Текст книги "Вечно голодный студент 3 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

А вот наш сухогруз – это вызов. Возможно, Леопольд прав, когда полагает, что у белуг мог быть опыт опрокидывания и лутания разных суден, пытавшихся пересечь Каспийское море.

Положительное закрепление и все дела – как звери, которые сытно покормились с деревни, склонны держаться рядом ещё очень долго, так и белуги могут повторять поведение, приведшее к успеху, но уже на других суднах…

Шли часы, солнце медленно двигалось по небосводу, а я пас окружающее море.

Больше никаких белуг к нам не приближалось, но порядок есть порядок, поэтому я внимательно отслеживал любую активность, даже самую незначительную.

Косяки скоростных рыб метались туда-сюда, непрерывно пожирая планктон и прочую мелочь. Биомассы в этом море ещё дохрена и изменение правил игры повлияло на это не очень сильно.

Может, настанет тот день, когда море станет мёртвым, когда умрут последние сверххищники, но точно не сегодня.

К чему приведёт вымирание морской фауны? К чему-то нехорошему – такая уж у нас реальность, что надо ждать говна от любого изменения чего угодно.

Вот раньше как было? Цены на нефть упали – бензин подорожал. Цены на нефть поднялись – бензин подорожал. Начали массово ввозить электрокары – бензин тоже подорожал. Китайцы начали клепать роботов для бытовых нужд – бензин тоже, сука, подорожал. Любая хуйня происходит – бензин дорожает.

Он и сейчас, блин, становится дороже с каждым днём – его общие запасы истощаются, потому что идёт деградация топлива в каждом бензобаке каждой брошенной машины и в каждой цистерне каждого топливного хранилища.

Новый не производится, потому что нефть никто не качает, а нефтеперерабатывающие заводы не работают, поэтому уже сейчас, без трёх-четырёх банок октанового корректора, машину не заведёшь.

Скоро, наверное, будем опорожнять бензобаки и заливать в них чистый спирт, который ещё хрен найдёшь, потому что он пропал с прилавков в первые дни зоошизы.

Но один плюс есть у спирта – срок его хранения теоретически неограничен. С ним ничего не станется и через двадцать лет, а ещё его очень легко изготовить, при наличии развитого сельского хозяйства.

Это слегка обнадёживает, хотя меня не радует перспектива постоянного ношения с собой баклажек со спиртом…

Повечерело.

– Всё, моя смена, – подошёл ко мне Бубен. – Там в картишки уже рубятся – я выиграл у Щеки плитку «Альпенгольда».

– Нихера себе, – удивился я. – Поздравляю. Ладно, спокойного караула.

– Спасибо, – улыбнулся Бубен.

Спускаюсь под палубу и захожу в кубрик.

Тут, как и сказал Бубен, идёт карточное рубилово. Играют в дурака.

– … а это на погоны! – ощерился Череп и положил две карты на плечи Щеке.

– Да иди ты нахуй! – разъярённо выкрикнул Щека. – Шулер, блядь!

– Не-не-не! – замотал головой Череп. – Всё по-честному!

– Что за возня? – спросил я.

– О-о-о, наконец-то! – воскликнула Лапша. – Садись – будем играть в пьяницу.

– Блядь, сука… – пробурчал Щека и вытащил из кармана маленькую шоколадку.

– Хе-хе… – заулыбался Череп и спрятал её в карман.

– Может, в покер рубанёмся? – предложил Щека.

– Ты же без штанов отсюда уйдёшь, – усмехнулась Палка.

– Нет, изначально договорились в пьяницу, – покачала головой Лапша. – Раздавайте карты.

Но сыграть в пьяницу нам сегодня, видимо, не суждено…

Заорала тревожная сирена, а затем на связь вышел Ронин.

– Боевая тревога! – воскликнул он. – Неопознанное судно в километре от нас – идёт на пересечение курсов!

– Вот, сука… – прошептал я. – Строиться в колонну по одному, идём в оружейку!

Через три с половиной минуты мы уже были на палубе, на штатных местах за баррикадами из мешков с песком.

Я занял место в носовой части и установил ПКМ на сошки. На спине у меня сразу два РПГ – РПГ-18 и РПГ-26.

– Будем мочить⁈ – спросил Щека. – У меня готово ружьишко!

– Отставить! – ответил ему Ронин. – Ждём! Я пытаюсь выйти с ними на связь!

