Текст книги "Вечно голодный студент 3 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Глава двадцать пятая
Каспийская одиссея

*Российская Федерация, Астраханская область, город Астрахань, 10 мая 2027 года*

– Ёбаный рот, сука, говно, блядь, говно, сука, ёбаный ро-о-о-от! – причитал Щека, утапливая педаль газа в пол.

– Хватит ссать! – крикнул я ему. – Работаем спокойно! Сейчас всё порешаем!

Астрахань встречает нас неприветливо – тут большая концентрация тюленей, которые прут на нас из акватории Волги.

Что-то такое по дороге подозревал Ронин, который говорил, что тюлени двигаются по реке, поэтому ниже по Волге их должно быть ещё больше. Он оказался прав, потому что в Астрахани их просто дохрена…

Лапша сосредоточенно двигает специальным контроллером и стреляет по тюленям, преследующим нас по улице Савушкина.

Из салона выстрелы из «Корда» слышатся приглушённо, будто стреляют из какой-то обычной винтовки.

«Шумка здесь – моё почтение», – подумал я.

Обычно «Корд» звучит так, что уши закладывает, особенно на такой близкой дистанции, но сейчас всё это слышится вполне комфортно.

Щека рулит, как Безумный Макс, ловко объезжая брошенные машины, а также снося велосипеды и мопеды, а я проверяю состояние своего ПКМ. С ним точно всё в порядке, но надо быть уверенным, что он не подведёт в нужный час.

– Опыт дают? – спросил я у Лапши.

– Дают, – ответила она, не отвлекаясь от экрана.

В установку встроен очень качественный тепловизор, из стационарных моделей, которые ставят на военную технику, а ещё в ней есть лазерный дальномер, который нам сейчас не сильно нужен, потому что твари нас почти догнали и Лапша стреляет по ним почти в упор.

– Какой опыт, блядь⁈ – выкрикнул Щека. – Они нас догоняют! Лапша, хуярь по ним очередями!

– Нет, – ответила она спокойным тоном. – У нас всего четыреста патронов и больше не будет. Нужно потратить их как можно рациональнее.

– Давай, я постреляю! – предложил Щека. – Ни одна пуля зря не уйдёт!

– Давай, – легко согласилась Лапша. – Студик, сможешь пересесть за руль?

– Конечно! – ответил я. – Щека…

– Сейчас, оторвусь и свапаемся! (1) – закивал он и втопил в пол.

«Тигр» набрал скорость, после чего мы резко поменялись местами.

Беру управление машиной на себя и сворачиваю на улицу Барбюса, чтобы заехать на мост.

Щека же садится за монитор пулемётной установки и сразу начинает палить почти непрерывно. Может показаться, что он запаниковал, но это не так – он просто очень быстро переводит прицел на новые цели и поражает их, расходуя не более одной-двух пуль.

Тем не менее, в боковое зеркало я вижу, что тюленям плевать на потери и они упорно прут за нами. Не все, конечно же – некоторые остались, чтобы «позаботиться» о погибших. В любом случае, их стая сегодня поест – я бы назвал эту тактику беспроигрышной, если бы они не теряли так много особей…

Да и каннибализм – это такое себе. Это путь в никуда, какой он есть.

Мельком вижу справа здание отеля. Это «Гранд отель Астрахань» – нечто, смотрящееся круче, чем наш скромненький «Хилтон Гарден Инн Волгоград». Сюда, по моей примерной оценке, можно заселить где-то втрое больше людей, причём по оформлению видно, что комфорт у жильцов будет не хуже, чем в волгоградском отеле.

«Хорошо, что мы не полетели в Астрахань», – подумал я. – «Нас бы уже давно сожрали эти твари».

Они, кстати, уже несколько другие – стали заметно крупнее, среди них начало встречаться всё больше особей с позвоночными гребнями из шипов, а также мы заметили особей с удлинёнными пастями, оснащёнными пилообразными зубами.

Форсированная эволюция продолжается, хотим мы того или нет, поэтому жить, объективно, становится хуже – каждый день наши шансы на устойчивое выживание неуклонно снижаются…

Допускаю, когда-нибудь настанет день, когда «Корда» станет слишком мало, чтобы справляться с сильнейшими представителями черепах или броников.

