Текст книги "Поль Гольбах"

Автор книги: Мусаел Кочарян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Опираясь на новые научные достижения и обобщая их метод мышления, философ вступает, таким образом, в конфликт с традиционным метафизическим методом мышления, разрывает рамки метафизического истолкования предметов и явлений природы.

Что же касается тезиса Гольбаха «все знания из чувственного опыта», то, если подходить к его оценке исторически, он был вполне правильным и плодотворным. Однако в понимании этого правильного в своей основе положения и в способах его доказательства мы находим недостатки, характерные для всего метафизического материализма.

Человек обнаруживает свою истинную природу, свою действительную сущность, свое назначение не в области практической, творческой деятельности по преобразованию мира, а лишь в области мысли, теории (см. 14, 118). Отсюда – стремление к созерцательной форме познания и непонимание специфической роли абстрактного мышления, непонимание диалектического скачка в познании при переходе от чувственной его стадии к рациональной. Иначе говоря, Гольбах созерцательно интерпретирует процесс познания, рассматривая его главным образом как результат воздействия предметов внешнего мира на органы чувств человеческого индивида и игнорируя познавательное значение того воздействия человека на природу и социальные условия своего существования, которое составляет важнейшее содержание общественной практики.

Непонимание чувственного опыта как исторически сложившейся общественной практики обусловило ограниченность старого материализма. Вся совокупность многовековой трудовой деятельности человечества была сведена к эксперименту. Гольбах и его единомышленники брали и исследовали лишь влияние, воздействие внешних предметов на чувствующего, оторванного от общества человека, обособляя процесс активной, производственной, общественной, деятельности от процесса отражения всей этой деятельности в сознании людей, игнорируя эту неразрывную связь. Воздействие же людей в течение ряда поколений на окружающий мир в ходе их производственно-практической деятельности в расчет ими не принималось. Гольбах и другие мыслители того времени, стоявшие на точке зрения наблюдения, созерцания, не понимали, что люди, изменяя природу вещей, неизбежно тем самым непрерывно изменяют и свою собственную природу, и свои отношения друг к другу. «...Это учение, – писал К. Маркс о метафизическом материализме, – забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан» (2, 2). Не видя, каким путем люди воздействуют на вещи и изменяют их, как они организуют свой опыт, нельзя было выработать и подлинно научный метод мышления, направленный на познание природы.

Лишь историко-материалистическая точка зрения дала возможность взглянуть на общественную производственную практику глазами активных преобразователей. И лишь она одна могла привести к материалистической диалектике, к действительному пониманию как сущности людей, так и сущности их мышления, познания. Именно с конкретного подхода к изучению жизни людей, с проникновения в сущность истории общества начинаются сознательная история материалистической диалектики и ее распространение в качестве целенаправленно применяемого ко всем наукам метода.

Глава III. Критика религии

Нет никакой реальной разницы между религией и самым рабским и невежественным предрассудком.

Гольбах

О сущности и происхождении религии

ольбах создал пламенные атеистические произведения. Он подверг беспощадной критике религию, церковь, мораль, основанную на ханжестве и лжи. Философ поставил перед собой задачу показать с самых различных сторон вред религии, которая противоречит здравому смыслу, науке и всему образу жизни людей, губительна для народа и государства. Религия, по его убеждению, является главным злом в общественной жизни, с которым должны бороться просвещенные люди.

Боевой атеизм французского мыслителя был теоретическим выражением классовой борьбы революционной буржуазии против всех сил старого режима, среди которых одно из первых мест занимали католическая религия и церковь.

Гольбах направил против религии всестороннюю и убедительно аргументированную критику. Прежде всего он выступил против понятия бога. Образное выражение Плеханова, что «французские материалисты в небесных делах были ярыми республиканцами: они гильотинировали бога задолго до доброго доктора Гильотина. Они ненавидели его как личного врага» (39, 2, 72), можно прежде всего отнести к Гольбаху.

