Текст книги "Спэнсер Коэн (ЛП)"

Автор книги: Н. Р. Уолкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

«Спэнсер Коэн»

Серия «Спэнсер Коэн» #1

Н.Р. Уокер

***

Переводчик – Валерия Сторогова

Обложка – Наталия Айс

Перевод выполнен для группы — https://vk.com/beautiful_translation

***

Аннотация:

Спэнсер Коэн – парень, способный найти ответы на вопросы о взаимоотношениях.

Исполняя роль нового возлюбленного, главная его задача – заставить предмет обожания

клиента решить: хочет он расставания или нет. Клиент в любом случае получает

ответ.

Бывшая пассия либо извиняется и умоляет, либо разворачивается и уходит. Но, в

конечном итоге, клиент Спэнсера выигрывал. Если просыпалось желание вернуть и

удержать любимого, отлично. Если же парень наоборот уходил, тогда, как бы ни было

тяжело клиенту, он знал – все кончено. Независимо от результата, работа Спэнсера

была выполнена.

Бывший Эндрю Лэндона бросил его безо всяких объяснений. Но сестра не может больше

выносить его несчастный вид. К ужасу Эндрю, они нанимают Спэнсера на роль нового

бойфренда, чтоб вернуть бывшего.

Для Спэнсера род его занятий никогда не носил личный характер. Исключительно бизнес–

сделка. Никаких эмоций, никаких привязанностей, никаких сложностей.

Ага, конечно.

Даже слепой мог бы разглядеть, чем все закончится.

Глава 1

Выйдя из тату–салона на бульваре Эббота Кинни, я улыбнулся лос–анджелесским

теплым солнечным лучам. Мой последний заказ был прилично оплачен, поэтому я только

что вручил арендодателю деньги за два месяца вперед за небольшую квартирку над

салоном, которую вот уже два года с момента переезда из Австралии называл домом.

Я любил это место. Лос долбаный Анджелес. Я влился сюда. Нашел убежище, где

мог быть собой, где должен находиться. Здесь всегда было шумно, всегда что–то

происходило. Миллионы чужаков, еще не ставшие близко знакомыми, и местные,

некоторые из которых даже обращались ко мне по имени.

– Эй, Спэнсер!

Лола, сидевшая за столиком в дальнем углу кафе, помахала мне рукой. Выглядела

она как обычно великолепно: рок–н–ролльное платье в стиле пятидесятых и ярко–розовые

волосы дополнялись выбитым на руке японским цветком. Она – моя лучшая подруга, подобравшая следующего потенциального клиента.

Я поцеловал ее в щеку.

– Привет, красотка.

Ее губы, покрытые бледно–розовым блеском, приподнялись в улыбке, и я уселся за

столик. Мы заказали наши обычные напитки, и, ожидая их, я начал беседу.

– Итак, расскажи мне о парне.

– Ну, – начала она, – в прошлые выходные я познакомилась с его сестрой на работе.

– На свадьбе? – спросил я. – Как прошло? – Лола владела собственным салоном

макияжа, а свадьбы – один из профилей.

Принесли наши напитки. Лола отпила кофе, я же решил дать чаю настояться.

– О, все прошло отлично, – сказала она, поставив чашку на столик. – В общем, сестра была подружкой невесты, и мы разговорились. Ее брат только что расстался с

женихом, она упомянула, что он пытается вернуть его.

Я улыбнулся.

– А я сообщила ей, что знаю парня, – проговорила Лола, пристально глядя на меня,

– который мог бы помочь.

– Он – гей? – спросил я. Она говорила: он пытается вернуть его, но мне хотелось

удостовериться.

– Без сомнений.

Слегка расслабившись, я вздохнул. Сложностей в работе с натуралами у меня не

наблюдалось, но собственная команда была предпочтительнее. Покрытый щетиной

подбородок был мне куда приятнее, чем пахнущий сладким парфюмом и чисто выбритый, особенно во время публичных проявлений привязанности.

– Что еще ты о нем знаешь?

– Только то, что рассказала сестра. Он опустошен и вряд ли захочет что–то менять, но они придут сюда в три. – Я посмотрел на часы: было как раз три. Лола похлопала мою

лежащую на столе руку. – О, а вот и они.

Я поднял глаза на прибывших. Первой шла женщина с блондинистыми волосами до

плеч, бледной кожей и громадной улыбкой. Она была красива. У парня позади нее были

короткие волосы песочного цвета и бледноватая кожа. Он тоже был симпатичным, обычным таким парнем. Еще казалось, что он предпочел бы находиться где угодно, только

не здесь.

