Текст книги "Солдат Рон (СИ)"
Автор книги: Нариман Ибрагим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)
– Я готов. – подошел к машине Рон.
Проходящий мимо механик из того же взвода, что и он, с ухмылкой посмотрел на эту картину.
– Неужели какая-то цыпочка из штаба запала на твоего червячка, Уизли? Ха-ха! – рассмеялся он. – Видимо цыпа очень влиятельная, раз к тебе эскорт с водителем отправили!
– Единственная цыпочка, которая могла бы на него запасть, сейчас в школе уроки учит! – прокомментировал подошедший поглядеть на штабников Тариан, который служил с Роном в том же танке Mark F первого взвода, четвертого эскадрона, второго батальона, одиннадцатого гусарского полка, Королевской танковой бригады Его Величества.
– Иди ты, Тариан. – беззлобно ответил на это Рон, садясь в Кадиллак.
Ехали в молчании. Говорить с этим штабным Рону было не о чем, а водитель был занят прорывом через грязь, весьма характерную для Франции поздней осенью. Авторитетные источники в эскадроне поговаривают, что бывает грязюка и похуже, но Рону с трудом в это верилось. Даже Mark F, серьезный танк, иногда повреждал траки на полигоне, а всё из-за этой французской грязи с весьма подлыми камнями в своём составе. Что может быть хуже? Как версия может рассматриваться русская Сибирь, но Рону кажутся очень неправдоподобными слухи, будто служивший во время интервенции в Россию, какой-то дядя, какого-то стрелка, с какого-то соседнего эскадрона, лично вытаскивал грузовик, застрявший в... дороге. Якобы там дороги осенью превращаются в болота, которые и танк могут засосать. Бред же, ну?
В общем, прорвавшись через октябрьскую грязь, они доехали до штаба. Внутри их встретил знакомый Рону штабс-сержант Коулман, который с широченной улыбкой на лице провёл его в кабинет к командиру Королевской танковой бригады, бригадиру(1) Маркусу Конли.
– А вот и наш герой! – ни разу его не видевший бригадир Конли радушно встал из-за стола и подошел пожать руку. – Как служба, младший капрал Уизли?
– Сэр, отлично, сэр! – Рону успели кое-что вбить в голову касательно дисциплины и субординации. Главное – чем выше звание, тем более чёткий и молодцеватый требуется ответ. – Младший капрал Уизли по вашему приказанию прибыл!
– Вот! Бравый солдат! Поколение, идущее нам на замену! – удовлетворенно похвалил его бригадир. – Знаешь, зачем тебя позвали?
– Никак нет, сэр! – уже чуть более спокойно ответил Рон, не переставая стоять по стойке “Смирно”.
– Вольно, солдат. – разрешил ему бригадир. – А позвали мы тебя сюда, чтобы вручить заслуженную награду. Воинская медаль, за храбрые действия при организованном отступлении с занятых противником позиций, за уничтожение артиллерийской батареи в ходе этого отступления, за уничтожение не менее двадцати вражеских пехотинцев и артиллеристов. А за образцовое знание устава и своего оружия, за выдающееся освоение материалов капральских курсов, тебе присваивается внеочередное звание капрала, солдат!
С этими словами Рону на китель была прицеплена медаль с изображением действующего монарха на лицевой стороне, то есть Георга V, что там было на обратной стороне, Рон будет внимательно изучать позднее, когда вернется обратно в расположение. Следующим врученным был наградной лист и лычки капрала. Теперь Рон понял, зачем секретарь бригадира забрал у него военный билет перед тем как впустить в кабинет. Скорее всего сейчас в него вписываются данные о присвоении звания.
– Служи достойно, капрал! – напутствовал его бригадир, похлопав по плечу, а затем склонился к его уху. – А теперь, тебе следует поговорить с определенными людьми, которые ждут тебя в соседнем кабинете. Ничего серьезного, но внимательнее с ними. Много не болтай, это внутренняя безопасность, если будут задавать всякие вопросы по делам в бригаде, отвечай, что сам только перевелся, ничего не знаешь, знакомств не завёл, в общем, активно включай тупого солдата, хорошо?
