Текст книги "Имя для ведьмы. Трилогия"

Автор книги: Надежда Первухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 57 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Это был оборотень и жуткий дуэлянт, владеющий всем мыслимым холодным оружием. «Леди, – сказал он мне. – Люди лгут, когда говорят, что бриллианты – лучшие друзья девушки. Лучший друг девушки – рапира. Поверьте, вам пригодится». И я не стала отказываться от его уроков. Мы фехтовали в читальном зале, проносясь сквозь стены и столы, как две стремительные тени. Правда, пока мое искусство владеть клинком невостребовано...

А если появится Наташа?

Ну нет! Я подумаю об этом завтра! Завтра, когда Авдей будет уже далеко...

А сейчас он рядом и держит мою руку в своих ладонях, и шепчет мне на ухо всякие очаровательные фривольности, и его дыхание тепло щекочет мне ухо... И в соответствии с канонами сентиментального романа меня должны захлестнуть волны нежности и жалости. Не захлестывают. Не для того я родилась женщиной, чтобы стать бабой.

Мой разум остер, беспощаден и холоден, как скальпель патологоанатома. Без этого невозможно толково совершить заклинание, оно просто не сработает. Итак...

Эллоахим-ин-на...

– УРА!!!

Кругом победный вой и беснование. Что за черт... А, все понятно, пока я вспоминала, как быть ведьмой, закончился поединок между прославленным берсерком и жалким Мерлином. Причем победил именно жалкий Мерлин, чем и вызвал такую бурю восторга. Святая Вальпурга, даже мой возлюбленный скачет и рукоплещет как оглашенный! А я зажмуриваюсь от острого приступа головной боли. Соратники по Ремеслу меня поймут. Творить магию в момент мощного всплеска чужеродной ментальной энергии – все равно что поигрывать зажигалкой возле бензоколонки.

– Милая, тебе нехорошо?! -Авдей стискивает меня за плечи.

Черт, неужели я так бледно выгляжу?

– Нет, все нормально. – Я открываю глаза и стараюсь улыбнуться.

– Точно?

– Абсолютно.

– У тебя глаза печальные, Вика. Может, тебе скучно? Чем тебя развлечь?

Меня как черт дергает за язык.

– Ступай, сразись за мою честь. Я твоя Прекрасная Дама или кто?

Ну что я прискребаюсь к любимому человеку? Выставляю его посмешищем в собственных глазах! Ну какой писатель нынче мечом махаться станет...

– Хорошо, – легко говорит Авдей. Встает и кричит ряженым: – Вызываю сэра Мерлина на братский поединок за честь моей прекрасной королевы Виктории.

Вот это да!

Я рта не успеваю раскрыть, а Авдей уже на площадке, поигрывает чьим-то одолженным мечом. Рядом с ним Мерлин-лох и еще пара бравых парней с безразмерными плечами. Народ шумит, предвкушая новое зрелище, а у меня скулы сводит от страха. Конечно, я понимаю, убить – не убьют, но ведь синяк заработать можно легко. Дура я.

Ой дура...

Как можно отказывать себе в счастье быть рядом с таким мужчиной?!

Он фехтовал, как будто танцевал, хотя даже я видела, что меч у него дрянь, с неправильным балансом и неудобной рукоятью. И Мерлин неожиданно ему сдался, а после боя пожал руку и, кажется, спросил, какой у Авдея разряд... Тот засмеялся в ответ и пошел ко мне.

– Вы довольны, ваше величество? – церемонно кланяется он, а в глазах у него такое... постельное сумасшествие, что мое предательское тело начинает сладко ныть.

– Пойдем домой, – одними губами приказываю я.

...Мы не идем, а мчимся. Повезло кувшину – он медный и не страдает от очередного падения со столика.

– Да что это за одежда, столько пуговиц...

– Молчи...

– Не могу молчать! Ты такая...

– Описания оставь для романов. А сейчас просто люби меня.

Над нами сгущались тучи. В прямом и переносном смысле. За окнами стало по-вечернему сумрачно, по стеклу расплылись крупные капли.

– Первый весенний дождь, – сказал Авдей, стоя у окна.

Я лежала и смотрела на него. Я видела в нем то, чего еще не осознавал он сам. Он уже далеко, он в дороге. К своей Москве, своему ноутбуку с начатой повестью. К своему дому, который никогда не станет моим.