Самый главный недостаток боевых действий на море, когда речь идёт о гражданских судах – это то, что в итоге может не быть победителя. Взаимное потопление очень высоковероятно, поэтому лучше договариваться мирно.

Смотрю на неопознанное судно и фиксирую, что на нём не меньше пары десятков человек, все вооружены, а на носу есть какая-то башня с непонятным орудием.

Но это не военный катер, а какая-то переделка в стиле того старого фильма, который я смотрел в раннем детстве – кажется, назывался он «Водный мир» или как-то похоже…

– Глушите двигатели! – раздался приказ с неизвестного судна. – С вами говорит капитан третьего ранга Полежаев!

На нас направлено несколько прожекторов, которые должны снизить нам видимость до околонулевых значений, но мне на такие условности плевать, потому что ИК-зрение позволяет видеть всех этих людей в мельчайших подробностях.

Судно с вооружёнными мужиками приблизилось к нам метров на сто, а затем движки нашего «Волго-Дона» остановились, и судно начало стремительно терять ход.

– Кто капитан судна⁈ – спросил какой-то мужик в военной форме.

Я рассмотрел орудийную установку – это не самопал, а башня от БТР-70, оснащённая КПВТ. Из этого можно продырявить наш сухогруз так, что мы очень быстро уйдём на дно.

– Я здесь старший! – сказал я, подойдя к правому борту. – Чего хотите⁈

– Куда вы направляетесь⁈ – сообщил мне капитан третьего ранга Полежаев.

– В Актау! – ответил я.

– С какой целью⁈ – спросил Полежаев.

– Ищем безопасные места! – ответил я.

Это чистой воды пиздёж, но не рассказывать же ему, что мы ищем боеприпасы?

– Там вас не ждёт ничего хорошего! – сказал Полежаев. – Лучше разворачивайтесь и возвращайтесь домой!

– Там, откуда мы пришли, тоже ничего хорошего! – ответил я ему. – В чём причина остановки?

– Это наша территория! – сообщил капитан третьего ранга. – Все несанкционированные суда подвергаются досмотру. Допустите на борт досмотровую команду!

– Не! – покачал я головой. – Лучше плывите, куда плыли, ребята! Мы не желаем никому зла, поэтому я предлагаю разойтись мирно! Можно обойтись без жертв!

Насчёт нас я не уверен на 100%, но им точно крышка – с такой дистанции из РПГ просто невозможно промахнуться. В общем, оба судна почти гарантированно пойдут на дно. Мы чуть медленнее, но они – очень быстро.

– Это угроза⁈ – спросил капитан.

– Слушай, если тебе нужен повод, чтобы доебаться – не надо тут строить из себя дохера чего! – попросил я его. – Ты сдохнуть хочешь⁈ Если сейчас начнётся перестрелка, то мы все тут и останемся! Ещё раз повторю: я предлагаю разойтись мирно! Как тебе такой вариант, капитан третьего ранга?

Но он взял паузу на раздумье.

– Если вы думаете, что какую-то погоду сделает ваш КПВТ, то это зря! – добавил я. – У нас тут есть чем ответить!

Да и какой им смысл просто топить наше судно? Ну, потопят они нас, допустим, в одну калитку – дальше что? Никаких ценностей, а боеприпасы потрачены. Но не получится в одну калитку – будут ответные пробоины, а также тяжёлые потери.

– Ладно, продолжайте движение! – решил Полежаев.

– Всего доброго! – пожелал я ему. – Счастливого плаванья!

Их судно заревело движками и продолжило свой путь по ночному морю, а затем загудели и наши дизели.

– Ебать тут встречи, нахуй! – подбежал ко мне Щека. – Как спать после такого⁈

– Нормально спать – всё обошлось, – улыбнулся я.

– Не, ну ты, конечно, мастерски провёл переговоры! – сказал мне Череп, подошедший к нам спустя пару десятков секунд.

– Студик, подойди на мостик, – попросил Ронин.

– Не расслабляйте булки, ребята, – сказал я Щеке и Черепу. – Бубен, следи за ними!

– Понял! – ответил тот, вслушивающийся в море.

Поднимаюсь на мостик, где меня встречают Леопольд и Ронин.

– Это были отличные переговоры, – похвалил меня Ронин.

– А мне кажется, мы на краешке прошли, – покачал головой Леопольд.

