Текст книги "Солдат Рон (СИ)"
Автор книги: Нариман Ибрагим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)
– Неужели этого Оберга нельзя достать другим способом? – удивился Адольф.
– Пробовали в Бонне, но у него телохранители и вообще, там другие люди им занимаются, но появился слушок, что он в Берлине, занимается какой-то непонятной хренью неизвестно где. – ответил сонным голосом Герман. – Всё, не отвлекай.
Через пять минут Герман уже храпел. Адольф же взял почти разгаданный кроссворд из бардачка и принялся его разгадывать. Спать совершенно не хотелось, поэтому, когда с кроссвордом было покончено, он принялся за чтение учебника по истории для старших классов. Занимательное чтиво, уже третья версия учебника, где некоторые вещи подаются совершенно по-другому.
Через шесть с лишним часов, когда для чтения стало слишком темно, а Герман продолжал спать, Адольф от скуки переключал радиостанции. Музыка, песня про какие-то 99 воздушных шариков, послуживших поводом для начала войны(2), мужик, неторопливо идущий к дому, за которым их поставили следить, Адольф откинулся на сиденье.
– Что?! – поднялся он обратно и уставился на мужика в бежевом плаще и фетровой шляпе, стучащего в дверь. – Герман, проснись!
– А? – с недовольством открыл глаза Герман. – Чё случилось?
– Какой-то мужик стоит перед домом. – указал Адольф на происходящее перед ними.
– Может посылка какая, такое уже было... – Герман завалился обратно.
– Ты вообще заинтересован в поимке этого нациста? – разгневанно спросил Адольф.
Он считал себя достойным своего происхождения немцем, поэтому старался всегда выполнять поставленные задачи добросовестно и в срок. Фельдфебель-лейтенанта дают далеко не каждому.
– Лучше пусть, даже если это тот самый Оберг, уйдет к чертям собачьим. – пожелал Герман. – Нам же лучше.
– Ты мне скажи, это он? Быстрее! – попросил Адольф.
– М-м-м... Ага, это он. – кивнул Герман, после того как приподнялся с опущенного сиденья и вгляделся в освещаемого фонарем мужика, стоящего перед дверью и глядящего на их машину. – Можешь позвонить по тому номеру и узнать, что будет дальше.
– Так и поступлю. – Адольф решительно вышел из машины и набрал нужный номер на стоящем рядом таксофоне, поглотившем десять пфеннингов. – Адольф. Цель на месте. Понял.
Вряд ли это проверка, скорее всего этого нациста действительно давно пасли, и упустили бы, будь Герман сегодня один. Вполне может быть, что этот Оберг сюда частенько захаживает.
Адольф подошел к багажнику, дал знак Герману, багажник открылся. Ни один из образцов в арсенале не был ему знаком. Всё трофейное оружие из Сербии осталось у Рона дома, в Германию его законно не провезешь. А жаль.
Небольшой пистолет-пулемет был спрятан в плаще и Адольф направился к дому, где мужичок начал стучать в дверь чаще и активнее, видимо почувствовал что-то.
– Уважаемый, не подскажете мне... – приближаясь с доброй улыбкой, Адольф развел руки в стороны.
– Что вам нужно? – обеспокоенно спросил Карл Оберг.
– Сущая ерунда... – когда дистанция оказалась приемлемой, Адольф выхватил пистолет-пулемет.
Очередь прозвучала не очень громко, но вот подействовала очень эффективно. Порядка десяти пуль прошили тело нациста, и тот завалился на крыльцо дома. В этот момент со словами: “Иду, иду, не надо так тарабанить, Карл...”, открылась дверь. Пожилой мужчина удивленно уставился на наведенный на него ствол.
– Зря ты открыл. – покачал головой Адольф.
– Мой фюрер? – пораженно спросил неизвестный мужчина.
Очередь на остаток магазина. Жилец частного дома вывалился наружу. На тело Оберга упала визитка РАФ и письмо правительству. Всё.
– Поехали. – Адольф сел в машину и спрятал пистолет-пулемет под сиденье. – Быстрее!
Герман быстро завел машину и рванул по трассе прочь из города.
– Твою мать, Адольф, что ты наделал?! – запричитал он. – Теперь придется скрываться! Опять на несколько лет залечь на дно и прекратить активность! Зачем ты их пристрелил?
