Текст книги "Роковая фантазия (СИ)"
Автор книги: Нари Орлан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Эпилог
– Расскажи мне о плане Себастьяна.
Фил сам бы в жизни не завел разговор на подобную тему – это я поняла спустя долгие месяцы, которые томилась в ожидании. Но любопытство в конце концов меня съело. Притом я хотела уловить связь между теми событиями, что однажды кардинально изменили мою жизнь.
Из груди Фила вырвался тяжелый вздох.
– Уверена, что хочешь знать?
– Да.
– Я бы не советовал…
– Ты не помнишь, как обещал Командиру мне обо всем рассказать?
– Нет.
Снова он окружил себя ледяной стеной. Давно я его таким не видела. Может, зря заговорила о Себастьяне, все-таки он был когда-то его лучшим другом. И наверняка Филу до сих пор больно.
Но разве хорошо держать все в себе? С того времени, как Фил вернулся, он постоянно избегает разговоров о погибшем Императоре, а когда в нашей дружной компании кто-то упоминает Себастьяна, он под любым предлогом уходит.
И сейчас, будто по привычке, Фил отошел от меня. Подступив к бильярдному столу, он принялся собирать шары.
– Сыграем еще?
– После того как ты расскажешь.
С раздраженным видом Фил оперся руками о бортик стола.
– Тебе не нужно об этом знать!
– Почему?!
– Потому что этот план в большей степени касался тебя!
Воздух заискрился между нами. После громко сказанных слов Фила, тишина давила на меня. Я понимала, что Фил хочет уберечь меня от вероятно шокирующей информации, но куда хуже не знать о ней и теряться в догадках.
– Дорогой, все уже осталось в прошлом, – заговорила я спокойным голосом. – То, что ты мне расскажешь, никак не повлияет на будущее.
– Обещай.
Мои глаза расширились. Неужели план Себастьяна, хранившийся в памяти Фила, до сих пор может повлиять на нашу жизнь? Не верю.
– Хорошо, обещаю.
Взгляд Фила метнулся к лестнице, которая вела на первый этаж нашего новенького дома. Бильярдная комната – единственное место, где в последние дни не шел ремонт, поэтому мы проводили здесь много времени. И сейчас Фил явно планировал, как меня словить в случае того, если я захочу удрать.
– Не буду я сбегать.
Не обращая внимания на мои слова, он подошел ко мне и, взяв за плечи, развернул меня так, что теперь закрывал своей спиной путь к побегу. После чего наконец-то начал рассказ.
– Однажды наш Инспектор поймал буйную девушку, которая сбежала из вашего лагеря. Она заявляла, что владеет бесценной информацией для Императора. Скорее всего, в прошлом она каким-то образом узнала о том, что Командир хранит секретную книгу, и теперь хотела продать сведения об этом. Себастьян сразу же допросил ее и не отпускал от себя до самого конца.
Видимо, Фил говорил о той девушке, которая погибла вместе с Императором в самолете.
– Информацию нужно было проверить. И Себастьян отправил в лагерь меня. Никто, кроме нас двоих и бывшего Императора, не знал о секретной книге, причем он настолько к ней привязался, что при передаче трона не отдал ее Себастьяну, а хранил у себя. Лишь раз в неделю разрешал в течение часа читать ее под присмотром. Поэтому мой друг чуть не озверел, когда узнал, что дом бывшего Императора подорван, а секретная книга пропала. Потом я сам некоторое время занимался поисками, но безрезультатно. Пока не появилась эта девушка, предавшая Командира.
– Можно я немного угадаю? Дальше ты выбрал Карину, подстроил ваше знакомство, влюбил ее в себя и затем, когда агенты нашего лагеря ее забрали, делал вид, что страдаешь без нее…
Губы Фила сжались в тонкую линию. Я замолчала.
– Да, Себастьян отдавал иногда бессовестные приказы. Это был его план по внедрению меня в лагерь. Я себя не оправдываю – раньше у меня было другое отношение к людям. Я воспитанник Апексориума, где учат беспрекословно подчиняться приказам, слушать только разум и глушить чувства. В лагере же совершенно другой мир. Это как сравнивать роботов и живых людей, так же горожан и жителей лагеря.