– Нет, – сказал Ронин. – Расчёт этих пиратов строился на том, чтобы морально подавить своих жертв, а Студик чётко выдержал границы, не переходя на личности и обозначив всю серьёзность последствий возможного боестолкновения. Хорошая работа.

– Спасибо, – кивнул я. – Слышать это от бывшего ФСБшника – это особенно приятно. А это реально пираты?

– А кто же ещё? – удивлённо спросил Ронин. – Думаешь, они бы просто посмотрели, что у нас на борту, а потом ушли? Не сомневаюсь, что когда он взял паузу, этот Джек Воробей взвешивал риски и посчитал, что игра не стоит свеч. Наверняка, у них есть КДшники, но море уравнивает…

– Капитан третьего ранга Джек Воробей! – поправил я его.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Ронин. – Ах, да, точно.

– Судя по состоянию судна и экипировке этих ребят, это было ложное звание, – произнёс задумчивый Леопольд. – Я имел дело с военными моряками и ведут они себя совсем не так.

– Да я почти уверен, что они не имеют никакого отношения к военным морякам, – кивнул Ронин. – Но теперь надо держать ухо востро – они знают о нашем существовании и могут примерно проложить маршрут.

– Может, грохнем их? – предложил я.

– А как? – озадачился Леопольд.

– У нас же есть дроны-камикадзе, – ответил я. – Они ведь нам точно не друзья, ведь так?

– Нет, оно того не стоит, – покачал головой Ронин. – Лучше прибережём их для более важных целей.

– Ну, такое себе… – поморщился я. – Теперь мне неуютно в Каспийском море, когда такие мудаки находятся в нём вместе со мной…

– Не всех мудаков обязательно нужно мочить, Студик, – улыбнулся Ронин. – Ведь шанс повторной встречи очень низок. Пусть живут.

– А если они грабанут кого-нибудь другого? – спросил я.

– Исходя из этой логики, мочить надо вообще всех встречных, – усмехнулся Ронин. – Вдруг, они ограбят и убьют кого-то? Ты же не знаешь наверняка, ведь так?

– Логично, – кивнул я и тяжело вздохнул. – Ладно, хрен с ними, с этими Барбоссами…

*Республика Казахстан, Мангистауская область, город Актау, морской порт, 13 мая 2027 года*

– Ну, как? – спросил Череп.

– Походит ещё, – ответил я из кабины.

Этот КамАЗ я заприметил ещё до того, как «Волго-Дон» пристал к причалу. Он стоит у стопки морских контейнеров – ключи в замке зажигания, но аккумулятор разряжен и топливо почти протухло.

Но бустер и три бутылки октанового корректора сделали своё чёрное дело и машина снова на ходу. На какое-то время.

Череп забрался в кабину и уселся на пассажирское сиденье.

– О, зацени, Бритни Спирс, – рассмотрел он наклейку на торпеде. – Молодая ещё была, соска…

На наклейке, действительно, изображена молодая Бритни Спирс, сосущая Чупа-Чупс и одетая в шубу из белого меха, с грудью навыкат.

– Может, она до сих пор есть? – спросил я, наблюдая за работой дворников. – Прикинь, рассекает сейчас по Штатам чокнутая КДшница, напевающая «Упс, ай дид ит эгейн»?

– Ха-ха! – посмеялся Череп. – А чего? Может же ей, наконец, фартануть, да?

– Мне бы так фартануло в жизни, как ей когда-то… – произнёс я.

– У неё отец – тиран! – воскликнул Череп. – Это была глубоко несчастная женщина!

– Мне бы бабок столько навалило в таком раннем возрасте, я бы с отцом как-нибудь сам разобрался, ха-ха! – ответил я на это. – Траблы с отцом-тираном, при таких баблищах – это в сто раз лучше, чем жизнь нищеёба, как у меня…

– Эй, где вы там? – выглянул я из кабины. – Грузитесь на борт!

– Да ща! – ответил Щека откуда-то снаружи. – ПТРСку несу!

– Студик, дроны засекли активность в центре города, – сообщил Ронин по рации. – Какие-то неопознанные звери. Скорее всего, они нас уже услышали, поэтому советую ускориться с отбытием.

– Окей, Ронин, – ответил я через кенвуд. – Минута-две.

Через пару десятков секунд раздался условный стук и мы поехали.

