Текст книги "Солдат Рон (СИ)"
Автор книги: Нариман Ибрагим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)
Он ещё около пяти минут наблюдал за имперской армией. Рон же занимался своим пистолетом-пулеметом, постоянно регулируя ремень, не то чтобы в этом была необходимость, он в любом положении был слишком тяжел и неудобен для него, нет, просто это немного успокаивало внезапно охватившую его нервозность. А повод нервничать был, ведь командование спустило приказ о приведении войск в состояние полной боевой готовности, из-за чего они покинули относительно сухой блиндаж и заняли сырые и холодные траншеи, усилив постоянный дозор. Внезапно спина сержанта напряглась.
– Всё. – произнес он, отходя от перископа. – Началось.
Атаксия боя
...приближающиеся серые фигуры падают одна за другой...
...разрывы минометных снарядов разбрасывают эти фигуры по полю... именно так появляются зеленые руки и ноги, которые снятся в неверных и кратковременных кошмарах Рона...
...резонансно наложились друг на друга ритмичные перестуки пулеметов из огневых точек... ...в ушах бьют барабаны, сердце колотится им в ответ, пытаясь влиться в общий ансамбль...
...разум отказывается принять, что можно вот так просто разрывать чужие приближающиеся жизни...
...сержант подал сигнал свистком, нужно стрелять...
...Рон не может заставить себя нажать на спусковой крючок...
...в бруствер начали со смачными шлепками врезаться пули врага...
...чавкающие шаги слева – санитары уносят на носилках солдата с вмятым в череп шлемом, он жив, глаза его закатаны наверх, лицо выражает гримасу муки...
...Рон представил себя на его месте...
...нужно решаться, враги всё ближе, их приближения не останавливают ни пулеметный огонь, ни падающие сверху мины...
...пули ложатся всё ближе и кучнее...
...Рон вспомнил, что он ещё и волшебник, поэтому отложил пистолет-пулемет и достал волшебную палочку...
...Протего Тоталум золотистой полусферой закрыл Рона от потенциальных попаданий, но привлёк внимание кого-то с автоматическим оружием...
...очередь прошлась по щиту, смятые пули рассыпались по наружному брустверу, это придало уверенности...
...серия глубоких вдохов и выдохов...
Рон взял себя в руки, зрение обострилось, сердце перестало бешено колотиться в грудную клетку. Спокойнее он не стал, но хотя бы обрел способность давать осознанный отчет своим действиям.
– Уизли, это что за фигня?! – спросил стоящий рядом сержант Кнокс, параллельно стреляющий по наступающему противнику.
Времени отвечать не было, Рон взял в руки Томпсон и начал вести неприцельный огонь в сторону противника. Ввиду того, что враг активно применял естественные укрытия, образовавшиеся в результате многодневных артиллерийских обстрелов, точность оставила желать лучшего.
Странность данной атаки, даже по мнению Рона, который уже немного разбирался в военном деле, заключалась в отсутствии артиллерийской подготовки, которую германцы просто не могли не провести непосредственно перед началом атаки.
Магазины быстро закончились, у Рона в рюкзаке ещё лежало тринадцать патронов, но их следовало ещё снарядить в магазин, что невозможно осуществить в разгар боя.
Германцы сократили дистанцию и начали бросать гранаты. Щит отразил две гранаты в обратную сторону, из-за чего они разорвались в воздухе, ранив бросающего осколками. Это был самый большой ущерб, который Рон пока что смог нанести врагу.
Томпсон был заброшен за плечо, пришло время заклинаний.
– Бомбарда! – выкрикнул Рон заклинание, обозначив палочкой круг и направив её на укрывшегося за измятым противотанковым ежом германского солдата.
Волна кинетической энергии с грохотом и брызгами грязи вырвала противотанковый ёж и протащила его на десяток ярдов. Солдата за ним сильно покалечило, Рон старался не думать о результате своей работы, направив палочку в направлении снарядной воронки, в которой укрылись сразу трое германцев, активно бросающих гранаты в их сторону.