Меня, несомненно, радовало то, что Фил больше не расхваливает Апексориум. Но хотелось услышать продолжение.
– Так в чем, собственно, состоял план?
– Я должен был стать ушами Себастьяна: начать курить и устроиться работать барменом. Кстати, первое оказалось сложнее, чем второе. Ведь делать коктейли – мое давнее хобби, – улыбнулся Фил.
«И мое уже тоже», – подумала я.
– Так вот, курилка и бар – лучшие места для сбора сплетен, но иногда в них попадается и ценная информация. Так я узнал, что Командир собирается открыть учебный центр. Но перед этим проведет пробное обучение слабого ресемитора по своим секретным знаниям. Услышав об этом, Себастьян едва не взорвался. И тогда он придумал основной план – сделать так, чтобы пробное обучение провалилось, рассорить агентов между собой, подорвать в лагере доверие к Командиру и, конечно, забрать себе книгу. В финале плана было то, чего не случилось – это занять место Командира. Никто не планировал поджег… Просто Себастьян, видимо, осознав, что план разваливается, решил все сделать по-быстрому и не тянуть.
– Но я тут при чем?
Фил прокашлялся и отвел взгляд.
– Весь этот план Себастьян должен был выполнять сам. Я же – только быть рядом, для подстраховки. Но когда я узнал, что девушка, которую выбрали для пробного обучения, это ты, то настоял на том, что сам выполню часть плана.
Наверно, Фил влюбился в меня еще очень давно и не хотел, чтобы Себастьян издевался надо мной. Я улыбнулась. Но лицо Фила оставалось хмурым.
– Дело в том, что я тебя ненавидел от чистого сердца. Я сказал другу: «Отдай мне ее. У меня с ней давние счеты. Не откажу себе в удовольствии поиздеваться над ней».
Мое сердце пропустило удар. Не может быть.
– Ты спросишь, за что? Из-за тебя моя жизнь пошла совершенно не так, как я планировал. После смерти матери, я мечтал собрать денег, поступить в какой-то европейский университет и потом уехать жить в Лондон. Не устройся я работать к твоему отцу – дар не перелетел бы ко мне и я не оказался в Апексориуме. Я долго его ненавидел, пока не привык.
Хоть Фил по несколько раз на день нежно говорит о том, что любит, сейчас я чувствовала отголосок давней ненависти ко мне. Теперь я действительно хотела уйти. Но сильные руки по-прежнему крепко держали мои плечи.
– Я должен был испортить тебе жизнь, чтобы ты уж точно провалила обучение. Все началось со снов о насилии, затем добавились неудачи на заданиях. Когда ты неожиданно пришла ко мне в бар, я хотел тебя выгнать, но потом подумал: лишняя нагрузка только пойдет на пользу плану.
– Хватит!
В моих мыслях творился бардак. Раньше я смутно догадывалась о плане Себастьяна, но слышать его подробности в один момент стало невыносимо. Голова взрывалась. А слова Фила… Нет, дело даже не в словах, а в безразличном тоне, которым он их произносил. От этого тона внутри меня расползалась горечь.
– Я тратил много времени на подготовку к каждому сну, – продолжил говорить Фил, вперившись пристальным взглядом в мои глаза. – Продумывал в деталях, как буду тебя насиловать.
Я стиснула зубы от злости. Не стоило тогда, на ужине с родителями, поддаваться самозабвению и соглашаться стать женой Фила. Но он в тот вечер так неожиданно вышел со мной из-за стола, опустился на одно колено и сказал, что я самая красивая, самая потрясающая и непревзойденная девушка на свете. Он искренне признался в любви и протянул мне открытую коробочку, в которой сверкало шикарное кольцо. Только я согласилась, как услышала нечто нереальное – моя мать, прижавшись щекой к груди отца, плакала навзрыд. Я так редко видела ее слезы, что не поверила своим глазам. Но потом она удивила меня еще больше. Мать поднялась из-за стола и, подойдя к Филу, крепко его обняла.
После того дня она, к моему удивлению, стала намного мягче. Прекратила надоедать звонками и разговаривать со мной на повышенных тонах. А когда мы с Филом приезжали в гости, то вообще пылинки с него сдувала и была сама милость.