– Приказ Клумп. – ответил Адольф.
Впервые он убил человека без веской необходимости. Но не чувствовал по этому поводу ничего. Это значит, что нет разницы, в каких обстоятельствах убивать, важно кого и за что...
Район Митте. Точка O *
– Хорошая работа. – похвалила Адольфа Андреа. – Ушли чисто?
– Да. – кивнул Герман.
– Нет. – ответил Адольф. – Пришлось убрать одного свидетеля, старика, к которому пришел Оберг.
– Если вас не видели, значит ушли чисто. – покачала головой Андреа. – Жаль, конечно, что пришлось зачистить свидетеля, но тут либо ты, либо он.
– Кто это был? Вы же следили за домом, а значит знали всё о его владельце? – задал серию вопросов Адольф.
– Разработкой операции занимался Герман. Ликвидировать должен был он, да и не так, как это сделал ты. Но сложилось всё удачно, пусть и с лишней жертвой. – Андреа улыбнулась. – Новичкам везет. Завтра же все газеты узнают о том, что это мы взяли на себя ответственность за устранение этого нациста.
– Герман, кем был свидетель? – в лоб спросил Германа Адольф.
– Обычный гражданин… не знаю, я не очень тщательно выяснял личность жильца, целью ведь был Оберг… – замялся Герман. – Я действовал…
– Небрежно. – прервал его Адольф. – Вдруг этот второй тоже был нацистом?
– Вряд ли. – не согласился Герман. – Слишком удачное совпадение.
– Ладно, обсудите это в следующий раз, Герман, ты там примелькался, поэтому скройся на окраинах, вот деньги, не высовывай носа как минимум неделю, потом мы вытащим тебя в Испанию. – решила Андреа. – Адольф, ты жди дальнейших указаний в другом отеле, отправишь номер на этот пейджер. Умеешь?
– Не совсем. – признался Адольф.
– Уф, ладно. Позвонишь по этому номеру. – дала бумажку Андреа. – Спросишь Паулу. Звони только в случае крайней необходимости.
Герман протянул руку Адольфу:
– Увидимся когда-нибудь.
Адольф пожал протянутую руку:
– Обязательно.
– Адольф, задержись ненадолго. Дам тебе денег. – попросила Андреа.
Герман кивнул ей и направился к выходу.
– Вот, здесь сто марок. – протянула Андреа конверт.
– Не нуждаюсь. – отказался Адольф. – Есть кое-какие запасы.
– Как знаешь. – вернула конверт в свой рюкзак Андреа. – Как себя вёл Герман?
– Странно. – признался Адольф. – Вёл себя пассивно и без особого энтузиазма. Думал, он меня проверяет, но он очень запаниковал, когда я устранил Оберга и свидетеля.
– Нужно будет проверить личность свидетеля, – Андреа задумалась. – буду держать тебя в курсе.
– Я на телефоне. – ответил Адольф.
Район Митте. Хостел “24/7″ *
– Паула? – спросил Адольф.
– Адольф? – услышал он в ответ. – Это ты?
– Да. Что-то происходит? – спросил он.
– Это Андреа. – голос на той стороне трубки был напряжен. – Ты уже знаешь?
– О чём? – не понял Адольф. – Кажется полиция активизировалось, ими улицы кишат.
– Я выяснила про жильца. – не ответила Андреа. – Это был Курт Ребманн, бундеспрокурор в отставке. Член НСДАП с 1942 года. На первый взгляд всё правильно, но вот если присмотреться, у нас гигантские проблемы. Его младший сын является президентом Федерального Управления Уголовной Полиции. А старший идёт по стопам отца и не последняя шишка в бундеспрокуратуре. Это очень плохо. Езжай на точку L в Штеглиц-Целендорф. Дальнейшие инструкции получишь там.
– Принял. – ответил Адольф.
Он достал карту Берлина из внутреннего кармана. Точка L символизировала старый парк, где обретается бездомный-связной, который может вывести по канализации за город.
Такси доставило его до парка Хайнрих-Лаер. Купив в только открывшемся ларьке стакан кофе и газету, Адольф уселся на парковую лавку, выжидая появления бездомного. Согласно инструкции, Минотавр сам постоянно перемещается по парку, поэтому не будет сложностей с его обнаружением.
