Текст книги "Снова моя (СИ)"
Автор книги: Надежда Борзакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Надежда Борзакова
Снова моя
Глава 1
– Злата, зайди ко мне! – сказал босс, едва я подняла телефонную трубку, и отключился.
Понять по интонации в каком Виктор Петрович настроении я, естественно, не успела, а вот причин, по которым генеральный директор вызывает меня в свой кабинет, сразу придумалось штук пять. Среди них ни одной хорошей. Мысленно обвинив себя в паранойе, я свернула «Автокад». Сунув ноги в лодочки на двенадцатисантиметровой шпильке, заблокировала компьютер и встала из-за стола. Машинально разгладила и без того идеально ровную ткань своих сливовых брюк прямого кроя, одернула черную рубашку с широким бантом на талии... Все было в порядке. Мелькнула мысль, не зря я все-таки убила всю первую зарплату ведущего архитектора на пошив делового костюма, пары рубашек к нему и покупку вот этих туфель. Привычным мне недорогим аналогам из сетевых магазинов до них как земле до небес. Что уж говорить о секонд-хендовских шмотках, которые носила в голодную студенческую юность.
Подошла к двери, взялась за ручку. Обернулась на пару секунд, окинув взглядом просторное и светлое помещение кабинета. Моего личного кабинета. С окнами в пол, большим прямоугольным столом светло-серого цвета, удобным креслом, затянутым в желтую кожу, мощным компьютером последней модели и даже небольшим диванчиком с журнальным столиком… Мой. Личный. Кабинет. Высокая должность в двадцать шесть. Могла ли девчонка, выросшая в хрущевке в пгт, у которой отец-пьяница, представить такое?
Едва ли.
Вышла, заперла за собой дверь. Направилась через длинный коридор к кабинету босса. Кивнув в знак приветствия секретарше – ноги мне до талии, полная тройка, губы уточкой, которые, того и гляди, перестанут смыкаться между собой – постучалась.
– Да-да, – голос босса звучал вроде приветливо.
В кабинете генеральный был не один. По диагонали от него за т-образным столом темного дерева сидел посетитель.
Перед ними обоими дымились две белые изящные чашки кофе. Лежали какие-то бумаги. Смартфоны… Мой мозг отмечал вот такие ничего не значащие детали так скрупулезно, словно пытался как-то помочь своей хозяйке, впавшей в ступор когда визитер повернул свою темноволосую голову и медленно окинул взглядом своих черных, как горький шоколад, глаз всю ее фигуру. От носков черных лодочек до золотисто-русой макушки. И с каждой секундой взгляд этот становился все более и более оценивающим.
– … Злату Фролову, нашего ведущего архитектора, – сквозь бухающий в ушах пульс, прорвался голос генерального.
– Добрый день! Приятно познакомиться, – тихо стуча каблуками, я подошла к столу.
Протянула недрогнувшую руку, глядя в черные наглючие глаза, в которых не промелькнуло ни капли узнавания. Ну, еще бы. С какой стати мажору Руслану Ветрову помнить меня, какую-то там девчонку, на ночь с которой он поспорил восемь лет назад.
Привстав, мужчина с усмешкой пожал мою руку. Нарочно задержал ее в своей большой и горячей ладони дольше, чем требовалось. Еще и глядел тяжелым, осязаемым и полным превосходства взглядом с толикой… Желания?
– А Воронин где? – усевшись обратно, он повернулся к Виктору Петровичу.
Я села напротив. Попросила зашедшую секретаршу сделать мне кофе. Ровным тоном, хоть внутри все клокотало. Ну вот почему Земля настолько круглая, а?
Еще сильнее накачался, гад. Вон, мышцы откутюрную рубашку чуть ли не рвут. И густая ухоженная щетина делает подбородок еще более квадратным, а скулы – еще более высокими. И нос, зараза, прямее некуда, хоть Коля его ему тогда сломал.
– Павел сейчас занят другим проектом, – отвечал тем временем босс. – А работы Златы вы видели в портфолио, которое вам отправляли. Два последних проекта разрабатывала она.
Угольно черный взгляд снова устремился в мою сторону.
– Они точно ваши?
Да, мерзавец, они мои. Ведь я, в отличие от тебя, выучилась своим умом и на отлично.