Знай она правду… смешала бы Фила с землей.
– Хватит! – снова выкрикнула я, пытаясь вырваться из рук Фила. Но он еще сильнее сжал мои плечи и произнес:
– Ты ведь хотела, чтобы я обо всем рассказал. А потом пообещала, что мой рассказ не повлияет на будущее.
Я готова была взорваться от переполняющей меня злости. Какой же засранец! И это за него я собралась выходить замуж?!
– Поэтому дослушай меня до конца. И не перебивай. – Эти слова Фил произнес настолько суровым и приказным тоном, что я вмиг притихла. – Знаешь, проводя целые дни с мыслями о том, какой тебе ночью нарисовать сон, я слишком поздно спохватился. Я уже думал не просто о сне, а о тебе. Я злился, пытался выбросить тебя из головы, но ты, как назло, постоянно мельтешила перед глазами. А потом эта чертова поездка к родителям. Обнимая тебя ночью и не имея возможности воплотить свои фантазии в жизнь, я думал, что с ума сойду. Но доконала меня следующая ночь. Себастьян мне сообщил о том, что приказал сделать Богдану, – явно для того, чтобы увидеть мою реакцию. И она была. Но тогда я сдержал себя от драки. А вернувшись домой, подключился к сети Апексориума и пытался через камеры и спутник узнать твое местоположение.
– Вот почему ты так быстро тогда ответил.
– Да. Телефон лежал рядом со мной. Когда ты попросила о помощи, мне уже было наплевать на прикрытие. Чтобы вырубить Богдана, я пробудил дар и снял с него блок. Из-за моего поступка мы с Себастьяном разругались, и он изменил план, ничего мне об этом не сказав. Остальное ты уже знаешь.
Вспомнилось, как тогда я решила поцеловать Фила, а он на меня набросился, словно голодный зверь. Мои губы невольно растянулись в улыбке.
– Ты на меня не сердишься?
– Немного. Но спасибо, что рассказал. – Я поднялась на цыпочки и нежно прикоснулась к губам Фила своими. Точь-в-точь как тогда. Приятное тепло разлилось в моей груди, а руки Фила ослабили хватку, после чего ласково обняли меня. Он углубил поцелуй, сделал его более чувственным и дурманящим. Никогда не устану говорить о том, как мне нравятся поцелуи Фила.
Пусть его влюбленность зародилась на почве сексуальных фантазий, которые изрядно потрепали мне нервы и перевернули душу. Но они связали нас. Я сама упустила тот момент, когда начала влюбляться в Фила, но из-за снов он тоже не выходил из моей головы. Эти фантазии фактически стали толчком для череды событий, которые в конце концов привели нас сюда. В наш дом, к бильярдному столу, где мы, ненадолго оторвались от губ друг друга лишь для того, чтобы признаться в любви.
Бонус
Ощущение окружающего пространства пришло ко мне быстрее, чем видимость. Мои руки, согнутые в локтях, лежали на столе, пальцы вертели ручку или карандаш. Пряди волос скрутились в тугой жгут, а затем образовали пучок на затылке. Шпильки аккуратно и мягко вошли в собранные волосы и закрепили прическу.
Воротник рубашки или блузки – чего именно, я не могла догадаться – расстегнулся. Тонкая ткань скрывала мое тело до пояса, а длинные рукава касались запястий.
Как это Фил решил меня столь скромно одеть?
Даже юбка была настолько приличной, что укрывала колени. И лишь простые удобные туфли из мягкой кожи – а не босоножки на высоченном каблуке – хорошо сидели на ногах.
Кто я сегодня? Секретарь? Администратор? Бухгалтер?
Кто он? Строгий босс? Новый клиент? Налоговый инспектор?
Мои глаза по-прежнему оставались закрытыми. Сердце быстро и громко стучало в груди. А ручка (или нечто, похожее на нее) продолжала крутиться между пальцами.
Я могла бы открыть глаза, но не хотела мешать Филу рисовать сон. Он сам подымет мои веки, когда закончит. Поэтому пока что я томилась в ожидании, пытаясь догадаться, о чем будет сегодняшняя фантазия.
