Текст книги "Экзамен любви"

Автор книги: Наоми Хортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Хотел, чтобы она приехала и, подобно солнечным лучам, заполнила комнаты тем

особым теплом и хорошим настроением, которые она всегда приносила с собой. И он

хотел прикоснуться к ней. Почувствовать в своих руках ее пышные шелковистые

волосы, пропустить их сквозь пальцы, наклониться к ней и целовать, целовать, пока не закружится голова.

Только одно мешало ему снять телефонную трубку.

Он с изумлением понял, что сжимает в руке чашечку с кофе. Машинально поднес ее

ко рту и сделал маленький глоток. Конн знал не меньше десятка красивых женщин, мечтающих провести с ним ночь. Но ни одной из них он звонить не хотел. Он хотел

Энди Спенсер.

Снова взглянул на телефон. Позвонить Энди? Он знал, что все равно не решится.

Он пытался понять, что же это за странное напряжение в паху так настойчиво

мучит его уже почти сутки.

Глава четвертая

Телефон зазвонил в начале четвертого. Энди застонала и натянула на голову

одеяло. Только не сейчас. Ни за что. Он может сколько угодно молить и

заклинать. Сегодня она не поедет к нему, пусть он хоть с собой покончит в

очередном приступе бракоразводной хандры.

Телефон не успокаивался. И Энди смачно выругалась. Не слишком изобретательно, но зато с большим чувством. Откинула край одеяла и взглянула на часы. Может, уже утро? Чуть больше трех.

Энди схватила трубку и, стряхнув остатки сна, прорычала: – Идиотская шутка!

В трубке озадаченно молчали. Потом извиняющийся голос пробормотал: – Боже мой, дорогая, я забыл о разнице во времени. Наверное, я разбудил тебя? —Тихий смех.?– Скорее всего, разбудил, учитывая, что в Сиэтле сейчас… два часа

ночи?

– Три, – вздохнула Энди, откинувшись на подушки и прикрыв глаза. – Алан! И в

какой же точке земного шара ты находишься?

– В Париже, дорогая. Тебе не передали моего сообщения?

– Сообщения? – Энди протерла глаза, смутно припоминая какую-то бумажку у себя

на столе. Что-то там говорилось о Париже. – Кажется, передавали. Да, точно.

Просто вылетело из головы.

– Я весь вечер ждал твоего звонка, – мягко упрекнул Алан. – Я оставил свой

телефон Марджи.

– Прости, пожалуйста, у меня куча дел. Я вернулась домой поздно вечером и тут

же отрубилась.

– У меня плохие новости. Я проторчу в Париже еще как минимум неделю. Я знаю, что обещал тебе провести уик-энд на побережье, но…

Его голос звучал так печально, что Энди виновато поморщилась. Она, разумеется, позабыла их уговор – провести с ним уик-энд в Сиэтле.

– Ммм… наверно, это к лучшему. Конн сейчас ведет переговоры о покупке фирмы

наших главных конкурентов, и я занята с утра до ночи. Придется работать все

выходные.

– Ты проведешь выходные с Коннором?

Энди улыбнулась в темноту:

– И еще с десятком людей.

Алан усмехнулся:

– Вот пускай этот десяток людей и проводит переговоры, а ты вылетай в Париж.

Осмотришь город, прошвырнешься по магазинам, пока я работаю. А вечерами мы

будем пить хорошее вино и строить из себя заядлых туристов.

Она рассмеялась:

– Звучит заманчиво, но…

– Но Конн снова выиграл, – раздраженно бросил Алан.

– Алан, это не соревнование, – тихо ответила она.

Она почувствовала, что он улыбнулся.

– Я знаю, дорогая, прости меня. Просто мне тебя не хватает. И это еще мягко

сказано. Меня бесит, что я один торчу в самом романтическом городе мира, а ты, как всегда, в полном распоряжении Коннора Девлина.

– Конн мой друг, Алан. И ты хорошо это знаешь.

– Ты всегда это говоришь. Но порой меня поражает нежность, с которой ты

рассказываешь о нем.

– Не волнуйся. – Энди уставилась в потолок. Подумала о Конне.

– У тебя расстроенный голос.

– Я устала, – сладко потянулась она. – Просто устала.

Алан грустно рассмеялся.

