Текст книги "Дети Вечности (СИ)"
Автор книги: Надежда Кащенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Я пришел в себя на рассвете. События прошлой ночи казались мне нереальными. Меня мучила страшная жажда. Солнце уже начало всходить, его свет проникал в комнату и был мне крайне неприятен. Я вышел на улицу. Вид мой, очевидно, был неважен. Я бесцельно бродил по улицам, меня мучила страшная жажда. В одной подворотне мне попался какой-то бродяга, который и стал моей первой жертвой.
С тех пор и длиться моя долгая вампирская жизнь. Я стал свидетелем исторических событий и побывал в разных странах. Уже более 130 лет я наблюдаю за тем, как меняется мир, в то время, как я остаюсь прежним. И этому нет конца.
Эммануил затушил последнюю сигарету. Мы с Андреем сидели молча, никто из нас не мог произнести ни слова. За окном наступил рассвет, и восходящие лучи солнца озаряли утренний Стокгольм. А мы отправились спать. Мы опять легли втроем, совсем как в прежние времена, снова мы лежали, обнявшись, на широкой кровати, и темные волосы – мои и Эммануила – смешались с Андрюшиными белокурыми локонами.
Гл.5.
Из Стокгольма мы все вместе отправились в Мальмо, оттуда в Копенгаген, а затем по предложению Эммануила – в Амстердам. Там у него находилась небольшая уютная квартира, где мы все и расположились.
Меня сразу покорил этот прекрасный город каналов и мостов, раскинувшийся на берегах реки Амстель и залива Эй; колыбель высокого искусства и множества соблазнов, утонченной красоты и свободной любви, обитель высокого и низменного, прекрасного и порочного. Город, где можно получать высокое наслаждение для души в многочисленных музеях и галереях, заполненных великолепными произведениями мирового искусства, и удовлетворение низменных потребностей тела в Квартале Красных Фонарей и многочисленных барах, где свободно продаются любые одурманивающие средства. И вместе все это голландская столица – величественный и прекрасный Амстердам.
Наши отношения опять наладились, Эммануил и Андрей давно помирились, все старые обиды были забыты, и мы опять жили как прежде. Новый кризис наступил совершенно неожиданно. Все началось с моего смелого вопроса Эммануилу:
– Эм, ты создавал когда-нибудь вампиров?
– Кристи, ты знаешь историю про Ангелину Берг... – начал было Эммануил.
– Да, Эм, извини, что напоминаю тебе про это. Но было ли что – либо подобное раньше? Ты ведь знаешь, я создала Андрея...
– Кристи, – Эммануил закурил и как-то странно посмотрел на меня, – я так долго не решался этого сказать, но раз уж я и так много рассказал, то, похоже, настало время и для последнего моего признания.
– Какие еще тайны ты скрываешь, Эм? – спросила я.
– Видишь ли, – медленно начал Эммануил, – это произошло уже довольно давно, во время одного из моих странствий. Представь себе тихий поздний вечер, мокрый асфальт после недавнего дождя, одинокую фигуру несчастной девушки в надвигающемся тумане, движущуюся к мосту с одной ужасной целью... чтобы покинуть этот мир навсегда. А я просто не хотел, чтобы она делала этого. И я ей помешал.
– Эм! – в волнении вскрикнула я. – Так это был ты! Ты тогда схватил меня, летящую вниз с моста, твои руки так крепко держали меня, ты пил мою кровь, ты шептал мне слова о вечной жизни и вечной красоте! Но...почему...почему ты оставил меня тогда одну в лесу, предоставив самой постигать мое новое состояние?
– Я знаю, это было проявлением слабости с моей стороны, – продолжал Эммануил, – в это трудно поверить, но я боялся.
– Чего, Эм?
