Текст книги "Непроторенная Дорога"

Автор книги: Морган Пек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Решение проблем и время

Мы коснулись некоторых примеров того, как родительская любовь – или ее недостаток – влияет на развитие самодисциплины вообще и на способность откладывать удовольствие в частности. Рассмотрим теперь другие, не столь явные, но не менее разрушительные ситуации, когда неумение отложить удовольствие портит жизнь взрослым людям. Большинство из нас, к счастью, развивают в себе достаточную способность откладывать удовольствие и, пользуясь ею в годы учебы в школе и высшем учебном заведении, благополучно причаливают к материку зрелости, избежав криминально-процессуальных приключений. Однако же наше развитие не бывает совершенным и полным, а потому и способность решать жизненные проблемы остается несовершенной.

В тридцатисемилетнем возрасте я научился ремонтировать вещи. До этого почти все мои попытки починить водопроводный кран, детскую игрушку или дверцу шкафа в соответствии с иероглифическими указаниями инструкции по пользованию заканчивались неудачей, недоумением и досадой. Я умудрился как-то одолеть медицинский институт, поступил на службу, работал психиатром и содержал семью, но в бытовой механике чувствовал себя полным идиотом. Я был убежден, что у меня отсутствует какой-то ген и что природа роковым образом лишила меня способности к ручной работе. И вот в один прекрасный весенний день, во время воскресной прогулки, я увидел, как мой сосед ремонтирует газонокосилку. Я поздоровался с ним и заметил:

– Слушай, я восхищаюсь тобой. Я никогда ничего подобного не умел делать.

Сосед ответил мимоходом, не задумываясь:

– Ты просто не хочешь дать себе время.

Я продолжал свою прогулку, слегка озабоченный апостольской простотой и определенностью его ответа. Неужели он прав? Разговор запомнился, а вскоре подвернулся и случай «дать себе время». В машине моей пациентки заело ручной тормоз; она знала, что нужно залезть под машину и что-то там сделать, но что именно – не имела понятия. Я лег на спину и, забравшись под машину, очутился под передними сиденьями. Я дал себе время, чтобы устроиться поудобнее. Устроившись, я дал себе время, чтобы все хорошенько рассмотреть. На это ушло несколько минут. Сначала я видел только беспорядочную мешанину из проводов, трубок и стержней; их назначение было мне неизвестно. И все же понемногу, не спеша, я определил расположение всех деталей, относящихся к тормозу. Затем я обнаружил небольшую задвижку, которая перекрывала движение тормоза. Не торопясь, я обследовал задвижку со всех сторон и убедился, что, если ее легонько переместить вверх простым нажатием пальца, она освободит тормоз. Так я и сделал. Одно простое движение – и проблема решена. Я – мастер-механик!

Конечно, знаний у меня далеко не достаточно; и я не бросился их добывать, потому что уже посвятил свою жизнь немеханическим премудростям. В случае чего, я просто отправляюсь в ближайшую мастерскую. Но теперь я знаю, что у меня есть выбор и что я не проклят, не дефективен генетически, я не бестолочь! И еще я знаю, что я, как и всякий нормальный человек, могу решить любую проблему, стоит лишь дать себе время.

Это очень важно. Ведь многие люди просто не дают себе времени на решение всевозможных житейских проблем – интеллектуальных, социальных или духовных, – точно так же, как я не давал себе времени решать «механические» проблемы. Случись это раньше, до моего механического озарения, я бы неуклюже засунул голову под машину моей пациентки, первым делом подергал бы несколько проводов, не имея даже смутного представления о том, что я делаю, и, не добившись ничего, воздел бы руки: «Это выше моего разумения».

А ведь именно таким способом многие из нас решают массу ежедневных проблем. Женщина-экономист, о которой я рассказывал выше, была глубоко любящей и преданной, но довольно беспомощной матерью двоих детишек. Она достаточно внимательно и чутко слепила за ними и замечала их эмоциональные отклонения и собственные педагогические промахи. Но, заметив, она неизменно избирала одну из двух тактик: либо принимала те меры, которые приходили ей на ум в первые секунды (больше еды на завтрак; раньше в постель и т. п.), не считаясь с тем, имеют ли эти меры вообще отношение к возникшей ситуации; либо мчалась в ближайшую «ремонтную мастерскую» – то есть ко мне – со своим отчаянием: «Это выше моего разумения. Что мне делать?». Эта женщина отличалась острым аналитическим умом и вполне справлялась со сложными служебными задачами (когда не избегала их). Но, сталкиваясь с личной проблемой, она вела себя так, словно была начисто лишена всякой мудрости. Разгадка оказалась простой: время. Осознав личную проблему, она так расстраивалась, что искала немедленный выход; нестерпимая досада требовала решения, не давая времени на анализ проблемы. Решение проблемы представлялось удовольствием, отложить удовольствие больше чем на одну-две минуты она была не в силах, решения получались ни с чем не сообразными, семью постоянно лихорадило. К счастью, благодаря своему терпению и настойчивости в лечении, эта женщина постепенно научилась дисциплинировать себя и выдерживать время, необходимое для анализа семейных проблем и принятия хорошо обдуманных и эффективных решений.