– Это моя вина. Я так закрутился, что начисто забыл о часовых поясах. Четыре

дня подряд непрерывные переговоры – перспективы сотрудничества, инвестиционные

ставки, основные фонды. А ты меня окончательно выбила из колеи.

– Алан, я очень рада слышать твой голос.

– Я так хочу увидеть тебя. Прямо сейчас. Ты еще носишь бледно-голубой пеньюар, который я подарил тебе на день рождения?

– Еще бы! – Она даже не вытащила пеньюар из элегантной серебряной коробки, в

которую он был упакован. Не такая уж страшная ложь. – Я думаю о тебе всякий

раз, когда его надеваю. – Новая ложь. Она вдруг, к своему стыду, поняла, что

вообще очень редко вспоминает об Алане.

– Если бы я был сейчас рядом, на тебе бы не было даже пеньюара, Энди, – его

вкрадчивый голос ласкал, словно шелк. – Я закрываю глаза и чувствую твою кожу, прикосновение твоих губ…

– Я… Алан, уже очень поздно. Через четыре часа мне вставать. Завтра мне

необходима свежая голова. Может, ты перезвонишь завтра вечером, и мы поговорим

подольше?

Долгая пауза. Потом он засмеялся.

– Должно быть, ты права. Надо думать о делах. Но есть одна проблема, и ее

необходимо решить прямо сейчас.

Энди инстинктивно напряглась, пальцы сильнее сжали трубку.

– Я помню, что обещал не давить на тебя, но, если мы поженимся этой осенью, пора начинать готовиться. Моей матери просто не терпится заняться свадьбой, а я

ей даже дату не могу назвать.

Энди прикусила губу, как просто было бы ответить “да”. Влюбиться в Алана, то

есть ответить ему взаимностью. Принять все, что сможет дать такой человек, и

стать счастливой.

Как тяжело сознавать, что подобный исход слишком хорош, чтобы быть реальным.

– Да, – почти прошептала она, – я знаю. Но… – Она подавила вздох. – Дело даже

не в свадьбе?– ведь придется бросить работу, оставить семью, друзей и…

“И Конна”, – едва не добавила Энди.

Она крепко закрыла глаза и попыталась успокоиться.

– Прости меня. Я знаю, все это глупо и ты вовсе не заслуживаешь такого…

– Все в порядке, любимая, – пробормотал Алан. – Я понимаю. Только не отказывай

мне. Подумай еще. Я буду ждать столько, сколько нужно. И я буду рядом всегда, когда понадоблюсь тебе.

– О Алан! – Энди вдруг заплакала, хотя вовсе не собиралась этого делать. Две

крупные слезы скатились по щекам, и она даже не успела вытереть их. – Алан, ты

слишком хорош для меня. Спасибо тебе. Ты очень терпеливый.

– Любимая, мне пора бежать. Начинается очередной раунд переговоров. Позвони мне

завтра в любое время, ладно? Я весь день занят, просто передай секретарю, когда

тебе можно перезвонить. А теперь засыпай.

– Договорились. И, Алан, послушай…

– Спокойной ночи, дорогая. Я люблю тебя.

Мягкий зуммер международной линии… Энди долго вслушивалась в него, задыхаясь

от слез. Черт возьми, это же так просто! Да любая женщина умерла бы от счастья, сделай ей предложение один из самых модных во всем мире холостяков! Алан так

обаятелен, галантен, его родовой замок построен двести лет назад! А самое

главное – Алан любит ее. Какого же дьявола? И надо же было так глупо влюбиться

не в Алана, а в Коннора Девлина, который вообще никого не любит!

– Пять дней? Ты собираешься пять дней провести с Коннором Девлином в

романтическом горном коттедже? – Младшая сестра Энди даже присвистнула от

удивления. – Не слабо! У Конна все-таки осталась в голове парочка извилин. —Она двусмысленно ухмыльнулась. – Или, наоборот, не осталось?

– Мы едем работать, понимаешь, Трейси, работать!

– Да уж! Так я тебе и поверила!

Энди улыбнулась. Потом поднялась и посмотрела на раскрытый чемодан у кровати, заглянула в шкаф.

– У меня такое чувство, будто я что-то забыла.

– Этот обалденный пеньюар, который кто-то тебе дарил, – ласково напомнила

Трейси. – Но этот кто-то так тебя в пеньюаре и не увидел. Вот и вытащи его

наконец из коробки!