У всех членов РАФ есть прозвища, просто их не сообщали Адольфу, так как он новенький. Первое прозвище, которое он узнал, было прозвище бездомного-связного. Имена и фамилии ничего не говорят, людей нельзя привязать к каким-то акциям, которые выполнили Ариадны, Минотавры и Тесеи, имена полиции известны давно, Андреа Клумп – изучала социологию в институте Гёте, во Франкфурте-на-Майне, Герман Хартманн – безработный, нигде не учился, раньше проживал в Бонне. Это не секретная, но никому не нужная информация, которая никак не характеризует этих людей, так как с обычной жизнью они порвали. Они стали городскими партизанами, которые никогда не задерживаются в одном месте, всегда зачищают хвосты, нападают внезапно и так же внезапно исчезают. А если не получалось исчезнуть – отстреливались до последнего. РАФ – радикалы, но радикалы адекватные, третье поколение умнее и осторожнее первого.
Адольф не знает других членов фракции, но чувствует, что с этой организацией можно сварить кашу, если они переживут ярость полиции.
Спустя три часа, два стакана кофе и одну шаурму Адольф начал беспокоиться – Минотавр не появился.
Встав с лавки, Адольф направился вперед по парку. Со стороны казалось, будто степенный взрослый мужчина прогуливается по парку, но на самом деле он ищет бездомного, как бы это глупо не звучало.
Минотавра он не нашел, но зато обнаружил целый взвод полиции в спецобмундировании, готовящийся спуститься в канализацию.
– Конец Минотавру… – Адольф, не меняя темп, попытался спокойно пройти мимо полиции.
– Гражданин, здесь проводится спецоперация, прошу вас покинуть территорию. – остановил его серьезный усатый мужик с зелеными звездами на обмундировании.
Адольф кивнул, развернулся и пошел прочь. Хочется верить, что Минотавр сможет уйти.
Уже выходя из парка, возле канализационного люка он услышал отдаленную стрельбу и завершивший всё взрыв.
Следовало наведаться на другие точки, тогда есть шанс наткнуться на кого-то из РАФ. Пароль он знал, но это не самый надежный способ идентификации, а другие члены фракции друг о друге практически ничего не знают, того требует конспирация. Оставалась надежда, что он наткнется на Клумп или Хартманна.
Точка Z. Район Нойкёльн *
Метро доставило его в этот район, где находится самая отдаленная точка. Общежитие, где обитают в большинстве своём турки, было не самым идеальным местом для конспирации. Немцев здесь видят не часто, поэтому Адольфа точно уже срисовали местные. Турки с полицией ссориться не любят, поэтому с готовностью опишут его местному инспектору. Уже поздно возвращаться, подобная мысль пришла лишь на лестнице общежития.
Дверь комнаты была закрыта, но что-то было не так. Ощущение на краю сознания… Адольф всегда прислушивался к этому ощущению.
Развернувшись, он направился к лестнице. В одной из комнат играла, по-видимому, весьма популярная песня, пресловутые 99 воздушных шариков. Почему-то именно сейчас она вызывала беспокойство.
Когда он уже почти дошел до лестницы, ему на встречу вышел полицейский в броне и со штурмовой винтовкой на плече. Он нёс поднос с горячим кебабом.
Адольф, не меняя выражения лица, прошел мимо.
– Постойте, гражданин! – остановил его полицейский.
– Да, господин полицейский? – развернулся Адольф, преодолев сильнейшее желание выхватить Скорпион из-за пояса и расстрелять его.
– Не могли ли бы вы открыть вон ту дверь? – доброжелательно улыбаясь, попросил полицейский.
– Разумеется! – Адольф улыбнулся лучшей из своих улыбок.
Полицейский указал на дверь искомой им комнаты, где был пункт конспирации, или, точка Z.
За дверью оказалось целая толпа бронированных полицейских, с довольными рожами встретившая поднос с кебабом.
– Выражаю вам свою благодарность, гражданин! – торжественно объявил полицейский.
Адольф кивнул и направился к выходу. Мазнув взглядом по содержимому комнаты, он отметил следы крови на полу, несколько гильз, закатившихся под стол и явные признаки того, что в комнате недавно был форменный погром.