Мы поднялись, и Лола им помахала.

– Сара, как приятно снова тебя видеть!

– Тебя тоже! – ответила Сара, посмотрев на меня и ухмыльнувшись. – Я Сара, а это

мой брат, Эндрю Лэндон. – Она обернулась на брата, что, разумеется, заставило нас с

Лолой посмотреть туда, где стоял Эндрю и зыркал на меня.

К такому я привык.

Я точно не вписывался в шаблон из разряда «добропорядочный представитель

общества». На мне была белая рубашка на пуговицах с закатанными до локтей рукавами, а

значит, он мог видеть мои руки – полностью забитые татуировками. Прибавьте сюда

коричневые брюки длиной в три четверти на подтяжках и лоферы. Волосы – выбритые по

бокам и длинные на макушке, плюс борода. Лола называла мой лук «хипстер–

ламберсексуал1», и, погуглив, я с ней согласился. Пускай моя борода короткая, все же это

была борода.

– Думаю, это было ошибкой, – пробормотал Эндрю и развернулся в сторону

выхода.

Сара схватила его за руку, не давая возможности уйти.

–Ты говорил, что выслушаешь их.

Эндрю остановился и глубоко вдохнул, и, хотя было ясно, что находиться ему здесь

совершенно не хотелось, он остался.

Я улыбнулся ему.

– Присаживайтесь. Позвольте заказать вам напитки. Кофе?

Сара села, скромно улыбаясь в знак извинения, и ждала, когда ее брат сделает то же

самое. Эндрю уселся, едва сдерживая вздох, и изобразил несколько снисходительное

выражение на лице.

– Короче, я – неудачник, нуждающийся в помощи, чтоб вернуть жениха.

Я долго разглядывал его.

– Нет, неудачник – твой бывший, которому нужно напомнить, что он теряет.

Должно быть, это застало его врасплох. Он склонил голову, открыл рот что–то

произнести, но быстро закрыл. Вместо него заговорила Сара.

– Мы дадим вам минутку, мальчики. – Она пригвоздила брата взглядом типа «будь

милым» и кивнула Лоле в сторону стойки обслуживания.

Оставшись вдвоем с Эндрю, я откинулся на спинку стула, улыбнулся и не произнес

ни слова. Хотелось посмотреть, сколько времени пройдет, прежде чем он заговорит. Он

скрестил руки, потом выпрямил их, а затем покачал головой. Не прошло и пятнадцати

секунд.

– Слушай, я не понимаю, как все это работает.

– Легко, – ответил я ему. – Ты рассказываешь мне все, что знаешь о своем бывшем: где он работает, где тусуется, где шопится. И совершенно случайно мы будет оказываться

в тех же местах, все такие свои в доску и прочее, а он увидит нас.

– И?

– И ты выяснишь, хочет ли он вернуться.

1

Ламберсексуал или дровосексуал – мужчина–горожанин, придерживающийся нарочито грубого

стиля в одежде и прическе: толстые свитера, фланелевые рубашки, рабочие ботинки, борода; хипстер, прикидывающийся дровосеком.

Эндрю нахмурился, глядя в выходящее на улицу окно, и сложил руки. По

прошествии девяти секунд он добавил:

– Он никогда не поверит, что я с парнем вроде тебя.

– Вроде меня? – задал я вопрос.

– Да, ты… крутой и…модник. А я… нет.

– Я могу стать тем, кем ты хочешь, – сказал я.

– Ты реально зарабатываешь на жизнь, притворяясь чьим–то бойфрендом?

– Да.

– Твой акцент… Ты австралиец?

– Да.

– Как ты начал этим заниматься? – спросил он. – То есть не могу представить, чтоб

на такую работу публиковали вакансии.

Я кивнул на Лолу.

– Я прожил в ЛА неделю, когда познакомился с Лолой. Она только что рассталась с

парнем, а я повел ее пить кофе. Он увидел нас, решил, что я – ее новый парень, растекся

сентиментальной лужицей по тротуару, и моя работа была выполнена. Она еще пошутила, что сработало настолько превосходно, что мне стоило бы заниматься подобным для

заработка, – поведал я ему.

Эндрю нахмурил брови.

– С ней? Ты работал с женщинами?

Я улыбнулся ему.

