Текст книги "Имя для ведьмы. Трилогия"

Автор книги: Надежда Первухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 57 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

– Прости меня, Вика. Но тогда я должен уйти. Я не буду жить с ведьмой. Это не для меня.

И это все. Я молчу. Он поднимается и идет в коридор.

– Я верну вам костюм, Баронет, – говорит он оттуда. – Как только доберусь до своей квартиры.

– Оставьте себе на память о нашей прекрасной встрече! – По-моему, даже этого прожженного циника зацепила вся эта сцена.

А я сижу, не в силах подняться с кресла. Как же так?! Он только что был со мной, был моим... И – уходит? Сам?! Добровольно?!

«И рыцарь Тристан сказал той, что любила его больше, чем небо и землю, что он не может быть с нею. Ибо его дорога – не ее дорога, и грешно им быть вместе... И плакала Изольда, глядя на белые паруса их корабля и шептала: «Прощай, Тристан!» И все еще не могла поверить, что он отказался от любви, которая только раз дается Небом человеку...» Хорошая у тебя повесть, любимый. Напиши про нас с тобой роман. Тебе хорошо заплатят.

– Ты просто трус! – ору я на всю квартиру, колочу кулаками ни в чем не повинное кресло. – Ты просто боишься любить! Ты и любить не умеешь!

В ответ я слышу, как захлопывается входная дверь. Баронет выскакивает в коридор и быстро возвращается:

– Он ушел. Хочешь, я верну его? Сейчас же. Он в ногах у тебя валяться будет, дурак!

– Не надо, мэтр, – спокойно и мертво говорю я. – У нас ведь еще масса вопросов, которые необходимо срочно решить. Не так ли?

Я посмотрела на свое запястье, где пульсировала нить жизни Авдея. Тонкая, розоватая ниточка, которой он пока еще привязан ко мне.

– Ты можешь установить канал и накрепко приворожить его к себе, – поймав мой взгляд, говорит Баронет. – Или можешь разорвать нить его жизни. Вообще. Он умрет быстро, даже не поняв, что с ним произошло... Да сделай же ты хоть что-нибудь, ведьма, только не смотри так!!!

– Я отпускаю тебя на волю четырех ветров. Я благословляю тебя стать счастливым с другой. Я даю тебе возможность никогда не стыдиться того зла, что ты сделал... Живи.

Ниточка превращается в маленькую капельку крови и стекает по запястью. В пол. В никуда.

– Хороша ведьма! – криво ухмыляется Баронет. – Нашла доброе слово. Ты из него такую сволочь сделала, что даже мне противно стало! А уж я-то не из брезгливых.

* * *

Время не имело значения. Теперь ничего не имело значения. Вместе с Баронетом я склонилась над новехонькой картой Москвы и ощутила себя ребенком, который уже занес ногу над кропотливо выстроенным песочным замком своего младшего товарища... Одно движение руки – и пол-Москвы у меня запылает, как при Наполеоне. А оставшиеся пол-Москвы затопит вонючая жижа из внезапно повсеместно лопнувших канализационных труб.

Легко!

Я ведьма или нет?!

– Викка, не дури, – грозно возвращает меня к действительности мой мэтр. – Мы здесь совсем не для этого! Прекрати так смотреть на карту, она сейчас просто задымится. Тьфу, и все из-за какого-то кобеля, прости меня, Вальпурга!

– Минутная слабость, мэтр, – быстро говорю я. – Больше такого не повторится, обещаю.

– То-то же. Итак, смотри сюда, – указательный палец Баронета вытягивается, превращаясь в серебристую острую иглу-указку. – Здесь – в Останкино, затем здесь – в районе Измайловского парка и тут – в районе Бибирево наблюдаются специфические скопления избыточной ментальной энергии, я бы назвал это узелками паутины. Вообще они есть по всей Москве, особенно в местах, наиболее удаленных от храмов.

Я смотрю на карту. Точки, которые указал маг, горят зеленоватым светом, где-то ярко, а где-то еле-еле.

– И что они означают? – если честно, вопрос я задаю только из вежливости. Плевать мне, что Москва опутана паутиной непонятной волшбы. С этим городом всегда что-нибудь не так.