– Есть включать тупого солдата, сэр! – улыбнулся Рон. Хотя в душе начало появляться беспокойство. Что за люди, зачем им именно он?
– Молодец! – ещё раз похлопал его по плечу бригадир. – Секретарь тебя проводит, заодно выдаст тебе твой военный билет. Гордись, это вообще неслыханный случай, чтобы за простого солдата говорили такие люди! Может тебя по ошибке в пехоту завербовали?
Рон сейчас вообще ничего не понял. Что за люди, которые говорят за него? Почему он говорит, что его по ошибке завербовали в пехоту?
В лихорадочных раздумьях, Рон проследовал до соседнего кабинета, дверь в который открыл секретарь. Этот кабинет оказался учебной аудиторией, которую скорее всего использовали для политзанятий и брифингов.
– Мистер Уизли... – из полутьмы кабинета раздался тихий и весьма прокуренный голос. – Рад, что мы наконец-то смогли встретиться.
Рон вгляделся во тьму. За одним из учебных столов был виден силуэт человека.
– Капрал Уизли, сэр. – поправил неизвестного, а заодно представился Рон.
– Да, уже капрал. – словно своим мыслям задумчиво ответил неизвестный. – Грэй, включай плёнку.
Затарахтел здоровенный кинопроектор, дав освещение на белое полотно.
Изображение заставило Рона покрыться холодным потом. Это оказались кадры того, как он героически ставил на ноги раненых солдат в прифронтовом госпитале. В тот день он как-то упустил выражения лиц медсестер и начальника госпиталя, особенно их выпученные глаза. Вот солдат с безнадёжно загнившим проникающим ранением груди делает уверенный вдох, так как рана буквально выдавила из себя гной и отмершие ткани, полностью сросшись до состояния уродливого шрама. Он очень ослаблен, но в кадре чётко видно благодарную улыбку, на которую Рон не обратил внимания, так как перешел к следующей кровати, у которой стоял предельно внимательный хирург, держащий в руках блокнот и готовый записывать абсолютно всё. Глаза его напоминают глаза долгопята, который был застигнут в разгар акта дефекации, то есть выпучены и удивлены. Рон устало вздыхает и производит исцеление солдата с разрубленным пехотным тескаком черепом. Кости не срастаются, о чём он как-то отстраненно предупреждает врачей, чисто на всякий случай, но вот плоть освобождается от загрязнения и гноя, что существенно увеличивает шансы солдата на выживание. В следующем эпизоде Рон исцеляет раненого, выжившего после взрыва. У него нет левой ноги, а лицо и практически вся левая половина тела обожжена. Рон проводит палочкой и раны затягиваются, из некоторых вместе с гноем выделяются пропущенные хирургом осколки.
– Достаточно. – потребовал неизвестный у человека по имени или фамилии Грэй.
Экран медленно угас, а проектор зашелестел продолжающей по инерции крутиться катушкой.
– Что же вы так, капрал Уизли? Имеете паранормальные способности, но так бездарно растрачиваете их на поле боя? – начал говорить неизвестный.
– Для начала неплохо было бы представиться. – напомнил о вежливости Рон. Людей этих он не боялся, вообще, внутренняя безопасность имела над ним мало власти, при условии, что он не топит открыто за Германскую Империю и не орёт о свержении власти короля на каждом шагу. Остальное – вне их юрисдикции. Даже эту плёнку можно объявить великолепной работой гримированных актеров и монтажом. Слабое доказательство.
– У нас есть свидетельские показание десятков людей. Исцеленные, врачи и медсестры, а также медицинские карты исцеленных пациентов. – будто в ответ на его мысли произнес вдруг неизвестный. – А что касается представления... Майор Хадсон, Служба Безопасности МИ-5. А это лейтенант Грэй, мой ассистент. Мы здесь, чтобы задать вам, капрал Уизли, ряд вопросов. Вы согласны ответить на них?