– Удачной охоты, – пожелал нам Ронин. – Ждём с хорошими новостями.

– Спасибо, – ответил я ему.

Еду к выходу с территории морского порта и вижу признаки того, что тут раньше было очень оживлённо. Сотни легковых автомобилей стоят давно заброшенными, вокруг чемоданы, одежда, обувь, вещевые сумки и прочая атрибутика попытки эвакуации.

На некоторых контейнерах пулевые отверстия, края которых солидно поржавели, а на асфальте, в пыли и песке, разбросаны гильзы разных калибров, от 5,45 до 12,7. Кое-где асфальт разбит попаданиями малокалиберных снарядов – скорее всего, поработали 30-миллиметровые орудия.

Картинка складывается простая и понятная. Горожане интуитивно решили, что везде лучше, чем здесь, поэтому надо бежать хоть куда-то. Аэропорт, скорее всего, был парализован наплывом беженцев, поэтому остальные рванули в порт, чтобы эвакуироваться в «более безопасное место» на каком-нибудь грузовом или пассажирском судне.

Пятна давно высохшей крови на асфальте, а также встречающиеся местами человеческие кости – черепа, позвоночники, тазы и кости конечностей, указывают на то, что сбежать получилось далеко не у всех.

Впрочем, до боли знакомая картина, в общих чертах повторяющая то, что мы видели в других городах других регионов.

КПП порта вообще снесли, как оказалось. Ворота выбили грузовиком, кузов которого заполнен щебнем. Водителя, как я понял, убило на месте – похоже, что он пересмотрел боевиков и подумал, что армированные металлические ворота сомнутся, как пластилин, под давлением неуязвимого кузова грузовика, изготовленного из тонкой жести.

Судя по тому, что костяк так и висит на ржавых железяках, проникших в кузов, его даже потом не пытались вытащить и похоронить.

Но главную задачу грузовик и водитель выполнили – ворота были вынесены, а затем внутрь начали щемиться массы людей, оставивших значительную часть своих вещей перед КПП.

На парковке перед портом вообще целый автозавал – сотни машин разных ценовых сегментов, от Дейву Нексиа до чёрных Геликов.

Проезжаю по сделанному кем-то маршруту через машины – их растолкали бульдозером, сформировав прямую линию до КПП.

– Чего ты такой грустный, бро? – спросил я у притихшего Черепа.

– Да, забей… – махнул он рукой. – Может, музыку врубить?

– Давай, – разрешил я.

Он нажал на «On» на встроенной магнитоле.

– … a taste of your lips, I’m on a ride! – раздался из динамиков голос Бритни Спирс. – You’re toxic, I’m slippin' under! With a taste of a poison paradise! I’m addicted to you! Don’tyou know thatyou’re toxic?

– Охуеть, – заулыбался Череп. – А этот водила реально был фанатом.

– Просто так наклейку с Бритни на торпеду не клеят, – усмехнулся я.

Сразу стало как-то веселее ехать. Песни у ранней Бритни, вообще-то, неплохие – заедающие, конечно, но без этого в тогдашнем шоу-бизнесе было вообще никак…

– Блин, давно не видел кассетников, – сказал я. – Кассеты что, не прекращали выпускать?

– Да нет, прекращали, вроде бы, – ответил Череп. – Просто места надо было знать – там всё продавалось.

Сверяюсь с картой, чтобы не пропустить нужный поворот, а то тут замысловатый маршрут для выезда на интересующую нас трассу.

В отличие от городов Средней полосы России, тут ничего не заросло дикой растительностью, поэтому отчётливо видно, как окружающая среда разрушает человеческие творения.

Справа по борту ржавеют топливные цистерны, ветшают промышленные сооружения, а также гниют многочисленные автомобили, которые, почему-то, разъезжались от порта.

А-а-а, наверное, это машины тех, кто понял, что в порту суден больше нет…

– Запиши координаты, – сказал я Черепу и указал на брошенную БМП-1.

Она не сожжена и, похоже, находится в сравнительно приличном состоянии. Вокруг поле, полное костей – значит, здесь экипаж этой «бэхи» принял свой последний бой.

– Записал, – кивнул Череп.

– Студик, что там? – спросил Щека по рации.

– БМП-1, – ответил я. – Координаты записали – надо будет попробовать утащить её в порт.

– А может, сейчас попробуем? – спросила Палка. – Всё равно возвращаться.

