Текст книги "Я не ваша, босс (СИ)"
Автор книги: Надежда Борзакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Именно с этими мыслями я и вечер провела, и уснула в конце-концов даже без успокоительного. И снился мне Войт, который со своей фирменной усмешкой бросал мою трудовую книжку в огонь. И в его синих-синих, как летнее небо, глазах плясали языки пламени.
Войт прибывал у нас в офисе весь остаток недели, причем с утра до вечера. Словно у него – аж целого миллионера, более важных дел не было, кроме как действовать мне на нервы своим присутствием. Ни слова не сказал сверх “здрасьте-досвиданья”, но взгляды бросал весьма красноречивые. Так гепард смотрит на загнанного олененка перед тем, как с удовольствием им полакомиться. Мол, трепыхайся сколько хочешь, ты в моих руках и я сделаю с тобой все, что захочу. А медлю потому, что так вкуснее. Так можно понаблюдать за тем, что ты вся на нервах и лихорадочно пытаешься найти выход из ситуации, которого для тебя нет.
Впервые с момента начала работы в этой компании я считала часы до пятницы. На выходные, в которые особенно остро ощущается собственное одиночество и нет да и промелькнет желание создать анкету на сайте знакомств и хоть ненадолго ощутить противоположное, было плевать. Тоже впервые. Как и на одиночество. Оно, оказывается, не такая и плохая штука. Да, кажется, что так и состаришься и помрешь одной и без детей. Да, у большинства твоих одноклассников-коллег-подруг уже не то что по одному, а по двое детей. Да, тебе прямо вот в эту субботу двадцать девять лет. Считай тридцать. Ведь что такое какой-то там один год. А тридцать – это катастрофа для незамужней и бездетной женщины и “самый смак” для ее ровесника-мужика. По крайней мере, большинство мам и гинекологов в таком тезисе единогласны. И еще много-много всяких отрицательных “да”. Но зато ты сама себе хозяйка, у тебя хорошая работа и уверенность, что уж если и помрешь одинокой, то скорее всего не в бедности и, возможно, прожив предварительно не такую и плохую жизнь. Не ты первая, так сказать. Да и вообще, кто знает, что там и как будет. Может твой единственный уже ждет тебя где-то в очереди на кассе в “АТБ” либо на сиденье метро напротив твоего. Хотя, нет, настоящий мужик, конечно, в метро не сидит. Он стоит, уступив место бабушкам, беременным женщинам и детям. Стоит даже не держась за поручень благодаря отменному равновесию и, глядя со спокойным достоинством в айфон последней модели, отдает распоряжения в мессенджерах своим подчиненным. И вообще он в метро случайно. Потому, что на дороге внезапная пробка, а его время дорогое. И вот он на секунду отрывает взгляд от дисплея, ловит в фокус мое лицо и сразу влюбляется. И это, естественно, навсегда.
Но вот, теперь я, увы, фигурально выражаясь, не одинока. Теперь есть мой собственный офигевший от власти миллионер, уверенный, что может купить себе меня на время в качестве игрушки. Еще и женатый до кучи.
Утром моего двадцатидевятилетия шел сказочно красивый снег и был легкий, но достаточный для того, чтоб он, приземляясь, не таял, морозец. Пойти бы гулять, да теперь не с кем. Саша с мужем и малой придут вечером в гости, но не просить же ее проводить со мной целый день.
Нужно привыкать.
Я разведена. И, если сравнивать нынешние чувства и эмоции с теми, что были в последние несколько месяцев, то одной мне лучше, чем было в браке. Я больше не ощущаю, что вот еще один год прошел не так, как я бы этого хотела. Не ощущаю пустоту и безразличие, в которых купалась в последнее время. Не ощущаю себя истеричной пациенткой психиатрической лечебницы, озлобленной на всех и вся. А именно такой я была недавно.
