Текст книги "Предатель. Нелюбимая жена (СИ)"

Автор книги: Надежда Борзакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Да, последние несколько месяцев очень сильно меня изменили, – попыталась пошутить я.

– Они всех изменили, – горько сказал он и глубоко затянулся.

Я кивнула. Почувствовала себя очень глупо стоя возле его столика. Зачем только подошла?

– Чего стоишь? Присаживайся… Заказать тебе что-то?

Отказаться? Согласиться?

– И вообще, что ты делаешь тут одна, м? Родители в курсе, где ты? – скользя по мне слегка поплывшим взглядом изумрудных глаз, строго спросил парень.

Затушил сигарету.

Это пробудило старое воспоминание. О том, как когда-то давно Слава забирал меня со школьной дискотеки, на которой я впервые попробовала шейк и он ударил мне в голову настолько, что я решилась позвонить Славе. Хорошо хоть в любви не призналась… Но мой пьяный голос заставил его тут же примчаться и забрать меня. Он тогда говорил со мной вот так же строго, голосом старшего брата. Отчитывал, говорил, что со мной в таком состоянии может случиться беда, а я млела от того, что он за меня беспокоится…

– Я уже взрослая, как ты и сам заметил, Слава. Мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения…

– Угу, взрослая. Тогда чего шаришься по всяким кабакам одна, м? Раз взрослая… Сядешь ты или нет?

Вздохнув, я села на диванчик. Он один-единственный и полукругом. Между нами со Славой жалкий метр расстояния. В нос забрался его запах – древесный парфюм, горячее тело, алкоголь…

– Официант! – рявкнул, махнув рукой. – У вас мороженое есть? Ванильное? И сок принесите. Апельсиновый.

Как какому-то ребенку.

Сказав это, Слава нетвердой рукой плеснул себе еще янтарного напитка из бутылки и сделал большой глоток.

– Может и себе какой-то еды закажешь?

– Не-а, мне нормально, – ответил он. – Ну, как дела-то твои? Рассказывай…

– Остался только один год интернатуры. А потом все, в свободное плавание. Практика.

Вот так болтать с ним наедине было очень неловко. Мы никогда одни не оставались. Всегда рядом были родные… Тут, конечно рядом тоже люди, но. Это как-то по-другому.

– К отцу пойдешь или куда-то сама?

– Не знаю, – я пожала плечами.

– Лучше к отцу иди. Они с Вадькой за тобой присмотрят, доучат всему, что надо.

– Да не надо за мной присматривать, Слава! Я уже не маленькая, – крикнула я.

– Не маленькая… Да.

В этот момент принесли мороженое и сок. Красивая пиала, три аккуратных шарика с шоколадной крошкой. Взяв ложечку, я отломила кусочек от одного из шариков и отправила в рот. Поймала Славин взляд. Он смотрел на мои губы. Пристально так. Цепко. И… По-мужски?

– Так чего ты тут одна? Парень опаздывает? Он не офигел?!

– Не парень… Алина. Она не придет, – чувствуя как сердце стучит в горле, сказала я.

Слава кивнул. Снова отпил из стакана.

– Слав, по-моему тебе уже хватит, – решилась я.

Он отрицательно качнул головой.

– Хочу и пью, – рыкнул он, – Сколько хочу, понятно?

– Ладно, – я поднялась. – Ты тогда пей, а я домой поеду…

– Ну, подожди, – теплые пальцы сомкнулись на моем запястье. – Останься еще, пожалуйста. Побудь со мной. Я подыхаю один…

В его слегка поплывшем изумрудном взгляде был просто океан отчаяния и боли. И мольбы.

– Слушай, – я села, а он не выпустил мою руку. Переместился на ладонь, переплел пальцы, – так вышло, что я…

– Ты была права тогда, Женька. Не надо было мне на ней жениться, – сказал он. – Ты была права.

Затаив дыхание я ждала продолжения. Слава снова глотнул из стакана.

– Я ей не нужен… А она…. Как яд у меня в крови, Же-е-нь. И никакого противоядия нет. Я чувствую, что подыхаю. Это не любовь уже, нет. Это-яд.