Лейтенант Грэй включил свет. Майор Хадсон оказался представительным пожилым мужчиной, одетым в гражданскую одежду, костюм-тройку. Лицо его не выражало абсолютно ничего. С таким выражением лица можно утром есть пресную овсянку, или вечером тащить закатанный в ковёр труп в багажник машины. Рон такого выражения лица ещё не встречал. А он видел на лицах различных людей и любовь, и приязнь, и равнодушие, и холодное презрение, даже яростную ненависть. Последнюю даже искренне испытывал, о чём больше никогда не забудет и будет жалеть до конца жизни. За эти месяцы у Рона выработалось своеобразное чутьё на людей. Он иногда чувствовал, что от некоторых людей следует ждать дерьма, что некоторым можно немного довериться. Насчёт этого джентльмена чутьё молчало. И это пугало Рона больше всего.
– Да, сэр. – согласился он наконец.
– Отлично, капрал. – кивнул майор Хадсон. – Первый вопрос, кто ты на самом деле?
– Рональд Билиус Уизли, обычный для своих краёв парень, оказался на фронте совершенно случайно, воюю как могу с тех самых пор.
– Не очень подробный ответ, капрал Уизли. – неодобрительно покачал головой майор.
– Да вы не поверите всё равно! – в сердцах выкрикнул Рон.
– У нас есть запись чудесного исцеления, десятки свидетельских показаний, не очень подробно описанные эпизоды применения паранормальных способностей в бою, и ты говоришь нам, что мы тебе не поверим?! – вступил в разговор лейтенант Грэй.
– Спокойнее, лейтенант. – предупреждающе приподнял руку со стола майор Хадсон. – Не думаю, что сейчас уместно повышать голос. Повторю свой вопрос, капрал Уизли. Откуда вы на самом деле?
Рон крепко задумался. Затем решился. “Время хорошо продуманных охренительных историй”. Максимум концентрации, для чего Рон представил, будто сейчас будет лить дезу самому Снейпу. А это та ещё задачка, у него ни разу не получилось.
– Я родился в глухой шотландской деревушке Кеолдейл, из которой в Инвернесс попасть морем проще, чем сухопутным путём, в принципе родители были в городе всего пару раз. – начал излагать легенду Рон. – Деревушка была маленькой, всего четыре дома, отец, Артур Уизли, занимался скотоводством, у нас было небольшое стадо овец. Мать, Молли Уизли, была больше по хозяйству, а другие дети: Билл, Чарли, Перси и два близнеца Фред и Джордж, помогали отцу пасти овец. Обо всём этом я узнал уже потом от матери. Но до восемнадцатого года всё шло своим чередом, пока на Шотландию не упал метеорит. В общем, очень повезло, что старший брат Билл пригласил нас в Лондон. Отец не мог оставить хозяйство, поэтому остался в деревеньке с близнецами и Чарли, а мы с мамой, Перси и сестрёнкой на рыболовном судне отправились в Инвернесс, чтобы оттуда добраться до Лондона. Кхм-кхм.
– Парень, да у тебя в горле пересохло. Держи воду. – лейтенант Грэй налил ему воды из графина.
Рон залпом выпил воду и продолжил:
– Мы добрались до Инвернесса, сели на поезд в Лондон. До Глазго ехали нормально, а затем начался безумный грохот, затряслась земля, а потом я не очень хорошо помню. Очнулся в дороге, где-то близ Йорка, оказывается пассажиры в складчину наняли грузовик, на котором поехали в Лондон, ведь Шотландии больше не было...
Рон сделал трагическую паузу, опустив грустный взгляд. Кажется, нужное впечатление произведено, лейтенант явно чувствуется как сочувствующий, а вот майор до сих пор невидим ментально. Существуют люди, которые сначала не чувствуются ментально, но если твои слова или действия оказывают на них хоть какое-то влияние, они проявляются хоть как-то. Практически все встреченные в этом мире люди как-то проявлялись. Но не Хадсон. Он реально пугает Рона.
– Если тебе тяжело говорить об этом, парень... – сочувственно произнес лейтенант Грэй.
