Текст книги "Дети Вечности (СИ)"
Автор книги: Надежда Кащенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Что случилось, Андрюша? – спросила я.
– Вышла осечка, Крис, – ответил он мне. – Этот идиот провел меня в свою каюту, шикарная надо сказать каютка, похлеще нашей будет.
– Ну и что случилось? – спросила я с нетерпением.
– А случилось то, что, когда мы выпили коньяка, и этот придурок разомлел, я уже думал укусить его, а он, засунул мне руку под рубашку, и вздрогнул, а затем как вдруг посмотрел мне в глаза, да как заорет. Сначала он кричал по-английски, и я понял, что это было что-то типа того, что я нечеловек, и какой я холодной, словно мертвец, и прочее в этом роде, а потом уже перешел на свой язык. Затем он бросился в сторону ванной, я попытался схватить его, но этот сукин сын оказался на удивление сильным – наверное, это от страха так произошло – и кинулся в ванную, заперся там и орет. Ну я понял, что лучше смотаться, а то на вопли этого придурка сбежится весь корабль. Правда мне удалось вытащить и прихватить с собой его бумажник, и еще золотые часы с тумбочки, да еще прибавь к этому бутылку отличного 'Хеннеси', так что можно сказать, хоть в какой-то мере ушел я не с пустыми руками.
– Но он может заявить на тебя, дать описание твоей внешности.
– Естественно, Крис, он это сделает. Но паром уже через пару часов прибывает в Стокгольм. Если этот идиот уже вылез из ванной и вызвал охрану, я не думаю, что они начнут шарить по всем каютам в поисках меня, их здесь слишком много, и многие пассажиры находятся где угодно, только не в них. Так что я пока отсижусь в каюте, а потом мы покинем паром одними из первых.
Итак, оставшееся время мы провели в каюте, Андрей, правда, напомнил мне, что я-то могу спокойно гулять, но мне никуда не хотелось идти Наконец, мы прибыли. Андрей надел темную шапку, забрав под нее волосы, и очки, и мы вышли из каюты. Паром мы покинули без каких-либо приключений, и вот в утренней дымке перед нами предстала шведская столица. Мы сразу направились в гостиницу, а затем на прогулку по городу. Стокгольм покорил нас с первого взгляда. По размерам он явно превосходил финскую столицу. Здесь было множество достопримечательностей, например: знаменитое здание, в котором ежегодно вручают Нобелевские премии; королевский дворец и площадь перед ним, где нам удалось увидеть смену караула; маленькая скульптура мальчика, возле которой толпились туристы, ведь существовало поверье, что если ее погладить и загадать желание, то оно исполниться; смотровая площадка, откуда открывался чудесный вид на город. Мне опять вспомнился Эммануил, который много рассказывал о красоте шведской столицы. Вроде где-то здесь он жил с какой-то вампиркой – художницей. Теперь я поняла, чем было вызвано его глубокое восхищение этим городом.
Мы планировали провести в Стокгольме около недели, а потом продолжить наше увлекательное путешествие по Северной Европе. Но в последние дни нашего пребывания здесь у меня вдруг появилось странное ощущение, что за нами кто-то наблюдает. Однажды я шла по улице, и вдруг, повинуясь какому-то непонятному чувству, остановилась и посмотрела на противоположную сторону улицы. Там стоял человек в шляпе и очках, и я точно знала, что сквозь эти прозрачные стекла его взгляд устремлен на меня. Я узнала этого человека. Профессор Берг. Он нашел нас! Я ускорила шаг, но при этом видела, что Берг идет параллельно моему движению по другой стороне улицы. Я свернула за угол, но чувство того, что меня преследуют, не уходило. Вдруг я услышала голос за своей спиной: 'Кристина!' Голос был мягкий, в нем не чувствовалось никакой угрозы. Я обернулась. Позади меня стоял профессор Берг.
– Мне бы хотелось поговорить с вами, прелестная леди, – нарочито учтивым тоном сказал он.
– Я боюсь, мне не о чем с вами разговаривать, – ответила я.
