Текст книги "Ожившая весна (СИ)"

Автор книги: Надежда Борзакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 15

И сразу же заметила их. Целая толпа медленно выступала из-за какого-то здания, стоящего в нескольких метрах от машины. Зажав рот ладонью, чтоб не завопить, я бросилась предупредить Рустама.

– Наташа, мать твою…, – едва я заскочила в магазинчик, начал он и умолк, когда я указала на улицу.

Они были уже возле машины – не добраться. Выругавшись, Рустам втолкнул меня в уборную и запер дверь. Внутри темень. Зато дверь, к счастью, открывалась наружу, а не внутрь, но выглядела не слишком-то надежной. Рустам повернул задвижку, открутил крышку и опрокинул бутылку с отбеливателем на пол – перебить наш запах. Вскинул нож, притиснул меня собой к стене и одними губами прошептал:

– Не ори.

Я обхватила его за талию и прижалась щекой к груди. Стояла и слушала гулкий стук сердца мужчины, его тяжелое дыхание. Но ни это, ни биение собственного пульса в ушах не заглушали звуков снаружи. Грохота стоек, на которые натыкались зомби, голодного клацанья челюстей и стонов, от которых застывала кровь. Они здесь. Их много, а нас только двое.

Двадцать четыре патрона. Только двадцать четыре. Мы не перестреляем всех – не успеем и не сможем. Едкий запах хлорки наполнил маленькое помещение. В горле першило, но я скорее бы умерла, чем попыталась кашлянуть. Из глаз покатились слезы.

Рустам забрался пальцами в мои волосы, чуть потянул заставляя вскинуть голову. Коснулся губами век, собрал ими слезинки.

– Та ночь… Прости. Я…с катушек… Я бы никогда тебя…, – одними губами шептал, и я скорее чувствовала, чем слышала, – надо бы сразу завалить…А не…

– Я знаю.

В дверь заскреблись. Будто десятки твердых и острых когтей – настолько, что могли бы продрать слой металла.

Горячие губы прижались к моим, жарко сминая, язык прошелся по их внутренней стороне – жадно, требовательно, покоряюще. А когда я приоткрыла рот и наши языки встретились, задохнулась и в то же время будто глотнула свежего воздуха после нырка на глубину. Его язык медленно, с напором продолжил двигаться внутри, задевая каждый плавящийся миллиметр моего рта.

Внезапно, глухо зарычав, Рустам через силу оторвался от моих губ. Не переставая прижимать к себе, задержал дыхание, прислушиваясь. Потом бесшумно приоткрыл дверь и выглянул, если в щель толщиной в палец возможно выглянуть. Чуть отодвинувшись, сунул нож за пояс и вытащил пистолет. Нащупал мою руку и сжал ее.

– Бежим! – прошептал, щекоча губами ухо.

На ходу, в два выстрела-хлопка он уложил двоих ближайших к выходу зомби. Остальные находились дальше – бестолково бились о стекло, не в состоянии вспомнить, откуда вошли. Большая же часть прошла, не заходя в магазинчик. Мы выбежали, и они как по команде развернулись и двинулись обратно. Но не достаточно быстро, чтоб помешать добежать до машины.

– Глянем еще на одной и в объезд обратно, – он все еще тяжело дышал, как и я, – Если не найдем, будет очень херово.

Я смогла лишь кивнуть. Вернее, дернуть головой, как китайский болванчик. Сердце колотится, мне жарко и холодно одновременно, кожа все еще покрыта мурашками, а внизу живота сладко пульсирует, и трусики бессовестно промокли. Разум прекрасно осознает, насколько мы были близки к смерти и, что возможно, скоро станем еще ближе, если не найдем горючее, но от этого лишь усиливается желание снова ощутить крепкое тело Рустама, прижимающего меня к стенке и…

– …глянем в ней, – оказывается, Рустам что-то говорит. И перед нами – слева в кювете, черный «мерседес» колесами вверх.

Внутри и рядом вроде бы никого не было.

Мы подошли, Рустам завозился у лючка, а я осматривалась, мысленно умоляя, чтоб в машине оказался бензин.

– Есть!

Звук льющегося в канистру топлива был музыкой для ушей.

– Все.

Рустам запер лючок, закрутил крышку на канистре.

