Текст книги "Свадьбе быть! Свекровь бонусом! (СИ)"

Автор книги: Надежда Паршуткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 13

Элинор

Восточная галерея была пустынна в этот час. Я стояла у стрельчатого окна, сжимая в руке тот проклятый артефакт, пока лунный свет вырисовывал на моих пальцах причудливые узоры. Камень был холодным, почти ледяным, но горел в моей памяти жгучим стыдом.

– Вы уверены? – мой голос прозвучал резче, чем я намеревалась. Где-то за спиной Торакс вздрогнул – старый, поседевший на моей службе, редко слышал эту ноту в моём голосе.

– Феникс видел всё, ваше величество. Она взяла его прямо из алтаря в руинах Северной башни.

Я сжала камень так сильно, что синие искры вырвались между пальцами, обжигая кожу. Он отозвался. После трёхсот лет молчания.

– Она не понимает, с чем играет, – прошептала Лирея, моя камеристка. Её дрожащие пальцы теребили подол, девчонка всегда боялась магии.

Я медленно повернула камень, наблюдая, как лунный свет играет в его глубинах. Внутри, будто в застывшей воде, плавали осколки воспоминаний…

Я была молодой, едва получившей власть. В Большом Зале собрались все – драконы в человеческом обличье и они – Ведьмы Крови. Их Старшая, Морван, стояла перед моим троном с таким же камнем в руках. «Союз наш нерушим,» – говорила она, а камень в её руке пульсировал в такт словам. Мы пили из одной чаши, смешав кровь и магию…

А потом был тот день. День, когда наш Совет решил, что их сила стала слишком велика. Когда мы окружили их башни, пока они спали…

– Ошибаешься, – я с трудом вернулась в настоящее. – Она понимает.

Торакс сжал рукоять меча.

– Что прикажете делать? Мы можем отобрать камень до испытания…

– Нет.

Камень в моей ладони внезапно стал горячим, будто упрекая меня. Я ощутила его голод, тот самый, что когда-то поглотил целый род.

– Пусть оставит его. Пусть использует на испытании.

Лирея ахнула:

– Но если она сможет его контролировать…

Я повернулась к ней, и девушка сразу замолчала, побледнев. В моих глазах, знала я, вспыхнуло то самое пламя – то, что видела Морван перед смертью.

– Если сможет – значит, я ошиблась. – Каждое слово обжигало горло, как признание. – Тогда… пусть будет по-её.

Торакс замер. Старый воин, видевший ту резню, понял меня без слов.

– А если не сможет?

Я разжала пальцы. Камень лежал на ладони, безмолвный, холодный, коварный.

– Тогда он поглотит её. И мой сын увидит истинное лицо её рода.

Я швырнула артефакт в дубовую шкатулку. Дерево тут же покрылось инеем, а замок щёлкнул сам.

Глава 14

Виктория

Я вскочила на кровати от пронзительной боли, будто кто-то вогнал раскаленный гвоздь прямо в ладонь. Воздух свистел в легких – я кусала губы, чтобы не разбудить Марка, но боль была такой острой, что перед глазами поплыли черные пятна. Пальцы судорожно сжались в кулак, ногти впились в кожу, но это не помогало – жгучая волна расходилась от ладони к запястью, как ядовитая кровь по венам.

Когда я наконец разжала дрожащие пальцы, в слабом свете зари увидела – руна жила своей жизнью. Вчера это был лишь небольшой символ размером с монету. Теперь же замысловатые синие узоры, напоминающие морозные узоры на зимнем стекле, оплели все запястье, а их тончайшие ответвления уже ползли вверх по руке. При пристальном взгляде я заметила, как по этим линиям бегут крошечные искорки – ровно в такт ударам моего сердца. Тух-тух – вспышка. Тух-тух – новая волна холодного синего света.

«Он растет», – эта мысль пронеслась в голове, оставив после себя липкий, тошнотворный страх. Я машинально прижала ладонь к груди, чувствуя, как руна пульсирует сквозь ткань ночной рубашки – будто второе сердце, чужое и опасное.

Рядом Марк спал глубоким, безмятежным сном. Лунный свет, пробивавшийся сквозь щели ставней, выхватывал из полумрака его черты – высокие скулы, слегка приоткрытые губы, длинные ресницы, отбрасывавшие тени на щеки. В этот момент он казался не могущественным драконом, а просто человеком. Уязвимым. Беззащитным.

Я не удержалась и осторожно протянула руку, едва касаясь его плеча. В тот же миг из моих пальцев вырвались тонкие голубоватые нити – они обвили его кожу, оставив после себя светящийся след, словно я обожгла его невидимым пламенем.

«Боги…» – мое дыхание перехватило, когда я резко отдернула руку. След тут же иссеялся, растворившись в воздухе, но в груди что-то болезненно сжалось, будто сердце прокололи ледяной иглой.

«Что я делаю? Что со мной происходит?»

В этот момент я заметила – в спальне стало холоднее. От окон медленно полз туман, но не обычный утренний, а странный, мерцающий. В его глубине вспыхивали и гасли крошечные огоньки, напоминающие светлячков в летнем лесу. Они кружились, танцевали, а затем выстроились в четкие, недвусмысленные слова прямо перед моим лицом:

«Испытание начнется до свадьбы, на рассвете»

Я застыла, ощущая, как ледяные мурашки пробегают по спине. Сообщение рассыпалось на искры, но в ушах остался шепот – не слова, а скорее чувство, эмоция, переданная прямо в сознание. Острая, пронизывающая опасность.

Воздух снова стал теплым, светлячки исчезли. Но в ладони руна пульсировала сильнее, будто отвечая на незримую угрозу. Я сжала кулак, чувствуя, как новая энергия бурлит в жилах – чужая, древняя, пугающе мощная.

За окном прокричал петух. А я искала уединения, но вместо этого нашла их…

Три дрозда лежали у фонтана на городской площади, их тельца неестественно вытянуты, лапки скрючены, будто они застыли в последней судороге. Но самое страшное – их глаза. Боги, глаза… Они были выжжены дотла, оставив после себя лишь черные, обугленные впадины. Когда я наклонилась ближе, от перьев потянулся едкий сизый дым, и в груди что-то сжалось.

Это сделала я – как вспышка осознания.

– Нет… – прошептала я, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.

Но отрицать было бесполезно. Доказательство пульсировало у меня в крови, в каждом вздохе, в каждом ударе сердца. По дороге домой я видела ауры – раньше мне требовались сложные заклинания, чтобы различать их, а теперь они проступали сами, яркие, нестерпимо четкие.

Люди на улицах светились, как витражи в лучах заката. Торговцы на рынке – теплым оранжевым, лениво переливающимся, как мед. Городская стража – ровным, уверенным зеленым, словно листва в полдень. Дети, игравшие у колодца, беззаботным голубым, вспыхивающим искорками смеха.

А потом был он.

Я замерла на пороге нашего дома. Марк стоял у окна, его силуэт резко выделялся. Но не это заставило мое сердце биться чаще.

Вокруг него клубились алые всполохи, яростные, как пламя в очаге. Тревога. Гнев. Страх.

– Виктория? – он резко обернулся, и его аура вспыхнула еще ярче, ослепительно-багровой. – Что случилось?

Губы дрожали. Как сказать ему, что магия, которая всегда была частью меня, теперь вырывается наружу, как дикий зверь? Что я сжигаю все, к чему прикасаюсь, даже не желая того? Что что-то внутри меня просыпается, и я боюсь узнать, что это такое?

– Ничего, – прошептала я, пряча за спину ладонь, на которой тлела черная руна.

Его глаза сузились, он почувствовал ложь. Но прежде чем он успел сказать что-то, с улицы донесся шум – крики, топот, звон оружия.

Марк ушел узнавать что случилось, его шаги растворились в уличном шуме, а я стояла посреди комнаты, сжимая дрожащие пальцы. Вдруг – легкий звук, едва уловимый. Я обернулась.

В проеме, озаренном косым светом уличного фонаря, сидел Феникс. Его зеленые глаза горели в полумраке, словно два изумрудных уголька.

– Пошли за мной, – сказал он.

– Куда? – удивилась я.

Но он уже развернулся и скользнул в темный коридор, оставив за собой лишь шелест шерсти по полу. Сердце колотилось где-то в горле, но я шагнула вперед. Феникс повел меня в подвал.

Точнее, я всегда думала, что это просто подвал – темное, сырое помещение, где мы хранили соленья и старые вещи. Но когда кот прыгнул в самый дальний угол и провел лапой по трещине в каменной кладке, стена… раздвинулась.

Я замерла.

– Ты знал об этом? – прошептала я, глядя на Феникса.

Кот лишь мотнул головой, и его зеленые глаза вспыхнули в темноте.

– Здесь.

Я шагнула внутрь. Это была не комната. Это был храм. Круглое помещение, стены которого покрывали фрески, но не потускневшие от времени – они светились мягким золотистым светом, будто краски замешали на солнечной пыли. В центре стоял каменный стол, а на нем – древняя книга в переплете из драконьей чешуи.

– Откуда… – я не договорила.

Потому что увидела их!

Ведьмы и драконы, не враги, а возлюбленные. Фрески показывали их историю.

Первая встреча. Ведьма с рунами, как у меня, и дракон, чья чешуя переливалась, как у Марка в истинной форме. Они стояли друг против друга, но не сражались, их руки почти соприкасались.

Союз. Ведьма вплетала звезды в гриву дракона, а он обвивал ее хвостом, защищая.

Свадьба. Не просто ритуал – священный обряд. Их магии сплетались воедино, и вокруг них расцветали огненные лилии. Я потянулась к изображению, и в тот же миг фрески ожили. Тени задвигались, и я увидела больше.

Раздор. Темный дракон, чьи глаза горели завистью. Он шептал что-то другим, и те отворачивались от ведьм.

Разлука. Разорванные клятвы. Проклятия, брошенные в спину.

Пророчество.

Голос прозвучал не в ушах, а в самой крови:

«Когда последняя ведьма полюбит последнего дракона – либо старые раны затянутся, либо мир расколется.»

Я отпрянула.

– Это… о нас?

Феникс прыгнул на стол и тронул лапой книгу.

– О вашем выборе.

Руна на моей руне вспыхнула в ответ, и фрески погасли.

Глава 15

Виктория

Я не услышала, как они вошли. Погруженная в изучение фолианта, я давно потеряла счет времени. Воздух в лаборатории был густым от запаха пергамента, сушеных трав и чего-то еще – острого, металлического, как запах крови после дождя. Звон разбитого стекла заставил меня вздрогнуть.

– Черт! – Лиза поспешно отпрыгнула от осколков, но было поздно. Колба с каким-то зельем разлетелась вдребезги, и его содержимое – густая жидкость цвета черничного варенья – растеклось по каменному полу. Я наблюдала, как капли зелья начали пузыриться, разъедая камень, оставляя после себя крошечные дымящиеся кратеры.

– Ты выглядишь… – Лиза замерла, ее глаза расширились. – Боги, Вика, ты выглядишь ужасно.

Я не ответила.

Мои пальцы вцепились в края древнего фолианта так, что ногти оставили на пергаменте крошечные полумесяцы. Книга была теплой на ощупь, будто живой. Страницы, испещренные письменами, светились призрачным сиреневым мерцанием, точно таким же, какое теперь пульсировало у меня под кожей, в такт ударам сердца.

«Камни Лунного Пламени не просто дают силу. Они меняют суть носителя. Тело. Разум. Душу.»

Буквы, выведенные чернилами, смешанными с пеплом и, как я теперь подозревала, кровью, будто впивались мне в глаза. Они горели, оставляя изображение на сетчатке, даже когда я моргала.

– Вика… – за моей спиной раздался шорох, и вдруг хватка на моем запястье, Сара.

Ее пальцы, обычно такие теплые, умеющие утешить одним прикосновением, сейчас леденели от ужаса.

– Посмотри на себя!

Я подняла голову и прошептала заклинание, появилось зеркало. В зеркале, отражалось нечто, что уже не было полностью мной.

Волосы еще вчера, густые, темные, пахнущие дымом костра и травами. Теперь… Кончики стали белыми. Не просто седыми, выжженными, будто их окунули в лунный свет и забыли вытащить.

Глаза зеленые, все еще зеленые. Но теперь в глубине зрачков… Искры. Крошечные, фиолетовые, как те, что мерцали в глубине камня, вшитого в мою ладонь. Они вспыхивали в такт моему дыханию.

Тень за моей спиной, вроде бы обычная… но нет. Она была гуще. Темнее. И когда я повернула голову, она замедлилась, будто не успевала за мной. Я сжала кулаки так, что камень в ладони впился в плоть.

– Я знаю. – мой голос звучал хрипло, будто кто-то прошелся наждаком по моим голосовым связкам.

Я не спала всю ночь. Каждый раз, когда я закрывала глаза, передо мной вставали они, фрески из скрытого храма, пророчество, его голос, шепчущий о выборе…

– Если я не научусь контролировать это до испытания… – начала я, но тут шипение Феникса заставило меня замолчать.

Он дремал на верхней полке, свернувшись в рыжий комок, но теперь один его глаз был открыт, зеленый, слишком человеческий.

– Тогда твоя дракониха получит ровно то, чего боится, – произнес он, и его голос, обычно насмешливый, теперь звучал как скрежет когтей по мрамору. – Настоящую Ведьму Крови.

Тишина.

Лиза и Сара переглянулись. Я видела, как Лизин палец непроизвольно потянулся к амулету на ее шее, простому, серебряному, защитному.

Они не знали о пророчестве. Не знали, что каждая минута, проведенная с Камнем, меняет меня. Что я чувствую, как что-то шевелится у меня в груди, за ребрами, там, где должно быть только сердце. Я резко встала.

– Нам нужно тренироваться, – я провела языком по пересохшим губам. – Сейчас!

Лаборатория, некогда уютное место с пучками сушеных трав и аккуратными рядами склянок, теперь напоминала поле битвы. Воздух гудел от накопленной магии, тяжелый и плотный, как перед грозой. Я развернула фолиант с характерным шелехом пергамента, остановившись на странице с «Узорами Удержания» – древними рунами, созданными для укрощения дикой магии.

– Отойдите подальше, – мой голос прозвучал странно глухо, будто доносился из глубины колодца. – Не знаю, что произойдет.

Лиза и Сара обменялись взглядами, но послушно отступили к каменной стене. Их пальцы нервно переплелись – знакомая мне с детства привычка, когда они волновались.

Первая попытка.

Я провела указательным пальцем по схеме первой руны, ощущая, как шероховатая поверхность страницы оставляет на коже микроскопические царапины. Губы сами сложились в древние слова, язык заплетался на непривычных гортанных звуках. Камень в моей ладони ответил мгновенно – волной жгучего тепла, распространившегося по венам.

Фиолетовое пламя вырвалось из моей ладони с резким хлопком, будто лопнул пузырь перегретого воздуха. Оно зависло в пространстве, вычерчивая первый символ – сложное переплетение линий, напоминающее застывшую молнию. В тот же миг каменные плиты под моими босыми ногами затрещали, покрываясь паутиной трещин.

– Вика! – вскрикнула Сара, но ее голос словно растворился в гуле магии.

Я уже сосредоточилась на втором символе. Пальцы дрожали, когда я выводила его в воздухе. Пламя ответило – стало ярче, гуще, приобрело почти физическую плотность. Тень за моей спиной ожила, вытянувшись по стене, как чернильное пятно в воде.

– Это… – Лиза прикрыла рот ладонью. – Это не просто заклинание.

Она была права. Там, где фиолетовый огонь касался пола, оставались выжженные узоры – точные копии тех, что я видела на фресках в тайном храме. Они светились изнутри, как раскаленная проволока, испуская едкий запах озона и горячего камня.

Четвертая руна.

Боль пришла внезапно – острая, пронизывающая, будто кто-то вогнал мне под ребра раскаленный клинок. Я закричала, но не остановилась. Камень в ладони вспыхнул ослепительно ярко, и вдруг…

Тьма.

Когда зрение вернулось, передо мной предстала сюрреалистическая картина.

Пол лаборатории теперь напоминал древний манускрипт – покрытый сложными обугленными символами, которые еще дымились в полумраке. Лиза и Сара прижались к дальней стене, их лица были бледны, а глаза широко раскрыты – в них читался чистый, животный ужас.

И только Феникс оставался невозмутим. Он сидел прямо посреди магического круга, его рыжая шерсть переливалась в призрачном свете уцелевших магических ламп.

– Ты не контролируешь это, – произнес он, и его голос звучал странно объемно в опустевшей лаборатории. – Ты сражаешься с этим. Как дикий зверь с цепью.

Я тяжело дышала, чувствуя, как пот стекает по спине. В зеркале, что я повесила пару часов назад на стене, отражалось мое отражение, оно было почти неузнаваемым – глаза светились сплошным фиолетовым светом, как у ночного хищника.

– А что если… – я облизнула пересохшие губы, ощущая вкус крови и пепла. – Что если я должна не сражаться?

Феникс медленно моргнул, и в этот момент сверху, из жилых покоев, донесся оглушительный грохот. Дом содрогнулся, с полок посыпались склянки, разбиваясь о камень. Кот усмехнулся, обнажив острые клыки.

– Тогда, Ведьма, тебе придется сдаться. Но готово ли твое сердце к такой цене?

В соседних комнатах снова раздался гул – на этот раз явственно различимый как звук падающей мебели и треск ломающегося дерева.

Глава 16

Виктория

Воздух в лаборатории внезапно стал густым, словно пропитанным свинцом. Я замерла, почувствовав, как по спине пробежали ледяные мурашки. Где-то в нашем маленьком домике, раздался оглушительный грохот – будто массивный шкаф опрокинулся вместе со всем содержимым. Дребезжали стекла в оконных рамах. Я затаила дыхание, прислушиваясь.

Шаги.

Тяжелые. Медленные. Методичные. Они раздавались, переходя из комнаты в комнату, сопровождаясь треском ломающейся мебели и зловещим скрежетом – будто каменные когти царапали деревянные полы.

– Марк? – мой голос прозвучал неестественно высоко, почти детским шепотом.

Но я тут же поняла ошибку. Мой дракон никогда… Он бы не…

До меня донесся рык – низкий, гортанный звук, от которого задрожали стены. Он не был похож ни на что живое – скорее напоминал скрежет валунов в горном обвале, смешанный с шипением раскаленного металла.

Феникс внезапно выгнул спину, его обычно пушистый хвост превратился в ершистую щетку. Шерсть встала дыбом, обнажив бледную кожу под ней. Его зеленые глаза расширились до невозможного.

– Стражи, – прошипел он, и в этом слове было столько первобытного ужаса, что мои руки сами собой сжались в кулаки.

Стражи Лунного Пламени?

В памяти всплыли обрывки знаний из фолианта – древние существа, высеченные из самого камня мироздания. Они не жили и не умирали. Они были. Вечные стражи запретных знаний, каратели тех, кто осмелился прикоснуться к тому, что не должно было быть потревожено.

– Но как… – Сара прижалась к Лизе, ее пальцы впились в подругу так, что побелели суставы. – Как они нашли нас? Здесь же защитные круги…

Я посмотрела на свои руки. Фиолетовые искры в глазах. Выжженные узоры на полу, все еще тлеющие зловещим сиреневым светом. Тень за моей спиной, которая двигалась сама по себе, будто живое существо. Озарение ударило, как молния.

– Я сама их позвала, – прошептала я, ощущая, как в горле пересыхает. – Каждая попытка… Каждая вспышка магии… Это был сигнал. Как маяк в ночи.

В комнатах что-то грохнуло снова – на этот раз прямо рядом с нами. С потолка посыпалась штукатурка. Дверь в лабораторию затряслась в раме, петли завизжали под невидимым натиском.

Феникс прыгнул мне на плечо, его когти впились в кожу сквозь тонкую ткань рубахи. Боль была острой, почти приятной – единственное, что казалось реальным в этом кошмаре.

– Они пришли за Камнем, – прошипел он прямо в ухо. – И за той, кто осмелился носить его.

Лиза резко выпрямилась. В ее глазах читалась паника, но голос не дрогнул.

– Что будем делать?

Я разжала ладонь. Камень пульсировал, как второе сердце, его сиреневое свечение освещало лицо Лизы мертвенным светом.

– Бежать нельзя, – пробормотала я. – Они уже окружили дом. Чувствую… Их много.

– Тогда сражаемся! – Сара сжала кулаки, но я покачала головой.

– Самоубийство. Они… – Дверь треснула под очередным ударом, в дереве появилась глубокая щель. – Они не из тех, кого можно победить заклинаниями.

Дверь треснула снова. Щель превратилась в зияющий разлом. Сквозь него пробивался свет – не теплый желтый свет ламп, а холодное, мертвенное сияние, похожее на лунный свет в морозную ночь.

– Тогда что⁈ – закричала Сара. В ее голосе слышались нотки истерики.

Я закрыла глаза. В темноте всплыли слова пророчества, будто написанные огнем на внутренней стороне век.

«Когда последняя ведьма полюбит последнего дракона…»

– Я должна сдаться, – сказала я, открывая глаза.

Но не Стражам, а той силе, что зовет меня.

Дверь разлетелась в щепки с оглушительным грохотом. Обломки дерева разлетелись по подвалу, один из них оставил кровавую царапину на моей щеке.

В проеме, заполняя его собой, стоял Страж.

Двуногий. Массивный. Его кожа – нет, не кожа, покров – напоминала потрескавшийся базальт, черный и блестящий. В щелях между плитами камня пульсировало сиреневое свечение. Глаза – два угля, горящих холодным огнем. Пасть… Боги, его пасть была усеяна кристаллами, острыми как бритвы, которые скрежетали при каждом движении.

Он взревел, и звуковая волна ударила по нам, заставив Лизу и Сару вскрикнуть и закрыть уши. Феникс глубже вонзил когти мне в плечо.

Я сделала шаг вперед, подняв руку с Камнем. Его свечение усилилось, стало почти невыносимым.

– Я готова, – прошептала я, хотя никто, кроме меня, не знал, к чему именно.

Тьма ответила, она пришла не извне. Она поднялась изнутри, из самой глубины моего существа, из каждой клеточки, пропитанной Лунным Пламенем. Она текла по моим венам, заполняла легкие, вырывалась изо рта черным дымом.

Страж замер.

В последний момент, перед тем как тьма полностью поглотила мое зрение, я увидела, как его каменные черты… исказились.

Не злобой, страхом.

Я стояла на грани между мирами, ощущая, как реальность трещит по швам. Воздух гудел низким, нарастающим звуком, будто сама вселенная напряглась в ожидании. Каждая клетка моего тела кричала от переизбытка магии – она переполняла меня, вырывалась наружу через поры кожи, оставляя на лице и руках тонкие фиолетовые узоры, похожие на трещины в стекле.

Тень передо мной медленно обретала форму. Сначала это были лишь размытые очертания, но с каждым мгновением они становились четче. Я чувствовала, как по моей спине стекают струйки пота, пропитывая тонкую ткань рубахи. В горле стоял ком – сухой, горячий, мешающий дышать.

Она появилась целиком в один миг. Высокая. На голову выше меня. Ее черты были одновременно чужими и до боли знакомыми – будто я смотрела на свою собственную тень, но тень, прожившую тысячу жизней. Ее волосы – не просто черные, а абсолютно безцветные, будто вырезанные из куска ночного неба – медленно колыхались в невидимом ветру. А глаза… Боги, ее глаза были точь-в-точь как у меня сейчас – полностью фиолетовые, без зрачков, светящиеся изнутри неестественным сиянием.

Когда она улыбнулась, мне показалось, что трескается само время. Ее губы растянулись слишком широко, обнажив идеально ровные, слишком белые зубы.

– Наконец-то, – прошептала она.

Ее голос. Это было самое ужасное. Он звучал как мой собственный, но… искаженный. Будто десятки моих отражений в кривых зеркалах заговорили одновременно.

Страж за спиной заревел – звук, от которого задрожали стены лаборатории. Я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки. Но когда я обернулась, то увидела нечто невероятное.

Огромное каменное существо пятилось.

Его кристальные клыки, которые минуту назад сверкали в готовности разорвать меня, теперь были прикрыты каменными губами. Глаза-угли сузились. Он делал шаг назад, затем еще один – и вдруг резко бросился вперед!

Ведьма Крови даже не повернула головы. Она просто подняла руку – изящное, почти небрежное движение, будто отмахивалась от надоедливой мухи. Воздух взорвался. Ударная волна ударила меня в грудь, отбросив к стене. Я вскрикнула, когда голова ударилась о камень, и на секунду мир помутнел. Когда зрение вернулось, я увидела. Стража, вмурованного в противоположную стену. Его каменная грудь была вдавлена, будто кто-то ударил гигантским молотом. Трещины расходились от его тела по всей стене. Из пасти вырывались клубы сизого дыма.

– Ты не готова, – сказала Ведьма, поворачиваясь ко мне.

Ее слова обжигали. Не метафорически – буквально. Каждое слово оставляло на моей коже маленькие ожоги, будто падали раскаленные угольки.

– Но у тебя нет выбора.

Ее рука протянулась ко мне. Пальцы – длинные, слишком длинные, с ногтями, похожими на осколки обсидиана – приближались к моему лбу. Я пыталась отпрянуть, но тело не слушалось. Казалось, я приросла к полу.

Когда ее холодный палец коснулся кожи между бровей, мир взорвался.

Визуальный шквал образов обрушился на меня. Я видела себя – но не себя – стоящую над поверженным золотым драконом. Мои руки (но не мои – эти пальцы были длиннее, украшены перстнями с кровавыми камнями) сжимали окровавленный кинжал. Чешуя дракона (Марка? Это был Марк?) мерцала в последних лучах заката.

Город. Наш город! Но разрушенный до основания. Башни лежали в руинах, улицы были завалены телами. Воздух дрожал от криков и плача.

И снова Марк. Его человеческая форма. Он стоял передо мной, глаза (такие знакомые, такие любимые) полные невыносимой боли. Его губы шевелились, но я не слышала слов. Только видела, как по его щеке стекает слеза. Она испарилась, не достигнув подбородка – так горяча была его ярость.

– Нет! – мой крик разорвал видение. – Я никогда! Я не…

Ведьма не отпускала моего лба. Ее улыбка стала шире. Неестественно шире. Уголки рта порвали кожу, потянувшись к ушам.

– Это будет, – прошептала она, и каждое слово прожигало мне душу. – Если ты не примешь правду. Если не станешь той, кем должна быть.

Я задыхалась. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. По щекам текли горячие слезы – они испарялись, едва касаясь кожи

– Я не хочу этого! – я билась в ее невидимых путах, чувствуя, как магия вырывается из-под контроля. Фиолетовые искры сыпались с моих рук, оставляя на полу обугленные следы.

– Ты должна.

И в этот момент, дверь взорвалась. Не просто открылась – разлетелась на тысячу щепок, которые тут же вспыхнули в воздухе. В проеме, окутанный дымом и пламенем, стоял Марк.

Но не тот Марк, которого я знала. Это был Марк во всей своей драконьей ярости. Его золотые чешуйки светились изнутри, крылья (огромные, великолепные) были расправлены так, что заполнили весь дверной проем. Глаза горели как два солнца.

– Отойди от нее! – его голос гремел, заставляя дрожать землю под ногами.

Ведьма медленно повернула голову. Ее шея изогнулась под невозможным углом. Она рассмеялась – звук, от которого у меня пошла кровь из носа.

– Он твой, – прошептала она, поворачиваясь ко мне в последний раз. – Но выберешь ли ты его, когда узнаешь правду?

Я хотела ответить. Хотела крикнуть, что всегда выберу его. Но тьма уже смыкалась надо мной – густая, липкая, неумолимая.

Последнее, что я увидела перед тем, как погрузиться в пучину – это Марк, бросающийся вперед, его когти, сверкающие в полумраке… и улыбку Ведьмы, растворяющуюся в воздухе. А потом – было только падение.