– Нет, Кристина, вы ошибаетесь, – продолжал Берг. – Может, сядем где-нибудь, мне не очень удобно разговаривать с вами на улице. Я здесь один и совершенно безоружен. Я не причиню вам никакого вреда, даю вам слово.
– Я вам не верю! – воскликнула я с негодованием. – Вы уже один раз пытались это сделать.
– Но у меня нет никаких плохих намерений против вас, поверьте. Я только хотел бы поговорить об Эммануиле Вестермхольте.
– Что вы хотите знать об Эммануиле?
– Только то, где он находится, Кристина, только и всего.
– Я не знаю этого, а знала бы, так с чего бы я стала вам это говорить.
– Вы бы сказали, Кристина. Это называется услуга за услугу. Вы прекрасно знаете, что мне известно, как уничтожать таких, как вы. Вы уже существуете почти 20 лет, достаточный срок для вампира, чтобы узнать многое о своей сущности и понять, что вы вовсе не так неуязвимы. И мне хорошо известна ваша Ахиллесова пята.
– Подождите, откуда вы знаете, сколько лет я нахожусь в вампирской сущности?
– Все просто, Кристина. Мне много чего известно, и я всегда знаю, как найти необходимую мне информацию. Я занимаюсь паранормальными явлениями уже очень давно, хоть и являюсь по профессии психологом, а также провожу исследования в области криминальной психологии, моей основной, хотя и скрытой от глаз широкой общественности, как раз является изучение всего сверхъестественного. Особенный интерес вызывает у меня изучение сущности вампиризма – который представляет собой, если вам это интересно, весьма необычную и плохо объяснимую мутацию человеческого организма на генном уровне. Но не буду засыпать вас научными фразами. Сразу перейду к делу. Так вот, как раз моя деятельность в качестве криминального психолога и помогает мне выйти на следы вампиров. Таким образом, я и оказался в небольшом городке, где вы и ваш приятель навели шороху, думаю, страсти там не улеглись и до сих пор. Мне удалось выследить и сфотографировать вас, Кристина. Я имею широкий доступ в информационные базы МВД благодаря своим обширным связям. Существует единая база по пропавшим без вести людям. Мне удалось найти там сведения о вас и вашем таинственном исчезновении в 1985 году. Это произошло в небольшом городе на Северо-Западе, где вы тогда проживали. Ваша мать подала заявление в милицию спустя три дня после того, когда вы ушли из дома под вечер и не вернулись. Вероятно, тогда и произошла ваша трансформация в вампира. Официальной версией вашего исчезновения был побег. Мать, к тому же, уверяла, что видела, как кто-то, очень похожий на вас, стоял во дворе, а потом убежал. Исчезновение Андрея Стрельникова произошло незадолго до серии убийств, когда он не вернулся с вечеринки домой. Следствие пришло к выводу, что возможно он стал одной из жертв таинственного маньяка. Мой долг повелевал мне уничтожить вас, чтобы прекратить череду жестоких убийств. Но вы скрылись. В следующий раз я напал на ваш след в Санкт-Петербурге. Но тогда главным объектом моего внимания стал Эммануил Вестермхольт. Я давно на него охочусь. У меня с ним личные счеты. Однако, когда я уже выследил его место проживания, он таинственном образом исчез.
– Но как вы выследили нас?
– Опять же все очень просто. До меня дошла информация, касающегося одного интересного происшествия на пароме, курсирующего между Турку и Стокгольмом. После того, как все пассажиры покинули паром, и горничные пошли убирать в каюте, в одной из них обнаружили человека, закрывшегося в ванной. Персонал преложил немало усилий, чтобы вытащить оттуда этого господина, так как он находился в состоянии неописуемого ужаса. Когда, наконец, его удалось успокоить, и к несчастному вернулась способность говорить членораздельно, он поведал о встрече с неким существом в человеческом обличье, которое, судя по его словам, собиралось его загрызть. При этом беднягу еще и ограбили. Полиция сочла это за обычное преступление, а странный рассказ за следствие сильного испуга, к которому примешалось и алкогольное опьянение. Однако меня этот случай заинтересовал, к тому же описание преступника – высокий блондин с волосами до плеч – напоминал вашего спутника. Вот я и оказался здесь.
