Текст книги "Приключения Арсена Люпена"
Автор книги: Морис Леблан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Двое соседей утверждали, что она встретилась им в трехстах шагах от дома. Одна дама видела, как юная девушка, по описанию похожая на Сюзанну, шла по улице. А потом? Что было потом, не знал никто.
Искали повсюду, допрашивали служащих вокзалов, расспрашивали людей на выездах за городскую черту. Никто в тот день не заметил ничего, что могло бы иметь какое-то отношение к похищению девушки. Однако бакалейщик из Виль-д’Авре заявил, что он заправил маслом автомобиль с закрытым верхом, ехавший из Парижа. За рулем сидел шофер, а в машине была белокурая дама – поразительно белокурая, уточнил свидетель. Часом позже автомобиль возвращался из Версаля. Был затор, машине пришлось замедлить ход, и потому бакалейщик смог разглядеть рядом с уже примеченной им белокурой дамой другую, всю закутанную в шали и вуали. Никаких сомнений в том, что это была Сюзанна Жербуа, не оставалось.
Но тогда надо было предположить, что похищение состоялось среди бела дня, на дороге, где полно людей, да еще в самом центре города!
Каким образом? В каком месте? Ни крика не было слышно, ни чьих-нибудь подозрительных действий не замечено.
Бакалейщик сообщил приметы автомобиля: лимузин в 24 лошадиные силы, фирмы «Пежо», кузов темно-синий. На всякий случай навели справки у директрисы «Гранд гаража», мадам Боб-Вальтур, ставшей прямо-таки специалисткой по автомобильным похищениям. Выяснилось, что в пятницу утром она действительно сдала на один день лимузин марки «Пежо» белокурой даме, которой с тех пор так и не видела.
– А шофера?
– Это был некто по имени Эрнест, он только накануне устроился к нам на работу и был принят, поскольку пришел с блестящими рекомендациями.
– Он сейчас здесь?
– Нет, он возвратил автомобиль и с тех пор больше не появлялся.
– Можем ли мы отыскать его следы?
– Разумеется, следует обратиться к тем людям, которые его рекомендовали. Вот их имена.
Обратились к этим людям. Ни один из них назвавшегося Эрнестом не знал.
И вот так было все время: по какому бы следу ни двинулись, вместо того чтобы выбраться из потемок, опять в них оказывались, сталкиваясь со все новыми загадками.
У господина Жербуа не было никаких сил выдержать баталию, начавшуюся для него так чудовищно. Неутешный с тех самых пор, как исчезла дочь, мучимый угрызениями совести, он сдался.
В маленьком объявлении, бурно всеми обсуждавшемся, сообщалось о безоговорочной и полной капитуляции безо всякого подвоха.
Это была победа, война была закончена в четверо суток – четырежды двадцать четыре часа.
Двумя днями позже господин Жербуа шел через двор Земельных кредитов. Его провели к управляющему, и он протянул ему билет номер 514, серия 23. Управляющий вздрогнул:
– О! Так он, значит, у вас? Вам его вернули?
– Он потерялся, а теперь нашелся.
– Но ведь вы говорили… и даже собирались…
– Все это вранье и сплетни.
– Но в подтверждение нам нужен еще какой-нибудь документ.
– Расписки майора вам будет довольно?
– Разумеется.
– Вот она.
– Прекрасно. Оставьте билет и расписку. На все проверки нам даются две недели. Как только будет возможно вручить вам деньги, я приглашу вас. Я полагаю, сударь, что отныне в ваших же интересах ничего никому не говорить и завершить это дело в полнейшей тишине.
– Именно таковы мои намерения.
Господин Жербуа молчал, управляющий тоже. Но такие секреты, бывает, раскрываются, даже если никто и не пробалтывается: вдруг всем стало известно, что Арсен Люпен имел смелость послать господину Жербуа билет номер 514, серия 23! Новость была воспринята с изумлением, равным восхищению. Нет, решительно, это был великолепный игрок, выбросивший на стол такой важный козырь – драгоценный билет! И уж, конечно, решился он на это не без достаточных оснований, взамен карты, устанавливающей равновесие. Ну а вдруг девушка сбежит? Вдруг удастся отнять у него заложницу?
Полиция почувствовала слабое место у противника и удвоила свои усилия. Безоружный Арсен Люпен, сам лишивший себя защиты, запутавшийся в хитросплетениях собственных махинаций, не получающий ни одного подлого су из желанного миллиона… все насмешники разом окажутся в дураках.