Это безумство, но мы каждую ночь играем в ролевые игры. Фил больше не контролирует меня все время, лишь вначале, когда задает правила игры. Дальше я играю отведенную роль, но так, как представляю сама. Это намного интереснее, чем полностью подчиняться.
Наконец-то мои глаза распахнулись. Пустая университетская аудитория раскинулась передо мной. Руки лежали на мощном деревянном столе, на котором также теснились бумаги, папки, книги. И билеты.
Я преподавательница, которая проводит экзамен? Похоже на то. А кто Фил? Директор? Он всегда распределяет роли так, что я оказываюсь ниже его по должности.
Но сегодняшний день стал исключением.
В дверь громко постучали.
– Войдите. – Мой голос прозвучал так строго и по-взрослому, что я действительно ощутила себя преподавательницей с крутым нравом. Такие валят на экзаменах всех, кто пропустил хоть одну их пару.
Дверь отворилась, и в аудиторию вальяжным шагом вошел студент. О том, что на экзамен нужно прилично одеваться, он явно не беспокоился.
– Кто вам сказал, что на экзамен можно приходить в таком виде? – спросила я, скользя взглядом по белой майке и рваных джинсах. Не обращая внимания на мои слова, студент зачесал своей пятерней блондинистую челку назад и, смачно жуя жвачку, развалился на стуле, что находился по другую сторону стола.
– К чему эти придирки, Илона Федоровна? С каких это пор студентов оценивают по внешнему виду, а не по знаниям?
Мигом такого студента на отчисление. Он еще и препирается! Ни уважения, ни стыда, ни совести!
– Обресков! Прекрати паясничать! Бери билет и иди готовиться.
– Мне не надо готовиться. Я и так все знаю.
Конечно, он все знает. Кто рисовал сон и заодно билеты? Но пусть не забывает о том, что я тоже немного умею рисовать.
– Все знаешь? Тогда тяни билет.
С безразличным видом студент перевернул ближайший к себе листок. В следующий момент голубые глаза резко расширились. А-то! Фил ведь не учился в обычном человеческом университете, только в своем Апексориуме, где явно нет экзаменов по финансовому праву.
Несколько секунд я, довольная собой, наблюдала за студентом. Его глаза бегали туда-сюда по печатным строчкам в билете, вопросы в котором я нарисовала на скорую руку. Фил даже жевать жвачку перестал, настолько сосредоточился.
– Ну что, Обресков. Отвечай.
– Знаете что… – задумчиво пробормотал он. А потом вытащил жвачку изо рта, положил ее в центр листка и смял его в шарик. Возле стены нарисовалось небольшое мусорное ведро, над которым повисло баскетбольное кольцо. Фил запустил скомканный билет в цель, и он четко пролетел через кольцо и ухнул в мусорку.
Вспыхнув от злости, я поднялась. Пальцы сжали ручку, едва не переламывая ее пополам.
– Илона Федоровна, не психуйте, – сказал Фил, поднимаясь следом и доставая из кармана бумажник. – Вы не поверите, но я сейчас вытащу столько денег, что вы вмиг измените ко мне свое отношение. – Он вытянул тысячную купюру, накрыл ею лежащий на столе билет. Достал еще одну и накрыл ею следующий. Так один за другим все билеты накрывались деньгами. – Они все ваши. Собирайте, а потом вместе скомкаем оставшиеся билеты и будем бросать их в мусорку.
– Не нужны мне твои деньги! – процедила я сквозь зубы. – Можешь передо мной хоть миллион долларов выложить, я тебе не поставлю зачет!
Рука Фила замерла, кладя купюру.
– Тогда у меня для вас есть кое-что другое.
Он отложил бумажник и одним ловким движением руки снял с себя футболку. Мой взгляд на несколько секунд застыл на мускулистых плечах, но я быстро опомнилась и потупила взор. Негоже преподавательнице пускать слюнки на полуголых студентов.
– Илона Федоровна. Надо же. Вы засмущались.
Не поднимая глаз, я боковым зрением увидела, как студент обошел стол и остановился в метре от меня.
