355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Натали Беннетт » Изгои (ЛП) » Текст книги (страница 8)
Изгои (ЛП)
  • Текст добавлен: 11 января 2022, 11:00

Текст книги "Изгои (ЛП)"


Автор книги: Натали Беннетт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Гримм оказался быстрым и искусным в своем деле. Менее чем через десять секунд, отбросив клинок в сторону, приподнял мои бедра, втрахивая еще глубже в землю.

Собрав немного крови, стекающей по шее, он слегка отклонился, чтобы переместиться и раздвинуть мне ягодицы, окровавленными пальцами надавливая на задний проход.

Я напряглась, а дыхание застряло в горле. Никто не прикасался ко мне там с той самой ночи.

Вспомнив разрывы и боль, вдруг захотела ощутить это от него. Знала, что он справится еще лучше. Затем, повторил тот же процесс, что и раньше, на сей раз, стирая липкую багровую массу с плеча.

– В следующий раз я вырежу букву «Р», – небрежно заявил.

До меня не сразу дошло, что имелось в виду, и с секундным опозданием поняла, что он уже вырезал на моей коже первую букву своего имени.

Держа головку члена у сфинктера, засовывал пальцы, которыми только что смазывал там, мне в рот.

– Сейчас ты закричишь. Прикуси, – приказал Гримм, целиком вонзаясь мне в задницу.

Отказаться от выполнения команды, было невозможно.

Челюсть сомкнулась, когда он с яростью погружался и выходил из чувствительной дырочки. Я закричала, чувствуя, как дрожат ноги. От боли и наслаждения по лицу покатились безудержные слезы.

Он полностью добил меня. Не могла этого выдержать.

В одну минуту мое тело находилось в напряжении, а в следующую – бушевало в инфернальном пламени чистейшего блаженства. Я кричала, наслаждение разрывало на части, когда достигла пика, на который никогда ранее не взбиралась, и бросилась через край.

Казалось, часами, он объезжал мое тело, оставив бескостной грудой массы, к моменту кульминации. Едва осознавала, что вообще дышу, когда мужчина размазал избытки своей спермы и моих соков по окровавленной коже, а затем поднес пальцы ко рту. Я всосала их так, словно они покрыты неким эликсиром.

Внезапно, усмехнувшись, он оглянулся через плечо.

– Наслаждаешься шоу, больной ублюдок?

О, Боже. Выдернув изо рта его пальцы, спрятала лицо.

– Лично я, Гримми, добавил бы чуточку больше динамики, но ставлю тебе твердую восьмерку из девяти! – крикнул Кобра с противоположного края поляны, после чего рассмеялся.

Покачала головой, борясь с собственной ухмылкой. Даже не заметила, что за нами наблюдает этот чертов соглядатай Том.

Гримм перевернул меня так, что оказалась на боку, а он прижался к моей спине.

– Ты охренительно красива, малявка, – пробормотал он, проводя рукой по моему бедру, и мы оба умолкли, обессиленные, лежа в грязи.

Мне было абсолютно безразлично, что в волосах полно листьев, кожу жжет там, где порезы, и, что, вероятнее всего, к рассвету не смогу ходить.

Я испытывала зависимость от того, как он заглушал боль в моем мозгу, даруя совсем иной вид страданий. Заставил мое израненное сердце разрываться от боли самым лучшим образом.

Гримм никогда не являлся лекарством, он – это всегда болезнь. Мой проклятый наркотик, яд, который охотно буду поглощать до последнего дня.

****

– Зная или нет то, что всплыло сейчас, скучаешь ли когда-нибудь по своей прежней жизни? – спросил он, поглаживая прядь моих волос.

Мы все еще лежали на земле, но уже одетые, его толстовка превратилась в одеяло. Уверена, что в данный момент мое тело – не более чем жесткий картонный лист.

Пробудились всего лишь тридцать минут назад, но уже была готова закончить этот разговор немедленно.

Подняла взгляд на бородатое лицо. Разумеется, могла бы просто ответить «нет», но, в некотором роде, это была бы ложь.

Я тосковала по дяде, скучала по ма, даже сейчас, когда она полностью разбила мне сердце, однако, этим все и ограничилось.