– Бомбарда Максима! – произнесенное заклинание более мощной волной врезалось в землю, срезав пласт глубиной в пару футов, кажется, убив находившихся в нем гренадеров. Результата в виде искорёженных трупов он не видел, поэтому заставить себя не думать об этом было намного проще.
– Отлично! – услышал Рон ободряющий окрик от сержанта. – Разровняй вон тот бугор слева от ежа!
Рон с готовностью направил палочку на обозначенный бугор.
– Бомбарда Максима! – палочку он направил в основание бугра, поэтому заклинание срубило пласт с углублением фута на три.
Может Рон таким образом создал ещё одно укрытие для врага, но в отличие от противоположной стороны бугра, это укрытие отлично простреливается с английской стороны.
Минометы начали бить слишком близко к траншеям, когда взрыв заставил опасно замерцать магический щит, Рон почти мгновенно упал вниз, и не зря – следующий взрыв разрушил магическую преграду, что откликнулось в сознании Рона, несмотря на то, что он этого не видел. Останься он на ногах, всё могло закончиться плачевно.
– Рон, помоги Редклиффу! – услышал он после того, как легкое оглушение прошло.
Взгляд метнулся в левую от него сторону траншеи. На дне лежал рядовой Редклифф, шею которого зажимал шарфом рядовой Гринт. Рывок к ним.
– Вулнера санентур! – движение палочкой и кровь перестала просачиваться через ткань шарфа.
Редклифф обессиленно откинул голову назад, в глазах его была искренняя благодарность Рону. Рон успел развернуться и сделать несколько шагов к исходному положению, как раздался предупреждающий свисток капитана МакАлистера. В траншею спрыгнуло несколько германских солдат с автоматическим оружием и помповыми ружьями. Их стало очень много.
Один из врагов заметил Рона и Редклиффа с Гринтом, так как он не увидел ни у кого из них оружия, его лицо выразило злорадное довольство.
– Инсендио! – из палочки Рона вылетел сгусток огня и врезался в грудь германца.
Пламя быстро взялось, через несколько секунд он стал напоминать факел, пытающийся потушить себя в траншейной луже. Но германцев в траншеи спустилось немало, а палочковые заклинания не отличаются скорострельностью.
– Протего Тоталум! – Рон закрылся магическим щитом и подхватил прислоненную к стенке винтовку рядового Руперта Редклиффа, которого тащил за угол рядовой Дэниэл Гринт, вооруженный пистолетом.
Рон бездумно, как автоматон, навел винтовку Ли-Энфилд на ближайшего противника и выстрелил. Отдача оттолкнула его в грязь, поэтому он не увидел, что пуля насквозь пробила германца и застряла в другом. Рон приподнялся, чтобы увидеть ожесточенную рукопашную схватку по всей видимой длине траншеи. Сержант Кнокс заколол упавшего на него с бруствера пехотинца, а бросившегося на него в штыковую гренадера расстрелял выхваченным из поясной кобуры пистолетом.
Винтовка была перезаряжена, Рон как-то безучастно навёл её на спрыгнувшего за щитом гренадера. Выстрел. Мимо. Выстрел. Пуля пробила ему бедро. Это было больно, но, по видимому, недостаточно смертельно, так как гренадер рванул к Рону, но ударился об магический щит. Пока Рон спешно передергивал затвор винтовки, противник извлек гранату и перебросил её через щит.
– От-тойди! – раздался голос сзади, Рон прильнул к стенке траншеи.
Молниеносно подскочивший к гранате младший капрал Симмонс пинком отбросил её за щит, прямо к ногам ошарашенного гренадера, расстреливающего щит из пистолета Маузера. Взрыв, и когда дым рассеялся, Рону открылась картина исчезнувшего щита и неподвижно лежащего гренадера у стенки траншеи. У него отсутствовала нижняя челюсть, поэтому на относительно чистый китель изо рта стекала густая тёмно-красная кровь. На штанах и в некоторых местах кителя распространялись кровавые пятна. Жуткое зрелище, Рон к этому никогда не привыкнет. Рвотный позыв был подавлен усилием воли. До всех этих событий, он даже не знал, что рвоту можно сдержать, не было ещё у него в жизни случаев для проверки такой способности.
