Текст книги "Наши уже не придут (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

Глава восьмая
В черных тонах

Теперь какие-то деньги у Аркадия есть.

Пальмерстон купил десять рецептов, не рискнув брать «теоретические» рецепты, которые невозможно воспроизвести без ингредиентов, которые отсутствуют в Астрахани, но точно есть в Англии.

Две тысячи рублей золотом – это сумма, ради которой кто-то может вырезать не просто всю съёмную комнату, а целый доходный дом.

– Вот, принёс, – Немиров поставил на стол перед Марфой связку различных тканей.

Он чувствовал ответственность перед вдовой – ему до сих пор решительно непонятно, как бы сложилась его жизнь без неё.

Она, пусть и из корыстных побуждений, пустила его к себе в дом, кормила своими запасами, потом согласилась поехать с ним в город, что без неё было бы возможно только нелегально – он чувствовал себя обязанным ей.

Именно поэтому он решил помочь ей получить устойчивый источник доходов.

Марфа Кирилловна славилась своим шитьём на все окрестности Фёдоровки и это, в глазах Немирова, выглядело очень перспективно.

Аркадий купил ей довольно-таки дорогой набор для шитья, а теперь принёс отрезы дорогой ткани.

Платки и косынки нужны и в городах, и в сёлах – общество, несмотря на то, что уже вроде как одиннадцать лет XX век, очень патриархальное, поэтому женщины, особенно замужние, с непокрытой головой считаются неблагонадёжными.

Должно быть, в Санкт-Петербурге и в Москве уже сильно влияние западной моды, но не в Астрахани. В Астрахани всё очень по-патриархальному и женщин с распущенными волосами Аркадий видел прямо очень редко и в основном это были проститутки в трущобах.

Хотя есть закон, запрещающий проституткам одеваться как добропорядочные женщины, чтобы никто случайно не перепутал, а также носить платки регламентированного цвета, чтобы было видно издалека.

– И что? – спросила она.

– Шей, – ответил он.

– Да что я выручу с того? – спросила она.

– Не всё коту масленица, – развёл руками Аркадий. – Полезем в дело лимонадников ещё раз – просто красным петухом не отделаемся. Тебе надо на что-то жить, поэтому шей. Шей так, как никогда. На татарском базаре однозначно будет спрос – платки нужны всегда и ещё долго будут нужны.

Марфу перспектива зарабатывать «жалкие копейки» не прельщала, ведь она уже попробовала вкус больших денег.

Аркадий переживал нечто подобное в прошлой жизни. Когда на него уже трудилась бригада мусорщиков, малые захоронения мусора его уже не интересовали, а ведь надо было «пылесосить» всё – не понимал он этого. И он начал «пылесосить», когда два месяца сработал в убыток и вынужден был срезать накопленный жирок.

Вот тогда-то он и начал соображать. Быстро поднял контакты и начал перекупать мелкие захоронения, а потом, когда фирма стала достаточно большой, перепрофилировал её на переработку – вот где были зарыты настоящие бабки…

«Во время золотой лихорадки на Аляске старатели находили очень много золота, но единственные, кто возвращался оттуда богатым, были продавцы старательского снаряжения и виски…» – подумал Аркадий.

Тогда он просто скупал у мелких бригад мусорщиков блоки старых батарей и извлекал из них кобальт, никель, литий и всё, что в них было ценного. Очищенный продукт стоил гораздо дороже, поэтому дела быстро пошли в гору.

«Россия – родина батарей», – улыбнулся он своей мысли. – «Ох, какие же были времена…»

– Можно же в Петербург поехать! – нашлась Марфа.

– Можно, – не стал спорить Немиров. – Только вот там нас точно убьют.

– Почему? – не поняла бывшая крестьянка, только-только знакомящаяся с городом.

– Потому, что лимонадники там зарабатывают гораздо больше, ибо столичный люд сильно богаче, – ответил Аркадий. – И если бы мы устроили что-то такое в Петербурге, «уважаемые люди» бы потеряли тысячи и тысячи рублей, а мы бы их заработали. Такое нам бы никто не простил и мы бы не отделались сожжённой будкой.