Обратно шел спокойно, держа свою нервозность в кулаке. Было страшно, так как полицейские ждали кого-то. Возможно его. В качестве хоть какого-то шанса на спасение, он нацарапал ключом от номера «POL .Z» на углу лестничного пролета.
Это было на грани. Его остановило перед дверью только предчувствие опасности, не раз выручавшее его во Франции и непрерывно визжавшее в Австро-Венгрии.
Такси поехало к точке V.
*Точка V. Район Лихтенберг *
Отдельно стоящий многоквартирный дом был похож на пчелиный улей. Полицейские и эксперты в белой спецодежде сновали по двору, фотографируя с разных ракурсов несколько тел и собирая гильзы.
Из второго подъезда выносили ещё несколько тел на каталках, никого из них Адольф не знал.
Но вот следующий вышедший из подъезда человек заставил его пошатнуться. Точнее, даже не сам человек, а его личность. Герман Хартманн.
Он спокойно подошел к какому-то комиссару полиции и начал с ним что-то буднично обсуждать.
Отвернувшись, Адольф медленно пошел прочь. Теперь понятна такая феноменальная осведомленность полиции о конспиративных квартирах и помещениях РАФ.
Три станции метро по синей линии, и он ловит такси.
Точка R ждала его.
Точка R. Район Панков
Панков район активно реконструируется, точка была явно очень свежей, так как реконструкция началась недавно, а приписка на карте указывала именно на строящееся здание.
Проникнув внутрь огороженной территории, Адольф спустился в подвал и подошел к запертой железной двери. Замков и замочных скважин нет, а значит она заперта изнутри.
Короткий и тихий стук. Дверь открылась, но к его носу тут же был приставлен ствол пистолета.
– Зачем? – раздался вопрос от владельца пистолета.
– За германскую пастораль. – ответил Адольф.
– Заходи. – дверь приоткрылась.
В маленькой по квадратуре комнате людно. Люди вооружены и напряжены. Восемь человек, готовые убивать.
– Ты выбрался. – констатировала Андреа. – Знакомьтесь, это… Жулан. Я Иволга. Это Ондатра, Грач, Волк, Голиаф, Джинн, Дикобраз и Павлин.
– Приятно познакомиться. – разум Адольфа попытался вычислить какую-то логику в позывных. Она явно есть, но он не мог её уловить…
– Не ломай голову над этим, это связано с обозначением подразделения. Птицы, животные, мифические существа… – отвлекла его от размышлений Андреа. – Ты доказал, что являешься своим. Убийство бундеспрокурора в отставке – этого не простят никакому полицаю.
– Насчёт своих… – Адольф прокашлялся. – На точке V я видел Германа, спокойно беседующего с полицией, пока выносят тела из подъезда.
– Дьявол! Я так и знал! – вскочил молодой парень, обозначенный Иволгой как Грач.
– Тихо! – остановила его Иволга. – Ты уверен?
– Уверен. – кивнул Адольф. – Меня он не видел, а я его отчетливо.
– Это многое объясняет... – Клумп ударила кулаком стену. – Твою мать! Но он же участвовал в акциях наравне со всеми!
– Это значит, что они готовы на всё(3). – логично сделала вывод девушка с позывным Дикобраз.
Повисла гнетущая тишина.
– Надо валить из страны, прятаться в надежде, что они не будут глубоко копать. – предложил Волк.
– Нет. – покачала головой Иволга. – Мы не можем бросить всё наработанное. Слишком рано уходить! Есть идея! Уезжать надо, но зачем уезжать далеко? Есть же Австрия!
Все начали обдумывать идею.
– На Минотавра устроили облаву. – сообщил Адольф.
– Дерьмо... – обреченно прошептала Павлин. – Нам точно конец...
– Австрия – плохая идея. – прокомментировал предложение Иволги Адольф. – Я плохо разбираюсь в местной ситуации, так как приезжий, но то, что полиция Австрии и ФРГ будет плотно взаимодействовать, ясно даже мне.
– Хорошо, что ты предлагаешь? – вздохнула Андреа.
– Есть у меня один приятель, который может забрать нас отсюда. Я свяжусь с ним, но он может сделать это не сразу. Нужно где-то пересидеть. – продолжил излагать Адольф.