– Конечно же…
– Если вы сомневаетесь в честности моего руководителя, то зачем выбрали нашу компанию для сотрудничества?
Во рту пересохло и ворочать языком было трудно. Но я все равно смогла сказать так, как хотела – уверенным и насмешливым тоном. Боковым зрением увидела, как побледнел босс и как его глаза медленно налились кровью. Ветров же еще шире ухмыльнулся.
– Не сомневаюсь, просто удивлен, – нагло съехал он. – Проекты крутые, а разработала их девчонка с внешностью барби. Вам сколько? Двадцать три? Двадцать пять?
– Двадцать шесть.
А тебе тридцать три. Я больше не та юная и наивная серая мышка в секонд-хендовских шмотках, а вот ты, смотрю, как был тупым и наглым мажором, так им и остался.
– Что ж ладно, давайте тогда приступим…
– Без меня, – отодвинув стул, я поднялась. – Виктор Петрович, я отказываюсь от сотрудничества с Русланом Вадимовичем. Прошу меня извинить.
Расправив спину, я медленно направилась к выходу, ощущая на себе полный ярости взгляд босса и еще один взгляд, от которого по позвоночнику бежали мурашки и сводило затылок. Кажется, я его даже через дверь чувствовала…
В коридоре, как на зло, столкнулась с Ворониным. В маленьких глазках, которых из-за круглых щек было почти не видно, промелькнуло злорадство.
– О, Злата? А я слышал, у тебя встреча важная, – ехидно изогнул кустистые брови мужчина. – Что, уже закончили? Так быстро…
– Ага, закончили, – пропела я. – Ты же знаешь, как сильно я ценю свое и чужое время. Потому использую каждую минуту по-максимуму.
И, широко улыбнувшись, обошла его и направилась прочь.
– Ну-ну, – донеслось вслед.
*******
Заскочив, как ошпаренная, в свой кабинет, я громко хлопнула дверью. Легла на нее спиной, зажмурившись на несколько секунд. Сердце колотилось, в голове молочная каша, сверху которой, как пенка на молоке, образовывалось понимание: только что все, чего я столько времени добивалась, вполне вероятно полетело к такой-то матери. И опять из-за этого придурка! В какой из своих прошлых жизней я согрешила настолько сильно, что вселенная уже во второй раз обрушивает его мне на голову?
Шпильки вдруг начали просто адски жать. Кое-как доковыляла до кресла, рухнула в него и, вынув ноги из туфель, уронила голову на скрещенные руки и тихонько заскулила. Дураку понятно, босс мне такого финта не простит. За то, что послала важного – а в том, что Гад Ветров важный клиент благодаря его папочке, я не сомневалась – клиента, мне как минимум выговор, как максимум -увольнение, как сильный максимум – оно же с волчьим билетом. И плакала моя карьера крокодилими слезами. А уж Павлуша как обрадуется! Он-то чуть не позеленел от злости, когда меня вровень с ним – светилой архитектуры – поставили. Шовинист долбанный! И женоненавистник!
И кто меня за язык тянул? Промолчала бы, не переломилась. Взялась бы за проект. Все равно мне в таком случае с Ветровым пару-тройку раз пришлось бы общаться. Нецарское это дело тратить драгоценное время на «планктонину», как он в те далекие времена, когда мы были типа вместе, величал офисных сотрудников отца. Выдержала бы. И была бы в копилку еще одна масштабная разработка. А так…
Ну уж нет! Я выпрямилась в кресле и сунула ноги обратно в туфли. Тогда он мою жизнь не смог разрушить, а сейчас и подавно не сможет. Выкручусь, ничего страшного.
Поправив прическу, я разблокировала ноутбук и принялась за прерванную работу. Не бежать же обратно поджав хвост в самом деле. Дождусь, пока Виктор Петрович сам вызовет и вот тогда… что именно «тогда» предстояло еще придумать. Что ж, сделаю это в процессе работы. Так и время скоротаю в ожидании «ковра» и дело сделаю.
Дело делалось, время шло, а вызывать меня никто не спешил. И вся бравада таяла как мартовский снег, сменяясь мандражом. Вдруг уже сейчас, в эту минуту, босс распоряжается подготовить приказ о моем увольнении…
– На кофе? – в кабинет сунула голову Яна, наш помощник бухгалтера.