Мы не стали задерживаться так близко к населенному пункту и наполнять бак, положили драгоценную канистру в багажник и направились обратно. Уже имеющимся ради очень призрачной по факту надежды раздобыть еще решили не рисковать.

Как же жарко. Я скинула куртку и забросила ее на заднее сиденье.

– Наташ, пристегни ремень и усядься уже, – хрипло распорядился Рустам и, кашлянув, уставился на дорогу.

– Извини, – ответом мне был мельком брошенный нечитабельный взгляд.

Рустам оперся локтем об открытое окно и держал руль только одной рукой. Сильные пальцы едва сжимали кожу – лениво и расслаблено, а когда нужно было переключить передачи, мужчина на секунду бросал руль. На его скулах играли желваки, ноздри раздувались от тяжелого дыхания, темные глаза нарочито неотрывно наблюдали однообразный в общем-то пейзаж. Но все равно я будто ежесекундно ощущала на себе его взгляд. Он обжигал, как горячие губы, будто и сейчас жадно сминающие мои….

Нашла о чем думать!

Настал апокалипсис, мы одни на обманчиво пустой дороге и всего пару часов назад были на волосок от смерти. Я же не напугана, не ловлю отходняк, стуча зубами, а подыхаю от жажды ощутить руки Рустама на своем теле, окунуться в его запах и тепло. Почувствовать под пальцами отросший «ежик» на затылке, бархатистую кожу и тугие мышцы плеч, щекотные волоски на груди, кубики пресса….

Я протянула руку и погрузила пальцы ему в волосы. Губы мужчины тронула едва заметная улыбка, и он прижался затылком к моей ладони.

– Я так усну, и мы убьемся, – почти промурлыкал Рустам.

– Если хочешь спать, я могу сесть за руль, – отстегнув ремень, я чуть подвинулась, положила голову ему на плечо и оплела рукам предплечье.

– И что ты делаешь? – он прижался щекой к моей макушке.

– То, что хочу.

 Глава 16

Остаток пути прошел без приключений, ведь считать таковыми несколько встреченных по дороге зомби разум уже отказывался. Рустам очень нехотя, но безапелляционно потребовал, чтоб я «села нормально и пристегнула ремень» всего через несколько минут после того, как я его обняла, но сам невзначай устроил руку чуть выше моего колена. Я долго изучала причудливый рисунок из старых и новых шрамов на костяшках и наслаждалась ее теплом.

– Завтра валим, – заявил Рустам за ужином, – стада становятся все больше – сольются в одно – не уйдем.

– Может подождем еще? Сильно близко к дому они пока не забредали, а там их тысячи. Как не едь, всех не объедешь. И это еще я молчу о других людях. Сколько из них захотят наших девок и нашу тачку?

– Вообще-то это и раньше было в планах.

– Раньше нас было четверо.

– Что-то хочешь сказать?! – Рустам резко вскочил чуть не опрокинув стол и схватил Костяна за грудки.

– Только то, что раньше было четыре мужика, а теперь только двое, Палач, – абсолютно спокойно проговорил Костян. – Если ты забыл, зачем я вообще пошел с вами, то могу напомнить.

Рустам отпустил, отступил на шаг.

– Пойду проветрюсь, – и выскочил из кухни. Я прихватила пистолет и направилась следом.

– Намек не понят, да?

– Рустам, я не хочу сидеть и бояться за тебя. Ночь на дворе, – я взяла его за руку.

– Пройдусь к ручью и обратно, – он отнял руку. – Скажи Костяну, что я сегодня подежурю.

И ушел.

Анжела направилась мыть посуду, а Костян сидел в кухне, разглядывая бутылку пива.

– Испортилось?

– Не-е, оно может быть проживет дольше нас.

– Костя, мне очень жаль, что…. Все именно так.

– Жаль, что Палач замочил недозаконника-беспредельщика и насильника, которые чуть не убили тебя, нарушив уговор? – он недоверчиво усмехнулся. – Только не говори, что не в курсе, кто мы и откуда.

– Если не заметил, я мало задаю вопросов.

– Редкое качество у женщин. Но если что хочешь знать – не стесняйся.

– Почему ты не хочешь уезжать?