– Я работаю со всеми, кто платит. Но да – начинал я как бойфренд– натурал. А

потом родилась такая штука как однополые браки, и для меня, как для мужчины–гея, переход был естественным.

– Ты реально гей? Или это часть шоу?

Справедливый вопрос, на который мне не составляло никакого труда ответить. Я

подался вперед, чтоб в кафе никто не мог меня расслышать.

– Я – гей. Я люблю мужчин. Люблю ощущать щетину. Люблю здоровую

мускулатуру, а не нежную женскую кожу. Люблю члены. Мне нравится сосать. Нравится, когда меня трахают, но больше всего – я люблю задницы. Так что да, я – гей. Самый что

ни на есть настоящий.

Он разинул рот и несколько раз моргнул, шокированный моей прямотой. Если у нас

все срастется, ему придется привыкать.

– Я … э–э… я…

– Как зовут твоего бывшего?

– Гм… Эли.

– Сколько вы пробыли вместе?

– Восемь месяцев.

– Как давно он ушел?

Его голос был настолько тихим, что я с трудом его слышал.

– Месяц назад.

Я дал ему минутную передышку. Очевидно, что ему все еще было больно.

– Ты раскрылся? В смысле на работе, перед друзьями, семьей? Они в курсе, что ты

гей?

Его брови сошлись на переносице, в глазах вспыхнул намек на обиду.

– Да.

– Спрашиваю только потому, что если у нас все получится, мне придется

хорошенько тебя узнать, а иногда нам нужно будет вместе выходить на люди. Например, я

возьму тебя за руку, наклонюсь ближе и прошепчу что–нибудь на ухо, что–то типа такого, чтоб Эли мог разглядеть в нас друзей. Чтоб все сработало, тебе необходимо чувствовать

себя комфортно. А еще для достоверности тебе неплохо бы отвечать взаимностью. Ты

сможешь?

Эндрю тяжело сглотнул и пожал плечами.

– Гм…

– Эндрю, ты хочешь, чтоб получилось? – напрямую спросил я. Он смотрел в

потолок и на выдохе надул щеки, но не ответил. Поэтому пришлось перефразировать

вопрос. – Ты хочешь вернуть Эли?

Взгляд Эндрю схлестнулся с моим, казалось, он был смущен ответом.

– Да.

Я протянул для пожатия руку, на которую он секунду смотрел, прежде чем принять.

Его сильная хватка удивила меня.

– Тогда давай этим и займемся, – сказал я, ухмыльнувшись, выпустил его руку и сел

на стул. – Окей, начнем с главного: расскажи все, что мне нужно о тебе знать.

Эндрю глянул на сестру.

– Нам обязательно общаться здесь? – Он явно не хотел вдаваться в детали перед

сестрой, как и перед всем переполненным кафе в оживленный пятничный полдень. Я не

осуждал его. Но стоило по глупости решить, что достигнуть соглашения, как зуб вырвать, он предложил встретиться завтра у него дома.

– Отлично, – согласился я. – Принесу обед. Что ты любишь?

– В смысле люблю?

Я почти засмеялся.

– Любимое блюдо на обед.

– О, – он удивленно моргнул, помолчав, а затем покачал головой. – Я не

привередлив.

– Ты хотел что–то сказать, но остановился, – произнес я. – Расскажи мне.

Он колебался.

– Ну, недалеко от моего дома есть закусочная. Там делают… – Он руками

изобразил размер баскетбольного мяча, – салаты антипасто2.

– Ладно, – с улыбкой ответил я. – Пусть будет салат антипасто. Захвачу по пути.

– Если хочешь, я могу заказать заранее, – сказал он, после прочищая горло. – Если

это нормально. И пришлю тебе адрес.

– Отлично. Закажи на половину первого.

Эндрю кивнул и почти улыбнулся, а его дело официально двинулось вперед.

Полагая, что лучше момента не выбрать, мы заговорили насчет договора, и я рассказал

ему об условиях оплаты – половина вперед, половина по завершении. Пусть результат

был гарантирован, никогда нельзя было гарантировать, что результат будет желаемым.

2

Антипасто – традиционная горячая или холодная мясо–овощная закуска в итальянской кухне, приготовленная из типичных итальянских мясных и морепродуктов, а также подготовленных специально

для этого овощей и подаваемая на большой тарелке или вращающемся деревянном подносе перед

основным блюдом.

Мы обменялись адресами, е–мэйлами и телефонными номерами, снова пожали руки, и я

пообещал увидеться с ним завтра.

