Текст книги "Нет покоя нечестивым (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Постояв несколько минут на вершине дюны, Иван послушал монотонное пение барханов и понаблюдал за возможными движениями посторонних.

В ходе путешествия он встречал ящериц-хамелеонов, прекрасно маскирующихся под песчаную местность. Иван бы отдал все деньги на своих офшорных счетах за свою хэбэшную «афганку»[4]4
  «Афганка» – жаргонное название полевой формы военнослужащих ВС СССР, официально утверждённой приказом МО СССР № 250 от 4 марта 1988 года, но в ОКСВА её полноценно применяли, начиная с 1984 года. Также её называли «эксперименталкой», «полёвкой», «варшавкой», но после вывода ОКСВА из Афганистана за этой формой устойчиво закрепилось название «афганка». Изготавливалась по ТУ-17-08-194-84, при изготовлении применялось два артикула: хб-ткань и «стекляшка», то есть та же хб-ткань, но с добавлением лавсана, читай синтетики.


[Закрыть] и автомат хотя бы с одним полным магазином.

«Мечтать не вредно, но и не полезно», – подумал Иван, начав спуск с дюны.

Затем он услышал отдалённый выстрел. Сначала было трудно в это поверить, но Иван, всё равно, инстинктивно упал на песок.

Далее, спустя считаные секунды, до него донёсся ещё один раскат выстрела, а следом ещё с десяток. Направление – восток. Там явно перестрелка из винтовок с продольно-скользящим затвором, судя по интервалу между выстрелами.

Перестреливаться из таких винтовок посреди пустыни – это явно ненормально. Стрелков, судя по всему, двое, поэтому Иван начал лихорадочно соображать.

Летающие броненосцы он бы не пропустил, поэтому люди, а это точно люди, пришли на своих двоих или на некоем сухопутном транспорте, возможно, что на лошадях. Встретились посреди бесплодной пустыни и сразу же нашли повод убить друг друга.

Люди с огнестрелом – это опасно, но и перспективно. Нет, Иван не настолько глуп, чтобы идти туда, к вооружённым людям с транспортом, чтобы попытать удачу. Но наличие людей рядом – это зримое доказательство того, что цивилизация очень близко.

И сразу выходить к поселению, если Иван найдёт его, будет очень глупо. Нужна разведка, изучение положения вещей и так далее.

Варан, вероятно, перестал быть проблемой. Раскаты выстрелов он в своей жизни должен был слышать, причём не один раз, а значит, он уже знает, чем это чревато.

Когда приходит человек с ружьём, хищники, обычно, превращаются в жертв.

Иван встал с песка, отряхнул пыль с одежды и побежал к горам, наметив большую дугу вправо, чтобы, с высокой вероятностью, миновать продолжающих перестрелку дуэлянтов.

//Восемь часов спустя, в каменистой пустоши//

Багровый рассвет обещал жаркий день. Солнце окрашивало желтоватый песок в красное. На песчинках за ночь сконденсировалась влага, уже начавшая испаряться.

Держась из последних сил, Иван копал пистолетом змеиную нору. Риск высокий, но оправданный. Иссушающая жажда уже плохо влияет на прозрачность мышления, Иван чувствует подступающую смерть, поэтому пришлось рисковать. Для безопасности он обмотал руки тканью, но это не самая лучшая гарантия защиты от змеиного укуса.

До этого он попытался прикончить тварь, похожую на геккона, но безуспешно. После этого он всерьёз рассмотрел в качестве пищи крупного скорпиона, но даже если удастся его убить, не было гарантии, что он пригоден в употребление без предварительной готовки. Иван в экзотической кулинарии не разбирался, поэтому не рискнул.

Спустя полчаса раскопок из песка на него метнулось чёрная полоса, с капающим из пасти ядом. Ловкости Ивана хватило на то, чтобы выставить перед мордой явно ядовитой змеи пистолет, а другой рукой схватить её за шею. Действовал он полусомнамбулически, не до конца давая себе отчёт в действиях.

Змея, схваченная за череп, извивалась, но всё, что могла – это плеваться ядом.

Пистолет был уронен, а вместо него взят складной нож. Удар – змея задрыгалась конвульсивно, начав истекать кровью. Иван жадно приник к ране, начав высасывать драгоценную горькую жидкость.

Высосав кровь, он дорезал змеиную голову и вскрыл ей черепную коробку, чтобы добраться до мозга. Когда мозг был сожран, Иван распорол змею вдоль и отделил кишечник, после чего снял кожу чулком. Это с оленя или косули кожу надо томительно сдирать рывками, постоянно подрезая шкуросъёмным ножом, а у рептилий, без исключений, кожа снимается сравнительно легко.

Жарить мясо не на чём, а даже если бы было на чём, победивший дуэлянт может быть где угодно, привлекать его на огонёк – это очень неосмотрительно. Поэтому Иван начал срезать со змеи мясо и жевать его сырьём.