С материалистических позиций Гольбах выступает против основного тезиса теологии, будто мир создан богом. В противовес богословскому учению о сотворении мира он доказывает, что природа – сама себе причина и абсолютно не нуждается ни в какой надмировой силе.

По его глубокому убеждению, которое он передает и читателям его антирелигиозных памфлетов, никакой вне материи существующей духовной субстанции нет и быть не может. Реально существует лишь то, что может прямо или косвенно воздействовать на наши чувства и восприниматься сознанием. А это есть природа, которая существует сама по себе. Духовная же жизнь порождена и обусловлена особенностями физической организации человека и полученными им от внешнего мира импульсами. «Все, что мы делаем или мыслим, все, чем мы являемся и чем мы будем, всегда лишь следствие того, чем нас сделала всеобъемлющая природа. Все наши идеи, желания, действия представляют собой необходимый результат сущности и качеств, вложенных в нас этой природой...» (14, 60).

Гольбах критически рассматривает и убедительно опровергает все теологические доказательства бытия бога. Подвергая уничтожающей критике доводы церковников, в частности доктора теологии английского пастора и религиозного философа Кларка о существовании бога, он писал: «... бог доктора Кларка, как и бог величайших теологов, есть всего лишь химера, покоящаяся на необоснованных предположениях и созданная хаотическим соединением противоречивых качеств, делающих ее существование совершенно невозможным; наконец, можно будет удостовериться, что этот бог не что иное, как пустой призрак, занявший место энергии природы, которую всегда упорно игнорировали теологи» (14, 436).

Точке зрения теологов о вечном существовании чистого духа Гольбах противопоставляет материалистическую точку зрения о вечности и неуничтожимости материи. Он утверждает, что чистый дух не может являться творцом и двигателем материального мира. Теологи, отмечает философ, называют бога «духом», но «представляет ли собой дух на языке современного богословия что-либо как не отсутствие какого бы то ни было понятия? Понятие о духовности – это понятие без всякого представления» (16, 22—23).

«Материя» и «движение» – вот все, что нужно, чтобы объяснить все явления в мире. «Вселенная, это колоссальное соединение всего существующего, повсюду являет нам лишь материю и движение» (14, 66). Материя действует по собственным, присущим ей силам и не нуждается во внешнем божественном толчке.

Следует подчеркнуть, что Гольбах не ограничивается критикой и опровержением только теологических доказательств бытия бога. Автор «Системы природы» подробно разбирает также деистическую аргументацию, выдвинутую Ньютоном, Декартом, Мальбраншем. Он высоко ценит научные открытия Ньютона, но подвергает острой критике допущение им идеи бога как перводвигателя природы. «...Если материя существует, она должна действовать, – пишет он... – она существует от века, никогда не перестанет существовать и действовать в силу собственной энергии...» (там же, 81).

Гольбах решительно отвергает ньютоновского бога, который якобы привел в движение косную материю и является разумным устроителем мира. Он показывает несовместимость науки и религии, вскрывает противоречия между величайшими естественнонаучными открытиями Ньютона и признанием им божества как перводвигателя и разумного строителя Вселенной. Подобная критика, несомненно, способствовала освобождению естественных наук от пут теологии и их развитию.

С другой стороны, критика деистических взглядов Ньютона имела важное значение для разоблачения теологов, которые прикрывались авторитетом гениального ученого и спекулировали на его религиозности. Гольбах показывает, что если исходить из научных взглядов Ньютона, то его бог на самом деле «есть не что иное, как действующая по необходимым законам природа, олицетворенная необходимость, или судьба, которой дали имя бога» (там же, 473). Ньютон, по утверждению Гольбаха, не делает такого рода вывода только потому, что он запутался в противоречивых положениях богословия. Твердо придерживаясь принципа единства материи и движения, Гольбах опровергает и теологические и философские доказательства бытия бога-творца, бога-перводвигателя.

Но французский философ-материалист не ограничивается этим. Он идет дальше и делает прямые атеистические выводы из материалистического учения о сознании как свойстве высокоорганизованной материи, показывает несостоятельность и противоречивый характер идеалистических и религиозных представлений о субстанциальности души, о ее бессмертии.