В тот момент мне не хватало бритвы, шампуня, душа, горячей еды, Кали и даже Ромеро. Мне не доставало рая пылающих трупов, удивления от столкновения с человеком в черной мантии с капюшоном, и белой сатанинской маске, в три часа ночи.

Я не скучала ни по дому, ни по мальчишке у бассейна, ни по той безобразной стене. Не скучала по отцу и даже по Бэт, сводной сестре, которая, как полагала, уже мертва, в данный момент. Она никогда не делала ничего, кроме попыток навредить мне или семье, которую отныне любила. Пусть они и были Дикарями, но даже у волков в крови текла преданность.

– А что, если скажу, что мне глубоко начхать на прежнюю жизнь, поскольку именно так оно и есть? Находиться здесь с тобой, прокладывая убийствами путь обратно в наш уголок темного рая, где поджидает дьявол… такова отныне моя жизнь, и она нравится гораздо больше.

– Неужели? – он положил руки мне на бедра. – Смерть больше не пугает тебя?

– Ох, пугает. Однако мне это нравится, почти так же сильно, как я люблю тебя, – улыбнулась, обвив одной рукой его шею, прижимая нас ближе друг к другу. Не ожидала, что он ответит тем же, даже было не важно, сочтет ли меня сумасшедшей за то, что так быстро произнесла эти три коротких слова.

Уж слишком долго сходила по нему с ума, чтобы придавать этому значение. Можно и подождать, пока он полюбит меня в ответ.

– Какая ирония судьбы, ведь, пожалуй, ты – единственное, чего до смерти боялся в своей жизни, – произнес Гримм, скрипучий голос звучал настолько тихо, что казалось, будто он шепчет.

Губы приоткрылись, но из них вылетел лишь воздух. Если бы придала огромное значение его суровому честному признанию, он бы замкнулся.

Я понимала, что он хотел сказать, и никакие слова не заменят действий, которые следовало предпринять.

Боялась любить его, и для нас обоих, это – неизведанная территория. Мы не верили в нормальность и страшились прочных устоев. Любовь – штука, которую нельзя потрогать, невозможно удержать, и быть уверенным, что она никогда не исчезнет.

Судорожно вздохнув, обхватила его крепкую челюсть, еще немного раздирая свою рану, впуская мужчину глубже. Такой будет моя стратегия, пока он не обретет дом во мне.

– Мэр Центуриола – не мой настоящий отец. У моего дяди и мамы был роман. Я узнала об этом лишь в девять лет, когда подслушала ссору. Меня растили вдали от него, но он знал правду. Мы были… близки. Он позволял мне быть самой собой. Я всегда была паршивой овцой, изгоем в собственном доме.

– Кажется, знаю, почему человек, который меня вырастил, отправил умирать. Я – первородное семейное разочарование. На самом деле, он никогда не нуждался во мне, просто не хотел публичного унижения от матери, – рассмеялась, но, черт возьми, правда больно ранила в девятой адской степени. А ведь тогда, я никому не причиняла зла.

Чувствовала, что меня подтолкнули к тому, чтобы стать именно такой версией себя, чем оказали огромную услугу. Гримм обхватил мое лицо, заставляя меня смотреть в глаза, проникая взглядом в самую хрупкую сердцевину. Его не заботило, что мне горько.

Ему было наплевать, что я переполнена ненавистью. Каждый раз, он смотрел на меня, как на нечто драгоценное.

– Когда отделяешься от стада – становишься индивидуальностью, а не безмозглой овцой, внезапно оказываешься чем-то иным, чуждым. Женщина, воспитывавшая меня после того, как покинул Орден… я ей тоже не очень-то нравился, она ясно дала это понять нам с отцом. Она ушла, когда мне было девять лет, и с тех пор я ее не видел.

Взяв его руку, переплела наши пальцы.

– К черту этих людей.

– Это являлось моим девизом гораздо дольше, чем твоим, малявка.

Легонько толкнув его в плечо, сумела выдавить улыбку сквозь слезы.


Глава 19

Арлен

Мы отправились в путь на рассвете, а прибыли уже к закату. Плимут оказался скорее городком, чем мегаполисом, но зато весьма оживленным. Подобно Ривермуту, на приветственном указателе красовалась дань уважения Ромеро, но на сигиле, изображавшем баранью голову, было нацарапано «memento mori» (прим.: в пер. с лат. «Помни о смерти»).