– И что вы хотите?
– Я же сказал, всего лишь информацию о местонахождении Эммануила Вестермхольта. Взамен я обещаю вам, что не трону ни вас, ни вашего спутника, которым вы явно очень дорожите.
– Я тоже уже все вам сказала, профессор. Я не знаю его местонахождения, и в любом случае вам этого бы не сказала.
– Как хотите, Кристина. Я только предложил вам услуга за услугу. В обмен на такую информацию я бы не стал преследовать вас с Андреем. Подумайте!
Но я уже бежала по улице, прочь от этого ужасного человека, рядом с которым меня не покидало какое-то тревожное чувство. Я бежала и бежала, пока ощущение преследования не покинуло меня. Потом я прыгнула в такси и направилась к отелю.
В номере я застала Андрея и тотчас рассказала ему о встрече с профессором. Андрея мой рассказ заинтересовал и даже встревожил. Он предложил мне спуститься в бар и выпить немного для спокойствия. Мы сидели за столиком, потягивая вино, народу было очень мало. Атмосфера бара действовала расслабляющее, так что все тягостное ощущение, оставшееся после столкновения с охотником за вампирами, стало проходить.
– Так ты вроде упомянула, что у этого Берга личные счеты с Эмом? – спросил он.
– Да, он говорил насчет этого.
– Интересно, чем Эм ему насолил. Должно быть, что-то серьезное.
– Этого, скорее всего, нам не узнать.
– Меня вот какая мысль не покидает. Он говорил, что Эм исчез. Значит никто не обнаружил его в пентхаусе. А по идее кто-нибудь рано или поздно должен был это сделать.
– Я тоже об этом подумала, – ответила я. – Странно все это.
Мы допили вино, еще немного посидели и решили вернуться наверх. Мы подошли к двери комнаты, Андрей достал пластиковую карточку, служившую ключом, открыл дверь, и мы вошли внутрь. В комнате было темно, и я потянулась к выключателю. Все произошло в течение короткого мгновения. Свет зажегся, мгновенно рассеяв мрак, в который был погружен наш номер, и мы замерли на месте, пораженные увиденным. В кресле у окна сидел Эммануил.
Гл.2
Никто из нас двоих не мог вымолвить не слова. Эммануил спокойно расположился в кресле, как всегда элегантный и красивый, в безупречном костюме, с волосами, убранными назад, совсем непохожий на ту окаменевшую, истекающую кровью фигуру, оставшуюся лежать на полу гостиной. В глубине я почувствовала радость, что с ним все-таки все в порядке.
– Какой сюрприз, однако, не так ли, – нарушил, наконец, молчание Эммануил.
– Эм... это ты, – Андрей с трудом мог говорить. – Не ожидали тебя тут увидеть, это правда.
– Да уж, Дрю, действительно, как ты мог такой предвидеть, – саркастически ответил Эммануил. В его речи как никогда ярко звучал голландский акцент, – да еще после того, как ты меня собственноручно продырявил.
Андрей не нашел, что ответить.
– Эм, я правда рада, что с тобой все в порядке, – я просто не знала, что ему сказать после всего, что случилось. – Мне правда очень жаль, что так получилось, – наконец вымолвила я после небольшой паузы.
– Кристи, я верю тебе, – улыбнулся он, его слова при этом прозвучали искренне, без малейшего намека сарказма. – А вот Андре, похоже, немного смущен моим неожиданным появлением, по крайней мере он выглядит сейчас именно так.
– Как ты попал сюда? – сухо спросил Андрей.
– Для меня не существует преград, я думаю, ты еще раньше это понял, – продолжал Эммануил насмешливым тоном. – Я все-таки пожил на этом свете в качестве вампира немножко побольше, нежели ты, мой дорогой Андре, и обладаю слегка большим могуществом. А ты еще совсем соплячок, – Эммануил встал с кресла и направился по направлению к Андрею. – И не знаешь еще ничего о нашей сущности. Да не надо так отпрянывать от меня, Андре, я тебе ничего не сделаю. Так вот, чтоб ты знал, пронзив ножом вампира, убить его невозможно. Спустя некоторое время после вашего ухода я понемногу пришел в себя, привел себя в порядок и вот я здесь.