Разведка на дронах, например, зафиксировала на северо-востоке одного броника, вес которого, прикидочно, составляет не меньше полутора тонн. Он размером чуть меньше среднего минивэна, покрыт костяной бронёй, поглощающей тепло, а также вооружён сочащимися чем-то серпообразными когтями.

И судя по его суточной активности, у него почти до предела задрана экстракция энергии, потому что питается он редко, но метко. В основном его рационом являются коровы из табуна, пасущегося в области границы с Казахстаном.

Коровы-мутанты – это очень опасные противники, потому что пусть они и травоядные, но свирепые, а самое главное, многочисленные. Очень многие коровы отелились и сейчас по степям гоняют стада с телятами, которые тоже ускоренно мутируют и обещают стать не хуже, а то и лучше своих родителей.

То есть, конкретно с коровами всё очевидно и понятно – эти никуда не денутся и так и будут пастись по степям, полностью выедая их за сезон. Но теперь, благодаря тому, что мы, как вид, практически вымерли, освободились пахотные земли, которые ранее охранялись от животных.

Евгений Бурцов, наша ходячая энциклопедия по дикому миру, как-то попытался оценить, сколько земли освободилось – всего человечество обрабатывало 15 миллионов квадратных километров земли. Даже если только половина от этой площади превратится в территории, пригодные для обитания коров, баранов и прочих стадных животных, это что-то вроде целой Австралии, но не пустынной, а плодородной.

Это значит, что животным есть, где пастись, что гарантирует нам стабильный приплод в стадах, а уже это значит, что хищникам всегда будет, чем питаться.

То есть, Проф, возможно, ошибается – его версия о массовом вымирании, пока что, не находит убедительных подтверждений…

Объезжаю сгоревший МТ-ЛБ, с которого, конечно же, сняли пулемёт, и смотрю за тем, что происходит с тюленями.

– Всё, съебались, шлюхи! – констатировал Щека. – Своих мамок похавайте, пидоры!

А тюлени, действительно, отстали.

– Скольких завалил? – спросил я, замедляя ход машины.

– Иди, посчитай! – посмотрел он на меня. – Я не знаю! Можно через интерфейс посчитать, но мне пиздец как лень, Студик! В БК осталось двести семь патронов – если счётчик не пиздит, конечно! Дохуя, короче!

– Уровни? – спросил я.

– Тоже дохуя! – заулыбался Щека и нежно провёл рукой по краю монитора. – Обожаю эту штуку!

– Очень эротичный жест, – отметила Лапша.

– Да я готов отсосать этому джойстику! – потеребил Щека контроллер. – Машина убийств!

– Кстати, а у нас в запасах есть патроны к «Корду»? – спросил я.

– Дохуя! – закивал Щека. – Бля, я больше не хочу ходить пешком! Буду перемещаться только на этой штуке, только за штурвалом «Корда»! Это же мета! (2)

– Какой левел набил? – спросила Лапша.

– Семьдесят шестой! – заявил Щека с неподдельной гордостью. – Ещё четыре левела и всё, новое усиление! Наконец-то, сука, будет апекс!

У него сейчас «Протоапексная липидная ацидотермическая стрела», а также «Нейрокогнитивный сенсорный усилитель».

Это был его осознанный шаг – не получать апекс, а вместо этого усилить вторую способность. Он чувствует неполноценность, потому что страшно завидует сенсорщикам типа меня. Да, он может спалить небольшой микрорайон и даже не особо вспотеть при этом, но он плохо видит противников и не способен выявлять их заблаговременно.

Он попытался устранить этот недостаток усилением второй способности, но получил не совсем то, что хотел – он может очень точно определять местоположение живых тел на дистанции до 100 метров, но этого ему слишком мало. Временное увеличение «Ловкости» на 4 единицы стало лишь утешительным бонусом, а так, он до сих пор недоволен…

– Лапша, смени меня за рулём, – попросил я. – Мне надо делать свою работу.

Быстро свайпаемся и я пересаживаюсь на заднее пассажирское, справа от Щеки, продолжающего сканировать местность через тепловизионный прицел.

Открываю стальную форточку и высовываю голову, активируя комбинированный режим зрения.