– Это место ненадежно, Герман не знает о нём, но кто-то из сдавшихся может слить нас. – сказала Андреа. – И что значит, «забрать»?
– Это значит, что он просто вывезет нас мимо кордонов, полиции, прокуроров, охотников за головами, вообще всех. – ответил Адольф. – Ну так как? Мне звонить?
Управление Уголовной полиции ФРГ
– Убери от меня это дерьмо! – главный комиссар уголовной полиции, Артур Шварцкопф, отбросил ориентировку с фотографией нового подозреваемого.
– Но почему? – спросил первый заместитель главного комиссара, Герхард Шулер.
– Это же долбанный Гитлер! – воскликнул главный комиссар. – Кто рисовал фоторобот? Это шутка такая?!
– Никак нет! Фоторобот рисовали со слов Германа Хойнекена, нашего агента под прикрытием в рядах террористической группировки РАФ! – доложил первый заместитель. – Он присутствовал при убийстве Карла Оберга и Курта Ребманна.
– Серьезно?! Курт Ребманн – бывший член НСДАП! Неужели ты думаешь, что Гитлер восстал из мертвых и решил показательно казнить своего бывшего подчиненного?! – заорал Шварцкопф. – Почему тогда это был не Гиммлер?! Это же Гиммлер отвечает за внутренние чистки! Ты серьезно подсовываешь мне это дерьмо под видом фоторобота?!
– Но Хойнекен... – попытался что-то сказать Шулер.
– В задницу твоего Хойнекена! – прорычал Шварцкопф. – Ты серьезно думаешь, что я явлюсь на ковёр к Рейхарду Ребманну, президенту федерального управления уголовной полиции, и такой скажу: “вашего папу убил Гитлер!” Он спросит: “какой ещё Гитлер?” А я отвечу: “да вот этот!” И покажу ему фоторобот, ТВОЮ МАТЬ, ШУЛЕР, ГИТЛЕРА!!! ГИТЛЕРА!!!
Шварцкопфу потребовалось немного времени, чтобы отдышаться.
– А теперь слушай, как оно было на самом деле. – немного успокоившись, главный комиссар закурил, несмотря на недавний запрет курения на рабочем месте. Кто его остановит? Он же пока ещё главный комиссар уголовной полиции. Пока ещё. – Хойнекен поехал на ликвидацию Оберга, который посещал своего старого знакомого Курта Ребманна. Никого с ним не было, он пристрелил Оберга, но тут дверь открылась, он понял, что появился свидетель и устранил его. Но когда рассмотрел труп, узнал Ребманна. Обгадился от страха и спятил, разработав версию о ДОЛБАННОМ ГИТЛЕРЕ, который поехал на ликвидацию вместе с ним. Ликвидацию бывшего НАЦИСТА в пользу КОММУНИСТОВ!!! ГИТЛЕР!!! БЕГИ НАХ№Й ОТСЮДА, ПОКА Я ТЕБЯ НЕ УВОЛИЛ!!!
В первого заместителя полетела недокуренная сигарета. Впереди была долгая ночка, а вот встреча с президентом федерального управления уголовной полиции может разрушить его карьеру. Нет, Хойнекен доигрался, и канцлерское разрешение на любые преступления его не спасет.
Комментарий к Сорокопут 1 –
RAF
– это не Royal Air Forces, а Rote Armee Fraktion, то есть Фракция Красной Армии, с Ъ-красной армией имеющих столько же общего, сколько Красная Армия Японии с якутскими националистами. То есть, ничего. Фракция номинально занималась борьбой против выживших нациков, которые в ФРГ устраивались довольно хорошо, тогда как в ГДР их ждала камера, приговор и расстрел. Баадеру и Майнхоф сильно не нравилось, что эти нацики спокойно ведут успешную жизнь, будто ничего не происходило, поэтому просто брали и устраивали террористические акции. Но власти ФРГ считали, что нельзя просто так взять и устраивать террористические акции, поэтому начали их активно ловить. При этом следует держать в голове, что в те времена канцлером ФРГ стал бывший член НСДАП, который вступил в это дерьмо аж в 1933 году, и хрен бы с ним, но он работал в Министерстве пропаганды Третьего рейха! Охренеть, да? Канцлер ФРГ! И это просто самый яркий случай, таких уродцев-переобувашек было дохрена. Не кажется ли тебе, уважаемый читатель, что в ФРГ тех времён, происходило что-то нездоровое?