– Это означает, что некий центр аккумулирует энергию менее сильных и самостоятельных периферийных систем.

– Спасибо, все понятно!

– Не перебивай. Я проверил несколько таких зеленых точек, и они оказались местами, где...

– Трутся спиной медведи о земную ось...

– Викка! Будешь издеваться, применю к тебе заклятие «Без языка»!

– Миль пардон, мессир. Но я же вроде тоже не дура. Останкино, говорите? Измайловский парк? Я помню, как на каком-то из шабашей обсуждали проблему повышения поголовья московских сатанистов. Именно в указанных точками местах находятся штаб-квартиры сект, черных лож и прочих оккультных забегаловок. К истинной черной вере они отношения не имеют, потому что, если б имели, уже давно Армагеддон бы наступил. Но они действуют на нервы не только простым людям, но и...

– Трибуналу Ведьм, например, – сказал Баронет. – Пять баллов тебе за понимание внешней ситуации,. Псевдооккультизм и псевдомагия вредят реноме настоящего Ремесла. Матери-Ведьмы блюдут профессиональный статус не хуже жриц-весталок. Поэтому появление ложных путей их весьма беспокоит. Тем более что в нашем случае мы имеем знаешь что?..

– Ну? В смысле, ну, мэтр?

– Смотри, – палец-игла тянется куда-то к краю карты, в пригородный зеленый массив. – Вот здесь стягиваются нити паутины. Паук питается силой завербованных и околдованных масс. И этот паук – небезызвестный нам с тобой «Лик Тьмы».

– В общем-то, я так и предполагала. Там-то наверняка собраны настоящие колдуны.

– Да. И держатся они за счет фанатизма таких, как эта твоя Наташа.

– Что вы еще выяснили о «Лике Тьмы»?

– Почти ничего, если не считать стопроцентно верной информацию о том, что этот «Лик Тьмы» один из многочисленных «ликов» твоей энергичнейшей родственницы.

– Моей... кого?!

– Тетушки, Вика, тетушки. Старшей сестры твоей матери. Неужели ты ничего не знаешь о ее существовании?

– Честно скажу, не знала все это время, до того момента как приехала мама и в разговоре впервые упомянула о ней.

– Стыдно! Просто неприлично так пренебрежительно относиться к своим родственникам! Тем более к столь могущественным.

– В каком смысле?

Мы отошли от столика с расстеленной на нем картой и вышли на балкон. Там стояла пара пластиковых стульев и непонятного назначения тумбочка. В данный момент на тумбочке красовалась пустая и не очень чистая бутылка из-под мартини, пара высоких стеклянных стаканов и тарелка с бананами.

– Располагайся, – пригласил баронет. – Что пить будешь?

– А есть? – осведомилась я, посматривая на пустую бутылку. – Вы же знаете мой вкус. В это время суток я предпочитаю мартини. Неужто наколдуете?

Вместо ответа Баронет щелкнул пальцами. В бутылке ничего не появилось. Мэтр смущенно поглядел на меня:

– Кажется, стал забывать самые простые заклятия, превратился в чиновника, оторвался от корней... Придется обойтись без выпивки.

– Я могу наколдовать...

– Чтобы получилось так, что дама угощает меня?! Исключено. Ведем разговор на трезвую голову. Да, бананы настоящие. Можешь смело их употреблять.

– Мне не до бананов. Лучше скажите, что вы знаете о моей тетке.

– Забавная ситуация, не находишь? Мне приходится рассказывать тебе о твоих же родственниках! Ладно. Но мне удалось узнать немного.

Старшая сестра твоей почтенной мамы носит имя Анастасия и является (так же, как и ты) прирожденной ведьмой. По слухам, она родилась с хвостом и кошачьим глазом, и твоя бабка даже хотела отдать ее в Дом ребенка, но потом передумала, пожалела. Скрывала уродство дочки, как могла. Но скоро по деревне поползли слухи, что маленькая Настя – ведьмачка. Дети, которые осмеливались ее обидеть, вдруг заболевали непонятными болезнями и так далее... Отец девочки, то бишь твой дед, отчего-то захворал и быстро помер со сведенными судорогой руками (видно, частенько поколачивал девочку). Но тут началась война, стало не до этого, в сорок третьем году твоя бабушка с дочкой уехала куда-то за Урал, верно?