Религия и различные идеалистические школы для объяснения психической деятельности человека создали «учение» о душе как особой нематериальной субстанции, пытаясь доказать, будто сознание не зависит от материальной организации человека, а связано с божественными сверхъестественными силами.

Гольбах отмечает, что как теология, так и идеализм исходят из ложных представлений, согласно которым душа будто бы является чистым духом, нематериальной субстанцией, обладающей сущностью, принципиально отличной от материи. Показывая абсурдность подобных вымыслов, он определяет душу как естественную способность человеческого тела чувствовать и ощущать. Душа является свойством особо организованной материи и претерпевает те же изменения, что и тело. Все функции, приписываемые теологами и деистами душе, являются функциями человеческого мозга и нервной системы. «Те, кто отличают душу от тела, по существу просто отличают находящийся в теле мозг от самого тела. Действительно, мозг есть тот общий центр, где оканчиваются и соединяются все нервы, исходящие от всех частей человеческого тела. При помощи этого внутреннего органа совершаются все операции, приписываемые душе...» (14, 140).

Критика учения о духовной субстанции, о бессмертии души имела не только важное теоретическое, но и практическое значение. Она подрывала один из основных догматов церкви – веру в загробную жизнь, подводила к мысли, что придуманная богословами сказка о загробной жизни имеет целью оградить бога от обвинения в тех несправедливостях, тяготах и лишениях, которые люди переносят на земле.

Разбирая подробнейшим образом богословские определения сущности бога, французский мыслитель показывает их полную несостоятельность и противоречивость. Достается теологам и за то, что они наделяют бога разумом, добротой и мудростью.

Разум, говорит Гольбах, – это качество организованных материальных существ, обладающих органами чувств. Отсюда следует, что это качество невозможно у «чистого духа», т. е. нематериального существа. «Природе не приписывают разума, хотя она и заключает в себе разумные существа, но именно поэтому сочиняют бога, думающего, действующего, обладающего разумом за нее. Таким образом, этот бог есть лишь олицетворенное абстрактное качество, воплощенная модификация нашего существа, называемая разумом» (14, 442). Далее, в «Здравом смысле» философ пишет: «Все происходящее в мире нам ясно доказывает, что он управляется не разумным существом» (16, 43).

Если бог наделен качеством доброты и справедливости, почему он не предотвращает бедствия, зло и несправедливость? Теологи утверждают, будто бог справедлив, а эти бедствия являются лишь наказанием за полученные им от людей обиды. Но, спрашивает Гольбах, имеет ли бог право наказывать людей за их грехи? «...Если бог сам не мог сделать человеческую натуру безгрешной, по какому праву наказывает он людей за то, что они не безгрешны?.. Бог был бы крайне несправедлив, если бы он наказывал людей за то, что они не разделяют божественного совершенства, либо за то, что они не могут быть богами, как он» (там же, 59). Бог не может быть назван справедливым, так как он приносит зло и страдания как хорошим людям, так и плохим, как религиозным, так и неверующим. Поэтому бог должен быть определен «существом, лишенным и мудрости, и благости, и справедливости» (там же, 63).

Гольбах решительно возражает против богословского аргумента о непостижимости божества вследствие несовершенства и ограниченности человеческого ума и знания. Он разбивает теологическую уловку, будто «сущность существующего самого по себе существа непостижима», говоря: если сущность материи когда-либо можно постигнуть, если природу материи мы знаем хотя бы с некоторых сторон, то идею о божестве познать невозможно, ибо она – несуществующая абстракция служителей церкви (см. 14, 455—456).

Атеистические выводы делает философ и из материалистического толкования философской категории причинности. Материя – причина самой себя; значит, чтобы объяснить ее, нет необходимости верить в какую-либо внешнюю причину, т. е. в бога.

Выступая против понятия «чудо», лежавшего в основе религиозного мировоззрения, Гольбах указывает, что так называемые чудеса природы объясняются совершенно естественными причинами, ибо мир не создан сверхъестественным существом. Напротив, «мир существовал всегда: его существование необходимо» (16, 30).