– Боялся, что ты возненавидишь меня. И ты бы ненавидела меня или испытывала неприязнь, как это делает Андрей. Я почти сразу узнал тебя. И я старался делать все лучшее для тебя, лишь бы загладить свой поступок. И я чувствовал ответственность и за Андрея, ведь он – твое создание, а значит и я косвенно причастен к его перерождению. Но, похоже, он подсознательно чувствовал ко мне неприязнь. Но я заплатил за все сполна, Кристи. Его черная неблагодарность в ответ на мое благодеяние для него – вот самая ужасная расплата. Мы за все должны платить, Кристи, за все.
Эммануил замолчал, я тоже не могла вымолвить не слова, мы сидели в полутемной комнате, пропитанной тонким ароматом сигарет, а за окном вечерний Амстердам жил своей бурной жизнью.
Но вскоре тишина была прервана.
– Я чувствовал, что с тобой что-то не так! Я это чувствовал!
Мы резко обернулись и увидели Андрея, стоявшего в дверях.
– Андре... – начал было Эммануил.
– Я не желаю ничего слушать! – продолжал кричать Андрей. – Ты создал Кристину, а она меня! Источник всего этого – ты!
И он убежал, закрывшись в соседней комнате. Напрасно Эммануил просил его выйти и поговорить. Все было напрасно. Андрей ничего не хотел слушать, пораженный новым открытием, так же, как и я. Стоя у окна, я задумчиво смотрела на ночной город, желая в этот момент одного – оказаться где-нибудь как можно дальше отсюда.
Гл.6.
Отношения Андрея со мной и Эммануилом, которые еще совсем недавно понемногу стали налаживаться, окончательно испортились. Он часто уходил из дома, пропадая целыми днями и ночами в злачных местах Амстердама. Он увлекся коксом и какими-то таблетками, страшно много курил и опустошал бар в квартире Эммануила. Последний, в конце концов, запер его на ключ, но Андрей знал, где ему найти то, что ему надо.
Я все больше времени проводила с Эммануилом, и стала осознавать, что мое чувство к нему, первоначально глубокая симпатия, возрастает с каждым днем. В его обществе мне было очень спокойно. Тот факт, что он оказался тем самым существом, не позволившем мне сброситься с моста в тот далекий день и обратившем меня в вампира, поначалу тяжелый для восприятия, как ни странно, не оттолкнул меня от него – а поначалу я думала, что так и произойдет. Наоборот, я в полной мере ощутила свою тягу к нему – то самое чувство неопределенной тяги к своему создателю, которое, очевидно, мешало Андрею окончательно отстраниться от меня несмотря ни на что. Однажды я спросила Эммануила о связи между вампирами.
– Видишь ли, моя дорогая Кристи, между вампиром и его создателем всегда существует некая невидимая связь, подобная магниту. Таким образом, мы связаны друг с другом, как звенья одной цепи. Она прерывается только в случае гибели одного из вампиров трех последних поколений, кроме самого последнего. Если же создатель покидает вампира еще до того, как последний узнает его, покинутый вампир всегда ощущает чувство страшного одиночества, он в наибольшей мере склонен к созданию себе подобных.
– Ты создавал кого-нибудь еще? – спросила я.
– Нет, Кристи, ты – мое единственное дитя. Попытка с Ангелиной, как ты знаешь, закончилась весьма печально, – тяжело вздохнул Эммануил. – Знаешь, Кристи, – продолжал он после небольшой паузы, – у меня плохое предчувствие в последнее время, и это мне очень не нравиться.
– Что такое, Эм? – встревожено спросила я.
– Кристи, – продолжал он, – если со мной что-нибудь случится, знай, ты будешь моей преемницей в моих делах и наследницей состояния, нажитого за долгие годы.
– Брось так говорить, Эм, – запротестовала я, – что может с тобой случиться?
– Я просто хотел, чтобы ты знала.
Мы больше не возвращались к подобным разговорам. Мои чувства к Эммануилу росли с каждым днем, а что касается Андрея, то он становился все невыносимее. Я, наконец, осознала то, что должна была осознать уже давным-давно – я создала чудовище.