Лола наблюдала, как они уходят, заняла свой стул рядом со мной и пихнула локтем.

– Он симпатичный.

– У него горе, – поправил я.

Она резко вздохнула.

– Сестра у него реально милая.

– Она что–нибудь говорила? – спросил я. – Насчет бывшего Эндрю.

Лола покачала головой.

– Нет. В основном говорила о свадьбе. Хотя совершенно очевидно, что она любит

своего брата. Остальное узнаешь самостоятельно. – Она поиграла бровями.

Я захохотал.

– Начиная с завтрашнего дня, именно этим я и займусь.

Глава 2

Держа в руках тарелку салата размером с баскетбольный мяч, я постучал в дверь

жилища Эндрю, располагавшегося на первом этаже в районе Эхо–Парка и походившего

на коттедж благодаря белым оконным ставням и декоративным перилам. Независимо от

того, снимал он или владел, было очевидно, что деньжата у Эндрю водились. Но опять–

таки: у парней, что могли позволить себе платить мне, с деньгами обычно не было

проблем.

Эндрю распахнул дверь, одетый в темно–синие джинсы и белую рубашку на

пуговицах. Светлые взъерошенные волосы сегодня были зачесаны на бок, он был гладко

выбрит, и все в нем просто вопило об опрятности. Он немного натянуто улыбнулся, отступая в сторону, и сказал:

– Входи.

Я шагнул внутрь – не пренебрегая исходящим от него приятным ароматом – не

совсем понимая, куда идти, но двинул в сторону гостиной, должным образом

меблированной, словно он сгреб в кучу все свое барахло. В углу стоял сияющий своей

безукоризненной чистотой кабинетный рояль. Похожие друг на друга диваны,

разноцветные подушки, а на стенах выполненные вручную рисунки, включавшие в себя

все имеющиеся в комнате цвета. Помещение заливал дневной свет. Все было на своих

местах.

Я ненадолго задумался, прикладывал ли здесь руку дизайнер, но оглянувшись на

Эндрю и увидев, насколько он был сосредоточен, сомнений не осталось – он делал все

сам. Я улыбнулся ему, а он вытер ладони о бедра, явно нервничая из–за моего

присутствия.

Я протянул коричневый бумажный пакет.

– Обед.

– Точно, – отозвался он, проходя мимо меня. – Гм… Сюда.

Я проследовал за ним через дверь в конце комнаты, ведшую в небольшую хорошо

оборудованную кухню. Он взял две тарелки и столовые приборы.

– Могу я предложить тебе что–нибудь попить?

Я поймал себя на том, что улыбаюсь.

– Да, можешь. Вода подойдет.

Он притормозил, видимо сомневаясь, издевался я или нет, но потом вынул две

бутылки воды из холодильника. Мы уселись за маленький столик рядом с кухней перед

огромным выходящим во двор окном.

– Симпатичное место, – сказал я, приступив к еде.

Он посмотрел в окно так, словно забыл, что там было.

– Спасибо.

– Давно живешь здесь?

– Чуть больше года.

Никакой другой информации он не предоставил. Я прожевал очередную порцию

салата.

– Ммм, вкусно. – На самом деле. Смесь из маринованных артишоков, баклажана, стручкового перца, свеклы, спиралевидных макарон и рукколы.

Он кивнул и проглотил свою порцию.

– Да. У них еще есть домашняя выпечка и супы, которые я просто обожаю зимой, но салат–бар – самое любимое.

– Ну, – начал я, раз уж он разговорился. – Расскажи мне историю Эндрю Лэндона.

Вилка остановилась на полпути ко рту.

– Особо не о чем рассказывать.

Я долго смотрел на него. Наблюдались явные проблемы с самооценкой.

– Вон там стоит прекрасный рояль, не позволяющий согласиться.

Он почти улыбнулся.

– Родители отдали меня учиться с четырехлетнего возраста.

– Классика?

Он кивнул и отправил в рот еще немного салата, а я ждал, пока он пережует, чтоб

продолжить.

– Сестра занималась балетом. Я играл на рояле, – пояснил он. – Родители у меня

театралы.

– И они в курсе, что ты гей? – Это даже не было вопросом, поскольку вчера он уже

дал мне ответ.

Он моргнул и изящно положил вилку на пустую тарелку, идеально по центру, как

стрелку, показывающую на двенадцать и шесть, тогда как моя была брошена примерно на

десять и четыре.

– Да, они в курсе.

– Для них это проблема?

