Текст книги "Культ Крупного Рогатого Скота. Убей! Убей! (ЛП)"

Автор книги: МП Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Хатч рванулся к фургону, но получил две пули в грудь, прежде чем успел сделать это.

– Опустите оружие! – крикнул полицейский.

– К черту все это, – сказал Арам и побежал в противоположном направлении, через снег, через кукурузное поле, к лесу.

Дерби последовал за ним. Он пригнул голову и побежал по извилистой тропинке, стараясь увернуться от пуль, которые, несомненно, полетят в любой момент.

Любой момент.

Но они этого не сделали. Когда он посмотрел вперед, он увидел, почему.

Из-за деревьев показались еще несколько "коров" – дюжины, целое стадо. Они брели по снегу с голым торсом. Эта группа несла оружие. Только это было не совсем оружие. Огнестрельное оружие было бы кстати после того, как Дерби увидел, с чем эти люди собираются расправиться с ним и Арамом. Каждый из людей-коров держал в руках странное оружие, похожее на цеп. Однако в отличие от цепа, у которого на конце цепи располагается шипастый металлический шар, эта странная штука на конце цепи заканчивалась замороженной свиной головой. Но она была с шипами. Из розовых глазниц, ушей и рта свиньи торчали деревянные колья. На кольях уже была кровь, старая кровь. Массивные руки взмахнули оружием над головой, медленно и контролируемо.

Во главе стада был "Черный бык", человек, убивший отца Дерби. Должно быть, он выскользнул через заднюю дверь, убив всех мужчин на ферме, пока Дерби и Арам были в подвале. Выскользнул и собрал свою армию. Он протянул руку в великодушном приветствии.

– Бросьте оружие, – сказал он сквозь мертвое мясо.

Дерби схватил Арама сзади за рубашку.

– Сделай это, – сказал он.

– Ни за что, приятель, – Арам высвободился из хватки Дерби.

Дерби понимал сопротивление Арама. Дерби тоже хотел драться. Он хотел уничтожить "Черного быка" за то, что тот убил его отца. Он просто не понимал, как это возможно, по крайней мере, в данный момент. Он знал, что если Арам не бросит пистолет, они оба умрут прямо здесь и сейчас. Если Арам бросит пистолет, у них будет возможность отомстить позже. Поэтому он сделал то, что должен был сделать. Он сделал выпад и выбил пистолет из рук Арама.

Он исчез в снегу, и люди-коровы окружили их.

Арам толкнул Дерби.

– Ты убил нас, кусок дерьма. Ты только что убил нас.

Глава 15

Дерби и Арам лежали лицом вниз на грязном сене в сарае, со связанными руками и лодыжками. Дерби понял, что Арам был прав. Смерть была неизбежна. И почему должно быть иначе? Дерби повезло, что он добрался так далеко. Его биологические родители сделали все возможное, чтобы покончить с ним пораньше, но он был бойцом, хоть и не таким, как его младшие братья, его настоящие младшие братья. У них ничего не вышло. Что, черт возьми, с ним случилось? Что случилось с тем шестилетним мальчишкой, который выхватил биту из рук своей сумасшедшей биологической матери и выбросил ее в окно, прежде чем побежать полуголым в школу за помощью? Этот парень был крутым. Этот парень никогда бы не оказался в такой ситуации.

Что еще смешнее, теперь он был фактическим лидером организации, которая была в центре внимания большего количества телевизионных новостных программ, чем он мог сосчитать. Эти шоу всегда повторяли один и тот же заголовок: "Ополчение Западного Висконсина: благодетель или угроза?" В каком-то смысле это была угроза. Стайка дилетантов на пикапах, из которых остались только комик и единственный черный парень в Меномони, штат Висконсин, связанные в сарае на другой стороне штата.

Он задумался о Сэре. Скорее всего, она была мертва. Ему не хотелось так думать, но это было вполне возможно. Его отец был мертв. Кассандра была мертва. Сэра умерла, и он скоро умрет. Половина семьи Дарн была уничтожена. А бедная Сэра заботилась об ополчении еще меньше, чем Дерби. Именно она поощряла Дерби заниматься стендапом. В детстве она говорила ему, чтобы он записывал свои шутки. Она терпеливо выслушивала его, пока он презентовал получасовые наборы материалов. Ужасный материал, если подумать сейчас. "А что ты сделаешь, когда овощи постучат в твою дверь? Витамины! Поняла? Как бы идешь принимать их в гости". Она искренне смеялась. Но, к сожалению, она была единственной. Когда он наконец начал устраивать вечера с открытым микрофоном, он не был готов к негативной реакции, отчасти благодаря тому, что Сэра убедила его, что он хорош. И все же он был лучшим комиком, чем командир ополчения. Интересно, напишут ли это на его надгробии?