– Ну уж нет. – Энди гневно уставилась на сестру. Трейси уютно устроилась в ее

кровати. – Послушай, наш уик-энд будет столь же романтичен, как генеральная

уборка.

– Знаешь, все в твоих силах. – Трейси села и заметно оживилась. – Он теперь в

разводе, если ты не забыла. Он одинок. А значит, годен к применению. Запихни в

чемодан побольше сексуальных платьев, возьми литр самых дорогих духов, не

забудь прихватить парочку новых чудо-лифчиков, и природа возьмет свое.

Энди устало посмотрела на Трейси.

– Я понимаю, тебе трудно в это поверить, Трейси, но, если я говорю, что еду в

Тимбервольф работать, это значит – будут переговоры с утра до ночи, и все. Если

я буду благоухать парфюмерией и демонстрировать новые моды, Конн решит, что я

слегка тронулась, и посадит меня под замок. На этом мой уик-энд и закончится!

– Ну и сколько ты собираешься кружить вокруг этого парня, Энди? – Трейси уже не

улыбалась.?– Я вынуждена напомнить, что тебе скоро стукнет тридцать.

– Спасибо, я помню.

– А как насчет твоего француза?

– Он канадец. А что? – Энди взяла стопку нижнего белья и положила его в

чемодан.

– Так ты выходишь за него или как? – Трейси поднялась на ноги, подошла к шкафу

и принялась копаться в ящиках. Она вытащила черный кружевной бюстгальтер, кружевные трусики и положила их в чемодан.

Энди схватила их и сунула обратно.

– Я пока не решила.

– Время идет. – Трейси нашла еще один кружевной бюстгальтер, на этот раз

бледно-розовый, запихнула в чемодан и выпрямилась. – Я не могу поверить, что ты

даже не спишь с ним. Хотя тебе и под тридцать, на пенсию еще рановато. Кстати, на той неделе попалась мне на глаза журнальная статейка – там сказано, что

сексом можно заниматься аж в восемьдесят.

– Ты просто возвращаешь меня к жизни. – Энди вынула розовый бюстгальтер из

чемодана, оттолкнула Трейси и закрыла шкаф. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но в

жизни есть вещи поважнее секса.

– Ну-ка, ну-ка, поделись. – Трейси расхохоталась, подошла к другому шкафу, стала задумчиво перебирать одежду сестры. Сняла с плечиков черное платье, приложила к себе и аккуратно сложила в чемодан. – Надо хотя бы спать с этим

канадцем, Энди. Вроде бы Коннор не хранит свое белоснежное тело для тебя.

Говорят, у него роман с Оливией Вудраф? – Она взглянула на Энди, подняв брови.

– Я кое-что слышала об Оливии.

Энди повесила платье обратно, и Трейси стала разглядывать выходной костюм с

глубоким декольте.

– Я знаю, что голова не самое твое сильное место, – проговорила Энди, укладывая

платья в чемодан, – но все же послушай: у Конна старомодные представления о

собственности, это значит, он не станет спать с женщиной, если женат на

другой.

– Но он не женат, не правда ли?

Энди не раз приходила в голову эта мысль, но ей совсем не хотелось обсуждать

Конна с Трейси.

– Я работаю на Девлина. И не собираюсь посвящать ему личную жизнь.

– Но ты все еще любишь его, – взглянула на нее сестра.

Энди отвернулась и принялась внимательно рассматривать туфли.

– Конн мой лучший друг. Конечно, я люблю его. Я и тебя люблю, хотя не всегда

понимаю почему.

Трейси хотела возразить что-то, потом запнулась, вздохнула и снова вытащила

черное коктейль-платье.

– Оно тебе понадобится. Коттеджи Тимбервольфа не то место, где к обеду выходят

в свитере и джинсах.

– Там никого не будет, кроме нас. Обедай хоть голая.

– Это идея, – хитро прищурилась Трейси. – Тогда тебя даже Конн заметит…

– Заткнись.

– Духи! Не забудь про духи. Да. И возьми еще кое-что. – Трейси покопалась в

своей сумочке, зажала в руке парочку ярких упаковок. – Вдруг повезет, и они

тебе сослужат хорошую службу. – Ухмыльнувшись, она показала Энди презервативы и

бросила их в чемодан.

– Ты прекратишь или нет? – Энди схватила презервативы и швырнула их обратно в

сумочку. – И, Бога ради, держи их подальше от отца, а то он запрет тебя в

подвале. Он считает, что самый безопасный секс – полное отсутствие всякого

секса.