Но для этого надо было найти Сюзанну. А она не находилась и, хуже того, не сбегала!
Ну и пусть, в одном он победил. Первый тур Арсен выиграл. Но ведь самое трудное впереди! У него мадемуазель Жербуа, мы это понимаем, и отдаст он ее только в обмен на пятьсот тысяч франков. Но где и как будет произведен обмен? Чтобы он состоялся, должно быть назначено свидание, а кто помешает господину Жербуа предупредить полицию и, таким образом, получить дочь, сохранив все деньги?
Обратились с вопросами к учителю. Страшно подавленный, он, не желая нарушать молчания, был непроницаем.
– Мне нечего сказать, я жду.
– А мадемуазель Жербуа?
– Поиски продолжаются.
– Но ведь Арсен Люпен написал вам письмо?
– Нет.
– Вы подтверждаете это?
– Нет.
– Значит, да. Какие он вам дал инструкции?
– Мне нечего сказать.
Стали допытываться, не скажет ли что-нибудь мэтр Дэтинан. То же молчание.
– Арсен Люпен – мой клиент, – отвечал он, подчеркивая весомость каждого сказанного им слова, – и вы должны понять, что я склонен по меньшей мере проявить сдержанность.
Публику раздражали все эти тайны. Разумеется, все планы вызревают не на виду. Арсен Люпен стягивает и растягивает свои сети, а полиция тем временем организует неусыпную слежку за господином Жербуа, не оставляя его без внимания ни днем ни ночью. Рассматривалось три возможных варианта развязки: арест, триумф и жалкая и смешная неудача.
Случилось так, что любопытство публики удовлетворено было лишь частично, и вот сейчас, на этих страницах, впервые будет открыта вся правда.
Во вторник, 12 марта, господин Жербуа получил обычное по виду письмо, в котором содержалось приглашение прийти в Земельные кредиты.
В четверг, в час дня, он сел на поезд, уходивший в Париж. А в два часа ему уже вручили тысячу купюр по тысяче франков.
Пока господин Жербуа дрожащими руками пересчитывал купюру за купюрой, ведь эти деньги – выкуп за Сюзанну, – двое сидели в машине, стоявшей в некотором отдалении от парадного входа. У одного из них седеющие волосы и выразительное лицо контрастировали с одеждой и повадками скромного клерка. Это был старший инспектор Ганимар, старина Ганимар, извечный враг Люпена. Ганимар говорил инспектору Фолянфану:
– Недолго нам осталось ждать… не пройдет и пяти минут, как мы увидим нашего дорогого… Все готово?
– Абсолютно все.
– Сколько нас?
– Восемь человек, двое на велосипедах.
– И я, которого можно считать за троих. Этого достаточно, но не слишком. Никоим образом нельзя упустить Жербуа… если упустим… пиши пропало: он встретится с Люпеном, они, конечно же, должны были где-то назначить свидание, обменяет мадемуазель на полмиллиона, и игра будет сыграна.
– Но почему же этот человечек не действует заодно с нами? Все было бы так просто. Приняв нас в свою игру, он сохранил бы весь свой миллион.
– Да, но он боится. Если он попробует посадить того в тюрьму, он не получит дочери.
– Кого того?
– Его.
Ганимар произнес это слово слегка боязливо и таким серьезным тоном, будто говорил о существе сверхъестественном, чьи коготки уже почти коснулись его.
– Это довольно забавно, – разумно заметил Фолянфан, – мы должны защищать этого человека против его воли.
– С Люпеном мир перевернулся, – вздохнул Ганимар.
Прошла минута.
– Внимание, – сказал он.
Выходил господин Жербуа. В конце бульвара Капуцинок он свернул на бульвары, пошел по левой стороне. Он медленно удалялся, шел мимо магазинов, рассматривая витрины.
– Слишком спокоен наш клиент, – сказал Ганимар. – Человек, в кармане которого лежит миллион, не может быть таким спокойным.
– Что он может сделать?
– О, ничего, по всей вероятности… Не важно, я все равно начеку. Люпен – это Люпен.