Народ слонялся по улицам, выглядя совершенно невозмутимым. В окне обветшалой кафешки висели туши освежеванных розовых свиней. На пустынном поле ребятишки гоняли мяч туда-сюда.

Увиденные мною строения походили на скромные хижины – милые и ухоженные. Большинство дворов и окон были декорированы скульптурами в форме серебряных черепов, крестов левиафана, бараньих голов.

Церковь с гигантским перевернутым крестом, прямо в центре кострища, выглядела самым благоустроенным зданием в округе.

Совершенно очевидно, что жители этого городка возвели свое поклонение до чрезвычайно тревожного предела. Любой, кто видел Гримма или Кобру, сразу же бросал свои дела и приветственно махал рукой, выкрикивая «Аве Сатана!», словно болея за проклятую спортивную команду. Порой, действительно обескураживало, как же далеко все зашло.

Люси жила на самой окраине, и я не знала, чего ожидать, но все… оказалось как-то совсем иначе.

Вывеска являла собой гигантский обломок куска светлой древесины, с выбитым жирным синим шрифтом названием, и маленьким левиафанским крестом в углу. Само здание выглядело, как небольшой многоквартирный дом, нуждающийся в отделке.

По бокам, красной краской, была изображена большая печать – Сигил Бафомета, поперек которой, нацарапано то же самое «помни о смерти». Темные шторы не позволяли посторонним заглянуть внутрь.

Никаких аколитов не наблюдалось, поэтому я решила, что они еще не прибыли. На парковке, рядом с приличным на вид седаном, Гримм заглушил двигатель байка. Через секунду рядом с нами остановился «чарджер» Кобры.

Улыбаясь с пассажирского сиденья, Катя помахала мне рукой, я вернула жест и оглянулась, услышав звук открывшейся двери.

Поправляя пряжку ремня, вышел мужчина с волосами цвета соли с перцем, чмокнув в щеку выглядевшую знакомой рыжеволосую девушку. Увидев нас, она расплылась в улыбке и жестом пригласила войти.

Когда же она развернулась, я разглядела перевернутый крест на левом плече, с которого сполз шелковый халатик.

– Гримм, а где именно мы оказались? – спросила, слегка зашипев, когда он ссадил меня с мотоцикла, а тело напомнило, что остро нуждается в восстановлении. К счастью, ему хватило смекалки, чтобы крепко обхватить меня, поскольку казалось, что стою на песке.

– Это местечко, куда добропорядочные парни, типа меня, захаживают иногда, чтобы развлечься, а потом отправляются дальше, – ответил Кобра, выбираясь из машины. – Выглядишь изможденной, сестренка, – ухмыльнулся он, рассмеявшись, когда я отмахнулась.

– Вы привезли нас в проституточную? – уточнила Катя, присоединяясь к разговору.

– Кэт, теперь это называется борделями, – усмехнулась Блю, подходя к Кобре.

Я укоризненно посмотрела на него, прекрасно зная, что за день до этого он весьма близко пообщался с Катей. Казалось, что ее это нисколько не смущало, она лишь улыбалась обоим. Паркер с любопытством разглядывал Люси, держа свои впечатления при себе.

В мгновение ока, Кобра утратил игривую притягательность.

Неужели только мне было очевидно, что он пытался разжечь ревность Кэт? Со вздохом я развернулась к Гримму, который отстегивал сумку от байка.

– Зачем мы приехали в бордель?

– Потому что именно здесь Ром велел нам быть. Тут наш проводник, чтобы поскорее все закончить, вернуться домой и взяться за создание нового поколения, – с этими словами, закинув сумку на плечо, парень направился к зданию, оставляя меня идти следом.

Что он имел в виду? До последнего надеялась, что речь шла не о проклятом ребенке.

– Проклятый козлина, хотелось бы найти мужика, который вот так командовал бы мной. Еще не встречала ни одного с яйцами покруче моих.

Кэт вцепилась мне в руку и подтолкнула вперед, не обращая внимания на гримасу Кобры.