Мое сердце разрывалось от той боли, которой было пропитано каждое его слово. Протянув руку, я несмело прикоснулась к его щеке. Погладила, пытаясь хоть как-то утешить. Знала, каково это. Любить кого-то, кто не любит тебя. Слава слегка повернул голову и поцеловал мою ладонь. Отпустив вторую руку, взялся за эту и чуть отстранил от своего лица и принялся смотреть, словно разглядывая рисунок. От его касаний по телу мурашки…

– Я хочу забыть, понимаешь? – проговорил, глядя на мою ладонь.

Потом отпустил и снова глотнул из стакана. Когда ставил его на столик, промазал. Стакан упал на пол и разбился вдребезги. Слава выругался.

– На тебя не попало? – обеспокоенно.

– Нет… Слушай, а давай выйдем и подышим воздухом немного?

Он согласно кивнул. Встал на ноги, но не удержал равновесие и покачнулся. Вскочив, я поддержала его и так вышло, что оказалась в объятиях. Сильнее запахло алкоголем, но это не было противно… Его губы были совсем близко, а руки уже уверенно держались за мою талию.

– Давай потихоньку, – чуть задохнувшись, сказала я.

На улице было прохладно. Конец августа, скоро осень. Кожа сразу покрылась мурашками. Стало некомфортно, но это неважно. Прохладный воздух поможет Славе прийти в чувства.

– Прохладно, – неловко сняв с себя пиджак, мужчина набросил его мне на плечи.

Несколько минут мы просто стояли рядом. Смотрели, как взад и вперед носятся машины по дороге. Столица. Она никогда не спит. Слава слегка пошатывался, но было видно, что ему получше. Когда посмотрел на меня, я заметила, что взгляд почти не плавал. Неоновые огни вывески скользили по мужскому лицу, подсвечивали высокие скулы, квадратный подбородок.

– Какая ты красивая, Женька. Как я только не замечал…

Его слова медом по душе. Что он имеет ввиду? Жалеет, что оттолкнул меня? Что выбрал ее? Да, мне было семнадцать тогда. Но теперь уже нет.

И ее теперь нет.

Костяшками пальцев, он провел по моей скуле рисуя обжигающий узор.

– Парень у тебя есть? – спросил, убрав руку.

Почему он об этом спрашивает? Просто так? Нет?

– Нет.

– Почему?

– Учеба, практика. Трудно совмещать с личной жизнью, знаешь ли, – как можно беззаботнее сказала я.

А сердце пропустило удар. Пропустило от внезапно пришедшего осознания. Трудности совмещать – это отмазка. Вопрос приоритетов. Все они были не Слава…

А он вдруг обнял меня за шею и поцеловал в губы. Я задохнулась от неожиданности и от страстного напора, с которым его губы набросились на мои. Поцелуй горчил из-за алкоголя и сигарет, но это пьянило.

Потому, что это Слава. Это он обнимает и целует меня сейчас. Его губы на моих, его руки на моем теле. Самые-самые правильные губы и руки.

– Прости, не удержался… Ты такая… Прекрасная.

– Ничего, – я смущенно улыбнулась.

– А я? – изумрудные глаза смотрели в мои.

– Что?

– Я все еще нужен тебе?

Я не поверила своим ушам. Стояла, тонула в изумрудном взгляде парня. Безвозвратно тонула и не хотела чтоб это заканчивалось.

Кивнула.

А он снова поцеловал меня. Сжал в объятиях, вдавливая в свое твердое, мускулистое горячее тело. Скользнул по скуле, подбородку, шее. Задыхаясь, сминая мое тело своими сильными руками. Голова кружилась, словно это я, а не он пила спиртное. Ни одной мысли, только ощущения. Сводящие с ума ощущения его жажды, которой было пропитано каждое прикосновение, каждое движение рук и губ. Я ощущала что нужна ему. И это было самое нереальное, крышесносное ощущение на всем белом свете.

– Поедем ко мне? – задыхаясь, оторвавшись от меня на секунду.

Я снова кивнула.

Глава 5

Казалось, что все это происходит не со мной. Не я – в красивом платье и на каблуках, с прической и макияжем, несмотря на который видно, что я не спала всю ночь и рыдала, стояла у дверей ЗАГСа в половину девятого утра потому, что выехала заранее, чтоб не опоздать. Как всегда делала, чтоб Слава не ждал. Не я потом смотрела в лицо любимого мужчины, на котором было написано одно лишь чуть брезгливое раздражение по отношению ко мне, хоть я сделала все, как он сказал. Как и всегда сделала.