В ту же минуту господин Жербуа подошел к киоску, купил газету, взяв сдачу, перевернул страницу и на ходу, держа в вытянутых руках газету, принялся ее читать. Вдруг одним прыжком он подскочил к машине, стоявшей у тротуара, и сел в нее. Мотор был заведен, потому что автомобиль рванул в одну секунду, объехал площадь Мадлен и скрылся из виду.
– Черт побери! – вскричал Ганимар, – еще один трюк в его духе!
Он устремился вперед, за ним бросились остальные, все они бегали по площади Мадлен.
И вдруг Ганимар рассмеялся. В начале бульвара Мальзерба стоял тот самый автомобиль, что-то в нем испортилось, и господин Жербуа выходил из него.
– Быстро, Фолянфан… шофер… может, это тот самый Эрнест.
Фолянфан занялся шофером. Его звали Гастон, он был служащим Общества автомобилей и фиакров; его наняли десять минут назад, некий господин остановил его и попросил ждать с включенным мотором, пока не появится другой господин.
– А второй клиент, – спросил Фолянфан, – какой адрес он вам дал?
– Никакого адреса… «Бульвар Мальзерба… улица Мессины… чаевые в двойном размере…» Вот и все.
А тем временем, не теряя ни минуты, господин Жербуа сел в первую подъехавшую машину.
– Шофер, станция метро «Пляс-де-ля-Конкорд».
Учитель вышел из метро на площади Пале-Руаяль, подбежал к еще одному автомобилю и доехал до биржи. Второе путешествие на метро, затем улица Вилье и третий автомобиль.
– Шофер, улица Клаперон, двадцать пять.
Дом 25 по улице Клаперон отделяет от бульвара Батиньоль угловой дом. Господин Жербуа поднялся на второй этаж и позвонил. Ему открыл мужчина.
– Это ведь здесь живет мэтр Дэтинан?
– Он самый и есть. Господин Жербуа, без всякого сомнения?
– Именно.
– Я вас ждал. Извольте войти.
Когда господин Жербуа вошел в кабинет адвоката, на стенных часах было три часа, и он тут же сказал:
– Именно это время он мне и назначил. Его нет?
– Пока нет.
Господин Жербуа сел, отер рукой лоб, посмотрел на свои часы, словно не знал, сколько времени, и снова нетерпеливо заговорил:
– А он придет?
– Вы спрашиваете меня о том, господин Жербуа, – ответил ему адвокат, – что мне более всего на свете любопытно знать самому. Никогда в жизни я не испытывал подобного нетерпения. Во всяком случае, если он придет, он здорово рискует, вот уже две недели, как за домом ведется постоянное наблюдение… Мне не доверяют.
– А мне еще меньше. И я не могу ручаться, что полицейские, приставленные ко мне, потеряли мой след.
– Но в таком случае…
– Это случилось бы никак не по моей вине, – живо воскликнул учитель, – меня упрекнуть не в чем. Что я обещал? Во всем следовать его распоряжениям. Ну так я слепо выполнял его распоряжения: я получил деньги в час, им назначенный, и добирался до вас тем способом, который он мне предписал. Я в ответе за несчастье, случившееся с дочерью, и я честно сдержал свои обещания. Теперь очередь за ним.
И добавил так же нетерпеливо:
– Он ведь придет с моей дочерью, правда?
– Надеюсь.
– И все-таки… Скажите, вы его видели?
– Я? Да нет же! Просто он прислал мне письмо, в котором просил принять вас обоих, отослать слуг, не дожидаясь трех часов, и не пускать никого в свою квартиру от вашего прихода до его ухода. Если бы я не согласился на это предложение, он просил предупредить его двумя строчками в «Эко де Франс». Но я счастлив оказать услугу Арсену Люпену и на все согласен.
– Увы! И чем все это только кончится? – простонал господин Жербуа.
Он вынул деньги из кармана, разложил их на столе и поделил на две равные пачки. Они замолчали. Время от времени господин Жербуа прислушивался… Разве не звонили?
С каждой минутой тревога его росла, да и мэтр Дэтинан испытывал ощущения почти болезненные.
В какой-то момент адвокат потерял все свое хладнокровие. Он резко встал:
– Мы его не увидим… А как бы вы хотели?.. Это с его стороны было бы глупостью! Пусть он даже доверяет нам, мы – честные люди, неспособные на предательство. Но опасность подстерегает его не только здесь.
И тогда господин Жербуа, теряя последние силы и положа руки на купюры, прошептал:
– Бог мой, только бы он пришел, только бы он пришел! Я бы все это отдал, чтобы вернуть Сюзанну.