– Что ты собираешься делать со мной? – с тревогой в голосе спросил Андрей.
– Да ничего особенного, просто небольшое наказание, которое заставит тебя понять, как нехорошо грубо перечить своему покровителю и сбегать, предварительно проткнув его ножом.
– Эм! – воскликнула я умоляюще. – Прошу тебя, не делай ничего плохого Андрею. То, что произошло, было несчастным случаем. Вы дрались и...
– Кристи, милая, но я же уже сказал, что ничего страшного я не сделаю. Не надо так переживать за это прелестное белокурое создание. К тому же он этого явно не заслуживает.
Андрей сел на диван, опустив голову на руки и боясь посмотреть на Эммануила. Я стояла рядом, с тревогой поглядывая то на одного, то на другого.
Эммануил тем временем подошел к бару, достал оттуда виски, коньяк, вино, ликер, мартини и водку, к этому добавил еще маленькую бутылку абсента, принесенную с собой. Потом взял высокий бокал, налил туда понемногу из каждой бутылки и протянул Андрею.
– Пей, Андре, – сказал он. В его голосе звучали твердые нотки.
Андрей поднял голову, посмотрел на бокал.
– Эм, я должен это выпить? – спросил он дрожащим голосом.
– Да, именно этого я и хочу. Чтобы ты выпил этот бокал до дна без перерыва, на одном дыхании, – улыбнулся Эммануил.
Он протянул ему стакан.
– ну давай же! Выпей все и сразу! Ты же любитель спиртного. Тут и твой любимый абсент имеется в наличии. Попробуй безумный коктейль от Эма. Пей! – голос Эммануила становился тверже.
Андрей взял бокал и выпил залпом. Я с тревогой смотрела на него. Ему явно сразу стало не по себе.
Потом Эммануил повторил эту процедуру еще несколько раз. Наконец Андрей не выдержал. Такую адскую смесь не мог спокойно перенести даже вампир. Он стремглав бросился в ванную, где его начало рвать. Я с тревогой кинулась вслед за ним. Андрея ужасно рвало всем выпитым вперемешку с кровью. Я не знала, чем ему можно помочь.
Эммануил тем временем стоял в дверях и молча наблюдал за происходящим. Потом молча подошел в ванной и стал набирать холодную воду. Я с недоумением наблюдала за тем, что он делает.
– Для чего это, Эм? – спросила я дрожащим голосом. – Ему и так плохо.
– Милая Кристи, после такого жгучего коктейля просто необходимо освежиться.
Андрея уже рвало меньше. Эммануил подошел к нему, поднял с пола, подтащил к наполненной ледяной водой ванной и, взяв за волосы, опустил его голову в воду и держал какое-то время. Андрей отчаянно бился и пытался и тщетно пытался вырваться из стальной хватки своего мучителя. Эммануил на мгновение поднимал голову Андрея над водой, а потом снова опускал вниз и продолжал держать. Я с ужасом наблюдала за этой пыткой, не в силах пошевелиться.
– Эм... – только и смогла вымолвить я. – Прошу тебя, ты уже достаточно его наказал, если ты это называешь наказанием.
– Кристи, я делаю то, что считаю нужным. Не надо мне указывать. Ты можешь спросить меня, в чем смысл моих действий? Я хочу, чтобы наш дорогой друг почувствовал то состояние, какое испытывает каждый вампир, когда на нем применяют те средства, которые для обычных людей являются смертельными. Неприятное состояние надо сказать. Так пусть же он его почувствует во избежание совершения таких действий в будущем.
Истязание Андрея длилось еще долго. Я не могла остановить Эммануила и не могла наблюдать за страданиями Андрея, которого помимо прочего еще продолжало рвать прямо в ванную, однако Эммануил продолжал опускать его голову на несколько минут в грязную воду. Я сидела в гостиной на диване, чувствуя, как слезы стекают по щекам.