Мы здесь не обсуждаем эзотерические случаи ошибок в решении проблем, характерные для людей с явно выраженными психическими отклонениями. Эта женщина – обыкновенный человек. Кто из нас может утверждать, что неизменно уделяет достаточное время анализу проблем своих детей или разбору внутрисемейных противоречий? Кто из нас достиг такого уровня самодисциплины, что ему никогда не приходится бессильно опускать руки перед семейными проблемами: «Это выше моих сил»?

Но дело в том, что существует еще более примитивный и более разрушительный дефект в механизме решения проблем, чем наши нетерпеливые и неадекватные попытки все решать незамедлительно; этот дефект вездесущ и универсален: надежда. Надежда на то, что проблемы исчезнут сами собой. В одном небольшом городке холостой тридцатилетний торговец стал встречаться с женой банкира, с которым она недавно разошлась. И торговец, и банкир посещали одну и ту же группу коллективного лечения. Торговец знал, что банкир – человек вообще злобный и к тому же глубоко травмирован уходом жены.

Скрывая от членов группы и от банкира свою связь, торговец понимал, что поступает нечестно, как понимал и то, что рано или поздно банкир неизбежно все узнает. Единственным решением было бы откровенно рассказать товарищам о своей связи и выдержать гнев банкира, чувствуя за собой моральную поддержку группы. Торговец и это понимал, но ничего не сделал. А три месяца спустя банкир обо всем узнал и, как и следовало ожидать, пришел в ярость: для него этот инцидент стал достаточным поводом, чтобы бросить лечение. Осужденный группой за деструктивное поведение, торговец оправдывался так: «Я знал, что разговор об этом превратится в склоку, и мне казалось, что лучше промолчать – и тогда обойдется без склоки. Я думал, что смогу переждать какое-то время и проблема исчезнет сама собой».

Проблемы не исчезают сами собой. С ними необходимо работать, иначе они остаются вечным барьером на пути роста и развития души.

Группа совершенно однозначно дала торговцу понять, что его склонность избегать решения проблем, игнорировать их сама по себе является его серьезнейшей проблемой.

Прошло еще четыре месяца, настала осень, и тут наш торговец решился осуществить свою давнюю мечту: как-то внезапно он бросил службу в торговле и открыл собственное предприятие по ремонту мебели. Тщетно группа убеждала его, что он рискует, затевая такие перемены к зиме, уговаривала повременить – он всех уверил, что новое дело настолько прибыльно, что все обойдется. Спорить было бесполезно. А в начале февраля он объявил, что оставляет группу, так как ему нечем платить за лечение. Он разорился вчистую и должен был искать себе службу. За пять месяцев он отремонтировал только восемь мебельных изделий. Когда его спросили, почему он не начал раньше искать работу, он ответил: «Я еще полтора месяца назад понял, что мои деньги слишком быстро тают, но мне как-то не верилось, что дойдет до такого. Вроде бы особой угрозы и не было. А теперь дела совсем плохи». Конечно же, он избегал, сколько мог, своей проблемы. Медленно и трудно приходил он к осознанию того, что, пока он сам не решит проблему игнорирования проблем, ему не поможет даже вся психотерапия мира.

Склонность игнорировать проблемы – это еще одно очевидное проявление нежелания откладывать удовольствие. Противостояние проблемам, как я уже говорил, болезненно. Добровольно взяться за проблему заранее, до того, как к этому вынудят обстоятельства, означает отложить в сторону нечто приятное или менее болезненное ради чего-то более болезненного. Это выбор: страдание сейчас, в надежде на будущее удовольствие, – или продолжение теперешнего удовольствия в надежде, что будущее страдание не обязательно.

Можно подумать, что продавец, игнорировавший столь очевидные проблемы, был человеком эмоционально незрелым или психологически примитивным. Нет, я еще раз подчеркиваю, что это был обыкновенный человек, подобные незрелость и примитивность существуют в каждом из нас. Один известный генерал, командующий армией, сказал мне как-то: «Единственная и величайшая проблема этой армии и, я думаю, всякой организации, состоит в том, что почти все руководители сидят в своих подразделениях и смотрят на проблемы, глядят им прямо в лицо – и ничего не делают, словно ожидая, что проблемы повернутся и уйдут, если сидеть достаточно долго». Генерал говорил не об умственно отсталых или дефективных. Он говорил о других генералах, полковниках, взрослых мужчинах с несомненными способностями и привычкой к дисциплине.