Так змеиное мясо ещё сильнее напоминает курятину по вкусу, только слегка подпорченную. Из-за того, что не пришлось его жарить, мясо имело ещё больше так необходимой Ивану влаги. После таких невыносимых нагрузок, пережитых за последние сутки, организм с искренней благодарностью воспринял даже такую еду, щедро выделив эндорфины.

Расправившись со змеиной тушей, Иван вытер рот, облизал тыльную часть ладони, после чего продолжил своё изматывающее путешествие. Жутко хотелось спать, но это неприемлемый риск, которого он не мог себе позволить.

Когда солнце вошло в зенит, Иван уже не до конца понимал, где находится и что делает. Единственное, чего ему хотелось – спать. Последние несколько часов он мог думать только об этом.

Наконец, его силы были окончательно исчерпаны, поэтому он упал на песок, увязал на копьё несколько рубашек, чтобы сымитировать некое подобие навеса, накрылся им и отключился в ту же секунду.

Сон был тревожным. Звуки, показавшиеся его организму подозрительными, будили Ивана раза четыре.

Несколько раз ему приснились события прошлого. Вероятно, воздействие жары, жажда и лёгкий голод вызвали у подсознания знакомые ассоциации, поэтому Иван во сне перенёсся в Панджерское ущелье. Сон был настолько реалистичен, что сомнений в реальности происходящего даже не возникло, до самого пробуждения.

«Опять снилась эта паскуда…» – подумал Иван, открыв глаза. – «Ахмад Шах Масуд, сука…»

Тогда было жарко. Девять месяцев прерываемой короткими перемириями войны. Ахмад Шах Масуд выбивался из ущелья неоднократно, Иван там положил кучу душманов, настолько много, что, в какой-то момент, перестал считать, но каждый раз упёртый моджахед возвращался с новыми людьми, чтобы вновь повторился очередной оборот человеческой мясорубки. Ахмад Шах Масуд считается многими «экспертами» успешным афганским полевым командиром, но Иван так не считал. Нет, на фоне остальных Масуд был настоящим уникумом, но если бы ОКСВА позволял себе такие потери, какие были обычным делом у Масуда, десять лет этот конфликт бы не продлился…

Встав и стряхнув с себя наметённый за время сна песок, Иван огляделся, не увидел ничего подозрительного и начал сборы. Смотав ткань и закрепив её на спине, он взял копьё и продолжил идти.

Палящая жара никуда не делась, зато он, хотя бы, немного отдохнул и теперь имел силы продолжать путь.

//6 июня 2022 года, в подозрительном месте//

Характер местности сменился. Теперь песка стало чуть меньше, а почва стала каменистой. Идти тяжелее, но, как стало однозначно ясно, уже не надо. Потому что он пришёл.

Впереди, за валуном, за которым укрылся Иван, располагалось скопление саманных домов. Это оазис, так как из-за домов торчат невысокие пальмы, вероятно, финиковые, но это не точно. А ещё там были люди. Не в бедуинских одеждах, как можно ожидать, а в чём-то совсем странном. У мужчин и женщин на головах необычные каркасные уборы из плотной ткани, круглые, со скошенными полями, прикрывающими плечи и глаза. Одежды просторные, преимущественно серые и чёрные подобия туник. На ногах их плетёные из кожи туфли или полуботинки. Все мужчины вооружены холодным оружием, представленным короткими изогнутыми кинжалами.

Посреди поселения стояла башня, на вершине которой Иван увидел дозорного с винтовкой. И сразу стало понятно, что его увидели, так как из поселения выехало шесть человек на низеньких и поджарых лошадях. Не уйти.

Иван вышел из-за валуна и открыто направился к поселению.

Всадники были вооружены фитильными мушкетами, которые были наведены прямо на Ивана.

– Стоять, – спокойным тоном приказал один из всадников, взведя рычаг фитильного замка. – Кто ты такой и что хочешь здесь найти?

Судя по физиономии, типичный европеоид, такие черты лица более характерны для Западной или Центральной Европы, чем для опаленных солнцем песков. Глаза голубые, кожа лица пусть и загорелая, но всё равно светлее, чем у тех же арабов или бедуинов. Нос прямой, без горбинки, челюсть квадратная, покрытая светлой бородой.

– Меня зовут Иваном, – представился Иван. – Я ищу кров и воду.

– Тогда ты пришёл не туда, – ответил всадник.

– Я не собираюсь воровать или отнимать, – вздохнул Иван. – Если есть работа, то я могу заработать себе место в тени и воду из колодца.

Всё, что он слышал о восточном гостеприимстве, ненападении на гостя и прочее – это, так или иначе, связано с мусульманской культурой. Здесь ислама, скорее всего, нет, поэтому надеяться на тёплый приём будет глупо. Но в суровом пустынном быту нередок дефицит рабочих рук, поэтому Иван рассчитывал заработать себе воду и еду на первое время. А дальше он посмотрит.