– Нет, действуем по плану, – ответил я. – Надо удостовериться, что в воинской части есть боеприпасы, а всё, что помимо – это потом.

– Окей, – ответила Палка.

Остальные КДшники сидят на судне, на случай, если местное зверьё попробует напасть. Вернее, не если, а когда.

Проезжаем мимо какого-то поселения, часть которого благополучно сгорела, причём очень давно. Ветер разбросал и смешал с пылью пепел, а от многих домов остались только кирпичные или бетонные остовы с безмолвными оконными зевами.

Жуткая картина, напрягающая, несмотря на то, что видели и не такое…

– Это что за здания? – спросил Череп, указав на бетонные массивы.

– МАЭК какой-то, – пожал я плечами. – Не знаю, что это, но это не военный объект, поэтому волновать нас не должен. Судя по трубам – ТЭЦ или что-то вроде того.

– А долго ещё до войсковой части? – спросила Палка по рации.

– Как доедем, я вам сообщу, – ответил я на это. – Лучше поглядывайте за тылом. Мы с Черепом можем пропустить погоню.

За нами стелется пыль, поднятая колёсами, поэтому они хрен чего особенного смогут увидеть, но дополнительные две пары глаз лишними не будут.

Выезжаем на открытую местность. Дорога грунтовая, пыль видна издалека, впрочем, как и слышен шум работы двигателя, поэтому если кто-то живёт тут неподалёку, то уже уведомлён о нашем прибытии. Надо ждать дерьма…

– А это что? – спросил Череп, указав на комплекс зданий за бетонной оградой.

– На карте не было помечено, – ответил я. – Может, скотобаза какая-нибудь, а может, теплицы…

– Больше похоже на теплицы, – сказал Череп.

– Вообще всё равно, – произнёс я. – Сейчас проедем эту херню и окажемся прямо рядом с воинской частью…

– Осторожно!!! – заорал вдруг Череп. – Слева!!!

Успеваю повернуть голову и увидеть источник опасности. Какая-то тварь, покрытая металлической чешуёй, на двух лапах, с вытянутой башкой.

Нет-нет-нет…

Жму на тормоз, но это никак не помогает. Тварь вжимает башку в туловище и врезается в кабину КамАЗа.

Меня бросает на Черепа, а затем грузовик опрокидывается на правый бок.

– А-а-а-а!!! – заорал Череп.

Протираю глаза от пыли, а затем слышу и чувствую, как на корпус КамАЗа взгромоздилась эта тварь. Заскрипел мнущийся металл, а затем эта тварь засунула в кабину свою башку.

На меня уставились хищные и любопытные глаза, а затем башка этой твари отдалилась и нанесла удар острым клювом. Я успел выставить перед собой какую-то картонную коробку, упавшую мне на грудь в ходе переворачивания грузовика.

Но эта сраная коробка была пробита клювом и мне в грудь будто ударило отбойным молотком. Бронепластина в бронежилете заскрипела керамической крошкой, а из моих лёгких выбило почти весь воздух.

Вытаскиваю из кобуры ПМ, лихорадочно быстро взвожу его и открываю огонь по морде этой твари, отодвинувшей голову для второго удара.

Получив пулей по клюву, тварь сразу же отступила, но лишь для того, чтобы мощно ударить по днищу грузовика. Раздались лязг и стон металла, а затем что-то зашипело.

Я быстро вооружаюсь ПКМ, поднимаюсь на ноги, наступив на пытающегося прийти в себя Черепа, а затем выхожу через лобовое окно.

Тварь ждала меня. Она врезалась в меня молниеносным рывком, сбив с ног и отбросив метров на пять. Попутно, как я понял, она оцарапала мне бронежилет встроенными в грудь шипами, потому что на землю рядом со мной упали магазины от «Витязя».

Пытаюсь встать, но тварь сразу же пытается налететь на меня и растоптать своими когтистыми лапами. Применяю рывок и крокодильчиком пробегаю метров двадцать.

Переворачиваюсь и зажимаю спусковой крючок. Раздаётся длинная очередь и в грудь твари прилетает серия из десятка бронебойных пуль.

В глазах песок, глаза слезятся, но времени нет, поэтому я продолжаю садить по твари из пулемёта, особо не видя какого-то результата.