– Идем, – я с готовностью поднялась.
Чертеж доделан, глаза смотрели в разные стороны от усталости, внутри все сильнее нервно дрожало. Остальным займусь уже завтра.
– У босса сегодня с Ветровым встреча, представляешь? Но не с самим, с сыном. Его Руслан зовут. Я его только мельком видела. Та-а-а-кой, ух. Высокий, глаза темные, подбородок квадратный, нос прямой, а уж фигура. Бицепсы рукава рубашки рвут. Ходячий секс. Загуглила – не женат, но девок как перчатки меняет. Еще бы с такой внешностью и баблом. Он торговый центр собирается строить. Если все выгорит, нам тринадцатая точно светит, мне Виктор говорил…
Яна семенила рядом, щебеча с нарастающим восторгом. Зеленые глаза девушки пылали огнем.
– А давно он уехал? – в какой-то момент перебила я.
– Да часа три как, мне Маринка сказала. А еще она мне сказала, что ты там тоже была. И что выскочила из кабинета так, словно за тобой волки гнались, – она прищурилась. – А мне не рассказала…
Я еле удержалась, чтоб снова не заскулить. Марина лучше бы работу работала, а не сплетни разносила. Хотя, судя по всему, мозга там только на это и на губы с ресницами.
– Работы было много, Ян, – сказала максимально будничным тоном. – Да и нечего рассказывать. Очередное мажорное хамло. Не поверил, что проекты в портфолио мои, представляешь? Ну я отказалась с ним работать…
– Ты… что? – резко остановившись, она выпучила глаза.
– Ты слышала. Я не буду работать с…
– Если из-за этого мы потеряем контракт, Куприн тебя уволит на раз, – подтвердила девушка мои опасения. – Ну ты даешь, Злата. Ты столько работала, ты так хотела эту должность. И вот так все просрать из-за дурацкого характера.
– Ладно, хватит! Уволит так уволит. Не хочу об этом говорить.
К счастью, мы уже спустились к кофейне. Поскольку Яна вечно худеет, мы всегда ходим по ступенькам.
– Мне шоколадный маффин и какао с зефирками, пожалуйста.
Я закатила глаза. С таким меню Яне никакие ступеньки и заходы в мой кабинет вместо того, чтоб писать либо звонить, не помогут.
– А мне, пожалуйста, латте на миндальном молоке, – заказала я.
– Что, кусок в горло не лезет, да? – сочувственно проговорила девушка. – Ну, может, обойдется еще. Ветров же зачем-то после твоего ухода еще полчаса сидел. Передумал бы сотрудничать, так сразу бы уехал. Чего время тратить, правильно?
Ну, хоть бы так и было. И хоть бы Куприн меня не уволил. Я даже согласна извиниться перед Гадом Ветровым. Ничего, не переломлюсь. Так даже лучше будет. Лишний раз подчеркну, что тоже его не помню!
Взяв кофе, мы сели за столик. Яна щебетала о каких-то мелочах, усиленно пытаясь меня отвлечь, я что-то отвечала явно невпопад. Поглядывала на часы. До конца рабочего дня оставалось сорок минут. Если босс продолжит молчать, то бессонная ночь мне обеспечена.
Чтоб тебя, Ветров!
Вернувшись в кабинет, сняла туфли. Вместо них надела удобные ботинки без каблука. Они были у меня уже несколько лет. Первая «серьезная» покупка, на которую я копила, помнится, целый первый год работы по окончанию универа.
На пороге возник начальник. Я машинально подорвалась с кресла. Хорошо хоть честь не отдала.
– Сядь, Злата, – буравя меня строгим взглядом, сказал Виктор.
Я села. Он напротив.
– Виктор Петрович, я бы хотела…
Он поднял руку, жестом приказывая захлопнуть рот.
– Злата, ты знаешь, кто такой Вадим Ветров? Холдинг «Ветер» знаешь?
– Знаю, – прилежно потупилась я.
Давно знаю. Восемь лет как.
– А знаешь, сколько бабла стоит постройка торгового центра размером с три футбольных поля? – он побагровел.