Дерби перевернулся на спину, чтобы сено не забивалось ему в ноздри, и увидел, что они с Арамом не одни. В углу сарая притаился человек. Один из людей-коров. Этот выглядел еще более изможденным, чем остальные. Глаза в его маске сгнили, а мясо в глазницах стало черным и студенистым, стекая на редкий мех. Дерьмо, вероятно, его собственное, покрывало его обнаженное тело.

Мужчина небрежно сбросил маску. Она приземлилась мордой вниз рядом с ним, и он начал скрести землю руками. Господи, неужели он сгребает свое дерьмо и ест его? Не просто ест, а жадно прихлебывает. Закончив, он вылизал руки дочиста, но только ладони, так что казалось, будто они выглядывают из рукавов дерьмового костюма.

Дерби встретился с ним взглядом. Он узнал эти глаза – дурацкие глаза зародыша, как называл их его отец. Он увидел коровью маску и все сложил.

– Ты, – прошипел он. – Ты один из них!

Потрепанный, покрытый дерьмом Ренни бил себя кулаками, пока из носа не пошла кровь. Алая жидкость разветвлялась в странных направлениях сквозь корку фекалий на его лице. Он пробормотал что-то, чего Дерби не понял. Не то чтобы Дерби волновало, что скажет этот человек. Он понял, что произошло. Этот урод, должно быть, был в сговоре с фермерами. Он привел к ним Сэру. И вот теперь он стоял на страже.

Дерби попытался вырваться.

– Где Сэра? Где, черт возьми, моя сестра?

Ренни потер лицо руками, снова испачкав пальцы дерьмом и кровью. Заметив это, он удивленно отшатнулся. Потом снова принялся вылизывать их дочиста. Между облизываниями он прошептал:

– Сэра мертва.

Дерби бешено лягался. Он боролся с веревками, пока они не впились ему в запястья.

– Я убью тебя на хрен, – прорычал Дерби.

– Я ее не убивал. Я бы никогда не причинил ей боль. Неужели ты не понимаешь? Она любила меня. Но я позволил ей умереть. Я просто стоял там. Что я мог сделать? Я мог бы что-нибудь сделать. Хоть что-то! – Ренни с криком ударил себя кулаком.

– Ты лжец! – завопил Дерби. – У тебя есть маска. Ты один из них.

Ренни пнул ногой маску. Она откатилась в дерьмо.

– Они заставили меня надеть ее. Они надели ее на меня и просто оставили здесь. Она почти не кричала.

Дерби на это не купился. У Ренни не было веревок ни на руках, ни на лодыжках. Он не был связан, и дверь в сарай не была заперта. Если он не был частью этого, если он не был одним из людей-коров, тогда почему он не ушел? С чего бы ему торчать здесь, в сарае, без ведра для испражнения, целую неделю питаясь собственными фекалиями и бормоча что-то невнятное? В этом не было никакого смысла.

Потом Дерби заметил топор у ног Ренни.

Глава 16

Шеф полиции Ларри Уолд сидел в своей машине, наблюдая, как люди Гранта приходят и уходят. Судя по тому, как они небрежно прогуливались от фермы к полю, к сараю и обратно, можно было подумать, что они готовятся к семейному торжеству или барбекю. Да, они тащили распятия и мертвые тела вместо серпантинов и чаш с пуншем, но не похоже было, чтобы они готовились к церемонии, которую семья Хертин проводила десятилетиями.

Когда Ларри исполнилось одиннадцать, отец усадил его за кухонный стол. Ларри приготовился к разговору о птицах и пчелах. Вместо этого старик сказал ему:

– Ты скоро узнаешь, что на ферме Хертин происходят вещи, которые никак нельзя назвать хорошими. Но эти вещи, эти ужасные вещи – для блага Кэтспоу.

Это всегда было главной темой. Благо Кэтспоуьей лапы.