Пришлось сглотнуть, отказываясь вклиниваться между ними. Приблизившись, услышала старую песню Крида, которая гремела из стереосистемы. Гримм направился внутрь, не обращая внимания на музыку, которая так и лилась, пока мы следовали за ним.

В помещении царил запах табака и травки. Оно было переделано. Очевидно, что если и происходили недозволенные вещи, то исключительно в приватной обстановке. В дальнем углу, слева, располагался обширный бар, за которым сидели двое мужчин, потягивая выпивку.

Несколько мужиков играли в карты.

Сидевшие вокруг женщины, одетые в красивое нижнее белье, казались вполне себе довольными. На стене красовался стяг с изображением Бафомета, схожий с тем, что у Кали в спальне.

– Гримм, Кобра, давненько не показывались вы тут. Сколько уже прошло времени? Почти полгода? – спросила рыжая, приблизившись с приветливой улыбкой на смазливом личике.

Я покосилась на Гримма, но выражение его лица ничего не выдавало.

– Ром сказал тебе, что мы приедем? – спросил он, непосредственно переходя к делу.

– Ага, – ее улыбка слегка дрогнула.

– Ваши постоянные комнаты готовы, а четвертая – предназначена для размещения друзей. Никто не будет вас беспокоить. Послание от Ромеро у Такера, – она жестом указала на бармена.

– Пошли, малявка, – произнес мужчина через плечо, протолкнувшись мимо девушки, направляясь к деревянной лестнице. Поднявшись наверх, мы подошли к двери с золотистой цифрой два. Открыв ее, жестом приказал войти внутрь.

– Встретимся у бара в пять, – бросил он Кобре, который остановился у двери в другом конце холла.

Предположение о том, что это многоквартирный дом, оказалось верным. Стоя на пороге, я огляделась. Там был васильково-синий диван, который раскладывался в удобную двуспальную кровать, с плетеной корзиной на краю. В комнате имелась небольшая кухня, за другой дверью – полноценная ванная, стены которой были окрашены в обычный светло-серый цвет. Здесь было чисто и уютно.

Подойдя к кровати и взглянув на содержимое корзинки, могла бы прослезиться. Гель для тела, шампунь, две упаковки женских бритв. Еще и зубная щетка – священный Грааль предметов гигиены. Никому не хотелось, чтобы изо рта воняло свиным салом.

– Думаю, что на несколько минут оставлю вас с корзинкой наедине, – полушутя произнес Гримм.

– Душевая работает; просто подожди минутку. В холодильнике есть ужин, а постель чистая. Мы тут не задержимся, но я хочу, чтобы ты немного вздремнула, поскольку сама знаешь, что будет позже.

– А ты когда-нибудь скучаешь по своей прежней жизни?

Прежде чем он успел уйти, обнаружила, что повторяю его собственный вопрос. Мне было действительно любопытно.

– Мы торчим в городе, поклоняющемся тебе, посреди комнаты для перепихона, в которой ты бывал несколько месяцев назад, так что… не пыжься, что я ревную, конечно же, это так, но не потому, что ты был с кем-то другим. Подобное следовало ожидать, мы ведь не были вместе, а тебе необходимо как-то развлекаться, – быстро пояснила.

Откинув волосы назад, мужчина покачал головой, едва заметно скривив рот.

– Единственное, что изменилось в моей жизни, это то, что в ней появилась ты. По чему же тут скучать? Не тоскую по е*ле с манекенами, которые лежат и стонут, будто засунул в них частицу Иисуса. Знаю, что мой член чертовски ох*енен, но для меня это ничего не значит, равно, как и все остальные. Они вообще не имели значения, малявка. Да и к тебе, бл*ть, не имеют ни малейшего отношения.

– Это действительно очень мило, но мог бы остановиться на том, что я – вся твоя жизнь, и ты нуждаешься во мне, – мягко пошутила. – Можешь идти и спокойно заниматься своими делами. Пойду знакомиться с твоим душем. Но… извини за то, что наговорила. Ну, в принципе, за все, вообще-то. На самом деле, я бы не хотела путаться с кем-то другим, это не очень-то прилично, – весьма гордилась своей болтовней.

Крепко сцепив руки, ждала, что он ответит.