– Виктор Петрович…
– Ветров хочет, чтоб проектом занялась ты, иначе он найдет другого подрядчика. И ты займешься, Злата. Все в лучшем виде сделаешь. Будешь улыбаться и кивать в ответ, что бы он не говорил на встречах, поняла? А иначе ты уволена! И не просто уволена, я сделаю так, что ты нигде больше работы не найдешь, ясно?
Глава 2
Хоть я и была готова к подобному, более того, была согласна на такие условия, а все равно, как столкнулась, все внутри закипело от злости. Вот, значит, как! Я этой компании шесть лет жизни отдала, выросла здесь с девочки на побегушках до ведущего инженера, а меня готовы выгнать из-за какого-то… Ни одного цензурного слова в адрес Гада Ветрова в голове не возникло.
– Тебе ясно, Злата? – буравя меня взглядом, повторил босс.
О, да пошли бы вы, Виктор Петрович, знаете куда? Вместе со своей компанией, связями везде и Ворониным с Ветровым в придачу!
– Ясно, Виктор Петрович, – сквозь зубы процедила я со сладенькой улыбочкой.
Ясно, что я реализую этот долбанный проект, добавлю себе как профессионалу очков, а потом развернусь и уйду по собственному желанию. Вот!
– Хорошо!
Поднявшись с кресла, он развернулся и вышел за дверь. Я скрипнула зубами. Едва удержалась, чтоб не вскочить и не затопать ногами, как в детстве. Позволила себе несколько секунд внутренне повозмущаться на тему за что Гад Ветров на мою голову, а потом медленными движениями сложила документы на столе стопкой, сделала пометки о выполненных задачах в ежедневнике – красивом, затянутом в черную кожу и с золотым обрезом и выключила компьютер. Побросала в сумку мелочевку, потом надела пальто. Цвета «кэмел» с восемьюдесятью процентами шерсти в составе, брендовое. И купленное уже за кредитные средства, отдать которые нужно в течение двух недель. Иначе начнут капать проценты.
Еще одно напоминание о том, почему мне никак нельзя лишаться работы. Причем одно из самых мелких и незначительных, по сравнению, например, с оплатой обучения младшего брата в университете.
Вышла из кабинета и направилась к лифту. Стеклянная коробка бесшумно спустила меня с небес на землю, то есть с девятнадцатого этажа на первый. Пройдя крутящуюся дверь, я полной грудью вдохнула свежий и еще по-зимнему холодный воздух. Теперь в метро. Сорок минут и я дома.
– Эй, архитектор!
Нет! Ну, нет же! Не-е-ет!
Умудрившись не вздрогнуть, и вообще никак не отреагировать телом на звук низкого и хрипловатого голоса Гада Ветрова, я медленным шагом направилась к пешеходному переходу. Почти сразу услышала сзади топот ног. Не смогла скрыть мстительной улыбки – так-то, побегай за мной, Гад Ветров.
Сильные пальцы сомкнулись на моем предплечье и дернули. Повернувшись, я встретилась взглядом с нагло усмехающимися темными глазами с легким прищуром. В уголках обозначились морщинки. Что ж ты ботокс не колешь, а, Нарцисс? Не страшно, то время испортит твою смазливую внешность?
И вовсе зрелость тебе не к лицу!
– Игнорируешь меня, да, Злата?
Вместо ответа я дернула руку. Он отпустил, продемонстрировав открытую ладонь. Не трогаю, мол.
– Мы с вами на «ты» не переходили, Руслан Вадимович. И я не слышала, чтоб вы меня окликали…
– Так давай перейдем, – перебил он. – В чем проблема-то?
– В том, что я всегда на «вы» с партнерами по бизнесу, – сверля взглядом парочку чертей в чернющих глазах Гада Ветрова, сказала я.
– А если я хочу быть не только партнером по бизнесу? – широкая холеная бровь плавно изогнулась, черти в угольно-черных глазах синхронно сделали сальто.
Ах ты, гад! Подкатывать ко мне надумал? Подумай-ка еще раз и передумай. Обломишься!
– Что вы имеете в виду? – ненавижу себя за попытку съехать на дурочку вместо того, чтоб послать его в пешее эротическое.
– Поехали ужинать? Дорогой рестик, закажешь, что захочешь. Или сначала поедем купим тебе что-то? – наглый взгляд прошелся по мне и замер на ботинках.