– Вроде бы... Только, по известной мне версии семейной летописи, бабушка бежала от оккупации одна, ребенок у нее не родился, а был выкидыш.

– Ясно. Между тем ребенок уже был и рос не по дням, а по часам. В уральских местах колдовской силы у твоей растущей тетки только прибыло. Сама знаешь, сколько там возможностей для этого. Думаешь, Медной горы Хозяйка – просто сказочный персонаж?

– А кто?

– И передо мной сидит ведьма, да еще прошедшая Обряд Тринадцати! Сидит, хлопает глазами, изображая полное незнание истории собственного Ремесла! Да будет тебе известно, что эта Хозяйка – родоначальница всего уральского ведовства, как светлого, так и темного. Есть в тех краях такое местечко – Аркаим. Не слыхала?

– Слыхала. Только это же все выдумка!

– Для кого выдумка, а для кого – целая доктрина. Тетке твоей было пятнадцать лет, когда ей явилась Хозяйка Медной горы и начала ее учить всем ведьмовским премудростям. Только Сила – она, как нож: можно нарезать хлеба, а можно – брюхо вспороть ближнему своему...

– Любое явление имеет две стороны. Читала. Знаю.

– Так вот, уважаемый знаток диалектического материализма, твоя тетка выбрала темную сторону, что, кстати, для природной ведьмы нехарактерно. Она решила взять себе всю Силу и со временем заменить Хозяйку, стать полновластной госпожой не только Аркаима с его сугубо местной магией, но и всего мира. Круто, правда? Особенно если учесть, что тогда Анастасия была девицей субтильного возраста и скромной внешности.

– Это-то вы откуда можете знать?

– Чего только нет в секретных материалах Трибунала! Досье на твою тетушку занимает целый диск и снабжено уймой фотографий. В том числе и детских. Это в вашем семейном альбоме они отсутствуют. А нам их иметь по роду занятий положено. Ты меня не отвлекай по пустякам, а то я собьюсь. Уже годы спустя после войны твоя бабка, выправив себе и дочке кое-какие документы взамен тех, что утеряны были во время эвакуации, приехала в твой родной город. Здесь она познакомилась с вторым своим мужем, обрусевшим немцем, архитектором Генрихом Либенкнехтом, который стал...

– Отцом моей мамы. Уж дедушку-то я помню.

– Генрих Либенкнехт дал свою фамилию Анастасии, хотя той уже сравнялось двадцать лет. Уж не знаю, в чем причина, но падчерица возненавидела сводную сестру так, словно та грозила ее грядущему могуществу. Хотя магического в твоей маме нет ни на йоту. Что еще... Анастасия уехала от родителей в Челябинск, когда ее поведением заинтересовались светские власти.

– А напоследок прокляла потомство моей матери, то есть меня, – грустно усмехнувшись, закончила я.

– Это неспроста. Но причины этого проклятия я пока обнаружить не могу. Однако теперь поговорим о том, что делает твоя тетушка сегодня. Насколько мне удалось узнать, она, не выходя из своей таежной заимки, создала мощный оккультно-магическмй центр «Аркаим» и провозгласила себя Хозяйкой Урала. Только настоящая Хозяйка Медной горы этого не потерпит и в любой момент может превратить самозванку в бижутерию из Малахитовой шкатулки. Поэтому Анастасия и стягивает вокруг себя столько колдовской силы, не только на Урале, но даже и в Москве. Правда, мне пока непонятно, зачем Анастасии может понадобиться такая дама, как Наташа...

– А мне как раз понятно. – Я взяла банан, очистила и принялась сосредоточенно жевать. – Я же ненавистная племянница. Может, меня она хочет устранить. Хотя бы при помощи Наташи, ведь, не пройди я Обряд Тринадцати, она просто убила бы меня на поединке. Да поединка бы и не было, так, одна мощная молния мне в голову, и привет.

– Тогда при чем же здесь еще и Авдей? – машинально задал вопрос Баронет и тут же понял, какую совершил бестактность.