– Подойди-ка чуть ближе. Давай открою тебе один секрет.

Прищурившись, медленно приблизилась, остановившись, когда мы оказались практически вплотную друг к другу.

– Я уже это понял, малявка, – обхватив мою челюсть, немного сжал, наклонившись так, что его губы коснулись моих. – Никто не прикоснется к тебе, не посмотрит, не разрушит, не использует, а потом не восстановит снова, как это сделаю я. Ты никуда не денешься. Ведь, ТЫ МОЯ.

Поцеловав меня, Гримм жестко скрепил свое заявление, отозвавшись вдвое сильнее, когда я ответила взаимностью, прикусив нижнюю губу, успокаивая поврежденную кожу искусным язычком, прежде чем, наконец, отстраниться.

Без лишних слов, он скрылся за дверью, оставив меня одну, чтобы промыть все щелочки на теле и немного поразмышлять.

Прихватив корзинку, зашла в ванную, увидев на полке стопку махровых полотенец.

Сдвинув в сторону пластиковую душевую лейку, повернув медный вентиль почти до упора, стала ждать. Трубопровод протяжно заскрипел, словно звук шагов в стене, но, в конце концов, патрубок дрогнул, а вода хлынула потоком.

В зеркало смотреться не собиралась, пока не закончу; незачем выяснять, на что, черт побери, любовался Гримм последние несколько дней. Возможно, я и была эмоциональной, неуравновешенной, временами задиристой маленькой сучкой, но все-таки оставалась леди.

Неторопливо сбрасывая с себя одежду, ощущала все то, что проделал со мной Гримм. Между бедер виднелись темные синяки, а кожа, покрытая рубцами там, где он изрезал меня, натягивалась при каждом движении.

Моя попка уже никогда не станет прежней, в этом-то была уверена, ведь мужчина провел в ней, как показалось, битый час.

Посещение уборной не входило в перечень пяти важнейших дел, но мне действительно нужно было в туалет.

Это тоже причиняло боль.

Да уж, будет неприятно.

Но оно того стоило. Спустя минут тридцать, а может, и несколько часов… как знать? Кожа головы стала чистой, мохнатость исчезла, а мышцы испытали долгожданное облегчение. Так давно не принимала настоящий душ, что могла бы провести там долгие месяцы.

Погрузившись в фарфоровую ванну, позволила струям воды обрушиться, закрыв глаза на минутку. Все узнанное должно было значительно отразиться на мне, но я не чувствовала себя более задетой, чем ранее… если не считать ма.

Ее поступки не шокировали меня так сильно, как то, что они уничтожили последние крупицы остававшейся к ней любви.

Чтобы удержать хоть какое-то подобие власти, люди способны на все. Мэр не являлся исключением; он оказался самым дерьмовым человеком, поскольку скрывался за маревом дымки и миражом.

В этот момент, казалось неправильным думать о нем, как об отце, ведь, на самом деле, он таковым никогда и не считался. Имелись воспитатели и няни, но не настоящие родители. Мама пожертвовала всем, дабы присоединиться к нему в стремлении управлять городом.

Мой настоящий отец заботился обо мне, но нам не дозволялось проводить вместе бесчисленные часы. Он погиб самым ужасным образом, но я отказывалась воскрешать в памяти первоначальное чувство утраты. С момента, как жизнь покинула его тело, я оцепенела.

Казалось, все произошло настолько давно, что когда вспоминала об этом, то словно наблюдала за ситуацией чужими глазами. Это лишь побудило задуматься: почему именно сейчас? Отчего мэр приложил такие усилия, чтобы отыскать меня? Для чего он вынудил Ноя запереть меня? Какую цель преследовал? Информация о том, что ма и Бэт в этом замешаны, лишь подлила масла в огонь и усилила желание выяснить, что, черт возьми, вообще происходило.

Когда вода остыла, пришлось заставить себя выйти из душевой, обернув полотенце вокруг тела и вытерев волосы.

Чистя зубы, позволила себе взглянуть на собственное отражение.

Ничего не поменялось. Выглядела по-прежнему. Отключив нравственный компас, внешне нисколько не изменилась. Однако все вокруг стало иным.