Чтоб тебя! Надо было купить их вместо этих туфель. Но встречи-то у нас чаще всего проходят в офисе, а на дворе март, сколько тех холодных дней…
– Ботинки, например. Стоимостью как три твоих зарплаты. Хочешь? А то твои скоро кашу просить начнут…
Глаза защипало от обиды и унижения. Тело пробрала дрожь. Я почувствовала себя снова той бедной восемнадцатилетней девчонкой, которую использовал в своих грязных играх золотой мальчик.
– Вы перепутали заведения, Руслан Вадимович. Здесь не продаются…
– Все и везде продаются, девочка, – глядя на меня с циничным превосходством, сказал мужчина. – Вопрос только в цене. Одно мое слово и ты останешься без работы, Злата.
Грудь колесом, подбородок вверх. Был бы павлиний хвост, сейчас бы расправился гигантским веером и засверкал от света фонарей всеми цветами радуги. Хозяин жизни гребаный!
– Ну так что? – подмигнул мне. – Поехали? – махнул рукой на стоящий у тротуара новенький внедорожник.
– Никогда! – я обогнула его, чтоб уйти.
– А ты изменилась, Златовласка, – донеслось вслед.
Как удар, сбивающий с ног. Именно так он называл меня… Тогда. Выходит, вспомнил.
– Но все равно, если захочу, то ты снова станешь моей. А я уже захотел.
Не оборачиваясь, бросилась прочь. Подальше! Подальше от этого самодовольного мерзавца. Подальше от оживших воспоминаний.
Пусть говорит своей слово! Плевать! Никогда в жизни не прогибалась, и теперь не стану. Не смогу я работать с этим гадом! Не смогу и все тут. Уволят, так уволят, ничего страшного. Найду выход, как делала это всегда.
******
– У вашего брата, Дениса Фролова, две незакрытые сессии и семьдесят процентов пропусков. Я вынужден ставить вопрос об отчислении…
Я сползла по стене и села на пол в прихожей. Как была, прямо в костюме. Мозгу стало плевать, что пол грязный из-за слякоти, принесенной на ботинках с улицы, а второй «рабочий» комплект одежды в стирке. Вчерашний вечер, бессонная в предвкушении увольнения, готовность к которому улетучилась сразу за порогом квартиры, ночь и, вдобавок с самого утра известия о том, что брату грозит вылет из универа, добили его. Он отказался поддерживать организм в вертикальном положении и думать о последствиях и впал в ступор.
На тридцать секунд.
– Злата, вы меня слышите?
– Нет! То есть, да, конечно. Валентин Сергеевич, я очень вас прошу… Пожалуйста, не надо отчисления. Он все сдаст! Обязательно! А я, в свою очередь, готова компенсировать….
– Ну, в который уже раз, Злата? – сочувственно отозвалась трубка после паузы. – Разве вы не понимаете, что это бесполезно? Ваш брат не хочет учиться. Ему это не нужно…
Я не понимала. В упор не понимала, как можно не хотеть вырваться из нищеты. Не хотеть начать жить нормальной, достойной жизнью. Добиться успеха.
– Я прошу вас, Валентин Сергеевич! Пожалуйста… В последний раз, – отчаянно стараясь не зарыдать, выдавила я.
– Только из уважения к вам, Злата. В последний раз.
Отбив вызов, я уронила голову на руки. Возникло ощущение, что мышцы превратились в желе. Встать сил просто не было.
– Ну и дальше-то что? Будешь валяться на полу, как тряпка, из-за такой ерунды? – рявкнула на себя вслух.
Тоненький внутренний голос заныл, что, вообще-то, потерянная работа, которой я отдала шесть лет жизни вкупе с младшим братом – девятнадцатилетним бессовестным эгоистом без цели в жизни, рискующим повторить судьбу папаши, это ни капельки не ерунда, но я заставила его заткнуться. Встала с пола, осмотрела задницу на предмет грязных пятен. Тех волшебным образом там не оказалось. Провела указательными пальцами под глазами на случай, если от моих стенаний размазалась тушь, потом надела пальто, бросила телефон в сумку и, забросив ту на плечо, вышла за дверь. Заперла ее на замок и бросилась вниз по ступенькам.