Весь мир запылал, как вывеска амстердамского борделя – серый смешался с радужными цветами, что всё ещё видится мне диким и непривычным зрелищем…

На мосту очень мало следов – всякие крысы ходят тут активно, но крупных зверей тут не водится, потому что это территория почти непобедимых тюленей. Их много, в среднем, каждая особь сильна и опасна, поэтому никто из крупных зверей, как я думаю, не лезет в Астрахань.

– Впереди чисто, – сообщил я Лапше. – Но лучше не заезжать на узкие улочки. На всякий случай.

– Конечно, – кивнула она.

Достаю телефон и открываю стату Щеки.

Мне захотелось актуализировать данные по его второй способности, а то начал забывать…

– «Нейрокогнитивный сенсорный усилитель»

Описание: мутация коры головного мозга активирует дополнительные нейронные цепи, интегрирующие тактильные и проприоцептивные сигналы от кожи, мышц и суставов в единую когнитивную модель. Это позволяет мозгу обрабатывать информацию о вибрациях, давлении и внутренних состояниях с повышенной скоростью, формируя интуитивное «сенсорное поле» для анализа окружающей среды и собственного тела без перегрузки.

Эффект:

Пассивный режим: повышается обработка тактильных сигналов, позволяя ощущать вибрации почвы или воздуха на расстоянии до 100 метров с точностью до 1 метра, включая предчувствие приближения объектов или изменений в окружении.

Активный режим: деактивация пассивного режима и повышение характеристики «Ловкость» на 4 единицы за счёт увеличения проводимости нервных импульсов. Длительность – 21 минута.

Комбинированный режим: сочетание обоих режимов, с условно неограниченной длительностью применения.

Расход: 560 килокалорий за активацию + 25 килокалорий в минуту при комбинированном режиме.

Примечание: длительное использование комбинированного режима вызывает сенсорное истощение. Применение способности неэффективно в условиях сильного стресса или химического воздействия на нервную систему.

Из-за этой способности он вообще перестал пить алкашку, потому что она начала бить его по башке и снижать качество работы способности. Способность ему оказалась важнее, чем сомнительный кайф от алкоголизма. Правда, курить он от этого не бросил, но и сигареты действуют недолго, поэтому не сильно сказываются на действии способности.

Далее обращаюсь к его основной способности, которой осталась сущая ерунда до следующего усиления. Возможно, я жду этого усиления не меньше, чем сам Щека – интересно узнать, что предложит ему апекс.

Проф, например, ещё ни разу не пожалел о том, что прошёл усиление и стал каким-то другим существом, не совсем человеком, но очень и очень сильным и живучим.

– «Протоапексная липидная ацидотермическая стрела»

Описание: усовершенствованный жировой резервуар производит гиперактивный липидный секрет с термитоподобными свойствами, усиленными особыми катализаторами для мгновенного самовоспламенения и контролируемой реакции. Модификации в мозжечке, зрительном аппарате и эндокринной системе обеспечивают сверхточное наведение, адаптивную модуляцию состава и интеграцию с нервной системой для интуитивного управления.

Режимы работы:

Струйный – непрерывный выброс узкой струи секрета с возможностью регулировки интенсивности на дистанцию до 60 метров.

Одиночный – разовый выброс малого объёма с коррозийным эффектом для точечного поражения на дистанцию до 80 метров.

Форсированный одиночный – разовый выброс с повышенным объёмом, температурой и взрывным эффектом на дистанцию до 120 метров.

Рассеивающий – аэрозольное распыление с конусом в 120 градусов.

Эффект: дальность прицельного выброса до 120 метров. Температура горения – 1800–2000 °C с коррозийным разложением материалов. Повышенная вязкость обеспечивает прилипание и длительное горение – до 10–15 минут. Взрывной эффект в форсированном режиме создаёт ударную волну.

Расход: 950 килокалорий за одиночный выброс, 1350 килокалорий за форсированный одиночный выброс, 800 килокалорий за минуту струйного режима; оптимизировано за счёт регенерации секрета из внутренних резервов.

Даже протоапекс способности Щеки – это просто ужас. Он ведь ещё и может прицельно плюнуть своим жирком в макушку бегущей цели, потому что встроенный прямо ему в мозг баллистический вычислитель предназначен именно для этого.