– Ты уже спрашивал, почему здесь нет церквей, и я сказал, что это потому, что они нам не нужны, и это правда. Мы не поклоняемся Богу, как велят нам пасторы на библейском канале. Они не живут в Кэтспоу. Их показывают по телевизору, а Бог еще дальше. Мы уважаем то, что он сделал, и то, что он создал, но мы поклоняемся Бовикрааге, потому что он заботится о наших полях и наших стадах. Он здесь, и он помогает. Он просит кое-что взамен, кое-что грязное, но что-то, что каждый в Кэтспоу решил, что оно стоит того. Моя работа состоит в том, чтобы облегчить это грязное дело и убедиться, что оно останется в Кэтспоу. В один прекрасный день это станет и твоей работой.

Весь этот разговор пронесся у Ларри в голове. Иногда он жалел, что не научился разговаривать с птицами и пчелами. К сожалению, его отец никогда ничему не учил. Ларри почерпнул все, что ему нужно было знать о сексе, из ночных передач, с небольшой помощью Гар-Гарлы.

Его отец проделал такую хорошую работу, держа происходящее на ферме Хертин в тайне, что Ларри не понимал, что происходит, пока ему не исполнилось восемнадцать и он не начал работать в полицейском участке. В конце концов, он заметил большое количество приезжих, которые останавливались, чтобы найти кого-то, кто пропал без вести. Эти разговоры были очень похожи на тот, что состоялся между Ларри и Морганом Дарном накануне.

– Нет, ничего не видел, – говорил отец Ларри, хотя Ларри, скорее всего, всего несколько дней назад отвез на свалку разбитую машину, которая соответствовала описанию.

В конце концов, Ларри даже узнал о маленькой игре в цыпленка, в которую клан Хертин играл на двадцать девятом шоссе, игре в цыпленка, которая обычно заканчивалась тем, что машина съезжала с дороги, а водителя и пассажиров утаскивали прочь. Только недавно она оказалась смертельной для одного из Хертинов. Ларри все еще думал, что это глупо. Неужели трудно было бы построить заправку в этом месте и иногда забирать кого-то оттуда?

Ларри казалось, что многое из того, что делали Грант и его люди, не было связано с настоящим колдовством, и именно поэтому он не верил, что сегодня вечером на церемонии произойдет что-то мистическое. Черт возьми, он не до конца верил, что все это время на ферме Хертин что-то происходило. Да, урожай был великолепен, неизменно великолепен, несмотря ни на что, но разве это не могло быть по другим причинам? Может быть, в округе просто была хорошая почва. Разве это не более разумно, чем верить в какого-то старого бога, которого даже коренные американцы считали выдумкой, которую кто-то пытался повесить на них?

Но Ларри не мог отрицать, что Грант откуда-то направляет силу. Доказательством этому было лицо Ларри. И он, черт возьми, не был заинтересован в том, чтобы бросить вызов всему этому, так же как и в том, чтобы участвовать в этом. Таково было соглашение. Уолду и полиции не нужно было ничего делать, кроме как помогать, а он уже помог троим ополченцам уйти в отставку.

Он припарковался перед фермерским домом, а остальные его люди выстроили свои машины в линию, как блокаду, у входа на подъездную дорожку. Ничто не попадет внутрь. Ничто не выберется наружу. Из своих исследований он знал, что ополченцев осталось немного. Эта угроза исчезла. Ночь обещала быть безоблачной. Грант зажжет свой костер, скажет несколько слов, выпустит пурпурный дым, и ничего не произойдет, кроме нескольких бессмысленных смертей.

Потом, как надеялся Ларри, Грант исправит его лицо, и все вернется на круги своя.

Глава 17

– Вы не должны убивать меня, – заверил Ренни брата Сэры и другого мужчину. – Так и будет. Они обещали. И я это заслужил! Я, блядь, это заслужил!

Он снова ударил себя кулаком в лицо. Он почти не чувствовал этого. Может быть, из-за холода. Может быть, из-за онемения от ударов. Затем он поднял топор и приставил лезвие к своему горлу. Он тяжело и быстро дышал сквозь стиснутые зубы, разбрызгивая слюну, кровь и дерьмо. Лезвие казалось легким, как будто оно принадлежало ему, и он хотел вонзить его глубже, но не мог... просто не мог... он швырнул его обратно в дерьмовое сено и завыл.