В соответствии с основными принципами детерминизма Гольбах отвергает также теологическое учение о свободе воли. Он считает, что оно придумано теологами с целью снять с божества ответственность за те бедствия, которые испытывает мир. Воля является одним из естественных феноменов, поэтому она, как и все в природе, причинно обусловленна. «Человеческая воля испытывает воздействие извне и скрытым образом определяется внешними причинами, производящими изменения в человеке» (14, 70). Однако из признания причинной обусловленности воли Гольбах делает метафизический вывод о невозможности свободы воли. «...Необходимость, управляющая движениями физического мира, управляет также всеми движениями мира духовного, в котором, следовательно, все подчинено фатальности» (там же, 237),– говорит он.

Как уже отмечалось, философ не ограничивается критикой теологических доводов в пользу бытия бога. Он идет дальше и дает развернутую критику деизма. Порочность последнего, по мнению Гольбаха, заключается именно в том, что он не способен окончательно порвать с идеей бога. «Деизм – это мировоззрение, на котором человеческая мысль не сможет долго задержаться: построенный на иллюзии, он рано или поздно выродится в нелепое и пагубное суеверие» (там же, 639).

Гольбах доказывает, что деистическая «религия разума» также неприемлема, как и религия откровения. Он подчеркивает, что так называемая «разумная религия» на самом деле вовсе не основана на разуме. Деист такой же богослов, как и все другие. Стремление деистов избежать нелепостей обычной религии обречено на неудачу.

Подвергая критике излюбленное деистами телеологическое «доказательство» бытия бога, французский мыслитель показывает, что восторженно-оптимистическое восприятие мира как разумно и целесообразно организованного гармонического начала не имеет под собой почвы. Он отмечает, что в природе существует не только гармония, но и дисгармония, подтверждая свою мысль примерами, взятыми из природы и жизни человеческого общества. Существующий во Вселенной порядок является не результатом действия сверхъестественного существа, а объективных, необходимых законов природы. «...Если мы взглянем на природу без всякой предвзятости, то убедимся, что все существа пользуются одинаковыми милостями с ее стороны и подлежат необходимым законам, от действия которых не избавлен никто» (там же, 518).

Воинствующий атеист отвергает безличного бога деистов, якобы давшего материи «первый толчок», а затем ушедшего на покой, чтобы более уже не вмешиваться в дела мира. Из анализа деистического доказательства бытия бога он приходит к заключению, что «религия разума» делает из своего бога какое-то бесполезное существо, которое считает ниже своего достоинства вмешиваться в дела Вселенной.

Гольбах подвергает деистов строгой и справедливой критике, убедительно показывает некорректность и непоследовательность их учений. Однако надо сказать, что в свое время деизм сыграл определенную положительную роль, отказываясь от многих церковных догм, разрушая авторитет религии, давая простор научному прогрессу.

Деизм, по выражению К. Маркса, был удобным и легким способом отделаться от религии. Не случайно дань деистическим представлениям отдавали ненавидевшие церковников Вольтер, Руссо, Ньютон, Локк, Толанд, Радищев и др.

Непримиримо выступая против всяких отклонений в сторону религии, признания даже в завуалированной форме ее полезности для общества, человека, Гольбах решительно отвергает домыслы об извечном характере веры людей в бога, чудеса и в другие сверхъестественные явления. Он показывает преходящий характер религиозной веры. Религия, по его убеждению, существовала не всегда. Если бы мы откинули все предрассудки при изучении вопроса о религии, то должны были бы признать, «что представление о божестве отнюдь не дано нам природой, и было время, когда его не было у нас» (14, 431).

Во второй части «Системы природы» автор показывает путь развития религии от фетишизма к политеизму, а затем к монотеизму. Первоначально, говорит он, люди обожествляли сами предметы и явления природы.

В «Карманном богословии» фетишизм определяется как «религиозное поклонение материальным и неодушевленным предметам» (22, 192). В «Системе природы» Гольбах пишет, что «первая богословская система вначале заставила человека бояться и почитать стихии, материальные и грубые предметы» (14, 367).