Наконец Эммануил закончил. Он оставил совершенно обессилевшего Андрея лежать на полу ванной и подошел ко мне, потом сел рядом и тепло обнял меня.
– Не думай, что мне действительно это доставляло удовольствие, Кристи. Пойми меня, это нельзя было оставлять просто так. Андре слишком далеко зашел. Его необходимо было наказать.
– Я понимаю, Эм. Но... я не могу смотреть на его мучения. Он мне так дорог... я просто ничего не могу с собой поделать. Я понимаю, что он никогда не будет испытывать ко мне то же, что и я... но все-таки...
– Кристи, не мучайся так из-за того, кто этого совершенно не заслуживает.
Тут я вспомнила о недавней встрече с профессором Бергом и рассказала о ней Эммануилу.
Он нахмурился.
– Значит он здесь, – мрачно промолвил Эммануил. – Вездесущий, однако.
– Эм, расскажи мне, что все-таки может нас убить. Ведь этот Берг знает оружие против нас.
– Все очень просто, Кристи, – вздохнул Эммануил. – Стоит только отрубить нам голову, и мы перестанем существовать. Полное отделение головы от тела – единственный способ уничтожить вампира. И Берг это знает.
Гл.3.
Мы втроем сидели в гостиной. С момента возвращения Эммануила прошло 3 дня. Андрей уже окончательно пришел в себя после того, что устроил ему Эммануил. Они едва разговаривали, и теперь Андрей сидел в стороне, хмуро поглядывая на Эма, однако тот в свою очередь сохранял невозмутимый вид, сидя на диване, покуривая сигарету, и, время от времени наклоняясь вперед к небольшому стеклянному столику, на котором стояла пепельница.
Мы вели разговор относительно профессора Берга.
– Вы должны понять всю серьезность нашего положения, – говорил Эммануил. – Профессору известно средство против нас, и, хотя его основной целью являюсь все-таки я, он считает за свой долг уничтожить всех вампиров, которые встретятся на его пути.
– А почему он имеет на тебя зуб, Эм? – спросила я.
Эммануил медленно затянулся сигаретой, и, в очередной раз наклонившись к столику, стряхнул пепел легким движением пальцев. Потом окинул нас спокойным взглядом и, наконец, ответил:
– Дочь...Единственная дочь Берга... все дело в ней.
– И что с ней случилось, Эм? – спросила я.
– Это долгая история. Но я попробую ее рассказать. Я знал дочь Берга очень близко. Ее звали Ангелина. И она была очень необычной девушкой. Как Лина сама рассказывала мне во время одной из наших долгих бесед, с самого детства она считалась не от мира сего. Ее притягивало все мрачное, таинственное и непонятное. Когда ее ровесницы играли во дворе, сама Ангелина ходила на ближайшее кладбище и проводила там бесконечно долгие часы, бродя среди надгробий, читая имена и даты, пока ее не находили там родители и не уводили с криками домой. Иногда она собирала высохшие цветы с могил и приносила их к себе домой и складывала в гербарий под названием Memento mori. Почти каждый вечер она засиживалась допоздна с какой-нибудь очередной книжкой ужасов.
Другие дети сторонились ее, учителя постоянно жаловались, родителей вызывали в школу почти каждую неделю. Ангелину знала вся школа. Она всегда ходила только в черном – каждый раз, когда ей покупали яркое платье, она просто брала ножницы и кромсала его на куски – на уроках рисования она выводила на бумаге кровавые сцены и каких-то жутких непонятных существ. Она исписывала целые тетради страшными стихами, главной темой которых была смерть. Она страдала сомнамбулизмом и ночными кошмарами. Один раз она закрылась надолго в ванной, и, когда взволнованный отец, наконец, выломал дверь, то увидел ее стоящей на коленях перед умывальником, водящей бритвенным лезвием по запястьям, наблюдающей за алыми разводами на стенках раковины.
Берг, сам психолог по образованию, сначала пытался разобраться в том, что твориться в голове и душе его дочери самостоятельно, но потом был вынужден обратиться к психиатрам. Ангелина выплевывала таблетки, которые ей все время прописывали. Она хотела одного – оставаться тем, кем она является. Она не хотела меняться. Ни за что. 'Дайте мне спокойно жить в моем аду' – писала она на стенах своей комнаты.