Он положил руку на бедро, где Сэра держала ее до аварии, где она касалась его в последний раз, где все еще жила частичка ее сущности, повторяя ему: "Я люблю тебя, Ренни". Жалея, что не может стереть эти слова из воспоминаний, он плакал так сильно, что слезы смыли дерьмо и кровь с его щек.

– Мне очень жаль. Я не собираюсь убивать тебя, – сказал брат Сэры. Теперь он говорил почти успокаивающе, меняя подход. – Меня зовут Дерби.

– Я знаю, – сказал Ренни.

Ренни помнил этого человека с обеда в доме семьи Сэры. Это был тот самый шутник, который отпускал ехидные замечания. Что Дерби сказал Сэре?

Если хочешь обзавестись коляской, для этого необязательно ехать в больницу. Сейчас он уже не шутил.

– А это Арам, – представил его Дерби.

– Я не убивал Сэру, – сказал Ренни. – Пожалуйста, поверьте мне.

– Все в порядке, – сказал Дерби, все еще притворяясь спокойным. – Я знаю, что ты не причинил ей вреда.

– Я не говорил, что не причинил ей вреда! – крикнул Ренни, снова хватаясь за топор и тяжело шагая, с каждым шагом поднимая грязь. – Тебя здесь не было! Ты не видел, что они с ней сделали! Вы не видели, как я просто стоял, парализованный.

Ренни зарычал и прижал лезвие топора к его грудной клетке. Ему удалось только сделать надрез, не более опасный, чем другие, которые он оставил по всему телу, а затем наполнил своим собственным дерьмом. Почему они не были заражены инфекцией? Почему он не заболел здесь, на холоде? Почему он все еще дышит?

– Мы видели их, людей в коровьих головах, – сказал Дерби, и видимость спокойствия начала спадать. – Нас было около дюжины, а теперь осталось только двое.

Другой мужчина его перебил:

– Он – сумасшедший, Дерби. Он не слушает.

– Нет, Арам, он просто напуган. Я тоже боюсь. Ренни, я хочу сказать, что все мы не могли их остановить. Нет смысла винить себя, что ты этого не смог.

– Сэра была единственной девушкой, которая когда-либо любила меня, и она сказала это, когда весь мир разрушился, и я даже не пытался спасти ее, когда они забрали ее, когда они...

– По крайней мере, ты пытался. Ты пришел сюда и попытался.

– Почему ты не ушел, парень? – крикнул Арам. – Почему ты все еще в этом сарае?

– Они поместили меня сюда! – закричал Ренни, падая на колени и шлепая ладонями по слою дерьма, в котором он прожил целую неделю. Оно расплескалось повсюду. – Они надели на меня коровью голову и оставили здесь!

– Но ведь дверь открыта! Ты не связан! – добавил Арам.

– В этом нет никакого смысла, – ответил Ренни. – Я знаю, что они делают.

– Да ты с ума сошел! – крикнул Арам.

– Арам, ты мне не помогаешь. У меня все под контролем, – перебил его Дерби.

– Ага, у тебя все под контролем? – cпросил Арам.

– Пошел ты, – прошипел Дерби. – Что они делают? – спросил Дерби у Ренни. – Что там происходит?

– Они вызывают Бовикраагу.

Теперь уже Дерби рассмеялся. Истерично засмеялся. Сухожилия на его шее вздулись, а лицо покраснело. Он брыкался так яростно, что вокруг него летели клочья сена.

– О, они просто вызывают Бовикраагу? Что такое, блядь, Бовикраага? Нет, погоди, у меня есть вопрос получше: какой у Бовикрааги номер телефона? А? Может быть, я сначала позвоню, расскажу ему пару шуток. Алло, это прачечная-хуячечная? Как насчет этого, ты, гребаный зародыш, блядь!

– Вы оба не в своем уме, – пробормотал Арам.

Затем он обратился к Ренни:

– Пожалуйста, подойди сюда и освободи нас этим топором. Потом ты сможешь снова валяться в своем дерьме и жалеть себя.

– О, я могу освободить тебя, – сказал Ренни. – Я могу освободить тебя по-настоящему. Я не могу освободить себя, но я могу освободить тебя.