– Не сто-той столбом, от-отходим на вто-вторую линию! – донеслось до Рона восклицание Симмонса.
Уже почти начав разворачиваться, он вспомнил, что в десятке ярдов впереди борется за жизнь сержант Кнокс. Нерешительно потоптавшись, будучи обрызганным кровью перелезавшего бруствер германца, Рон всё же примкнул Ли-Энфилду штык и побежал вперед.
– Ду-дурак! Н-не туда! – Симмонс не стал долго раздумывать и побежал по перпендикулярному первой линии траншей направлению. Рон свой выбор сделал.
Рон тем временем перепрыгнул тело в форме цвета хаки, перешагнул отрубленную чем-то руку, большую лужу с изрядной долей крови, а затем наткнулся на сержанта Кнокса.
В груди у него торчал германский карабин К98 за который держался мертвый германец, застреленный из кольта 1911, всё ещё сжимаемого сержантом.
– Нет... Протего Тоталус! Протего Тоталус! Протего Тоталус! Вулнера санентур! – после произнесения заклинаний, трёх – щитами закрывших траншею с двух сторон и сверху, и одного – начавшего стягивание раны, Рон быстро оттолкнул тело германского пехотинца, которое потянуло за собой карабин. – Нет... Сержант Кнокс! Сержант Кнокс!
– А? Кха! – сержант открыл глаза и усталым взглядом посмотрел на Рона. – Вот и отбегался, кха-кха...
– Сержант, я затворил рану, всё будет в порядке! – зачастил взволнованно Рон. – Сейчас я...
За магическими щитами с двух сторон скопились вражеские пехотинцы и гренадеры, пытающиеся разбить непонятную преграду ударами прикладов. Один из них бросил пустой магазин навесом, который был отброшен щитом в другую сторону. Рон не обращал на них и их действия внимания, так как пытался приподнять сержанта.
– Я не ходок, Рон... Кх-кх... – кашель у сержанта был сухой, с каплями крови, которые забрызгали китель Рона. – Тяжело дышать, кха-кха, это... в легком пинта крови, не меньше... Знаешь что... Рядовой Рональд Уизли, приказываю перезарядить, кха-кха, мой пистолет, собрать гранаты у убитых и отступать, кха-кха, используя свои магические, кхлрп, штучки... Исполнять!
Последнее слово было четким и громким. Рон ещё раз умоляюще посмотрел на сержанта, взгляд того был непреклонен. Когда пистолет был перезаряжен, а гранаты переданы сержанту, он, последний раз взглянув на сержанта, который уже навел пистолет на занервничавших германцев, перемахнул через тыльный бруствер и пополз к траншейному каналу для перемещения во вторую линию обороны. За спиной зазвучали частые выстрелы, панические крики и ругательства на немецком, а затем несколько взрывов.
Рон полз, кто-то даже кажется пытался стрелять по нему, он просто бросил себе за спину заклинание щита. Душу охватила тоска и стойкое чувство бессилия. Он порывался вернуться назад, ведь вдруг... Но разум и даже порядком притуплённое в данный момент чувство самосохранения, твердили ему, что сержант уже мертв. Единственное, чего добьется Рон, вернувшись обратно, собственной смерти или плена.
В таком тяжелом моральном состоянии Рон не был никогда в жизни, но захотелось оказаться дома, очень сильно, чтобы мама заварила крепкий горячий чай и накормила горячими пирожками, а потом уложила спать, как бывало в тоскливые вечера после обид от братьев или соседских детей...
Воздух вокруг будто сгустился, был уже поздний вечер, кое-где землю освещали медленно оседающие на землю осветительные ракеты германцев, но их свет померк. Рон погрузился в непроглядную тьму душой и телом.
Нора Уизли
Рон открыл глаза. На дворе ночь.
Он узнал свою комнату, из которой “провалился” два дня назад. Всё на своих местах, только никто с ним не сидит, а значит времени прошло немного.
Он встал, одежда была в грязи и крови, ещё руки были окровавлены, судя по неприятно ломающейся корочке. Он не заметил этого во время боя.