– Кхм. Никак нет, это было очень давно, для меня. – ответил на это Рон. Главное не переигрывать. – Кхм-кхм... Во время одного из толчков грузовик перевернулся и сломался, мы пошли дальше пешком... Далеко уйти не удалось, группа мародеров напала на нас ночью, стреляли, маму и сестру... я и Перси выжили. У нас ничего не было, мама дала Чарли остатки денег и попросила спасти сестру, если бы я тогда только мог... но я научился гораздо позже... Сестру мы несли сколько могли, но она истекала кровью, мы похоронили её в лесу.
Тяжело, но нужно поверить самому, иначе они не поверят.
– В качестве издевательства я получил этот дар. От кого? Я не знаю. Бог или дьявол его дал, мне не ведомо. – продолжил Рон, сглотнув слюну. – Да и плевать. Первое время я им вообще не пользовался, но когда есть захотелось, пришлось использовать все... возможности. Исцелял свои раны, отталкивал врагов, создавал щиты, чтобы защитить себя и Перси от оружия и камней, вы без меня знаете, какое время тогда было...
Что-то дрогнуло в Хадсоне. Маленький ментальный огонёк, едва вспыхнувший и тут же погасший.
– Добрались до Лондона ближе к моим десяти годам. Некоторые места по пути контролировались бандитами, которые устроили там свои маленькие королевства... Приходилось задерживаться, однажды полгода прятались в лесу... Встретили в Лондоне маму. Она выжила после того нападения, как выяснилось. – продолжил Рон. – Я был безумно счастлив тогда, но счастье длилось недолго. Она заболела туберкулёзом из-за того, что спала эти годы на улице. Она сгорела в моих руках, а я не в силах был помочь... Билла в Лондоне не оказалось, он уплыл в САСШ практически сразу после катастрофы.
Рон взял протянутый лейтенантом Грэем стакан и пригубил воды.
– Дальше мы существовали на улице, подрабатывали где удастся, но кому нужны бездомные дети? – продолжил он после паузы на утоление жажды. – А затем нас зажала в тупике шайка беспризорников, таких же как мы. Мы пытались отбиваться, но меня начали забивать, кажется собирались убить. Последнее что видел, это мертвые глаза Перси, которому проломили череп... Очнулся в воронке посреди ничьей земли. Дальше вы знаете.
Повисла долгая пауза. Майор смотрел на Рона немигающим взглядом. Не на того напал, игру в гляделки Рон освоил очень хорошо. Часы пристального зрительного контакта со Снейпом чего-то да стоят.
– Кхм... – обозначил конец паузы лейтенант Грэй. – Нас также интересует какими именно способностями ты обладаешь. Можешь перечислить и описать каждое по-отдельности?
Дальнейший разговор прошел без опасных моментов и напряжения, так как майор Хадсон молча встал и вышел из аудитории. Рон детально описал несколько заклинаний, которые якобы сам разработал, чтобы оптимизировать мощность и облегчить применение. Заклинания были только те, которые он использовал в этом мире, кроме дезиллюминационных чар, их никто... не видел.
Ещё удалось выяснить кое-что про неизвестных людей, которые “говорят за простого солдата”. Оказалось, что существует личность, которая очень неявно наблюдает за Роном и оказывает ему поддержку. Отсюда и медаль, отсюда курсы и стремительный взлёт с рядового до капрала. Всё это действие очень влиятельного человека или людей, которые очень сильно хотят чтобы их не раскрыли, так как все ниточки, которые нашли специалисты из MI5, обрываются в самых неожиданных местах. Например, полковник, подписавший приказ о направлении Рона на капральские курсы, получил взятку от неизвестного никому клерка из министерства обороны, который получил взятку от какого-то рабочего, которого вообще не нашли. Ещё, несколько лордов из Парламента в нужный момент стали обеспокоены судьбой какого-то солдата на линии фронта, поэтому медаль всё же нашла своего героя, хотя военный полицейский, вопреки обещанию, точно не отправлял прошений о награждении. Лейтенант Грэй знал историю взаимодействия Рона с Армией Его Величества досконально, поэтому точно знал, что лорд Ноттингемский внезапно узнал о существовании некоего рядового Рональда Б. Уизли, который совершил героический поступок во время боя, причём он детально знал как именно всё произошло и сколько орудий он уничтожил. В принципе, выяснить такие подробности лорду не проблема, но сам факт заинтересованности!