Родители – это тоже руководители, и, хотя обычно они не имеют надлежащей подготовки, их задача ничуть не проще, чем управление компанией или корпорацией. И, подобно армейским начальникам, большинство родителей месяцами и годами взирают на проблемы своих детей или своих отношений с детьми, прежде чем предпринять какие-то действия – если они вообще их предпринимают. «Мы думали, может быть, он это перерастет», – говорят родители, когда приводят к детскому психиатру ребенка с проблемой пятилетней давности. При всем уважении к сложности задач воспитания необходимо сказать, что родительские решения слишком уж заторможены и нередко дети действительно «перерастают» их. А ведь не вредно было бы присмотреться к проблеме внимательнее и попытаться помочь детям «перерасти» ее. Да, дети часто «перерастают» – но еще чаще этого не происходит. Как и многие другие, детские проблемы становятся тем серьезнее, чем дольше игнорируются. И тем болезненнее оказывается их решение.

Ответственность

Существует только один способ решения жизненных проблем – решать их. Это утверждение может показаться идиотской тавтологией или банальной очевидностью, а между тем оно явно не умещается в голове у многих представителей рода человеческого. Дело в том, что мы не можем решить проблему, если не взяли на себя ответственность за нее. Мы не можем ее решить, если говорим себе: «Это не моя проблема». Мы не можем ее решить, если надеемся, что за нас ее решит кто-то. Я могу решить проблему только в том случае, если сказал себе: «Это моя проблема, и именно мне надлежит решить ее». Но многие, слишком многие люди стараются избежать страданий из-за своих проблем, говоря себе: «Эту проблему мне навязали другие люди или внешние обстоятельства, над которыми я не властен; поэтому ее надлежит решать другим людям, обществу; фактически это не моя проблема».

Психологические ухищрения, предпринимаемые ради того, чтобы избежать ответственности за собственные проблемы, доходят до курьезов, обычно весьма грустных. Профессиональный военный, сержант одной из частей, расположенных на Окинаве, был направлен к нам для психиатрического обследования и, по возможности, помощи по поводу злоупотребления спиртным. Он отрицал, что он алкоголик, и даже не видел проблемы в том, что пьет:

– Вечерами на Окинаве и делать нечего, кроме как пить.

– Вы любите читать? – спросил я его.

– Да, конечно.

– Тогда почему вы не читаете вечерами вместо выпивки?

– В бараках очень шумно, там невозможно читать.

– А в библиотеке?

– Библиотека слишком далеко.

– Дальше, чем пивной бар?

– Знаете, я не очень-то люблю читать. Мне не интересно.

– Ну хорошо, а рыбачить вы любите?

– О, конечно, люблю!

– Так почему бы вам не заняться рыбной ловлей вместо выпивки?

– Потому что я весь день работаю.

– А вечером разве нельзя рыбачить?

– Нет, на Окинаве вечерняя рыбалка не практикуется.

– Ну как же, – возразил я. – Я знаю несколько групп, которые рыбачат вечерами. Хотите, я вас с ними познакомлю?

– Да нет… Знаете, я, правду сказать, не хочу ловить рыбу.

– Таким образом, – подытожил я, – получается, что на Окинаве есть и другие занятия, кроме выпивки, но из всех этих занятий вы предпочитаете именно выпивку.

– Да, получается, что так оно и есть.

– Но из-за выпивки у вас возникают неприятности, вы сталкиваетесь с серьезными проблемами, не так ли?

– Этот проклятый остров кого угодно доведет до рюмки…

Я пытался еще какое-то время добиться от него толку, но сержант не имел ни малейшего интереса рассматривать пьянство как свою личную проблему, которую надлежит решить именно ему – то ли самому, то ли принимая помощь. Я вынужден был с сожалением сообщить его начальнику, что оказать помощь нет возможности. Пьянство продолжалось, и сержанта пришлось уволить.

Там же, на Окинаве, молодая женщина перерезала себе запястья бритвенным лезвием. Я увидел ее в приемной скорой помощи. Я спросил, зачем она это сделала.

– Чтобы покончить с собой, зачем же еще.

– Почему вы решили покончить с собой?

– Потому что этот проклятый остров невыносим. Вы должны отправить меня обратно в Штаты. Я все равно убью себя, если еще останусь здесь.

– Что же для вас так нестерпимо на Окинаве?

– У меня здесь нет никого из друзей, я совсем одна, – скорее захныкала, чем заплакала она.

– Это действительно скверно. Как же вы умудрились не обзавестись друзьями?