А может, я зря так? Ну, встретились люди, понравились друг другу. Чего бы им вместе-то не быть? Можно ведь и не признаваться Авдею в своей ведьмовской природе (он, кстати, даже шрама над копчиком не заметил). Отменить полеты на шабаши, магию не творить, об инициации вообще не думать...

Только кем я тогда буду?

Для того чтобы быть птицей, необязательно летать. Но только если из птицы сделать чучело, какая же она будет птица?

Я родилась ведьмой, я стала ею. Может быть, если и рассказать Авдею, он поймет и даже восхитится. Но что-то мешает мне это сделать. И я не могу понять что.

– Авдей, – окликаю я. – Ты уедешь сегодня? Он оборачивается.

– С чего ты взяла?

– Ты уедешь сегодня. Ведь тебе действительно пора.

– Едем со мной.

– Это нереально, ты же сам понимаешь. Ну, было... Но ведь надо как-то жить дальше...

Какие идиотские я говорю фразы! Ну а что мне еще-то выдать напоследок?

Может быть, это – последнее лето Господне,

С криками ласточек, ливнями, пеньем берез...

Мы ощутили такое впервые сегодня,

Поняли вдруг, что и мы умираем всерьез.

Кончились праздники. Тянет полынью от неба.

Стали суровыми, буднично смотрят леса...

Все я один не у дел. Все я думаю – мне бы

Самое светлое, нежное Вам написать...

– Авдей, не надо... Ну чего ты добивался, чтоб я заревела, да?! Тебе ведь уже на вокзал пора. Опоздаешь на экспресс, вообще не уедешь.

Он прижимается ко мне.

– Вика, почему мы такие дураки? Боимся сказать друг другу... Хорошо, я первый. Ты мне нужна. И я обязательно приеду, как только разберусь с делами. Ага?

– Ага, – вздыхаю я.

Нет, не полюбит он ведьму. Слишком правильный. И не простит мне ночных полетов и гулянья нагишом перед всякой мужеподобной нечистью. Некоторые мужчины в таких вопросах крайне щепетильны.

* * *

На вокзале мы, кажется, ухитрились привлечь внимание всех отъезжающих, ожидающих и бомжей впридачу – очень уж активно целовались. Когда объявили прибытие экспресса, я тайком облегченно вздохнула: мне хотелось, чтоб все это поскорей кончилось. Хуже нет ждать и провожать.

– Я позвоню тебе! – крикнул Авдей, уже скрываясь в вагоне.

– У меня нет телефона... – прошептала я.

Теперь это неважно. Мой разум... острый как игла... состав дернулся... колеса натужно поворачиваются... он стоит у окна... холодный разум... экспресс набирает ход... холод... он в окне... холод...

Посыл.

Эллоахим-ин-на-стаарх-нроэн

Эллоахим 'р-моон-ла-ар

Моон-ла ир-эрон...

Забудь любовь и гнев, имя и лик, день и мир, связанный со мной...

Сильное все-таки заклинание.

Только оно не имеет обратной отдачи. Я забыть не смогу.

* * *

Утром в понедельник я позвонила от соседки на работу и, сказавшись неожиданно заболевшей, выпросила еще один выходной. Я не хотела никуда идти и никого видеть. Было тошно. И чтобы раз и навсегда покончить с меланхолическими мыслями, я применила стопроцентно помогающее быстродействующее средство под названием «Генеральная Уборка Плюс Большая Стирка».

Посреди комнаты неистовствовал пылесос, на балконе ежились перепуганные ковровые дорожки, а в ванной отмокали тяжеленные портьеры, не стиранные мною уже лет пять. Постельное белье (то самое, на котором) я безжалостно прокипятила в перегонном кубе для магических зелий.

Предоставив своей бытовой технике самой справляться с порученным ей кошмаром, я вытащила из книжного шкафа все имеющиеся в наличии магические фолианты, прихватила кристалл и разложила все это хозяйство на кухонном столе со словами:

– Хватит отлынивать! Пора готовиться к инициации!

– Вот и я так думаю, Вика...

Я обернулась, содрогнувшись от ужаса и неожиданности. Передо мной стоял Баронет и интеллигентно улыбался.

– Как? Вы здесь... – прохрипела я, едва справляясь с управлением личного адреналинового потока.