Дверь открылась.
– Хватит и половины, господин Жербуа.
На пороге стоял человек, молодой, элегантно одетый, в котором Жербуа сразу же узнал того, кто приставал к нему в лавке старьевщика в Версале. Он кинулся к нему.
– А Сюзанна? Где моя дочь?
Арсен Люпен тщательно закрыл за собой дверь и, спокойно снимая перчатки, сказал, обращаясь к адвокату:
– Дорогой мэтр, моя благодарность за ваше любезное согласие взять на себя защиту моих прав безгранична. Я этого никогда не забуду.
Мэтр Дэтинан пробормотал:
– Но вы же не звонили. Я не слышал, чтобы дверь…
– Звонки и двери должны работать так, чтобы их никогда не было слышно. Но ведь я здесь, и это – самое главное.
– А моя дочь! Сюзанна! Что вы с ней сделали? – повторил учитель.
– Господи боже, – сказал Люпен, – господин Жербуа, ну что вы так спешите! Успокойтесь, еще минута, и дочь ваша будет в ваших объятиях.
Он прошелся по комнате и затем, тоном властелина, раздающего награды, произнес:
– Поздравляю вас, господин Жербуа, вы весьма ловко проделали все сегодня. Если бы не эта нелепая поломка автомобиля, мы бы просто встретились на площади Этуаль и избавили бы мэтра Дэтинана от неудобств, связанных с нашим визитом… Ну да ладно! Видно, так надо было.
Он заметил две пачки банкнот на столе и воскликнул:
– О, это отлично! Миллион здесь… Не будем терять времени. Вы позволите?
– Но, – возразил мэтр Дэтинан, закрывая собой стол, – ведь мадемуазель Жербуа еще не появилась.
– Ну так и что же?
– Ну так разве присутствие ее не обязательно?
– Понимаю! Понимаю! Арсен Люпен внушает лишь относительное доверие. Он может присвоить полмиллиона и не отдать выкупа. Ах, дорогой мой мэтр, я – великий незнакомец! Раз судьба уготовила мне поступки довольно… необычного свойства, моя честь под подозрением… моя честь! Честь такого щепетильного и деликатного человека. Впрочем, дорогой мэтр, если вы чего-то опасаетесь, откройте окно и только крикните. Там, на улице, не меньше дюжины полицейских.
– Вы так полагаете?
Арсен Люпен приподнял штору:
– Я полагаю, что господин Жербуа неспособен сбить со следа Ганимара… Так что я вам говорил? Вот он, наш славный друг!
– Возможно ли это! – воскликнул учитель. – Я вас тем не менее уверяю…
– Что вы меня ни в чем не предали?.. Я и не сомневаюсь, но ребята довольно ловкие. Смотрите-ка, вон я вижу Фолянфана!.. И Греома!.. И Дьези!.. Все мои лучшие друзья, вот так-то!
Мэтр Дэтинан изумленно смотрел на него. Какое спокойствие! Люпен смеялся счастливым смехом, словно получал удовольствие от какой-то детской игры, будто угрозы для него никакой и не существовало.
Еще больше, чем вид полицейских, адвоката успокоила эта беззаботность. Он отошел от стола, где лежали банкноты.
Арсен Люпен взял в руки одну пачку, затем другую, отсчитал от каждой по двадцать пять банкнот и протянул мэтру Дэтинану образовавшиеся таким образом пятьдесят тысяч:
– Часть гонорара от господина Жербуа, дорогой мэтр, и часть от Арсена Люпена. Мы вполне обязаны вам этим.
– Вы мне ничего не должны, – ответствовал мэтр Дэтинан.
– Как? А сколько неприятностей мы вам причинили!
– А сколько удовольствия я получаю от этих неприятностей!
– Иными словами, дорогой мэтр, от Арсена Люпена вы ничего не примете. Вот что значит, – вздохнул он, – иметь дурную репутацию.
Он протянул пятьдесят тысяч учителю.
– Господин Жербуа, в честь нашей доброй встречи позвольте преподнести вам это: мой свадебный подарок мадемуазель Жербуа.
Господин Жербуа быстро взял деньги, но возразил:
– Моя дочь замуж не выходит.
– Она не выходит замуж, если вы отказываетесь дать ей свое согласие на брак. Но она сгорает от желания выйти замуж.