– Знаю, от чего вы точно не откажетесь.
Фил шагнул ближе и только собрался коснуться меня, как я отпрянула назад.
– Обресков, вернись на стул! И веди себя прилично, в конце-то концов!
Наглец и ухом не повел. Он подступил ко мне вплотную и, чтобы я никуда не сбежала, одной рукой резко притянул к себе за талию. Низкий, пленяющий шепот прошелестел над ухом:
– Илона Федоровна. Наверняка у вас есть какое-то тайное сексуальное желание, которым вы не решались ни с кем поделиться. Расскажите мне о нем. А я помогу его исполнить.
Жар его тела проникал сквозь тонкую ткань моей блузы, очертания твердых мышц чувствовались кожей. Еще когда он снял с себя майку, я ощутила прилив возбуждения. Сейчас же мое тело настолько трепетало от желания, что из головы вылетели все мысли, кроме одной: хочу его.
Но игру заканчивать рано. Сейчас мне нужно придумать себе тайное сексуальное желание, поэтому я постаралась отрешиться от объятий Фила и фейерверка чувств, которые они во мне вызывают. Это было невероятно трудно сделать, я уже сдавалась, но внезапно мелькнувшая идея придала мне сил.
– Есть у меня одно желание. Только для начала, Обресков, отойди, пожалуйста.
Медленно, нехотя, Фил отступил на шаг. Появившаяся идея была такой захватывающей, что я даже немного взгрустнула: почему она не пришла ко мне раньше?
Итак. Для воплощения этой идеи мне понадобится дар. С Филом я еще ни разу не мерилась силами, но сегодня придется.
– Я жду, Илона Федоровна, – сказал он, не спеша расстегивая ремень.
Набравшись решимости, я приказала:
– Встань лицом к столу. Спусти штаны и наклонись над ним.
Фил озадаченно нахмурил брови, игривая улыбка дрогнула на его губах. Хоть бы ничего не заподозрил.
– Не медли, Обресков. Живее.
Волнение заставило мое сердце стучать быстрее. От предвкушения внутри меня родился радостный трепет. Лишь бы Фил сделал все так, как я ему приказала.
К счастью, он действительно повернулся лицом к столу и спустил штаны до колен, прожигая меня пристальным взглядом, будто хотел прочесть мои мысли. Я же сохраняла невозмутимый и серьезный вид, как и положено строгой преподавательнице. Хотя внутри меня уже успела разверзтись буря из эмоций.
Я до сих пор в деталях помнила все сны, которые рисовал мне этот извращенец. Иногда желание наказать его пробуждалось от крепкого сна. Но оно никогда не побеждало мои чувства к нему. И сейчас я переживала о том, как бы не сделать ему больно.
Но немножко наказать его стоит. Я не могла от этого сдержаться.
Фил не стал снимать с себя боксеры. Оперся руками о стол и, повернув ко мне лицо, спросил:
– Что дальше?
Я едва потопила в себе смешок. Видеть Фила в такой позе было очень непривычно. Пришлось приложить немало усилий, чтобы недрогнувшими губами произнести:
– Смотри прямо перед собой.
Я хорошо помнила, как выглядела дубинка полицейского. Но мне показалось, что для Фила она будет маловатой. Поэтому я представила перед внутренним взором черную, резиновую дубинку более мощной и длинной.
Осталось главное: силой мысли задержать Фила в такой позе хотя бы на несколько секунд. Пока что он послушно стоял. Нельзя терять время.
Моя рука крепко сжала прохладную плотную резину. Фил не видел, что я держу в руке, его глаза смотрели вперед. И для него явно было неожиданностью, когда я с замахом треснула дубинкой по его ягодицам. Он сразу захотел выпрямиться, но я собрала всю свою концентрацию и сковала его движения.
– Это тебе за полицейского! – Еще раз шлепнула. – Это тебе за клуб! – И еще раз замахнулась дубинкой, которая секундой позже смачно вписалась в упругие ягодицы. – Это тебе за фотографа и аварию!
По черной резине пробежали помехи. Я изо всей мочи пыталась держать ее форму, но она неумолимо меркла. Фил разорвал созданные мной невидимые оковы и выпрямился. От его испепеляющего взгляда мое сердце перевернулось. Дубинка окончательно растаяла в руках.