Я спокойно доела банан, дунула в пустую бутылку и, наклонив ее над своим стаканом, налила туда рубиновой, блестящей жидкости. Глотнула и сказала:

– Авдей здесь больше ни при чем. Вообще ни при чем. Поэтому выпейте за этот факт красного крымского портвейна. Он отлично у меня удался. Я угощаю.

Баронет не побрезговал и портвейном. Выпил залпом стакан и улыбнулся:

– Восхитительный букет. Вальс ароматов.

И тут в дверь конспиративной квартиры позвонили.

* * *

– Мы разве ждем гостей? – посмотрел на меня Баронет и пошел с балкона в глубину квартиры, не дождавшись ответа. А у меня мелькнула дурацкая надежда на то, что это вернулся Авдей. Побродил-побродил, неприкаянный, по кварталу, осознал, что любит меня и жить без меня не может, и воротился в ноги упасть, слезами их омыть. До того здорово я себе это представила, что чуть ли не бегом побежала в коридор: пусть любимый знает, что я еще здесь и даже готова простить...

Только это был не Авдей.

Это вообще был не человек.

Перед Баронетом колыхалась размытая белесая субстанция, у которой хорошо сформированы были только голосовые связки. Субстанция быстро и невнятно говорила что-то моему наставнику. Я уловила только следующее: «...в течение двадцати четырех часов передать копии документов представителю организации... В случае невыполнения заложница будет уничтожена. В случае провокационной магии организация оставляет за собой право на серию терактов по области...»

Понятно. Это стандартное звуковое магическое письмо, которое кто-то прислал Баронету, требуя выполнения каких-то своих причуд. Террористов развелось... Только какое отношение это имеет к нам, пока еще мирным магам?!

Субстанция выговорилась и рассеялась в воздухе мутноватым облачком. Баронет посмотрел на меня взглядом раненого тигра (я, правда, никогда в жизни не смотрела в глаза раненому тигру, но другого сравнения мне на ум не пришло) и глухо сообщил:

– Ты только не волнуйся... Татьяна Алексеевна похищена.

До меня не сразу дошло.

– Кто похищен?

– Твоя мать. Дошло? Понимаешь?

Я вознамерилась было бессильно рухнуть в обморок от столь ужасного известия, но потом решила, что на обмороки у меня вовсе нет времени.

– Кто ее похитил?

– Судя по требованиям, опять-таки молодчики из «Лика Тьмы».

– И чего же этим сволочам надо?! – грозно прошептала я.

– Вика, я все тебе расскажу по дороге.

– Верно, нам ведь надо возвращаться... Столько времени в поезде потеряем!

И тут в змеином глазу Баронета сверкнул сумасшедший изумрудный огонь.

– Я старый плешивый болван! – прошипел он, дергая себя за бороду. – Стыжусь собственных магических способностей, веду себя почти как человек... Хватит!!! Ведьма, быстро! На машине мы будем на месте максимум через час, уж я постараюсь!

Он запер конспиративную квартиру тройным заклятием, схватил меня за руку, открывая передо мной дверь «волги»:

– Вперед!

Но я все-таки на секунду задержалась, чтоб глянуть на безоблачное московское небо и кое-что прошептать.

В летящей на высоте трех тысяч метров, как беззаконная комета, машине я попросила Баронета включить радио.

– Зачем тебе?

– Ничего особенного. Хочу прослушать сводку погоды на ближайшее время.

– Странная ты, Викка... – Он повернул ручку настройки.

«В эфире «Радио «Эхо Москвы». Передаем штормовое предупреждение! По сведениям городской службы погоды, на столицу надвигается мощный грозовой фронт. Возможны ураганы, шквалистый ветер, особенно над районами Чертаново, Новые Черемушки...»

Баронет выключил радио и сказал:

– Чертаново, Чертаново... Кажется, именно в этом районе живет один писатель-фантаст, он же поэт... Ох, Викка, Вика! Это же просто детские шалости – грозы... ураганы...

Солнце сверху, облака снизу, «грозы, ураганы» далеко позади. Трудно сказать, как быстро мы передвигались в пространстве, но, судя по напряженному лицу Баронета, скорость была приличной.

– Ну и пусть шалости, – ответила я. – Мелочь, а приятно. Между прочим, вы тоже не без греха. Сюда-то мы ехали на поезде и транспортную магию принципиально не применяли, а сейчас летий как угорелые...