– Да что вы об этом знаете?
– Я знаю, что юные девушки часто мечтают, не спрашивая разрешения у своих папочек. К счастью, есть на свете добрые гении, которых зовут Арсенами Люпенами и которые в глубине секретеров обнаруживают сердечные тайны этих очаровательных особ.
– А больше вы там ничего не обнаружили? – поинтересовался мэтр Дэтинан. – Признаюсь, мне было бы очень любопытно знать, почему этот секретер так заинтересовал вас.
– Вещь эта имеет историческую ценность, дорогой мэтр. И хотя, вопреки тому, что считал господин Жербуа, в нем не было никаких сокровищ, кроме лотерейного билета – а об этом я не знал, – я очень хотел его иметь и давно искал. Этот секретер из тиса и красного дерева с резными капителями в форме акантовых листьев был найден в скромном маленьком домишке в Булони, где жила Мария Валевская[44]44
Валевская Мария (1786–1817) – польская графиня, любовница императора Наполеона I, мать его сына – графа Александра Валевского. (Примеч. ред.)
[Закрыть], на одном из ящичков – надпись: «Наполеону I, Императору Франции, от его преданнейшего слуги Мансиона». И чуть пониже вырезано кончиком ножа: «Тебе, Мария». Потом Наполеон заказал копию этого секретера для императрицы Жозефины[45]45
Богарне Жозефина (1763–1814) – первая жена Наполеона Бонапарта, в 1804–1809 гг. императрица Франции. (Примеч. ред.)
[Закрыть] – так что секретер, которым все восхищаются в Мальмезоне, всего лишь далеко не идеальная копия того, который теперь в моей коллекции.
– Увы, если бы я знал это тогда, в лавке старьевщика, с какой бы радостью я уступил бы его вам! – простонал учитель.
– И имели бы, кроме всего прочего, замечательное преимущество сохранить для себя одного билет номер пятьсот четырнадцать, серия двадцать три.
– Что не привело бы вас к похищению моей дочери, которую все это, должно быть, сильно потрясло.
– Все это… Что именно?
– Это похищение…
– Но, дорогой господин Жербуа, вы ошибаетесь. Мадемуазель Жербуа не была похищена.
– Моя дочь не была похищена?!
– Никоим образом. Когда говорят о похищении, подразумевается насилие. А она совершенно добровольно согласилась стать заложницей.
– Совершенно добровольно!.. – смущенно повторил господин Жербуа.
– И почти сама просила об этом! Еще бы! Какая юная особа, сообразительная к тому же, как мадемуазель Жербуа, и, больше того, в тайниках своего сердца вынашивающая тайную страсть, отказалась бы от возможности заработать себе приданое! Уверяю вас, очень несложно было дать ей понять, что другого способа победить ваше упрямство просто не существует.
Мэтр Дэтинан был в восторге от всего услышанного. Но возразил:
– Самое трудное, однако, было с ней договориться. Невозможно поверить, что она позволила вам даже подойти к ней с этим.
– О, мне – нет. Я даже не имею чести знать ее. Одна из моих приятельниц с удовольствием согласилась вести переговоры.
– Белокурая дама, которая была в автомобиле, без сомнения, – перебил его мэтр Дэтинан.
– Совершенно верно. В первом же разговоре возле лицея все решилось. С тех пор мадемуазель Жербуа и ее новая приятельница путешествовали: они побывали в Бельгии и Голландии, причем путешествие было очень приятным и весьма познавательным для юной девушки. Впрочем, она сама вам все объяснит…
В холле у входных дверей раздались звонки, три коротких, потом, после паузы, еще один и еще один.
– Это они, – сказал Люпен. – Дорогой мэтр, пожалуйста…
Адвокат поспешил к дверям.
Появились две молодые женщины. Одна из них бросилась в объятия господина Жербуа. Другая подошла к Люпену. Она была довольно высокого роста, с хорошей фигурой, и ее светлые волосы, яркие, светящиеся белокурые волосы, распадались на прямой пробор свободными волнистыми локонами. Одетая во все черное, с единственным украшением на шее – колье в пять ниток из гагата, – она производила впечатление изысканной элегантности.
Арсен Люпен сказал ей несколько слов; затем, приветственно поклонившись мадемуазель Жербуа, обратился к той:
– Прошу прощения, мадемуазель, за все мучения, но надеюсь, что вы не были слишком несчастны…
– Несчастна! Я была бы даже счастлива, если бы не бедный мой отец!