Он поднял топор и осторожно слизнул кровь и дерьмо с лезвия, порезав себе язык, окрасив слюни в малиновый цвет. Когда сталь стала чистой и заблестела, он стоял в дерьме, улыбаясь. Он медленно подошел к тому месту, где лежали Арам и Дерби.

Он поднял топор и крепко сжал деревянную рукоятку.

– Я могу освободить тебя, – повторил он.

Глава 18

Округу окутала ночь. Устав сидеть в машине и чувствуя, как жар обжигает его искривленное лицо, Ларри вытащил складной стул на кукурузное поле и сел рядом с огнем, пока Грант и его люди продолжали приготовления. Они вбивали перевернутые кресты в грязь, как будто разбивая палатки, вытаскивали мертвые тела ополченцев, как дети вытаскивают спальные мешки. На них не было никакого облачения, они даже сняли коровьи головы. Все это казалось таким будничным.

Ларри откинулся на спинку стула и приготовил себе чашку "Радужных Зинг-О".

Несмотря на то, что пламя в данный момент горело низко, яма для костра имела пять футов в поперечнике. Когда добавили больше топлива, пламя вспыхнуло гораздо ярче. Вокруг костровой ямы тянулся ров глубиной в пару футов и вдвое шире. Сжимая в руке нож, старый фермер отрезал куски трупов ополченцев и бросал их в ров. Канал уже был переполнен причудливой смесью останков – человеческих, коровьих и сельскохозяйственных. Колосья кукурузы покачивались, покрытые кровью. Мясо и остатки последнего урожая выпирали из заснеженного поля, как больной крот, которого сильно потрепали.

– Ты ведь можешь вернуть мне лицо, правда? – cпросил Ларри Гранта.

– Я думаю, что это лучше, Уолд. Новое лицо для нового мира.

– Прекрати это дерьмо, Грант, – сказал Ларри. – Никакого нового мира не будет.

– Ты сомневаешься в Бовикрааге?

– Сомневаюсь, – ответил Ларри. – У тебя есть способности. Ты ясно дал это понять. Но взгляни на это. Это попытка изменить мир? Кресты, огонь и яма с кишками?

– Мы приведем Бовикраагу в этот мир раз и навсегда, – уверенно ответил Грант. – Больше не придется болтаться между измерениями, чтобы давать нашим посевам силу. Он придет, чтобы повести нас.

– Куда, Грант? Куда этот гребаный коровий бог поведет тебя?

– Куда-нибудь получше.

Ларри сплюнул в снег.

– Это Висконсин. Нет места лучше этого.

Грант вздохнул.

– Сынок, твой отец тобой не гордился бы.

– Мой папаша был пьяницей.

– Это ты пьяница, Уолд. И я знаю, что ты делаешь с этими коробками хлопьев.

Ларри не мог с этим поспорить. Он не мог поверить, что вообще сейчас спорил. Очевидно, это новое лицо дало ему новый набор яиц. И все же он не хотел этого. Он ничего этого не хотел.

– У меня есть жена, Грант. Дети. Я не могу явиться домой с таким лицом.

– Об этом можешь не беспокоиться.

Ларри стоял, держа в одной руке миску с "Радужными Зинг-О", а в другой – серебряную ложку. Он сунул ложку в миску и поднес ко рту горсть разноцветных букв "O". Прежде чем он успел опустить их на язык, Грант прошептал:

– Нет.

Однако это не было обычным "нет". Это "нет" сопровождалось проклятым фиолетовым туманом, который окружил Ларри.

Шеф обнаружил, что больше не контролирует движения своих рук. Он перевернул чашку над своей головой. Молоко полилось сквозь розовые складки на его лице, направляясь к изуродованному рту. Он слизал его языком, смеясь.

– Отлично пошутил, Грант, – сказал Ларри.

Но он не восстановил контроль над своим телом. В одной руке он все еще держал ложку хлопьев. Другой рукой он расстегнул ширинку. Он вытащил свой член, и тот поднялся высоко даже в холодном ночном воздухе. Он приложил ложку к кончику своего члена. На мгновение он задумался, что Грант собирается заставить его сделать. Он нервно хихикнул, решив, что это шутка.

Но Грант не шутил.