– Работа? – прищурился главарь всадников. – Бирдан, Камос, отведите его к почтенному Саю. Остальные – за мной, посмотрим, нет ли у него притаившихся неподалёку друзей.

Иван предусмотрительно отбросил в сторону самодельное копьё и пошёл вслед за двумя всадниками, молча поехавшими исполнять поручение вожака.

Неизвестно, что его здесь ждёт, но тут, хотя бы, есть тень, в которой можно выспаться. А ещё его не стали убивать сразу, что похоже на дружественный жест.

«Разберёмся», – подумал Иван.

Глава четвёртая. Тень и вода

//6 июня 2022 года, в пустынном поселении//

Иван посмотрел на домишко, к которому его привели. Построен из камня, потому что древесина – это большая проблема в пустыне, окна маленькие, закрыты кожаными пологами, дверь тоже с плотным пологом. Прямо к дому пристроен сарай, где обитают домашние животные – судя по блеянию, козы.

– Отдай пистолет, – потребовал один из сопровождающих, спешившись и подойдя к нему.

– Держи, – ответил Иван, передавая своё оружие.

Пистолет был передан второму аборигену, который сунул его себе за пояс, как любят делать гангстеры в дешёвых и не очень боевичках. Вероятно, подсмотрел метод у кого-то более бывалого и уважаемого…

– Заходи, – указал первый сопровождающий на полог.

Внутри дома было темно и прохладно. Несколько женщин в прихожей мололи зерно примитивными жерновами, дети тихо сидели там же, наблюдая за этим монотонным процессом. Одежда на всех встреченных людях из грубой шерсти, то есть материальное обеспечение у местных крутится, в основном, вокруг скота, но есть доступ к зерновым, что свидетельствует о какой-то торговле с земледельцами. Это может значить, что относительно плодородные земли находятся не так далеко отсюда.

– Проходи, чужак, – раздалось из следующей комнаты.

Иван оглядел помещение, после чего прошёл дальше.

Стены и потолки дома аккуратно обмазаны саманом, что обеспечивало лучшую термоизоляцию, но плохо сказалось на внутреннем убранстве. Пол был земляным, но плотно уложенным коврами разного качества.

Во время службы в ОКСВА Иван был во многих кишлаках и обилие ковров свидетельствовало о высоком материальном достатке хозяина дома. Потому что ковры там делают вручную, а это очень трудоёмкий и длительный процесс. Даже ходили слушки, что с помощью советских ковров, произведённых на промышленных ткацких станках, некоторые командиры покупали верность отдельных кишлаков.[5]5
  Кишлак – постоянный сельский населённый пункт, распространённый в некоторых странах Средней Азии, Азербайджане и Афганистане. Первоначально, имеет значение «зимовка», потому что в тюркских языках «кыс/киш/гыш» – это зима. Численность населения, при которой кишлак может называться кишлаком, должна составлять не менее 20 человек. Вообще, кишлаками продолжают считаться и те поселения, где обитает свыше 5000 человек. Если бы власть советов всё-таки капитально установилась в Афганистане, обязательно появились бы кишлаки городского типа, кишлаки-спутники, кишлаки закрытого типа, шахтёрские кишлаки, академкишлаки, агрокишлаки и так далее. Шучу, конечно, но всё же… Характерным атрибутом кишлака является наличие четырёх вещей: колодца, базара, мечети и кладбища, обязательно в таком порядке. Канализация в кишлаках обычно не предусмотрена, поэтому санитария оставляет желать лучшего, но местные привыкли. Примечательно, что обученные в СССР афганцы (куча людей из афганского народу, как тогда было заведено, бесплатно кончали лумумбский УДН и иные профильные институты) больше не горели желанием возвращаться в родные кишлаки, предпочтя обитать в Кабуле или других городах, подконтрольных ДРА. Потом им всем, когда режим Наджибуллы был свергнут «воинами-освободителями и доблестными защитниками свободного народа Афганистана», то есть боевиками талибан (организация находится под санкциями ООН за террористическую деятельность, хе-хе), пришёл форменный конец, ибо «честные и справедливые борцы за свободу» их вырезали. И сейчас Афганистан процветает: снова можно забивать женщин камнями, наука никому нахрен не нужна, дороги имеются только те, которые когда-то построили шурави… Электричество? Да нахрена вообще нужно это электричество?! Канализация? Деды жили без канализации и нам заповедовали! Образование? Того, что дают в средневековом медресе, с головой хватит цивилизованному человеку до конца его жизни! Техника, девайсы, медицина? Пха! Единственное, качественных видеокамер не хватает, чтобы в FullHD формате записывать обезглавливание неверных…