– Речь идет о безопасности твоей мамы!

– Да, конечно... Но, по-моему, она не только моя мама, но и ваша... мм, подружка?

– Я попросил бы тебя не употреблять таких выражений по отношению к Татьяне Алексеевне, – ледяным тоном потребовал Баронет.

– Как скажете, – и я уставилась в окно машины. Грозы, ураганы...

* * *

Нет, что творится на белом свете, а?! В собственную квартиру заходишь с опаской, на каждом шагу ожидая по меньшей мере маньяка-камикадзе, увешанного динамитными шашками, как новогодняя елка – стеклянными гирляндами. Куда вообще катится мир?! Я еще могу понять, когда у безутешных родителей похищают их возлюбленное чадо и нагло требуют выкупа. Это классический прием всех отрицательных героев, как литературных, так и экранных. Но чтобы у взрослой дочери похищали приличного возраста мать?! Это уже ни в какие рамки жанра не укладывается.

Моя многострадальная квартира встретила меня угрюмой тишиной и прямо-таки идеальной чистотой. Мы с Баронетом растерянно ходили по аккуратно прибранным комнатам и пытались понять, каким же образом произошло похищение мамы, если даже полотенца в ванной комнате висят так, словно им дали команду «Равняйсь! Смирно!»?

– Нигде ни пылинки, ни следов борьбы, – мрачно констатировал Баронет. – Такое впечатление, будто Татьяну Алексеевну просто ветром сдуло.

В другом случае я бы даже сама этого грешным делом пожелала, но не сейчас. Мама есть мама, и ее судьба волнует меня, даже если я терпеть не могу маминых нотаций и овсяных хлопьев.

На мэтра же вообще было жалко смотреть. Неужели у них с мамой все так серьезно закрутилось?

Я еще раз вошла в спальню, включила верхний свет, чтоб осмотреться, и тут...

Зеркало.

Новое, взамен того, что когда-то разбилось. И из его сияющей поверхности торчала изящная рукоять кинжала. Кинжал пришпиливал к сверкающему стеклу записку, словно крупную бабочку-капустницу.

– Идите сюда, мэтр, – позвала я. – Нам письмо.

Мэтр вошел, увидел, поморщился: «Дешевые спецэффекты!» – отколол записку и сказал:

– Девочка, это тебе. Конфиденциально. Но я все-таки прочла вслух:

«Моя любезная племянница!

Так сложилась судьба, что нам не доводилось встречаться раньше. Хотя, разумеется, я знала о твоем существовании еще до того момента, как ты появилась на свет. Удивлена?

Напрасно. Значит, ты еще не вполне осознала себя ведьмой. Настоящая ведьма ничему не удивляется.

Я, например, не удивляюсь тому, что кое-какие твои поступки идут вразрез с моими планами и предположениями. Я не считала тебя способной пройти Обряд Тринадцати и получить Силу. Что ж, тем интереснее будет война с тобой. Ах да, совсем забыла тебе написать об этом: я твой враг, девочка. Истинный враг. Если ты понимаешь, о чем я. На эту тему я не собираюсь давать тебе объяснений. Мне кажется, и ты не собираешься входить в роль любящей племянницы после того, как узнала, что именно мое проклятие сделало тебя такой, какая ты есть. А может быть, наоборот, ты мне за это благодарна, а? Дело в том, что у меня сразу не сложились отношения с твоей матерью. Такие женщины, как она, подобны песчинке в отлаженном часовом механизме. Песчинка, ничтожество... но вся механика может полететь к черту. Меня это не устраивало тогда, не устраивает и теперь. Поэтому Татьяна пока побудет у меня. В гостях.

Это для твоей же пользы, племянница. Ты будешь думать о безопасности своей матери и не наделаешь глупостей, пытаясь предотвратить события, которые тебе все равно не удастся предотвратить. Трибунал Ведьм далеко, и, по слухам, там идет борьба за власть, так что нет смысла рисковать собой и близкими ради того, чтобы этот самый Трибунал получил еще один шанс на выживание. Их ведь все равно не будет, когда приду я.

... Слишком затянула послание. Прощаюсь. Передай этому магу-полицейскому, чтобы он выполнил приказ, отданный ему в звуковом письме.