2 – Nena – 99 Luftballons – https://www.youtube.com/watch?v=La4Dcd1aUcE
3 – В 90-е внедрили в РАФ полицеского под прикрытием, который имел разрешение за подписью федерального канцлера, на любые преступления под прикрытием в РАФ. Они были готовы на всё, чтобы покончить с этим 30-летним геморроем.
Если кто-то хочет поддержать меня сугубо из гуманных побуждений, может отправлять поддержку на Яндекс.Деньги: 410018485445521
====== Ронегат ======
Уизли-манор. Август 1994 года *
– Надеюсь в этот раз обойдется. – Рон аккуратно облачался в противоосколочный бронекостюм первого класса защиты югославского происхождения.
Было настоящей проблемой найти подходящий размер, и это при том, что Рон неплохо прибавил в росте и весе за последние напряженные годы.
С каждым пробуждением вероятность “провала” росла. Беспокойство овладело им две недели назад, когда он чуть не отключился от перенапряжения при интенсивной тренировке.
– Предчувствуешь что-нибудь? – с тревогой спросил его отец.
– Нет. Но эта хрень предчувствий не учитывает. – ответил Рон, ложась в кровать.
Сделанный на заказ рюкзак вмещал в себя такое количество различных вещей и оружия, что можно было уложить всё это в небольшой прицеп. Рюкзак обошелся очень дорого, почти четверть вырученных с Маклера денег, то есть половина роновской доли. Зато вещь получилась почти неубиваемая, не рвущаяся, способная удержать Авада Кедавру. Правда, после Авада Кедавры она потеряет все свои свойства, но зато Рон выживет. В общем, рюкзак стоит вложений. Размера небольшого, горловина растягивается до одного ярда. При небольшом желании, туда можно загнать серьезный мотоцикл. Рон не стал так усердствовать, поэтому вместо него там сейчас стоял кроссовый байк Yamaha YZ250Е, 1993 года. Пробег нулевой, практически с конвейера. Обошелся он Рону в 4000 долларов, приехал в контейнере прямиком из Японии. Ещё около двухсот фунтов стерлингов он потратил на обучение профессиональному и экстремальному вождению кроссбайка. Также две недели он провёл в своей мастерской, зачаровывая некоторые детали байка на прочность. В движке он теперь был уверен, не подведёт, так как деформаций внутри больше не будет, ибо нанесенные укрепляющие руны сделали алюминий двигателя прочнее в три-четыре раза. Жаль, что подобного нельзя провернуть с кевларом, который по сути своей ткань. А каждый, даже начинающий артефактор, знает, что на ткань руны и чары ложатся неохотно, ещё и норовя слететь при любом смятии. Поэтому нереально зачаровать даже такие крутые ткани как кевлар или тварон. Со стальными бронежилетами тоже не всё так просто. Допустим Рон исчертит рунами бронепластину. Пуля попадает в пластину, повреждает рунную цепочку, та мгновенно теряет свои свойства, пуля продолжает пробой уже абсолютно немагической пластины. Может показаться, что проблема решается нанесением рун с обратной стороны, но это классическая ошибка новичка. При поражении этой пластины пулей, переданный металлу импульс деформирует его, “сбрасывая” свойства и делая рунную формулу недействительной для данного изделия. В идеале таким образом получается одноразовый бронежилет, но суровая реальность такова, что бронебойность пули при рунном укреплении падает примерно на 5-10%, что конечно же очень хорошо, но в таком случае защитные свойства кевлара выше, так как он прочнее стали “на разрыв” примерно в пять раз. В случае с двигателем Ямахи, с которым Рон занимался яростным и безудержным “сексом” с применением инструментов и станков, нагрузки на детали предсказуемы, поэтому их возможно учесть при вычислении рунной формулы. А вот в случае с бронежилетами приходится учитывать слишком обширный диапазон нагрузок, с тысячами переменных, начиная с угла попадания быстролетящих объектов, их импульса, скорости, площади... В итоге, Рон решил, что игра не стоит свеч. Есть югославская кевларовая броня, есть американский противоосколочный бронекостюм, а также всё ещё актуальный советский авиационный бронекомбинезон, изготовленный из более продвинутого аналога кевлара, СВМ(Синтетический высокопрочный материал). Что-то подсказывает Рону, что от выстрела из винтовки в упор ни один из вышеперечисленных бронекостюмов не поможет, но на фронте более актуальной проблемой будут осколки, а не пули. Пули обычно летят с одной стороны, а вот осколки имеют свойство прилетать даже снизу(1). В уникальном случае Рона, пулевое ранение можно затворить одним заклинанием, то есть, если не убило сразу, то шансы выжить довольно высоки, а вот туча осколков потребует гораздо больше времени на исцеление и то не факт, что какая-нибудь мелкая пакость не окажется унесённой кровотоком по направлению к сердцу. Сердечные раны Рон лечить умеет только теоретически, поэтому осколков боялся больше всего.