На улице валил мерзкий мокрый снег с дождем. Хорошо, что мне не нужно ехать наземным транспортом, ведь на дорогах родной столицы в непогоду всегда коллапс. Плохо, что людей в метро будет как шпрот в банке.
Раскрыв зонт, я поскакала по лужам. Потом позволила толпе занести себя сперва в чрево подземки, затем в вагон метро. Зажатая между пузатым дяденькой, очевидно, забывающим мыться уже неделю как, и тощим подростком с огромным рюкзаком на спине, который тот не удосужился снять, я подсчитывала свои грядущие расходы. Взятка декану. Коммуналка и оплата аренды моей маленькой квартирки. Кредит за никому не нужные теперь шмотки. Все это уничтожит мои сбережения подчистую. Останется фактически только на пару пакетов гречки-овсянки в качестве рациона на месяц… Можно было бы пережить, не маячь на горизонте перспектива работы кассиром в каком-нибудь супермаркете с красным дипломом архитектурного факультета и достижениями, которым легко позавидуют некоторые сорокалетние коллеги мужчины.
И все из-за Гада Ветрова!
Жестокие, унизительные слова снова и снова звучали в голове. Мерзавец! Каким был, таким и остался. Что восемь лет назад забавы ради издевался, что сейчас. И за это ему абсолютно ничего.
Едва протолкнувшись к выходу, я миновала турникет, чуть не убилась об дверь, которую шедшая впереди квадратная женщина не удосужилась придержать, и шагнула под мокрый снег с дождем.
«Хороводит снег с дождем,
Мечта дорогу мне согрей,
Тебя весна моя увидеть надо,
Бу-удет теплей».
Голосом Гада Ветрова в голове зазвучала песня. Даже ее, одну из моих любимых, испоганил тем, как когда-то пел ее в караоке, глядя мне в глаза своими лживыми зенками.
Глубоко вздохнув и мысленно подготовившись к краху ни много ни мало, а дела всей моей еще недолгой жизни, я зашла в крутящиеся двери, миновала холл и заскочила в лифт за миг до того, как створки начали закрываться.
Там босс собственной персоной. На дорогущей ткани пальто ни намека на влагу, прическа волосок к волоску. Конечно, ему же не пришлось скакать по лужам под снего-дождем. В редкий раз меня накрыла жгучая волна классовой ненависти.
– Доброе утро, Виктор Петрович!
– Доброе, Злата!
Улыбнулся. Доброжелательно. И губами, и глазами. Разве с таким лицом увольняют? Или он просто подлый и искусный лицемер, а я не замечала? В конце-концов, того, что Виктор Петрович может грозить мне увольнением в волчьим билетом, я тоже сутки назад не могла представить…
– Утром звонил Ветров…
Три слова заставили физически ощутить падение с моста. Дух захватило, ладони вспотели, колени подкосились.
– Он готов встретиться с тобой сегодня в четырнадцать ноль-ноль в ресторане.
Глава 3
Поставив прямо на рабочий стол небольшое зеркало, я нещадно замазывала на лице следы бессонной ночи и получасового орошения подушки слезами в приступе жалости к себе и скорби о почившей справедливости этого мира. Или так и не родившейся? Как бы там ни было, легкого делового макияжа в виде тона, скульптора, туши и помады для бровей, достаточного, чтоб не пугать коллег своим видом, маловато чтоб не дать Гаду Ветрову и малейшей возможности решить, что я рыдала ночью из-за него. И не только потому, что это не так, но и поскольку я бы скорее скунса поцеловала, чем хоть капельку дала ему дополнительный повод злорадствовать. Хотя, куда уж больше. И так вон…
Напомнив себе, что делаю это ради себя, я набрала теней на кисть. Ну, пошлю я окончательно Гада Ветрова и что тогда? Здравствуй касса в «Ашане» и прощайте карьера и будущее, ради которого я столько лет пахала? Ну уж нет.
Засунув поглубже гордость и праведный гнев, я нарисовала себе большие глаза с длинными ресницами, высокие скулы и четко очерченные губы цвета «винтажной розы». Не то, чтоб природа обделила красотой… У меня золотисто-карие глаза миндалевидной формы, тонкое лицо с пухлыми губами, аккуратный нос, от природы густые брови и золотисто-русые кудрявые волосы. Но если в юности все это почти не требует макияжа, то, чем ты старше, тем лучше, если на твоем лице «без косметики», она все же будет в количестве, уместном случаю. Тем более, после бессонной ночи и слез, оставляющих на лице с каждым годом после двадцати пяти все более очевидные следы.