Шлейф воспоминаний яркими вспышками промелькнул перед глазами. Сержант, тяжело раненый Редклифф, сотни погибших, имён которых он даже не знал. Первые убитые должны были лечь тяжким грузом на душу. Но он не чувствовал ничего. Отстраненная пустота, как будто смотришь колдографии о жестоком убийстве в газете, вроде трагедия, но не твоя... Он не знал, должно ли быть в душе так... пусто и тягостно грустно?
Рон осторожно поднялся с кровати. Ссадины на руках, которые он заработал падая и вставая, слегка побаливали. На форме же он обнаружил окровавленную продольную прореху в районе правого бока, а также линию царапины. Кажется, он чудом избежал смерти от случайной, а может и не случайной, пули. Даже не заметил, что смерть дыхнула в затылок, но внезапно потеряла интерес.
Дверь комнаты со скрипом открылась. Осторожно ступая по лестнице, Рон спустился вниз. В гостиной на столе были разбросаны многочисленные листы с рукописными записями, книги, чертежи и схемы. За столом сидел Артур Уизли, точнее спал. Он уснул на большом дневнике, на который уже напустил лужицу слюны.
– Пап? – Рон осторожно потеребил отца за плечо.
– Р-рон? – сонно пробормотал отец, затем встрепетнулся, пробуждаясь. – Рон?! Сынок, ты вернулся!
Он обеспокоился, когда увидел бледное, выражающее фаталистическую обреченность лицо сына.
– Что случилось? – спросил он, вставая из-за стола. – Всё в порядке?
Рон ничего не ответил, его сильно тронуло искреннее беспокойство отца. Нет, он понимал, что родители его любят, но так ярко они её ещё не проявляли, всё-таки он шестой... а на год позже родилась единственная дочь... это оказало влияние на выделяемую долю родительской любви.
Но какую цену он платит за это... Сержант Кнокс, младший капрал Симмонс, рядовые Редклифф и Гринт, он бы их и не встретил никогда, если бы не проклятье.
– Изощренная жестокость... – тихо произнес Рон услышанную от одного офицера формулировку об очередном “решительном шаге”. – Давать возможность получше узнать людей, которые неминуемо будут убиты...
– О чём ты, сынок? Кто-то погиб? – не понял отец. – Что “там” случилось?
– Папа, мне нужно узнать как можно больше о магловских войнах. – ответил Рон. – И боевые заклинания, лучше Непростительные. Все.
– Сынок, что же там произошло? – испуганно вопросил отец. – Зачем тебе непростительные? Объясни мне, наконец!
– Там идёт война, отец! – прокричал Рон ему в лицо. – Полтора часа назад погиб сержант Кнокс! А я ушел! Оставил его! Я убивал людей, но мне всё равно! Понимаешь? Мне всё равно, я ничего не чувствую! Вообще ничего! Это меня до смерти пугает! Пап, как это прекратить? Пожалуйста... Скажи мне, как это прекратить... Я больше не хочу туда... Я не смогу снова...
Слёзы покатились по щекам Рона при этих словах. Состояние у него было наихудшим из испытанных, хотя после следующих слов отца стало немного лучше.
– Ронни, я знаю одно место, где тебе помогут, но придётся пойти на крайне неприятные меры, чтобы избежать “провалов”. – ответил Артур, когда осознал сказанные сыном слова. – Сейчас пять утра, как я вижу, до встречи с Дамблдором тебе придётся принимать один напиток...
*Лондон. Вокзал Кингс-кросс. Следующий день *
– Принимай не менее пяти рюмок за полтора часа до сна, этого должно хватать, чтобы оказаться в... безопасном состоянии. – наставлял его отец.
– Артур, ты уверен, что это единственный способ? – встревоженным голосом спросила Молли Уизли. – Ему всего одиннадцать, а это крепкий алкоголь...
– Я уже говорил тебе два раза! Там, где он оказывается, когда засыпает, убивают людей! По-настоящему! – раздраженно ответствовал Артур, поправляя лямку рюкзака Рона. – А Билиус неоднократно упоминал в дневнике, что когда нажрется как свинья, гарантированно просыпается в своей кровати дома, а не в мире, где одна группа чудовищных тварей насмерть сражается с другой группой чудовищных тварей! Он даже формулу расчета необходимой дозы алкоголя на фунт веса рассчитал...