На самом деле Рон слегка повлиял на лейтенанта с помощью легилименции, поэтому тот выкладывал всё без лишних подозрений. Под лорда копать они не смогли, поэтому загадка, как и кто на него вышел. Сам лорд этой тайной личностью быть не мог, так как действовал слишком топорно и нехарактерно для предыдущих действий неизвестного.
Ответов MI5 не знает, у них столько же вопросов, сколько у Рона.
– Разрешите идти, сэр? – Рон встал из-за парты, почувствовав плавное прекращение действия легкого ментального внушения.
– Мы следим за ходом событий. Но ты тоже будь внимателен. Неизвестно, с какими целями тебя ведут, парень. – напутствовал Рона лейтенант Грэй. – И ещё. Будь осторожнее парень, слишком много хороших парней ежедневно погибают на этих полях. Не стань одним из списка потерь.
– Буду стараться, сэр! – козырнул Рон и развернувшись кругом покинул аудиторию.
Несколько позднее. Там же
– Что думаешь, Джеймс? – спросил лейтенант Грэй.
– Безупречно. – ответил тихо майор Хадсон. – Слишком безупречно. Наблюдаем.
Поселок Ле-Шателье. Две недели спустя
– Подходим. – раздался в шлемофоне Рона голос командира танка, капитан Джеральд Эрикссон. – Стрелки, подготовиться.
Особенностью этих громоздких наушников в танковом шлеме было то, что они работали только на приём, чтобы что-то ответить, приходилось орать на весь танк.
– Пехота на позиции! – раздался нечёткий неизвестный голос в шлемофоне.
– Принято. Жду добро. – ответил на это командир танка.
Рон всматривался в обзорный триплекс в поисках прячущихся врагов. Пока никого, но в поселке каждое окно может открыть огонь.
– Есть добро! Начинаем! – донеслось из шлемофона.
Бензиновые двигатели заревели, толкая танк вперёд. За ними бесшумно заработали паровики, сильно дёрнув Рона и ударив его шлемом о стенку пулемётной башни. На ходу стрелять и смотреть почти невозможно, тряска и вибрация не позволяют даже стоять ровно, подбрасывая его вверх.
Кое-что разглядеть можно, Рон успел заметить, как пехота входит в поселок, внимательно проверяя дома и сараи.
– Танки! Вражеский танки на три часа! – заорал шлемофон голосом индуса Амара, приятелем Рона с капральских курсов. – Командир, танки на три часа!
Рон, напрягшись, прижался к триплексу, постаравшись разглядеть врагов. Действительно, по открытому полю, из небольшой рощи, перепахивая поле одичавшей пшеницы широкими траками, неслись к ним германские танки. В поселке же началась перестрелка.
– Механик, разворот направо на девяносто градусов! – дал команду командир танка.
Танк заскрипел, резко дернувшись, из-за чего Рон чуть не клюнул лицом триплекс. Ему оставалось только наблюдать, так как против танков его пулемёт вообще никакой роли не играет.
– Короткая! – приказал командир. – Наводчики, прицел, цель на двенадцать часов. Поправка два градуса, упреждение ноль! Огонь!
– Поправка три градуса, упреждение ноль! – подкорректировал прицел командир танка.
– Перезарядка окончена! – одновременно доложили заряжающие. Выучка у них отличная, практически идеально в норматив уложились.
– Наводчики. Огонь! – очередной приказ капитана в шлемофоне.
Запахло кордитом(2). Отвратительный запах, напоминающий тухлое мясо. Теперь весь бой, пока наружу не выберешься, будет так вонять.
Комментарий к Эскадрон 1 – Бригадир – воинское звание в британской армии, выше полковника, но ниже генерал-майора. С российскими криминальными группировками и производственными бригадами ничего общего не имеет.