С 14 она начала совершать первые попытки побега из дома. К тому времени она нашла себе подходящий круг общения, разрушив, наконец, одиночество, которое было ее спутником с ранних лет. Конечно же, ее находили и возвращали домой, но она сбегала вновь.
Я встретил ее на одном из старых питерских кладбищ. Во время своего очередного побега она присоединилась к какой-то сатанинской группировке. Я иногда посещал кладбища в поисках представителей определенных субкультур, которые, как правило, становились моими жертвами. Ей тогда было 17. Она была прелестна – бледная кожа, черные волосы, большие карие глаза, пухлые губы. Ангелина стояла в сумерках под моросящим дождем среди намокших надгробий – вся в черной коже, каскады волос рассыпались по плечам, черные разводы стекали по бледным щекам. Она была подобна прекрасному черному ангелу смерти в своей скорбной обители. Ангелина увидела меня и сразу поняла, что я отличаюсь от простых людей.
Я не мог спокойно смотреть на эту прекрасную молочно-белую кожу, на эту тонкую изящную шейку, на чувственные губы, такие соблазнительные даже под слоем размазанной темно-фиолетовой помады. Все это возбуждало меня с необычайной силой, я просто сходил с ума, и не в силах, совладать с собой, приблизился почти вплотную к этой прекрасной нимфе. И не говоря ни слова, я склонился над ее шеей, намереваясь прокусить эту прекрасную кожу и ощутить вкус крови, струящийся по тонкой голубоватой вене. Она стояла, не шелохнувшись, словно статуя, я только слышал ее частое дыхание. Я уже почти коснулся губами кожи на ее шее, но остановился, и жадно прильнул к ее губам. Она ответила мне таким же горячим поцелуям. Потом я крепко обнял ее и прошептал: 'Пойдем ко мне, милая'. 'С тобой я готова идти куда угодно, мой прекрасный черный принц', – следовал ответ. У Ангелины был красивый голос, низкий и красивый. Этот голос сводил меня с ума.
Она была моей любовницей, и другом, и возлюбленной. Никогда раньше я не думал, что моей спутницей станет смертная девушка. Мы жили вместе в моей тогдашней квартире в старом доме с высокими лепными потолками. Мы гуляли по вечернему городу, держа друг друга под руку. Мы смотрели вместе фильмы ужасов. Я обожал ее, а она меня.
И нам было так хорошо в нашем маленьком мире ночных прогулок, кокаиновых дорожек и бокалов, наполненных абсентом.
Отец Ангелины однажды нашел ее. Он приходил ко мне домой, долбился в дверь, но никто никогда не открывал Бергу. Он хотел ее увести, но Ангелина не собиралась никуда уходить. 'Он запрет меня в психушке, Эм, как давно уже хотел', – говорила она мне. 'Не бойся, малышка, я никому тебя не отдам', – уверял я ее.
И вот случилось то, чего стоило ожидать. Ангелина стала просить меня сделать ее вампиром.
– Я хочу стать такой, как ты. Я хочу жить вечно и всегда быть рядом с тобой, – говорила она мне.
Я знал уже тогда, как надо создавать вампиров, но поскольку, этот процесс в любом случае связан с большим риском, я никак не решался на такой шаг. Ангелина становилась все настойчивее, и я, наконец, принял решение исполнить ее безумную просьбу.
Я помню, как впился зубами в ее шею, глотая жадно теплую кровь моей возлюбленной, чувствую громкие удары ее сердца. Я знал, что пора остановиться, но какая-то страсть охватила меня, не давая отпрянуть от этой прекрасной шеи, от этой нежной бархатной кожи. И я убил ее. Вместо того, чтобы стать настоящей принцессой в нашем темном царстве, Ангелина стала очередной моей жертвой. Я проклинал себя. Словно обезумев, я прижимал ее лишенное жизни тело к себе, приникая окровавленными губами к ее бледным губам. Но уже ничего нельзя было исправить. Ангелина покинула меня навсегда.