А если учесть, что нейросенсорная способность работает в тандеме с этим вычислителем, потому что даёт информацию о направлении ветра, влажности и прочих нюансах, получается экстремально опасный охотник на любое живое существо.

И, я думаю, не только живое существо, а вполне себе мёртвое – его жировая термитная смесь уже способна прожигать броневую сталь, правда, не танковую. Но все мы ждём апекса, потому что вполне возможно, что после этого усиления он сможет жечь и танки…

– Давай, надиктовывай стату, – попросил я. – Я внесу.

– А, окей… – кивнул Щека. – Значит, левел – 76-й…

Через минуту всё было готово.

Латышев Борис Степанович Уровень: 76 Очки опыта: 1355647/1399085 Характеристики: Сила10Ловкость14Объём8Выносливость10Аппетит10Энергетический уровеньЕ-2Термоконтроль10Экстракция энергии13

– Мне не нравятся темпы прокачки… – пожаловался Щека. – Это хуйня какая-то – я столько тюленей завалил, а всего один левел.

Раздаю вайфай с телефона, и у Лапши и Щеки обновляются данные в боте.

– Риски, бро, – сказал я.

– Да я знаю… – поморщился Щека. – Но если бы мы вышли драться, как обычно, они бы нас сожрали.

– Поэтому пулемёт «Корд» – это хреновый способ прокачки, – улыбнулся я.

В городе стало очень тихо, как и было до того, как мы сюда приехали. Пустые улицы, брошенные машины, давно разграбленные магазины, частично выжженный частный сектор – всё, как везде.

– А вот и он, – сказал я, рассмотрев «Волго-Дон», стоящий в морском порту.

Вижу, как Фазан вываливает из ведра за борт тюленью требуху. Он одет в мясницкий фартук, а на голове у него поварский колпак.

– Шеф-повар снова в деле… – улыбнулась Лапша.

– Студик, вызывает Ронин, – раздалось из рации.

– Ронин, Студик на связи, – ответил я.

– Как всё прошло? – спросил Ронин.

– Без особых происшествий, – ответил я. – Тюлени пытались взять нас, но мы отбились. Щека настрелял себе на левел.

– Да, мы слышали, – с усмешкой в голосе произнёс Ронин. – Подгоняйте машину под подъёмный кран. Что-нибудь по дороге нашли?

– По мелочи, – сказал я. – В основном, просрочка – восемнадцать банок кукурузы «Бондюэль» и какие-то сомнительные соленья из подвала.

Всё это мы нашли в одном из деревенских домов по пути сюда. Щеке приспичило по-большому, поэтому нам пришлось остановиться в посёлке Тальниковый. И пока Щека «облагораживал» сельский сортир, мы с Лапшой походили по домам и обнаружили небольшие запасы просрочки.

Срок годности у кукурузы истёк в начале этого года, а соленья лежали в подвале хрен знает сколько лет, но точно больше года, потому что на крышках обнаружился толстый слой старой пыли.

Сталкивался я уже с просрочкой в своей жизни…

До сих пор не уверен наверняка, траванулся я просроченной килькой или бабушкиными соленьями. Умом понимаю, что от солений, но хочется верить, что мне поднасрал дядя Сурен.

Лапша припарковала «Тигр» прямо под стрелой крана.

С палубы сухогруза к нам сошли Череп, Палка и Фазан.

– Ну, как оно там? – поинтересовался последний.

– Да нормально, – пожал я плечами. – Пришлось постреляться с тюленями…

– Ха-ха, слышали, – улыбнулся Фазан. – У нас тут мясозаготовительные работы – кучу тюленей положили и сразу в рефрижераторы. Так и работаем, без сна и отдыха…

– А я левел поднял! – похвастался Щека. – Семьдесят шестой!

– Верно народ молвит: кому лимонов ящик, а кому от хуя хрящик… – не очень радостно улыбнулся Фазан. – Мне до семьдесят шестого уровня, как раком до инфаркта.

– До инфаркта КДшнику реально очень далеко, – усмехнулся я.

– Машина в порядке? – спросила Палка.

– Движок шепчет, – кивнул я. – А к пулемёту примерно половина БК.