[Закрыть] В самых глухих уголках Афганистана даже представить себе не могли, что где-то далеко на севере, в Алма-Ате, работает фабрика, выпускающая многие тысячи ковров в день. Доставка таких, без сомнения, роскошных подарков обходилась недёшево, но афганцы, исторически живущие очень скромно, были готовы на многое, чтобы приподнять свой статус в обществе. И старейшины, стоящие во главе поселений, охотно принимали дары от шурави[6]6
  Шурави – все слышали этот термин, но не все знают его значение. شورى‎ – с арабского «совет», то есть «шурави» – это «советский». В Афганистане до сих пор с уважением относятся к шурави, так как оказалось, что даже самые плохие шурави вели себя лучше, чем американцы. У них была уникальная возможность сравнить разницу подходов, ага. Потому что после шурави остались ГЭС, аэропорты, длинные горные шоссе, тоннели… А США™ не построили ничего. Кто-то может сказать, что в СССР зря разбазаривали собственные мощности, надо было тратить их на дополнительные сорта колбасы и производство джинсов с кока-колой, но я считаю, что сделано всё это было не зря. Действующие ГЭС, несмотря на все эти смены режимов, снабжают электричеством миллионы людей, которые от этого живут качественнее, чем могли бы. По Мосту Дружбы возят грузы, а горные шоссе соединяют между собой провинции, путешествие в которые раньше сопрягалось с трудностями альпинистского характера. Это наследие СССР, ведь ни одна другая страна в мире не сделала столько альтруистических поступков для всего человечества. Реально, больше никто и никогда. Кто-то, из своих очень специфических и националистических воззрений, скажет, что афганцы не заслужили жить, как люди, раз так быстро скатились в сраное средневековье, но попытка дать им нормальную и цивилизованную жизнь была и она заслуживает уважения. Кто ещё так много сделал для афганского народа? Закончилось всё, конечно, плохо, но кто же мог знать? Если бы люди умели предвидеть будущее… но не умеют, увы. Я имею в виду, что несмотря на все недостатки, в основе СССР была заложена очень добрая и хорошая идея, но человечество до этого не имело опыта в этом направлении, поэтому почти ничего не получилось, так как мы все вместе возвращаемся к имперскому кишлаку, медленно, но верно.


[Закрыть] и лояльно следовали указаниям столь щедрых, пусть и странных, людей. Восток – дело тонкое…

– Ты пришёл из пустыни, – констатировал пожилой дядя, сидящий на низком стуле перед столь же низким столом и пьющий воду из пиалы. – Зачем ты пришёл?

Пожилым дядей его можно было назвать только исходя из нынешнего возраста Ивана. В прошлой жизни этот «пожилой» дядя был бы даже младше, чем он.

– Люди называют меня Иваном, – представился Иван. – Я пришёл найти кров и воду. Не безвозмездно.

– Я – белобородый Сай, – кивнул ему пожилой дядя. – Что ты можешь дать нам за место в тени и порцию воды?

Бороды у него не было, но «белобородый» – это, вероятно, титул или звание в местной иерархии.

На вид Саю где-то лет сорок, сорок пять. Он сухой комплекции, если судить по лицу, загорелый, лицо усталое, голубые глаза его наполняет мудрость прожитых лет, на руках, держащих пиалу с водой, несколько глубоких шрамов от звериных укусов. Волосы цвета блонд, с проседью, коротко остриженные и уложенные в пробор направо. Смотрит на Ивана внимательно, наблюдает за всеми реакциями, которые тот себе позволяет.

– Я не знаю, что могу дать вам, – осторожно произнёс Иван. – Потому что не знаю, что вам нужно.

Слова необходимо подбирать очень осторожно. Потому что чужая культура – это минное поле. Минное поле, выстроенное с определённой логикой и с учётом здравого смысла, поэтому пройти по нему, всё-таки, можно, если знать логику, по которой оно строилось.

– Что ты умеешь лучше всего, Иван? – спросил почтенный Сай.

Вопрос хороший. Иван всегда знал ответ, но сейчас может быть не к месту озвучивать его. Или к месту?

– Лучше всего я умею убивать, – ответил Иван.

– В моём селений даже подростки могут похвастаться таким умением, – произнёс Сай. – Ты можешь управляться со скотом?

– Не могу, – честно ответил Иван. – Что за стрельба была в пустыне?

– В нашем селении запрещено решать личные конфликты силой оружия, – ответил старейшина. – Поэтому все желающие выезжают в пески и выясняют всё там.

– Интересный обычай, – хмыкнул Иван. – Говоришь, все умеют убивать?

– Все, – ответил старейшина. – Вижу, что ты был солдатом.

– Был, – не стал спорить Иван.

– На чьей ты был стороне? – поинтересовался старейшина.

– На своей, – произнёс Иван.

Старейшина удивлённо хмыкнул.

– Но на тебе рубашка синих, – отметил он.