Тварь наносит по мне удар с разбега, как Криштиану Роналду. Удар был настолько мощен, что мне показалось, будто у меня кишки вышли через пищевод, а сам я полетел так далеко, что у меня в полёте начала проноситься перед глазами вся моя жизнь…

Но дальше было приземление в песок и боль почти по всему телу.

«Ты победил, пидор…» – подумал я, увидев над собой любопытную морду твари.

Но тут раздался очень громкий выстрел и тварь рухнула рядом со мной. О, нет, она не сдохла, но ей теперь тоже больно. Тем не менее, это не помешало ей предпринять попытку заклевать меня в положении лёжа. Клюв с невероятной силой ударил меня в каску, вызвав боль в области шеи. Но повезло, что я сумел вовремя опустить голову и эта сука не попала, куда целилась – в лицо.

– А-а-а-а!!! – заорал я, вытянув вперёд правую руку.

Активирую способность и выпускаю нить прямо в тварь.

Подаётся заряд и тварь начинает колбасить, но недолго, потому что раздаётся следующий выстрел из ПТРС-41 и ей сносит башку.

Тело продолжает дёргаться в конвульсиях, но башка спокойно лежит рядом, пропитывая песок кровью…

+63 724 очка опыта

«Охуеть, спасибо, блядь, нахуй…» – подумал я, смахивая уведомление.

А дальше был длинный список повреждений – сообщается, что почти все рёбра сломаны, разрыв печени, разрыв селезёнки, травма позвоночника, сотрясение мозга, проникающее ранение в левое лёгкое, перелом правой ключицы и далее, далее, далее…

Форсреген всего этого прайс-листа обойдётся мне в 315 972 килокалории – дорого, просто пиздец.

Но я нажимаю без раздумий, потому что каждая секунда дорога. В первую очередь нужно починить печень и лёгкое, а затем позвоночник.

– Студик, ты живой⁈ – прибежал ко мне Щека. – Тебя можно трогать⁈

– Н-н-н-н… – ответил я и кашлянул кровью.

– Всё, понял! – ответил Щека. – Блядь, тебя поломало, как жопу матери этого говнососа! Охуеть, у тебя кишки из-под броника выглядывают! Охуеть!

– Ох, блядь… – приковылял Череп. – Как ты, Студик?..

– Не трогай его! – предупредил Щека. – Вообще не приближайся, нахуй! Форсреген запущен, бро⁈

Я приподнял большой палец левой руки.

– Ага, всё, окей! – покивал Щека. – Значит, жить будешь! А это заебись! Сука, вот это опыта навалили – охуеть не встать! Один левел за раз!

Он сел на песок рядом со мной.

– Эй, Череп – займись этой ёбаной шлюхой! – указал он на тушу. – Палка, посмотри, что с КамАЗом – жить будет или нет?

– Хорошо, я сейчас, – кивнул Череп и направился к туше.

– Не будет! – ответила Палка. – Эта тварь порвала все шланги и прочую аппаратуру на днище!

У неё из левого предплечья торчит какой-то металлический штырь.

– Тогда иди сюда, – сказал ей Щека и вытащил аптечку из подсумка. – Подлатаем тебя, и будешь, как новая.

– А Студику как-то можно помочь? – спросила она.

– Если только ты хирург! – заулыбался он. – Интерфейс всё сделает – мозги себе не грузи! Надо просто подождать и всё будет чикибамбони…

А я, тем временем, продолжал возвышенно размышлять о текущей ситуации.

«Говно, сука, блядь… Как же больно, сука…»

Я чувствую, как истекаю кровью, а интерфейс услужливо оповещает меня, сколько именно крови залилось в мою брюшную полость, а также, в режиме реального времени, указывает процент заполнения левого лёгкого разными нештатными жидкостями.

По сути, я всё ещё могу сдохнуть.

Но интерфейс не шлёт мне уведомления, что мне пизда.

По словам некоторых КДшников, общавшихся со смертниками, когда форсреген не справляется, он начинает отсчёт до неминуемой гибели организма.

Мне вспоминается КДшница Кузя, которую мы вытаскивали из подвала в СНТ Металлург-2 – там же мы спасли Ацетона, но с ним я после больше не пересекался. А вот Кузю видел и она говорила, что Шаман, который умер от ран, перед смертью говорил что-то об отсчёте времени до смерти.

«Хвала всем богам, что я не вижу таймера…» – подумал я с облегчением.