Ничего умнее, кроме побега, в мою голову не пришло. Я сорвалась с места и бросилась к выходу из аудитории.
У Фила спущены штаны, значит у меня есть несколько секунд форы.
Только я подбежала к двери, как она слилась со стеной. Неосязаемая сила придавила меня к ней. Руки распластались по бокам, а вокруг запястий сомкнулись кандалы.
По моему велению они рассыпались в песок. Дверь рисовать слишком долго, поэтому я изобразила арку, за которой начинался коридор, и бросилась вперед. Стоило вспомнить свой университет, и вдоль стены быстро вырастали двери, пробивались окна, пол под ногами обретал рисунок паркета.
За спиной не было слышно шагов Фила. Почему он не догоняет меня? В его глазах я точно видела решимость отшлепать меня хорошенько.
Я замедлила бег. Что-то с моим университетом было не так. Складывалось впечатление, будто кто-то дополнял мои воспоминания. Лестница, что вела на первый этаж, вроде была другого цвета. Или нет…
Чтобы точно вспомнить, я спустилась по ней и оказалась в знакомом коридоре. Разве такой же не находится на втором этаже? Двигаясь вперед, я смотрела по сторонам, на двери кабинетов, на расплывчатый вид из окон. В моей голове образовывалась полная путаница.
Коридор привел меня к созданной мной же арке. Только я с испугом осознала, что все время ходила по кругу, и собралась убежать, что-то сзади подтолкнуло меня ко входу в аудиторию.
Фил восседал на моем столе в форме полицейского, держа в руке до боли знакомую дубинку.
– Этот сон мой самый любимый. Хотел бы я его повторить…
Я невольно попятилась назад, чувствуя, как страх ледяным дуновением касается спины. Он был настолько ощутимым, что я даже поверила в его материальность.
У меня чуть душа в пятки не ушла, когда чужие грубые руки взяли меня сзади под локти. Аудитория быстро сужалась, окна заливались бетоном, лампы тухнули, кроме одной, которая осталась светить над столом. Фил слез с него и смахнул рукой на пол билеты, деньги, книги. Летя вниз, они растворялись в воздухе.
– Ты подняла дубинку на студента, а его друг подглядывал за вами через щель в двери и записал все на видео. Тебя заключили под стражу. Как тебе идея?
Кто-то насильно усадил меня на стул. Аудитория уже окончательно преобразовалась в комнату допросов. Все было, как в том сне, за исключением того, что Фил больше не прятал свое лицо. Он демонстративно похлопывал дубинкой по ладони левой руки.
– Но разве меня посадили? Студент не разрешил бы своему другу снимать на видео то, как преподавательница лупит его по ягодицам. – С этими словами я подступила к Филу. – Ведь потом видео разошлось по всему университету и студенту пришлось бы уйти.
В глазах напротив вспыхнул опасный огонь. Дубинка замерла в руке. Снова бежать? Но Фил каким-то чудным образом умудряется перестраивать здания в замкнутый круг. Куда бы я ни убегала, в итоге возвращаюсь к тому месту, откуда ушла.
– Иногда я скучаю по тем временам, когда ты не могла вымолвить ни слова. – Рука Фила метнулась к моим волосам и резко намотала их на кулак, заставляя меня запрокинуть голову. Я попыталась вырваться, но не смогла пошевелиться. Он пустил в ход всю свою силу, чтобы держать меня неподвижной. – Не получается? – Ухмылка соблазнительно изогнула его губы.
Я кипела от злости. Невидимые оковы сковали все тело, но я изо всей мочи старалась их разломать.
Сильное желание освободиться разрывало меня изнутри. Обстановка блекла. Видимо, Фил тратил всю свою силу на удержание моего тела в неподвижности. И внимания на окружающие предметы не хватало.
Значит, я могу победить! С последними силами я напряглась, стремясь разорвать оковы.
Помехи пробежали по лицу Фила. Меня пронзила муторная вибрация. Складывалось впечатление, будто под нашей комнатой допросов зарождалась подземная гроза. От страха я ослабила напряжение. В следующую секунду вроде бы все успокоилось.
