Кости и заменить его чем угодно: учёбой, работой, новым парнем… Я ни за что не буду зависеть от него, в том числе финансово. С глаз долой – из сердца вон. Наташа нигде не пропадёт.
Так я и решила. Падать духом из-за какого-то козла – ниже моего достоинства. К тому же меня ждёт Дружок, мой верный пёс, которого когда-то давно я мудро нарекла Некостей. Уж Дружок-то меня никогда не предаст.
Глава 18. Перерождение
В больнице у меня было много времени подумать.
Помнится, в последний раз мне было так больно, когда в детстве мама бросилась на меня с розочкой от разбитой бутылки. Тогда-то я и поняла, что алкоголизм настолько выел ей мозг, что она перестала меня любить.
И вот Костя. Человек, которого я подпустила к себе предельно близко. Слишком близко. Пустила в себя, как бы пошло это ни прозвучало.
Костя меня бросил в тот момент, когда был незаменимо нужен мне, и это больно. После такого можно навсегда разочароваться в противоположном поле.
Мне и раньше-то не везло на мужчин: папа умер рано; мамин хахаль, дядька Сашка, вообще пытался меня изнасиловать со своими подельниками; в школе меня унижал Герман Маркелов; Костя меня кинул, наворотил нелепицы, что он меня любит, но губит, и поэтому тикает.
Гениальная отмазка!
Нет, всё же я верю, что не все мужики так плохи, нужно лишь получше поискать, так сказать, настроить радар на их волну.
Я вспомнила счастливую фриковатую парочку, Ярика с Людмилкой, и меня вдруг озарило: а ведь Ярик никогда не сделает больно своей половинке. Их даже на посиделки теперь зовут вместе, потому что знают, что по отдельности они не придут. И на скалодром Людмилка таскалась вслед за Яриком, хотя сама даже детскую трассу не осилит. Но зато ей нравится наблюдать за тренировками её любимого. В каждом взгляде столько нежности, столько восхищения и поддержки…
Классная они пара. Гармоничная.
Может, и мне нужен кто-то типа Ярика? Не конкретно он, но такой же кладущий болт на мнение окружающих.
Обещаю себе поразмыслить над этим, но только потом, когда от перспективы снова с кем-то сблизиться меня перестанет тошнить и трясти.
***
А может, этот козёл не так уж незаменим?
После того как Юлины родители узнали, что Костя меня бросил, они стали навещать меня каждый день, и зачастую все вчетвером: Елена Николаевна, Михаил Васильевич, Гуля и Арсланчик.
Последний был живым напоминанием, что эти люди приютили подкинутого мной кота-демона, которого мясом не корми, а дай кого-нибудь исполосовать. Короче, Арслан был весь с головы до ног в кошачьих царапинах. Мне пояснили, что Рыжик так играет.
«Батюшки, стыдно-то как… – подумала я про себя. – Он наверняка ещё мебель дерёт…»
Но меня, разумеется, никто не обвинял в том, что я преподнесла им царапучий «подарочек».
Напротив, я словно переродилась и стала духовной дочерью Елене Николаевне и Михаилу Васильевичу. Будто Юля была моей родственной душой, хотя при жизни нам не довелось познакомиться. С нами даже несчастье одинаковое случилось, с той только разницей, что я успела пристегнуться, прежде чем в нас на скорости врезался пьяный водила.
Юлиной семье я благодарна, что не чувствовала себя одинокой ни пока лежала в больнице, ни когда вернулась домой, в свою студию.
***
Вот, собственно, и всё.
В конце августа, в день выписки из больницы, мы с Костей подали заявление на развод. Решили не откладывать, а разделаться с формальностями сразу.
Всё прошло быстро, за тем лишь исключением, что нам по усмотрению работника ЗАГСа придётся ждать окончательного развода целых два месяца вместо одного.
После бесполезных споров со специалистом по разводам мы смирились с данностью, и Костя отвёз меня в моё отдельное жильё.
Оказалось, что мои вещи Костя уже перевёз в студию. Постарался, гад, чтобы скорее отделаться от меня.
А я… Я и не собиралась навязываться. И брать от него деньги тоже.
Спустя пару дней после выписки я устроилась в кафе официанткой. Да, ходить мне ещё тяжело, к тому же подносы, словно гири. Но мы прорвёмся! Боль и слабость – это временно. Это не так мерзко, как унизительная зависимость от человека, который меня бросил.