Спрятав зеркало в ящик стола, я еще раз просмотрела сперва желаемые параметры объекта, а после черновой вариант технического задания. Максимально подробный, особенно с тем, что составила я его за четыре часа. Удовлетворенно улыбнувшись, я отправила все на принтер, потом скрутила нарисованный от руки чертеж и сунула в тубус. Дождалась, пока документы распечатаются, потом сложила их в кожаную папку. Прихватив ее и тубус, надела пальто и вышла из кабинета.
– Злата, ты куда? А обед? – Яна вышла из кабинета навстречу крайне не вовремя.
Я ей не рассказывала ни о том, что таки согласилась работать с Ветровым, и, следовательно, ни о вечернем инциденте, ни о сегодняшней встрече.
– Опаздываю на встречу, Яна, прости, – я ускорила шаг.
На лице девушке возникла смесь обиды и любопытства. А мне стало немного стыдно, и, в то же время, накатило легкое раздражение. Вот все ей и всегда надо знать, да? И когда только успевает работать?
– Никогда ты так не заведешь подруг, – пробормотала себе под нос, заходя в лифт.
Их у меня отродясь не было. Родители держали своих чад подальше от «дочки алкаша и поломойки», ходила я в обносках и в синяках, умело огрызалась на нападки одноклассников в младшей школе, легко могла всыпать в средней, а старшую окончила экстерном, потому что мама стала часто болеть и нужно было работать вместо нее, чтоб были деньги на еду. Точнее, отцу на водку по большей части. При всем при этом я умудрилась отлично выучиться, отлично же сдать тесты и поступить на бюджет в Университет строительства и архитектуры. Именно туда, куда мечтала. Много-много лет, с тех пор как научилась не только представлять красивые и уютные дома, холодными ночами в нашей захламленной убогой хрущевке, но и изображать их на бумаге.
Вспомнила, как, разложив на прогнившем зеленом линолеуме белоснежные листы ватмана, делала свои первые чертежи в тусклом свете догорающей свечки темными вечерами. Как пьяный отец разрывал их, топтал клочки грязными ботинками и орал, что я тупая, как мать, и ничего у меня не выйдет. Мама пыталась заступаться и получала по лицу. Маленький Деня прятался под столом…
Проглотив ком в горле, я подошла к выходу из бизнес-центра. На улице шел уже просто мерзкий дождь. Я поежилась. Зашла в приложение на телефоне, чтоб вызвать такси. Не тащиться же по такой погоде с метровым тубусом, верно?
«И не забегать в заляпанных ботинках в дорогой ресторан», – ехидно ухмыльнулось подсознание.
Тем более что ботинки сегодня не зимние, а осенние и новые, купленные на посленовогодней распродаже. Надела специально, чтоб ощущать себя увереннее, когда будут увольнять с работы. В старых и вытертых я бы почувствовала себя уж совсем жалкой.
Нечего в них лишний раз шлепать по грязи. И так уже…
– Злата Фролова? – рядом со мной выросла высокая мужская фигура.
Черное пальто распахнуто, под ним черный же костюм с белой рубашкой и галстуком. Чисто выбритое лицо с крупными чертами. Короткий ежик русых волос на макушке. Так выглядят водители и охранники состоятельных людей.
– Да…
– Добрый день. Я от Руслана Ветрова. Должен отвезти вас на встречу. Пройдемте к машине, пожалуйста.
Я уже открыла рот, чтоб отказаться, но передумала. Смысл? Что это даст, раз я все равно к нему еду вопреки вчерашней мерзкой сцене? Мы оба знаем, что от него зависит моя работа и что я не готова ее терять.
Придет ли момент, когда мне не нужно будет больше прогибаться под таких, как Ветров?