Указательным пальцем свободной руки Ларри впился в мочеиспускательный канал. Ему удалось засунуть туда и большой палец. Затем он широко распахнул крошечную дырочку. Он был удивлен ее эластичностью, удивлен, что она не порвалась, удивлен, что ему удалось просунуть внутрь полную ложку цельнозерновых петель. Когда он вытащил пальцы, его уретра сомкнулась, как губы, вокруг ручки холодной серебряной посуды. Потом он вытащил пустую ложку и завизжал. Его член распирало, как змею, проглотившую крысу.

Он подумал о маленькой надписи на коробке из-под хлопьев, которую так часто изучал: "Текстура хлопьев под микроскопом". Это не было похоже на текстуру наждачной бумаги с высокой зернистостью, но именно так это ощущалось, когда его член изгибался и медленно всасывал свой груз глубже и глубже. Хлопья разорвали его уретру изнутри, и из дыры на снег закапала кровь.

Задыхаясь от боли, он схватил свой член, нежно обхватив его пальцами. Он не мог разжевать хлопья, как во рту, но мог облегчить своему члену глотание. Он сильно сжал его и услышал хруст внутри своего набухшего члена, когда раздавил хлопья, и они впились в него. Его яйца пронзила дикая боль. Он сжал задницу, и его вырвало.

– Пожалуйста, перестань, – взмолился Ларри сквозь струйки блевотины, искусственно окрашенной в молочный цвет.

– Погладь его, – приказал Грант.

Ларри внезапно снова обрел контроль над своими руками. Он провел кулаком по своему члену, надеясь, что этого будет достаточно, надеясь, что Грант успокоится.

– Так пойдет?

– Сделай это по-настоящему, Уолд. Подумай о той женщине на коробке. Как ее зовут?

– Гар-Гарла, – сказал шеф, сжимая его сильнее, поглаживая сначала вниз, к основанию члена, а затем снова вверх, хрустя хлопьями внутри члена.

С таким же успехом это могли быть иглы, судя по тому, как они терзали плоть. Теперь кровь свободно текла из его члена, увеличиваясь в количестве, как смазка, пока Ларри гладил его снова и снова.

Когда он почувствовал, что сперма начала подниматься из яичек, он помолился про себя, желая лучшего для Дженни и девочек – Дарлы и Марлы. Он даже помолился за Гар-Гарлу, а потом за себя. Он молился, чтобы умереть поскорее.

Когда этого не произошло, он подумал, что, возможно, все-таки молился не тому Богу.

Глава 19

Ренни стоял в сарае, держа топор над двумя мужчинами. Лунный свет пробивался сквозь деревянные планки и собирался на чистом лезвии, как глазурь. Дерби – брат Сэры – громко закричал. Другой, Арам, лежал молча. Они думали, что Ренни сошел с ума. Они думали, что он собирается убить их.

– Ш-ш-ш, – успокоил его Ренни. – Я не собираюсь убивать тебя, хотя тебе было бы лучше, если бы я это сделал. Во мне нет жестокости, даже когда она мне нужна.

Он перерезал веревки и освободил Арама и Дерби. Они встали и отряхнулись. Дерби направился к двери, но Арам схватил его за руку.

– Какого хрена ты делаешь?

– Убираюсь отсюда, – ответил Дерби.

– Ты не можешь просто взять и сбежать, – возразил Арам.

– Ты прав, но я не останусь здесь с этим психом, – Дерби указал на обнаженное, покрытое испражнениями тело Ренни.

– Этот псих, по крайней мере, может рассказать нам, что здесь происходит, – ответил Арам.

– Я знаю, что здесь творится. Я смотрел, как она умирает. Но они не убили меня. Почему они не убили меня? – Ренни ударил себя топором в грудь и закричал. – Почему? Почему? Почему?

Арам выхватил топор из рук Ренни.

– Что эти уроды задумали?

– Они убили Сэру, – сказал Ренни.

Дерби толкнул Ренни на землю и ударил его ногой в ребра, сбивая с ног слои затвердевшего дерьма.

– Еще раз произнесешь имя моей сестры, и я убью тебя!

– Убей меня! Пожалуйста, убей меня на хрен. Они не захотят, но ты сможешь, – oпустившись на колени, он приблизился к Араму, схватил руки ополченца и поднес их вместе с топором к своему горлу. – Я это заслужил. Сделай это!

Арам с отвращением отступил назад.

– Да что с тобой такое?

– Я любил Сэру. Я не сказал ей об этом, пока не стало слишком поздно. Она слышала? Надеюсь, она услышала!