2 – Кордит – модернизированный Абелем и Дьюаром нобелевский баллистит, нитросодержащий бездымный порох. У этих двоих был хай-вай с Нобелем, на почве патента. Дым в бездымном порохе всё же есть, и в кордите он содержит немало аммиака, который в такой концентрации воняет как тухлое мясо, а не как ссанный сортир.
Привет всем, господа и дамы, сэры и сэрухи, леди и джентльмены!
Представляю вашему вниманию новую главу! Эксклюзивно для фикбука и его обитателей! Со-о-о-о-лда-а-а-а-а-ат Ро-о-о-о-о-о-о-он!
Сегодня что-то прямо-таки попёрло, поэтому написал эти 6,5 листа А4, и кусочек следующей главы, но вот что-то решил эту главу опубликовать прямо сейчас! Потому что точно вторую сегодня не допишу. Прошу, комментарии, рекомендации, пожелания, жалобы, идеи и предложения! Вы знаете правила!
====== Пасторальная бойня ======
– Осколочными, ограда на четыре часа, прямой наводкой! Огонь! – раздавал команды командир танка. – Стрелки, не спать! Отсекайте пехоту!
Рон жутко вспотел. На улице было холодно, а вот в танке адски жарко. Воняло тухлятиной, концентрация пороховых газов от снарядов всё увеличивалась, а сам Рон не улучшал ситуацию, продолжая вести огонь, что примешивало к тухлятине ещё и ни с чем несравнимый резкий запах патронного пороха.
Патронов вдоволь, даже если закончатся, в центральном отсеке есть ещё около пятидесяти тысяч россыпью. Сейчас там как минимум трое сидят и с помощью специальных устройств заряжают опустевшие ленты на всех стрелков, поэтому Рон не забывает выталкивать пустые патронные коробки наружу.
Скольких он уже убил? Кажется четверых наповал, ещё двое отползли за укрытия. Дикость? Дикость. Но из башни это как-то не так воспринимается. Вроде да, это живой человек, но...
“Мерлин, это же живые люди!” – ошарашенно подумал Рон, глядя на результаты своей работы, истекающие кровью за недостаточно надёжными укрытиями и в грязи посреди изъезженного гусеницами поля. – “Какого Мордреда я творю?!”
Только сейчас пришла мысль, что он вот так осознанно, без злобы, без ненависти, просто по команде, начал убивать людей. Не под влиянием эмоций, не от ярости за погибших товарищей, просто так. Убивал людей в серой форме, беззащитных против танка, но отчаянно продолжающих стрелять по нему.
“А скольких английских солдат так убили их танкисты? Тысячи! И ещё убьют!” – злость на германцев придушила подавшую вдруг голос рефлексию. – “Огонь! Огонь!”
– Уизли, ещё патроны! – младший капрал Лукас, второй механик-водитель, положил в специальную боковую панель башни пять патронных коробок с лентами к ZB-50. – Экономнее расходуй! Не успеваем набивать!
Вражеские танки были частично уничтожены, а частично отступили обратно в лес. Германские танки с одинаковой скоростью ездят и вперёд и назад, что очень умный ход со стороны их конструкторов. Mark F же пятился назад с черепашьими двумя милями в час.
Слабенькие противопехотные пушки их средних V3A были неспособны пробить английскую броню на такой дистанции, поэтому ретировались сразу как только выяснили этот прискорбный факт. Хотя вибрации и звона, от попадания нескольких болванок в корпус, хватило Рону до конца жизни. В левом ухе до сих пор тихо звенит, даже несмотря на грохот пулемётов и команды командира танка в шлемофоне.
– Механик, поворот налево на сорок градусов! – донеслось из шлемофона.
Это было ожидаемо, так как германские танки уже укрылись в лесу. Рон прекратил огонь, чтобы дать остыть пулемёту. Рон прекрасно знал, что у ZB-50 есть возможность быстрой смены ствола, но в условиях танковой башни это не осуществить, так как пришлось бы раскрутить несколько болтов для этого. Это было одно из упущений конструкторов, хотя на самом деле это упущение военной приёмки. Изначально планировалось ставить английский пулемёт, который разрабатывался компанией Виккерс специально для станка, но у них что-то пошло не так и они не успели, поэтому на готовые танки установили чехословацкие ZB-50. Хотя пулемёт 50 калибра позволил бы бороться и с вражескими легкими танками... Говорят, скоро запланировано перевооружение армии, что коснется и пулемётов, мазутные эксперты прогнозируют, что дадут либо новый ZB-53, обладающий всеми свойствами станкового пулемёта, либо пресловутый Виккерс .50, который все продолжают ждать, ведь отечественный, а значит хороший. Должен быть.