Когда вышли на улицу, мужчина достал из внутреннего кармана пальто черный складной зонт и открыл его над моей головой. Пошел так, чтоб защищать меня от ветра и залетающих под широкий купол холодных капель. На несколько секунд я почувствовала себя… Особенной. Из тех женщин, у которых есть водитель и личное авто. Которые живут в больших и уютных домах с дорогой мебелью, а не в съемных квартирах с совковым ремонтом. У которых есть деньги на хорошую достойную жизнь и им не нужно ради этого ничего терпеть и ни под кого прогибаться.
Несколько секунд пролетели. И я снова стала собой. Златой Фроловой, новоявленным ведущим архитектором крупной строительной компании, едущей на встречу с тем, кто уже дважды унизил ее, на присланной им с этой же целью дорогой тачке, потому что иного выхода у нее нет. Потому, что работа – это все, что у нее есть. Потому, что у нее младший брат-ходячая проблема, о котором она пообещала заботиться умирающей матери и о котором она бы заботилась даже без этого обещания. Потому что он один-единственный у нее остался на всем белом свете. Заливающего глаза в родном пгт отца она своей семьей не считала и себя из-за этого плохим человеком тоже.
Машина оказалась новеньким черным седаном марки «Мерседес». Внутри было сухо и тепло. Пахло новой дорогой кожей и, едва ощутимо, тонким мужским парфюмом. Хоть мне уже приходилось по работе бывать и в дорогих автомобилях, и в дорогих ресторанах, впервые с юности, я ощутила собственную неуместность именно сейчас.
Стоило бы догадаться, что Ветров захочет обедать именно в своем ресторане. В том, в который восемь лет назад водил меня на свидания, чтоб козырнуть своей крутизной.
Словно я любила его за это…
До сих пор я помнила то восхищение, которое переполнило меня, когда я впервые зашла в эти тяжелые деревянные двери с цветными витражами.
Интерьер как в театре, паркетные полы, позолоченная лепнина на стенах, серебряные приборы, белоснежные скатерти, мягкие кресла, затянутые шелком в алую и кремовую полоску, изящные кованныесеребрянные же канделябры со свечами, тяжелые шторы из золотой парчи на окнах и в вип-ках. На тот момент я подобные места только в фильмах видела.
И любовь «такая», как у нас, была, по мнению меня тогдашней, тоже только в кино и книжках. Ну, уж по этому пункту, жизнь быстро показала, что я права…
Метрдотель проводил меня в вип-зону. Там уже ждал Ветров. Развалившись в кресле, потягивал кофе. Маленькая чашка терялась в его крупной руке с длинными пальцами. Платиновые запонки поблескивали в мягком теплом свете. Рубашка светилась белизной. Черти в черных глазах плясали триумфальные танцы.
– Добрый день, Руслан Вадимович, – я остановилась возле стола.
– Добрый, – он ловким движением поднялся из-за стола. Потом быстро шагнул ко мне и, раньше, чем я успела двинуться, стянул с плечь пальто. Нарочно медленно и касаясь костяшками пальцев предплечий. Теплое дыхание скользнуло по шее. Нос защекотал аромат туалетной воды, смешанный с личным запахом… По всему телу прошла дрожь, под тканью блузки рассыпались мурашки. И стало жарко.
Но я и виду не подала. Села за стол, не давая повода мне помогать. Конечно, такого деловой этикет не предусматривает. Равно как и помощи с пальто, так что… Обломишься, Гад Ветров. Больше тебе меня врасплох не застать.
– Я составила черновой вариант технического задания…
– Ну, подожди, – Ветров сел напротив, и насмешливо посмотрел на меня. – Давай поедим сначала. Я умираю с голоду.
Я открыла рот напомнить, что мы на «ты» не переходили, но передумала. Только и не хватало показывать, что обращаю внимание на его поведение.
Ветров меж тем махнул рукой официанту.
– Биф Бургиньен с трюфелем, палтус с соусом Бер блант, утка по-азиатски… Из напитков знаете что. Всего по два…
– Нет, мне только Цезарь с курицей, пожалуйста, и минеральную воду, – перебила я. – Знаете ли, Руслан Вадимович, я столько не ем. Слежу за фигурой и здоровьем.
Ветров усмехнулся. Жестом отпустив официанта, нагло уставился на меня. Прямо каждый миллиметр рассматривал, словно я какой-то дико дорогой бриллиант, в огранке которого он пытается найти изъяны. Вроде бы бриллианты бывают недорогими! Ай, ладно, суть ясна.