– У нас тут еще есть жрачка и нет мертвяков. По нынешним меркам мы в раю. И я не то чтоб не хотел уезжать, просто хочу чуток повременить. А вот он, – Костян махнул рукой в сторону выхода, – реально бесится уже. Я знаю это состояние – у самого так было, пока сидел в долбаной клетке, зная, что Динка моя и Славка там одни. И когда мы мчались в столицу… Я боялся, что не смогу их защитить. И у Палача сейчас та же фигня, – он поставил так и не начатую бутылку на стол и поднялся, – я наверх дежурить.

– Рустам сказал, сам последит.

– Он третью ночь не спит нормально, так что хренушки – так и передай. И еще, уж если так приспичило завтра сниматься, так и сделаем. Из тюрьмы-то это он нас на раз вывел, в город провел, да и хату эту нашел и, в общем… Короче, виднее ему все, как ни крути. Ну, хотя не удивительно, он же как Джеймс Бонд, только работающий на мафию. А я то-че? Так пару налогов забыл заплатить.

– Серьезно?

– Не, – и поднялся на чердак.

Анжела сразу же шмыгнула в кухню и поставила вымытые тарелки на стол.

– Наташ, я если честно тоже бы уже поехала. Вот только куда?

– Туда, где меньше людей. Я думала про Карпаты. У моего бывшего там коттеджная база – прямо в горах. Мы собирались туда уехать. Я, правда не знаю, что там произошло после того, как ... Или можно попробовать добраться к морю. Может, найдем катер или яхту, ведь лето впереди, – я поймала ее взгляд. – Мы придумаем.

Я вышла на улицу и села на ступеньку. В голове крутился разговор с Костяном. Вот и причина настроения Рустама. Нужно как-то хоть попытаться с ним об этом поговорить. Проблема от этого не исчезнет, она вообще вряд ли сможет исчезнуть скоро. Или даже никогда…

– Только твоей простуды нам и не хватает, – Рустам возник напротив.

– Тепло.

– Иди в дом. Да и вообще укладывайся – завтра встанем пораньше и двинем.

– Костян сказал, что сам подежурит, так что…

– Замеча-а-ательно!

– …у тебя есть время со мной поговорить.

– Что-то случилось? – не отвечая, я взяла его за руку и потянула внутрь.

В комнате зажгла керосиновую лампу, привычно поставив подальше от окна.

– Ну, я жду.

– Так и будешь там стоять? – я села на кровать и похлопала по месту рядом.

– Мне уже начинает нравиться…

– Если бы не ты, меня бы уже давно не было. Я бы погибла на той дороге. Или же потом, оказавшись в руках кого-то вроде Седого, – кажется, я услышала, как он скрипнул зубами, – Если бы не ты… И я не знаю, даже наверно не могу адекватно предполагать, что именно нас ждет дальше. Но то, что ты рядом, дает мне уверенность, что шанс выжить все же есть. Вот…Просто решила, что ты должен это…

– Хватит, – не дав договорить, Рустам опрокинул меня на кровать и приник к губам. Жадно и алчно, совсем как в магазинчике на заправке. Сильные руки сомкнулись на моей талии, поднялись к груди, – Давай! Скажи, чтоб я перестал!

Вместо ответа я сама потянулась к его рту, зарылась пальцами в волосы на затылке, притягивая ближе. Рустам выдернул из моих джинсов футболку и почти сорвал с меня. Вновь поцеловал в губы, шею, нежно сжал руками груди. Стянул бретельки лифчика с плеч и спустился поцелуями к груди, царапая щетиной нежную кожу. Я закусила губу, чтоб не застонать от сладкой боли.

Обхватил губами сосок, обвел языком ореолу, слегка прикусил затвердевшую вершинку и сразу медленно зализал укус. Потом так же и со второй грудью и снова к губам. Низ моего живота уже буквально пылал от желания.

Нырнула руками под его футболку, задирая вверх, и Рустам снял ее. Мой лифчик, наша обувь, джинсы, белье – отправились прочь.

Вновь губами к моим губам, и ниже, по шее к грудям, и руками будто сразу по всему плавящемуся под ними как воск телу. А я гладила мускулистые плечи, ерошила густые волосы, наслаждаясь их шелковистостью.

Рустам проник пальцами между промокших складочек, нашел клитор и мучительно медленно стал гладить его круговыми движениями, размазывая смазку.