– Тогда все к лучшему. Поцелуйте его еще раз и воспользуйтесь случаем – он великолепно подходит для этого, – чтобы поговорить с ним о вашем кузене.
– О моем кузене… что это значит?.. Я не понимаю…
– Ну да, вы все прекрасно понимаете… Ваш кузен Филипп… тот молодой человек, чьи письма вы так бережно храните…
Сюзанна покраснела, смутилась и в конце концов, поступила так, как ей советовал Люпен, снова бросившись к отцу на шею.
Люпен смотрел на них обоих с нежностью.
«Какая награда за добрые дела! Трогательная картина! Счастлив отец! Счастлива дочь! И ты можешь сказать себе: это счастье – твоя работа, Люпен! Эти люди потом будут благословлять тебя… Твое имя благочестиво будут повторять внукам… О! Семья!.. Семья!..»
Он подошел к окну:
– Голубчик Ганимар все еще здесь?.. Как бы ему хотелось присутствовать при этой трогательной и очаровательной сцене!.. Но нет, его уже нет… Никого уже нет… ни его, ни всех остальных… Черт! Ситуация становится серьезной… Ничего удивительного, если они уже у черного хода… у консьержа, может быть, или даже на лестнице!
Господин Жербуа невольно рванулся с места. Теперь, когда дочь была ему возвращена, к нему вернулось чувство реальности. Арест противника означал для него получение полумиллиона. Инстинктивно он сделал шаг… Будто невзначай Люпен оказался на его пути.
– Куда вы, господин Жербуа? Защитить меня от них? Боже, как мило с вашей стороны! Но не беспокойтесь. К тому же они куда больше волнуются, чем я.
И, размышляя, он продолжал:
– Собственно говоря, что им известно? Что вы здесь, а может, и мадемуазель Жербуа тоже, они должны были видеть, как она появилась с неизвестной им дамой. Но я? Они уверены, что меня нет. Как бы я мог появиться в доме, который они утром тщательно обыскали от чердака до подвала? Нет, по всей вероятности, они ждут меня, чтобы перехватить на пути сюда… Бедняжки!.. Если только они не догадались, что неизвестная им дама послана мной, и подозревают, что ей поручено произвести обмен… В этом случае они готовятся арестовать ее, когда она будет уходить…
Раздался звонок в дверь.
Резким жестом Люпен остановил господина Жербуа и сухо, повелительно сказал ему:
– Стойте, Жербуа, подумайте о своей дочери и будьте благоразумны, если же нет… Что до вас, мэтр Дэтинан, то я рассчитываю на ваше слово.
Господина Жербуа словно пригвоздили к месту. Адвокат даже не пошевелился.
Без малейшей спешки Люпен взял шляпу. Она немного запылилась, и он краем рукава почистил ее.
– Дорогой мэтр, если я когда-нибудь понадоблюсь вам… Мои наилучшие пожелания, мадемуазель Сюзанна, и дружеский привет господину Филиппу.
Он вынул из кармана тяжелые часы с двойной золотой крышкой.
– Господин Жербуа, сейчас три часа сорок две минуты; в три сорок шесть я разрешаю вам покинуть гостиную… Ни минутой раньше чем в три сорок шесть, вы согласны?
– Но они же силой войдут, – не сдержавшись, сказал мэтр Дэтинан.
– Вы забываете о законах, дорогой мой мэтр! Никогда Ганимар не осмелится ворваться в жилище французского гражданина. Мы могли бы даже сыграть чудную партию в бридж. Но простите меня, вы трое, кажется, немного взволнованы, я не хотел бы злоупотреблять вашим терпением…
Он положил свои часы на стол, открыл дверь из гостиной и обратился к Белокурой даме:
– Вы готовы, дорогая?
Он пропустил ее вперед и, в последний раз вежливо поклонившись мадемуазель Жербуа, вышел и закрыл за собой дверь.
Из вестибюля послышался его громкий голос:
– Добрый день, Ганимар, как поживаете? Напомните обо мне мадам Ганимар… На днях я приглашу ее позавтракать со мной… До свидания, Ганимар.
Опять раздался звонок, резкий, сильный, потом снова, один за другим; послышался шум голосов за дверью.
– Три часа сорок пять, – прошептал господин Жербуа.