– Может, там иначе, нежели тут? – не желала признавать несостоятельность идеи Марфа.

– Думаешь,у тамошних людей нет интереса, чтобы никто не лез в их огород? – усмехнулся Немиров. – Вижу по глазам, что ты внутренне согласна, что я прав. Нечего нам в Петербурге делать.

Деньги теперь есть, а это значит, что пришла пора к реализации его изначальной задумки. Сколько времени он потратил на подготовку…

* * *

Аркадий, одетый в приличную одежду, вошёл в заведение «Кондитерская Эйнемъ», идентифицирующее себя как кондитерская, но являющееся полноценным кафе.

Он сел за определённый столик и развернул газету.

Заказав себе шоколадные конфеты и чашку кофе, Немиров стал читать «Астраханские ведомости» и ждать.

Пишут, что в начале апреля китайский император Пу И объявил себя верховным главнокомандующим, а также назначил регентом своего отца.

Это было интересно, ведь в Китае точно будет неспокойно вплоть до середины пятидесятых.

В Мексике продолжает лютовать революция. Либералы у власти, но единства среди них нет. Седьмого апреля Франсиско Мадеро, Панчо Вилья и Паскуаль Ороско повели около двух с половиной тысяч повстанцев на Сьюдад-Хуарес – город может быть взят. Автор статьи проявляет обеспокоенность и верноподданнически клеймит проклятых революционеров разрушителями устоев.

«Панчо Вилья…» – задумался Аркадий. – «Мне кажется, я слышал где-то это имя…»

В САСШ 8 апреля перевернулся пароход «Ирокез» – двадцать человек погибли.

Сенат Франции проголосовал за резолюцию по отмене территориальных ограничений на шампанское. Теперь все вина, произведённые вне департамента Марна, и идентифицирующие себя шампанским, официально перестают считаться игристыми винами. 213 голосов – «за», 62 – «против». Бунт виноделов департамента Марны длился неделю и уже утих, но это стоило тысяч галлонов вылитого шампанского.

«Так вот когда это началось…» – подумал Аркадий.

Мексиканские повстанцы разгромили правительственные войска при Агуа-Приета, что случилось 13 апреля. Шальными пулями убиты два американца, жившие в городе Дуглас, расположенном неподалёку.

17 апреля «Вашингтон Пост» сообщил, что в САСШ изобретён новый механизм, позволяющий заводить автомобиль изнутри.

«Они что, стартер изобрели?» – удивился Аркадий.

Больше значимых иностранных новостей в газете не было, а остальные статьи сообщали о всякой ерунде: о выставках художников, о новой моде в Париже, а также о малозначимых городских событиях. Газета за апрель – Аркадий решил быть в курсе событий недавнего прошлого и самого актуального настоящего.

Следующей газетой стала петербургская «Новое время» – привезли «свежак», то есть тираж пятисуточной давности.

11 мая этого года в САСШ затонул пароход «Мерида», вследствие столкновения с другим судном – «Адмиралом Фаррагутом». Экипаж и пассажиры спасены, но на «Мериде» везли серебра и ценностей на два миллиона долларов САСШ – всё это сейчас находится на дне у мыса Кейп-Чарльз, что в Вирджинии.

15 мая Верховный суд САСШ оставил в силе решение о признании «Стандарт Ойл» монополистом, захватившем весь нефтяной рынок, а также предписал разделить этого гиганта на тридцать восемь конкурирующих компаний. Дали Джону Рокфеллеру на это лишь полгода, поэтому ему следует поторопиться.

Российские новости обсуждали случившийся в марте 1911 года министерский кризис, в ходе которого Столыпин попросил отставки, но Николай II отказался её принимать.

Аркадий знал, что министерский кризис был вызван поданной в Государственный совет реформой местного самоуправления – Столыпин хотел ввести земства в западных губерниях Российской империи, что вызвало у министров обоснованное опасение, что эта реформа может возбудить на местах сепаратистские настроения и нарушить стабильность державы.

«Довольно-таки прогрессивно», – подумал Аркадий. – «Только вот если знать, что произойдёт в ближайшие пару десятков лет, то правильно, что реформу завернули».