Однажды вечером, когда мы с Эммануилом вернулись домой, нашему взору предстала следующая картина – Андрей возлежал на диване в обнимку с какой-то темноволосой девушкой. Комната была наполнена табачным дымом. На столике перед диваном стояли бутылки от спиртного.
– Кого это ты привел, Андре? – строго спросил Эммануил.
– Это моя новая знакомая – Урсула. Мы встретились в баре. Не правда ли, она милашка? – засмеялся Андрей.
– Для чего ты привел ее, Андрей? – спросила я.
– Все очень просто. Я почувствовал себя очень одиноко и решил, а не создать ли мне спутницу жизни. А то все меня окружающие кого-то создали, а я нет. Вот я и хочу исправить это недоразумение. – Он повернулся к девушке и заговорил с ней по-английски, убирая тонкой бледной рукой волосы с ее лба. – My sweet baby, let me show you something intresting. You`ll like it, I promise. (Сладкая моя, давая, я тебе покажу кое-что интересненькое. Тебе понравиться, я обещаю. – англ.)
– What intresting, darling? – спросила она. (Что такое интересненькое, дорогой? – англ.)
– The way to eternity, my sweety, – отвечал Андрей. (Путь к вечности, милая. – англ.)
– Хватит! Перестань! – не выдержал Эммануил.
– Что такое? В чем дело? – спросил Андрей с притворным удивлением. – Значит, вы оба смогли, а мне нельзя? Я тоже хочу кого-то создать, и я это сделаю!
С этими словами он внезапно вцепился в горло девушки. Она пронзительно вскрикнула от боли и забилась в объятиях Андрея, пытаясь вырваться.
Эммануил среагировал первым. Он подскочил к Андрею и его несчастной жертве, я тоже бросилась ему на помощь. Завязалась борьба, и совместными усилиями мы довольно быстро отбили девушку у Андрея. Рыдая и дрожа, она прижималась к Эммануилу. Я занялась Андреем.
– Что ты делаешь? – кричала я на него.
– Кристи, я же сказал, я тоже хочу кого-то создать!
В это время Эммануил успокаивал девушку. Видимо, мы успели вовремя, и рана на ее шее оказалась незначительной.
Эммануил повел все еще всхлипывающую девушку к выходу, приговаривая по-голландски:
-Komop! We gaan! Nu! (Давай! Пойдем же !– голл.)
-Ik voel me niet goed, – всхлипывала девушка, прикладывая к кровоточащей ране платок,– hij heeft me gebeten. Ik bloed! ( Мне плохо, он меня укусил. Я истекаю кровью. – голл.)
– Dat kom wel goed! Ben maar niet bang! Komop! Goed zo! – Эммануил вывел ее за дверь.
Вскоре он вернулся. (Все будет хорошо! Не бойся! Пойдем! Вот так! – голл.)
– С ней все будет хорошо. О ней позаботятся, – сказал он.
– Она ведь не станет вампиркой? – спросила я.
– Нет, – покачал головой Эммануил. Ее рана незначительна и вскоре заживет. Чтобы запустить процесс перевоплощения, надо кусать глубже и пить больше, до последнего удара сердца. Андре ее, можно сказать, только поцарапал, – при этих словах он повернулся к Андрею, – Что ты творишь? А если бы ты ее убил здесь? Что бы мы делали?
– Не кричи так, Эм! Я бы сделал ее такой, как мы!
– Ничего бы ты не сделал, болван! – Не успокаивался Эммануил. – Ты бы ее убил! Вообще, твое поведение переходит уже все границы. Я бы давно выставил тебя, да только мысль о том, каких проблем ты можешь натворить, шатаясь по городу, останавливала меня.
– Тебе не стоит волноваться о том, как от меня избавиться! – кричал Андрей. – Я сам уйду.
При этих словах он повернулся и направился к двери. Но Эммануил внезапно остановил его.
– Ты останешься здесь! – решительно сказал он.
– С чего это? – язвительно ответил Андрей. – Ты же только что говорил о том, как был бы рад от меня избавиться.