– А, так вы с ним одного поля ягоды! – Трейси выдвинула очередной ящик и

вытащила стопку ночных рубашек. Насмешливо взглянула на сестру. – Ну и ну! —Она держала в руках белую хлопковую ночную рубашку, сшитую без всяких изысков.

– Энди, даже монахини одеваются посмелее. Нет, серьезно, мне стоит прочитать

тебе лекцию об интимной жизни.

– Трейси, последний раз тебя предупреждаю…

– Ага, а это что такое? – Трейси извлекла из ящика пенящийся шифон абрикосового

цвета и торжественно помахала им. – Вот это похоже на правду! О-ля-ля! – Она

накинула на себя материю и приняла соблазнительную позу. – Очередной подарок

француза?

– Подарок самой себе. – Энди отобрала у Трейси шифон, но та ловко выхватила

его.

– Ну что ж, все-таки ты не безнадежна. – Трейси ободряюще кивнула, аккуратно

сложила пеньюар и бережно спрятала в чемодан. – Возьми-ка это с собой.

Нокаутируешь старого Конна.

– Я нокаутирую тебя, если ты не успокоишься.

– Лучше скажи, выходишь ты за Алана или нет?

– Я же сказала, что еще не решила.

– Но ты всерьез подумываешь об этом.

– А как же, – небрежно бросила Энди. Ей осточертели разговоры об Алане. О

свадьбе. И о Конне Девлине. – Я выпью еще кофе. Составишь компанию.

– Энди, выходи за него, – тихо и серьезно проговорила Трейси. Она сжала руку

сестры. – Пора забыть о Конне. Алан любит тебя. Не упусти свой шанс.

– Презервативы, советы любителям моды, брачные консультации… – Энди весело

засмеялась, хотя, вообще-то ей было не до смеха. Трейси права, права во всем.

Но как не хочется в этом признаваться! – Мне кажется, ты теряешь время, занимаясь этнографией. Когда тебе надоест выкапывать из земли старые горшки, открой свою рубрику в журнале для одиноких женщин. Или организуй ток-шоу.

Сделаешь прекрасную карьеру.

– А тебя ждет не менее блестящая карьера старой девы, Энди! Ты же такая

практичная. Но только не в том, что касается Конна! – парировала Трейси. Она, похоже, больше не шутила. – Ты самая деловая женщина из всех, кого я знаю. Пока

не появляется Коннор Девлин. Это же…

– Ну хватит, Трейси. – Энди резко перебила ее. – Ты обнаглела!

Трейси замерла с открытым ртом, но так и не решилась докончить фразу. Потом

кашлянула и, виновато улыбаясь, пробормотала извинения.

Энди через силу рассмеялась, ласково потрепала сестру по щеке: – Ты прощена. Кто-то, кстати, собирался вернуть мне фотоаппарат. Еще полгода

назад собирался.

– Фотоаппарат в машине. Сейчас принесу, пока ты пьешь кофе. – Трейси

усмехнулась и направилась к двери. – Захвати все-таки пеньюарчик, Энди. Никогда

ведь не знаешь…

Коттеджи Тимбервольфа расположены в Каскаде, одном из самых престижных

высокогорных курортов. Если не было наплыва туристов, Тимбервольф охотно

принимал бизнесменов, которые хотели посовещаться подальше от лишних глаз. “От

Сиэтла до Каскада три часа на машине, а мы едем уже пятый час”, – подумал

Конн.

Он совсем не спешил. Было прекрасное утро, кристально чистый воздух, на синем

небе ни единого облачка. Не так уж часто позволяешь себе полюбоваться природой.

Тем более не стоит торопиться.

Конн заехал за Энди в начале восьмого. Они вовсю наслаждались поездкой.

Останавливались тут и там, любовались прекрасными пейзажами, наблюдали за

оленями. Что паслись на горных склонах. Наконец купили в придорожном

магазинчике прохладительные напитки и виноград, устроили пикник на берегу

небольшого озера. Восход в горах упускать не стоит, и они прекрасно провели

время, болтая о том о сем.

“Как давно я не отдыхал” – думал Конн. Дорога вела все выше и выше в горы.