– Ничего, у нас 12,7 в достатке, – сказал на это Фазан. – Ладно, нечего стоять, как хуй в рататуе – помогите прицепить вашу шайтан-арбу…

С палубы «Волго-Дона» на нас внимательно смотрят выжившие из Тамбовки и ополченцы из Волгограда. Для них, наверное, до сих пор полная дичь, что мы проехали так много по местности, в окружении зверья, а теперь стоим и общаемся, будто не произошло ничего особенного.

А для нас рейды – это уже давно ничего особенного. Это просто часть обычной жизни. Неприятная, конечно, но обычная.

Как только мы закрепили машину, Фазан, забравшийся в будку управления краном, аккуратно поднял её и потащил к сухогрузу, на котором уже открыли крышу одной из секций хранения грузов.

Поднимаемся на палубу.

– Даров! – помахал я деду Всеволоду, сидящему на мягком диване у входа в рубку.

– И тебе не болеть, Студик, – улыбнулся он мне. – Как добрались?

– Без происшествий, – ответил я. – А у вас тут как обстановка?

По лицу вижу, что его всё устраивает – выражение довольное и жизнерадостное.

– Не ожидал я, что до конца жизни сумею поесть столько мяса, – сказал Всеволод. – А у вас здесь, кроме мяса, почти ничего нет – тяжело для желудка…

– Если ты рисковый, то я привёз просроченную консервированную кукурузу, – сообщил я ему. – А если ты азартный, то у меня есть соленья неопределённого возраста.

– Нет, мясо так мясо, – вздохнул дед.

– Да не переживай – в Волгограде налажено производство, – улыбнулся я ему. – Углеводы, клетчатка – всё имеется. Никто не жалуется.

– Я уже наслышан, – кивнул Всеволод. – Ваши ополченцы охотно рассказывают, как у вас там всё устроено. С трудом верится, что такое вообще возможно, но столько людей разом врать не могут…

– Может, что-то приукрашивают, – не стал я спорить. – Но лучших условий ты всё равно нигде больше не найдёшь.

– В этом-то я, как раз, не сомневаюсь… – тихо произнёс дед.

– Теперь главное – дожить до возвращения в город, – сказал я. – Ладно, пойду я в кубрик – надо отмыться с дороги.

Но по пути я наткнулся на Ронина.

– Даров! – пожал я ему руку.

– Здравствуй, – улыбнулся он. – Идём на мостик.

– Мне бы помыться… – начал я.

– У тебя будет на это достаточно времени, – махнул он рукой. – Лучше посмотри, что нашёл наш дроновод.

Следую за ним на мостик, где уже собрались почти все.

– Гоша, включай запись, – приказал Ронин.

– Сейчас, – ответил штатный дроновод.

Он открыл отдельную видеозапись, лежащую на рабочем столе. А там был вид сверху, на участок реки. На берегу находится какое-то поселение, явно, заброшенное.

– Это Трудфронт, – сообщил Ронин. – Мы встретим этот посёлок по пути к Каспию. Но лучше смотри на воду.

В этот момент из-под воды всплыл тюлень, оснащённый шипами на спине. Он двигался очень быстро – похоже, что ему очень срочно нужно на берег, потому что он к нему прямо-таки стремится.

И когда до берега осталось не более сотни метров, под водой появилось длинное тёмное пятно. Тюлень проплыл ещё пару метров, а затем вода вспенилась и он исчез.

Георгий отмотал на десяток секунд назад и включил скорость ×0.25 – на замедлении стало видно, что тюленя атаковала какая-то здоровенная рыба, имеющая габариты не меньше шести метров в длину и метра в ширину. Огромная пасть заглотила тюленя и исчезла под водой. А после остались лишь расходящиеся круги.

– Жуть, блин… – произнёс я. – И что это было?

– Предполагаем, что это была белуга, – ответил Ронин. – Похоже, что этот вид осетровых перепрофилировался на животных. Тем не менее, белуга – это подводный житель и на поверхность, судя по всему, не собирается.

– Это ведь может быть опасно для судна? – спросил я.

– Вряд ли они заинтересуются нашим сухогрузом, – сказал Леопольд. – Шум двигателя точно отпугнёт их.

– У них уже должен начаться нерест, – сказала Палка. – Возможно, когда будем идти к Каспию, столкнёмся с ними.