– И я также сказал, что шатаясь по городу, ты можешь принести кучу неприятностей... – Эммануил помедлил. – Берг в городе, – добавил он.
– Я не боюсь какого-то там старого придурка! – воскликнул Андрей.
– Ты его недооцениваешь, – возразил Эммануил. – К тому же существует риск, что он проследит за тобой, Андре, и узнает, где мы живем. А потом разделается со всеми.
– Эм, неужели этот Берг выследил нас и здесь? – с тревогой спросила я.
– Да, Кристи, он очевидно знает, что мы находимся где-то в Амстердаме...Возможно, наш дорогой друг Андре опять где-то наследил. – Эммануил бросил мрачный взгляд на Андрея. Тот насупился, но ничего не ответил, только пробормотал что-то невнятно.
Этот вечер не завершился крупной ссорой. Неприятное событие было исчерпано. Ни я, ни Эммануил весь остаток вечера не говорили с Андреем, который сидел в гостиной на диване, допивал абсент и вино, оставшиеся от посиделок с девушкой, и без конца курил.
Избегая его общества, мы вдвоем сидели на балконе, вдыхая воздух ночного Амстердама, наполненного ароматами соблазнов и мирских удовольствий. На многочисленных мостах в это время зажглись ряды огоньков, а на небо сияло мириадами звезд, по каналам все еще плавали небольшие пароходики. Мы сидели в плетеных креслах – только я и Эмманиул – и вели неторопливую беседу.
– Что мы будем делать с Андреем? – внезапно спросила я, тем самым нарушив молчаливое согласие не касаться неприятной темы.
– Пока ничего, Кристи, – отвечал Эммануил. – По всей видимости, скоро нам придется покинуть Амстердам, раз Берг ошивается где-то рядом. И Андрей опять поедет с нами. Все эта проклятая связь крови. Только смерть одного из нас может ее разорвать...
Он немного помолчал, а потом продолжил:
– Я рад, что ты наконец поняла, что он из себя представляет, Кристи.
– Куда мы поедем, Эм? – спросила я, решив сменить тему.
– Ты еще толком не посмотрела мою любимую Голландию, Кристи. Кроме Амстердама здесь имеются и другие прекрасные города – Харлем, Гаага, Утрехт, Маастрихт, ну и конечно Роттердам. А рядом – мой родной городок. Я не был там уже больше полувека. Каждый раз, когда я там появляюсь, меня посещает странное чувство сладостной и одновременно мучительной ностальгии. Воспоминания преследуют меня, словно призраки прошлых дней...– Он помедлил, а затем продолжил, – Голландия прекрасна, Кристи, и ты это увидишь. И не только большие города заслуживают внимания, сельская местность здесь очень мила и живописна: маленькие деревушки с яркими аккуратными домиками, цветущие поля, мельницы. Ты знаешь, эта страна по большей части находиться ниже уровня моря, не даром ее второе название – Нидерланды, что означает 'нижние земли'. Но наш народ умеет хорошо строить плотины. Кристи, я столько стран уже объездил, но все равно постоянно возвращаюсь сюда.
Мы еще долго говорили, а потом отправились отдыхать. Андрей так и заснул на диване. Я поймала себя на том, что даже не хочу на него смотреть. И это существо я любила! Но с другой стороны, я ведь сама создала его против его воли, что и явилось следствием такой жестокости. Как мне теперь исправить свою ошибку? Увы, ответа на этот вопрос я найти не могла.
Мы с Эммануилом прошли в спальню и легли на широкую кровать. Я действительно очень устала, и мои глаза закрывались. И вампирам свойственно истощение.
Эммануил лег рядом, его лицо склонилось надо мной, мягкие волосы слегка щекотали мне щеки.
– Ik hou van you, – прошептал он. (Я тебя люблю – голл.)
– Милый Эм, я еще слишком плохо понимаю твой родной язык.
– Goedenacht, Kristie, – снова прошептал он. (Спокойной ночи, Кристи – голл.)
– А это я поняла, – улыбнулась я. – Goedenacht.