Нахмурившись, он привычно отогнал от себя грустные мысли. Конн делал это с

такой же легкостью, с какой водил машину. Воздух был напоен ароматом сосны, и

Конн глубоко вздохнул. Наконец-то спала тяжесть последних дней. Настроение

заметно улучшилось. Он не только предвкушал удачную сделку, ему просто

осточертел город.

Он взглянул на Энди. Она закрыла глаза, положила длинные ноги на сиденье, и

ветер, врывающийся в открытые окна, трепал ее каштановые волосы. Энди выглядела

счастливой и умиротворенной.

Конн то и дело скользил взглядом по ее гладким загорелым ногам. Он попытался

вспомнить, когда в последний раз видел Энди в шортах. Вскоре он почти перестал

следить за дорогой и принялся внимательно рассматривать Энди. Летний топ

открывал руки и плечи, покрытые ровным загаром. “На море она, что ли ездила со

своим французским канадцем?” – раздраженно подумал он.

Как-то раз Энди плавала на его яхте, но с тех пор им так и не удалось выбраться

на море вместе. Юдифь ненавидела морские прогулки и не любила отрываться от

работы. Иногда он плавал один, но с Энди было бы куда интереснее.

И ему не хватало всего этого, вдруг понял Конн. Не хватало яхты и не хватало

Энди. Энди – его лучший друг, а они так редко отдыхают вместе. Не пора ли

поменять образ жизни?

Конечно, если Энди не станет женой Дерошера. “Какого дьявола я вообще решил их

познакомить?” – подумал Конн.

Внезапно он откинулся назад, схватил Энди за руку, сжал ее пальцы. Она медленно

открыла глаза и вопросительно посмотрела на него. Конн улыбнулся.

– Как в старое доброе время, правда? Много воды утекло после нашего последнего

уик-энда…

Она усмехнулась.

– Если бы ты перестал жениться при любом удобном случае, может все было бы

иначе. Но твои жены как-то никогда не приходили в восторг при мысли, что ты

отдыхаешь вместе со своим администратором.

К ее удивлению, Конн рассмеялся.

– Лиз всегда считала, что у нас с тобой роман. Ну а Юдифь… – он вздохнул, – а

Юдифь, наверно, ничего не имела бы против. Главное, чтобы я побольше времени

проводил вне дома и не мешал бы ее карьере.

Энди ласково пожала его запястье, и Конн мягко улыбнулся.

– Во всем виноват я сам. Ведь получаешь только тогда, когда что-то отдаешь…

– В жизни Юдифи ты всегда играл только вторую скрипку…

– Ну да. А Лиз всегда играла вторую скрипку в моей жизни, – тихо добавил он.

Дорога уходила резко вправо, и Конн отпустил руку девушки, чтобы успеть

притормозить. Конн повернул, перешел на третью скорость и обнаружил, что рука

Энди все еще ждет его. Их пальцы снова сплелись.

– Лиз стала моей женой, считая, что я идеальный муж. Мы с Биллом Соумсом

получали первые прибыли, компания росла на глазах, я купил дом – все шло как

нельзя лучше.

– Мечта студентки, – пробормотала Энди.

Он улыбнулся. Энди никогда не любила Лиз. Впрочем, это была взаимная неприязнь, несмотря на все его усилия.

– А потом вы с Билли крупно поспорили. Речь шла о допустимой степени риска в

бизнесе. Ты выкупил его долю, и вскоре “Девлин электроникс” стала ведущей

американской компанией. Тут-то Лиз и получила вечно отсутствующего мужа, который даже ел и спал на работе.

– Ее трудно упрекнуть, Энди. Черт, она даже не успела закончить колледж. Все

вокруг тусовались до рассвета, катались на лыжах и радовались жизни. Кроме нас.

Лиз никак не ожидала этого. Я работал двадцать четыре часа в сутки. Времени не

оставалось даже на разговоры, не то что на тусовки. Ее словно заперли в золотой

клетке.

– Она знала, за кого выходила замуж, – убежденно сказала Энди. – А если бы она

хоть раз поинтересовалась твоей работой, то поняла бы, что ты просто не в

состоянии…

– Дорогая, мне нет оправданий. – Конн грустно улыбнулся. – Первый развод

остался на моей совести, и никуда от этого не денешься. Лиз хотела детей, а я

нет. Ей нужна была нормальная жизнь с нормальным мужем, а я не смог устроить ей

такую жизнь. Когда она познакомилась с Ричардом, и мы развелись, она совершила

самый мудрый поступок в своей жизни. Для нас обоих.