Таймер – это смерть, если не вмешаются врачи. Нужно-то, на самом деле, остановить кровь, что выиграет для форсрегена дополнительное время.

Я закашлялся и изо рта брызнула кровь…

«Сука».

Форсреген идёт, но кровь, блядь, тоже идёт…

– Ох… – увидел что-то Щека. – Череп, бросай сраную тушу – вооружайся, блядь! К нам гости!

«Бля-я-я-я-ядь…» – обречённо закатил я глаза.

Щека взял ПТРС-41 наизготовку и почти сразу открыл огонь. Похоже, что это кто-то крупный.

Остальные тоже начали стрелять, а Палка подготовила свои палки к ближнему бою.

– Три такие же хуйни! – зачем-то, сообщил мне Щека, продолжая стрелять из противотанкового ружья. – Две! Ха-ха! Одна, блядь! Хе-хе!

Он тщательно прицелился и ружьё вновь лягнуло его в плечо.

– Домашние! – констатировал он. – Башку начисто срезал последнему! Юху! Ха-ха-ха!

А я… а я продолжаю лежать и надеяться, что передо мной не появится таймер.

«Эта грязная и вонючая шлюха лишь один раз пнула меня своей ногой…» – думал я, морщась от боли.

Дышать становится тяжелее, кислорода уже не хватает, а ещё начинается нестерпимый кашель с кровью.

– Бля… – издал я.

– Воды? – подскочила Палка.

– Аха… – ответил я.

Она приложила к моему рту фляжку и начала поить меня.

– Студик, спасибо, бля… – вновь подошёл Череп. – Эта залупа бы сожрала меня, если бы не ты.

Мы склонны принимать всё на свой счёт, но если смотреть на вещи реально, то моей заслуги в том, что Черепа сегодня не сожрали, практически нет. По факту, если бы не Щека, всё кончилось бы тем, что сначала эта тварь сожрала бы меня, а затем Черепа.

Взглядом показываю на Щеку, сидящего на песке и возящегося с противотанковым ружьём.

– Если бы это была женщина, я бы её трахнул… – произнёс он, с нежностью поглаживая цевьё ПТРС.

– Фу, изврат! – отреагировала Палка. – Вечно вы, мужики, всё опошляете.

– Ни в коем случае! – ответил Щека. – Я бы сделал это с любовью! Да ты посмотри на неё – это же переносной секс из стали и берёзы! Будь какая-нибудь версия покороче, я бы носил такую, не расставаясь! Даже в ванну бы с собой брал!

– Всё равно изврат… – покачала головой Палка, а затем обернулась ко мне. – Ты как, Студик?

– Намана… – с натугой прохрипел я и закашлялся.

Процесс идёт медленно, но идёт – уже устранено 13% повреждений печени и левого лёгкого, а также 4% повреждений позвоночника. Надо залечить это, а всё остальное – это незначительная хуйня…

У нас, у КДшников, кости гораздо крепче, чем у нормальных людей, поэтому можно сказать, что та тварь била очень сильно. Нормального человека бы такой удар обратил в костно-мясную кашу. Нет, вряд ли в костно-мясную кашу, но легко мог бы намотать на лапу этой твари, с размыканием позвоночника.

Щека и Палка сходили и приволокли две туши.

– Сфотографируй меня, – попросил Щека Черепа.

Он поднял шею дохлой твари и приложил её голову к своей.

– Хорош, Щека… – попросила его Палка.

– Да я прикалываюсь! – ответил он. – Но если серьёзно – что это за твари?

– Похоже на страусов, – задумчиво произнёс Череп. – Но откуда здесь страусы? Это же Казахстан!

– Ох, бля… – вспомнил что-то Щека. – А ведь была у нас одна встреча со страусом! Мы тогда прилетели в Петропавловск, который не Камчатский, а в Казахстане! Студик в тот раз прямо по лезвию бритвы прошёл – это была очень быстрая тварь!

Если это страусы, то, получается, судьба настигла меня…

– Похоже, что казахи прямо обожали разводить страусов, – улыбнулась Палка.

– Да у нас их тоже разводили, так-то, – сказал Череп. – Значит, эти твари успешно натурализовались и теперь терроризируют местность.

– Это хреновая новость, – вздохнул Щека. – Бля, а чего вы под голову Студику ничего не подложили⁈

Он подошёл и аккуратно подложил мне под голову свой рюкзак.