Я даже заменила банковскую карту, чтобы Костя не мог переводить мне деньги. Не нужны мне его подачки.
Всё. Развод так развод.
***
На скалодром я так и не вернулась.
Этим летом Саша и наша спортивная команда не выезжали на скалы. Может, из-за трагедии, которая произошла со мной, а может, по ряду других причин.
Вообще вся наша компашка развалилась. Дима ещё с прошлого года перестал ходить, а с тех пор как женился, его жизнь превратилась в сплошное: «заработал – расплатился». К тому же у Димы с Таней в начале сентября родился сын, Елисей.
Имя ребёнку дала Таня, желая там самым подарить сыну необыкновенную судьбу. Мол, как ребёнка назовёшь, так он и заживёт. (Очень сомнительная логика.)
С Таней мы не виделись с весны. Всё наше общение осталось в соцсети. У Тани свои заботы: семья, учёба и прочие нужды.
Эх, хорошо, что мы с Ко… с козлом этим детей не родили. И не усыновили. Ненадёжный это товарищ в семейном плане.
Зато Светлана Изверговна, Костина маман, как радуется! Уверена, она на седьмом небе от счастья, что мы разводимся. Наверняка уже присматривает ненаглядному сыночку новую невесту.
В сентябре Ярика забрали в армию, в спецназ. Ярик написал у себя на странице в сети: «Ушёл в армию – скоро вернусь». Верная Людмилка осталась его ждать.
Толик тоже отправился служить родине, но ему повезло меньше – его услали на Камчатку, в какую-то супер суровую военную часть, где отбирают даже кнопочные телефоны.
Саша, наша тренерша по скалолазанию, забеременела и, как только узнала о своём положении, уволилась, нашла себе новую, не физическую работу, пока живот ещё не заметен.
Про остальных ребят я не знаю.
Так, по итогу, и вышло, что рядом со мной осталась только семья Юли.
***
Изменилось не только моё общение с друзьями.
После травмы я ни разу не зашла в дом малютки. У меня началась учёба, а по вечерам работа, и попросту было некогда волонтёрить в детдоме. Вроде бы уважительные причины, но чувствовала я себя при этом распоследней предательницей невинных душ.
Со стороны всё выглядело гораздо проще: всё течёт, всё меняется. Но многие малыши радовались моему приходу, как празднику. И даже мальчик-инвалид по имени Ваня, самый нелюдимый и угрюмый, раскрывал свои объятия только мне. А теперь меня нет.
Меня, конечно, забудут со временем, и если я когда-нибудь вернусь, воспримут как очередную чужую тётю, чьего лица никто не запомнит.
Так что да, после перерождения я окунулась в совершенно новую жизнь, где из привычного остался только Дружок, мой обожаемый хулиган-пёс.
И всё!
О том, что впереди меня ждёт новая неожиданная дружба и кое-что, о чём мне пока и думать тошно, я ещё не знала. Но создатель коварен и щедр на сюрпризы.
***
На соцпед меня приняли без проблем.
Когда я появилась на пороге аудитории, опираясь на трость, на меня посмотрели с интересом и немного жалостью.
– Привет, – улыбнулся мне долговязый парнишка. Если бы не бордовые прыщи, которыми было усеяно его лицо, он был бы вполне ничего.
Но с чего это он вдруг мне улыбается?
Приехали. Всюду мне мерещится, что меня хотят куда-то заманить и использовать для своих бесчестных целей. Подозрительная я стала. Нервная. Дёрганная.
Может, паренёк просто проявил дружелюбие и вежливость, а я тут себе вообразила невесть что.
– Привет, – ответила я и тоже улыбнулась, вопреки своим не самым радужным мыслям.
– Тут весь поток, две группы. Ты из какой будешь? – поинтересовался он.
– Из двенадцатой.
– О! Я тоже! – он просиял. – Вместе будем учиться. Я Костя, кстати, а ты?
Да ядрён батон! Боженька, прекращай ты стебаться надо мной! Ну нельзя же так, по больному!
Глава 19. Жизнь новая – козлы старые, приставучие
Вот мы и вернулись к тому, с чего я начала свой рассказ.
Напомню: я только что отделалась от в жопу раненого Германа Маркелова, а вот бывший без пяти минут муж по-прежнему сидел рядом.