Он покачал головой.

– Нет, не проблема.

В глубине души я с облегчением выдохнул. Всегда было немного страшно задавать

вопрос о родителях.

– Прошу прощения за личные вопросы, – сказал я ему. – Но я здесь именно для

того, чтоб лучше узнать тебя.

Он кивнул.

– Все нормально. Просто не привычно, вот и все.

– Если тебе покажется, что что–то выходит за рамки, просто скажи «вето», и я

отстану, – произнес я. – У нас есть цель – заставить Эли осознать, что он совершил

ошибку. Но это не означает, что ты обязан раскрыть мне всю свою подноготную. Я

уважаю твои границы.

Он снова кивнул и заметно расслабился. И даже улыбнулся мне, убирая тарелки.

– Спасибо за обед.

– На здоровье. Понимаю, почему ты так любишь это блюдо. Было очень вкусно.

Укладывая тарелки в раковину, он сверкнул улыбкой.

– Может, нам следует переместиться в гостиную? Там комфортнее.

– Может, и следует.

Он снова притормозил, явно не довольный тем, что я повторяю за ним, но не

проронил ни слова.

– Я не измываюсь, – сказал я, вставая из–за стола. – На самом деле мне нравится

твоя манера говорения. Здорово слышать, что кто–то использует английский именно так, как он был задуман. Приятное разнообразие.

Он опять нахмурился, как будто оскорбления ему были больше по душе, чем

комплименты, а потом удалился в гостиную, усевшись на краешек трехместного дивана. Я

последовал его примеру, но плюхнулся прямо посередине, расположившись сбоку от него

и осторожно, чтоб не задеть ботинком диван, пристроив одну ногу на другую, и

погрузился в детали.

– Ну, так расскажи мне о себе.

К нему вернулась нервозность, сидел он прямо, положив сжатые в кулаки руки на

бедра.

– Что ты хочешь знать?

– Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть.

– Кем работаешь?

– Я видео–аниматор.

Что?

– Не может быть!

– Хм, да. Работаю на «ДримУоркс3».

– Да ну на хрен.

Эндрю бросил взгляд на входную дверь.

– Эм…

– Серьезно? – хохоча, спросил я. – Аниматор у «ДримУоркс»?

Он кивнул и закусил губу.

– Не так уж и захватывающе. В смысле мне нравится, но работа довольно

скрупулезная. Может, и кажется гламурной, но все очень медленно и сложно.

– Я под впечатлением, – качая головой, заявил я. – Не верится, что ты этим

занимаешься.

Он покраснел и нахмурился.

– Почему же не верится? Я не похож на человека с таким родом занятий?

О, боже, он решил, что я решил, будто он не достаточно хорош.

– Нет, имеется в виду, что если б ты был финансистом или юристом, я бы подумал:

«Окей, круто».

– Считаешь меня скучным?

Я фыркнул.

– Нет. Не скучным. Я считаю тебя серьезным. Но очень интересным. Вот люди,

работающие с финансами и законами, – скучные. Хотя кто знает? Может, где–то в мире

удастся откопать интересного корпоративного юриста или финансового консультанта.

Еще не нашли, но все возможно.

Он почти улыбнулся.

– Так ты работаешь с фильмами? – спросил я, не в силах скрыть свой восторг. Я

знал, что ЛА полон людьми из индустрии развлечений. Но анимация и мультипликация?

Совершенно невероятно. – Я видел твои работы? Пожалуйста, скажи мне, что работал над

«Шреком». Ничего смешнее в жизни не смотрел!

– А, нет. Над фильмами как таковыми я не работаю, – словно оправдываясь, ответил

он. – В любом случае над «Шреком» я работать не мог – мне было десять.

3

DreamWorks Pictures или DreamWorks SKG (в переводе Фабрика Грез) – известная кинокомпания

США, занимающаяся разработкой, продюсированием и прокатом фильмов, мультиков, видеоигр и

телепрограмм.

– О, точно.

Ему, кажется, стало весело.

– Ты бывал на студии «Юниверсал»?

– Не–а.

Он моргнул.

– О, тогда ладно. – Мой ответ его вроде устроил. – У них по всей территории

анимация. И рекламные кадры – я работаю над ними. Иногда над иллюстрациями

обложек, что–то типа такого.

– Ого, изумительно, – сказал я ему. Он закусил губу, но было заметно, что мое

одобрение было ему приятно. – Расскажи, чем ты ежедневно занимаешься? Опиши свой

обычный день.