Но не прошло и нескольких тихих мгновений, как сон резко свернулся. Привычная темнота, которая находилась под веками, пришла на смену сну.
Неужели сон свернулся от перенапряжения? Или же это Фил решил оборвать его, чтобы разобраться со мной вживую. Не успела я обдумать эту мысль, как что-то горячее и тяжелое навалилось на меня.
Глаза вмиг распахнулись. Лицо Фила находилось в нескольких сантиметрах от моего. В радужках его глаз бесновались яркие огоньки.
– Как тебя наказать за нарушение правил игры?
От сурового тона голоса тело пробрала тревожная дрожь. Сердце быстро затрепетало в груди. Пользуясь моим замешательством, Фил перехватил мои руки и завел их за голову.
– Так как? Я тебе даю шанс самой выбрать себе наказание.
– А меня не за что наказывать. Ты спросил сексуальное желание – ты его получил.
– То есть ты мечтала отлупить меня дубинкой?
– Очень мечтала.
Фил удобнее расположился на мне, сильнее придавливая меня своим весом к кровати. Хоть я и злилась на него до сих пор, в груди разливалось нежное тепло, которое прогоняло злость. Невозможно долго сердиться на любимого человека.
Едва касаясь уха губами, он прошептал:
– Я знаю, почему ты мечтала об этом. На самом деле ты просто очень хотела разозлить меня, чтобы я тебя отшлепал. Как раз это и было твоим желанием.
– Вот только не надо выдавать свои желания за мои.
Держа мои запястья одной рукой, Фил скользнул другой вниз по моему телу.
– Ты отчасти права. Мне тоже это нравится. Что плохого в исполнении нашего общего желания?
Сказать, что мне совсем не нравятся его шлепки, было бы наглой ложью. Но признаться в удовольствии, которое я получала от них, мне что-то мешало. Смущение лишило меня слов. Я оставила его вопрос без ответа.
Рука Фила с силой стиснула мое бедро, а губы прикоснулись к шее. Сейчас этот гаденыш расслабит меня так, что я на все стану согласна, а потом отшлепает до покалывания и прилива жара к ягодицам – это я точно знала. И пока что имела шанс перевести все в обычный секс. Стоило лишь обхватить ногами бедра Фила и податься вперед, как он не удержался бы и вошел в меня без прелюдии. Но я не могла себя заставить его остановить. Поцелуи, что покрывали шею, были слишком сладкими и чувственными. От них возбуждение разгоралось все сильнее, охватывая жаром мое тело.
Губы опустились еще ниже. Фил освободил мои запястья, но я оставила их лежать на подушке, замирая в предвкушении. Он накрыл одну мою грудь ладонью, а ко второй припал губами. Я выгнулась от удовольствия. Слегка посасывая и покусывая до сладкой боли, Фил терзал мой затвердевший сосок. Вспышки наслаждения пронзали мое тело, переполненное возбуждением. Приторная истома внизу живота нестерпимо ныла, я сходила с ума от желания.
Фил специально доводил меня до этого состояния. Я знала, что у него на уме. Чем больше я буду хотеть его тело, тем меньше буду сопротивляться.
Я уже его желала до умопомрачения. Хотела прижаться максимально близко, слиться с ним в страстном поцелуе, соединиться телами.
– Повернись на живот.
Дрожа от возбуждения, я выполнила его приказ. Уткнулась лицом в подушку, завела руки за спину и принялась изнемогать от ожидания обжигающего шлепка.
Но Фил развел мои руки в стороны, уложил их на подушку, а мои волосы отбросил со спины. Влажные губы прикоснулись к плечу, пробуждая чувственный трепет под кожей. Казалось, я уже завелась до предела, но нежные поцелуи разжигали возбуждение новыми искрами.
Твердый член проскользил между моими ягодицами, и я невольно подалась бедрами назад. Моя промежность пульсировала от нестерпимого желания, а Фил лишь игрался со мной, прикасаясь к ней головкой члена и не давая мне то, что я так сильно ждала.