Не я заполняла документы – заявление на наш со Славой развод. Заполняла так, словно это какая-то самый обычный документ, вроде какой-то платежки, а не практически окончательное материальное подтверждение того, что моя жизнь разбита вдребезги. Окончательное будет пятого июня. Именно в этот день мы должны снова прийти в ЗАГС чтоб забрать свидетельство о разводе. Третье июня – если четко через месяц – это суббота. А по субботам тут свадьбы и свидетельства о разводе не выдают.

Было видно, как Слава недоволен, что придется лишних два дня пробыть моим мужем. Инесса же сказала, что не будет с ним говорить до тех пор, пока он не привезет свидетельство о разводе. Интересно, она сдержала слово? Такая, как она, скорее всего да. Инесса же не тряпка, как я…

Когда сотрудница спрашивала, оставлю ли я фамилию по мужу или захочу вернуть свою, я растерялась. Это как еще один удар. Еще одно свидетельство того, что все, я теперь буду одной. Сама по себе. Больше не женой Славы.

Сказала, что верну девичью.

– Спасибо тебе, что приехала, – сказал Слава, когда мы вышли на улицу.

– В смысле?

– Ну, честно говоря, я ожидал каких-то фокусов, капризов. А ты поступила по-взрослому, – с жестоким спокойствием сказал мужчина.

– Я просто тебя не узнаю, Слава. Ты как будто другой человек. Незнакомый. Как заколдованный.

– Серьезно? – он усмехнулся. – Ты серьезно в такое веришь?

– Я больше ни во что не верю, Слава. Ни в любовь, ни в брак, ни во что… Мне жить не хочется!

Слезы покатились по щекам.

– Женя, не дави на жалость. Хватит, это не поможет. Не в этот раз. И не делай глупостей, я тебя прошу. Это ничего не изменит…

– О чем ты? Что значит не в этот раз? – всхлипнула я.

А он лишь махнул рукой и, ускорив шаг, двинулся к своей машине, оставив меня одну. Мимо прошла парочка. Молодые – примерно, как я по возрасту. И счастливые. И за руки. Девушка наткнулась взглядом на меня и погрустнела.

– Извините, может быть вам нужна помощь? – спросила она, приблизившись.

– Нет, – я замотала головой из стороны в сторону. – Нет…

И почти бегом прочь. Потому, что чувствовала – от сочувствия расклеюсь. Не хочу им, этим ребятам, портить такой день. Ясно же, что они шли подавать заявление…

Я вспомнила, как мы это делали со Славой. Мне его пришлось ждать час в ЗАГСЕ и, я точно это помнила, он ни разу не улыбнулся. Сказал, что на работе проблемы. Завал, который надо разгрести, чтоб мы смогли в свадебное путешествие слетать. И – это я тоже помнила – говорил так, словно бы я была в чем-то виновата.

Я разрыдалась в машине. Смотрела в зеркало заднего вида на себя. Красные глаза, потекшая косметика, дрожащие распухшие губы.

Развалина.

Тряпка.

Да, именно такой я и была.

Включился телефон. Звонил папа. Торопливо вытерев слезы и высморкавшись, я взяла трубку.

– Алло?

– Женя, ты где сейчас? – раздраженно крикнул в трубку папа.

– Привет, пап! Я…Я же отпрашивалась у тебя вчера вечером помнишь? – как можно более бодрым голосом сказала я в трубку. – Но я уже еду! Скоро буду!

– Приедешь, сразу ко мне в кабинет!

– А что, что-то случилось?

– Я жду! Все, едь!

Положил трубку. Я полезла в косметичку и реанимировала макияж. Оценила свое отражение в зеркале. Ну что ж, теперь намного лучше. Не идеально, конечно, но сойдет.

Заведя мотор, я покатила по дороге. Взглянула на часы – успеваю по времени. Отпросилась аж на три часа, но повезло, что пришлось перенести только одну запись. Я же молодой специалист, у меня пока что не прям всегда завал по пациентам. Не все готовы доверять себя двадцатипятилетней девчонке. Предубеждения об опытности, все дела.

Но почему тогда папа уже нервничает?

– Привет, Лиза, – зайдя в клинику, я бодро улыбнулась администратору.

– Привет. Зайди к Андрею Андреевичу, пожалуйста. Он сказал что это срочно.