В этот момент в кондитерскую вошли трое мужчин, хотя Немиров ожидал только одного. Ему нужен был Александр Яковлевич Шварц, директор реального училища города Астрахань.

Гимназии – это нереально, там латынь, там греческий, там философия, а Аркадию нужен аттестат, чтобы иметь возможность поступить в юнкерское училище.

Реальное училище даёт аттестат за шесть классов, что вполне возможно сдать экстерном – надо будет нанять репетиторов и за три-четыре месяца подтянуть знания до нынешнего уровня.

Теперь Аркадий делал вид, что внимательно читает газету, а на самом деле слушал, о чём беседуют достопочтенные господа.

Сначала они заказали обед, что прозвучало как «нам как обычно».

– Гришку Евстахиева арестовали… – пробурчал неизвестный Аркадию собеседник директора, когда официант ушёл.

Аркадий едва расслышал это, потому что говорил он тихо.

– Да ты что… – испугался Александр Яковлевич. – А за что?

Собеседник склонился к столу и рассказал ещё тише.

– Спутался с этими… – неодобрительно произнёс третий собеседник. – Всегда чувствовал, что он из неблагонадёжных…

– Господа, давайте лучше обсудим что-то менее провокационное, – предложил Шварц. – Например, грядущие новации, что ждут нашу систему образования.

Идея показалась им отличной, поэтому они начали обсуждать квоты, правки в программы гимназий, но, тем не менее, всё же коснулись вопроса их общего знакомого, которого арестовали за связь с чем-то или кем-то.

Возможно, это был их однокашник, который спутался с революционерами и за это попал под каток государственной машины политических репрессий.

Немиров уже знал, что Столыпин с 1905 года ведёт жёсткую политику подавления революционных настроений, что проявило себя в виде военно-полевых судов, которые, формально, действуют до сих пор, но уже в виде военно-окружных судов. (1)

Уважаемые господа сытно поели не совсем здоровой пищи, попили арабику, после чего засобирались обратно на работу. Но у Шварца планы должны быть другие – у него в этот день обычно шахматы с приятелем, директором астраханской женской гимназии, Максимом Ивановичем Филатовым.

Шахматный клуб состоит при городской библиотеке, где есть небольшое помещение, где собираются все настольные стратеги и тактики Астрахани.

Когда Шварц вышел из кондитерской, Аркадий выждал минуту и осторожно последовал за ним.

Как и ожидалось, директор пошёл в библиотеку. Слежки за собой он не ожидал, поэтому не посматривал по сторонам, что позволило Немирову без труда и незаметно последовать за ним.

В шахматном клубе, как обычно, было мало людей, поэтому Аркадий занял свободную доску и начал практиковаться, вспоминая известные ему комбинации.

Игрок в шахматы из него так себе, но играть он умел, а это нынче редкость. К тому же, у него была большая практика со слабыми игроками – на фронте, в периоды затишья, после выполнения всех предусмотренных уставом действий, офицеру практически нечего делать. Вот и убивал он своё время турнирами с другими офицерами, проводимыми в выходные дни.

Это не сделало его великим шахматистом, он никогда не побеждал на подобных турнирах, но он стал очень опытным на дилетантском уровне.

Шварц извлёк из портфеля какую-то книгу и начал читать, чтобы скрасить себе ожидание своего главного шахматного оппонента.

Но Филатов задерживался, что было неожиданно, ведь он всегда приходил без задержек – это был шанс.

– Здравствуйте, – подошёл Аркадий к директору реального училища.

– Здравствуй, юноша, – отвлёкся Александр Яковлевич.

– Не против партии? – сразу предложил Немиров, сделав это намеренно самоуверенным тоном.

Шварц осмотрел его с ног до головы.

– В качестве разминки, – добавил Аркадий.

Резон в этом был. Если окажется, что Немиров слаб, то это не займёт много времени, а если окажется, что он хорош, то это будет, как минимум, интересно.

– Что ж, – Александр Яковлевич переместил закладку на актуальную страницу и положил книгу на край стола.

Этим он показывал, что уже считает Аркадия недостойным противником – даже книжку далеко убирать не надо.