– Так вот почему он спился?! – ошарашенно воскликнула Молли. – А я думала он просто алкоголик!
– Интересоваться надо было! – укоризненно высказал ей Артур. – Он не был изгоем нашей семьи, просто держался подальше. И да, он спился со временем, раньше принимал алкоголь только в необходимых количествах, потом “чтобы не забыть перед сном”, затем посреди дня, а дальше ты и сама знаешь...
– Пап, а почему дядя Билиус держался подальше от нас? – спросил вдруг Рон. – Я помню, что видел его последний раз на свадьбе тётушки Симоны, когда он напился и цветы из... кхм.
– Да-да, помню. На самом деле, он проверял одну теорию, которую завещал ему проверить предыдущий носитель проклятья, твой двоюродный прадедушка Балтимор Уизли. Его теория заключалась в том, чтобы отдалиться на максимальную дистанцию, вдруг проклятье не сможет преодолеть большое расстояние. – объяснил ему отец. – Он умер далеко отсюда на западе Северной Америки. Как видишь, теория опровергнута, как бы это ни было печально.
К этому моменту подошедший к перрону поезд окончательно остановился.
– Всё, заходим. – заспешил Артур.
– А почему нельзя было добраться до Хогвартса через камин? – спросил Рон.
– Таковы правила. – покачал головой Артур. – Ты официально поступаешь в Хогвартс, где с тобой будет работать лучший окклюмент и легилимент Англии, а возможно и всего мира – Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Поэтому должен пройти все формальности, в том числе проехать по древней дороге “от Лондиниума до Эборака”, ещё хорошо что на поезде, раньше магам приходилось ехать на конных повозках. Дамблдор до начала занятий будет обучать тебя окклюменции и легилименции, а затем ты, вместе со всеми, пройдешь испытание шляпой и начнешь обучение.
– А “провалы”? – уточнил Рон.
– Когда начинаешь на достойном уровне освоение легилименции и окклюменции, в разуме выстраиваются барьеры, которые некоторое время будут блокировать попытки проклятья отправить тебя в тот мир. Но со временем оно подстроится под защиту и тогда... всё начнется заново. – ответил Артур. – Единственный надежный способ борьбы с провалами – алкоголь, это установлено лично Билиусом Уизли, твоим дядей. До этого проклятые были вынуждены отправляться в иные миры и бороться там за жизнь, некоторые умирали, а кто-то держался долгие годы, не угадаешь заранее, какой мир попадётся...
Рон с родителями устроился в купе.
– А почему мы не начали обучаться окклюменции и легилименции сразу же в первый день? – задал он новый вопрос.
– Я сначала думал, что это хорошая идея, но когда тебя “провалило”, а затем ты вернулся разбитый и отчаявшийся, я понял, что ничего толкового не выйдет. – ответил Артур.
Рон вспомнил события предыдущих трех дней. Мертвецы, сырость, грязь и пороховая вонь... Действительно, он тогда не смог бы ничего освоить, да и сейчас он тоже далёк от спокойствия разума, которое требуется для изучения этих дисциплин.
– И не кори себя за мнимое равнодушие к смертям людей, это защитная реакция твоего разума на травматическое воздействие этих событий. – добавил отец. – Ты далеко не первый человек, который переживал подобное, организм знает, как защититься от этого.
Поезд тронулся. Рон грустно посмотрел на начавший двигаться перрон и станцию. Если легилименция и окклюменция помогут ему хоть ненадолго избежать “провалов” в тот жестокий мир, он выучит их досконально.
Путешествие было неспешным, в купе была тишина, которую ненавязчиво перемежал стук колёс. Мать Рона задремала, отец тоже начал поклевывать носом, но Рон был на пределе концентрации. Нельзя спать, никак нельзя.
Комментарий к Ронео должен умереть Всем привет! Вот ещё одна глава, если будет желание и время, бахну сегодня ещё одну, но вы меня знаете – вряд ли!