Неприятности у вас будут. Но если вы не станете играть по моим правилам, неприятности появятся в самое ближайшее время и их станет несколько больше.

P. S. Умница, что ушла из библиотеки. Совсем неподходящее для ведьмы занятие и место».

Как только я прочла последнюю строчку, письмо рассыпалось у меня в руках белесым противным пеплом. Я брезгливо отряхивала ладони, а Баронет задумчиво вертел меж пальцев тот самый кинжал.

– Странно, – сказал он. – В этом оружии нет никакой магии. Но тогда как же он проткнул зеркало?

– Зеркало ненастоящее, – выдвинула я версию и пошла на кухню. – Настоящее я разбила.

В доказательство своих слов я пошептала на правую ладонь и провела по зеркальной, казалось, абсолютно твердой поверхности. И она потянулась за пальцами, как наэлектризованная пленка, обнажая беззащитно-желтую фанеру гардеробной дверцы. И тут мне в голову пришла идея. Я с некоторым опасением открыла гардероб, ожидая от него каких угодно сюрпризов: от изрыгающего пламя монстра до обычного стандартного гардеробного скелета. Но ничего подобного в шкафу не оказалось. Уныло обвисали на плечиках мои давно вышедшие из моды платья, а рядом красовались мамины костюмы. И японский халат для домашних раутов.

Не было только форменного кителя с юбкой.

– Вика, нашла время рыться в тряпках, – упрекнул – было меня Баронет, но я сунула ему под нос осиротевшую пластмассовую вешалку:

– Видите?! Мамина домашняя одежда на месте, а форменной нет!

– Ну и что?

– А то, что... что она открыла похитителю как знакомому человеку!

– Ага. И он вошел в дом, объяснил ей ситуацию и предложил для встречи с сестрой нацепить парадный мундир! Как-то нелепо.

Но меня, видимо, переклинило на этой идее:

– А может быть, этот знакомый... или притворившийся знакомым тип и не сказал маме, что он действует по заданию тетки. Может, он пригласил ее в ресторан... Или на заседание научной конференции... А вы как раз с мамой познакомились на конференции.

Лицо Баронета пошло красными пятнами. Он чуть не взревел:

– Ты намекаешь на то, что это я похитил Татьяну Алексеевну, пока ты кувыркалась со своим фантастом, а потом быстренько вернулся на помеле в Москву?! Так тебя понимать, окаянная ведьма?!!

– Успокойтесь! Перестаньте орать, у меня от вашего крика все пломбы из зубов повыпадают! Неужели вы не поняли, это же элементарно, Баронет: маму выманил из дома тот, кто принял ваш облик. Скорее всего.

Хитроумный маг-полицейский посмотрел на меня разинув рот. Потом пришел в себя, приняв свой обычный скептический вид, и изрек:

– Хорошая мысль. Я буду работать над этой версией.

– Толку от вашей работы! – я схватилась за голову. – А еще спецслужба, не могли обычного человека от магии защитить! Ой, мамочка моя дорогая, да где же ты сейчас, кто тебе мюсли молочком заливает!

Баронет опасливо тронул меня за рукав:

– Вика, ты это, успокойся…

– Вам хорошо говорить!

– Вика, истерика хороша в любом другом случае, кроме этого. Иди лучше сделай чайку. А я все-таки еще посканирую место предполагаемого преступления. Может, хоть какой-то след обнаружится, хоть какая-то зацепка.

Я сделала глубокий вдох, сосчитала по-японски до десяти, успокоилась и сказала:

– Ладно, работайте. Пойду на кухню. Чай так чай. На кухне я, вспомнив киевского ведьмака, тщательно вымыла руки антибактериальным мылом, поставила чайник и включила радио. Мне надоели опутавшие меня магические проблемы! Я не хочу думать о том, что против меня и близких мне людей почему-то идет война! Во как все круто! И смешно: библиотекарь со статусом ведьмы (или, если хотите, читайте наоборот) втянут в какую-то магическую войну. Как будто других войн недостаточно...