Эммануил улыбнулся и слегка поцеловал меня. И, прошептав про себя 'я тебя люблю', я провалилась в глубокий сон вампира, лишенный каких бы то ни было сновидений.
Засыпая, я еще не знала, что одна ночь может быть одновременно прекрасной и кошмарной, полной радости и несчастной, положить начало глубокому чувство и завершиться страшной трагедией. Но, увы, тогда я еще не знала ничего.
Гл. 7.
Мы проснулись от ужасного грохота и звона бьющегося стекла. Откуда-то раздались крики, страшные ругательства. Все это сопровождалось шумом драки.
– Ааааааа! – завопил незнакомый голос. – Он порезал меня стеклом!
– Идиоты! Я же вам сказал, светить в глаза! Это их самое чувствительное место!
К своему ужасу я узнала говорившего. Это был голос профессора Берга.
Через мгновение в спальню ворвался Андрей.
– Эм! Крис! – встревожено заговорил он, захлопывая дверь. Вся его наглость и грубость улетучились, уступив место испугу и растерянности. – Они тут! Я не знаю, как они вошли. Их кажется пятеро, включая этого профессора.
– Проклятие! – воскликнул Эмманиул. – Он нас выследил!
У нас не хватило времени что-нибудь придумать, как дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвались профессор Берг и еще 4 человека. Свет фонарей ослепил мне глаза. Кто схватил меня, но мне удалось вырваться, разжав руки напавшего. При этом раздался громкий хруст и пронзительный вопль: 'Ааааааааааааааааааааа!!!! Эта тварь сломала мне руку!!!'
Однако остальные не обратили особого внимания на это, продолжая нас окружать, слепя светом фонарей. Завязался настоящий бой. Я видела, как двое человек схватили отчаянно брыкавшегося Андрея, повалили его на пол, в тот же миг в руках одного из нападавших блеснул какой-то стальной предмет. Я не успела вскрикнуть, как Андрею удалось с силой пнуть этого человека в живот, тот с криком, согнулся; предмет, оказавшийся топором, с тяжелым глухим звуком упал на пол.
На меня сзади кто-то напал, я отчаянно вырывалась, в то время как Эммануил боролся с Бергом. 'Наконец, я с тобой разделаюсь, сукин сын! – кричал профессор. – Сегодня моя дочь будет отомщена, и ее душа успокоиться. Она не может этого сделать, пока ты бродишь по земле!' 'Она и при жизни была потерянной душой!' – следовал ответ Эммануила. ' Ты мне ответишь за все!' – не унимался Берг. Они отчаянно дрались, круша мебель, и вдруг внезапным мощным ударом Эммануил отшвырнул Берга к стене. Тот издал протяжный стон и сполз на ковер. Эммануил же кинулся мне на помощь, помогая справиться с нападавшим. Андрей уже стоял у окна. Один из напавших на него все еще лежал на полу, схватившись за живот. Второму Андрей, по всей видимости, сломал челюсть.
– Давайте, скорее сюда! – кричал он. – Мы сбежим через это окно. Нам без труда удастся вскарабкаться на крышу. Этим ублюдкам такое не под силу.
– Это верно, – сказал мне Эммануил. – Уходим, Кристи.
Мы бросились к окну, и я вслед за Андреем начала вылезать на карниз. Эммануил следовал за мной, но лишь он подошел к окну, как кто-то сзади схватил, дернул за волосы, и, наклонив назад его голову, направил пронзительный свет фонаря прямо ему в глаза. Таким образом, Эммануил был полностью обезоружен, а нападавший повалил его на пол. Все произошло в течение одного краткого мгновения так, что я даже не смогла сразу осознать, что произошло. Я только помню сверкнувшее лезвие, с ужасным звуком опустившееся вниз, и крик Берга: 'А теперь отправляйся в ад! Умри же, тварь!', прозвучавший в тот миг, когда его рука, крепко державшая топор, отсекла голову Эммануилу.
Гл. 8.