Наши языки переплелись вместе с дыханием. Я чуть втянула щеки, обвела своим кончик его, прошлась вдоль, имитируя совсем другую ласку. Рустам глухо застонал или скорее зарычал, еще больше углубляя поцелуй. Перекрывая воздух и становясь им для меня.

Проник указательным и средним пальцем, стал двигать ими внутри, а большим – по пульсирующему клитору, заставляя балансировать на грани оргазма.

– Я хочу с тобой, – почти простонала, когда он на миг все же оторвался от губ.

Рустам пошарил в валяющихся на полу джинсах, зубами и одной рукой разорвал упаковку, продолжая второй ласкать меня.

Раскатал презерватив по вздыбленному стволу, подмял меня под себя и резко одним движением вошел до конца, сладостно растягивая и наполняя. Опираясь на локти начал двигаться. Медленно, нестерпимо медленно. Темные глаза неотрывно смотрели в мои.

Я обвила ногами узкие бедра, притягивая ближе – хотя куда уже ближе… Рустам старался не наваливаться сильно, а я желала всю тяжесть его тела на себе. Приподнялась, выгнулась, прижалась крепче. Он ускорился, сжимая мои бедра. А когда последним глубоким и резким толчком заполнил меня до основания, нас обоих унес оргазм. Мой стон, его рык…

Рустам медленно вышел из меня, снял презерватив и бросил его на пол. Притянул меня к себе и снова поцеловал в губы. Я обвилась вокруг него, положила голову на грудь, и стала слизывать капельки пота с кожи.

– Щекотно, – хрипло засмеялся.

– Ты поэтому взял меня с собой, – кивнула на джинсы.

– Само собой, – почти промурлыкал он, – но решил не испытывать удачу. И так уже повезло уйти от зомби на заправке.

Глава 17

– Одевайся, – шепот и рука на моем рту вырывают из самого сладкого с времен начала эпидемии сна. Первая мысль – как же я могла уснуть раздетой.

Вскакиваю и, несмотря на непослушные спросонья конечности, быстро нашариваю одежду и одеваюсь. Рустам, полностью одетый и уже с оружием в руках, хватает меня за руку и буквально тащит из комнаты. В этот же момент соскочивший с чердака Костян командует хватать, что успеваем – а успеем многое, ведь большинство припасов заранее сложено специально для такого случая, и тащить в машину.

Ночь еще не кончилась, а все равно взгляд легко выхватывает фигуры меж деревьев. Почуяв нас, они ускоряются. И мы тоже. Сумки в багажник «инфинити» – на вторую ходку нет времени, я с Рустамом – спереди, Анжела и Костян – сзади. Что-то ударяется о машину – мне не нужно смотреть, чтоб понять, что это. Рустам сдает назад, петляет и скидывает это, сбивает другое и выруливает на дорожку. Но они и там – десятки, если не сотни, стонущих трупов в свете полной луны. Реагируют на звук и запах…

– Расчищай!

Приказ был Костяну, но я тоже опускаю окно и прицельно стреляю. Папа бы гордился. Или гордится. Если фантастический кошмар, в котором мы живем, стал возможным, то вдруг возможно и что-то хорошее. Например, что мама и папа смотрят на меня с небес. Впрочем, так ли это хорошо, учитывая ситуацию.

Попадаю не всегда, но все же справляюсь неплохо, учитывая дорогу и то, что я никогда раньше не стреляла…. Ни в кого. С другой-то стороны, а что изменилось? Это больше не люди, не живые существа даже.

Отвлекаюсь на перезарядку, и в этот момент мы все же врезаемся в толпу.

– Окна! – успеваем их поднять. Временная защита, ведь зомби окружили машину и ломятся внутрь. Пространства, чтоб вырваться, не хватает…

– Сядь на мое место! – и я забираюсь сперва Рустаму на руки, сменив его ноги на педалях, а потом уже оказываюсь просто на сиденье. А он перелезает на мое, становится ногами на седушку, высовывается в люк и стреляет. Все внутри вопит умолять его не делать этого, вернуться в машину, но я молчу. Лишь держусь изо всех сил за руль, а ногами прижимаю педали.

– Газуй! – и мы вырываемся из толпы. Машину мотает – удерживать подобие ровного хода на ухабистой дороге, да еще и с зомби вокруг и под колесами, нелегко.