– Ты не умеешь ставить охранные заклятия, – пожал плечами старый библиофил. – И личного демона у тебя пока нет. Сколько раз предлагал: заведи, заведи...

– Их кормить нужно, демонов, а кем, соседями, что ли?

– А хоть и соседями. Разве они представляют какую-то ценность? Просто деликатная ты женщина, Виктория. Себе во вред.

– Возможно, – кивнула я, – но это не является поводом к столь бесцеремонному вторжению даже... для вас.

– Не сердись, детка, на старого холостяка, – он элегантно поцеловал мою руку. – Сколько лет не виделись. Не скучала?

– Некогда было.

– А ворожить тоже недосуг? Ох, учил я тебя, учил... Ладно, это разговор отдельный. Проводи-ка меня в свою гостиную.

Мэтру нельзя не повиноваться. Он оценивающим взором окинул уборочную страду в моей гостиной и изрек:

– Потеря любовника – хороший повод навести порядок в квартире. Да, Вика?

Я так и села на диван. Баронет счел это приглашением и незамедлительно пристроился в кресле напротив, материализовав в пальцах два хрустальных шарика. Это была его привычка – при всяком серьезном разговоре вертеть эти шарикитв руке. Шарики стеклянно зазвенели, в них зажглись переливчатые искры...

– Откуда вы знаете про... Авдея? – произнести имя человека, который наверняка меня забыл, было нелегко.

Баронет приблизил ко мне лицо, и я снова убедилась в том, что один глаз у него змеиный – холодный, немигающий и блестящий, как драгоценный камень.

– Я знаю о тебе все, моя дорогая. Я же как-никак тебя открыл и переживаю за твои успехи и неудачи всей душой.

– А у вас есть душа?

– О, Вика, как ты могла сомневаться... Душа у меня сентиментальная и очень влюбчивая. И весьма ревнивая. Я не хочу, чтобы какой-то человек завладел женщиной, которую я оставил для себя.

О как! Кажется, события принимают интересный оборот.

– Мнение женщины вы при этом спросить не удосужились? – сурово прищурилась я.

– Каюсь... – склонил голову Калистрат Иосифович. – Самонадеянно уверился в том, что ты никого мне не предпочтешь. Кажется, ошибся.

– Ошиблись. – Моим голосом можно воду замораживать. – Вы для меня всегда были наставником, но не более. И я хочу, чтобы такое положение вещей сохранялось и дальше.

– Понимаю. Мне следовало соблазнять тебя раньше, до того момента, как ты влюбилась в этого мальчика.

– Нет. Я и тогда отказала бы.

– Уверена? – еще обаятельнее улыбнулся Баронет и, протянув руку, погладил меня по щеке. И я почувствовала, что этот соблазнитель может свести с ума любую женщину. Теперь я понимаю, о какой опасности сладострастных помыслов говорилось в средневековом трактате «Очарованный мир»: это случается, когда некая часть твоего тела думает вместо головы, и причем гораздо быстрее. Нет, такая постановка вопроса меня не устраивает. Я резко поднялась с дивана.

– Сожалею, – сказала я. – Но у меня другие планы на сегодняшний день.

И для пущей убедительности взяла в руки шланг от пылесоса.

– Гордая ты ведьма. Только бездарная. Тебе не хватает Силы, ты прекрасно это знаешь. И без меня ты эту Силу не получишь.

– Это почему?

Я услышала смех Баронета. Смеялся он странно – не размыкая губ...

– А ты книжечки-то магические почитай, Вика. Узнай, как ведьмам Имена достаются. Бесплатно ведь ничего не делается. А как сообразишь что к чему – вот его ко мне пошлешь...

Баронет уронил с ладони крупную темную каплю на журнальный столик. Ударившись о лакированную поверхность, она зашипела и превратилась в небольшую гадючку.

– Это Сервлет, мой любимый малыш. Он присмотрит за тобой...

– Убери отсюда своего шпиона, слышишь! – завопила я.

– Не надо так грубо, Вика. Я ведь могу и обидеться... – кротко проговорил Баронет и пошел к двери. Я двинулась за ним, горько сожалея о том, что у меня нет под рукой подходящей шаровой молнии. У самой двери Баронет повернулся ко мне своим змеиным глазом и сказал:

– Хорошо, что ты догадалась использовать заклинание Мемории. Предусмотрительно. Иначе мне пришлось бы ставить цистерны с горючим на пути следования поезда с твоим возлюбленным. Столько лишних людей погибло бы...