– Да их не так уж и много, – махнул рукой Леопольд. – Вымирающий вид, всё-таки…

– Судя по кадрам видео, конкретно эта рыбина не вымирает, – покачал я головой. – Скорее, наоборот – она вкусно пообедала и пошла себе дальше.

– Нашим сухогрузом так не пообедаешь, – усмехнулся Ронин. – Нам, в любом случае, надо в море, поэтому просто знай, что обязательно будет проплывать мимо нас или под нами.

– Ладно, буду иметь в виду, – кивнул я. – Как состояние пассажиров?

– Стабильное, – ответил Ронин. – Никто не хочет идти в море, но и покидать сухогруз никому тоже не хочется.

– Не удивительно, – улыбнулся я. – Я бы тоже сейчас не очень хотел быть вне сухогруза… А когда отправляемся дальше?

– Ещё три часа и отшвартовываемся, – ответил Леопольд.

– Мародёрить в городе не будем? – нахмурился Щека.

– А тебе оно очень нужно? – спросил Ронин. – Мы не знаем, сколько всего найдём в Актау, поэтому лучше не забивать место, чтобы потом не вываливать всё лишнее в порту.

– Тоже верно, – согласился Щека. – Ты прав – залутаться всегда успеем.

– Это всё? – спросил я.

– Да, – кивнул Ронин.

– Тогда я к себе – надо отмыться с дороги и поесть горячего, – сказал я. – До встречи.

*Каспийское море, 11 мая 2027 года*

– Надо ёбнуть! – заявил Череп. – Эта херня не просто так стучала нам по корпусу!

– А ты сможешь положить её наверняка? – спросил Ронин.

– Ну, у нас ведь «Корд» и ПТРС-41 есть! – ответил на это Череп. – Если попадём в башку, то этому ёбаному крокодилу хана!

– Может, ей надоест, и она отвалит? – предположил я.

– А если у неё уже есть опыт переворачивания суден? – спросил Леопольд. – Не просто так же она по нам стучит!

– Надо ёбнуть! – повторил Череп.

Здоровенная белуга, больше, чем та тварь, что сожрала бедного и невинного тюленя у посёлка Трудфронт, уже третий раз бьёт по корпусу нашего «Волго-Дона» своей мордой.

Тимур говорит, что нихрена она стали не сделает, но нам всем тревожно.

– Рискованно, – произнёс Ронин. – Но, да, просто так это оставлять нельзя. Щека, готов сделать меткий выстрел?

– Я рождён для этого, – оскалился тот. – И с рождения готов!

– Студик, на тебе раннее обнаружение твари, – посмотрел на меня Ронин. – Ходите по палубе вместе и держите ПТРС наготове.

– Всё, понял, – кивнул я.

– Теперь о нашем маршруте, – перевёл Ронин взгляд на Леопольда. – Сколько осталось до Актау?

– Около двадцати трёх часов ходу, – ответил тот. – Волна высокая, приходится идти медленнее…

– Мы не торопимся, – сказал на это Ронин. – Студик, Щека – решите проблему с белугой.

– Идём, – сказал мне Щека. – Заберём красотку со склада и начнём патрулировать палубу.

Покидаем мостик и спускаемся в трюм, где достигаем оружейного хранилища, охраняемого четырьмя ополченцами.

– Сегодня нам нужна ПТРСка, – сказал Щека. – И сразу пять бронебойных патронов.

Тут мы снова ощутили удар. Эта тварь никак не уймётся…

– И побыстрее, Дмитрич, – поторопил я временного завхоза.

– Всё-всё, уже несу! – ответил тот.

– Сюда, моя хорошая! – заулыбался Щека, принимая наше многострадальное противотанковое ружьё.

На её счету уже не один десяток сдохших тварей. Броники, свинопотамы, лютики, даже несколько кабаргакул и лосяшей – и это только в Новокузнецке! В Волгограде на её счёт были записаны черепахи, а также несколько броников и свинопотамов.

И наш образец точно был произведён во время Великой Отечественной, потому что их перестали производить в 1944 году, что означает одно – вполне может быть, что из неё сносили немецкие танки.