====== Ронни-мнемоник ======
Поезд прибыл к станции Хогсмит. На перроне их ждал полувеликан Хагрид.
– Здравствуй, мой друг! – протянул ему руку Артур. – Как поживаешь?
– Не слава богу, но жаловаться не дело. – пробасил Рубеус Хагрид. – Ну, пройдемте, в замке нас ждет директор.
Карета с пугающими костлявыми существами слегка испугала Рона, но он постарался не подавать виду, хотя задержал на них взгляд.
– Куда ты смотришь, сынок? – спросила его мать.
– На лошадей... – ответил Рон.
– Каких лошадей? – Молли Уизли недоуменно огляделась.
– Которые запряжены в карету. – Рон удивленно посмотрел на неё и указал на костлявое создание пальцем. – Вот же!
– Там ничего нет, Рон. – Молли с беспокойством изучила лицо сына, возможно в поисках каких-то признаков помешательства. – Я не вижу никаких лошадей... Артур, ты видишь что-нибудь?
– Нет, дорогая. – Артур тоже обеспокоился. – Как они выглядят, сынок?
– Костлявые, кожа черная... – начал описывать существ Рон.
– Ты что, видишь фестралов? – Хагрид возник за его спиной с неожиданной для такого большого мужчины бесшумностью. Отец говорил, что полувеликан лесничий, а значит много ходит по лесу и охотится.
– Я не знаю кто это, сэр. – признался Рон.
– Ну, в детских книжках про них не пишут. – неуверенно улыбнулся полувеликан. – Но чтобы увидеть их, нужно стать свидетелем смерти... Когда же ты успел увидеть смерть другого человека, парень?
Рон ничего не ответил, в памяти промелькнули яростным калейдоскопом сцены насильственной смерти десятков людей.
– Кхм! – Артур открыл дверь кареты. – Давайте уже поедем. Сынок, забирайся в карету.
Всю дорогу они молчали. Хагрид был возничим, поэтому был снаружи. Родители же разумно не стали развивать некомфортную для сына тему, предпочтя вообще молчать. Лишь мать украдкой бросала обеспокоенные взгляды на сына.
Путь завершился у ворот замка Хогвартс. Артур вышел первым, после чего помог спуститься на землю жене и сыну.
– Вот, значит, замок Хогвартс, Рон. – развел руками, будто бы обхватывая внутренний двор замка Хагрид. – Твой второй дом, или как говорил один профессор, который здесь уже не работает, “alma mater для духа студента!” Вот так вот...
Смущенно кашлянув, полувеликан привязал фестралов и повел семью Уизли по внутреннему двору к главному входу.
– Вот здесь главный зал, тута зачица, кушать подают, на завтрак, обед и ужин, так-то. – обвел рукой большой зал Хагрид.
Рон много раз видел колдографии этого места в рекламных брошюрах, в газетах и журналах, но не посмел ничего говорить об этой импровизированной экскурсии, в конце концов, он в Хогвартсе впервые.
– Тута значица, лестницы, надо быть осторожнее, они весьма своевольны, меняют положение по какому-то неведомому замыслу. – пояснил Хагрид, когда они вышли к лестницам.
Быстро пробежавшись по лестницам, что вызвало ностальгические улыбки на лицах родителей, они добрались до коридора, ведущего к кабинету директора.
– Вот эта горгулья всегда требует пароль, который знают только преподаватели и директора. – объяснил полувеликан, остановившись возле статуи чудовища. – К огромному счастью, я тоже своего рода преподаватель... Мармеладный шербет!
Горгулья отъехала вглубь стены, освободив дорогу.
Взгляду открылся просторный и светлый кабинет, освещенный таинственными фиолетовыми лампами, создающими загадочную и мистическую атмосферу. Стены кабинета представляли из себя сплошные книжные шкафы, на полу лежал огромный ковер со слегка помутневшим от времени восточным узором. Посреди кабинета стоял большой стол, за которым располагалось внушительное кресло. В паре ярдов за рабочим столом располагалась двойная лестница, которая выводила на площадку с большим глобусом. Витражное окно не давало света, так как был уже поздний вечер.