Я, черт возьми, свободна. У меня снова моя родная девичья фамилия. Да, стоило стать свободной раньше. Но сделанного не воротишь и незачем отравлять настоящее сожалениями о прошлом. Много-много женщин так и не решаются уйти из деструктивных, не приносящих счастья отношений из страха перед одиночеством и сожалениях о прожитых вместе годах. И в какой-то момент либо их разрывает вторая половина, либо они просыпаются однажды… Только не в тридцать, а в шестьдесят и понимают, что жизнь прожита, но не так и не с тем. А я решилась изменить свою жизнь. Не принесла в жертву пресловутым “лучшим годам” следующие “лучшие годы”. Ведь авторы данного определения, увы, не знают, что каждый год, который ты проживаешь – лучший. И дело тут не в цифрах.
Я распахнула окно. Кожа сразу покрылась мурашками от холода, но это было даже приятно до головокружения. Вздохнув полной грудью свежий морозный воздух, я собрала с подоконника снег и слепила снежку.
– Лера!
Снежка выскользнула из пальцев и свалилась вниз. Я заторможено проследила взглядом полет и только потом перевела его на источник звука. В распахнутом пальто и покрытыми снегом темными волосами, Войт стоял возле своего внедорожника и, задрав голову, смотрел на меня.
– Выходи, поговорить надо!
Субботнее утро. Все спят. Он орет. У нас соседи.
– Выходи, я не уеду, – крикнул Войт, сверкая белозубой улыбкой.
– Тихо, – шикнула я на него.
– Я жду, Лер.
Я закрыла окно. Заметалась по комнате, как курица с отрезанной головой. В дверь постучали. Мама.
– Лер, кто это во дворе? – спросила она.
– Мам…, – только и смогла промямлить я.
– Это с ним ты была на свидании, когда поздно пришла, да? – мамины глаза счастливо засияли. – Пусть поднимается, нечего стоять на морозе. За папу не волнуйся. С Днем рождения, дочка!
Она обняла меня. Потом сказала, чтоб я приводила себя в порядок и ни о чем не беспокоилась. А они пока познакомятся.
Капец.
В этот момент мне пришло сообщение в мессенджер.
Mark Woit: “Я жду”.
Valeria Skliar: “Вас мама видела. Решила, вы мой парень. И хочет познакомиться. Как же я вас ненавижу”.
Mark Woit:”Я с удовольствием”.
И улыбающийся смайлик.
И мне абсолютно ничего не оставалось, кроме как открыть ему домофон, а потом свалить в ванную, прихватив с собой белье, колготки и серебристо-серое платье-свитер. Потому, что к кавалеру в джинсах в День рождения не выйдешь.
Нет, конечно же, я могла бы рассказать маме правду. Но стены у нас тонкие. Услышит папа – быть апокалипсису.
Наскоро вымывшись, я принялась дрожащими руками делать укладку. Потом ими же краситься, но уже прислушиваясь к происходящему за дверью. Несмотря на толщину стен, из ванной слов не разобрать, только интонации. И они, пока что, вполне ровные. Даже доброжелательные.
Одевшись, я оценила полученный результат. Платье было свободным, но это еще больше подчеркивало стройность фигуры. Волосы мягко вились у груди, лихорадочно горящие глаза, подчеркнутые тушью, казались еще более выразительными, искусанные на нервах губы алели на фарфоровом благодаря тоналке и румянам лице. Глубоко вздохнув, я задержала на несколько секунд дыхание, а потом медленно выдохнула. А потом открыла дверь и вышла.
Глава 7
До сегодняшнего дня мне было проще поверить в то, что посреди моего двора приземлится летающая тарелка, чем в то, что кто-то типа Марка Войта окажется за столом в родительской кухне. И тем не менее он был здесь, сидел, положив руки на цветастую полиэтиленовую скатерть и пил мамин чай, как миленький. С приветливой улыбочкой для нее, ловко сменяющейся максимальной серьезностью для папы. А Фокси вертелась вокруг него, потираясь о ноги и громко мурлыкая. Предательница!
Когда я возникла на пороге, он вышел из-за стола, взял в руки с подоконника едва поместившийся там букет пионов и протянул мне.
– С Днем рождения, Лера, – проговорил нарочно тихим и бархатным голосом.