Никто не знает, откуда оно появилось у майора Климова, у которого мы купили это противотанковое ружьё за 36 грамм золота.

«А ведь тогда в Новокузнецке начала устанавливаться новая экономическая система, со своей валютой…» – подумал я, поднимаясь обратно на палубу. – «Меняли золото на еду, на патроны и на оружие…»

Иногда меня посещает мысль, что неплохо было бы вернуться в родной город, чтобы просто посмотреть, как там сейчас обстановка. Там просто не могло всё рухнуть окончательно – слишком много оружия и боеприпасов, но, в то же время, слишком мало еды.

У нас до сих пор нет определённости насчёт того, выжил ли кто в Кузне. Проф уверен, что там сейчас всем заправляет какая-нибудь банда из выживших КДшников, которая держит в рабстве пару-тройку сотен гражданских и проедает то, что не успели проесть.

Щека же настроен более категорично – по его мнению, в той локальной гражданской войне не победил никто, потому что выживших почти сразу съела тайга.

– Готовь ружьё… – тихо сказал я, глядя в море.

Тварь молниеносно проплыла под днищем нашего сухогруза и, как я понял, направилась на второй заход.

Достаю из подсумка мощную лазерную указку, способную прожигать бумагу. Чистый Тайвань, как говорится, но работу свою делает – зелёный лазерный луч отчётливо видно даже в солнечный день.

Гигантская белуга вновь показалась в зоне досягаемости моего ЭМ-зрения и я сразу же врубил указку. Направляю луч на примерное местоположение белуги, а Щека укладывает ПТРС на фальшборт.

– Вижу её! – воскликнул он и начал прицеливание.

Рыба начала набирать скорость, чтобы вновь шарахнуть по корпусу и когда она приблизилась на дистанцию около семидесяти метров, Щека выстрелил.

Пуля, как я понимаю, попала в цель, потому что белуга начала отчаянно крутиться на месте, дёргая хвостом.

– Не убил, – сказал я и продолжил вести белугу лучом указки.

– Да я понял… – ответил он.

Щека продолжил прицеливание и, спустя пять секунд, сделал ещё один выстрел.

– Неа… – покачал я головой.

– Но новую дырку в ней я сделал, – усмехнулся Щека.

На поверхность всплыла рыбья кровь, что свидетельствует о том, что Щека бил без промаха.

Белуга, тем временем, ушла на дно. Я думаю, это была осознанная тактика, потому что она может знать, что пули залетают под воду сравнительно неглубоко.

– Больше нас эта мразота не побеспокоит, – заключил Щека. – Уходим.

– Лучше проследить, – не согласился я с ним. – Или ты не хочешь лутануть опыта за убийство такой крупной твари?

Щека недовольным взглядом посмотрел сначала на мостик, а затем на море.

– Ты прав, Студик, – сказал он. – Лучше продолжим патрулирование. Кино посмотреть я ещё успею.

Подбираю с палубы стреляные гильзы, и мы начинаем неспешное шествие вдоль борта.

– Было бы нехило завалить хотя бы парочку таких рыбин, – мечтательно произнёс Щека, держащий на плече ПТРС-41. – Наверное, за таких здоровенных отсыплет так много опыта, что хватит, чтобы апнуться…

– Рисков почти никаких, – покачал я головой.

– Ну… – поморщился Щека. – Не сыпь мне соль на рану, бро…

– Я думаю, в Актау мы ещё настреляемся, – улыбнулся я. – Войсковая часть-то находится в двух десятках километров от порта. До неё ещё надо как-то добраться, а затем организовать вывоз всего ценного. Если там есть зверьё, а оно там есть, это действо будет очень рискованным.

– Только это и утешает меня все эти дни, – кивнул Щека. – Ты ведь понимаешь, что мы сейчас отстаём? Все качаются, а мы торчим на палубе этого сраного сухогруза! Как вернёмся я, не ебёт, пойду в затяжной одиночный рейд! Надо настигать остальных КДшников, потому что этот простой может стать смертельным!

– Тоже думал об этом, – сказал я. – Но нужно ещё разобраться с ростовскими. Возможно, как мы вернёмся, окажется, что у нас с ними до сих пор траблы. (3)

– КДшников мочить выгодно… – задумчиво произнёс Щека. – Уёбки Василича неслабо апнули Черепа…

– А ростовцы уже давно гоняют своих в соло-рейды, – нахмурившись, сказал я. – Возможно, у них уже есть свои терминаторы типа Пастора.