– Приподнимись, – от этого машина дергается, едва не глохнет, но Рустам успевает перехватить управление. Я пересаживаюсь обратно.

– Патроны, – стонет Костян, и я вспоминаю, сколько их было в запасе. Прикидываю, сколько примерно мы истратили.

– Так не шмаляй пока! – Рустам спокоен и сосредоточен. По крайней мере так выглядит и действует. Петляет, сбивает, дико лавирует и все же вывозит нас из лесу на более-менее ровную «настоящую» дорогу. Прибавляет газу, и мы мчимся, что есть мочи. Подальше, подальше от жуткого стада.

Звуки как-то резко атакуют – грохот собственного пульса, хныканье Анжелы, грозящее перерасти в истерику, отборные и разнообразные матюки Костяна.

– Потрясающее разнообразие, – выдыхаю, и мы смеемся, как сумасшедшие. Все, даже Анжела. Хохочем до слез.

– Костян, карту глянь, надо выбрать где остановиться, – отсмеявшись говорит Рустам.

– Через десяток км можно, если только там без сюрпризов, – пошелестев картой отозвался тот.

Вот только проехать даже этот десяток километров у нас не вышло – внезапно из-под капота повалил дым. Настолько густой, будто туда дымовую шашку бросили. Рустам выругался и затормозил. Когда открыл дверь, я чуть не задохнулась от жуткой вони. Застонав, закрыла рукавом куртки лицо и вывалилась наружу вместе с остальными.

В предрассветных сумерках машина походила на груду металлолома, покрытую вонючей жижей всех оттенков бордового.

– Радиатор, – выдал Рустам после внимательного изучения внутренностей машины. Костян выключил фонарик и выругался.

– Починить можно?

– Зачем самим – техпомощь вызовем. У тебя как, сеть ловит? – сказал Костян.

– Что, так сильно испугался, да? – я опередила уже готового вступиться Рустама. – Нервишки сдали? Нет? Тогда к чему это все, а? – и уже Рустаму, – Рустам, починить можно?

В ответ он покачал головой.

– Костян, слей бензин, – и нам, – берем все, что сможем унести, и валим.

И нам ничего не оставалось, кроме как разделить между собой содержимое багажника, прихватить все имеющееся оружие и двинуться в путь пешком. К счастью, кроме нас здесь не было никого. Тишину нарушал только звук наших шагов и шум легкого ветерка. Шли, вернее бежали трусцой, молча. Костян стушевался от моей «отповеди», Анжела чуть ли не ежесекундно испуганно озиралась, а Рустам просто двигался легко и в одном темпе, несмотря на то, что на плечах у него повисло с десяток килограммов и ответственность за троих человек.

Наконец, вдалеке показались невысокие постройки. Очередной пригород. Девятиэтажки, пятиэтажки и много небольших частных домиков, укрывшихся под хлипкой защитой невысоких заборов. И ни звука. Ни кудахтанья куриц, ни рокота двигателя, ни гомона голосов. Ни-че-го. Будто кто-то поставил на паузу киноленту под названием жизнь, а потом исчез, не научив никого, как запустить снова.

От мысли, что мы сейчас будет обыскивать домики – один за другим, становилось не по себе. Это ведь не магазин, не заправка, даже не та машина на обочине, а чей-то дом. Кто-то здесь жил, взрослел, старел, радовался, грустил, любил и ненавидел. Каждая из построек хранит память о прожитом в ее стенах. А мы сейчас вторгнемся в этот чужой мир просто затем, чтоб выжить.

Ну, по крайней мере, такая цель может частично оправдать средства.

– Справа, – нарушил тишину Костян. Из-за поворота пошатываясь выдвинулись парочка зомби. Судя по бывшим когда-то белыми халатам, до смерти они были медиками или может работали в дошкольном учреждении. Пока парни расправлялись с ними, я подумала, что надо бы аптеку поискать. А еще лучше больницу. Ведь в последней может быть много всего, чего не найти в аптеке. Ну и много зомби в придачу. Спрошу Рустама, пусть думает.

Мы подошли к одной из калиток. Рустам легонько постучал. Ответа не последовало. Засов со скрежетом отодвинулся, и мы скользнули внутрь. Небольшой огородик, курятник, маленький аккуратный домик.