«А теперь новости культуры и литературы. Вчера в одном из Интернет-кафе состоялась пресс-конференция лидера фэнтезийного мейнстрима, писателя и поэта Авдея Белинского Как уже сообщалось ранее, писатель попал в автокатастрофу и некоторое время находился на лечении в одной из частных московских клиник. Теперь он, по его словам, абсолютно здоров и возвращается к своим книгам и поклонникам. Писатель уже представил на своем сайте главы из новой повести «Имя для ведьмы», которую предполагает закончить к осени... А сейчас предлагаем вашему вниманию песню на стихи Авдея Белинского...»

Я, как автомат, терла полотенцем и без того блестящие чайные чашки, чайник уже не свистел, а криком кричал, что он готов к эксплуатации, а я слушала песню под немудреный гитарный аккомпанемент:

Я останусь для тебя никем.

Может, в лучшем случае, героем.

Непрочитанный роман закрою

И слезой повисну на щеке.

Милая, все рыцари давно

Вышли. Направленье – неизвестно.

Ты останься для меня невестой,

Чтоб не плакать, став моей женой.

И вокзал, который помнит нас,

Пусть стоит как памятник разлуке.

И легко мы разнимаем руки,

И в окне вагона свет погас.

– Вика, опомнись, – тихо приказал вошедший на кухню Баронет, щелчком пальцев выключая радио. Шикарная модель дистанционного пульта. – Ты не героиня любовного романа, у тебя сейчас война. Ты это понимаешь?!

– У меня сейчас чайник выкипит. Давайте пить чай. И еще: вы не против, если я буду курить?

– Да пожалуйста. Хоть на люстре сиди, свесив ноги, если это тебя успокаивает.

Я наколдовала себе «Данхилл», закурила и раздумчиво спросила:

– Это неподходящее для ведьмы занятие и место... Странная фраза, не правда ли, Баронет?

– Ты о чем?

– О постскриптуме в письме тетушки. Какое ей дело до того, чем я занимаюсь помимо ведьмовства?

– Ну, не знаю... Хотя, если разобраться, по этому поводу можно придумать минимум одну версию.

– Например?

– Например то, что ты имеешь в библиотеке доступ к книгам, магическим или обычным, которые несут, допустим, знание, при помощи которого...

– Которые, которых... Мы в словах не заблудимся?

– Не перебивай меня, противная девчонка! Так вот. Возможно, есть книга, являющаяся оружием против козней твоей тетушки.

– Ну, это слишком!

– Однако она о существовании подобной книги знает и не хочет, чтобы знала ты. Логично?

– Для версии – да. Баронет, книг – миллионы! Библиотек – сотни! Шанс, что я обнаружу такую книгу, просто ничтожен. Да ее и нет вовсе.

– Придумай тогда что-нибудь более логичное, – буркнул Баронет, насыпая себе в чашку с чаем пять ложек сахару. Вот сластена!

– Не могу, – я развела руками. – Меня больше удивляет другое: почему тетка, не видевшая меня никогда, сочла меня своим жутким врагом?

– Может, потому, что ты ведьма?

– Ну конечно! А из-за чьего проклятия я ею стала?! Я в ведьмы не просилась! Вся жизнь из-за этого насмарку пошла! А теперь еще и любимый мужчина меня из-за этого бросил! Ушел и даже не обернулся, а еще фантаст. Пис-сатель!

Баронет с видимым удовольствием выпил чай и изрек:

– Прекрати истерику. Я не буду говорить тебе высоких фраз о том, что надо следовать однажды избранному пути и делать то дело, какое нравится... Однако сейчас ты ведешь себя как пианист, решивший сломать себе пальцы только потому, что на его концерт пришло мало публики. А что касается твоей тетки, то, мне кажется, ее ненависть к тебе – вторична. Ты ненавистна ей не сама по себе, а как дочь нелюбимой сестры.

– Бедная мама, – вздохнула я. – Кстати, а какой приказ вам нужно выполнить? Ну, о котором бормотал призрак?

– Исчезнуть, – просто сказал маг-полицейский – Уничтожить все материалы Трибунала по делу Анастасии. Не докладывать ничего Семи Матерям-Ведьмам. В конечном счете, оставить Татьяну Алексеевну и тебя на растерзание вашей прелестной родственнице. Но, знаешь ли, я в своей жизни мало следовал приказам. Тем более таким.

– Какое благородство! – иронически засмеялась я.