Красивый, дорогой букет – романтичный знак внимания дочке, которому будет рада любая мама. Джемпер с рубашкой под темные джинсы – расслабленно, как раз для субботы и в то же время уместно для утреннего визита поздравить девушку с именинами. Чисто выбритое лицо вместо модной сейчас щетины – аккуратная классика, которую оценит мой интеллигентный и строгий папа. На волосах ни грамма геля по этой же причине. И судя по выражению на лицах родителей, Войт нужное для себя впечатление произвел.
Жалко, они не видят сейчас самодовольного наглого блеска его синих глаз, обращенных на меня. Хотя, нет, не жаль, что это я, совсем с ума сошла? Нехватало еще, чтоб мои родители узнали правду о специфике наших с Войтом отношений.
– Спасибо, Марк, – понадеявшись, что моя улыбка не похожа на нервную гримасу, я приняла букет.
Большая теплая ладонь мягко легла на мое предплечье, а показалось, что коснулась голой кожи. По всему телу вмиг рассыпались мурашки. Мужские губы невесомо скользнули по скуле и я почувствовала, как она запылала. Краснею, как девчонка.
– Они очень красивые, – пролепетала пересохшими губами и нырнула носом в букет, пряча заалевшие щеки.
Пионы. Зимой. Живые, вкусно пахнущие пионы. Хотя, чему я удивляюсь? Для миллионера достать несезонные цветы как для меня пойти шоколадку купить. Другой вопрос, как вышло, что он угадал мои вкусы. Пионы – мои любимые цветы. Совпадение…
– Это еще не все, – пророкотал он, кивая на букет.
Я присмотрелась. В цветах пряталась прямоугольная коробочка, обтянутая нежно-розовым шелком.
– Позволь я, – он достал ее и открыл.
Там было изящное серебряное колье, инкрустированное сверкающими прозрачными камнями… Нет, оно не серебряное. Даже неискушенной мне – ведь у бывшего не было ни денег, ни желания дарить мне достойные украшения – сразу стало ясно, что это платина. Серебро не такое. А камни… Бриллианты?
– Какая красота, – всплеснула руками мама.
– Нравится? – всем своим видом показывая, как наслаждается моей беспомощностью перед созданной им ситуацией, спросил Войт.
Я смогла лишь кивнуть. И тогда он достал украшение из коробочки. Став у меня за спиной, убрал с шеи волосы, проведя пальцами по коже и ловким движением надел колье. Теплое дыхание коснулось уха. Войт медленно расправил мне прическу, задевая лопатки и предплечья. От этих касаний и его близости внутри возник трепет. Странный, незнакомый. А может просто давно забытый. Колени стали мягкими.
Вонзив ногти в ладони, я пробормотала, что хочу полюбоваться на себя в зеркало и сбежала в коридор. Там глубоко вздохнула и медленно выдохнула, приказывая взять себя в руки. Войт скоро свалит. А до этого момента моя задача сделать так, чтоб родители ни о чем не догадались. Потом скажу что разбежались, да и все. Удовлетворившись таким очень наивным и поверхностным планом, я взглянула в зеркало. Бриллианты в колье соревновались сверканием с моими глазами, дико горящими на бледном лице. Подсвечивали его, заставляя кожу слегка мерцать. Красиво. Я не могла представить, что когда-то надену что-то подобное. Вот только радость и восхищение меркли перед пониманием причин такого подарка.
– … свожу Леру на обед. К сожалению, вечером улетаю в командировку, не смогу прийти на ужин.
– В субботу? – папа подозрителен.
– Да. Лететь в Сидней, это почти сутки, – выкрутился Войт.
Хорошо, что хоть совести хватило отмазаться от приглашения на ужин. Когда представила, как бы он проходил в такой вот “прекрасной компании”, меня передернуло.
– Лерочка, позавтракай, а потом гулять поедем, – елейным тоном проговорил Войт, заметив мое появление.
И пришлось мне сесть за стол и запихнуть в себя завтрак, параллельно поддерживая неловкий разговор и стараясь не выдать лицом истинных эмоций от такой “приятной неожиданности”, как утренний визит, дорогой подарок и романтическая прогулка.
Парадоксально, но вздохнула с облегчением я в момент, когда оказалась в машине Войта.