– Хорошо.

Сразу направилась в папин кабинет. Подойдя к двери, постучалась. У нас строгая субординация. Никаких “пап” в рабочее время и никаких заходов в кабинет без стука. Это одна из многих причин, по которой уважают и папу, и нас.

– Да!

– Можно? – я сунула голову в дверь.

Сосредоточенное лицо отца сразу стало злым.

– Заходи, Евгения. Заходи, закрывай дверь и рассказывай, какого черта я узнаю о том, что мою дочь бросил этот ублюдок не от нее, а от своего сына?

Я застыла, как истукан. Даже дыхание в груди перехватило.

– Ну, что стоишь? Закрывай дверь, присаживайся… Или хочешь, чтоб вся клиника была в курсе?

Закрыла дверь. На ватных ногах подошла к одному из трех светло-бежевых кресел, стоящих по бокам от основания буквы “т”, в форме которой был папин стол. Села. Сил поднять глаза не было. Стыд и боль разъедали изнутри, как кислота.

– Я жду, Женя.

– Как ты узнал? – выдавила я одними губами.

– Вадим сегодня утром позвонил Славе, а трубку взяла шалава эта белобрысая. Как ее? Инесса?

Значит он у нее. У Инессы. Не такая уж она и принципиальная, выходит.

– И не постеснялась сказать, что они снова вместе, – продолжал папа. – Ну, я жду?

Слезы душили. Я не могла вздохнуть. Все, что могла, это поднять на папу полные слез глаза.

– Женя?

– Не могла, – пролепетала я.

– Не могла она! – рыкнул папа. – Красавица, умница… Такие молодые люди ухаживали, а выбрала этого малахольного ублюдка…

– Не называй его так!

– Ах, не называ-а-ать, да? Еще защищаешь его! Еще, может, как его эта Инесса снова выбросит – подберешь, м? Простишь то, что он об тебя ноги вытер?

– Папа, я прошу тебя… Перестань! – прорыдала я.

– Нет, моя милая! Не перестану, твою мать! – он вскочил с кресла. – Я с матерью тебя не такой растил и не для этого! Не для этого бабки башлял на репетиторов и на универ, чтоб дочь моя тряпкой у ног какого-то ублюдка была!

Тряпкой… Слово, как удар хлыста.

Я закрыла лицо руками.

– Хватит рыдать, – взяв за плечи, он встряхнул меня. – Хватит! Не хватало еще из-за такого рыдать!

– Па-ап…

Он грубовато обнял меня. Подержал с минуту, слегка покачивая, как делал это в детстве, утешая своей грубоватой нежностью, когда я разбивала коленки. Отстранившись, он плеснул из графина воды в стакан и протянул мне.

– Пей. Только потихоньку.

Я послушно стала пить маленькими глотками.

– Короче так, дочка. Я один раз стерпел, а второй не стану, понятно? Позвоню Володе, пусть займется вашим разводом…

Сил у меня не осталось. Я ощущала себя воздушным шариком, в который воткнули иголку и он на ошметки. Не знаю откуда внутри взялась способность на этот протест…

– Нет, – услышала я собственный голос.

– То есть как это нет? – папино лицо побагровело от злости.

Он не любил, когда ему перечат. Да и бывало такое крайне редко. Но больше этого он не любил, когда обижают кого-то из нашей семьи. Тем более меня.

– Мне двадцать пять лет, папа. Я больше не маленькая девочка…

– А ведешь себя сейчас именно так!

– Нет, папа. Больше нет. Слава… Он меня предал. Именно меня! И разбираться с ним – это моя задача, а не твоя. И я это сделаю. Мы сегодня подали заявление в ЗАГС. Через месяц нас разведут. Квартиру он оставляет мне, делить нам нечего… Я понимаю, что ті хочешь как лучше, но прошу, чтоб ты не вмешивался… Если мне понадобиться твоя помощь – я ее попрошу. Но пока я справляюсь сама.

Папа выругался. Грохнул кулаком по столу. Это был единственный физический выход гневу, который он крайне редко позволял себе при нас с мамой.

– А хорошо. Давай так. Но знай вот что, моя дорогая дочка. Если как-то так получится, что ты потом пустишь его обратно, я тебя уважать перестану. Это понятно?