Продолжая сладкую муку, поцелуи спустились по спине. Ладони накрыли мои ягодицы и, сжав их, слегка развели в стороны. Кончик языка пробежался между ними, вызывая во мне бурю сладостных ощущений. Я утопила стон в подушке, стискивая ее пальцами. Казалось, я сейчас сойду с ума от наслаждения. Язык Фила нежно щекотал мои самые чувствительные места, пока пальцы все сильнее сжимали ягодицы.
Внезапно он отстранился, а в следующий миг легкий хлесткий шлепок сотряс кожу. Я прикусила губу, разрываясь от противоречивых ощущений. Мне нравилось и одновременно злило это. Ласковые поглаживания по ягодицам быстро прогоняли злость, но настораживали своей нежностью. Следующий шлепок будет больнее.
Но перед продолжением издевательства над моими ощущениями, Фил запустил два пальца в мое лоно. Я тихо всхлипнула и безмолвно стала молить его не останавливать медленные движения внутри меня. В любой миг мое тело могло сотрястись в сладкой судороге оргазма.
Фил, конечно же, решил растянуть удовольствие. Вынул из меня пальцы и проскользил ими между складочками к самому клитору. Я вздрогнула от прикосновения к нему – сейчас он был невероятно чувствительный.
Только я потеряла бдительность, как неожиданно сильный шлепок обжег мои ягодицы. А за ним обрушилась череда таких же. Выгнувшись, я вскрикнула. К обиженной коже прилила кровь – ягодицы будто пылали огнем.
Хоть мое тело почти не слушалось меня, губы дрожали, а в горле пересохло от частого дыхания, я собралась подняться и заставить Фила остановить свои издевательства. Но не успела я устойчиво упереться руками, как он перехватил их и заломал за спину. Мое лицо снова уткнулось в подушку. Вот гад.
– Держи руки в таком положении, – приказал Фил и, крепко взявшись за мои бедра, немного приподнял их. Соблазн опустить руки был слишком велик. Только новых шлепков я не хотела. Поэтому послушно застыла в одной позе.
Больше не желая мучить, Фил ворвался в меня мощным толчком. Его твердый от желания член заполнил мое лоно до предела. Долгожданные ощущения мгновенно насытили тело наслаждением, и оргазм развернулся во мне феерически-приятной пульсацией. Жаркая волна пронеслась по телу, даря блаженное расслабление.
– Не дождалась меня, значит… – прошипел Фил. Он резко вышел из моего лона и с легкостью повернул меня на лопатки. На губах Фила играла шаловливая улыбка – мое сердце встрепенулось в тот же миг, когда он улыбнулся. А когда прижался своими губами к моим, сердце помчало кровь по венам в бешеном ритме.
Я обняла Фила, наслаждаясь его крепким горячим телом, и обхватила ногами его бедра. Прежде чем вновь наполнить мое лоно до предела, Фил слегка отстранился от меня – ровно настолько, чтобы заворожить меня вспыхивающими огоньками в глазах. Красные, ярко-оранжевые, темно-желтые огни резвились, приковывая внимание к себе.
Фил медленно вошел в мое лоно, и меня захлестнул фейерверк сладостных ощущений. Чувствительность усилилась в десятки раз. С каждым толчком я насыщалась наслаждением, которое обещало подарить мне поднебесный оргазм.
Окружающий мир плавно отдалился, я больше не чувствовала под собой постель. Огоньки в глазах напротив вспыхивали все ярче, кружились все безумнее. Я неотрывно смотрела на них, ощущая стремительное приближение к пику наслаждения.
Вихрь мощного оргазма сотряс мое тело, каждая клеточка которого разнежилась от дарованного ей упоения. Огоньки исчезли из видимости, и мир быстро потянул меня обратно на землю.
Но в постели, греясь в объятьях Фила, было так же хорошо (даже лучше, чем на седьмом небе от счастья) – я не разочаровывалась от падения. Я с удовольствием вернулась – снова ощутила прикосновение постели и жар любимого тела.
Повернувшись на бок, Фил крепко прижал меня к себе.
– Поиграем еще? – спросил он.
– Давай. О чем будет твоя следующая фантазия?
– Чем скорее уснешь, тем быстрее узнаешь.