– У тебя очень хорошие родители. Даже странно, что такие люди не только отдали дочку тупому нищеброду, но и годами наблюдая вашу “семейную жизнь”, не сумели ее прекратить.
Стиснув зубы, я промолчала. Колье на шее внезапно начало жать, словно удавка.
– Да ладно, Лер, не кисни. Все мы совершаем ошибки, поверь мне, – отеческим тоном продолжал Войт, выруливая со двора. – Главное, уметь их вовремя исправить.
– Я не кисну. Я просто жду, пока пройдет положенное время, ты насладишься своей властью надо мной и, наконец, отпустишь меня.
– Да ничем я не наслаждаюсь, – он пожал плечами, – Просто не хотел, чтоб ты была одна сегодня. В праздники свежие разрывы особенно сильно царапаются.
От его слов внутри как раз особенно сильно и царапнуло.
– А так я тебя по магазинам свожу, в ресторан. Вечером, насколько знаю, у тебя гости. А завтра все будет проще.
– Какая забота, – выпалила я.
Внутри нарастал сумбур. Хоть убейте, я его мотивов сейчас не понимала. Где эмпатия, а где циничная уверенность в способности все купить за деньги?
– Побрякушка-то зашла?
– Нет. Заберешь ее перед отъездом.
– Давай другую купим. Сама выберешь.
– Марк…
– М-м-м, ты впервые назвала меня добровольно по имени.
– … знаю, такому, как ты, это трудно представить. Но, хоть я не самый богатый на свете человек и, как любая женщина, люблю красивые вещи и дорогие подарки, за все это не продамся. Не. Продамся. Понимаешь? Ты можешь меня заставить терпеть свое общество. Можешь вообще заставить делать что угодно – кто я, а кто ты в конце-концов. Но все это будет не добровольно. Если тебе и так сойдет, то пожалуйста. Радуйся. Противопоставить тебе мне нечего.
Марк Войт обжег меня взглядом и промолчал. Уставился на дорогу, сжимая оплетку руля побелевшими пальцами и механически управляя автомобилем. Мне стало не по себе. Так бывает, если сначала очень сильно хочешь чтоб тебя услышали, прилагаешь для этого максимум усилий, а когда это происходит ощущаешь себя не готовой к возможным последствиям.
Что он теперь сделает? Вышвырнет сначала из машины, а потом и с работы, причем так, чтоб больше не смогла устроиться в какое-то более-менее нормальное место или еще похуже?
Минут через двадцать моего напряженного ожидания, Войт затормозил возле торгового центра. Поставил машину на парковку, заглушил мотор и повернулся ко мне.
– Ну, смотри, Лера. В нормальных по твоему мнению отношениях все, связанное с деньгами на мужчине, так? Квартира, тачка, моря-океаны, счета, барахло… Женщина за все это с ним спит. Я тебе предложил абсолютно то же самое. В чем проблема?
– В том, что основа личных отношений между людьми несколько иная, чем рыночных. Она предполагает чувства и эмоции…
– То есть сначала эйфорию, пребывая в которой придумываешь себе невозможное, а потом разочарование, когда оказывается, что реальность это не сказочка?
– В случае, если люди друг-другу не подходят и сошлись на почве одной лишь страсти и притяжения, то да, так и есть. В ином случае получается крепкая семья и долгая счастливая совместная жизнь.
– Сколько иных случаев ты знаешь?
– Мои родители. Моя подруга.
– Родителей мы идеализируем и в принципе не представляем порознь, а что в семье твоей подруги ты точно знать не можешь, потому что с ними не живешь. И в любом случае, какой получается процент?
– Как бы там ни было, Марк, это не заставит меня согласиться на иное, понимаешь? а тем более с женатым мужчиной. Уж лучше, так сказать, голодать, чем есть что попало. Я выбираю голодать.
Он усмехнулся.
– Ладно. Не тот день для сложностей. Предлагаю на несколько часов представить, что у нас просто дружеская встреча в твой День рождения. И что всего предшествующего ей не было. Просто пошаримся по магазинам, потом поедим, а потом я отвезу тебя домой.