Шварц бросил монетку и ему выпала решка – он играет чёрными.

Аркадий начал с е2 на е4.

Оппонент ответил е7 на е5.

Далее начинается поле для большого количества вариантов, и для Немирова, и для Шварца.

Аркадий сумел разглядеть Итальянскую партию, но не поддался ведению его по канонам дебюта, что слегка удивило Шварца – он понял, что соперник не так прост.

Дебют Немиров провёл красиво, но в миттельшпиле всё пошло наперекосяк. Он допустил серию болезненных ошибок, которые понял уже постфактум, что, несомненно, усугубит его положение в эндшпиле. Шварц тоже это понял, но по его лицу было видно, что впечатлён некоторыми оригинальными ходами Немирова – часть провалов он сумел грамотно купировать. Это всё его опыт, которого не ждёшь от наглого и самоуверенного юнца, залупнувшегося на старшего.

К миттельшпилю прибыл директор Филатов, который поздоровался с ними и стал с интересом наблюдать за неожиданно напряжённой партией между совершенно неравными оппонентами.

Эндшпиль был закономерно паршивым для Аркадия, но он сопротивлялся, полагаясь больше на шахматную интуицию, нежели на какие-то заготовленные комбинации. Не было у него на этот этап никаких комбинаций – обычно его партии с «одноклассниками» по уровню, к этому моменту, превращались в мясорубку интуиций, а не на какую-то изначально задуманную стратегию уничтожения.

А вот у Шварца такая стратегия была, и он, планомерно и безошибочно, дожимал Немирова.

Но Аркадий не сдавался, отступая и атакуя, чтобы победа не далась противнику малой ценой. Он не «вёлся» на очевидные попытки скормить ему дешёвые фигуры для достижения стратегического превосходства, но решительно бил там, где не видел особого для себя ущерба.

В конце концов, Немирову был поставлен шах и мат, но это точно было нелегко для Шварца, до самого последнего хода.

– Потрясающее упорство, – оценил действия Аркадия директор Филатов. – Где ты учишься, юноша?

– Нигде, господин, – ответил Немиров.

– Удивительно, – хмыкнул Филатов.

– Это было интересно, – признал Александр Яковлевич Шварц. – Не ожидал.

– Я узнал сегодня много нового, – улыбнулся Аркадий. – Сегодняшний день точно сделал мою игру лучше.

– Где ты научился так играть? – спросил директор Шварц. – Ты хорошо ответил на мою Итальянскую партию – видел что-то подобное у отца Никодима, а он очень опытный шахматист.

– К сожалению, не знаком с отцом Никодимом, – признал Аркадий. – А играть я научился сам – внимательно изучал шахматный сборник за 1909 год.

– Хм… – хмыкнул Шварц задумчиво. – Нет, для такой игры нужна очень большая практика.

Немиров лишь пожал плечами.

– Бывает же такое, – улыбнулся Филатов. – Что ж, я задержался – был незначительный инцидент между воспитанницами старших классов, но вот он я. Сыграем, Александр Яковлевич?

Аркадий быстро расставил фигуры по исходным позициям, после чего уступил место Максиму Ивановичу.

За начавшейся партией было просто интересно наблюдать. Белые были у Филатова и он начал с Королевского гамбита, а Шварц отказался его принимать.

Дальше Аркадий разобрал классическое развитие этого острого и опасного дебюта. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака блокнот и начал записывать все ходы.

Поединок длился тридцать четыре минуты и закончился ничьей.

– Эх… – разочарованно вздохнул Максим Иванович.

– Да уж… – поддержал его Александр Яковлевич.

– Блестящая партия достойных соперников, – похвалил их Аркадий.

– Это противостояние длится уже два года и счёт, пока что, равен, – произнёс Шварц. – Жаль, что в Астрахани слишком мало достойных противников.

– Это не то слово – «мало», – вздохнул Филатов. – Их практически нет. Увы-увы, но Астрахань я никогда не назову городом шахмат…

– Но вот этот юноша показал, что в нём что-то есть, – посмотрел Шварц на Немирова. – Откуда у тебя такой опыт?