Он прочистил горло.

– Ну, работаю в студии в Глендейле. Начинаю в половине девятого. Обычно по

утрам команда проводит совещание. Формально я – художник–разработчик. Знаешь

зарисованные раскадровки с персонажами? Этим я и занимаюсь. Для рекламы.

– Вау.

Он переборол улыбку и чиркнул ногтем большого пальца по колену.

– Мы получили распоряжение от штаб–квартиры. Мы изготавливаем борд со

сценами и героями из фильма, а потом передаем в художественный отдел. Они

адаптируют его, затем он переходит к съемочной группе и еще нескольким командам и

только после доходит до аниматоров.

Я покачал головой.

– Я под огромным впечатлением.

– Не то чтоб я разрабатывал новых персонажей или типа того, – сказал он,

абсолютно принижая себя. – На самом деле довольно легко принять уже созданных

персонажей и ориентиры и работать с ними.

– Я все равно под впечатлением. Очень увлекательно. – Я снова обратил внимание

на изображения в рамке на стене. – Боже мой, – сказал я, поднимаясь и подходя к ним.

Три квадратные рамки, демонстрировавшие абстрактно нарисованного человека и его

лошадь с забавным хвостом…? Не, не лошадь, собаку? Нет, погодите… Дракона… О, черт! Это сцена из «Как приручить дракона». Персонажи не были цветными, только

задний фон и только слегка. Запредельная абстракция. Потрясающе. – Твоя работа?

Эндрю кивнул.

– Мои первые борды. Мне разрешили их забрать. В любом случае, это не готовый

продукт, так, наброски. – Он подошел и встал рядом со мной. – Я закончил их здесь и

добавил заднему плану немного цвета.

Я все еще пребывал в восхищении от его талантов.

– Похоже на акварель, – пробормотал я, глядя на него до тех пор, пока он не

повернулся в мою сторону. – Эндрю, они превосходные.

Он зарделся и, тяжело сглотнув, застенчиво улыбнулся.

– Спасибо.

– Ты должен заниматься живописью.

Он удивленно моргнул.

– Я занимаюсь живописью.

– Нет, не для фильмов или рекламной студии, – исправился я. – А для

художественных галерей и всякого такого. Серьезно.

Он покачал головой и вернулся на диван.

– Зачем? У меня лучшая в мире работа.

– Верно. – Я сед рядом с ним и последний раз взглянул на борды в рамках. – И

просто чтоб ты знал: мне понравился этот фильм.

Теперь он рассмеялся, и от самозабвенной улыбки изменилось все лицо. В уголках

глаз появились маленькие морщинки, а сами глаза засияли. Смех у него был глубоким и

заразительным.

– Что? – возмутился я, улыбаясь. – Мне нравятся анимационные фильмы. – Но мне

не хотелось, чтоб он утратил хорошее настроение, так что я задал еще несколько

вопросов, пока он снова не притих. – Расскажи о людях, с которыми работаешь.

– Хорошие люди, – проговорил он. – У нас на работе некая свобода. Меня можно

было бы назвать – как ты там говорил? – самым серьезным.

– Я не имел в виду ничего плохого, – добавил я.

– О, я знаю, – выдал он. – Это правда. Я всегда был тихим и серьезным. По

большому счету.

– В курсе, что о таких говорят? – Я сверкнул улыбкой. – В тихом омуте черти

водятся.

Эндрю зашелся в хохоте.

– Нет, не в курсе.

Мне необходимо было продолжить допрос. Но вчера я обратил внимание, как он не

горел желанием отвечать и закрылся, словно его загнали в угол, поэтому на данном этапе

стоило придерживаться безопасных тем.

– Окей, быстрый опрос, – сказал я. – Еда, которую ты не выносишь?

– Авокадо. Мерзость и гнусность.

– Кофе?

– Да.

– Какой предпочитаешь?

– Латте с двухпроцентным молоком. Без сахара и сиропа.

– В какой день у тебя стирка?

– Суббота.

Ой.

– Я оторвал тебя от стирки?

Он хмыкнул.

– Нет. Люблю опасности в жизни.

Я прыснул.

– Абонемент в спортзал?

– Да.

– Аллергия на собак?

– Нет.

– Кошек?

– Нет.

– Лошадей?

Он засмеялся.

– Нет.

– Любимый фильм?

Он взглянул на рисунки на стене и улыбнулся.

– «Как приручить дракона –2».