У меня имелось прошлое и настоящее. Как и сказала Гримму, прошлое хотелось оставить позади. Теперь же, я была готова покончить со всем и вернуться домой. Пора двигаться дальше и начать полноценную жизнь.

Бросив взгляд на отражение в зеркале, обнаружила, что уголки рта приподнялись в искренней улыбке.

Блеклая красная полоса на горле напоминала о том, что менее двадцати четырех часов назад мужчина провел по нему изогнутым клинком. Развернувшись, рассмеялась, покачав головой, когда увидела идеальный перевернутый крест рядом с буквой «Г», украшавший мою плоть.


Глава 20

Гримм

Руководство было записано на салфетке.

Такер, бармен, обмотал ее вокруг татуировки «V» на шее того, от кого получил информацию.

– Тюрьма Форкфурт? – прочел Кобра, сидя рядом и прихлебывая из рюмки. – Как, бл*ть, в том месте вообще кто-то существует? Это же руины.

Махнув рукой, чтобы Такер подошел, когда завершит разговор, почувствовал, как тяжелая пара сисек прижимается к левой руке, когда опустил правую. Я знал, кто это; заметил, что она наблюдала за мной с момента нашего приезда. Однако не собирался оказывать ей внимание, которого та жаждала.

Когда меня так нагло касались – неприятно, и мне никогда не нравилось, если только это не малявка. Невозможно было оторваться от нее, не трогать руками.

Даже не оглянувшись, отпихнул от себя суку, прикрепленную к сиськам. Услышал, как та попятилась, а затем грохнулась, приземлившись на задницу с недовольным вздохом, рассмешившим Кобру. И, по-прежнему, не обернулся – это бы означало, что мне уже пох*й.

– Поскольку вы с Ромом теперь под запретом, чувствую себя несколько обделенным. Полагаю, ты не планируешь устроить групповушку? – поинтересовался Кобра.

Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы дотянулся и раздробил хребет – позвонок за позвонком, а потом, вероятно, помочился бы на него, чисто для острастки.

– Она…

– Не калечь свои бесценные мозги, пытаясь объяснить. Именно благодаря ей мы сейчас здесь, из-за нее собираемся вторгнуться в тюрьму. Я все понял, бро. Ром был и остается таким же. Это шутка, чертов психопат, – рассмеялся он, вскидывая руки в защитном жесте.

– А разве не это у вас с Катей? Поэтому ты решил инициировать ее, верно? Ведь мы оба в курсе, что немой с дредами долго не протянет, а Блю – это пятьдесят на пятьдесят.

– Нет. Катя – клевая телочка. И мне нравится Блю, она моя подруга. Я способен просто дружить с цыпочкой, Гримми.

Я презрительно хмыкнул.

– С каких это пор? Ты держался подальше от Кали лишь потому, что знал о возможных последствиях. Ты не прикасался к малявке, поскольку, ну, в общем, понимаешь, что произойдет дальше, – решил отложить подробности до лучших времен. – Ты обязательно кого-нибудь найдешь, – счел нужным добавить, говоря серьезно.

Парень был самым добродушным из всех нас. Он искренне смеялся, у него было неиссякаемое чувство юмора, и в конечном итоге, когда дело доходило до столкновения, вы бы предпочли, чтобы он оказался на вашей стороне.

Каждый из нас хлебнул немало дерьма. Все мы томились у размытой грани безумия. Кобра – более еб*нутый на всю башку, чем я, а Ромеро – настолько у*бан, что до Кали вообще не проявлял даже видимости эмпатии.

Это не мир превратился в сплошное дерьмо, а сами люди. Признаться, мне повезло больше всех; если отбросить тот факт, что воспитывался своим, ныне отверженным отцом, исправившимся сектантом, нынешним лидером племени деревенщин-каннибалов, то я считался почти нормальным.

Смерть не в счет. Она – не что иное, как встреча, которую невозможно отменить. Закономерная часть жизни, которую слишком многие считали противоестественной.

В момент смерти, жизнь по-прежнему означала то же, что и всегда. Определение не менялось внезапно. Смерть – всего лишь неотвратимость судьбы. В конце концов, мы все превратимся в прах и кости, а мне просто довелось выдвигать ультиматумы.