– Как ты мог... – только и прошептала я, чувствуя такую ярость, что глаза заслезились.

– Любовь способна на многое, – усмехнулся Баронет.

– Любовь?!

– И еще, дорогая. Москва – очень криминальный город, ты же знаешь. Опасности подстерегают на каждом шагу. Это я так, к слову. До скорого свидания, Вика...

И он прошел сквозь запертую дверь. А я сидела в прихожей на ящике для обуви и ревела, и тряслась от страха за Авдея, и понимала, что отныне спокойная моя жизнь кончилась.

* * *

Мир стал черно-белым, с желтоватым табачным оттенком, словно старый дагерротип. Я часами бесцельно бродила по шокированной уборкой квартире, спустила в унитаз весь запас волшебных трав (кому-то с нижних этажей придется вызвать сантехника) и под горячую руку расколотила свою любимую чашку. На чашке была нарисована толстая улыбающаяся крыса, игриво вопрошавшая: «А кому сейчас легко?» Мне-то уж точно легко не было.

Бездарная ведьма!

Да.

Именно так.

И не потому, что толком не знаю заклинаний.

Потому, что не смогла постоять за свое первое настоящее чувство.

О какой ведьме собирается написать Авдей? О той, что будет сражаться за свое счастье? Это уж точно не обо мне.

Но я же хотела как лучше...

А взамен получила истекающего похотью старикана, который отнюдь не тонко намекает на свои серьезные по отношению ко мне намерения... Только его еще и не хватало.

Я, кстати, сразу после ухода Баронета захотела сжечь гадючку по кличке Сервлет, но она, сволочь, куда-то уползла. Искать не хотелось, черт с ней. Какой смысл за мной шпионить? Разве что Авдей вернется...

Но это невозможно.

К полуночи я окончательно спятила от своих мрачных размышлений и решила, что лучшим средством спасения от них будет выход в ночную библиотеку.

Когда я просочилась сквозь три закрытые на амбарные замки двери, то увидела в сборе всю свою полуночную читающую публику. Та приветствовала меня ровным гулом голосов и сразу засыпала запросами.

Подбирая литературу для некромантов, беседуя со знакомым вампиром о последней статье в «Прожекторе оккультизма» на тему общих тенденций в современной вампирографии, я почувствовала себя в своей стихии. Вот и весь мой ведьмин талант – проводить обзоры прессы для тех, кому прогрессивное человечество давно вбило бы осиновый кол в грудь.

Я запустила компьютер и решила позаниматься регистрацией вновь поступивших читателей. Хоть я и ведьма, к тому же ведьма с разбитым несчастной любовью сердцем, а учет и контроль прежде всего. За небрежность в документации наша начальница, банши на пенсии, такой вой подымет, что хоть беги.

Так, где у меня стандартный образец ночного читательского формуляра? Ага, вот:

ФОРМУЛЯР ЧИТАТЕЛЯ

Фамилия (не обязательно)

Имя

Истинное Имя (только с согласия читателя)

Год рождения

Год смерти

Год посмертной инициации (только для некротирующих лиц)

Биологический вид

Вид пребывания (для оборотней)

Род занятий

С правилами библиотеки ознакомлен, обязуюсь выполнять

Подпись (если возможно, то кровью).

Только вот на Баронета такогo досье нет, хотя он наверняка не раз и не два бывал здесь посетителем, причем в мое отсутствие. И все равно следил за мной, за каждым моим шагом. Мерзавец!

Он знал обо мне все, я же знала только его внешнее имя, титул-прозвище и то, что он разбирается в волшбе лучше любого чародея. Среди знакомых мне ведьм и колдунов он производил впечатление налогового инспектора среди бизнесменов, позабывших вовремя подать декларации о доходах. И почему я думаю, что, не будь Авдея, я не согласилась бы стать любовницей Баронета? Скорее, наоборот. Приятно сознавать, что тот, кто тебя... тобой обладает, обладает еще и неограниченной властью. Часть которой, кстати, можешь получить и ты.