Он принужденно рассмеялся.

– Забавно, что Юдифь бросила меня как раз потому, что я хотел ребенка, а она

нет. Что мне нужна была нормальная семья, а ей – карьера.

– Да, Девлин, нелегко тебе прозревать. – Энди оперлась на подголовник и начала

задумчиво рассматривать знакомый резкий профиль.

Бледный шрам на челюсти все еще был заметен. Двадцать лет назад Девлин чуть не

погиб, когда сорвался с крыши гаража старика Хеннигана и упал на груду

металлолома. Тогда, лежа на краю этой крыши, Энди смотрела в залитое кровью, неподвижное лицо и думала, что он мертв.

Энди отчетливо помнила весь ужас этой картины; вновь почувствовала возникшую

тогда боль невосполнимой утраты. Она чуть не сломала себе шею, спускаясь с

проклятой крыши. А когда наконец перелезла через изгородь, Конн уже сидел на

земле, ошеломленно стирая с лица кровь.

Он инстинктивно протянул к ней окровавленную руку, и она схватила ее, не в

силах оторваться от нее и дрожа всем телом. Прибежал Хенниган с двумя соседями; кто-то вызвал “скорую помощь”, кто-то позвал родителей Конна.

Через несколько часов ему наложили пятнадцать швов и выпустили из больницы.

Конн вернулся к приятелям как герой с войны, с петушиной усмешкой

тринадцатилетнего подростка демонстрируя свои повязки и купаясь в лучах славы.

Но в этот день в их отношениях произошел перелом. Раньше они были просто

ближайшими соседями, вместе веселились, попадали в разные переделки, делились

комиксами и пробовали вино. Теперь между ними возникло что-то совсем особое и

очень важное, что-то такое, что касалось только их двоих.

Через несколько дней Конн затащил ее в свой гараж, покопался в ящике с

инструментами отца и нашел охотничий нож. Он торжественно поднял нож, сделал

надрез сначала на своем, потом на ее большом пальце. Они смешали свою кровь и

поклялись навсегда остаться кровными братом и сестрой, всегда помогать друг

другу и никогда не изменять своей дружбе.

Улыбнувшись, Энди нашла на своей руке след от ранки. Кровные брат и сестра.

На стоянку Тимбервольфа они подъехали только к полудню, и Конн с удовольствием

убедился, что все уже прибыли. Маленький красный автомобиль Марджи был

припаркован рядом с седаном Боба Миллера, чуть подальше Фрэнк Чарнеки оставил

свой старый грязный пикап. Еще пара незнакомых машин – наверное, люди Бека.

Бек с сыном должны были попозже прилететь на вертолете. Конн и сам сначала

хотел взять вертолет. Хорошо, что он отказался от этой идеи. Поездка с Энди

приятно освежила его, и Конн чувствовал, что готов к борьбе. Спокойно улыбаясь, он достал из багажника дорожную сумку, изящный чемоданчик Энди и поднялся по

широкой каменной лестнице.

Предупредительный администратор вышел навстречу, сказал, что все остальные

гости завтракают на каменной террасе, передал им ключи и проводил к широкой

деревянной лестнице.

Им достались два соседних номера в конце коридора. Конн зашел к Энди, положил

ее чемоданчик, одобрительно поглядел по сторонам.

– То, что надо. – Кивнул на внутреннюю дверь, соединяющую оба номера. – Не

возражаешь, если мы ее откроем? Когда ночью становится жарко, это очень

помогает.

Энди взглянула на него и улыбнулась.

– Конечно, если ты будешь держать себя в руках.

Конн тупо уставился на нее.

Она с возмущенным видом нахмурилась.

– Вот уж спасибо, Девлин! Когда ночью становится жарко! К чему это ты клонишь?

Жарковато, когда рядышком спит красивая обнаженная женщина, а? Да любой босс

просто умрет, как подумает, что сможет проскользнуть в спальню к своему

администратору!

Он так странно смотрел на нее, что Энди расхохоталась.

– Я шучу, Девлин, – проговорила она, пытаясь успокоиться. – Я просто шучу.

Конечно, открывай эту дверь. Я уверена, что мне ничего не грозит.

Будь у нее хоть капля ума, она сама проскользнула бы к нему в спальню и слегка

нарушила его ночной покой.