– Я очень внимательно читал сборник и в уме прорабатывал партии, – ответил Аркадий. – И играл с теми, кто готов был сыграть.

– Любопытно, – задумчиво пожевал губу Александр Яковлевич.

– Возможно, мы видим перед собой неогранённый алмаз, – предположил Максим Иванович.

– Не перехваливайте его, – поморщился директор реального училища. – Похвалы в этом деле лишь вредят. Я увидел лишь крепкое знание азов и совершенный провал миттельшпиля, что и привело его к фатальному эндшпилю. Но, да, потенциал есть. Откуда ты, юноша?

– Родом я из Мамоновки, – ответил Аркадий. – Но потом переселился в Фёдоровку, а уже оттуда сюда.

– Мамоновка? – удивился Филатов. – Никогда не слышал.

Окружающие Астрахань деревни и сёла городских жителей интересуют мало, ведь там, как правило, нет ничего интересно. Впрочем, эта ситуация не изменилась даже в 2053 году – многие городские понятия не имеют, какие деревни и где располагаются, пусть до них и десяток километров.

– Нет её уже, – вздохнул Аркадий с грустью. – Холера забрала.

– А семья твоя? – поинтересовался Шварц.

– Нет у меня семьи, – ответил Немиров. – Мамку и батьку, как и братьев с сёстрами, холера забрала. Один я уцелел…

– Это печально, – с сочувствием в голосе произнёс Филатов. – А как же ты тут один?

– Марфа Кирилловна, родственница моя, в город решила перебираться, а я уже с ней, – ответил Аркадий.

– И чем живёте? – спросил Александр Яковлевич.

– Ужель не слышали о «Коктейлях Марфы»? – искренне удивился Аркадий.

– Ах, точно… – произнёс директор реального училища. – Значит, та самая Марфа – это твоя родственница?

Аркадий коротко кивнул.

– Вот почему мне показалось знакомым твоё лицо, – произнёс Максим Иванович. – Я видел тебя в коктейльной будке – это ведь ты готовил всё это?

– Марфа Кирилловна придумала коктейли, а я так – на подхвате был, – ответил Аркадий, отказываясь от авторства. – Научился.

– М-м-м, вот оно что, – покивал Александр Яковлевич.

– Любопытных талантов молодой человек, – улыбнулся Максим Иванович. – Но коктейльная же, насколько мне известно, сгорела дотла?

– Сгорела, – склонил голову Аркадий.

– Говорят, за этим стоят люди из лимонадных будок, – проявил Шварц осведомлённость.

– Конкуренция, – хмыкнул Филатов.

– Администрация давно уже должна была прижать этих вымогателей к ногтю… – неодобрительным тоном произнёс Шварц. – Немыслимо – сжигать чужую будку только потому, что кто-то хорошо зарабатывает. Ведь хорошо же зарабатывали?

– Не знаю, – пожал плечами Аркадий. – Моя работа была коктейли готовить по рецепту.

– А ты знаешь рецепты этих коктейлей? – заинтересовался Александр Яковлевич.

– Мне Марфа Кирилловна велела никому не говорить, под страхом отказа в крове и еде, – покачал головой Аркадий. – Лучше с ней беседу вести – она принимает решения.

Разумеется, Марфа никаких решений не принимает, ведь даже англичанину Аркадий продавал рецепты по своей инициативе – тот уехал очень довольным заключённой сделкой. Марфа не при делах, но знать этого директорам необязательно. Если и состоится их беседа с Марфой, то Марфа будет говорить заранее заготовленные ответы. Нет. Нет. И ещё раз нет.

Аркадия слегка озадачивали какие-то телодвижения Марфы, которая пусть и вышивает платки, которые успешно продаёт в магазин готовой одежды, что на Смоленской улице, но точно что-то задумала.

Возможно, у неё есть какой-то свой план по благоустройству собственного финансового состояния, но в детали она его не посвящает.

От идеи разбогатеть и жить припеваючи она ещё не отказалась, поэтому до сих пор платит Пахому, который ходит по городу вместе с ней. Рубль в день, как и раньше, но он теперь у неё как хвостик и у них от Аркадия есть какие-то секреты…

– Разумное решение, – похвалил Марфу Максим Иванович.