А теперь я сижу и не знаю, что делать, являя собой классический образчик безмозглой женщины. Возлюбленного лишилась (причем сделала это сама и сознательно), могущественного врага, набивающегося греть мне постель, – приобрела. В отличие от всех остальных безмозглых баб, имеющих на такие жизненные случаи легион подруг, советчиц и утешительниц, я давно лишена удовольствия общаться с ними. Не с кем мне советоваться. И плакаться в чью-то жилетку тоже не получится.

Я отключила программу регистрации и вывела на монитор свой любимый бесконечный пасьянс. Это была игра на любителя. Никто находящийся в здравом уме и твердой памяти не станет ломать голову над раскладом, в котором масти ежесекундно меняются, как им вздумается.

– Доброй полуночи, Вика...

Я вздрогнула (что-то часто я стала вздрагивать). Но, оказалось, напрасно. Это был мой старый знакомый оборотень-дуэлянт. Если так дела пойдут, я скоро и от безобидной коллеги Наденьки с ее эльфами шарахаться начну.

– А, это вы, Мулен Руж... Доброй полуночи. Рада вас видеть.

– А уж как я – то рад! Верите ли, милая Вика, так устал от своих метаморфоз, что не чаял, когда снова приму облик, в коем преимущественно читаю. Есть ли что новенького?

– Вам по специальности или так, для души?

– Ой, пропади она пропадом, моя специальность, один радикулит с ней! Верите ли, простыл тут намедни, так и лапы ломило, и хвост прямо-таки отваливался! Нет, вы мне что-нибудь человеческое дайте.

– Про Гарри Поттера не хотите почитать?

– А это что за зверь?

– Да не зверь, а так, вундеркинд-волшебник. Очень сейчас популярен у дневной публики.

– Хм, возьму. Автор из наших, не знаете?

– Нет, не похоже...

– Ну и хорошо. А то наши очень уж нудно пишут, читаешь и зеваешь. Помню, читал как-то одного, по фамилии де Сад. Никакого художественного чутья и знания жизни.

– Вполне вас понимаю.

Мулен Руж как-то особенно взглянул на меня и вздохнул.

– Вика, я, конечно, не имею права быть таким навязчивым, но... у вас все в порядке?

– Я плохо выгляжу?

– Верите ли, Вика, я знаю вас не первый год, и вы никогда не появлялись на рабочем месте со столь небрежным макияжем. Мне кажется, вы чем-то расстроены.

Я опустила голову.

– Да. Но это очень личное.

– И все-таки... Может быть, я сумею вам помочь? Раньше вы никогда не отказывались от моей помощи.

– Раньше я не боялась быть откровенной и доверчивой.

* * *

Мулен Руж уговорил-таки меня отправиться с ним в скромный кабачок «На улице Вязов». Несмотря на название, кабачок оказался респектабельнейшим заведением, в котором даже монахиня-кармелитка могла бы попить чаю без ущерба для своей нравственности. Самым крепким напитком здесь был кофе. Мы заказали турецкий вариант этого напитка и уселись за самым дальним столиком, дабы не привлекать внимание.

– Я даже не знаю, с чего начать, – неловко улыбнулась я.

– Давайте начнем с того, что мне известно. До сего дня я считал вас, Вика, порядочной, талантливой ведьмой с милой внешностью и нешуточным интеллектом. У вас не было врагов, а друзьям (к коим я смиренно отношу свою недостойную персону) вы предпочитали не навязывать лишний раз свое общество, хотя это зря...

– Теперь все изменилось. Во всяком случае, у меня появились враги. Целых два.

– И?.. – проницательно потребовал продолжения Мулен Руж.

– И... я полюбила человека. Просто человека.

– Появление врагов с этим как-то связано?

– Да... одного. Он... ну, мой враг, несколько лет наставлял меня в практической магии, потом исчез. А позавчера я встретила Авдея...

– Человека так зовут?

– Да. Я влюбилась. И это ужасно! Совершенно мне не свойственно. Впервые так серьезно, понимаете? Я даже хотела оставить ведьмовство, чтобы быть с ним. Но... потом поняла, что без магии не смогу. И не захотела создавать ему проблем. Зачем ему ведьма? Разве обычных женщин мало...

– И что вы сделали? – Голос моего собеседника слегка посуровел.

– Заклинание Мемории. Он уехал, тотчас забыв, что я вообще когда-то была в его жизни. Только мне без него плохо!

– Извините, Вика, но вы дура, – вздохнул Мулен Руж.