– Есть тут кто? – и снова тишина в ответ. Дверь не заперта, внутри полумрак, ведь шторы задернуты. И жуткий однозначный запах…

Пожилые мужчина и женщина. Понять это можно практически только по одежде, морщинистым рукам, ведь от лиц мало что осталось. Она лежит в кровати – очень похожей на те, что были в охотничьем домике. Вышитое белоснежное постельное белье все в черных уже пятнах. Мужчина сидит на полу, опираясь спиной на изголовье. Обрез выпал из его руки, а вот свою жену он все так же держит за руку.

На старой «стенке» стоят несколько фото в деревянных рамках. Некоторые еще черно-белые. Какие же они счастливые на каждом. Совсем молодые – почти подростки, потом молодожены, родители, бабушка с дедушкой. На самом новом фото вокруг них четверо внуков – мальчик и три девочки…

В горе, в радости и даже в смерти.

Мы просто ушли. Но такой ли страшной была увиденная нами картина? Прекрасная жизнь этих незнакомых людей завершилась жуткой смертью, но у них она хотя бы была.

Глава 18

Ничего живого. Совсем. Даже бродячих животных нет. Живых нет. А останков полно. И зомби тоже полно. Во дворах частных домов, у многоэтажек, просто на улицах. Неуклюжие, несуразные, неуместные среди цветущих деревьев и под жизнерадостным солнцем. Мы петляли кругами, ведь не везде хватит двух пар рук с холодным оружием, а ствол с глушителем один, из других же стрелять было нельзя. Тогда все сбегутся, и нам конец. Да и самое главное, патронов чудовищно мало.

Световой день заканчивался, а мы так считай ничего и не нашли. Нет, машины, конечно, попадались. Но или безнадежно старые – из тех, на которых годами не ездят и просто оставляют медленно сгнивать во дворах, или разбитые, или с раскуроченными кузовами. На ходу ни одной. Более того, нет даже такой, которую можно было бы починить.

Из хорошего были маленькая туристическая палатка, каким-то чудом уцелевшая в почти подчистую разворованном рыбацком магазинчике, еще один топорик – легкий и на длинной ручке, с десяток шоколадных батончиков «Сникерс» и еще немного всякой съедобной и мыльно-рыльной ерунды. Нужной, вроде бы, но бесполезной, если так и не найдем машину. Мертвым еда живых ни к чему.

Устали все. Просто смертельно. Имеющаяся ноша, конечно, радовала, но легче от этого не становилась. А еще и десятки километров, «намотанные» пешком.

– Ждите здесь. Мы поднимемся и посмотрим, что внутри, – вдруг объявил Рустам во дворе очередной пятиэтажки. Отдал мне ствол с глушителем. – Стреляй во все, что движется. Только потом ори.

– Ты не пойдешь туда без оружия.

– Оно со мной, – вскинул измазанную руку с кинжалом. – Если совсем плохо будет, начнем палить.

– Ага, конечно. Да черта с два ты рискнешь…

– Все нормально будет. Давай-ка без этого, время теряем.

И они с Костяном направились в парадное. Почему именно в это, а не в любое другое. Хотя, какая разница-то? Я обвела взглядом двор.

Ни-че-го.

Только ветки чуть шелестят. Да пластиковые пакеты ветерком гоняет.

Анжела захныкала. Втихаря плакать она начала еще пару часов назад после какого-то очередного неудачного осмотра автомобиля.

– Анжел, смотри по сторонам лучше.

– А смысл, все равно вы мне пистолет не дали.

– Если не заметила, все стреляют только в крайнем случае. И ты на нервах вся, да и стреляешь еще не очень.

– Типа ты не на нервах.

– По мне заметно? – я уперлась в нее взглядом. Сейчас девушка походила на ту часть меня, которая сжавшись внутри в комок рыдает от страха. – Вот и ты возьми себя в руки.

В этот момент из парадного донесся грохот. Подняв пистолет, я вбежала внутрь. Стены были покрыты кровью, ею же залиты ступеньки. В пролете валялись зомби. Переступила, обошла, споткнулась и чуть не упала, но все же забралась на второй этаж. Перегнулась через перила и посмотрела наверх – ничего. Грохот не повторялся, его сменил легкий, едва различимый топот ног.