– Зачем?
– Я уже говорил. В праздники никакой тоски.
– А кто сказал, что я тоскую? Личный опыт?
– Нет, – мужские пальцы легли на мой подбородок, – выражение твоих красивых карих глаз.
– Это не так, – я смахнула его руку.
– Как скажешь, – усмехнулся Войт. – Ну что, идем?
– Марк, ты угрожал испортить мне жизнь, если я откажусь спать с тобой за деньги. Ты сделал так, чтоб попасться на глаза моим родителям в качестве моего парня, чтоб поглумиться над тем, что я вынуждена плясать под твою дудку поскольку не могу позволить им узнать о нас правду. И серьезно думаешь, что я соглашусь на дружеские посиделки? Что с вами мажорами не так?
Он выдохнул сквозь стиснутые зубы. Ладони поднял, вроде как сдаваясь. Я выскочила из машины под снег. Желая поскорее смыться, машинально зашла в торговый центр. Он только открылся, посетителей совсем мало, особо не заныкаешься. Но это и не нужно, ведь Войт за мной не пошел.
Я поднялась к фудкортам. Зашла в суши-бар, заказала себе “филадельфию” и кофе. В этот торговый центр мы часто заезжали с бывшим и перекусывали в этом заведении, но сейчас осознание данного факта не вызвало никаких эмоций. Точнее, никакой тоски.
Это было. И это прошло.
А вот Войт, в этом я была уверена, не отстанет. Что ему надо? Развлечься? Отомстить бывшей? Что, мало для этого других баб? Именно я зачем?
Снова показалось, что колье сжимает горло. Я вспомнила, что так и не вернула его. Торопливо спрятала украшение под ворот платья. Сидеть в дешевой закусочной в бриллиантах в десять утра, мягко говоря, странновато.
В мессенджеры и социальные сети начали приходить поздравления. Пока ждала суши отвечала на них так же, как отправители писали – автоматически. Такая уж наша новая реальность – близких поздравляем лично, чуть менее близких – по телефону, тех, которых надо приличия ради – сообщениями. Практически полное отсутствие у меня близких друзей перестало задевать ровно тогда, когда я сошлась с бывшим. Теперь же я сожалела о том, что забила на те немногие связи, которые могла бы поддерживать и развивать. Замкнулась на одном человеке, сделав его и мужем, и братом, и лучшим другом и вот, что вышло. Зря потерянные годы и пустота.
Позвонила Саша.
– С Днем рождения, дорогая! Ты у меня самая замечательная и самая любимая подруга.
– Спасибо, зайка.
– Я заказала самый большой, сладкий и калорийный торт, какой был, авось растолстеешь наконец. Вечером мы у вас.
Немного поговорив, мы распрощались. Об утреннем визите Войта я решила временно умолчать. Мама с отцом “моего кавалера” обсуждать не будут, так что можно сказать без палева.
Сначала принесли кофе, потом суши. Большие, красивые и вкусные. Я принялась за еду. Медленно и с наслаждением смаковала приятный вкус, кайфуя так, словно в этот конкретный момент у меня не было сожалений о прошлом и беспокойства о будущем. Только вкусная еда и напиток, от которых можно получать удовольствие, которое в мелочах.
Потом я еще немного побродила по торговому центру. Не собиралась ничего покупать, учитывая свой не стабильный деловой статус. Ровно до того, как заметила в одной из витрин платье. Из черного шелка, бюстье и длинною в пол. Без ценника потому, что люкс. Мне такое носить некуда. Но это не означает, что нельзя примерить.
Губастенькие девочки-консультантки смотрели на зашедшую к ним женщину в дешевом пуховике и ботинках с легким оттенком пренебрежения. Такие у них ничего не покупают, да. Вот только и они сами ничего купить здесь не могут. По крайней мере в данный момент.
Платье село до противного идеально. И это несмотря на то, что большинство вещей, в которых есть выточки и акцент на бюсте мне безнадежно велики. Дорогая ткань мягко струилась по неярким изгибам тела, нежно лаская кожу. А еще оно было идеальной оправой для колье. Собрать бы волосы наверх, оставив пару завитых прядей у лица, нарисовать стрелки… Каблуки повыше, серебристый клатч в руки. И можно было бы пойти на какой-нибудь бал. Или как там сейчас называются мероприятия, на которые дамы надевают такие платья, а их кавалеры – смокинги?