Конн машинально покачал головой, как будто так и не понял шутки, насупился, потом задумчиво подошел к двери, отпер ее и пошел к себе, не проронив ни

единого слова. Энди проводила его долгим взглядом. Запустить в него чемоданом

или снова засмеяться?

Глава пятая

Красивая обнаженная женщина спала совсем рядом…

Выругавшись сквозь зубы, Конн перевернулся на спину, откинул простыни и

уставился в потолок.

Если бы она только знала, если бы могла догадаться, какие фантазии мучат его

уже два дня, какие мысли проскальзывают в темных уголках его сознания…

Порядочный человек не должен давать волю таким мыслям, если это касается его

лучшего друга!

Эти мысли не оставляли его в покое. Он закрывал глаза и видел ее, лежащую на

шелковых простынях в огромной королевской постели.

Красивую. Обнаженную.

Вот дьявол!

Большая спальня была заполнена лунным светом. Он взглянул в окно и лениво

подумал, что надо встать и опустить портьеру.

За окном открывался прекрасный вид на Волчью гору, уходящую вверх, в бледное

звездное небо. Конн смотрел на горный склон, пытаясь понять, что, в конце

концов, с ним происходит.

Вначале ему приходило в голову, что все дело в “бракоразводной хандре”. Энди

издевалась над ним по этому поводу. Да вдобавок еще и физическая

неудовлетворенность.

Наверное, все не так просто. Наверное, проблема где-то глубже, в нем самом.

Не говоря уже о Марке Беке.

Конн машинально сжал кулаки. Марк Бек, похоже стал главной проблемой.

Десмонд Бек с сыном и парой экономических советников прилетели около полудня.

Не прошло и минуты, как Конн понял: надо ждать неприятностей.

С контрактом все было в порядке – Десмонд наконец решился на продажу. Осталось

лишь обговорить детали.

Неприятности заключались в Марке.

Марк вылез из вертолета, словно герой войны, возвратившейся домой. Длинные

волосы развеваются на ветру, зубы сверкают в ослепительной улыбке. Заметив

Энди, он легко сбежал по трапу и направился прямо к ней. А потом… Конн стиснул

зубы. Потом этот ублюдок поцеловал ее.

Поцеловал Энди. Прямо в губы. На виду у всех. А Энди, чтоб ей провалиться, как

будто не имела ничего против.

“Вообще-то никто и внимания на этот поцелуй не обратил”, – с тоской подумал

Конн. Кроме него. Неужели Марку удалось всех одурачить? Нет, только не Конна

Девлина.

Он лежал в темноте уже несколько часов и думал об Энди. Представлял себе, как

она спит в своей постели. Спит обнаженная. Представлял, как он войдет в ее

спальню, откинет одеяло, прижмет девушку к себе и …

Конн громко застонал и сел на кровати. Пора кончать с этим! Он взрослый

мужчина, а не похотливый подросток. Мучиться бессонницей из-за женщины просто

стыдно. Но Энди, черт, Энди не простая женщина. Энди – это… Энди.

Конн понял, что ему уже не заснуть. Он встал и пошел в ванную, умылся холодной

водой. Не помешает и холодный душ.

Выйдя из ванной, Конн остановился у стеклянных дверей, ведущих на большую

лоджию. Вечером он оставил одну створку слегка приоткрытой и теперь толкнул ее

и вышел на балкон. Было куда холоднее, чем он думал. Горный воздух буквально

обжег голое тело.

Морозный ночной воздух должен был успокоить его, но прогулка при лунном свете, без одежды почему-то оказала совсем другое действие. Конн почувствовал еще

большее возбуждение. Стиснув зубы, он прошелся по балкону, отбрасывая длинные

причудливые тени. Взглянул на балкон Энди – до него было не больше пяти футов.

Двери в ее лоджию были наполовину раскрыты, и на какое-то мгновение Конн

представил себе, как…

Энди появилась в дверном проеме неожиданно, словно привидение. Конн задрожал от

волнения – у него промелькнула мысль, что она почувствовала его состояние и

вышла из спальни не случайно…

Затаив дыхание, он отступил в темный угол балкона. Она его даже не заметила.

Лунный свет, видимо, разбудил ее, и она решила опустить портьеру. Заодно вышла

полюбоваться на горы.

Голая. Боже, она была голая.

Глубоко вздохнув, Конн попытался отвести взгляд. Не хватает еще подсматривать

за ней. Но тело не слушалось его, он застыл, словно в дурмане, жадно впитывая

глазами каждую клеточку ее тела.