Если как-то получится, что я пущу его обратно. Если он, Слава, об этом попросит. А что? Такое может быть. Инесса никогда не сможет ему дать то, что давала я. Он побудет с ней и поймет это. И вот тогда возможно…

– Женя?

– Да, папа. Хорошо.

– Вот и договорились. А теперь давай-ка иди умываться и за работу.

Глава 6

– Мне очень-очень жаль, Женя, – говорила Лора, – Очень-очень! Ума не приложу, как Слава мог так поступить. Он же не такой! Не мерзавец.

Ага. Не такой.

– Я ничего не знала об этом, клянусь. Ты мне веришь?

– Конечно я тебе верю, Лора. Не придумывай.

Представить, что Лора могла с кем-то поступить так подло, а тем более со мной, нереально. Она самая добрая, милая и светлая девушка из всех, кого я знала. Как солнышко.

– А вот Вадик, кажется, нет, – грустно сказала девушка.

Захныкал Тема и Лора склонилась к коляске. Взяла малыша на руки, прижала к груди. Он был такой маленький и милый.

У нас со Славой тоже мог бы быть точно такой же. Я очень этого хотела. Родить для Славы сыночка или доченьку…

Но я не завидовала Лоре. Я безумно радовалась за нее. За них с моим братом. Ему не везло в любви до тех пор, пока Лора не вернулась в родной город после нескольких лет учебы за границей. Это было четыре года назад. Между ними сразу закрутился роман, а через год они поженились.

Их история бальзамом на душу.

Не я, так хоть мой брат.

– Он просто злится, Лора. Но не на тебя, а на ситуацию. В частности на то, что я попросила его не вмешиваться, – вспомнив вчерашний разговор с братом, сказала я.

По счастью оказалось так, что и он в этот день работал в клинике причем с раннего утра. Иначе бы спокойно мог поехать бить морду Славе, как это уже было, когда он узнал, что мы вместе. А так работа. Она всегда на первом месте, если уж не случается какой-то катастрофы вроде необходимости срочно чем-то помочь кому-то из родных. Понимая, что ничто не помешает ему сделать это позже я, улучив минуту, решила его убедить поступить правильно.

– Вадик, пойдем выпьем кофе? – зайдя к нему в кабинет, предложила я.

– У меня пациенты, – рыкнул он, не глядя на меня.

– Через полчаса, я смотрела расписание.

– Я сейчас вернусь, – Марина, его ассистентка, быстренько ретировалась.

– Ух, какая молодец…

– Вадик, ну, пожалуйста! Нам нужно поговорить.

– Нужно поговорить, да? Аж сейчас…

– Ва-а-адик! – я сделала бровки домиком.

Он тихо выругался, но пошел за мной. Мы вышли на улицу и направились к находившейся в двух шагах мобильной кофейне. Шли молча. Вадик недовольно пыхтел.

– Слушай…

– Я что тебе чужой человек, Женя? Почему я не в курсе, что этот ублюдок…

Я глубоко вздохнула.

– Именно поэтому и не в курсе. Из-за того, что я предполагала такую твою реакции на ситуацию.

– Ты еще не видела мою реакцию, Женя и этот хмырь тоже…

– Что ты собираешься делать? Кулаками махать?

– Это мое дело, – рыкнул он, набычившись.

Вадик врач, но не пацифист. Не счесть сколько раз папе приходилось его забирать из полиции за драки. По большей части в юности, но и сейчас прецеденты бывали.

– Нет, Вадик. У тебя жена и маленький ребенок. Ты должен думать о них прежде всего. Незачем зря беспокоить Ларису. И так она расстроена из-за случившегося. А у нее молоко…

– Так я что должен все вот так вот просто оставить? Может еще руку жать при встрече мерзавцу, который предал мою сестру? – крикнул он.

– Ты вообще ничего и никому не должен, Вадик. Но я прошу тебя пощадить мою гордость и не вмешиваться пока я об этом не попрошу. Позволить мне самой разобраться со своими проблемами как взрослому человеку. Мы со Славой разводимся. Вот, сегодня подали заявление. Это будет быстро, за месяц. Пожалуйста, не усугубляй все…

Мы говорили еще долго. Говорили и пили кофе, вкуса которого я не чувствовала. Не знаю как, но мне удалось не рыдать при нем. И вообще вести себя так, словно случившееся мне вообще ни по чем на свете. Возможно именно благодаря этому и удалось его убедить.