– Тебе там не место, – шепотом проговорила я, криво усмехаясь своему отражению в зеркале.
Глава 8
Войт таки добился того, чего хотел по своим словам. Тоскливо мне в День рождения не было. Я его провела как на иголках. Первую половину дня из-за присутствия Войта, а вторую из-за опасений как бы восхищенная утренним визитом и подарком мне мама не сказала про него что-то при Саше. Ругала себя – надо было ей все рассказать, предупредить. Тогда бы подруга, в случае чего, не растерялась. Но, к счастью, о Марке Войте за столом не было сказано ни слова. Мы отлично посидели в шестером, поедая мамины вкусности под легкое вино, легкие разговоры и тихое мурчание Фокси, от которой весь вечер не отлипала Яна.
Нервное напряжение вымотало меня так сильно, что я завалилась спать сразу же, как помогла маме убрать со стола после ухода ребят, и проспала десять часов. В воскресенье съездила в торговый центр за спортивной формой и активировала абонемент в зал, подаренный ребятами, дав себе слово минимум три раза в неделю уделять время спорту. Потому как худоба без мышц ничто. Да и годы вспять не идут, самое время подумать о здоровье, которому сорок часов сидения в офисе не на пользу. Но вот дела были сделаны и пришло время возвращаться домой. А там мама с папой. И вопросы о том, как и когда мы с Марком познакомились и почему я ни слова не говорила. Мама никогда не была назойливой, наоборот всегда меня поддерживала в личных делах и даже прикрывала перед папой и потому у нас были доверительные отношения. По этой причине ей странно, что я промолчала, а мне неприятно лгать. Но не рассказывать же, что ее дочери предложили стать проституткой. Что до папы – хоть его и несколько успокоил приход “моего парня Марка” к ним для знакомства, все равно допытываться будет. Не у меня, так у мамы.
Я решила потянуть время. Сходила на две тренировки вместо одной, приняла душ в зале, высушила волосы, что было отнюдь не быстрым и легким делом. И только потом направилась домой думая о том, что переезжать надо как можно скорее. Если бы не Войт, я бы сделала это сразу после того, как пройду испытательный срок. А из-за него я вообще в этом не уверена.
Тихонечко открыв входную дверь, я, как в юности, быстренько скинула пуховик и ботинки и на носочках поскакала к себе, милосердно прикрытая монотонным гулом телевизора. Включила компьютер. Если кто надумает зайти, то скажу, что работаю.
Максимально глупое ощущение.
Мне двадцать девять лет. Я разведена, давно финансово самостоятельна. Почему должна отчитываться перед родителями и опасаться их осуждения? Только потому, что все еще живу на их территории? Так это легко исправить. Будет легко исправить, если…
Я не успела закончить мысль, позвонили в домофон. Пришлось идти открывать.
– Ждешь кого-то? – крикнул из залы папа.
– Нет.
Приехал курьер с доставкой. В прямоугольной коробке, обтянутой бархатом черного цвета было… То самое платье, что я примеряла вчера и серебристые лодочки к нему. А еще записка – кремовый конвертик с восковой печатью.
“Надень это вечером в пятницу. М.В.”
Зашипев, я достала из кармана телефон и набрала номер Войта. Вместо гудков механический голос сообщил, что абонент в роуминге. Выходит, Австралия, не ложь?
– Кто приходил, Лера? – папа, насупившись, вышел в коридор.
– Курьер. Привез подарок от Марка.
– Не слишком ли много подарков, дочка, учитывая, что ваши отношения только начались? Такое ощущение, извини, что он покупает твое общество.
Все внутри начало закипать. Такое ощущение, что сейчас из ушей дым повалит.
– Дима! – ахнула мама.
– Нет, мам, пусть продолжает. Мне интересно, до чего ты договоришься, папа? Может, до того, что я проститутка?!