– Как же я ему завидую, блядь… – протянул Щека. – С самого начала такая имба, что хоть вешайся! Почему мне так не повезло?

– Угораешь? – спросил я удивлённо. – У тебя способность на миллион баксов! Я тебе немного завидую – хрен с ним, с термокислотным плевком, но вот баллистический вычислитель в башке – это просто топ!

– Что может быть круче возможности сломать шею бронику в рукопашном бою⁈ – не согласился со мной Щека.

– Вообще-то… – вмешалась в разговор подошедшая Палка.

– Ну? – обернулся к ней Щека.

– Вообще-то, броники тоже качались всё это время, – сказала она. – Может быть, что ваш легендарный Пастор уже не может совладать со средним броником. А мы, как минимум, можем обстреливать этих чудовищ с дистанции.

– Что я могу сказать? – задал я риторический вопрос. – Красивая жена – чужая жена…

– Что это значит? – не понял Щека.

– Это значит, что трава зеленее у соседей в саду, – улыбнулась Палка.

– А-а-а, теперь я понял, – кивнул Щека. – Хотите сказать, что я завидую Пастору, потому что у меня нет его способности? Так я так и говорю – я завидую, что у меня нет его способности!

– Нет, – покачала головой Палка. – Мы говорим, что ты обесцениваешь свою способность и идеализируешь способность Пастора.

– Бля, говоришь ты, а слышу я Фуру… – поморщился Щека.

– О, новая рыба, – засёк я активность в море. – Помельче, но тоже крупная. Посмотрю, что будет делать.

Но эта рыбина, похожая очертаниями ЭМ-поля на белугу, вообще не обратила внимания на наше судно, а прямиком направилась на дно.

– Кажется, не дождёмся мы ту недобитую тварь… – произнёс я и снял с ремня кенвуд. – Ронин, можем продолжать движение – этой твари крышка. Мы её ранили, а потом на запах крови и слабости приплыла другая рыба.

– Понял тебя, – ответил Ронин. – Леопольд, заводите движки.

Спустя десяток минут корабль тронулся и быстро набрал фантастические 6–7 километров в час…

На море поднимается волнение, а ещё в небе сгущаются тёмные облака. Я не эксперт в мореходстве, но сдаётся мне, что скоро будет шторм.

– Один недостаток у всей этой морской возни, – сказал я. – Однообразно всё как-то…

– Не без этого, да, – согласился Щека. – Что ж, сафари кончилось – надо сдать ствол, чтобы почистили.

– В карты играть будете? – спросила Палка. – Мы собираемся в кубрике.

– У меня не получится, – покачал я головой. – Надо следить за морскими обитателями. В гробу я их видал, конечно, но ничего не могу поделать…

– Тебя же вечером сменит Бубен? – уточнила она.

– Должен, – кивнул я.

– Тогда вечером сыграем в пьяницу, – улыбнулась Палка. – Щека, ты с нами?

– Да, окей, – без особого энтузиазма ответил Щека, разряжающий противотанковое ружьё.

Он не любитель карточных игр, потому что почти всегда проигрывает. Ему не хватает хладнокровия и мышления на пару шагов вперёд, поэтому нередко он всухую проигрывает даже в дурака, не говоря уже о преферансе.

Играть в последний нас научил Фазан, который, по его словам, когда-то играл в него прямо серьёзно – даже в турнирах участвовал. Естественно, с ним играть в преферанс лучше даже не садиться…

Я тоже не очень люблю карточные игры, потому что пусть и умею, но не моё это. Не получаю особого удовольствия от такого рода азарта.

Щека и Палка пошли сдавать ПТРС, а я продолжил скучное патрулирование палубы и наблюдение за окружающей наше судно акваторией.

Рыбы вокруг мало, но она встречается – в основном среднеразмерные и сверхбыстрые твари, которые охотятся на тварей поменьше и помедленнее. Белуг эти средние рыбки не интересуют и у меня есть теория. Я думаю, они просто уже знают, что их просто так не догнать, поэтому незачем тратить калории.