До меня не сразу дошло то, что только что случилось. Я не помню, как Андрею удалось вытащить меня на крышу. Уже потом, сидя под ночным небом, я зарыдала. Андрей сидел рядом в угрюмом молчании. Внизу, на тихой пустынной улице, раздавались голоса людей, на нас напавших. До меня доходили обрывки фраз: 'Один готов...здорово вы его, профессор...моя рука, ааааааа...тихо, скоро все будет в порядке...с вами все хорошо, профессор...он вас здорово отшвырнул...надо же сколько крови из него брызнуло...это, наверно, только капля в море из того, что он выпил...а где остальные двое...плевать теперь на них, я свое главное дело сделал...мы сейчас не будем их искать... мы не справимся...отложим на потом...еще одного уложили...пойдемте скорее отсюда...' Голоса постепенно удалились и затихли совсем. Мы вернулись обратно в спальню. Андрей не горел особым желанием этого делать, но я настояла. Он сильно изменился, стал каким-то покорным и даже мягким.
Я уже заранее приготовилась к тому, что мне предстояло увидеть, но лишь сама эта жуткая сцена предстала перед моим взором, слезы вновь брызнули из глаз. Я не понимала, что я делаю, в каком-то приступе безрассудства я сперва склонилась над обезглавленным телом Эммануила, потом взяла саму голову, лежащую неподалеку рядом с окровавленным топором, ее отсекшим, и стала прикладывать к телу. Андрей стоял рядом и шептал взволнованно: 'Ну что ты делаешь, Крис, ему уже не поможешь. Это и есть конец нашего так называемого бессмертия'.
Но я не слушала его, продолжая стоять на коленях перед останками Эммануила Вестермхольта, среди комнаты с покрытыми густыми потеками крови обоями на стенах и потолком. А потом настало утро, лучи горячего солнца проникли внутрь комнаты, и с телом Эммануила стали происходить какие-то непонятные изменения. Оно стало быстро темнеть и словно высыхать и вскоре превратилось в пепел. Проливая слезы, я собрала его в небольшую инкрустированную шкатулку. Какая все же ирония судьбы! Я вдруг подумала о том, что перевоплощение Эммануила произошло именно в Амстердаме, в полутемной комнате наверху какого-то злачного заведения на одной из этих старинных мощеных улиц. И спустя много лет здесь он нашел свой конец от руки полубезумного охотника за вампирами.
Я уже не могла больше оставаться здесь ни минуту. Я быстро собралась, прихватив с собой шкатулку с прахом Эммануила.
В гостиной я увидела Андрея, стоявшего у окна. Он курил, а окурки бросал прямо на пол, их уже набралась целая куча.
– Я думала, ты ушел, – сказала я ему.
– Как видишь, еще нет, Крис. Я хотел с тобой попрощаться, – ответил Андрей.
– Что же, теперь ты можешь быть свободен от меня. Эммануил мертв, и наша связь с тобой оборвалась. Если ты еще не знаешь, существует такая закономерность... – И я объяснила ему то, что еще совсем недавно рассказывал мне Эммануил.
Андрей задумчиво кивнул:
– Я действительно теперь чувствую что-то вроде свободы. Ну не думай, что я радуюсь тому, что случилось с Эммануилом. Мне жаль его. Нет, не смотри на меня так недоверчиво, Крис, мне действительно его жаль. Теперь я понимаю, что он был совсем неплохим и любил тебя и меня...по-своему, конечно...
Он помедлил и затем продолжил:
– Очевидно это закон такой, не знаю природы или подлости или же человеческой натуры – все-таки изначально мы все были людьми – начать ценить кого-то, когда уже слищком поздно.
Я вздохнула:
– Я, пожалуй, пойду.
– Ладно, Крис. Я тоже не собираюсь здесь задерживаться. Куда ты собираешься, если это не секрет?
– Нет, не секрет. Я собираюсь в Роттердам. Где-то там неподалеку родина Эммануила.
– А я собираюсь продолжить странствия по свету, Крис.