– Не смей так разговаривать с отцом! – рявкнул он. – Я не позволю тебе нас позорить, понятно? Достаточно уже твоего развода…
Я не верила ушам. К новости о разрыве папа отнесся адекватно, наравне с мамой и был целиком и полностью на моей стороне.
– … Раз уж ты выбрала этого парня, хоть сколько раз мы с мамой тебя отговаривали, то надо было принять ту жизнь, которую он тебе дал. Ребенка родить в конце-концов, хозяйством как мать заниматься!
Дальше я не стала слушать. Сбежала в комнату и хлопнула дверью, отчаянно стараясь не разрыдаться. Отшвырнула коробку на пол и плюхнулась на кровать. Из-за стенки донеслись звуки ругани и я заткнула уши.
Бред какой-то.
Было ощущение, что моя жизнь давно в заднице, а я парадоксальным образом этого не замечала много-много лет, которые прожила так, словно в запасе имелась еще одна жизнь.
Вскоре родители перестали ругаться. Я просидела в комнате аж до момента, как они уснут, и только потом пошла принять душ перед сном. Выпила таблетку успокоительного и только благодаря этому смогла немного поспать. Рано утром трусливо сбежала даже не позавтракав и приехала в офис к восьми. К счасть, закусочная неподалеку уже открылась и я купила себе там омлет и кофе. Усевшись у окна стала смотреть на прохожих, спешащих по делам в хмуром и сыром утре. Увидев направляющуюся к офису Сашу, помахала ей рукой.
– О, привет! А чего ты здесь? – обеспокоенно спросила она, подойдя ко мне.
– Поссорилась с родителями вчера, а сегодня позорно сбежала, – простонала я и уронила голову на руки.
– Леру-у-усь, – расстроенно протянула подруга, опустившись за стол напротив меня.
– Такое впечатление, что мне шестнадцать! – выпалила я.
– Слушай, ну, может сядь с ними и поговори. Терпеливо донеси, что…
– Это бестолку, Саш. Я так с пятнадцати лет живу. Переезжать надо. То есть надо-то уже давно по факту.
– Ну вот, значит потерпеть тебе осталось всего месяц. Уверена, тебя возьмут в штат. Ничего Войт не сделает. Хотел бы сделать – уже бы сделал.
– А он и сделал, – простонала я.
А потом рассказала про День рождения, про родителей, колье и платье, ставшее, собственно, причиной ссоры с папой.
– Лерка, да он, похоже, запал на тебя, – всплеснула руками Саша.
– Ага, конечно.
– Иначе бы не стал так заморачиваться, дорогая. И, если не будешь дурой, то, может устроишь свою личную жизнь.
– Нет, Саш. Я таки буду дурой и буду держаться от него подальше.
В ответ подруга молча закатила глаза.
******
– Лера, ты должна понимать, что мы с мамой беспокоимся о тебе и желаем только добра, – прервал молчание за ужином папа.
– То есть все, что ты сказал мне вчера было из беспокойства и добрых пожеланий, правильно? – проигнорировав мамин предупреждающий взгляд, сказала я.
– Возможно я неправильно выразился на эмоциях, дочка. Но нас с мамой действительно очень беспокоило то, по какой причине вы столько лет не заводили детей.
– Мы говорили, по какой причине, папа. Хотели встать на ноги. Заработать на свой угол. А потом уже сами отношения пошли на спад и вопрос отпал сам собой. И я очень рада тому, что получилось именно так. Ребенок так или иначе связал бы нас навсегда.
– Если бы ты послушалась меня изначально и не выходила бы за…
– Папа, с кем быть и за кого выходить замуж – это только мое дело. Это моя жизнь и мои ошибки. Я взрослый, самостоятельный человек и буду жить так, как, посчитаю нужным. Если ты не сможешь этого принять, тогда наше общение будет сведено к минимуму.
– Пока ты живешь в моем доме…
– В ближайшее время я перееду на съемную квартиру, папа. И этот вопрос будет решен, – я отложила приборы и поднялась из за стола. – Спасибо за ужин, мам.
С этими словами я ушла в свою комнату. Вслед донеслась папина ругань и мамины причитания.