Берг в итоге узнал, что произошло с его дочерью, и поклялся отомстить. С этого времени он и стал ярым охотником на вампиров.
Эммануил замолчал. В полумраке гостиной воцарилась тишина.
– Так вот, значит, кто та девушка на фотографиях рядом с тобой, – наконец нарушил молчание Андрей.
– Да, это и есть Ангелина, – ответил ему Эммануил.
– А кто тогда та вторая девушка на медальоне? – спросила я, и потом добавила после небольшой паузы, – извини, Эм, мы покопались в твоих вещах.
– Это уже совсем другая история, Кристи, она связана с моей смертной жизнью, – невозмутимо отвечал Эммануил, – Но раз уж у нас сегодня выдался такой вечер откровения, то, я думаю, наконец-то, настало время поведать вам все.
Гл.4.
Эммануил закурил очередную сигарету, откинулся на спинку дивана и продолжил:
– Вся эта история началась более ста лет назад в тихом маленьком приморском городке близ Роттердама в моей родной Голландии. Я тогда был простым смертным парнем. И я был серьезно влюблен. Тогда мне казалось, что я встретил любовь всей моей жизни. Ее звали Гертруда, и она принадлежала к почтенному семейству ван дер Крауберсов – настоящим аристократам. Впервые я увидел эту юную цветущую девушку, когда она проходила мимо нашей лавки, а я, окончив работу, вышел на улицу, чтобы вдохнуть свежий воздух, напоенный вечерней прохладой, ароматом цветов и морским бризом. И тогда я увидел ее – прелестную Гертруду, прекрасную и цветущую, словно весенний цветок. Она одарила меня лишь мимолетным взглядом и завладела моим сердцем, моими мыслями и покоем.
С тех пор я не мог думать ни о ком другом. К тому времени мне уже было 22 года, а ей едва исполнилось 15. Моя семья жила в относительном достатке, но по положению, конечно, не могла ровняться с семьей Гертруды, в которой все были аристократами до мозга костей. Я все время искал встречи с Гертрудой, только для того, чтоб увидеть ее, бывало, вечерами подходил к величественному особняку, где она жила, и долго смотрел на светящиеся окна, гадая, какое из них принадлежит ее спальне.
Наше знакомство произошло лишь спустя год после нашей первой встречи. Мы просто шли навстречу друг другу, наши взгляды пересеклись, легкая улыбка коснулась ее нежных губ, и неожиданно она мне сказала:
– А я вас знаю. Вы частенько стоите под моими окнами.
Я немного опешил и не знал, что ответить.
– Только прошу вас, не надо отнекиваться, – продолжала она, смеясь. – Я вас давно заметила, и всякий раз при встрече на улице я вас узнаю.
– Что же, я не буду этого отрицать, freule Крауберс – ответил я, чувствуя, что краснею. – Также как и то, что вы самая прекрасная девушка на свете.
Гертруда мило улыбнулась мне в ответ.
Так и началась наша любовь. Мы виделись тайком по вечерам, когда Гертруда потихоньку сбегала из дома. Я до сих пор помню наши прогулки вдоль берега моря или по тихим маленьким улочкам, насыщенным запахами цветов. Я никак не мог посвататься к Гертруде, так как мы оба понимали, что ее родители никогда не допустят, чтобы их дочь – представительница благородного семейства ван дер Крауберсов – вышла замуж за сына простого лавочника.
Но все тайное когда-либо становится явным. Спустя год после начала нашего романа Гертруду выдала ее сестра, однажды проследившая за ней. В их семье разразился скандал. Гертруду закрыли дома и никуда не выпускали без сопровождения. Я прямо заявил ее отцу – высокомерному и напыщенному аристократу – что люблю его дочь и осмелился даже попросить ее руки. В ответ на такую по его мнению дерзость и выдворил меня из дома.
– Убирайся вон отсюда, Вестермхольт! Никогда моя дочь не опуститься до брака с простолюдином! Это же просто неслыханно, чтобы благородные ван дер Крауберсы породнились с каким-то жалким лавочником!