– Надел то, что было, – ответил Иван.

– Как ты оказался в пустыне? – спросил старейшина.

– Меня бросили со сломанным пистолетом и одной пулей, умирать от жажды в этих песках, – вздохнул Иван.

– Так, – кивнул старейшина. – И ты, каким-то образом, нашёл наше поселение.

– Удача, – пожал плечами Иван.

На самом деле, удачи в этом было не очень много. Он шёл к горам, потому что подозревал, что там есть реки, а значит и жизнь. Статистически вероятно было встретить людей, даже не дойдя до гор.

– Ты как-то связан с двумя небесными странниками, проходившими недалеко от нас несколько дней назад? – спросил Сай.

Вероятно, "небесные странники" – это два воздушных корабля, двигавшихся в сторону гор.

– Меня выкинули с одного из них, – ответил Иван. – Мы проиграли битву, враги перебили всех моих соратников, а меня решили жестоко казнить.

Сай отхлебнул из пиалы и ненадолго задумался.

– Теперь мне всё ясно, – кивнул он наконец. – Если ты солдат, то должен разбираться в оружии.

– Так, – кивнул Иван.

– Мы можем дать тебе тень и воду, – старейшина подвинул к нему пустую пиалу. – Но взамен ты посмотришь на наши сломанные ружья и сделаешь так, чтобы они вновь стреляли.

– Не могу ничего обещать, пока не увижу оружие, – произнёс Иван. – У вас есть инструменты?

– Есть, – кивнул старейшина. – Что ж, тогда будь моим гостем, прими воду и еду.

– Буду благодарен, – улыбнулся Иван.

Спустя несколько минут пришли женщины с подносами и столиком. Ему подали глиняную миску с варёным мясом, пшеничную лепёшку, очень небольшую, а также чашку с водой.

Пусть в еде не было никаких специй, даже соли, но это была нормальная еда, впервые за долгое время, поэтому Иван был очень ей рад.

Стараясь держать себя в руках, он ел мелко нарезанное мясо, иногда прикладываясь к чашке с водой. В качестве столового прибора была деревянная ложка, уже посеревшая от старости. Иван никогда не был брезгливым, поэтому нормально отнёсся к тому, что санитарные нормы тут, едва ли, соблюдаются. Не ему, недавно сожравшему змею сырьём, а до этого жарившему на костре мясо падальщика, заикаться о соблюдении санитарных норм и повышении уровня гигиены…

– Благодарю за еду, – произнёс он, доев лепёшку. – Сколько сломанных ружей у вас есть?

– Много, – ответил Сай. – Сам увидишь. Идём за мной.

Оказалось, что Иван не был наедине со старейшиной, так как в соседних комнатах было три вооружённых пистолетами человека. Наличие вооружённых людей его не смутило, но смутило то, что пистолеты были не самозарядными, а с продольно-скользящим затвором, что должно относить их к категории очень коротких карабинов, но всё остальное устройство показывало, что это, всё-таки, пистолеты. Иван никогда не видел ничего, что было бы подобно этим уродцам…[7]7
  Пистолеты с продольно-скользящими затворами – увы, но это не выдумка автора, а реальное техническое решение, выработанное неким сумрачным гением… В 1963 году н. э. появился однозарядный XP-100 от фирмы Remington™, который обладал всеми признаками пистолета, но был снабжён продольно-скользящим затвором. Стрелял он специально под него разработанным патроном.221 Fireball™, сделанным с помощью укорочения патрона.222 Remington™. В общем-то, задачи у этой недовинтовки/перепистолета были охотничьими. Отдельные извращенцы любители оригинальных решений заинтересовались этим уродцем, так как он позволял поражать цели на дистанции до 200 метров. Только вот все мы знаем, что если хочешь сделать точный выстрел на такую дистанцию, используй, мать твою, винтовку! Пистолеты созданы для того, чтобы личный состав мог обороняться на близкой дистанции, а всё остальное идиотизм! По этой причине Маузер К96, хоть и стал легендой, не получил такого же распространения как другие пистолеты, более вписывающиеся в критерии оружия самообороны. Германская империя приняла Маузер К96 на вооружение только потому, что не хватало более адекватных пистолетов, а в остальных странах даже не рассматривали его как вариант. Короче, пистолет должен быть пистолетом, а не сраной винтовкой, похожей на пистолет.


[Закрыть]

Возможно, он просто недостаточно часто интересовался оружейными новинками, но что-то подсказывало ему, что к такому неоднозначному конструкторскому решению можно было прийти только от не очень хорошей жизни.

Сам старейшина был вооружён кинжалом с потёртой от частого использования плетёной рукоятью. Видно, что оружие не для красоты и этот человек может сам за себя постоять.

– Следуй за мной, – сказал он Ивану, выходя из своего дома.