– Дима! Дима, я сама…
Через несколько секунд мама постучала в дверь.
– Доченька, папа не хотел сказать ничего плохого. Он любит тебя, ты же знаешь. И знаешь, какой у него характер.
С языка так и рвались слова о том, что если б не его пресловутый характер, то возможно я бы не ухватилась за брак с Пашей, как утопающий за спасательный круг, сделав его буфером между нами, но я промолчала. Не только потому, что пожалела мамины нервы, но и поскольку вспомнила свою психотерапию. И простую истину – за все, что произошло в моей жизни, ответственна я сама. И раз я столько лет держалась за деструктивный брак, значит мне было удобно. Значит мне хотелось и было проще проживать одни эмоции взамен других.
– Даже не думай переезжать.
– Мам, я не то, что думаю об этом, я это сделаю. Мне двадцать девять лет. И, по хорошему, я должна была переехать еще давным-давно. И вовсе не из-за папы, но потому, что так правильно.
– И тебе не жалко отдавать половину зарплаты за то, что никогда не будет твоим?
– Моим будет самоощущение, мам. Я буду отдавать половину зарплаты именно за это. Пожалуйста, прими мое решение. Потому, что оно не изменится.
– Делай как знаешь, – с этими словами она вышла.
Было жалко, что я расстроила ее, но я понимала, что иного выхода просто нет. Вопрос только в том, как переехать, если…
Мысли снова вернулись к Войту. Исходя из того, что он таки в Австралии, у меня есть целые сутки подумать, что делать и подготовиться к последствиям. Хорошо бы обсудить ситуацию с Леной, но она в отпуске и будет только через две недели. Да и… Что ж теперь, с любым вопросом бежать к психотерапевту? Что это, как ни перекладывание ответственности?
Включив ноутбук, я взялась искать квартиру. Внутри все подрагивало от мыслей, что меня могут уволить и платить за аренду будет нечем, но я их отгоняла. Хватит боятся! Всего и всех! Хватит и точка!
Выбрав несколько вариантов, списалась с риелтором и распланировала просмотры до конца недели после работы. Конечно, будет жалко абонемент – все квартиры находились довольно далеко от моего дома, возле которого и располагался зал, но ничего, что-то придумаю. В крайнем случае, есть выходные. И к маме в гости заеду, и на фитнес схожу.
Окрыленная облегчением от смелости реализовать принятое решение, я спокойно уснула.
На следующий день считала часы до того, как поеду смотреть квартиру позабыв о Войте и возможности уже в следующем месяце не иметь чем её оплачивать. В назначенное время неврно топталась возле нужного парадного и вертела головой в ожидании риэлтора. Выбранный район был в получасе езды на метро от работы. Далеко не центр, конечно, да и сам дом постройки восьмидесятых, но за те деньги, которые просили за квартиру, вполне пойдет. Да и самое главное – это будет моя личная территория.
– Вы Валерия? – ко мне подошла миловидная стройная девушка лет двадцати пяти.
– Да.
– Добрый день! Я Светлана, риелтор. Идемте?
Согласно кивнув, я последовала за девушкой в парадное. Ремонт там был слегка подгулявший, на стенах в некоторых местах виднелись мелкие граффити, но было чисто и аккуратно.
Светлана позвонила в дверь. Через несколько секунд ее открыла женщина лет сорока пяти. Полненькая, улыбчивая, она приятным голосом пригласила нас внутрь. Квартира была однокомнатной. Совсем маленькая по сравнению с родительской, но мне одной как раз достаточно. Чисто, светлые обои, никаких совковых стенок и шифоньеров, мебель и сантехника недорогие, но вполне ничего.
– Коммунальные услуги входят в стоимость аренды, – говорила Светлана. – На случай отключения горячей воды есть бойлер. Плита электрическая…
Я слушала вполуха, думая о том, что, пожалуй, остановлюсь на этой квартире. Она по самой минимальной цене и с наиболее удачным расположением. Внутренний голос нудел, что надо бы повременить до возвращения Войта, ведь если уволит… Сбережений моих только на два месяца аренды и на еду. Но я не слушала его.