– Ой, за это я не знаю, как тебя благодарить, – воскликнула Лора, усаживаясь рядом со мной на скамейку в парке.

Достав бутылочку, принялась кормить Темку. Она стеснялась кормить грудью на улице, потому та всегда была наготове.

– Слава заслужил пару выбитых зубов, но… Вдруг бы заявление написал или еще что? Я же понятия, как оказалось, не имею, на что он способен.

– Я тоже, – проговорила я.

Сделала глубокий вдох и задержала дыхание, чтоб справиться с подступающими слезами. Легко быть сильной и держать себя в руках, когда это нужно чтоб защитить родных людей. Но когда необходимость в этом отпадает…

– Жень…, – сочувственно.

– Все нормально, Лора, правда. Не я первая, не я последняя. Жизнь продолжается.

Она качнула головой. Видно было, что не верит моей браваде, но щадит самолюбие. Более тактичного и чуткого человека было еще поискать.

Жизнь продолжается. Солнце встает, а потом садится. Пациенты один за другим приходят по записи. Словно судьба решила сжалиться надо мной – следующие три недели был самый настоящий аншлаг по записям. И через одного какой-то запущенный случай. Я уставала, как собака, а по вечерам еще и “добивала себя” в спортзале. Каждый день ходила, да. Потому, что потом, отзвонившись маме, которая была на двухнедельной конференции за границей и которую чудом удалось убедить не возвращаться раньше из-за меня, я доползала до душа, в нем плакала, а потом падала в кровать и вырубалась. Часа на четыре, но это лучше, чем не спать совсем, как уже было в единственный выходной, когда я не устала настолько, чтоб валиться с ног.

Похудела. На пять килограммов. Звучит не критично, но только не с учетом моего веса в пятьдесят два килограмма при росте сто семьдесят два сантиметра. Глядя на себя в зеркало я видела призрак. С заострившимися скулами, выпирающими тазовыми костями и ребрами. Хотела избавиться от пухлых щечек? Получи-распишись.

Папа и брат по очереди следили, чтоб я ела. Кусок не лез в горло, но я совершала над собой усилия. Вот только без толку. На стрессе любые калории просто сгорали.

Сходила к гинекологу и сдала все анализы. Глупо, конечно. Мы предохранялись, да и вряд ли Инесса счастливая обладательница букета, но… Узнав, что здорова, я почувствовала себя лучше. Чище что ли… Потому, что до этого меня преследовало ощущение испачканности.

Ведь он ко мне после нее… После другой, после любовницы….

– Женя, у тебя все ок? – спросил мой тренер Паша во время очередного занятия.

– Да… А что?

– Ты сильно худеешь… Только не говори, что решила вдруг превратиться в домашнюю курицу как сейчас модно, – пошутил он.

– Я развожусь, Паш. Стресс. Поэтому и худею, – выпалила я. – Ничего не могу поделать, прости.

– Это ты прости, – смутился он. – Не хотел лезть, просто…

– Ты просто делаешь свою работу, – попыталась улыбнуться я. – И я тебе за это благодарна.

– Протеинчика тебе пропишем и еще кое-что полезненькое, – сказал он. – И завтра скинешь мне что ешь – откорректирую. А пока давай. Тридцать шагов, спина прямая. А то от ореха одна скорлупа останется.

Мысленно поблагодарив его за то, что не стал развивать тему, я взяла в руки гантели и принялась делать выпады. Не любил их за сложность и в то же время обожала за эффективность. Благодаря им по большей части у меня и был пресловутый орешек. И оставался даже сейчас, несмотря на потерю веса.

Закончив тренировку, двинулась домой. Мышцы болели, хотелось спать так сильно, что я еле доползла до дома.

И когда на дисплее телефона высветилось имя Славы, я решила, что это уже галлюцинации от усталости. Но нет, звонил именно он. Впервые за эти недели.

– Алло? – мой голос дрогнул.

– Женя, привет! Как дела?

– Ты за этим звонишь? Чтоб узнать о делах? – откуда-то нашлись силы разозлиться.

– Мы можем встретиться и поговорить? – просяще, – Пожалуйста….

Усталость словно рукой сняло. Казалось, что в кровь впрыснули шампанского, а вместо серого дождливого неба было ярко-голубое и солнечное. Сердце, разбитое сердце, радостно застучало, наплевав на шрамы.