– Короче, как только Студик поправится, продолжаем движение, – сказал он. – Цели рейда должны быть выполнены до конца! Ха-ха-ха!

– Маньяк… – улыбнулась Палка.

Больше никто не рискнул заглянуть к нам на огонёк, поэтому ребята неспешно свежевали туши, а я лежал и откисал, иногда выплёвывая комья сгущённой крови, перемешанной с мокротой.

«Тяжело…» – подумал я сокрушённо. – «Тяжело…»

На улице, тем временем, начало темнеть. В график мы не уложились, поэтому придётся идти в воинскую часть затемно. Мне без разницы, но вот остальным будет некомфортно.

«Потому что ночь темна и полна ужасов», – подумал я и слабо улыбнулся.

*Республика Казахстан, Мангистауская область, город Актау, в/ч 51809, 14 мая 2027 года*

– Вокруг чисто, поэтому можете не ссать, – сказал я.

Одно хорошо в пустынной степи – видно далеко. Моё ИК-зрение позволяет наблюдать за местностью в радиусе полутора километров. И вокруг, на этой дистанции, нет никого, кто мог бы помешать нам двигаться дальше.

У Щеки на башке висит свой теплак, но это дешёвка, устойчиво бьющая на дистанцию до 300 метров, а потом начинается мутняк. Впрочем, даже такое ночью бесценно. Остальные ведь не видят почти нихрена – Луну и звёзды закрывают облака.

Через пару десятков минут мы, наконец-то, блин, достигли воинской части.

Осторожно поглаживаю зудящую правую ключицу. Она срослась лишь на 83%, поэтому надо обращаться с ней нежнее.

Подхожу к воротам КПП и медленно приоткрываю их. На территории части тихо и пусто. Тепла никакого.

Окна в зданиях не выбиты, двери закрыты, но видно, что часть покидали в спешке, с полным боевым обмундированием – на здоровенном плаце разбросаны пустые деревянные ящики и элементы экипировки, типа частей комплектов бронежилетов.

Прохожу по плацу метров тридцать и подбираю с асфальта наплечник бронежилета. Явно, не нашенский – наверное, какая-то казахстанская разработка.

– Чисто, – сообщил я остальным. – Заходим.

Плана воинской части у нас нет, поэтому будем лутать её наобум, заглядывая в каждое помещение.

Ронин говорил на инструктаже, что все части на постсоветском пространстве одинаковые, поэтому если служил в одной, то служил во всех. Одна беда – я не служил ни в одной…

– Череп, давай, ориентируйся, – приказал я. – Щека, передай ему теплак.

А вот Череп служил, в химических войсках. И они там не солью долбились на службе, а обслуживали ТОС-3 «Дракон».

– Ты же в химвойсках служил, да? – припомнил Щека, сняв тепловизор.

– В войсках РХБЗ, – поправил его Череп, надев теплак на голову. – Но это было давно.

– Что-то знакомое тут видишь? – спросил я.

Череп осмотрелся.

– Да это практически как наша часть, – кивнул он. – Вот это, как я понял, казарма со штабом, а вон там столовка.

– Давай в штаб, посмотрим хранилище оружия, – решил я. – Череп – ты на прикрытии тыла, Щека, Палка – по флангам. А я вперёд пойду.

Активирую комбинированный режим зрения и поднимаю руку в жесте «Стоп».

ЭМ-зрение показывает мне, что мы здесь не одни. На втором этаже здания штаба находятся минимум три живых тела, которые сидят под окнами.

– Нас заметили… – тихо сказал я. – Сидят под окнами…

– А как ты их не спалил?.. – так же тихо спросил Щека.

– Я их спалил… – ответил я. – Я же прямо о них сейчас говорю…

– А, бля, да… – кивнул Щека. – Чё делать будем? Кончаем их?

– Пока что, не за что, – покачал я головой. – Вдруг, гражданские?

– Сейчас нет никаких гражданских, – возразила Палка.

– Давай без этой херни, окей? – попросил я. – Попробую поговорить. Эй, люди!

А неизвестные засуетились и бросились в бегство.

– Да стойте! – попросил я. – Мы пришли с миром!

Один из неизвестных остановился, а затем пробежал, как я понял, по коридору, после чего зашёл в одно из помещений и приблизился к окну.

– Слушайте, мы не хотим воевать! – сказал я. – Давайте мирно поговорим!