– О, вы наконец-то приехали! – с какой-то непонятной радостью воскликнул встающий из-за стола Альбус Дамблдор. – Я с нетерпением ждал вашего прибытия! Как дорога? Надеюсь, не слишком утомительно? Присаживайтесь! Чаю? Сладостей?
Рон дождался, пока сядут родители и лишь потом занял место перед столом директора.
– Рональд Билиус Уизли. – торжественно продекларировал директор. – Официально приветствую тебя в стенах Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс! Конечно, прибыл ты почти на месяц раньше, чем обычно, но это, как ты знаешь, связано с особеннейшим обстоятельством... Хагрид, не могли бы вы проведать совятню, кажется Аргус забыл дать нашим почтальонам корма.
– Разумеется, директор! – с готовностью кивнул полувеликан и немедленно направился к выходу.
– Итак, – директор дождался, когда горгулья заперла проход. – следует учитывать особое обстоятельство, поэтому сейчас же мы с тобой пройдем особую процедуру, в результате которой ты будешь магическим образом лишен сна. Это сложнейшее заклинание, которое будет поддерживать тебя в бодрствовании до тех пор, пока я буду вливать в него силы. Одновременно с этим, профессор Северус Снейп будет преподавать тебе легилименцию и окклюменцию. Северус, мальчик мой...
Рон даже не заметил, что в помещении был этот мужчина с отталкивающей внешностью. Черные сальные волосы, крючковатый нос, злой взгляд – за один который можно сажать в Азкабан, по мнению Рона.
– Да, директор? – холодно спросил профессор Снейп.
– Вы меня отчетливо слышали? – уточнил директор. – Вам следует максимально обучить мальчика искусству легилименции и окклюменции, чтобы он мог противостоять проклятью, овладевающему им. Не будьте разборчивы в методах, Артур и Молли дали своё согласие. Это ради блага самого мальчика.
Рону не понравилось, что решение приняли за него, фактически разрешив Снейпу (которого он знал по версии близнецов, как подлейшего и пристрастнейшего из профессоров), делать всё что угодно, дабы обучить его этим непонятным пока дисциплинам.
– Я отчетливо услышал вас, директор. – после пристального недоброго взгляда в глаза Рону, ответил Снейп. – Я обучу мальчика наиболее эффективно и быстро, не считаясь с методами.
– Вот и отлично. – удовлетворенно откинулся в кресле директор. – Кто-нибудь хочет лимонных долек? Я не задержал вас, Артур?
Артур и Молли встали со стульев и молча направились к камину. Молли как-то автоматически забросила в него летучего пороха и шагнула вперед, за ней Артур.
Рон ничего не понял. Родители даже не попрощались. Вообще, всю беседу молчали, нейтрально глядя на директора, ни разу не взглянув на Рона. Это очень странно... и это задевает. Сильно.
– Итак! Северус, нам с Рональдом необходимо посетить заклинательный зал. – директор допил остатки чая из чашечки и встал из-за стола. – Рональд, прошу тебя, пойдем со мной.
Рон, который вообще перестал что-либо понимать, лишь чувствовал щемящую тоску и грусть, послушно встал со стула и направился вслед за директором.
Заклинательный зал Хогвартса
– Тивитас Конфекта Инсомниа Максима! – прочитал заклинание Альбус Дамблдор и махнул палочкой над стоящим в магическом кругу Роном.
Внезапно лихорадочно мечущиеся в разуме мысли словно отрезало. В душе наступило спокойствие и невиданная сосредоточенность. Рон начал фиксировать ускользавшие до этого детали. Узор лацканов мантии Дамблдора врезался в память, разбился на фрагменты и был проанализирован в меру разумения Рона. Что-то природное, но в то же время отдающее геометрией, которую преподавал ему наёмный репетитор, а затем, когда денег на него перестало хватать, Перси. Рон практически ничего из неё не помнил, поэтому в сознании возникло лишь ощущение узнавания. Затем в голове будто что-то щелкнуло. Рон вдруг осознал, что это кельтские мотивы. Больше никакой информации не появилось, поэтому он двинул глазами и увидел палочку в руках директора.