Пока танк разворачивался, Рон пихнул ногой наружу три коробки с пустыми лентами.
– Уизли, сейчас походу в город войдем, за крышами приглядывай, у них могут быть огнеметчики! – передал ему Лукас, забирая патронные коробки.
Работенка у него сегодня адская. В центральном отсеке, рядом с боеприпасами, стоит зарядный станок, в воронку которого нужно засыпать патроны, затем нужно прицепить пулеметную ленту к специальному крючку и крутить рукоять, которая будет толкать ленту внутрь, как в мясорубке, только с другой стороны станка лента выходит уже снаряженная. Так быстрее перезарядка, но происходят осечки механизма из-за испорченной ленты, которые пусть и легко устраняются, но случаются часто. Это стрелкам легко, отстрелял ленту, затолкал её в патронную коробку и толкнул наружу – всё.
С перегревом отдельная история. Рона хорошо обучили на курсах, поэтому стрелял он короткими очередями по пять-шесть выстрелов с перерывами десять секунд, чтобы не допустить чрезмерного перегрева, иногда давая перерыв в минуту, так как нагрев всё равно шел. Последнее, что ему было нужно – привести своё оружие в негодность в первом же бою. О подавлении противника речи не шло, хотя пехота германцев всё же залегла, зато он смог уничтожить как минимум четверых. Судя по трассерам слева, другие стрелки стреляли азартно, но тоже знали меру, чего нельзя сказать о командире танка, который расстреливал пехоту осколочными.
Рон увидел в триплекс, что они уже в поселке.
– Предельное внимание, враг подготовился, наша пехота остановлена на деревенской площади. – предупредил экипаж командир танка.
Рон начал медленно поворачивать триплекс, стараясь выхватить хоть какой-то признак недоброжелателей, но это дело было заведомо гиблым, как их и предупреждали. В условиях города, горной местности или жилой застройки, танки становятся слепыми, беззащитными и уязвимыми. Поэтому рядом с ними обычно принято вести пехоту, которая в этот раз почему-то прошла вперёд без танковой поддержки, вопреки всем тактическим правилам Армии Его Величества.
Деревенька существенно пострадала от германского штурма, когда они брали её после прорыва линии обороны, но здания были на своих местах, Рон даже сумел опознать здание, где ранее располагался штаб седьмой пехотной бригады. Сейчас он располагался в Шалон-де-Шампань, перед которым вырыли новые траншеи и выстроили глубокую линию обороны. Оттуда английские войска германцам будет выкурить очень и очень сложно, так как на второй линии возвели новые железобетонные ДОТы, которые снаряжаются крупнокалиберными орудиями и большим количеством пулемётов. Уж их-то без поддержки тяжелой артиллерии, которую ещё нужно доставить, прорвать очень сложно, если не невозможно.
Так или иначе, танки проехали большую часть деревни, Рон испытал искреннее удовольствие, когда танк выехал на асфальтированную дорогу, так как его перестало трясти, словно руки алкоголика.
К завязшим пехотинцам подъехали без происшествий. Противник занял два крайних дома, которые оборудовал мешками с песком и противотанковыми валами, дабы английские танки просто не проехали домишки с тонкими каменными стенами насквозь. Огонь имперцы вели интенсивный, плотно прижав пехоту к земле.
Рон, как стрелок носовой полусферы, сразу же получил возможность вести огонь. Пулемёт его окончательно остыл, поэтому Рон вытер пот со лба и взял на прицел окно, из которого в почти непрерывном режиме палил германец с пулемётом. Очередь, абсолютно никакой отдачи, а огонь пулемётчика затих.