Улочки в этом подобии кишлака узкие, но чистые, что свидетельствует о том, что старейшина держит своих подопечных в дисциплине. Опыт пребывания в афганских кишлаках создал в памяти Ивана неоднозначные впечатления: с одной стороны, были чистые и аккуратные кишлаки, где люди жили практически цивилизованно, а бывали форменные козлятники, где грязные и вонючие улицы соединяли обшарпанные дома. Низкая санитария и бардак обычно свидетельствовали об упадке кишлака, а также о слабости местного муллы. Если мулла силён, то есть, уважаем жителями, это перевешивает даже личную некомпетентность старейшины. Но тогда было военное время, поэтому упадок был обычным делом.

Неизвестно, есть ли у этого народа духовные лидеры и религиозные деятели, но это выяснится в ближайшее время. Если Ивана не зарежут.

Они дошли до кустарной кузницы. Кузница была в каменном здании из некогда белого кирпича. Стены её прокопчённые, крыша отсутствует, но виден портативный соломенный навес, вероятно, для особо жарких дней.

Ещё за сотню метров Иван расслышал равномерные удары металла о металл, поэтому сразу понял, куда его ведут.

Крепкий черноволосый парень с комично выглядящими обожжёнными бровями, примерно, тридцати с лишним лет, по пояс голый, стучал молотком по заготовке для изогнутого кинжала или серпа, а мальчик лет двенадцати держал длинные клещи. Судя по внешнему сходству, работают отец и сын.

– Ргин, – обратился старейшина.

– Почтенный Сай, – опустил молот кузнец.

– Этот человек из солдат сочных земель, – сообщил старейшина кузнецу. – Он говорит, что знает, как починить ружья.

Сочные земли? Логика прослеживалась отлично: если здесь выжженная пустыня, то любые земли, даже с незначительной растительностью, будут восприниматься именно сочными.

– Солдат? – спросил кузнец.

Голос его был мягким и низким. В другой реальности и в других условиях такой можно было легко услышать по телевизору, из программы новостей Первого канала.

– Да, – ответил ему Иван. – Покажите мне сломанное оружие.

Пришедшие в негодность винтовки и мушкеты были сложены в пристройке сарайного типа, рядом с большим хранилищем древесного угля. Для изготовления такого угля нужно довольно много древесины, но тут вокруг бесплодная пустыня, поэтому Иван получил очередное подтверждение наличия торговых связей.

Иван решил, что проще будет заняться мушкетами. Таких тут было восемнадцать штук, но об одиннадцати можно было сказать, что их добили насмерть, то есть до неустранимых в нынешних реалиях повреждений.

Всё, что могло послужить запчастями для других мушкетов, уже было снято. Их только на металлолом.

– Ты можешь что-то сделать с этим? – спросил кузнец. – Всё, что можно починить, я уже починил.

– Вот эти одиннадцать невозможно починить, – сообщил ему Иван. – Остальные – всё может быть.

– А ружья? – спросил наблюдавший за ходом инвентаризации старейшина.

– Ружья – это отдельный разговор, – покачал головой Иван. – Их чинить сложнее, поэтому мне нужно что-то взамен.

– Не злоупотребляй нашим гостеприимством, – предупредил его старейшина.

Он предполагает, что Иван должен сделать всё бесплатно.

– Мне нужно немного, – вздохнул Иван. – Путь к сочным землям, еды на неделю и конь. А ещё пистолет и двадцать патронов.

– Конь? – усмехнулся старейшина Сай.

– Ладно, конь не нужен, – легко согласился на уступку Иван. – Но остальное не обсуждается.

Староста задумался. Он вообще, очень задумчивый человек.

– Хорошо, будет тебе еда, конь, пистолет и двадцать патронов, – сказал Сай.

– Тогда я могу приступить к работе? – спросил Иван.

– Приступай.

Иван отнёс ремонтопригодные мушкеты к верстаку, где начал детальный осмотр. Пять мушкетов с ударно-кремнёвым, а два с колесцовым замками.

– Вот эти два я починил, но они не работают, – подошёл кузнец, указав на мушкеты с ударно-кремнёвым замком. – Не знаю, почему.

Разбор показал, что, когда делались эти мушкеты, люди не знали или не хотели знать об унификации, поэтому внешне одинаковые детали разных мушкетов не были взаимозаменяемыми.

Конкретно у этих двух образцов были ударно-кремнёвые замки, ни один из которых не бил по кресалу с достаточной силой, что вызвано несовпадением ударника и кресала. Нет, формально кремень бил по кресалу, только вот искр не давал.

На устранение этой неполадки Иван потратил полчаса. Пришлось разобрать все пять мушкетов и методом подбора найти подходящий замок. Кузнец внимательно наблюдал за ходом работы, но, видно по глазам, не до конца понимал логику действий Ивана. Когда первый мушкет дал образцовую искру, кузнец удивился, но удержал себя от каких-либо реплик, продолжив внимательно следить за действиями Ивана.