Так философ-материалист приходит к выводу, что развитие религии начинается не с веры в сверхъестественные силы, а с фетишизации явлений природы. Возникновение фетишистских представлений он объясняет незнанием естественных законов природы, невежеством, страхом, под влиянием которых первобытный человек наделял предмет природы разумом, страстями, намерением. Мысль о том, что религия в первобытном обществе являлась культом природы и стихии, в основном правильна. В религиозных представлениях первобытного человека получили фантастическое, искаженное отражение стихийные силы природы и бессилие перед ними людей. Но так как природа не однообразна в своем воздействии на человека, то, следовательно, фантастические представления о божестве не могут быть одинаковыми и постоянными. «Греки,– писал Гольбах,– называли природу божеством с тысячей имен... Все языческие божества были просто природой, рассматриваемой с точки зрения различных ее функций и сторон... Различные точки зрения на природу породили многобожие и идолопоклонство» (там же, 381). Так в религии в искаженном виде отражаются отношения между людьми, жизнь общества. Религия имеет земную основу. Жизнь богов мало чем отличается от жизни людей: что на земле, то и на небе, только в чудовищно преувеличенных размерах. Отстаивая тезис о том, что «человек создает бога по своему образцу», Гольбах ссылался на высказывания Ксенофана, Цицерона, Монтеня и др. «Ксенофан говорил, что если бы быки и слоны умели ваять или рисовать, то они, разумеется, изобразили бы божество в своем собственном виде и п этом отношении были бы не менее правы, чем Поликлет или Фидий, придавшие ему человеческую форму» (там же, 386). В языческой мифологии древних, отмечает философ, сохранилось поэтическое, конкретно-чувственное отношение к миру. Боги представлялись людям в человеческом облике, который еще не был извращен и мистифицирован до неузнаваемости, как в христианстве.

Гольбах правильно утверждал, что боги первобытного человека являются фантастическим отражением господствующих над людьми сил природы, но то обстоятельство, что в классовом обществе боги и духи все больше становятся фантастическим отражением в сознании людей господствующих над ними общественных отношений, еще не могло быть выявлено. Домарксистский атеизм не отличал религиозные представления доклассового общества от религии классового общества.

Все французские материалисты существенной причиной возникновения религии, наряду со страхом перед стихийными силами природы, считали обман людей со стороны священнослужителей. Подобно Мелье, Гольбах указывает, что религия была «придумана», «сочинена», «изобретена» жрецами с корыстной целью. Религиозные представления люди получили по традиции, наследованной от предков, а в итоге их авторами «были наши предки – невежественные дикари или, если угодно, искусные законодатели, сумевшие использовать страх, невежество и легковерие наших предшественников и подчинить их себе» (14, 431).

Страх, бессилие, обман действительно участвуют в возникновении религиозных представлений. Французские материалисты, в том числе и Гольбах, не понимали, однако, что обман, невежество и страх сами обусловлены более глубокими причинами. Говоря «страх создал богов», «старый» материализм выводил психологические корни религии, в том числе чувство страха, из натуралистически понятой природы и не видел социальную обусловленность этого страха.

Марксизм выводит сущность человека из совокупности общественных отношений. Психологические явления, в том числе и страх, современный материализм рассматривает не натуралистически, а как опосредствованные определенными общественными отношениями. Говоря о происхождении религии, Маркс в одной из ранних своих работ – «К критике гегелевской философии права» – так характеризует связь между человеком, классово-антагонистическим обществом и религией: «Человек – это мир человека, государство, общество. Это государство, это общество порождают религию, превратное мировоззрение, ибо сами они – превратный мир» (1, 414).

При всей своей исторической и классовой ограниченности критика религии Гольбахом и другими французскими материалистами сыграла огромную прогрессивную роль. Их атеизм явился по существу теоретическим выражением классовой борьбы революционной буржуазии против реакционных сил, в том числе католической церкви.