– Ну что же, на этом наши пути расходятся.
Я направилась к двери, когда услышала, как Андрей сказал мне: 'Прощай, Крис'.
Я обернулась и сказала ему: 'Прощай'. И, не задерживаясь, вышла за дверь.
Гл. 9.
Мое долгое повествование подходит к концу. После расставания с Андреем я села в поезд и направилась на север, к побережью. За окном проносились живописные пейзажи нидерландской провинции, но я не обращала на них внимания. Вскоре я достигла цели моего назначения. Я без особых проблем нашла то, что искала. И вот я оказалась в маленьком приморском городке, в тихом маленьком парке, где много лет назад любил прогуливаться юный Эммануил Вестермхольт, сын местного лавочника, а с ним и дочь аристократа Гертруда ван дер Крауберс, чьи кости уже давно истлели в земле, я зарыла маленькую шкатулку. 'Спи спокойно, Эммануил. Твой земной путь был слишком долог, но теперь ты, наконец, нашел покой. Rust in vrede'. (Покойся с миром – голл.)
К вечеру я уже была в Амстердаме, остановилась в гостинице, а утром уже была в местном аэропорту Схипхол.
Эммануил оказался прав. Я стала его наследницей. Мне достался хорошо налаженный бизнес и длинные счета в различных банках мира, но все это ничего для меня не значило. Не в состоянии долго оставаться на одном месте, я превратилась в извечную скиталицу.
Однажды я встретила Андрея. Это произошло во время моего пребывания в Милане. Я бродила по темным улицам его окраин, подыскивая неосторожных жертв, когда увидела высокую фигуру, спутанные грязные светлые волосы, ничего не выражающий взгляд совершенно пустых голубых глаз. Несмотря на всю свою запущенность, он все еще был красив...И ровным счетом ничего для меня не значил.
Мы сразу узнали друг друга. Какое-то время мы просто молча смотрели друг на друга, потом я быстро развернулась и пошла прочь. Я услышала, как он назвал меня по имени, но не обернулась. Андрей не стал меня догонять.
Мне уже пора ставить точку. За окном светает, и я устала. Когда я пишу эти строки, слезы капают из моих глаз, но я вытираю их рукой и продолжаю писать.
Осталось напоследок сказать еще одну важную вещь. Мне удалось выяснить дальнейшую судьбу профессора Берга. Да, признаюсь, я пылала поначалу жаждой мести к этому человеку и потому искала случаю совершить возмездие. Но оказалось, что в этом нет необходимости. Берг был наказан, ибо то, что с ним случилось, было мной воспринято именно так. Вскоре после того случая Берг оказался в психушке. Как мне удалось выяснить, он угодил туда после того, как начал говорить всем подряд о том, что его постоянно преследует призрак убитого им вампира. Напомним, что для широкой общественности он был всего лишь профессором психологии, его слова принимались за бредни сумасшедшего, сам Берг стал вести себя очень странно и агрессивно, так что немудрено, что вскоре он оказался запертым в психбольнице. В палате, обитой войлоком, он и закончил свои дни. Однако я иногда до сих пор задаюсь вопросом, действительно ли к Бергу являлся призрак Эммануила, или же это были всего лишь галлюцинации? Похоже, ответа мне уже не найти.
Я заканчиваю писать, уже совсем скоро в моей долгой истории будет поставлена последняя точка. Я пока еще не знаю, что я буду делать с написанным, может так случиться, что вся эта история останется всего лишь файлом в моем компьютере, а может она когда-нибудь будет напечатана, хотя, конечно же, я прекрасно понимаю, что читатели не воспримут ее иначе, чем простую выдумку. Но мне и не надо, чтобы кто-нибудь верил тому, чтобы было написано выше. И, может быть, когда-нибудь впоследствии я напишу что-нибудь еще. Правда, пока никаких значительных событий, о которых бы мне хотелось поведать, не случилось. Но, возможно, это еще не конец... Не забывайте, ведь у меня впереди целая вечность. Кристина.