– Это очень важно, Женя! Когда у тебя будет время?

Когда у меня будет время? Хоть сейчас! О чем он хочет поговорить? Прощения попросить! Точно. Скорее всего, да…

“Тряпка”. Это слово эхом в ушах.

– Думаю, что завтра в семь вечера смогу найти час, – после паузы, использованной на то, чтоб мысленно прикинуть, смогут ли меня принять в любимом салоне красоты, как можно холоднее сказала я.

– Спасибо тебе большое. Давай тогда вот в этом ресторане встретимся в семь? – он назвал адрес.

Это было незнакомое мне место. Что ж, так даже лучше. Если бы выбрал какой-то из “наших” мне было бы труднее.

– Хорошо.

– Тогда до завтра.

До завтра. Поднявшись в квартиру, я не сразу смогла попасть ключом в замочную скважину. Открыла дверь, отключила сигнализацию… С бьющимся сердцем заметалась, не зная за что хвататься.

Он позвонил. Хочет поговорить. Зовет в ресторан. Одумался! А ведь я знала! Знала, что так будет, но не могла представить, что случится так быстро…

Позвонила в салон, упросила найти для меня окошко. Я и сама неплохо справлялась с прической и макияжем, но все равно не так, как профи. К счастью мне пошли навстречу, а значит шикарной укладке и мейку быть. Посмотрела прогноз… Никакого дождя, солнечно.

А потом пару часов выбирала платье. Из-за худобы многие сидели на мне как на вешалке, но подходящее все же нашлось. Кремовое, с юбкой бейби-дол. В нем у меня ноги от ушей, а талия теперь безупречно тонкая…

Лежа в кровати я не могла уснуть. Представляла то так, то эдак, как Слава будет просить прощения. Явно купит мои любимые розовые пионы – огромный букет. Возьмет меня за руку своей подрагивающей рукой и будет долго-долго говорить, как сильно ошибся. Как перепутал ностальгию по прошлому и незакрытый гештальт с еще живой любовь. Как не понимал, что на самом деле давно уже любит меня одну…

Незакрытый гештальт! Это точно он!

Вспомнив лекции по психиатрии, я аж на кровати подскочила. Так и есть. И никакая это не любовь.

Иначе бы он не пытался помириться со мной. А в том, что причина его звонка именно такая, я не сомневалась.

Глава 7

Волосы спускались до лопаток крупными объемными волнами, глаза казались просто бездонными на тонком лице с легким румянцем, пухлые губы влажно поблескивали. Спасибо арсеналу косметики и ровным рукам дорогого визажиста – на моем лице ни единого следа бессонной ночи. Он выглядело так, словно я не врач-стоматолог, работающий в среднем по десять часов в день и вдобавок ежедневно рыдающая обманутая жена, потерявшая на нервах пять кило и мало спящая, а просто богатая бездельница, единственное занятие которой – это спа, спортзалы и косметологи.

Тонкая талия, длинные ноги, высокие каблуки…

Я давно уже осознала, что красива. Да, есть и красивее женщины, но так всегда и бывает. А сегодня я ощущала себя безупречной. Королевой… При виде которой, Слава потеряет дар речи. Полностью осознает, кого мог потерять и вот тогда…

Подсознание рисовало множество счастливых картинок. Вот он умоляет меня простить себя, рассказывает, как сильно ошибался и клянется в любви. Вот я решаю дать ему шанс, дать шанс нам (не сразу, конечно. Тряпкой я больше не буду). Вот мы отзываем заявления о разводе. Вот улетаем на второй медовый месяц куда-нибудь на острова. Вот я снова ругаюсь с родными, но потом мирюсь потому, что они видят как я счастлива и как Слава меня на руках носит. А вот я вижу две заветные полоски на тесте…

Сердце стучало как птичка в клетке. Умершие было бабочки в животе возродились и вовсю резвились. Умытые вчерашним дождем улицы купались в жизнерадостных вечерних лучах майского солнца.

Припарковавшись возле ресторана, я проверила макияж. Посидела еще немного в машине. Хоть изо всех сил старалась выехать попозже, все равно вышло так, что приехала без десяти семь.

Пусть не думает, что я к нему лечу сломя голову.

Семь десять. Можно уже и идти. Медленным шагом, покачивая бедрами и с отстраненным видом. Поймала на себе взгляды гостей ресторана. Еще одно подтверждение, что выгляжу как надо.