– Отстрелять осколочные по первому этажу левого дома! Зарядить зажигательные! – приказал командир танка.
Два раската грома, в первый этаж недоступного Рону дома врезались два снаряда, не нанеся существенного урона.
– Наводчики! Огонь в окна первого этажа! – приказал командир.
Снаряды врезались в давно уже потерявшие стёкла окна, взорвавшись внутри яркими огненными вспышками. Несколько горящих людей заметались внутри, их криков не было слышно из-за непрекращающегося стрекота пулемётов и грохота винтовок.
– Перезаряжен! Перезаряжен! – доложили наводчики.
– Правый дом, огонь по окнам первого этажа! – приказал командир.
Снаряды врезались в окна правого дома, разбросав пламя по помещениям, которые быстро охватили соседние комнаты, будто дом заранее пропитали бензином. Снова мечущиеся горящие фигуры. В зоне обзора их было двое.
Рон с ужасом замер и смотрел на горящих людей, потом опомнился и двумя очередями сбил их с ног. Никому он не желал бы такой смерти, как заживо сгореть в химическом огне.
В душе было паршиво, несмотря на все самоубеждения, оправдания и затыкатели совести, всё равно было стойкое ощущение, будто он занимается чем-то плохим.
“Ага, убивать людей – это хорошо! Мерлин...” – с рвущим душу отчаяньем подумал Рон, продолжая обстреливать дом. – “А что если в этом доме не только германцы?”
Последняя мысль заставила похолодеть. Не факт, что гражданских эвакуировали, уж что Рон знал о командовании, так это то, что оно о некоторых вещах совершенно не думает, особенно когда враг стремительно сокращает дистанцию.
Словно в подтверждение его самых поганых опасений, из окна второго этажа выпрыгнула какая-то женщина, упав где-то в саду.
– Мордред подери! – Рон продолжил стрельбу несмотря ни на что, но теперь предельно внимательно смотрел, куда стрелял.
С этого момента он был очень рад, что у него в руках не пятидесятый калибр. На тренировочном полигоне он видел последствия стрельбы из американского Браунинга М2, который одной пулей прошивает две тонких кирпичных стены навылет. Может и больше, с учётом того, что вторую стену пуля прошла очень уверенно. С одной стороны, это позволило бы очень быстро разобраться с противниками в домах, но вот брать на душу ещё и гражданских, женщин и детей, Рону вообще не хотелось. Он считал себя не таким уж и плохим человеком, да и голова сейчас готова была взорваться от увиденного. А казалось, будто его уже ничем не напугать и не удивить. Война упорно доказывает ему, что он ещё много чего не увидел и не узнал.
Бой продолжался, пехотинцы подобрались очень близко и забросали первый этаж правого дома гранатами. Но в этом не было необходимости, так как дома во всю полыхали – выживших там теперь точно нет.
– Противник на шесть часов! – прокричал из шлемофона младший капрал О’Келах, стрелок кормовой полусферы.
– О сука... Орудия развернуть назад! – капитан не сразу среагировал на изменения в картине боя. – Бронебойные зарядить! Механик, разворот на месте на сто восемьдесят!
Танк почти моментально начал разворачиваться, Рон приготовился открыть огонь по приборам наблюдения и пулемётным башенкам вражеского танка, как учили. То, что с тыла вражеские танки, можно было понять по возгласу командира “О сука...”, а для непонятливых был приказ: “Бронебойные зарядить!” Рон всё понял ещё по первой реплике, так как пехота никакой серьезной угрозы нести не может, ибо средств пережить огонь стрелков из башенок у них нет, а танк в тылу – это большая проблема. Броня в корме не такая толстая, как лобовая, поэтому германские танковые орудия вполне могут найти слабое место, через которое доберутся до двигателя, а это верная смерть.
Удар Рон почувствовал отчетливо, а значит фрицы медлить и думать не стали, начав обстрел подставившегося танка. Следующий снаряд пробил корпус и врезался в противоположную стенку. Рон увидел разбрызгавшиеся искры, что было определённо плохим знаком. Следующие звуки в шлемофоне обнадёжили, но не сильно.