– Правда? – обрадовалась я. – Я и сама так подумала.

– Я это к тому говорю, что только круглый дурак отказывается от своего счастья! Чего вы испугались? Что он разлюбит вас, узнав про ваши... наклонности? Напрасно. Могу привести вам массу примеров из жизни моих друзей и просто хороших знакомых. Есть уникальные межвидовые пары, например он человек, она вампир. Живут душа в душу, представьте себе! Или он оборотень, а она... ох, ради всех демонов преисподней, только не плачьте!

– Не говорите мне ничего-о-о! Я больше жить не хочу-у-у!

Он захлопотал вокруг меня.

– Вот, попейте-ка водички, наговорная. От габровских знахарей. Сейчас вашу депрессию как рукой снимет. Можно ли так нервы запускать?..

Я выпила газированной с холодящим мятным привкусом воды и впрямь почувствовала себя более уверенной в завтрашнем дне. Я еще повоюю. Или... мы?

– Ну вот, – удовлетворенно усмехнулся Мулен Руж. – Продолжим?

– Да.

– Итак, ваш Авдей уехал, и тут...

– Появился мой бывший наставник, предлагая мне себя в несколько ином качестве. Это сопровождалось намеками на то, что если я и дальше буду несговорчива, то, во-первых, что-нибудь случится с Авдеем, а во-вторых, я не пройду инициации, так и оставшись безымянной ведьмой. А я не хочу! Не хочу этого урода со змеиным глазом, хотя многие были бы просто в восторге от такого любовника...

– Погодите, как вы сказали? – неожиданно перебил меня Мулен Руж. – Со змеиным глазом?

– Да, а что...

– Он случайно не просил называть его Баронетом?

– Именно так.

– Костюмы носит исключительно в бронзово-зеленой гамме?

– Но, черт возьми, как вы...

– Милая Вика, – тихо и проникновенно сказал бесстрашный оборотень, так что у меня мурашки побежали по коже. – Спасайтесь. Знаете, кто этот ваш похотливый старичок? Вы когда-нибудь слышали об Огненном Змее?

Слышала ли я! Огненный Змей – символический предел эротических мечтаний любой колдуньи либо ведьмы. Все они просто жаждут отдаться ему, сгорая в пламени его страсти. Во всяком случае, так пишут люди в книгах о ведьмах. Правда, мнения самих ведьм они почему-то при этом не спрашивают.

– Значит, Баронет... – прошептала я.

– Огненный Змей. Объявился через столько-то лет... В последний раз он, говорят, очаровал трех ведьм из Богемии, с последующим их сожжением. Было это, кажется, в 1538 году. Вердикт Семи Великих Матерей-Ведьм наложил на него запрет. Он не должен был исходить из преисподней, иначе поголовье ведьм сойдет на нет. Как видите, запрет нарушен.

– Что же мне делать? – Я сидела ни жива ни мертва. Лучше бы уж мертва. Надеюсь, в качестве зомби я потеряю сексуальную привлекательность.

– Вам необходимо скрыться. И как можно скорее сообщить в Трибунал Семи Великих Матерей о факте появления Огненного Змея.

Габровская наговорная водичка подействовала. Меня разобрал смех.

– Допустим, – сказала я. – Допустим, я донесу в трибунал и даже стану свидетелем обвинения. Но раз я имею дело с таким могущественным противником, жить мне с момента подачи доноса три минуты, не больше. Куда я скроюсь? Уеду в деревню, в старую бабкину избу, где потолок мухоморами зарос да полы прогнили? Скрываться у подруг бессмысленно. Подруг у меня нет, а если б и были, не хочется их подставлять. Кроме того, Баронет может повредить Авдею... Да я даже в собственной квартире уже не могу быть в безопасности! Баронет оставил там своего шпиона...

– Какого?!

– Да так, змейку мелкую. Этот гаденыш теперь, наверно, будет следить даже, как я в туалет хожу.

– Погодите-ка, я не понял... У вас нет домашней защиты от непрошеных гостей?

– Я же неинициированная ведьма. Заклятие защиты мне еще неподвластно.

– Ах да... Но так продолжаться не может! Тут я вам помогу. У меня есть знакомый ведьмак из Киева, защиты ставит просто непробиваемые. К нему даже корпорация «Майкрософт» обращалась. Мы ему прямо сейчас позвоним, он быстро прилетит и устроит дело за полчаса.