Слава сидел за дальним столиком. Приближаясь, я жадно вглядывалась в его лицо. Ухоженная щетина, суровая морщинка на переносице. Взгляд изумрудных глаз напряженный, губы сжаты в прямую линию.

Белая рубашка, брюки. Идеально отглаженная. Интересно, это Инесса постаралась или сам Слава. Хотя, какая Инесса? Он же явно ушел от нее… Ушел, чтоб вернуться ко мне.

На столике стояло два бокала с вином и какие-то блюда. Заказал для меня?

– Привет…

– Привет, Женя, спасибо, что пришла.

Не встал из-за столика чтоб помочь мне присесть, хоть раньше всегда так делал.

– Давай к делу, Слава. У меня мало времени, – начала было я, но поймала его взгляд.

Слава смотрел куда-то мне за спину. И взгляд его был совершенно не таким, как несколько секунд назад. Он горел обожанием. До моего слуха донесся стук каблуков. Словно бы он выхватил из всех какофонии звуков в ресторане именно этот…

Инесса обошла стол и, фыркнув, подошла к стулу возле Славы. Я видела ее только в социальных сетях, но там фильтры и фотошоп. Приятно было бы заметить, что она в реальности изменилась не в лучшую сторону за эти два года, но это было не так.

Те же длинные и прямые светлые волосы, женственная фигура – высокая пышная грудь, тонкая талия, крутые бедра. Ни лице ни единой морщинки. Ей двадцать девять, в принципе для них еще рано. Но так было бы хорошо, если…

Слава вскочил на ноги, заметушился отодвигая ей стул и помогая сесть. Потом бросив извиняющийся взгляд, быстро переместил к ней бокал, тарелку и приборы.

Я не дышала. Боль от разрушившейся в дребезги иллюзии грозила обернуться потоком слез. Плакать под циничным и насмешливым взглядом этой стервы?

– Она здесь зачем? – выдавила я.

– Ну, мы с Инессой вместе. У нас нет друг от друга никаких секретов, – неловко помялся Слава.

Я никогда не видела его таким. Чуть сгорбившимся, с бегающим взглядом и беспокойными руками. Нервным. Неуверенным в себе. Каким-то ранимым даже. А вовсе не харизматичным и властным, каким он был со мной.

– Я не буду ни о чем говорить при этой женщине, – я поднялась.

От каблуков слегка подкосились ноги, но я сумела не пошатнуться. Лица Славы и Инессы расплывались перед глазами, но я все равно заметила насмешливую ухмылку, которая растянула губы стервы.

– Я посижу у барной стойки, – медовым голосом проговорила она. – Корона не упадет.

Тонкими пальцами с убийственно длинными белыми ногтями она взяла бокал и, виляя задом, ушла к стойке.

– Ты так и будешь стоять? – раздраженно бросил Слава.

Выпрямил спину, посмотрел на меня в упор. С брезгливой неприязнью посмотрел. Такого взгляда я у него тоже не помнила.

– Я слушаю, – я неловко села.

Изнутри возникла дрожь. Такая сильная, что того и гляди зубы начнут постукивать. Во рту пересохло… Мне бы хоть глоток воды.

– Женя… Обстоятельства сложились таким образом, что мне срочно понадобилась большая сумма денег и… В общем, я не смогу оставить тебе квартиру…

– И что же это за обстоятельства такие интересно?

– Какая разница, Женя? Раздел имущества – это мои законные права, разве нет? Или, – он сделал паузу и многозначительно посмотрел на меня. – огромная, всепоглощающая любовь, пронесенная через всю жизнь, тоже имеет свою цену ,как и все на этом свете? Поэтому ты так легко и согласилась на развод, да? Чтоб остаться с квартирой?

Я судорожно хватала ртом воздух. Казалось, он стал густым, тяжелым и почти лишился кислорода. Грудь сдавило железными тисками.

Я не могла поверить. Просто не могла поверить, что Слава действительно думает обо мне так. Я же никогда у него ничего не просила… Никогда. Более того, когда он через год после свадьбы собрался сменить однокомнатную студию на нынешнюю квартиру, я у родителей денег заняла, чтоб ему в кредиты не влезать. Сама инициировала это. Переступила через себя и заняла. А они тоже переступили через себя и согласились дать.