Дерби снова пнул Ренни. Затем он двинулся ко входу в сарай, подобрав по пути расшатанную доску. Арам последовал за ним с топором в руке. Ренни пополз за ними. Он слушал, как они строят свои бессмысленные планы, и кое-что понял. Хотя он больше не мог помочь Сэре, он мог помочь ее брату.

Искупит ли это его вину? Если он благополучно спасет Дерби с этой фермы, узнает ли Сэра об этом? Примет ли она Ренни с распростертыми объятиями, когда придет его очередь? Будет ли это похоже на то, как она возвращалась из своих долгих консультационных поездок, и он встречал ее в аэропорту Остина Штраубеля? Она всегда встречала его с подарком – маленьким роботом, который делал сальто, или коробкой желе с корицей. Он всегда притворялся, что влюблен в нее, хотя ему было трудно оторвать взгляд от ее улыбки, которая каждый раз покоряла его, даже когда она была явно опустошена работой и путешествиями, и он хотел затащить ее домой, обнять и провести с ней в постели несколько дней. Если он спасет Дерби, сможет ли он прижать к себе Сэру на небесах?

– Что же нам делать? – cпросил Дерби у Арама.

– О, теперь я – главный, мистер "Бросайте пистолет в снег и сдавайтесь"? А? Мистер Дарн? – oтветил Арам, сжав кулаки.

– Я совершил ошибку.

– Да, похоже, именно это вы, Дарны, и делаете. Вы говорите, говорите и тащите за собой хороших людей, которые следуют за вами, а потом, когда дерьмо попадает в вентилятор, вы просто разваливаетесь на части.

Глаза Дерби вспыхнули.

– Мой отец мертв, придурок. Мои сестры...

– Да, я знаю, – перебил его Арам. – Давай-ка остановимся на секунду и посмотрим, не добавим ли мы к этой куче еще одного мертвого Дарна. А теперь, – обратился он к Ренни, – не мог бы ты на секунду отвлечься и рассказать нам, что происходит?

Ренни помолчал. Он хотел сказать, что не сошел с ума, а если и сошел, то вполне заслуженно. Если бы они видели эти сладкие зеленые глаза, устремленные на него вот так, внезапно лишенные всей своей сладости. Если бы они знали, что сделали с ним эти люди-коровы... Но он не был сумасшедшим, просто гиперактивно осознавал свое не место во Вселенной и свою полную никчемность. Он больше не мог вписываться в этот мир, особенно теперь, когда потерял единственного человека, с которым был близок. Как он сможет снова ходить под солнцем? И его родители... Мысль о том, что они смотрят на него, сосредоточивая на нем свою родительскую любовь, слепые к его никчемности, заставляла его внутренности превращаться в кислоту. Его место было в дерьме. Он действительно заслуживает смерти, но так как этого не произойдет, это было достаточно хреново.

– Эй! – крикнул Дерби, ударив Ренни. – Ты здесь?

– Ты видишь их там, снаружи? – cпросил Ренни. Он подполз к стене сарая и прижался к ней своим покрытым дерьмом лицом, чтобы заглянуть в щель. – Сколько их было?

Арам осторожно выглянул из двери сарая и ответил:

– Дюжина. А может, и больше.

– Дюжина, – эхом отозвался Ренни. – Все в коровьих головах.

Коровники стояли вокруг костра, подбрасывая в него щепки и раздувая костер. Их окружал круг перевернутых крестов. Он понял, что уже бывал здесь раньше. В этой же позе шпионил через стену амбара, только позиции поменялись местами. Теперь они были снаружи. Он был внутри. И теперь он знал.

– Как я уже говорил, они вызывают Бовикраагу, старого бога, которому они поклонялись здесь в течение долгого времени, – объяснил Ренни то, что он слышал. – Они принесли Сэру в жертву этому богу. Они принесли в жертву много людей, а сегодня принесут еще больше. Сегодня они не просто попросят его об одолжении. Они собираются призвать его сюда. Они собираются освободить Бовикраагу, и он создаст новый мир.

– Черт, – проворчал Арам. – Они еще более сумасшедшие, чем ты.

– Мы можем их убить? – cпросил Дерби.

– Они превосходят нас числом, – ответил Арам. Он указал на полицейские машины, загораживающие подъездную дорожку, и добавил: – И не забывайте про свиней.