– Ничуть. Просто мне интересно знать, чем же все это кончится, – цинично ухмыльнулся Баронет и налил себе еще чаю.

... Я выпроводила его часа через три, после того как в сахарнице закончился сахар и конфеты в вазочке, а голова уже трещала от множества версий и догадок. Посуетилась на кухне, перемывая посуду. А потом... пришла тишина.

Во всей квартире, нет, во всем многоэтажном доме! Такого я никогда не слышала. Ранний вечер, всего-то девять часов, а не слышно ни пацанов, гоняющих на мотоциклах возле подъезда, ни ругани соседки Клавдии Степановны по поводу в конце концов изволившего явиться пьяного супруга, ни лая соседского же дога по кличке Амаретто-Миндаль... Будто вымерли все.

Ага. Особенно пьяный Клавкин муж! Вот уж кого не задушишь, не убьешь...

Впрочем, что мне до них... Как и им до меня. У всех свои проблемы, и свою печаль особо ни с кем не разделишь. Даже и с мамой.

Почему ее похитили?

Может, это и не с магией связано, а с какими-нибудь налоговыми разборками в высоких коррумпированных кругах?! Нет, чушь. Тетка же написала: она у меня в гостях.

– Тетушка, тетушка, – укоризненно произнесла я в пустоту сумрачной квартиры, – разве так порядочные ведьмы поступают? Врагиней меня честите, а сами глаз не кажете. Уж пригласили б в гости и меня, смеха ради. Нельзя же быть такой мелочной И вообще...

Малахитово-зеленый свет прямо-таки осиял мою давно не ремонтированную кухню. Источником света был магический кристалл. Я, прищурив глаза, попыталась увидеть, что же там, в этом безумном сиянии.

И добилась своего.

Я почему-то сразу поняла, что это она.

Говорят, биологический возраст не отражается на внешности настоящей ведьмы. По молодости лет я не имела возможности проверить сей факт. А теперь убедилась.

У моей семидесятипятилетней тетки было холеное лицо женщины «чуть за сорок». Мраморная кожа исключала даже намек на морщины. Роскошные темные волосы обрамляли идеальный овал лица. Уста, казалось, были созданы исключительно для того, чтобы отдавать приказы.

Так с портретов смотрят королевы, небрежно попирая туфелькой горностаевую мантию материков и океанов.

Только вот вместо глаз у моей тетки – будто два горящих зеленых светофора. У людей таких глаз нет.

– Впечатляющее зрелище, – сказала я, выдерживая этот малахитовый взгляд. – Вы, тетушка, хорошо сохранились. Лесной воздух, натуральные продукты, уральские самоцветы...

По идее, она не могла меня слышать. Магический Кристалл – не устройство связи. Но раз уж у нее хватило силы задействовать подчиняющийся только мне кристалл, все остальное для тети – явно не проблема. И я тут же убедилась в правоте этого утверждения.

– Почему ты не боишься меня? – изволила разомкнуть уста уральская узурпаторша.

– А нужно? Извини, но бояться стоит только того, кого хорошо знаешь. У людей, конечно, все наоборот, а у нас, тетушка, логический абсурд в порядке вещей. И поскольку тебя я почти не знаю, то и бояться подожду. Скажи-ка, тетушка, ты всерьез намерена стать магической Хозяйкой всего Урала?

– Называй меня только Госпожой! – кристалл аж зазвенел, передавая интонации, с какими говорила Анастасия. – И я не собираюсь посвящать тебя в свои планы!

– Значит, намерена, – заключила я. – Это круто, конечно, но нас с мамой зачем трогать? Основывай в своем этом, как его, Аркаиме хоть новую династию Демидовых! Мы тебе что, мешаем?!

– ДА.

И кристалл потух. Превратился в обычную стекляшку, годную только в качестве пресс-папье. А жалко. Не успела я им толком попользоваться.

Впрочем, я много чего не успела сделать. Придется наверстывать упущенное.

И, дождавшись полуночи, я вернулась в свою библиотеку.

* * *

Такого холодного приема я не ожидала!

Книги – странные существа. Ты считаешь их только материальным воплощением чьих-то фантазий либо, хуже того, специальными устройствами для постоянного накопления пыли. А между тем...