Через несколько секунд он решительно двинулся в вестибюль. Люпена и Белокурой дамы там не было.
– Отец!.. Не надо!.. Подожди!.. – закричала Сюзанна.
– Ждать? Ты с ума сошла! Джентльменский договор с этим негодяем… А полмиллиона?
Он отпер дверь.
Ганимар тут же влетел в вестибюль.
– Эта дама… где она? А Люпен?
– Он был здесь… Он здесь.
Ганимар издал победный клич:
– Мы его захватили… дом окружен.
Мэтр Дэтинан возразил:
– Но ведь есть же еще черный ход?
– Черный ход ведет во двор, и есть только один выход – через парадную дверь: ее охраняют десять человек.
– Но он не входил через парадную дверь… и не станет так выходить…
– А как он выйдет? – парировал Ганимар. – По воздуху?
Он отодвинул штору. Длинный коридор вел в кухню. Ганимар побежал туда и удостоверился, что дверь черного хода заперта на два оборота ключа.
Высунувшись из окна, он позвал одного из полицейских:
– Ну что, никого?
– Никого.
– Стало быть, они в квартире!.. Они спрятались в одной из комнат!.. Физически невозможно, чтобы они улизнули… О, малыш Люпен, ты посмеялся надо мной, но на этот раз – мой реванш.
В семь часов вечера господин Дюдуи, шеф Сюрте, удивленный тем, что до сих пор у него нет никаких новостей, сам явился на улицу Клаперон. Порасспросив полицейских, охранявших здание, он поднялся к мэтру Дэтинану, который провел его к себе в спальню. Там он увидел человека, точнее, две его ноги, шевелящиеся на ковре, тогда как торс того, кому они принадлежали, засел глубоко в камине.
– Ау!.. Ау!.. – вопил придушенный голос.
И еще более дальний голос, идущий откуда-то совсем сверху, ответил ему: «Ау! Ау!..»
Господин Дюдуи, смеясь, закричал:
– Что там такое, Ганимар, с чего это вы решили заделаться печным мастером?
Инспектор вытащил свое бренное тело из дымохода. Почерневшее лицо, одежда, перепачканная сажей, лихорадочно блестящие глаза – узнать Ганимара было невозможно.
– Я ищу его, – проворчал он.
– Кого?
– Арсена Люпена… Арсена Люпена и его приятельницу.
– Ах вот оно что! Но не воображаете же вы, что они прячутся в печных трубах?
Ганимар поднялся, положил на рукав начальника свою измазанную углем пятерню и глухо и гневно произнес:
– А где вам угодно, чтобы они были, шеф? Они же где-то здесь. Это такие же, как мы с вами, люди, из плоти и крови. Они же не улетучились вместе с дымом.
– Нет, конечно, но они все же улетучились.
– Каким образом? Как? Дом окружен! Несколько полицейских дежурят на крыше.
– А через соседний дом?
– С ним нет коммуникаций.
– А как насчет квартир на других этажах?
– Я знаю всех жильцов: они никого не видели… они даже не слышали никого.
– Вы совершенно уверены, что знаете их всех?
– Всех знаю. Консьерж за них ручается. Впрочем, я для контроля в каждой квартире оставил по полицейскому.
– Надо все-таки его взять.
– Вот и я говорю, шеф, вот и я о том же. Надо его взять, и так оно и будет, раз они здесь вдвоем, их не может здесь не быть. Будьте покойны, шеф, не сегодня вечером, так завтра они будут у меня в руках… Я здесь на ночь останусь! Останусь на ночь!..
Он и правда остался на эту ночь, и на следующую, и на третью. А когда целых три дня и три ночи истекли, он не только не обнаружил ни неуловимого Люпена, ни его не менее неуловимую спутницу, он даже не нашел ни малейшего следа, который позволил бы ему выстроить хоть какую-нибудь гипотезу.
Вот почему его мнение, составленное им в первый же час, оставалось неизменным.
«Раз нет никаких следов их бегства, значит они здесь!»
Быть может, где-то в глубине души он был менее убежден в этом. Но сознаваться не желал. Нет, тысячу раз нет, мужчина и женина не исчезают так, как злые духи в детских сказках. И, не теряя мужества, он продолжал поиски и расспросы, словно надеялся обнаружить их, спрятавшихся в каком-то непроницаемом убежище, скрытом в каменных стенах дома.