Энди стояла, чуть согнув одну ногу и приподняв левую руку. Ее груди были

упругие и полные, темные соски дразнили его, окутав дымкой эротических

воспоминаний. Воспоминаний двенадцатилетней давности. Лунный свет струился по

ее плечу, вниз по бедру, отбрасывая вокруг зовущие тени. У Конна пересохло во

рту.

Воспоминания нахлынули на него с новой силой. Материя. Горячий шелк ее белья, волнующий аромат секса. Вкус ее губ. Звуки. Он будто слышал ее прерывистое

дыхание, приглушенные стоны… Потом она напряглась, с силой прижалась к нему, их

ноги сплелись, она заставляла его двигаться быстрее, сильнее… Энди

пошевелилась. Нехотя протянула руку к портьере, опустила ее и исчезла в

спальне, прежде чем Конн успел очнуться.

На следующее утро Энди вошла в ресторан, что-то напевая себе под нос. В

коттедже жило всего пятнадцать человек, и администрация решила закрыть

большинство залов, оставив для гостей только самый дальний, с высокой

стеклянной стеной. За стеклом открывалась впечатляющая панорама озера, горного

хребта и облачного неба. Лучи утреннего солнца падали на сосновый пол и стены, и они торжественно сверкали, а свежий ветерок, врываясь через открытые окна, насыщал воздух сосновым ароматом.

За круглым столом у окна сидели сотрудники Бека. Возникла некоторая неловкость.

С одной стороны, правила хорошего тона требовали пригласить Энди за стол, но с

другой – люди Бека совсем не стремились посвящать помощника Девлина в свои

разговоры. Энди улыбнулась, дружелюбно помахала рукой, громко пожелала всем

доброго утра и огляделась, как будто кого-то разыскивая.

К счастью, Конн уже пришел и сидел за большим столом, скрытым от остального

зала пышными тропическими растениями. Энди, улыбаясь, подошла к нему.

– Привет. Не помешаю?

Конн поднял голову, и Энди удивленно уставилась на него.

– Что случилось? Ты отвратительно выглядишь!

– Я не выспался, – пробормотал он в ответ.

– Да ну? А я спала как убитая. – Она села напротив него. – Я же предупреждала

всех насчет кофе. Если мы сегодня опять заработаемся, я заварю тебе чай на

травах.

– У твоего чая вкус как у туалетной воды, – любезно сообщил Конн, потирая

слипающиеся глаза. – Зато твоей энергии хватит на двоих.

Энди пожала плечами, поймала взгляд официанта, почтительно ожидающего за

пальмами.

– Это, наверно, горный воздух. Мы с Марком с утра взобрались на Волчью гору.

– Взобрались? – Конн прищурился. – Вы с Марком? Взобрались?

Ее глаза блеснули.

– Да, Коннор. Мы гуляли. Это очень просто – ставишь одну ногу перед другой и

движешься вперед. Честно говоря, тебе самому хорошая быстрая прогулка совсем не

помешает.

– Лучше что-нибудь выпить.

Энди внимательно посмотрела на него.

– У тебя что, похмелье?

– Да, от двадцати чашек кофе.

– Я просто подумала: вдруг ты провел большую часть ночи, снова празднуя развод

с Юдифью?

Конн выдавил из себя улыбку.

– Честное слово, моя норма – одно похмелье на один развод.

Торжественно подошел метрдотель, налил Энди кофе, поставил прибор и подал меню.

Энди даже не раскрыла его.

– Горячую булку, кофе и апельсиновый сок.

– Так ты не дотянешь до обеда, – заметил Конн, провожая взглядом удаляющегося

метрдотеля.

Энди промолчала. Почему она должна скрывать от него? Правда, Конн приходил в

бешенство от одного упоминания о Марке Беке.

– Я… я уже завтракала утром. С Марком.

Конн поднес к губам стакан с апельсиновым соком.

– Завтракала?.. – Он сделал большой глоток. – В его комнате?

Энди уловила скрытое напряжение в этом спокойном голосе.

– Да, в его люксе, – любезно уточнила она, добавила сливки в кофе и принялась

тщательно размешивать его. – Ты что-нибудь имеешь против?

– Ничего.

– Вот и прекрасно.

– С какой стати я должен иметь что-то против? – Конн отпил еще сока. – Вот