– Как тебя зовут? – спросил Александр Яковлевич.

– Аркадий Петрович Немиров, – ответил Аркадий. – Рад знакомству.

Он уже решил сменить свои Ф.И.О., чтобы больше не отзываться на Алексея. Надоело уже и он устал. От Алексея у него лишь какие-то отдалённые и малочисленные воспоминания, а сам он всегда был и будет Аркадием – личность умиравшего мальчика была подавлена «багажом», который «приехал» вместе с Аркадием.

Возможно, Алексей бы и пережил холеру, но он точно не пережил бы зиму – Марфа бы его к себе точно не взяла, впрочем, как и Александр Ванечкин. Возможно, Алексей бы мог рискнуть и перебраться в Фёдоровку, но и там его шансы на выживание были бы сомнительны. Если бы Аркадий не откормился за зиму на марфиных харчах, не жить бы ему дальше…

– Александр Яковлевич Шварц, – представился директор реального училища.

– Максим Иванович Филатов, – представился директор женской гимназии. – Рад знакомству.

– Вот скажи мне, Аркадий, – заговорил Шварц. – А не позволит ли тебе уважаемая Марфа Кирилловна готовить на некоторых частных мероприятиях, для ограниченного круга гостей? За отдельную плату, разумеется.

– Я обязательно у неё спрошу сегодня, – кивнул Аркадий. – А что за частные мероприятия?

– Ты мог слышать, что в городе есть салоны для благородных и уважаемых господ, – сказал Шварц. – Я вхож в некоторые из них и будет очень приятно, если в этих салонах будут подаваться изысканные коктейли, по которым уже начала ностальгировать астраханская общественность…

Естественно, все будут знать, кто именно «возродил» коктейли и сделал их доступными исключительно для благородных и уважаемых господ.

– Я постараюсь убедить Марфу Кирилловну, что это дело правильное и нужное, – улыбнулся Аркадий.

– Вот это деловой настрой, – сказал директор Филатов и довольно хохотнул. – Значит, ты хочешь шокировать публику в салоне мадам Бетанкур?

– Несомненно, это внесёт определённое оживление, – усмехнулся Шварц. – Юноша, очень постарайся уговорить уважаемую Марфу Кирилловну, ведь это сулит для неё неплохую выгоду. Естественно, я рассчитываю на хорошие скидки – все напитки оплачивать мне.

Это репутационное действие, поэтому брать деньги с уважаемых господ директору не с руки.

– Я буду очень убедительным, – пообещал Аркадий.

* * *

– Это божественно, молодой человек! – сообщила Немирову какая-то девица в роскошном красном платье моды XVIII века.

– Благодарю за похвалу, – поклонился ей он. – Рад стараться.

– Ещё один «Закат над Сан-Франциско»! – потребовала она.

Пахом, ассистирующий ему в подсобке, расположенной за барным столом, начал крошить шоколад на здоровенной тёрке, что было слышно из-за приоткрытой двери.

Аркадий быстро изготовил привычный коктейль, лидирующий у посетителей салона по спросу на коктейли.

– Прошу, миледи, – вновь изобразил он поклон, протягивая коктейль.

Одет он был сообразно обстановке: сегодня в салоне тематическое событие, посвящённое моде Российской империи времён Екатерины II, поэтому на нём яркий синий костюм пажа, сшитый по заказу мадам Бетанкур.

Мимо прошёл директор Филатов, обряженный в настоящие латные доспехи, но это тут не анахронизм, а калька с традиционного изображения различных герцогов и королей на картинах – даже Пётр I, хоть в бою никогда не надевал латы, неоднократно был запечатлён в доспехах. А ещё это такая шутка – местные благородия любят пошутить и повеселиться…

– «Кока-колу» мне, – потребовал севший за барную стойку губернатор Соколовский.

Он изображал Меншикова, отличавшегося яркими цветами одежды и экстравагантными дизайнами.

Аркадий быстро налил в стакан колы, из бутылки, стоящей в ледяной ванне, находящейся под барной стойкой.

– Уф… – выдохнул губернатор, залпом выпив весь стакан. – Упаришься плясать в этом наряде…

Он слез со стула и пошёл в соседний зал, танцевать дальше.