Для меня начался тяжелый период. Я был лишен возможности видеть мою любимую Гертруду. Единственное, что мне осталось – это сладко-мучительные воспоминания о наших встречах и маленький медальон с ее портретом – подарок моей возлюбленной.
Я был безутешен. Мои родные и друзья сочувствовали мне, но, увы, ничем не могли мне помочь, кроме как советами забыть Гертруду. Но этого я не мог сделать.
Гертруда нашла способ связаться со мной через свою старую верную няньку, которая передавала наши письма друг другу. Мы договорились сбежать вместе, но наш план каким-то образом был раскрыт. Мне грозили серьезные неприятности, и моя семья настояла, чтобы я уехал в Амстердам, где жили наши родственники, которые могли мне помочь. Я внял их просьбам, а также голосу своего разума и уехал.
Итак, я оказался в Амстердаме. Да, я боготворил – и сейчас боготворю – этот прекрасный город, утопающий в цветущих тюльпанах и испещренный каналами. Но ничто не могло заставить меня забыть Гертруду. Я думал о ней день и ночь и надеялся, что когда-нибудь мы встретимся вновь.
И вот, не выдержав, спустя почти год я вернулся в свой родной город. Страшная весть постигла меня вскоре по приезде. Даже сейчас слезы наворачиваются на мои глаза, до того велики были моя боль и потрясение в тот момент, когда я услышал о смерти Гертруды, последовавшей в результате инфлюенцы. Мир обрушился вокруг меня, я проклинал все на свете, я рыдал на могиле моей возлюбленной, спрашивая небеса вновь и вновь, как такое могло произойти. Я часами недвижно лежал на кровати, уставясь невидящим взглядом в потолок и желая только одного – умереть, чтобы быть вместе с моей любимой Гертрудой.
Я вновь поехал в Амстердам, не в силах больше оставаться в месте, где меня неотрывно преследовали воспоминания, где каждый камень напоминал мне о моей несчастной возлюбленной, ушедшей в самом расцвете лет и красоты.
А там, не в силах совладать с горем, я ударился во все тяжкие, погрузившись в пучину всех соблазнов и пороков, которые мог предложить этот город, с целью забыть о своем несчастье. Я постоянно пил и курил опиум до полного одурманивания. Я путался с падшими женщинами. Я страшно опустился. Сейчас мне кажется просто невероятным, что я мог пасть до такого ужасного состояния, но в то время я был просто убит горем. Я желал только одного – умереть. Жизнь больше не была дорога мне, и мой образ жизни являлся формой медленного суицида, так как, несмотря на все мое отчаяния, мне все же не хватало сил на более решительные действия.
Однажды в грязном кабаке я встретил одну весьма привлекательную женщину. Она сразу обратила на меня внимание. Мы пили вино и смеялись, а потом она потащила меня наверх в маленькую грязную комнату. Мы громко смеялись и целовались, а потом вместе упали на кровать. Я сразу заметил в этой женщине что-то необычное, ее кожа была странно тверда и холодна, но я был слишком пьян, чтобы придать этому внимания.
Комната была освещена лишь тусклым светом настольной лампы. Моя новая знакомая протянула руку, выключила лампу, и комната погрузилась в темноту. Тут я увидел, как странно мерцают ее глаза. Холод ее рук и губ все сильнее обжигал меня, и я попытался вскрикнуть и вырваться, но она какой-то неведомой силой придавила меня к кровати так, что я не мог пошевелиться. Она зажала мне рот поцелуем, а потом скользнула вниз, целуя мою шею, запустив руки мне в волосы. Я просто был не в силах шелохнуться, как будто странное оцепенение охватило мое тело. А она тихо шептала вкрадчивым голосом: 'Как ты красив. Зачем ты губишь себя? Отныне твоя красота будет жить вечно'. Она впилась мне в шею, страшная боль пронзила мое тело так, что я даже вскрикнул, но тут же тонкая и холодная ладонь закрыла мне рот. Она продолжала пить мою кровь, и тут сознания оставило меня, я погрузился во тьму.