– Я ж сказал оставаться снаружи, – я подскочила, хорошо хоть не вскрикнула. Лихорадочно осмотрела спускающегося ко мне Рустама.

– Цел?

– Да.

– Спасибо за беспокойство, – ворчливо отозвался Костя.

– Зови Анжелу и давайте наверх. Нас ждет ночь в люксе.

Выбранная для ночлега двушка находилась на пятом этаже рядом с подъемом на крышу. Замок с решетки, на которую он был заперт, парни предусмотрительно сбили сразу, а саму крышу осмотрели. Если что, через нее можно будет уйти – с другой стороны дома есть вполне даже надежная пожарная лестница. Вход в парадное парни забаррикадировали, но мало ли…

В квартире был бардак – или хозяева собирались в спешке, или кто-то успел побывать внутри после их отъезда. Повсюду были разбросаны вещи, игрушки, какие-то моющие средства, кухонная утварь…Маленький альбом с фотографиями. Старый, последнему фото, лет десять. На нем молодые или скорее даже юные родители, держат на руках новорожденного мальчика на фоне родильного дома. Немного перепуганные, уставшие, но такие счастливые…

Детская комната как раз передо мной. Расстеленная кровать в виде машинки. Учебники на столе. Шестой класс. Почти ровесник моей Снежаны… Стакан с остатками апельсинового сока, тарелка с крошками. Разноцветные детали от конструктора на полу. Развороченный шкаф-пенал. Велосипед у окна. При взгляде мельком похоже, что маленький хозяин этой комнаты просто вышел во дворе погулять и скоро вернется. Получит от мамы нагоняй за беспорядок… Но стоит только присмотреться и сразу видишь слой пыли на столе, плесень в стакане с соком и понимаешь, что это не так.

На полочках в ванной остались шампуни и мыло, но какой от них толк, ведь воды-то нет. Нигде, кроме унитазного бочка. Здравствуй, небольшой запас.

В спальне широкая кровать – аккуратно застелена. В большом шкафу-купе осталось довольно много вещей. Нужно будет прикинуть, что из них подойдет. Прокладки, влажные салфетки – просто находка.

Я посмотрела в зеркало в углу. Сгущающиеся сумерки будто лишь подчеркивали потемневшие синяки на лице, припухшую переносицу. Лохматые волосы, одежду неопределенного цвета, покрытую пятнами грязи и крови. Неужели эта женщина – я сама? Жуткая, страшная, как смерть.

– Наташа…, – Рустам заглянул в комнату, – идем есть?

– Сейчас, – голос дрогнул.

Мужчина запер дверь, подошел и обнял меня со спины. Прижался к виску губами.

– В чем дело?

Еще более грязный и ужасно-ужасно уставший. Это было сейчас как-то особенно сильно заметно. Синяки под темными глазами, морщины на лбу и между бровей, обозначившиеся четче. Обветренные губы – трещинка на нижней немного кровит. Даже стоял Рустам, чуть пошатываясь.

Мы поужинаем, умоемся, и ты ляжешь спать. А я буду сидеть и смотреть, чтоб тебя никто не тревожил до утра. Нужно будет, сама подежурю, но ты выспишься!

– Ты очень красивая. Нереальная просто, – прошептал Рустам. Нежно погладил отметины на лице. – Я б за каждый его оживил и убил еще сотню раз, но не могу. Но ты и с ними красивая…

Будто со стороны я услышала собственный жалобный всхлип. А секунду спустя уже горько плакала у него на плече.

– Прос-ти меня. Ты…Вы…целый день…А от ме-ня тол-ку нет. Да еще и с эт-тими глупостями…

– Посмотри на меня, Наташа, – отстранившись, обхватил мое лицо ладонями, – тебе не за что извиняться. И «это» не глупости, потому, что оно беспокоит тебя.

Он стер слезинку с моей щеки, коснулся губ. Легко, совсем невинно, а томление внизу живота уже отвлекало от всего, кроме желания, чтоб Рустам вечность продолжал стоять так близко, и…

– Нельзя полностью измениться за пару недель, Ната. Нельзя резко начать думать исключительно как человек, завязанный на выживание, – он прижался лбом к моему.

– Но ты смог.

– Я всегда так жил. Выживал с самого детства. Для меня по факту поменялось не так и много.