Пахом принёс покрошенный шоколад, разделённый на разовые дозы для коктейлей.

«Кстати о дозах…» – посмотрел Аркадий вправо.

Девушка, максимум, лет восемнадцати, тщательно раскрошила специальной палочкой таблетку кокаина, сложила из него дорожку и занюхала её специальной трубочкой.

У неё есть целый пенал юной кокаинщицы. Причём видно, что это не случайные отдельные атрибуты, а тематический ансамбль из приборов единого дизайна, упакованный в обитый кожей деревянный пенал.

Тщательно потерев нос, девушка слезла со стойки и пошла дальше – дотанцовывать.

Наступило временное затишье.

– А чой-то она там?.. – тихо спросил выглянувший из подсобки Пахом, головой мотнув в сторону места, где сидела кокаинщица.

– Дурью маются они, – пренебрежительно махнул рукой Аркадий.

– А-а-а… – сделал вид, что понял, Пахом.

Под кокаином они могут танцевать ещё долго, но нюхали тут не все, поэтому уставшие танцоры начали стягиваться в помещение с баром.

Аркадий заработал руками, автоматически готовя заказываемые коктейли. Вечер ещё далёк от завершения, а уже видно, что директор Шварц очень дорого заплатит за этот его широкий жест…

«Кока-кола», как и ожидалось, лидировала. Шварц согласился платить по тридцать копеек за стакан, но с условием, что если количество проданных порций превысит пятьдесят, то цена за все следующие стаканы снизится до двадцати копеек. Уже превысила.

Первый этап увеселительных мероприятий салона был сорван тем, что лица, одетые как аристократы XVIII века, дружно хлестали «кока-колу» и наслаждались молочными коктейлями.

Это явление вызвало недовольство мадам Бетанкур, которая, естественно, никакая не мадам Бетанкур, а Анна Николаевна Буракова, дочь купца второй гильдии, Петра Елисеевича Буракова, крупного оптовика леса. Вот это тот самый человек, который крутит сотнями тысяч и по нему не видно…

Директор Шварц извинился перед ней, обряженной как некая фаворитка Её Императорского Величества, а она извинение приняла, поэтому заминка была сглажена.

В бар прибывало всё больше людей, что создавало всё больше заказов.

– Мне «Оздоровительный», – села за стол сама мадам Бетанкур.

– Сию секунду-с, – ответил Аркадий.

Огуречный коктейль был приготовлен и поставлен перед организаторшей, которая, перед употреблением, отчаянно затёрла свой красный нос.

«Мы там от холеры дохнем, в голодные годы кишки на позвоночник наматываем…» – появилась у Аркадия назойливая мысль. – «Детей зимой хороним, весной горбы гнём на поле…»

Он попытался отогнать эту мысль, но она никак не желала уходить.

«… чтобы эти круглый год куролесили», – завершилась мысль. – «Чтобы кокс долбили, жрали и пили в три горла».

Мысль была будто бы чужая, но, в то же время, будто бы своя.

Она была предельно понятной, но Аркадий осознавал, что сейчас не время и не место, чтобы это обдумывать.

«Отголоски Алексея», – догадался Немиров.

Коктейль «Оздоровительный» пошёл впрок, поэтому мадам Бетанкур разложила свой пенал пожилой кокаинщицы и изготовила себе дозу. В отличии от той юной особы, у мадам Бетанкур в наборе есть специальная ложечка, с которой удобнее занюхивать.

Аркадий и не знал, что это «увлечение» было настолько распространено среди бомонда… (2)

«Хорошо, что героином не укалываются прямо на моей барной стойке», – подумал он.

Поправившись, мадам Бетанкур поманила к себе какую-то женщину лет сорока, одетую в траурный чёрный, и начала с ней беседовать о всякой ерунде наподобие моды в САСШ, Франции и Англии.

Аркадию было не до вслушивания в эту беседу, он тут коктейли разливал, как проклятый, но он ловил на себе неопределённые взгляды этой женщины в чёрном.