Палочка была весьма необычная, тёмное дерево, не ровная, а с периодическими расширениями, некоторые её части были изготовлены умышленно шероховато, и Рон почему-то готов был поспорить, что в длину она ровно пятнадцать дюймов. Ещё он вдруг осознал, что это редкое явление, обычно палочки изготавливают на половину-четверть дюйма больше ровного значения. Кажется это было в каком-то научно-магическом журнале, которые в изобилии лежат в санузле Норы.
“Точно, палочки ровной длины изготавливать невероятно сложно, причём, чем длиннее палочка, тем сложнее достичь оптимума конденсации энергии мага на заданной длине”. – промелькнуло в голове Рона. – “В связи с чем, изредка встречаются палочки шестнадцать с тремя четвертями, пятнадцать с тремя восьмыми, но практически никогда шестнадцать или семнадцать ровно. Из пятнадцатидюймовых известна лишь полулегендарная Бузинная палочка. Но маловероятно, что это именно она”.
Палочка была странной и несомненно весьма могущественной, если Рон не ошибся с определением размера “на глаз”. У директора не может быть слабенького дешевого образчика палочки, это факт. Но и Бузинная палочка – легенда, возможно и не существовавшая никогда. Впрочем, маг делает палочку сильной, но и палочка делает сильным мага, это тоже было написано в одном из журналов. Почему Рону удается вспомнить это, стоит лишь напрячься?
– Как ты себя чувствуешь, мальчик мой? – спросил директор, хитро улыбаясь.
– Превосходно, сэр! – ответил Рон. Ещё ему в этот момент стало ясно странное поведение родителей. – Но почему вы наложили какое-то заклинание на моих родителей?
– Для общего блага, Рональд. Для общего блага. – ответил, всё так же улыбаясь, директор. – Они были бы против таких радикальных методов обучения, но мы же хотим достичь результатов, не так ли? Ты же хочешь достичь результатов?
Рон молниеносно обдумал этот вопрос и согласно кивнул. Ничего опасного директор на родителей накладывать бы не стал, несколько раз Рон случайно слышал от разных людей формулировку “люди Дамблдора”, недвусмысленно подразумевающую Уизли. Зачем вредить “своим людям”?
– Было бы очень некстати, умри ты так рано... ведь столько всего ещё предстоит сделать... – покачал головой Дамблдор. – Возьми меня за руку, Рональд, думаю теперь можно аппарировать в кабинет к Северусу, он уже должен был подготовить всё необходимое.
Рон взялся за руку директора, весь его детский организм единовременно дёрнуло куда-то в сторону, он почувствовал это каждой клеткой, даже зрение на короткий миг смазалось.
– Уф... – директор пошатнулся. – Тяжело даётся аппарация после трудоёмкого ритуала, да... Северус, мальчик мой, я надеюсь ты исполнишь мою просьбу в полной мере...
После этих слов Дамблдор исчез в искажении аппарации.
– Уизли. – холодно констатировал Снейп. – Садитесь на этот стул и приготовьтесь к занятию.
Рон настороженно огляделся, поёжился от мрачности атмосферы кабинета профессора зельеварения, а затем решительно сел на стул без спинки.
– Я осведомлён директором о вашей проблеме, Уизли. – произнес Снейп. – Поэтому поясню наши дальнейшие действия. На этих уроках я попытаюсь проникнуть в ваше сознание, а вы попытаетесь сопротивляться. Приготовьтесь.
Рон собрался, попытался сконцентрироваться, но за приготовлениями и мечущимися в голове мыслями, пропустил момент ментальной атаки.
– Легилименс! – взмах палочкой, зафиксированный сознанием Рона, а затем он погрузился в мрак собственного разума.
...Рон тайком наблюдает за маггловской девочкой, идущей с отцом по парку. Рону где-то пять или шесть, ему интересна сама девочка, а не только жизнь маглов. Вдоль живой изгороди, до самого конца, именно столько он шел за ней, оставаясь незамеченным. Следующие два шага он делает по перекрестной парковой дорожке.