Очень жаль, что заклинание “Репаро” не действует на рунные формулы...
Расслабившись и надвинув кевларовый шлем на глаза, Рон начал засыпать.
– Спокойной ночи, сынок. – пожелал ему отец.
– И тебе спокойной ночи, папа. – ответил Рон.
Утро ослепительно светило в глаза из окна.
– Хах! – радость от того, что не оказался посреди какого-нибудь очередного поля мертвецов, охватила Рона.
Он никогда не устанет радоваться таким вот счастливым пробуждениям. Пусть ночью ему снились кошмары о прошлом. Но он привык к ним, они уже давно не вызывают у него панические атаки по утрам, или постоянную тревожность, он просто смирился. Военному психиатру, которого он всё ещё посещает, это кажется странным. Хотя Рон считает, что это терапия так помогла. Единственное, с чем он не может смириться, это риск оказаться в ином мире неподготовленным, поэтому у него всегда есть с собой небольшой кошелек с расширяющейся до трети фута горловиной, в котором лежит легкий бронежилет, Кольт и двести патронов к нему. Больше не влезло, поэтому такой вот минимализм. Лучше уж выжить с этим, чем умереть без ничего.
– Родители, я всё ещё здесь! – Рон аккуратно снял с себя бронекостюм и спустился на завтрак.
Родные встретили его вялыми аплодисментами. Раньше это было намного смешнее, когда каждое утро его встречали бурными овациями.
– Думаю нужно прекращать эту традицию... – предложил Рон.
– Мы только за, братец. – синхронно согласились близнецы.
– Да, недельки две уже не весело. – кивнула сестренка.
– Ладно, какие планы на день, дамы и господа? – спросил отец.
– Мы в артефакторную мастерскую! – заявил Фред, а Джордж согласно закивал.
– Я прослежу, чтобы они опять ничего не взорвали. – вызвался с горестным вздохом Перси.
– План выполните, получите премию! – напомнил близнецам и Перси Артур. – Мастер Малпеппер очень хвалит ваши хрустальные мензурки, заказал пятьсот единиц по полгалеона за единицу! Я не требую от вас невозможного, поэтому по сто мензурок с каждого!
– Хорошо, пап! – синхронные ответы близнецов уже давно никого в этом доме не удивляют.
– Перси? – ожидающий взгляд на третьего сына.
– Но я не доделал заказ для Магазина котлов! – пожаловался тот.
– Время терпит, тем более никакого бонуса за срочность в договоре нет, так что оставь их на потом и делай мензурки, это золотое дно! – дал указание Артур. – Рон?
– Займусь своим кроссбайком. – ответил Рон.
В принципе мотоцикл был в идеальном состоянии, но будет совсем шикарно, если раскрасить его балканским паттерном.
– Хорошо. – Артур повернулся к жене. – Молли, любовь моя, как дела со спицами?
– Я закончила восемь наборов вчера, сегодня доделаю два и можешь отправлять заказчику. – с улыбкой ответила жена.
Дом, точнее манор, словно преобразил своих жильцов. Появились деньги на новую одежду, обувь и предметы быта, поэтому выглядели родные совершенно иначе, нежели в бытность обитателями Норы. Упыря поселили в звукоизолированном подвале, на кухне был оборудован лифт, по которому три раза в день спускали ему еду.