Вечер шёл, танцы окончательно завершились, поэтому мужчины отправились в сигарную, чтобы побеседовать о каких-то важных мужских вещах, а женщины остались в барной комнате, чтобы иссушить все запасы Аркадия.

– Что посоветуете, юноша? – подошла к барной стойке женщина в чёрном.

– Рекомендую наиболее популярный коктейль «Закат над Сан-Франциско», – без раздумий ответил Аркадий. – Сочетание молока и шоколада подчёркивается нотками карамели – добавляю её специально для посетителей салона мадам Бетанкур.

Карамель была лишней, коктейль получался слишком приторным, но директор Шварц настоял – он хотел, чтобы этим вечером было что-то новое, чего не было на улице.

– Что бы выпил ты сам? – спросила женщина.

«Оздоровительный» рекомендовать неэтично – это его продукция…

– Воды, – ответил Аркадий.

– Почему это? – удивилась женщина.

– Вода полезнее, – пожал плечами он. – В ней нет сахара, а это уже хорошо.

– Чем тебе не по нраву сахар? – заинтересованно спросила женщина.

– Сахар вреден для зубов, – ответил Аркадий. – А зубы надо беречь смолоду, как честь.

– Хм… – хмыкнула женщина задумчиво, а затем улыбнулась. – Тогда мне воды.

Аркадий вытащил из ледяной ванны кувшин с водой, используемой им для коктейлей, после чего налил этой свежей колодезной воды в чистый стакан.

Чтобы подчеркнуть элитарность напитка, он поместил в стакан самодельный зонтик и нанизал на край дольку лимона.

Женщина с благодарностью приняла стакан и начала медленно пить воду.

– Выпей со мной, мальчик, – попросила она.

Аркадий кивнул и налил себе воды.

– За здоровые зубы и непорочную честь, – сказала она.

– Аминь, – улыбнулся Аркадий.

Они чокнулись стаканами и осушили их залпом.

* * *

Начало июля 1911 года, а Аркадий не продвинулся в фазе плана ни на шаг.

Он нанял целых шесть репетиторов, с которыми усиленно занимается по семь часов в день – денег это отнимает солидно, но они у него теперь есть.

Директор Шварц, несмотря на проявляемую благосклонность к Аркадию, чьи услуги позволяют директору иметь непременный успех в салонах, уклоняется от прямой беседы. Он не хочет обсуждать идею того, что Аркадий может поступить в его реальное училище и сдать хотя бы четыре класса экстерном.

Такое возможно, технически осуществимо, даже все шесть классов, но всё зависит от желания директора.

Аркадию, пока что, плохо даются законы божьи, обучение которым он считает бессмысленным расходованием не бесконечного времени, а с остальным у него нет никаких проблем.

Даже немецкий, который он начал учить по причине того, что знает, что ждёт страну в недалёком и далёком будущем, даётся ему гораздо легче, чем эти божественные законы.

Возможно, всё дело во внутреннем сопротивлении рационального разума – он подсознательно считает эти знания бесполезными, поэтому не может заставить себя серьёзно концентрироваться на этом. А возможно, что у него просто плохой репетитор.

– Хм-м-мф… – занюхнул артист понюшку и щёлкнул пальцами. – Мне кока-колу!

Аркадий, отточивший свои навыки до бритвенной остроты, налил в стакан шипучий напиток и передал его заказчику.

Видимо, посетители посчитали, что самое лучшее место для употребления кокаина – это барная стойка. Или они находили удовольствие в молчаливой компании Немирова, или просто место удобное…

«Надо выводить Шварца на разговор, с однозначным ответом», – подумал он. – «Мальчика себе нашли, что ли? Разливаю тут напитки, слушаю бред упоротых мудаков…»

– Я бывал в Америке… – заговорил артист, который перед этим исполнял какую-то песню на итальянском. – Скажу я тебе, малец, кока-кола там намного лучше этого пойла…

– Да-да, конечно, – не стал спорить Аркадий. – Америка же.

– Вот! – артист ткнул в него пальцем. – Потому что это Америка!

Немиров понятия не имел, что там наливают в качестве кока-колы в Америке, но полагал, что напиток очень сильно отличался от того, что он пробовал в 2053 году.