– Ты никогда не рассказывал…

– Детский дом, «родители не указаны», армия. А потом пацан, с которым вырос, на серьезные бабки очень серьезным людям попал. Попросил выручить. Ну я так и сделал, – горько усмехнулся. – Грохнул для них кое-кого. Долг списали. Но для меня пути обратно не было. Да и «обратно» этого тоже. Что мне терять? Вот так я и начал становиться тем плохим парнем, что стоит перед тобой.

Пожертвовал собой ради другого. Выручил, сломав себе жизнь. Привыкнув уже тогда считать, что терять ему нечего. А потом вновь научился выживать, но уже по новым правилам.

Сердце мучительно сжалось от боли. За того одинокого, никому не нужного, отчаянного, сильного парнишку со смелым и добрым сердцем, которым он был. За того мужчину, которым он вопреки всему стал, но не хочет видеть этого в себе. Не хочет видеть ничего хорошего.

– Ты не плохой, – только и смогла выдавить.

– Я помню, – погладил меня по плечам. – Но я сделаю все, чтоб сохранить тебя – такой, какая ты сейчас. Не дать стать как…

– Но я хочу. Я хочу стать такой, как ты – сильной. Быть не обузой, а напарником.

– Так ты уже. Просто этого не замечаешь.

Кое-как умывшись, мы традиционно поделили на четверых банку тушенки и стали строить планы. Точнее строили их парни, разглядывая в свете свечей карту. Решили все же отправиться в Карпаты. Даже если что-то не сложится с базой, местность там все равно более подходящая, да и маршрут можно попытаться построить по минимально людным местам с минимальными же крюками и объездами. На огромном «но» этого выглядящего таким простым плана акцентировать внимание никто не хотел.

Пробежка по квартирам подарила нам почти целую бутыль питьевой воды и еще три полных унитазных бочка. Содержимое двух было решено потратить на гигиенические процедуры. Мелочь, а приятно.

– Ну что? Детская – детям, первая половина ночи и спальня – молодоженам. А я – дежурить, – объявил Костя.

Анжела закатила свои небесные глаза и отправилась сразу в детскую, проигнорировав «душ».

– Пойдем, потру тебе спинку, – я взяла Рустама за руку и отвела в ванную. Туда же принесла пару свечей. Усадив его на край ванны, стянула футболку.

– Обещаю тебе намутить ванну с пеной, – Рустам притянул меня к себе. Сжал половинки задницы и прислонился лицом к животу. Потерся как кот, лизнул появившиеся мурашки. Я приказала себе сосредоточиться на том, что нужно побыстрее уложить его спать.

Отстранилась, намочила полотенце в тазу, в который перелили добытую воду. Немного отжала и принялась водить по его плечам, спине, груди, животу. От холодной воды кожа покрывалась мурашками, и без того твердые мышцы каменели.

– Вода холодная. Прости, – скользя следом руками, будто это могло хоть немного согреть, прошептала я.

Рустам смотрел на меня – непривычно снизу-вверх. И так, что все правильные мысли вылетали из головы, а дыхание сбивалось. Не отрывая взгляд, разобрался с застежкой моих джинсов и медленно стянул их вместе с трусиками вниз. Обвел языком впадинку пупка, чуть прикусил кожу одновременно скользя руками по внутренней стороне бедер сзади. Вниз, потом вверх, задевая пальцами промежность. Полотенце выпало у меня из рук и плюхнулось в тазик.

– Вылазь-ка! – хриплый голос отозвался томлением внизу живота.

Я оперлась о его плечи и неловко умудрилась выбраться из джинсов. Рустам задрал футболку, и я сняла ее, а следом и лифчик. Поднялся, прижался ко мне влажной и холодной грудью, обнимая за талию. Поцеловал в губы, проник языком в рот, медленно и сладко пробуя, будто не изучил каждую клеточку всего-то прошлой ночью.

Одной рукой я обхватила его затылок, другую сунула в задний карман джинсов к упругой заднице. Рустам провел горячими ладонями вверх по спине к плечам, чуть отстранившись скользнул к грудям поглаживая и нежно сжимая. И снова – вниз по талии к бедрам, стиснул ягодицы, привлекая обратно. Я плавилась воском от этих касаний и, если б Рустам так крепко не держал, особо не устояла бы на ногах.