– Нечестно! – вскрикнул я. – Окей, любимый фильм, над которым ты не работал.

– Гм… – Он снова улыбнулся и поднял глаза к потолку, словно там был написан

ответ. – «Бегущий по лезвию» и «Заводной апельсин».

– Ладно, стоп, – оборвал я, подняв руки вверх. – Ты не можешь переметнуться от

анимации «ДримУоркс» к бескомпромиссным Ридли Скотту и Стэнли Кубрику.

Его явно поразило, что я был знаком с именами режиссеров.

– А были правила? – возразил он.

– Нет.

– Следующий вопрос.

Я скептически рассмеялся.

– Не могу продолжать. Без шуток? «Заводной апельсин»?

– Я еще и классику люблю, типа «Франкенштейна» и «Волшебника страны Оз».

Я покачал головой.

– Сложный ты человек.

Теперь он ухмылялся, выглядя при этом очень привлекательным.

– Да не особо.

– Еще как особо. Любимая книга?

– О, – он прищурился, словно ему было больно, что приходилось выбирать всего

одну. – «Убить пересмешника». Знаю, эту книгу любят все. – Он пожал плечами.

– Ну, на то есть причина, – отметил я. – Любимая песня?

Он вскинул руку.

– Нет. Слишком большой выбор.

– У всех есть самая любимая песня.

Он покачал головой.

– У тебя есть?

– Да.

– И что за песня?

– Не скажу. Сегодня вопросы о тебе, а не обо мне.

– А когда будет твоя очередь отвечать на вопросы?

– Завтра.

– Мы встречаемся завтра?

– Ага.

– Где?

– У меня, – предложил я, понятия не имея почему. Слова вылетели прежде, чем я

успел их остановить. – Если хочешь. Или можем пойти в другое место, мне все равно.

– И ты расскажешь мне о любимой песне?

– Да, как только ты сузишь свой выбор до одной. До одной любимой песни.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Я могу сказать «вето».

Я ухмыльнулся в ответ.

– Можешь, но не станешь. Окей, расскажи о друзьях.

Он замолчал.

– Ты хочешь познакомиться с ними? – спросил он, улыбка исчезла, а в глазах

появилось опасение.

– Как сказать, – ответил я, пожимая плечами и стараясь выглядеть спокойным.

Видимо, я задел его за живое. – Если понадобится, наверно, захочу. Но сейчас мне просто

нужно разобраться, почему ты именно такой, какой есть. – Потом я спросил: – Тебе бы не

хотелось, чтоб я с ними встречался?

Он протараторил:

– О, нет–нет. Я не против, – и покачал головой. – Просто не знал, как далеко все

зайдет, вот и все. Не хочу, чтоб кто–то неверно нас истолковал, и предпочел бы не

говорить никому, – он рукой указал на нас обоих, – что это сделка.

– Зайдет настолько далеко, насколько необходимо, а ты можешь говорить людям

все, что тебе по душе, – сказал я ему, надеясь, что смог изобразить обнадеживающую

улыбку. – Мы зайдем так далеко, чтоб Эли увидел нас вместе и понял, от чего он

отказался. И все.

Эндрю кивнул и опустил глаза на свои руки.

Я сделал глубокий вдох.

– Ладно, расскажи мне о нем.

– Что ты хочешь знать?

– Полное имя.

– Эли Мастерсон.

– Сколько лет?

– Двадцать пять.

– Где вы познакомились?

Он улыбнулся.

– В продуктовом магазине.

– Кто кого пригласил на свидание?

Эндрю моргнул и тихо ответил:

– Он пригласил меня.

– У тебя есть его фотки?

Эндрю достал телефон из кармана, пролистал несколько страниц и передал мне.

– Есть несколько, – сказал он. – Можешь посмотреть, если хочешь.

У Эли были темные волосы, темные глаза, оливковая кожа и широченная улыбка.

Первое изображение – их совместное сэлфи. Эли держал что–то в руках. Эндрю держал

телефон, поэтому я предположил, что сфоткаться – его идея. Я перешел к следующим: на

первом Эли смотрелся естественно, на втором показывал язык. Потом снятое кем–то

другим фото, где они сидят вместе. Выглядели они довольно счастливыми, хотя не то

чтоб я хорошо знал Эндрю – и никогда не положил бы глаз на Эли – но казалось им

весьма легко вместе.

– Сколько вы встречались?

– Восемь месяцев, – ответил Эндрю.

– И жили вместе?

Он кивнул.