– Прилетит?

– Парнишка любит старину, летает на метле, которая досталась в наследство от бабушки. Ну что, не будем терять время?

* * *

Мыкола-колдун (а он просил называть себя именно так!) действительно прибыл в течение сорока минут после звонка моего неожиданного сторонника. Я только диву давалась: один, как настоящий «новый русский», названивает на сотовый, другой лихо подкатывает из далекого Киева на метле... Метла, кстати, была не такая уж и старомодная, с дистанционным управлением и прибором ночного видения. Черенок украшала лента с надписью «BROKEN FOREWER». Это я все не слежу за технической революцией, а она уже проникла в самые магические слои населения.

Мы ждали Мыколу как раз у входа в кабачок, чтобы всем вместе, смело и решительно, двинуться на защиту моей квартиры.

– От яка гарненька дивчинка попала в негоду, – сокрушенно сказал Мыкола после взаимных приветствий. – Який недолик!

– Что-что? – вытаращила глаза я. – Мулен Руж, я ведь по-украински не понимаю.

– А тут и понимать неча, – за оборотня ответил Мыкола. – Хреново дело, говорю!

У порога моей квартиры он сделал нам знак остановиться и резко втянул носом воздух.

– Чую, – прошептал он. – Сильное чужеродное ментальное поле. Направленное воздействие на ауру... Ой, лышенько, какие чакры-то незащищенные! Так, а эта слабенькая порча к вам, Вика, отношения не имеет. Это соседка с нижнего этажа свекровь свою пытается со света сжить... Ладненько, надо идти.

Едва касаясь двери, ведьмак указательными пальцами обеих рук начертал замысловатый знак Общей Безопасности. Знак несколько секунд радужным узором повисел в воздухе и растаял, оставив напоследок легкий аромат дихлофоса.

В прихожей нам втроем было тесновато, но мы с Мулен Ружем терпеливо ожидали, пока Мыкола заговорит все четыре угла входной двери плюс замок и дверной глазок. Я слушала украинизированную версию заклятий и сожалела о том, что до сих пор неспособна на такое же. Ну чем этот ведьмак лучше меня?! Посмотреть не на что. Белобрысый, длинноногий, костлявый, нос бульбой (на кончике алым светофором горит чирей). Борода висит клочьями. Шаровары подвязаны кушаком, а из-под них выглядывают армейские ботинки вроде тех, что надевал славный парень Рембо. Поверх обязательной рубахи в петухах наброшена куртка, вся в стальных шипах и заклепках. Байкер... Нет, метлайкер!

Но мне грех говорить о нем плохо. Он такое дело делает, которое спасет мне жизнь. Если, конечно, защита устоит супротив Огненного Змея.

– Пошли дальше, – скомандовал было Мыкола, покончив с дверью, но вдруг ринулся в туалет. Мы – за ним и увидели следующее зрелище. Ведьмак бросился к унитазу, засунул в него руку по самое плечо, пробормотал что-то сквозь зубы и с торжествующим криком извлек на свет ту самую гадючку, которую столь любезно оставил мне Баронет.

– Вот он, вирус поганый! – засмеялся Мыкола, дохнул на гадючку пламенем, а оставшийся пепел аккуратно ссыпал в мятую пачку из-под «Парламента».

– А если Баронет узнает... он сказал, это его любимый малыш... – боязливо пробормотала я.

– Ни хрена! – жизнерадостно обнадежил меня Мыкола. – Я еще тут трошки пошукаю и виртуального змейка создам. Ну, морока. Не отличить.

Он сбросил вымокшую куртку на пол в прихожей и тщательно помыл руки, причем мыло достал из кармана собственных брюк.

– Мыло наговоренное? – тоном знатока спросила я.

– Та ни... Просто антибактериальное, с триклозаном. Мало ли какую гадость подцепишь, – пояснил ведьмак из Киева и отправился творить чары в гостиную, где его уже поджидал Мулен Руж.

– А що это, доню, оселя у тэбе яка обмежена! – фамильярно заявил Мыкола, осматривая критическим взором мои апартаменты. Критиковал он, видимо, только на родном языке.

– Чем богаты, батюшка, тем и рады! – в тон ему заявила я.