Костя вёз меня в сторону моего дома молча. Молчание это было тягостным, и я буквально считала минуты, когда, я, наконец, останусь одна.
Вдруг машина резко затормозила. То ли Костя чуть не въехал в стоящую впереди машину, то ли чуть не проскочил на красный свет светофора.
Меня нехило тряхнуло вперёд. Мой бедный травмированный в двух местах позвоночник не стерпел небрежного отношения к себе. Сначала мой хребет пронзила страшная, грозящая большими проблемами, боль, а потом наступила такая знакомая и такая пустая темнота. Снова это ощущение, что меня нет.
***
Первой ко мне вернулась боль в шее и спине, и только затем – сознание.
Я открыла глаза и увидела над собой белый неровный потолок.
– Наташа? – Костин взволнованный голос.
Тут же я почувствовала, что меня нагло так, без спроса держат за руку. Я выдернула ладонь и недовольно рыкнула. Ишь, руки распускает над беззащитной барышней!
И ещё один неприятный факт: мы снова в больнице.
– Какого чёрта я здесь? Я из-за тебя универ прогуляла, – проворчала я.
– Наташа, я тебя полчаса не мог привести в себя. Тебе стало плохо в машине, – рассказал он.
– Тормозить научись, – упрекнула его.
– Врачи сделали МРТ. У тебя острое воспаление межпозвоночных дисков. Сказали, что оно у тебя давно, – снова включил заботливого папочку он. – Почему ты не сказала мне?
– Почему? – горько усмехнулась я. – Да потому что как посмотрю на тебя, так сразу прибить хочется.
– Я понимаю, что ты злишься на меня. Но речь идёт о твоём здоровье.
– Тело мне покалечило аварией. Психику мне убил ты. Так что в разбитом теле разбитый дух, – ответила я. – Всё логично.
Мне в ответ был лишь скорбный виноватый взгляд и бровки домиком.
Научился, гад, жалобно смотреть. Наверняка дома перед зеркалом репетировал. У-у-у, так бы и нахлестала по морде!
Пришёл врач.
– Я отказываюсь ложиться в больницу! Я хочу домой! – заявила я.
– Мы, конечно, можем отпустить вас домой, но вам придётся каждое утро ездить сюда на уколы, – сообщил тот.
– Я сама в состоянии сделать себе укол, – соврала ему.
– Что ж, помимо уколов вам придётся носить фиксатор спины и шеи, – «обрадовал» врач. – В больнице вам могут выдать бесплатные, но я бы рекомендовал приобрести платные модели, они более лёгкие и незаметные под одеждой.
– А можно посмотреть те и другие? – спросила я.
– Да, конечно, – кивнули мне.
Денег покупать дорогущие фиксаторы у меня не было. У меня вообще осталось полстипендии до конца месяца, и те я планировала потратить на корм Дружку. Самой мне хватало перехваченных на работе харчей и чаевых. Жить можно.
Но фиксаторы…
Палка о двух концах: в том страхолюдии, которое предлагалось бесплатно, меня никто не пустит на работу. Квадратное неподъёмное нечто, настоящий бронежилет, на который не налезет ни одна моя блузка. А шейный фиксатор – здравствуй, башка на подставочке! Всю эту «красоту» ни надеть самостоятельно, ни снять нельзя. Дикий ужас. И смотреть-то страшно, а уж надевать…
Зато платные фиксаторы, тонкие, лёгкие и с нормальными застёжками, стоили мою месячную зарплату. У меня же только вечерние смены два через два и иногда полные по выходным.
Ох, опять я влипла.
Из больницы я вышла с пачкой ампул, шприцев и спиртовых салфеток в сумке и в удобных лёгких фиксаторах.
А почему лицо у меня невесёлое? Да потому что заплатила за всё это сомнительное удовольствие не я.
– Наташа, почему ты не хочешь, чтобы я помогал тебе? – поинтересовался Костя.
Будто и так не ясно.
– Да потому что я изо всех сил пытаюсь отделаться от тебя, а ты не понимаешь!
– Я облажался, Наташа. И я сам себе этого никогда не прощу, но… Позволь хотя бы помогать тебе? Тем более, что во многом этот кошмар случился из-за меня.
– Если хочешь помочь – отстань, – устало закатила глаза я.