Когда уже третий мушкет, после обработки замка напильником, дал прекрасную искру, кузнец Ргин не выдержал и спросил напрямик:

– Как ты это сделал?

– Несмотря на схожесть, эти детали неодинаковы, – не стал скрывать правду Иван. – Я вижу, где не хватает длины курка, а где полка стоит слишком далеко.

Починить удалось только три мушкета с ударно-кремнёвым замком, так как на оставшиеся два, банально, не было запчастей.

– Эти я не смогу починить, – сообщил Иван кузнецу, а затем указал на мушкеты с колесцовым замком. – Что не так с этими?

– Не дают искру, – пожал плечами кузнец. – Я не трогал их, потому что боюсь сломать тонкий механизм.

Не являясь экспертом в ремонте оружия, тем не менее, в оружии Иван понимал больше, чем любой в этом поселении. И пусть о колесцовых замках он только слышал, но там не должно быть чего-то высокотехнологичного.

Разбирать замок предполагалось с помощью отвёрток, но у Ивана в распоряжении было только зубило, поэтому приходилось ухищряться. Устав от этого извращения, он вытащил свой нож и начал разбор уже с ним. Замок первого мушкета «починился» очень легко: внутри обнаружилось скопление песчинок, надёжно заблокировавших движение колеса. Неизвестный оператор попытался насильно прокрутить замок, но лишь оставил царапины на внутренней крышке. Иван убрал песок, поправил кусок пирита в держателе, собрал и скрутил замок, после чего произвёл спуск, показавший, что всё прекрасно работает. Кузнец не был удивлён, но удовлетворённо кивнул, увидев сноп искр.

Со вторым колесцовым замком всё было сложнее. Разбор показал, что в нём тоже были крупицы песка, а внутреннее колесо ездило по жирной пыли, оставшейся от смазки. Но после чистки замок не начал работу. Причина неисправности, как установил Иван спустя несколько минут, таилась в ослаблении пружины, пребывавшей в напряжённом состоянии всё время с момента возникновения неисправности. Разогнув её архаичными плоскогубцами, Иван временно привёл замок в исправность. Что доказал сноп искр после спуска.

На самом деле, это даже не ремонт. Так, перетасовка деталей и доработка напильником…

– Теперь ружья, – сразу же сказал кузнец.

Иван пожал плечами и сходил за винтовками. Всего их было двенадцать.

Винтовки местами начали ржаветь от ненадлежащего хранения, а общее их состояние было паршивейшим, потому что пользовались ими давно, интенсивно и неправильно. На некоторых отсутствовали шомполы, в некоторых стволы были засвинцованы и набиты нагаром до непроходимости пули, где-то затворный механизм заблокирован смятой гильзой, а где-то ствол погнут так, что скоро можно будет начинать стрелять из-за угла.

Иван определил три модели, составляющие список неисправных винтовок.

Одна отдалённо напоминала винтовку Каркано, так как у неё была прямоугольная магазинная коробка, а также поднятая под углом 45° рукоять затвора. Пять патронов в магазине, если оценивать приблизительно, вес – примерно четыре килограмма. Винтовка состояла из тринадцати деталей, не все из них были в полном порядке, но всё должно работать, если избавиться от засвинцовки ствола. Лучший способ убрать засвинцовку – прокалить ствол в горне. Извлечь ствол полностью не удалось, поэтому Иван снял деревянное цевьё, прицельные приспособления и понёс винтовку к огню. Спустя семь-восемь минут свинец вытек из ствола, частично прихватив с собой пороховую сажу.

Окончательная чистка шомполом с куском ветоши привела к тому, что через ствол стало отлично видно приёмник для патронов.

– Что ты сделал? – спросил кузнец Ргин.

– Когда стреляешь из винтовки, пуля разгоняется до высоких скоростей, нагревается и оставляет в нарезах свинцовую пыль, – ответил Иван. – Если не чистить оружие своевременно, пыль накапливается, после чего трамбуется и забивает нарезы, что сначала снижает точность стрельбы, а затем делает стрельбу невозможной.

– М-хм, – неоднозначно произнёс Ргин.

Видимо, ничего не понял. Ивану было всё равно.

Второй тип винтовок ничего не напоминал, а был, по-своему, уникален. Например, приклад из металлической рамы, прицел апертурный, то есть закрытый, а мушка обрамлена металлическим кольцом. В магазин умещалось, примерно, семь патронов, но это более точно, так как у него был кусок гильзы для прикидки. Весила эта штука около трёх с половиной килограмм, может, чуть меньше. Образец, выбранный Иваном, имел сложное заклинивание, то есть патрон почти перекусило пополам из-за неправильного запирания. Из-за особенности подачи патрона пуля осталась в стволе, а порох сдетонировал, что, вероятно, наложилось на порядочную освинцовку. Затвор треснул, пуля спрессовалась где-то в первой трети ствола, поэтому выбить её оттуда затруднительно – типичный сложный случай. Как за неё браться, Иван не знал, но всё же полностью разобрал винтовку, чтобы знать, как она устроена.