– Чого не волхвуешь, чого гаешься? Дивчинам та жадмеркам долю наворожити, мужика присушить – перво прибыльно дило! Запанувала бы яко та прынцеcca Диана!

– Не люблю я гадать, да и не обращается ко мне никто. В городе есть какие-то специалистки по проблемам женского счастья, к ним все и идут.

– Ха! Специалистки! Да рази ж ты не ведьма природная?! Давай-ка эмигрируй к нам до Киева, у нас там природные нарасхват. Щоб мене больше сала не исть!

– Спасибо за приглашение. Я подумаю.

Мулен Руж деликатно покашлял.

– Мыкола, ты того... Дело делай, а не мову размовляй. Сам, чай, видишь, у девушки проблема серьезная, не до светских разговоров ей теперь.

– Не москаль, розумию... Да шоб найкрайше охопити сию роботу, мине надо мудровати не однаково! – развел руками Мыкола и, видя мои несчастные глаза, спросил: – Свечи в доме есть?

– Стеариновые?

– Ой, лышенько! Я ворожу или шо? Ты видьма или хто? Черного жиру свечи, покойницкого! Да травы давай, вот по списку: пивзея обыкновенная, урыльник беспочвенный, крохобор полевой. Шукай!

Ну не дура ли я?! Все свои гербарии погубила. Может, еще что осталось?..

– Я сейчас, на кухне поищу. Я мигом!

Уф, ура... Не до всех запасов добрались мои карающие руки. В старом керамическом горшке с притертой крышкой я обнаружила несколько холщовых мешочков, перевязанных старыми резинками. Мешочки пахли, как стог июльского сена, и мне неожиданно захотелось в деревню. Может быть, и впрямь все бросить, уехать к развалинам бабушкиного дома и попробовать там, среди полей, огородов и силосных ям наладить свое непутевое бытие? Отрекомендуюсь потомственной целительницей, стану пользовать людей травами от ревматизма и запоев... Есть, кстати, у меня и кое-какие фитотерапевтические разработки, перед которыми даже знаменитая «Виагра» бледнеет. Бабы деревенские мне благодарны будут, рождаемость резко повысится... А оплату за свои праведные труды попрошу производить продуктами натурального хозяйства. Чем не жизнь? Всегда будут на столе молоко, творожок, телятинка паровая... Фрукты, овощи, огурчики, поми... Нет, только не помидоры, ненавижу с детства! Яйца свеженькие, хотя нет, яйца я тоже не ем принципиально, опасаясь повышения уровня холестерина. Домик мне отремонтируют отзывчивые поселковые мужики с крепкими, надежными, заскорузлыми руками... Правда, предварительно мне придется этих самых мужиков вывести из запоя. Зато вечерами, когда усталое солнце будет медленно опускаться в тихие воды заросшей ивняком реки, я буду сидеть у окошка, лузгать семечки и обсуждать с соседками подробности последней драки между Васькой-механизатором и Петькой-коновалом. Идиллия. Пастораль.

А еще можно согласиться с вариантом киевского ведьмака и стать ведьмой в ближнем зарубежье. Только... Все такие размышления больше похожи на трусость. Не буду я бояться. В конце концов, я ведь могу и обряд вызывания Последнего Героя совершить, чтоб узнать от него время собственной смерти. Все природные ведьмы имеют в этом вопросе преимущество и почти все знают, сколько им отпущено. И поэтому абсолютно бесстрашны перед лицом самых различных катаклизмов, начиная от мировой революции и кончая эпидемией кариеса.

– Вика, что так долго?! – кричит Мулен Руж.

– Иду.

Ведьмак поразвязывал все мешочки, из трех достал невзрачного вида сушеные травки и сложил их в большое хрустальное блюдо, вытащенное из серванта без моего на то согласия. Я не стала возражать, а то совсем некомпетентной меня сочтет. Уже и так с магическими свечами опозорилась, а сколько раз себе напоминала: зайди в магазин, купи!

Из небольшого замшевого заплечного мешка Мыкола извлек пять черных дурно пахнущих свечек и, начертив мелом прямо на ковре гексаграмму, расставил свечки в ее вершинах. Шестая, свободная вершина была ходом, куда скроется все изгоняемое из моего дома зло. В центре гексаграммы поместилось блюдо с травами. Мыкола внимательно посмотрел на кучку травы, и та незамедлительно загорелась зеленоватым пламенем.