У меня тут всё тело болит, словно его прессом давили и на дыбе тастягивали, а меня ещё доканывают всякими там подмазами. Уф, как это утомительно.
От машины до подъезда я шла, как жертва инсульта. Шажок, шажок… Шевельнёшься чуть сильнее, и будто молния проходит сквозь тело.
И это я год назад заняла первое место на шоу скалолазов. М-да.
Для Кости моя паралитическая походка стала поводом проводить меня до двери, а потом выгулять Дружка (собаку, в смысле), а затем и напроситься на чай, который он сам себе заварит.
Супер! Называется, съехала от мужика.
С другой стороны, в моём состоянии даже выгул собаки – это нечто запредельное.
– Наташа, ты подумала о нашем утреннем разговоре? – спросил Костя.
– Подумала. И осталась при своём мнении, – ответила я.
– Завтра я не приду на развод, – сообщил он. – А если меня не будет, нас не разведут. Только подавать новое заявление через суд.
– Это ты меня так добить пытаешься?
Признаюсь, я ожидала чего-то подобного.
– Я пытаюсь всё исправить, – он присел на боковину дивана и снова состроил виноватые глазки.
Будь я Станиславским, поверила бы. Но я – это я, поэтому ни фига!
– Ты слишком задержался, – напомнила ему. – Тебе уже пора. И дверь за собой не забудь закрыть.
Он посидел с минуту, неровно дыша и собираясь с мыслями, чтобы сказать мне ещё что-то, но промолчал.
Страдания его были настолько натуральными, что мне в голову полезли дурацкие мысли о прощении. Но в том-то и дело, что с некоторых пор я больше не иду на поводу у дурацких мыслей.
И Костя, виноватый и не прощённый, ушёл.
***
Может, зря, но назавтра я тоже не пошла в ЗАГС.
Ехать через полгорода лишь для того, чтобы услышать, что для окончательного расторжения брака нужны оба супруга, – это глупость.
Да и состояние здоровья у меня оставляло желать лучшего. Я и Дружка еле вывела на прогулку, а до универа добиралась аки свеженький зомби. Того и гляди развалюсь и шлёпнусь на дорожку мешком мяса.
Плохо…
Укол я утром сделать забыла. Блин… Тело колбасит от недосыпа и нервного истощения. А вечером у меня четырёхчасовая смена в кафе.
Эх, вот приду домой после учёбы, сделаю себе сразу два укола. Но не сдамся! Работа мне нужна. Деньги нужны. А боль со временем пройдёт. Индийцы, вон, как-то ходят по углям. И я смогу стерпеть боль в спине.
Вечером, после смены в кафе, я уже не вела сама с собой бравурных диалогов. Ибо, извините за мой японский, кому-то херовато.
Я даже подумала, что не отказалась бы от помощи одного козла на букву «К», но гордость не позволила мне звонить ему на ночь глядя. Это ж прямой намёк на то, что он мне нужен. Так что я отправилась выгуливать Дружка сама. Всё-таки мой пёс – моя ответственность и в болезни, и в здравии.
***
Я уже говорила, что моя жизнь в корне изменилась?
Так вот, это ещё не всё.
В соцсети мне написала Наташа Гринкевич, та самая девушка, которая заняла в шоу второе место и помылась в кислоте.
«Привет! – писала девушка. – Хочу поблагодарить тебя за то, что помогла собрать деньги мне на операцию. Я по гроб жизни у тебя в долгу. Тем, что теперь могу нормально видеть и не прикрывать лицо маской, я во многом обязана тебе. Я рада, что на конкурсе мы соревновались бок о бок».
Оп-па-па! Приятно, однако.
Слово за слово, мы разговорились. Сами собой выплыли темы для разговора, посыпались шуточки и позитив, которого мне в последнее время катастрофически не хватало.
Я прям нормальной себя почувствовала! Будто весь этот трындец происходит не со мной.
Оказалось, что Наташа живёт в соседнем городе, всего в паре часов от меня. А значит, сам бог велел нам встретиться.
Так как мне ехать в гости к бывшей коллеге по спорту не вариант, мы договорились, что, как только появится возможность, Наташа приедет сама.
А я… Как же я рада, что выигранные мной деньги послужили на благо. Пусть не мне, но замечательной девушке, какой оказалась Наташа Гринкевич.