Однажды, я стану таким же, как и остальные, не более чем гниющим трупом. Я – демон, воплощение ночного кошмара, который впоследствии обречен на трагический финал. Это неизбежно.

Но это, бл*ть, не сегодня.

До сих пор, не задумывался о предстоящих годах. Теперь же, мне было кому преподнести этот мир.

Она готова царствовать над мертвыми подле меня. К тому времени, как мы канем в лету, о нас будут слагать легенды.

****

Получив от Такера все необходимое, я направился к лестнице, сказав Кобре, что мы уходим, как только явятся аколиты, и чтобы он встретился со мной наверху через десять минут.

Не хотелось, чтобы малявка находилась в этом долбаном заведении, но оно лучше всего подходило для места встречи. Этот город был нашим, а конкретно – моим.

У Кобры имелся такой же, в нескольких милях к востоку. Ромеро сделал так, чтобы нам всегда было где сгруппироваться при необходимости. Обычно нас всегда было трое. Черт, конечно, многое теперь изменилось.

Воспользовавшись ключом, отпер дверь комнаты и шагнул внутрь.

Она лежала на постели, завернувшись в полотенце. Волосы разметались вокруг головы, длинные ресницы прикрывали глаза.

Как, черт возьми, кто-то вообще хотел изменить ее? Почему я сомневался в том, кем она стала? Любая версия – прекрасна. Девочка – богиня, настоящий шедевр. Нах*й любого, кто никогда этого не замечал.

Подойдя к кровати, протянул руку и провел пальцем по жилке на ее шее. Глаза распахнулись, и как только она взглянула на меня, сразу же улыбнулась, демонстрируя жемчужную красоту.

– Когда мы отправляемся? – спросила девушка, взлетая, как пробка.

– Угомонись, киллер, – усмехнулся ее энтузиазму.

Она ринулась ко мне, бессовестно позволяя полотенцу сползти, обвивая руками мою шею.

– Малявка, я отсутствовал меньше часа.

– Заткнись и дай мне прижаться.

Поцеловал ее в щечку, и она прильнула ближе, как и всегда, изголодавшись по ласке. Будучи ее мужчиной, должен был сделать все, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась… начиная с того, что заставило вспомнить нечто, чего не следовало бы говорить.

– Почему именно феи? – спросил, разглядывая ту, что была на ее руке.

– Мне нравится воплощение образа существ, обладающих способностью свободно улететь.

– Поскольку ты не могла.

Девочка кивнула, прикоснувшись к той, что пониже.

– Это – крылатый суккуб; я выбрала ее, лишь потому, что она выглядит очень крутой.

Подняв плечо, показала на дракона, овившегося вокруг симметричного черно-белого круга, символизирующего Инь и Ян.

– Догадываюсь, что ты все об этом знаешь.

Затем, подняла запястье.

– Сова из хны, поскольку она величественная, мудрая и редкая.

– Как и ты, – сказал я, наклонившись, покрывая поцелуями линию шейки. Она благоухала чертовыми персиками.

– Я нихрена не мудрая, Гримм, – засмеялась девушка.

– Но величественная и редкая? – Переместился к ее груди.

– Ну, что-то вроде того, – она пожала плечами. – А теперь, расскажи мне что-нибудь о себе. И постарайся хорошенько, – уловив небольшое колебание в ее дыхании, почувствовал, как участился пульс. Ладошки опустились мне на плечи, а я спустился ниже, целуя и посасывая золотистую кожу.

– Я принадлежу тебе.

– Это я и так знаю.

– А известно ли, что принадлежал тебе с самого начала, еще до того, как сам осознал это?

– О, Гримм.

– И вот это, – усадив на край постели, опустил ее нежные бедра себе на плечи, положив ладонь на животик, убедившись, что она никуда не денется.

Прямо поверх самой большой чертовой татуировки феи, которая имелась.

– Мое любимое тату, ведь крылья направлены прямо к твоей киске.

Прежде чем девушка успела ответить, приник ртом к клитору, проводя языком вверх и вниз по щелке.

Ей не потребовалось много времени, чтобы запутаться своими изящными пальчиками в моих волосах. Подняв голову, окинул взглядом изящные очертания миниатюрного тела и усмехнулся.