Третий тип был похож на винтовку Мосина, внешне и по количеству деталей – семь единиц, которые просто невозможно установить неправильно. Правда, детали сильно отличались от оригинальной Мосинки, но это другой мир, поэтому неудивительно. Магазин вмещал, примерно, пять патронов, а весила эта штука, в целом, около пяти килограмм. Образец, взятый Иваном, имел повреждение затвора вследствие взрыва патрона, который не смог покинуть ствол из-за проникновения инородного тела внутрь ствола. Пули тут применяют безоболочечные, поэтому пулю размазало об инородный предмет, вследствие чего ствол вздуло. Не подлежит восстановлению в нынешних условиях.

До заката он успел привести в порядок только три винтовки первого типа, а после стало невозможно работать из-за отсутствия света.

Ночевать ему разрешили в доме старейшины, который был доволен тем, что его воины получили целых три нарезные винтовки в исправном состоянии. Судя по всему, с патронами у них проблема не так остра, как с самим огнестрелом.

На ужин такое же варёное мясо с лепёшкой и чашкой воды, Иван поел и лёг на одеяло, постеленное в гостевой части дома. Гостевая часть – это небольшая комната недалеко от хозяйской спальни.

Впервые за всё время в раскалённой пустыне, Иван проснулся не от слепящего солнца, бьющего прямо в глаза, а от того, что его разбудили. Разбудила молчаливая пожилая женщина, вероятно, жена Сая.

Дали завтрак: маленькую лепёшку из грубой муки, а также чашку воды.

В молодости Иван был гораздо сильнее этого парня, которому не посчастливилось лишиться своего тела. Иван ведь хорошо питался, с десяти лет всерьёз увлекался лёгкой атлетикой, в восемнадцать лет получил золотой значок ГТО. Что всё это значило? А значило это то, что ему необходимо развить физические параметры этого тела до достойного уровня, потому что от этого может зависеть его выживание.

Поэтому Иван, как покончил с завтраком, вышел на задний двор дома старейшины и начал отжиматься.

– Что ты делаешь? – вышел на задний двор Сай.

– Тренируюсь, – ответил Иван, не прерывая упражнений.

Старейшина ничего не ответил, но понаблюдал за ним несколько минут, после чего вернулся в дом.

Спустя полчаса упражнений, Иван стёр со лба пот и пошёл к кузнице.

Ргин с сыном уже были на месте. На этот раз, они плавили точно непригодные к ремонту стволы мушкетов в горне. Сталь всегда стоит дорого.

– А пистолеты у вас есть? – спросил Иван вместо приветствия.

– Пистолеты? – спросил кузнец. – Есть. Твой и ещё несколько. Сможешь починить?

– Посмотрим, – неопределённо ответил Иван.

Кузнец принёс четыре пистолета. Один его, второй точно такой же, третий совершенно другая модель, формой отдалённо напоминающая Тульский Токарев, а четвёртый… Так Иван узнал, что в этом мире существуют револьверы, причём на чёрном порохе, с капсюлями.

– Мы не знаем, как стрелять из этого оружия, – поднял кузнец револьвер. – Надо порох насыпать, как говорят воины, потом положить пулю. Я насыпал, положил пулю – не стреляет.

Исследование револьвера показало, что он капсюльный, то есть эти пустынные кочевники упустили этап, на котором нужно поместить в специальные пазы на барабане капсюли.

– Ты знаешь, что с ним не так? – спросил кузнец Ргин.

– Знаю, – ответил Иван. – Он вам достался в таком виде или были какие-то принадлежности?

Ргин не ответил, вместо этого сходив в пристройку. Оттуда он вышел с поясным патронташем в руках. Брезентовая ткань, из которой был сшит патронташ, имеет пятна запёкшейся крови. Значит, хозяин расстался с револьвером не добровольно.

В подсумках обнаружились порции пороха в сухой бумаге, жестяная коробочка с капсюлями, а также круглые свинцовые пули. Логика перезарядки дульнозарядного оружия Ивану была знакома, а ещё он видел и держал в руках Кольт Патерсон, когда-то давно, в Афгане. Один старый пастух пытался убить его из такого реликта, механизмом напоминающего то, что Иван держал сейчас в руках.

Здесь есть рычаг-шомпол, с помощью которого нужно спрессовать порох, а затем пулю, после чего вставить капсюль в заднюю часть каморы барабана.

Аккуратно, без уверенности в действиях, Иван повторил эту процедуру, причём, когда капсюль практически идеально влез в отведённую для него камору, кузнец поражённо охнул.