– Да! – воскликнул Ренни. – Свиньи!

Он подполз к деревянным клеткам и открыл их. Сначала он вытащил мешок и разорвал его зубами. Затем он натянул его на свою покрытую испражнениями плоть, а потом вытащил одно из их специальных орудий – цеп из свинячьей головы. Он ухватился за один конец цепи. Голова была тяжелая, словно налитая свинцом. С огромным усилием он развернулся и ударил этой самодельной булавой по стене сарая. Старые доски разлетелись от удара, оставив дыру размером с голову.

Свиная голова взвизгнула.

– Осторожнее, сука!

– Извини.

– Если ты замахнешься на меня чем-нибудь, кроме плоти, я тебя оттрахаю, – eе голос был приглушен из-за деревянного кола, вбитого между губами.

– Потренируйся качаться.

Ренни держал свиную голову перед своим лицом, сосредоточившись на ноздрях. Они выглядели так, словно их просверлили в его морде грязным кусочком.

– Пошел ты на хрен, – повторила свиная голова.

– Извините, сэр, – сказал Ренни.

– С кем ты разговариваешь, парень? – cпросил Арам.

Ренни поднял орудие.

– Я бы предпочел пистолет, но, по крайней мере, это поставит нас на равные условия, – сказал Арам.

Он потянулся к шипастой свиной голове, но Ренни отдернул ее, чуть не поранившись, и отшатнулся.

– Это мое.

– О'кей. Отлично, – сказал Арам, поднимая руки в знак капитуляции. – Тогда давай так и сделаем. Давайте все трое поднажмем и уберемся отсюда к чертовой матери.

– И как мы это сделаем? – cпросил Дерби.

Они подошли поближе к входу и выглянули наружу. Костер горел высоко посреди заснеженного поля, ярдах в ста от сарая. Коровьи головы стояли вокруг него неподвижно, словно чего-то ожидая.

– Эти ублюдки повернулись к нам спиной. Зато копы нас увидят, – сказал Арам.

– Мы могли бы создать отвлекающий маневр, – предложил Дерби.

Это был намек Ренни. Он шагнул мимо Арама и Дерби в ночь. Услышав за спиной бормотание двух мужчин, он тихо подошел к костру. Теперь холод снова грозил его остановить. Он почувствовал, как дерьмо туго затвердело на его коже под мешком, словно намереваясь остановить его. Он не мог двигаться вперед. Ночное небо, казалось, схватило его и замедлило движение. Но он не остановился. На этот раз он не остановится. Он будет продолжать двигаться и надеяться, что Сэра, так или иначе, увидит это. Он сделает это для нее.

Ренни придвинулся ближе. Коровьи головы пели слишком громко, чтобы услышать хруст снега под его босыми ногами. Ведомые "Черным быком", они выплюнули свои неразборчивые слова в огонь, и пламя поднялось выше, злобно мерцая в темноте наверху.

У них было много женщин, по одной на каждого. Женщины висели вниз головой на перевернутых крестах, как и Сэра. Но они кричали громче, чем Сэра. Они были слабее и паниковали сильнее. Из волосатой промежности одной девушки текла моча, спускаясь вниз по животу, по сиськам и к лицу, где смешивалась со слезами.

Ренни подошел ближе, сжимая цепь, чувствуя тяжесть своего оружия, которое болталось рядом с ним. Сзади хлопнули дверцы машины. Копы, должно быть, заметили его. Он подумал, не выстрелят ли ему в спину, но не обернулся, чтобы посмотреть. Оставалось надеяться, что все они следуют за ним, отходя от своих машин, оставляя место для Арама и Дерби. Копы закричали, привлекая внимание людей-коров. Пение прекратилось.

Арам и Дерби сделали свой ход. Они побежали к скоплению машин на подъездной дорожке. Ренни молился, чтобы они успели, сели в одну из полицейских машин и уехали. В данный момент они двигались незамеченными. Ренни хотел, чтобы так оно и оставалось. Он бросился прямо на "Черного быка", человека, который разрубил Сэру своими рогами. Он собирался убить этого человека-корову. Из него вырвалось безумное рычание. Оказавшись в пределах досягаемости, он поднял цеп и изо всех сил взмахнул шипастой свиной головой, надеясь, что этот прыжок будет достаточно быстрым, чтобы пробить маску из мяса крупного рогатого скота.