– Покрути бедрами, трахай мой язык, не останавливайся, пока не кончишь мне в рот.

Это все, что ей было необходимо. Используя мои волосы как рычаг, притянула ближе и погрузила мой нос глубоко в себя.

С наслаждением, жадно посасывал и пожирал ее, словно на последнем приеме пищи, а она – главное блюдо.

На вкус, ее киска напоминала гранат, а мелодичные стоны – ключ от ящика Пандоры. Черт, эта девушка – воплощение всех моих излюбленных грехов в едином несовершенном сосуде.

Как только хлопнула дверь, я понял, что она это услышала, но не остановила меня, а наоборот, притянула еще ближе.

Остро сознавая присутствие Кобры, ни на минуту не прерывал своих ласк. Услышал, как тот устроился в старом деревянном кресле у стола, придвинув его чуть поближе.

Я видел, как он разглядывал девушку накануне вечером. Вспомнил, как на парковке, при мысли об аудитории, в ее глазках вспыхнул огонек возбуждения.

Это – лишь однократная сделка.

Как правило, обычно я передавал того, с кем находился, прямо ему, если мы не разделяли ее между собой.

Однако он не мог прикоснуться к ней; я бы вырвал ему руку прежде, чем это произошло, и еще знал, что она не позволит парню такого.

Услышав, как он расстегивает брюки, понял, что все довольно неплохо, несмотря ни на что.

Ножки малявки крепче обхватили мою голову, движения стали гораздо менее ритмичными.

Она простонала мое имя, а я чуть не кончил. Исходя из увиденного, понял, что Кобра возбужден, слыша, как сосредоточенно он надрачивал свой член.

Покусывая клитор, впивался пальцами в ее бедра, где, как было известно, больнее всего.

Я зарычал в ответ, когда девушка с силой дернула меня за пряди. Соки возбуждения струились по моей бороде. Я утопала между ее бедер.

Казалось, что волосы вот-вот отслоятся вместе со скальпом, но малявке было абсолютно наплевать. Девочка заботилась лишь о том, чтобы обкончать все мои вкусовые рецепторы.

Прикусив набухший узелок, заставил ее это сделать. Если бы я не удерживал, ее бедра полностью оторвало бы от кровати. Расстегнув брюки, провел кончиком языка по клитору, вызывая очередной спазм тела. Ее ножки все еще лежали на моих плечах; сжал ей горло, член был твердым и вонзался без малейшего предупреждения.

Стоило ей опомниться, как она сразу же цеплялась за меня, призывая растерзать ее попку, словно знала, что именно так и будет. Каждый раз, трахал ее как шлюху. Девушка обожала подобное дерьмо так же, как я. Е*ля друг друга в постели – наша фишка.

Глядя на ее киску, мог поклясться, что видел собственное отражение, уставившееся в ответ. Она была такой мокрой, что я почувствовал необходимость насадить ее на член посильнее, чтобы дать возможность ощутить каждый сантиметр моего клейма. Ее личико исказилось, застыв в ошеломленном наслаждении.

– Проклятье, как же круто, – услышал стон Кобры, а киска малявки сжалась в ответ. Я практически забыл о его присутствии в комнате.

Сменив позицию, раздвинул малявку как можно шире, сел на корточки, чтобы Кобре было лучше видно, как мой член проникает внутрь и выходит из тугой, набухшей киски.

– Заставь ее кричать, – прорычал он, обхватив яйца одной рукой, поглаживая себя другой.

Малявка выгнула бедра, позволяя мне погрузиться до самого основания. Закрыв глаза, прикусила нижнюю губу, пытаясь заглушить стоны.

– Открой-ка глазки, малышка, не сопротивляйся. Позволь услышать, как здорово чувствует себя мой член, – грубо схватив ее чертовы сиськи, крепко сжал, разминая.

Одновременно со ртом, глаза распахнулись, даря мне и Кобре то, чего мы оба так жаждали.

Он вновь застонал, а от этого звука мои яйца напряглись, девочка впилась ногтями мне в запястья, моля сексуальным взглядом, чтобы кончить. Отдернув одну руку, шлепнул по клитору, пальцами успокаивая жжение.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю