Текст книги "Дети Вечности (СИ)"
Автор книги: Надежда Кащенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Пролог.
И наступили прохладные сумерки, и город засверкал мириадами неоновых огней.
Она только что прибыла в Северную Пальмиру. Устроившись в одном из лучших отелей города (она ведь любит роскошь), Кристина решила выйти на небольшую вечернюю прогулку. Она шла по Невскому проспекту, не очень высокая, но статная и грациозная, одетая в длинный черный плащ; глаза скрыты темными очками, отражающими в себе вечерние огни, необходимыми для того, чтобы за черными стеклами скрыть неестественное сияние глаз, способное привлечь ненужное внимание. Кристина не такая как все эти люди вокруг (она это знала, так как всегда чувствовала своих), она чужак в этом мире живых – потерянная душа.
Места, по которым она шла, навевали слишком много мрачных и болезненных воспоминаний, поэтому Кристина решила вернуться в отель. Она поднялась в свой номер, потом подошла к окну, снова бросив взгляд на вечерний город. Да, давно она тут не была. Как быстро идет безжалостное время. Ведь по всем законам природы ее красота уже должна бы была начать увядать. Еще немного, и в ее роскошных темных волосах появилась бы седина, а нежную кожу лапками легких морщин затронула бы приближающаяся старость. Но такого не будет. Никогда. Ее волосы навсегда останутся все такими же яркими и густыми, а кожа гладкой и бледной, пожалуй, даже неестественно гладкой и бледной. Сколько ей уже должно исполниться? Она даже не знала точно, скорее всего, уже перевалило за сорок. Она только помнила, что ее обычная жизнь прервалась на 21м году жизни. Было это лет 20 назад, Кристина уже не могла сказать точно. Она начала терять счет времени. Она уже запуталась сама в себе. Кто она? Кристина не могла сказать. Десятки паспортов, череда городов. Париж и Вена, Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айрес, Лондон и Нью-Йорк, Амстердам и Стамбул... От такого количества мест кружилась голова, а в каждом из ее многочисленных паспортов и на куче кредиток были указаны разные имена, разные даты рождения. Благодаря своим способностям, являющимся следствием ее сверхъестественной сущности, она владела, по меньшей мере, 10 языками, тогда как в период ее смертной жизни ее знания ограничивались слабеньким английским, полученным в школе.
Кристина отошла от окна, подошла к еще не распакованному чемодану, достала свое недавнее приобретение – ноутбук. Время пришло. Пора, наконец, записать все свои мысли и воспоминания, мучившие, терзавшие ее все это время. Пора свести в некую единую форму написанные мелким почерком записи из тетрадей и блокнотов, которые она вела во время своих долгих, бесконечных путешествий. Может так ей станет легче... Она села за стол.
Часть 1. Кристина.
Гл.1.
...и один мой поцелуй подарит тебе всю вечность...
Меня зовут Кристина. Фамилия, я думаю, ни к чему. Вообще, их у меня много. Так же, как, впрочем, и разных имен. Но изначально меня звали именно так.
А теперь некоторое шокирующее заявление. Я – не человек. Раньше, правда, я им была – простая земная девушка. Я родилась в городке, про который вы вероятно даже и не слышали. Там я, как обычная девочка, ходила в школу, мечтала, гуляла по улицам, даже была влюблена, в общем, вела обычную, ничем не примечательную жизнь. Но на 21 году меня не стало. Я умерла для этого мира и потом возродилась, став тем, кем я являюсь теперь – вампиром.
Я понимаю ваш шок. Вы, наверно, решили, что я сумасшедшая и меня надо упрятать подальше, заключить в четырех стенах. Но нет, все мной сказанное – чистая правда. Только не надо представлять меня такой, какими нас рисуют в глупых сказках. Я не боюсь крестов и чеснока, дневной свет не способен превратить меня в горстку пепла, он лишь способен раздражать мне глаза, и поэтому я предпочитаю темное время суток. У меня нет ужасных клыков, мои зубы лишь немного острее, чем у обычных людей. Единственное, что меня может уничтожить... но об этом после. Сейчас я расскажу вам все по порядку, всю длинную историю моей не насыщенной радостями жизни. Я не буду спешить, спешка мне ни к чему. Ведь у меня впереди еще целая ночь... и вечность. Итак...
...моя короткая смертная жизнь протекала так, как у любого моего современника. Ничего примечательного, обычная история. Своего отца я почти не помнила. Он пропал где-то в неизвестности, когда мне было лет 7. Я помню, как часто плакала мама, так тихо, заперевшись в одной из 2х комнат нашей убогой квартирки, издавая едва слышные всхлипы. Я до сих пор помню, как однажды я стояла у окна, а мама плакала где-то рядом, а за окном выл ветер и шел дождь, и мне казалось, что завывание ветра и шум дождя звучали как некий грустный аккомпанемент ее тихому плачу.
Когда мне исполнилось 11, наша с мамой жизнь круто изменилась. В ней появился Алексей, мамин новый муж, мой отчим. Я помню о нем том, то что он вроде работал слесарем, носил усы, часто играл в домино во дворе. Еще он много пил и бил при этом маму. Вроде он пытался бросить пить, но плен 'зеленого змия' оказался сильнее. Мама снова много плакала, только теперь ее слезы имели другую причину. Отчим к тому же пропивал свою зарплату и просил деньги у мамы, а когда она ему их не давала, он ее бил. Мама работала на фабрике, пропадала на работе весь день. Она часто была раздражительной, я и не помнила толком, когда она в последний раз говорила мне ласковые слова. Она часто кричала на меня по пустякам, мои школьные и личные дела ее нисколько не волновали. Такой была моя жизнь. Первые мысли о смерти пришли ко мне в 14 лет. Я просто стала думать о том, что все это можно окончить одним махом. Но что-то меня все время останавливало. Может быть, это была нехватка смелости. А когда мне было 17, и я уже заканчивала школу, в моей полной мрака жизни появился лучик света. У него были вьющиеся темные волосы и серо-голубые глаза, которые тогда мне казались самыми красивыми в мире.
Его звали Кирилл, он был новеньким в нашем классе. Он сидел напротив меня. Я часто поворачивала голову в его сторону. Обычная школьная любовь, но я в то время просто сходила с ума... и не ведала, что моя настоящая любовь еще впереди.
И вот чудо все-таки произошло. Под конец года Кирилл все-таки обратил на меня внимание. Жизнь начала расцветать радужными красками. Мы гуляли по улицам нашего серого городка вместе. И облезлые пятиэтажки казались сказочными домиками. И пыльные улицы расцветали. И моя меланхолия отступала.
После школы я поступила учиться в местный техникум. Я, конечно, мечтала об университете в большом городе, но мама говорила много раз, что у нее нет возможности никуда меня отправлять, а отчим выразился просто и ясно: 'Такой дуре как ты, Крыська, только в университет идти'. Мне было обидно, ведь я хорошо училась.
Но под конец школы мне уже было все равно, главное, чтобы быть рядом с Кирей. Я очень боялась, что его куда-нибудь отправят, но он остался учиться в местном небольшом
институте. Наверное, ради меня. По крайней мере, мне хотелось так думать. 2 года мы с Кириллом были вместе. Это были самые лучшие годы моей смертной жизни. Даже отчим стал меньше пить, их отношения с мамой налаживались. Но потом случилось ужасное. Я до сих пор помню тот вечер, когда Кирилл подошел ко мне, тихонько сжал руку и сказал, что они уезжают всей семьей в другой город. Отцу дали там работу, а он переводится в местный университет. 'Но ничего, Кристинка,– утешал он меня,– вот выучусь до конца, и мы поженимся. Обязательно. Я тебя к себе перевезу'. Он говорил что-то еще, но я уже почти не слушала. Его слова словно доносились откуда-то издалека, а я стояла, онемев, не в силах даже заплакать. С тех пор каждый новый наступавший день имел для меня свое особенное значение. Он приближал день отъезда Кирилла. И вот этот день настал, обычный летний день, теплый и ясный. На небе безмятежно светило солнце. Его лучи жгли мне плечи, а невыплаканные слезы жгли глаза, когда я возвращалась с железнодорожного вокзала, где Кирилл в последний раз помахал мне из окна отходящего поезда. Больше я его никогда не видела.
Конечно, в течение нескольких следующих месяцев я исправно получала от него письма, нежные и полные обещаний и планов на будущее. Время шло, интервалы между письмами становились все больше, а количество строк все меньше. Каждое следующее письмо становилось все отчужденнее и холоднее, при виде конверта в почтовом ящике я уже скорее испытывала тревогу, нежели радость. А потом они вообще перестали приходить. Этого следовало ожидать, ведь, прочитав последнее письмо, я поняла, что это конец. Лучик света погас. Опять настал мрак. Вернулись отчаяние, безнадега и депрессия. И мысли о смерти. Теперь я об этом задумалась уже всерьез. Постоянные тревожные мысли не давали мне покоя. Оставалось сделать последний шаг.
Гл.2.
Это был обычный прохладный день в преддверии осени. С отъезда Кирилла прошло больше года. С утра шел дождь, небо затянули мрачные облака. В этот день я решила уйти из жизни. И моя земная жизнь действительно закончилась. В этот день я стала тем, кем я являюсь. Прежняя Кристина, простая девушка, умерла, но родилась заново в новом обличье – Кристины-дитя вечности. Я до сих пор помню каждую деталь того, как это произошло.
...Был уже поздний вечер, холодный и туманный. На мокром асфальте в свете тусклых уличных фонарей виднелись пятна грязных луж, оставшихся после дождя. Я медленно шла по направлению к мосту над автострадой с одной лишь целью – совершить фатальный прыжок вниз. Меня била дрожь, по коже пошел озноб, и я все сильнее куталась в свою старую куртку, но теплее не становилось, ведь причиной был не холод, а мысли о том, что должно произойти. Улицу, пустынную в этот поздний час, окутал туман. Все в нем приобретало какие-то зловещие очертания. И мне было немного страшно.
Меня одолевали разные мысли. Я вспоминала одну девчонку из параллельного класса, кажется, ее звали Лариса, она была очень симпатичной и хорошо училась. Когда мы были в 9 классе, она поссорилась с родителями и наглоталась какой-то гадости из домашней аптечки. Я думаю, она это сделала не с твердым намерением себя убить, а просто, чтобы попугать родителей. Но бедняга немного не рассчитала и действительно умерла. Я помню, как ее хоронили. В школе висел ее портрет в черной рамке. На нем она выглядела такой счастливой и совсем юной. Всего 14 лет. У меня самой в то время копошились подобные мысли, об этом уже было написано выше. Этот случай наряду с появлением в моей жизни Кирюши заставил меня тогда передумать. Ах, Кирилл... когда он у меня был, жизнь сияла всеми цветами радуги, а теперь покрылась мраком. Тогда, идя к мосту, я вспоминала Кирилла. Мне становилось еще больнее. Мне казалось тогда, что я его любила всей душой, что более сильной любви быть просто не может. Но оказалось, я ошибалась. В тот момент я и предположить не могла, что еще встречу того, кого буду любить в сто раз сильнее, того, по сравнению с чувством к которому, мои чувства к Кириллу будут просто как легкий ветерок по сравнению со все сметающим на своем пути ураганом. Но ведь тогда я и подумать не могла, что для меня вообще настанет следующий день.
Но вот и мост. Рядом никого. Я тут одна. Идеальное место, идеальное время для самоуничтожения. Я ступила на мост. Кругом туман. И тут мне показалось, что я слышу чьи-то шаги позади. Честно говоря, еще по дороге сюда, у меня было смутное ощущение, что кто-то следует за мной, но я, подавленная своими мыслями, просто не обратила внимания поначалу. Теперь мне стало не по себе. Мне совершенно не нужно здесь чье-то присутствие. Я остановилась, прислушалась. Вроде тихо. Туман стал еще гуще, и я не могла точно сказать, был ли там кто-либо еще, кроме меня. Но, по крайней мере, все было тихо. Я направлялась к ограждениям моста, когда опять мне показалось, что слышу чьи-то шаги. Я испуганно остановилась, огляделась, и спросила, направив свой вопрос в густую мглу: 'Кто здесь?'. Нет ответа. Наверное, мне показалось. Как бы то ни было, я должна довести дело до конца, пока смелость не оставила меня. Я перелезла через ограждение. Осталось только разжать пальцы... и прыгнуть в пустоту, окутанную туманом. Я крепко зажмурилась, и вдруг ощутила чье-то дыхание прямо возле моей шеи. Я испугалась, вскрикнула и разжала пальцы. Я почувствовала, как лечу, но тут к моему страху добавилось удивление. После непродолжительного падения вниз я ощутила, что поднимаюсь вверх. И тут я поняла, что меня крепко-крепко держат чьи-то руки, такие холодные и сильные, что я ощущала это даже сквозь одежду. Мне стало очень страшно. Но самый настоящий ужас обуял меня, когда я услышала у себя над ухом чей-то вкрадчивый шепот. 'Красавица моя, ну куда же ты собралась? Вниз? Зачем же? Тебе самая дорога наверх'. Я чувствовала, как мы вдвоем поднимаемся все выше. Я не могла даже открыть глаза. Мне было так страшно! И опять этот шепот: 'Милая, ты решила окончить все вот так, одним махом? Умереть молодой, да? Чтобы всегда быть такой юной и красивой? Так ты такой теперь будешь всегда, милая, для этого не надо кидаться с моста. Такая красота будет жить вечно. Не бойся, моя красавица, я все сделаю как надо... пока не раздастся последний удар... все будет прекрасно, и ты тоже. Не бойся. Я подарю тебе вечность, моя красавица'. И тут все мое тело пронзила жуткая боль. Существо, которое так крепко держало меня – я не могла понять, кто это, но явно не человек – теперь вдруг впилось мне в шею. Я почувствовала, как соленый ручеек, брызнув из под его словно стальных зубов, побежал вниз по моей заледеневшей, покрывшейся мурашками коже. Я слышала отвратительный чавкающий звук прямо под ухом и поняла, что это нечто пьет мою кровь. Тело мое била крупная дрожь, сердце готово было вырваться из груди, хотелось безумно кричать от невообразимой боли и ужаса, но из моей груди издавались лишь слабенькие стоны. Нечто продолжало крепко держать меня, обхватив руками за пояс, на секунду я даже нащупала его руку, и тут же в еще большем ужасе отдернула свою – его кожа была словно сделанной из мрамора.
Я не чувствовала опоры под ногами, очевидно, мы висели где-то в воздухе. Мой таинственный мучитель продолжал жадно высасывать мою кровь. Сознание меркло, тело билось в предсмертной агонии. Я чувствовала, как мы стремительно опускаемся вниз, потом меня положили на землю, однако твердое, как камень тело придавило меня сверху, а зубы продолжали впиваться в шею. Потом, наконец, меня отпустили. Боль была неописуема. Я не могла пошевелиться. Но последнее, что уловило мое меркнущее сознание, был все тот же шепот, раздававшийся словно издалека. 'А теперь спи, красавица. Спи. Когда ты очнешься, ты уже не будешь такой как раньше. Спи... чтобы проснуться совсем другой... маленькая принцесса в нашем мрачном царстве...' И боли больше не было. Все померкло...
Гл.3.
Я постепенно возвращалась к действительности. Как я хотела тогда, чтобы, открыв глаза, я увидела свою комнату, оказалась в своей постели, а весь этот кошмар оказался лишь ужасным сном.
Но, открыв, наконец, глаза, я обнаружила себя в лесной чаще. Сквозь густые ветви деревьев, нависшие надо мной, пробивались лучи солнца. Они мне были неприятны. Я снова впала в забвение...
Очнулась я уже, когда наступили сумерки. Медленно поднялась, отряхнулась. Я не чувствовала себя ни больной, ни разбитой, скорее наоборот, я словно заново родилась. Если можно так выразиться, я чувствовала себя новорожденной. Я посмотрела на свои руки: кожа на них была такой тонкой и бледной, что вены просвечивали сквозь нее. Мне страшно хотелось пить. Неподалеку я обнаружила чистый лесной родник. Я припала сухими губами к холодной воде, жадно глотая эту живительную влагу, но не могла напиться.
Так и не утолив жажду, я встала, огляделась кругом. Лес стоял безмолвный и молчаливый. Признаться, я немного боялась возвращения своего мучителя, хотя с другой стороны, мне было интересно, кем я стала, но все-таки вновь с ним встречаться сейчас мне не хотелось. Я поспешно бросилась в глубь чащи, прочь от того места, где меня вчера оставило это таинственное создание. Не знаю, сколько времени я брела среди мрачных деревьев. Уже наступала ночь. Страшно хотелось пить, и к ужасной жажде еще к тому же добавилось неуемное чувство голода. Вскоре я обнаружила зайца, попавшего в охотничий капкан. Повинуясь какому-то странному необъяснимому чувству, я схватила его, вцепилась зубами в маленькое тельце, прокусила мягкий, словно тополиный пух, мех и кожу, и стала жадно пить теплую кровь. Вкус показался мне восхитительным, я пила и чувствовала, как насыщаюсь. Жажда и голод сразу отступили. Следующей моей жертвой была ловко пойманная лесная мышка, а чуть позже мне попалась белка.
Всю ночь я бродила по лесу, с удивлением обнаружив, что прекрасно ориентируюсь в темноте густой лесной чащи. Мне очень хотелось увидеть, как я выгляжу. Уже на рассвете я набрела на чистое лесное озеро и в его подобной зеркалу поверхности увидела себя. К моему удивлению, я не выглядела ужасно, даже очень неплохо. Моя кожа была гладкой, глаза ярко блестели зеленоватым блеском (раньше они были серыми), только волосы слегка растрепались. Мне даже показалось, они стали более блестящими. И на щеках моих сиял румянец, может быть от выпитой крови. В общем, вопреки моим недавним страхам увидеть что-то ужасное, своим видом я осталась довольна.
Не знаю, сколько еще я бродила по лесу, когда вдруг мой обострившийся слух уловил какой-то звук. Похоже, это был шум моторов. Значит, впереди автострада. Действительно, вскоре я вышла на дорогу. Тем временем уже снова начало смеркаться. Я, однако, не стала идти по самой дороге, шла по лесу вдоль нее. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел меня. Тогда еще мысль о том, что моей жертвой, подобно тем зверушкам в чаще, может стать и человек, пугала. Тогда даже не хотелось об этом думать.
Интересно, что я вышла прямо к моему родному городу. Была уже ночь, улицы опустели. Я даже дошла до своего дома, который находился на окраине, как раз в том районе, со стороны которого я вошла в город. Все окна были темными, кроме одного. Я безошибочно определила, что единственным окном, где горел желтый свет, было окно нашей кухни. За застиранными тюлевыми занавесками темнела одинокая фигура. Каким-то неведомым чутьем я поняла, что это была моя мать. При этой мысли моей сердце болезненно сжалось. Моим первым желанием было забежать в подъезд, взлететь по лестнице на третий этаж за одну секунду, позвонить в дверь. Но другая, внезапно нашедшая на меня мысль, заставила меня остановиться. Нет, я не могла допустить, чтобы мама увидела меня такой, какой я стала. Я теперь не та Кристина. Я превратилась в нечто, подобное тому, кто совершил со мной этот жуткий кровавый обряд. Тогда мне еще не приходило в голову слово 'вампир'. Я еще не могла дать точного определения своей новой сущности.
Я так и стояла напротив своего уже бывшего дома, так прошло, возможно, несколько минут, когда я заметила, как фигура в окне подошла поближе, откинула занавеску, прислонилась к стеклу, вглядываясь в темный двор. Я поняла, что мама смотрит на меня. И тогда, повинуясь какому-то непонятному инстинкту, я стремглав кинулась прочь. Я бежала, даже, можно сказать, летела по пустынным одиноким улицам мимо серых пятиэтажек и дворов, пока, наконец, в одном из таких дворов не упала на какую-то облезлую, давно не крашенную скамейку на детской площадке. И тогда я поняла, что плачу. По моим холодным щекам текли слезы, я ощущала их вкус во рту. Я часто плакала раньше, особенно в последние годы, и потому прекрасно знала каковы слезы на вкус, но теперь я поняла, что их вкус изменился. Мои слезы стали более солеными, они больше напоминали по вкусу...да, именно кровь. Я вытерла их рукой, а потом взглянула на нее в свете фонаря. Мои слеза не только изменили свой вкус, они приобрели другой цвет. Они больше не были прозрачными, а какими-то розоватыми. Я продолжала плакать, теперь уже рыдать, повторяя про себя: 'Мама, прости, пожалуйста, прости меня. Но ты не должна видеть меня такой. Лучше будет, если ты меня никогда больше не увидишь. Ведь прежней Кристины больше нет. Прости меня'.
Я медленно поднялась с лавки и подняла голову вверх. На темном небе сияли звезды и луна, такие далекие и холодные. Я больше не принадлежу этому миру. Чему я тогда принадлежу? Кто я? Что я? Что за странным созданием я стала? Ночным демоном – убийцей, навевающим ужас на простых людей? Как бы я хотела знать ответ на все мои вопросы. Пусть для этого мне придется вновь увидеть того, кто сделал со мной это.
' ...я подарю тебе вечность...' Что же, похоже, не вечность теперь принадлежит мне, а скорее я принадлежу вечности. Я медленно направилась к дороге, которая вела прочь из города. Лишь один раз я остановилась на миг, чтобы оглянуться и посмотреть в последний раз на место, где я родилась, росла, страдала и любила. Мои глаза опять застлала легкая вуаль слез, от которой уже достаточно отдаленные огни расплылись. Я смахнула эти слезы, резко повернулась и направилась дальше, прочь... прочь... вперед к тому неизвестному, что ждало меня впереди.
Гл. 3
С той поры я ни разу не была в родном городе. Время шло, сезоны сменяли друг друга, но мне было все равно. Я не чувствовала ни жары, ни холода. Я путешествовала, чаще всего пешком, ведь усталость теперь была не знакома моим ногам. Питалась я случайно пойманными зверушками и птичками. Но однажды настал момент, когда моими жертвами стали люди, сразу трое. Мне кажется, это произошло примерно через 2 года после моего страшного перерождения. Я определила это по тому, как времена года сменили друг друга.
Признаться, я не всегда путешествовала пешком. Иногда я голосовала на дороге, люди в то время были более доверчивыми и готовыми друг другу помочь, и меня время от времени подвозили. Я и не допускала мысли, что кого-то из них может постичь судьба всех этих несчастных зверушек. Я старалась не допускать желания вонзиться зубами в чью-нибудь беззащитную шею, вела со своими спутниками милые разговоры. Меня довольно охотно подбирали молодые мужчины, ведь я старалась следить за тем, как выгляжу, регулярно обновляла обносившуюся и слишком загрязнившуюся одежду весьма простым способом – таскала ее с сушилок на улицах. Потому мой внешний вид никогда не вызывал подозрений. Именно моя привычка бродить по дорогам, особенно по ночам, и привела к тому, что моими жертвами, наконец, стали люди. Но, очевидно, это все равно должно было произойти.
Как-то я шла по ночному шоссе. Сзади меня осветили фары приближающего авто. Машина обогнала меня и затормозила, съехав на обочину. Задняя дверца открылась, из нее высунулся какой-то парень. Ухмыляясь, осмотрел меня с головы до ног наглым, липким взглядом.
– Что такая милашка делает здесь одна ?
– Эй, малышка, мы тебя лучше подвезем. Покатаемся, а? Тебе понравится, это точно.
Его голос был противным, самодовольным и наглым. Он засмеялся, и из машины также раздался хриплый смех. Я определила, что там находится еще два человека.
Еще одна дверь, передняя слева, приоткрылась. 'Эй, киска, давай, залезай к нам'– крикнул тот другой человек.
Я развернулась и пошла прочь. 'Эй, ты куда, а?', – раздался грубый голос. Этот человек догнал меня, схватил, потащил к машине. Я вырывалась, как бы крепко он меня ни держал, я была сильнее. Я уже почти вырвалась, когда прибежали еще двое и схватили меня с намерением затащить в машину. Я впилась зубами в руку одного из них. Человек бешено закричал, грязно выругался, попытался меня ударить, но я со своей сверхъестественной ловкостью, увернулась от удара. Брызнувшая мне в рот кровь из укушенной руки придала мне еще больше силы. Я вырвалась, схватила одного из нападавших, наклонила, притянула к себе и впилась зубами в толстую шею. Я пила и пила его кровь, силы наполняли меня все больше. Моя жертва извивалась у меня в руках, вопила, перейдя от полных ругательств криков к жалобным умоляющим о помощи стонам. Его приятели стояли неподалеку, онемев от ужасной сцены. Я слышала удары его сердца, пока они не смолкли, и жертва не перестала дергаться. Я бросила тяжелое тело на землю, утерла рукой окровавленный рот. Подняла голову. Оставшиеся двое все еще стояли рядом, их глаза расширились от ужаса, рты искривились, лица побледнели. Когда я сделала первый шаг по направлению к ним, оба бросились бежать. Но я с легкостью догнала одного из них, с жадностью и яростью впилась в шею, на этот раз крепкую и жилистую. Я так сильно повернула ее, что сломала, словно сухую ветвь, еще до первого глотка. С этим я возилась недолго. Еще одно тело гулко упало на твердую землю. Третьего я поймала, когда он пытался сесть в машину. Его постигла участь первых двух. Признаться, совесть меня мучила не больше, чем если бы я хлопнула комаров. Что бы могли еще сделать эти люди, сколько зла они могли причинить? Что бы случилось, если бы на моем месте оказалась простая смертная девушка? Я покидала все три тела в грязную канаву неподалеку от дороги. Вполне достойный конец для таких подонков. Я уже решила идти дальше, но, повинуясь какой-то внезапно нашедшей на меня мысли, повернулась к авто этих мерзавцев, двигатель которого все еще работал, а в салоне гремела какая-то отвратная музыка. Я первым делом выключила приемник, заглушила мотор, потом пошарила в бардачке, вытащила толстый бумажник, сунула к себе.
Потом откатила машину подальше от дороги и отправилась дальше.
Я продолжила свою жизнь путешественницы. Теперь, однако, я чувствовала, что нашла свое предназначение. Я решила очищать мир от подонков, хотя, признаться, поначалу убивать людей мне было тяжело. И я не занималась этим часто, предпочитая все же диету из всяких мелких зверушек. Но, встретив очередного негодяя, я безжалостно расправлялась с ним. Однако поначалу меня мучила мысль, не станут ли мои жертвы, подобными мне. Но мои опасения оказывались напрасными. Все убитые мной бесповоротно становились мертвыми телами и ничем больше. Никто не превратился, подобно мне, в сверхъестественное существо. Очевидно, для этого требовалось что-то другое. Потом я узнала и то, как это происходит. Дошла я до этого лишь спустя несколько лет после того события, когда моими жертвами стали те три подонка на пустынном ночном шоссе. Познала я это, совершив ужасный поступок, простить который я не могу себе до сих пор. Вся тяжесть содеянного давила на меня долгое время. Да, я создала себе подобного. Но двигали мной ни ненависть, ни любопытство, а любовь. Даже скорее страсть, завладевшая всем моим сверхъестественным существом. Это произошло неожиданно, когда я встретила простого смертного парня, полюбив его с первого взгляда. Полюбив до безумия, под воздействием этого безумия я совершила непоправимое, последствия которого потом долго не отпускали меня.
Ну вот, теперь пришло время перейти к следующей части моего длинного повествования, где я расскажу подробно о том, что произошло. Ведь я была влюблена, а любовь имеет разрушительную силу, которой мы не можем противостоять. А теперь я продолжу. Только единственное, о чем хочу вас попросить – постарайтесь меня понять и не судите слишком строго. Поверьте, за свою ошибку я уже заплатила...заплатила сполна...
Часть 2. Андрей.
Любовь моя, мы с тобой одной крови. Это то, что объединяет нас. И еще вечность, которая – мой дар тебе...и еще любовь длиною в вечность...
Гл.1
Это случилось на 10 году моей вампирской жизни. К тому времени я уже объездила множество городов, пару лет провела на Дальнем Востоке, в полном одиночестве, среди возвышенной красоты холодных гор.
Потом я двинулась к западу. Как-то я остановилась в одном из небольших южных городков, название которого я упоминать не буду из-за громких событий, происходивших там, косвенной причиной которым я и послужила. Хочу также отметить то, что все это время с моего перерождения я ни секунды не была счастлива. Причиной тому, помимо невозможности до конца принять мое новое состояние, было и полное одиночество. Меня все время мучил вопрос, где находятся подобные мне. Во время моих бесконечных путешествий я также не оставляла надежду встретить других вампиров, я была уверена, что я и мой таинственный создатель не являлись единственными на всем свете. Но за долгие годы моих странствий я так и не встретила ни одного подобного мне существа. Время шло, все вокруг менялось, происходили какие-то события, только я оставалась все той же. Моя внешность совсем не менялась. Хочу также добавить, что желание найти себе подобных имело своей целью не столько обрести хоть какую-то компанию, сколько почерпнуть больше сведений о сущности своей природы. Но, однако, я отвлеклась. Пора вернуться к моему повествованию, тем более, я уже приближаюсь к наиболее волнующим событиям, круто повернувшим мою новую жизнь.
Как я уже упоминала выше, я остановилась в небольшом провинциальном городке. Это был очень милый городок на берегу реки. Там была красивая набережная и возле нее парк. По этой набережной я и гуляла в наступающих сумерках. Как я уже говорила, солнце не причиняло мне вреда, однако его свет все равно был мне неприятен, потому я предпочитала передвигаться в вечернее и ночное время суток. Итак, я стояла и любовалась закатом, когда вдруг один человек привлек мое внимание.
Я увидела его еще издалека благодаря своему сверхострому зрению. Он неспешно шел по набережной. 'Белокурый Аполлон', это определение первым пришло мне на ум при виде этого юноши. Он был довольно высок и худощав, золотистые волосы до плеч были убраны назад, несколько выбившихся непослушных прядей все время падали на лицо, он убирал их красивой рукой с длинными пальцами. Мне почему-то всегда казалось, что такие пальцы должны быть у пианистов. Одет он был просто, в джинсы и черную футболку, обтягивающую его красивое статное тело. Кому-то он мог показаться простым парнем, а для меня в тот момент это был самый красивый юноша, которого я когда-либо видела, даже красивее Кирилла.
Предмет моего восхищения подошел к ограждениям набережной, прислонился к ним. Он очевидно слушал музыку, я разглядела сквозь золото волос наушники-невидимки. Он смотрел на воду, а неподалеку стояла я и смотрела на него. И лучи заката отражались в белокурых волосах. Я стояла, словно околдованная, а юноша меня даже и не заметил. Потом он направился в совсем противоположную от меня сторону, а я, сама не осознавая, что делаю, направилась за ним. Я проследила до самого его дома, и таким образом узнала, где живет этот красавец. Обычный 3х этажный кирпичный дом, а он жил на 2м. Уже совсем стемнело, когда я вскарабкалась по стене, (с моей ловкостью это не составило проблемы), и забралась на балкон квартиры, принадлежащей юноше и его семье. Всматриваясь в окно, я увидела комнату, похожую на зал, и там, на потертом диване лежал какой-то мужчина и смотрел телевизор. У него были такие же светлые волосы, как и у того юноши. Я подумала, что это, очевидно, его отец. В кресле в углу маленькая девочка возилась с куклой. Легко, не издавая ни малейшего шума, я спланировала на подоконник соседнего окна. Там я увидела кухню и женщину в халате, что-то помешивающую в кастрюльке на плите. Осторожно, чтобы она меня не заметила, я заглянула в еще одно окно. Это была детская. Следующее окно уже принадлежало другой квартире. Я снова вернулась на балкон и заглянула в окно с другой стороны. Там я и увидела моего блондина, лежащего на кровати в небольшой довольно скромно обставленной комнате, освященной лишь ночником. Он читал книгу. Я несколько минут просто смотрела на него, не в силах оторваться, позабыв про опасность быть замеченной. Вдруг из кухни раздался женский голос: 'Андрюш, сынок, пойди-ка сюда, помоги мне!' 'Сейчас, мам! Иду!' Юноша встал с кровати и вышел из комнаты. Так я и узнала, как его зовут.