Сам Рон, когда увидел родных после того памятного “провала”, подумал, что приехал в какой-то другой дом. Стиль одежды, выражения лиц, манера держаться – Уизли сейчас напоминали Малфоев больше, чем хотелось им обоим. Артур стал деятельным отцом семейства, хотя раньше спускал эту инициативу на жену. Теперь он отвечал за финансы и совершенно разлюбил тратить деньги на всякую ерунду. Если, конечно, это не касалось Рона. Рону ни в чем не отказывали, да и как отказать человеку, благодаря которому всё это и было построено и куплено? А Рон ничего особенного и не просил. В основном его интересовали товары Маклера, которые он приобретал за заработанные на Балканах деньги.
Совсем скоро мастерские Уизли-манора выйдут на самоокупаемость, а потом и на прибыль, это, в свою очередь, потребует большего числа сотрудников, а значит и бухгалтерии.
Как только семья самостоятельно заработает не меньше пяти тысяч галеонов, а это реальная цифра, учитывая поступающие заказы, сразу же будет нанят распорядитель из гоблинов. Технически, гоблины таким образом продают своего обученного специалиста в рабство. Навсегда. Но Артур использовал формулировку “гарантированное рабочее место со стабильной зарплатой”. Гоблины ставят в договоре о купле-продаже ряд ограничений, например, специалиста нельзя убивать, пытать, насильственно выведывать какие-то тайны, доводить до самоубийства, лишать разума, применять на нём вредящие заклинания, использовать во вред гоблинам и прочее.
Такой “наём” гоблинских специалистов не особо популярен среди магов, так как, во-первых, очень дорог. Пять тысяч галеонов – минимальная сумма на не самого продвинутого гоблина, можно сказать, бюджетный вариант, а во-вторых, гоблин со временем будет в курсе всех секретов семьи и обязательно вынюхает всё про скелеты в шкафу. Ещё ни разу не было случая, чтобы гоблины сливали информацию общественности, но не подлежит сомнению, что её узнают другие гоблины. У Уизли в шкафах только посуда и книги, скелетов не завелось, поэтому можно смело брать гоблина, он не предаст, так как это верная дорога ко дну социальной ямы в мире гоблинов, ведь пожизненный контракт при предательстве нарушается. А это клеймо и социальная деградация. Ведь гоблины, как поговаривают, без социума вообще себя не видят, впрочем как и люди. Только если человек может существовать в одиночестве годами, то гоблины чахнут и тихо умирают, или громко, зависит от характера. В отличие от стереотипов, распространенных среди магов, гоблины это не механические коротышки, которые думают только о деньгах. И уж точно не коллективный разум, как считают некоторые интересные личности, типа Ксенофилиуса Лавгуда, который выпускал в Придире целый цикл о коллективном сверхразуме гоблинов, поставившем целью захват всего магического финансового мира.
Честно говоря, Лавгуд писал об этом очень убедительно, вольно орудуя фактами, ставя интересные вопросы и давая на них неоднозначные ответы. Он даже не утверждал в этом цикле, будто гоблинами управляет коллективный разум, но умело выводил читателя к этому выводу. Такой вот способ подачи материалов, когда читатель среднего ума, с посредственно развитым критическим мышлением, самостоятельно делает нужный автору вывод на основе прочитанного – является самым лучшим способом манипулирования. Если не считать “Империус”.
Пророк навязывает мнение, и основная масса наивных обывателей безоговорочно верит, так как подача материала агрессивна, понятна и экспрессивна, некоторые весьма голословные вещи выставляются очевидными, поэтому туповатому леснику или помощнику продавца будет просто поверить в это. А вот Придира нужен для более сообразительных, но не совсем уж прямо умных. Рон читал этот цикл статей ещё до школы, было интересно, и он вообще ни на секунду не допустил, что всё поданное Лавгудом может быть ложью. Недавно перечитывал эти статьи, когда нашел бережно подшитые газеты в своём шкафу в Норе. Вновь было интересно, но аргументы уже не казались такими уж неоспоримыми. Забавно было отметить, что Ксенофилиус больше себе подобных методов воздействия на беззащитные умы магических обывателей не позволял, никому не навязывая какого-либо мнения. Это была отработка метода? Или он его уже усовершенствовал, да так, что Рон, читая Придиру, даже сам не догадывается, что подвергается ненавязчивой коррекции собственного мнения?