– Мы съехались спустя пару месяцев после начала отношений. – Он боязливо

засмеялся. – Знаю, звучит глупо. Но он и так бывал здесь ежедневно и платил за квартиру, в которой не жил, так что было логично. – Эндрю протяжно и громко выдохнул. – Все

наши отношения были похожи на ураган. Все происходило слишком быстро.

– Вы обручились?

– Да. – Он дернул плечом. – Ну, фактически нет. У нас не было колец или чего–то

подобного. Он предложил пожениться, но больше эту тему не поднимал.

Х–м–м. Странно.

Было кое–что еще, о чем мне нужно было знать.

– Эндрю, могу я спросить о личном?

Он захохотал.

– А ты еще не спрашивал?

Я улыбнулся. Как бы правдиво ни звучало, но этот вопрос был о другом.

– Он обидел тебя?

Эндрю замер, потом моргнул.

– Когда ушел от меня?

– Нет, я имею в виду, вообще обижал? Бывал ли он грубым, запугивал или проявлял

агрессию?

– Что? Нет, – вспылил он. – Нет, ничего такого. Он никогда таким не был. Почему

ты вообще спросил? Думаешь, в таком случае я хотел бы его возвращения?

Я поднял руки в знак предложения мира.

– Мне просто необходимо понимать, с чем имею дело, и не прибьет ли меня какой–

нибудь ревнивый псих за то, что я тобой. Я всех спрашиваю. – Ну, по факту нет; вопрос

этот задавался, только если требовалось.

Он забрал телефон, словно я оскорбил фотографию Эли.

– Он вообще не такой. Понимаю, многие люди его недолюбливают, но они не

знакомы с ним так близко, как я.

– Справедливо, – сказал я. – У меня и в мыслях не было ничего дурного. – Он

заявил, что физически Эли его не обижал, и я поверил. Но было что–то еще насчет Эли, что не давало мне покоя. Может, познакомившись поближе, я изменю мнение? Эндрю

явно любил его, а моя задача – воссоединить их, не уделяя внимания достоинствам Эли. –

Когда вы в последний раз общались?

– На прошлой неделе, – ответил Эндрю, обращаясь к фотографии Эли.

– Кто был инициатором?

Эндрю откашлялся.

– Я позвонил ему.

– И как прошло? – спросил я. – Он воспринял мирно? Разговаривал дружелюбно?

Он кивнул.

– Да. Он болтал и смеялся, словно ничего не изменилось.

Смешанные сигналы – хуже всего. Они тащатся за вами как подержанная игрушка, которую выбрасывают, если удавалось подыскать что–то получше, и оставляют, если

ничего не подворачивалось.

Он все еще разглядывал руки на коленях.

– Считаешь меня глупым?

– Совсем нет, – без промедлений ответил я. – Ты любишь его. Делаешь все, что

требуется. Разумеется, судить не мне.

Он стрельнул в меня глазами и тихо пошептал:

– А ты? Ну, знаешь… Был влюблен?

От неожиданного вопроса в груди как по щелчку появилось напряжение, будто его

слова стиснули мне сердце. Я хотел солгать, но решил: «К черту». В Эндрю было что–то,

отчего я ощущал… ну, я не совсем уверен… Безопасность? Что он не осудит меня.

Поэтому, учитывая вышесказанное, я выдал ему правду.

– Не думаю. Похоть, разумеется. Но любовь? – Я покачал головой. – Кажется,

любовь для других людей.

Эндрю изучал меня с минуту, точно я запутал его.

– У тебя есть… парень?

Я покачал головой.

– Нет. Нет времени. Я слишком занят, устраивая фейковые свидания с

красавчиками вроде тебя.

Эндрю усмехнулся, на шее показался легкий румянец. Похоже, ему не хватало слов.

– Ты несешь какую–то ересь.

Правда. Мне требовалось узнать о нем и Эли, и конечно, почему закончились их

отношения. Поэтому задал еще вопрос – самый сложный из всех.

– Почему он ушел от тебя?

Он посмотрел на меня так, будто я ударил его, и на некоторое время затих. Надулся

и выпятил губы, после чего снова впился зубами в нижнюю губу. И наконец–то произнес:

– Честно говоря, понятия не имею. Как я уже говорил, с ним все походило на

ураган. Знакомство, его переезд, его предложение пожениться, и все вроде шло прекрасно.

Ну, я так считал, а потом… – Он пожал плечами. – Потом я пришел с работы домой как