– Все потому, что я должна жить в этом дурацком жилом районе, где никто из моих соседей не говорит по-английски.

– Почему же вы не ездите днем в американский квартал или в клуб офицерских жен? Там и друзей себе нашли бы.

– Потому что мой муж забирает машину, уезжая на службу.

– А вы не могли бы сами возить его на службу? Вы же все равно весь день скучаете в одиночестве?

– Не могу. Это машина с ручным управлением передачами, я ее не умею водить, я вожу только с автоматическим.

– Почему же вы не осваиваете ручное управление?

– На этих дорогах? Вы с ума сошли.

Неврозы и характеропатия

Большинство людей, обращающихся к психиатру, страдают либо неврозами, либо характеропатией. Если сказать проще, то оба эти состояния выражают нарушение ответственности в отношениях с миром и его проблемами; эти нарушения у них носят противоположный характер: невротик берет на себя слишком много ответственности, характеропат – слишком мало. В случае конфликта с миром невротик автоматически считает виноватым себя, характеропат же обвиняет весь мир. У обоих индивидов, описанных выше, типичная характеропатия: сержант считает, что виновник его пьянства – остров Окинава, а не он сам; молодая женщина тоже не видит никакой своей вины в том, что она одинока. Другая женщина, невротик, также страдавшая от одиночества и заброшенности на Окинаве, жаловалась: «Я езжу в клуб офицерских жен ежедневно, мне хочется завязать дружбу с кем-нибудь, но чувствую я себя там неуютно. Мне кажется, что другие женщины меня не любят. Что-то у меня, видимо, не так, я не умею сходиться с людьми. Мне следовало бы быть более откровенной, может, я легче нашла бы друзей. Хотелось бы понять, почему меня так чуждаются». Эта женщина приняла на себя всю ответственность за собственное одиночество и считает во всем виноватой себя саму. В течение курса терапии она поняла, что представляет собой необычайно умную и честолюбивую особу и что ей очень трудно найти общий язык с женами других сержантов, как, впрочем, и с собственным мужем, – именно потому, что она значительно умнее и честолюбивее их. Она сумела осознать, что ее одиночество, хотя и остается ее личной проблемой, обусловлено не только ее ошибками или недостатками. В конце концов она развелась с мужем, закончила колледж (воспитывая в это же время двоих детей), стала редактором журнала, а затем вышла замуж за преуспевающего издателя.

Характерны различия в речи невротиков и характеропатов. Речь невротика изобилует выражениями типа «мне следовало», «я должен был», «я мог бы», которые выдают его представление о себе как о человеке низшего ранга, незначительном, вечно ошибающемся. В речи характеропата, наоборот, слышится тяжелый акцент на «я не могу», «я не мог», «мне пришлось», «я обязан», то есть он представляет себя существом, у которого нет выбора и чье поведение всецело определяется внешними силами, совершенно ему неподвластными. Нетрудно догадаться, что психотерапевту намного легче работать с невротиками, потому что при всех своих затруднениях они берут ответственность на себя и, следовательно, ведут себя как люди, у которых есть проблемы. С характеропатами работать значительно труднее или даже невозможно, потому что они не считают себя источником своих проблем; не они, а мир нуждается в переменах – поэтому они не видят необходимости анализировать себя.

У многих людей фактически наблюдается и невроз, и характеропатия; в некоторых областях и ситуациях своей жизни они страдают от сознания вины, поскольку приписывают себе ответственность, на самом деле лежащую на других, и в то же время в других ситуациях они отрицают свою истинную ответственность. К счастью, добившись доверия такого индивида, т. е. оказав ему психиатрическую помощь в невротической части его заболевания, можно, как правило, склонить его к анализу и скорректировать его нежелание брать на себя ответственность в нужной ситуации.

Неврозы или характеропатии, хотя бы в небольшой мере, присуши почти всем (поэтому психотерапия полезна практически каждому человеку, если он серьезно и охотно участвует в лечебном процессе). Дело в том, что умение различать, за что в этой жизни мы ответственны, а за что – нет, является одной из величайших проблем человеческого существования. Эта проблема до конца никогда не решается; чтобы сохранить чувство цельности жизни, мы должны непрерывно определять и переопределять объекты нашей ответственности в переменчивом потоке событий. Это определение и переопределение происходит далеко не безболезненно, если к нему относиться добросовестно и выполнять как следует. Добросовестное выполнение требует от нас волевых усилий и способности выдерживать постоянный самоанализ. Такая способность, или воля, никому не присуща от роду. В определенном смысле все дети – характеропаты, поскольку инстинктивно склонны отрицать ответственность в своих неисчислимых конфликтах. Подравшись, двое детей неизменно обвиняют друг друга: «Он первый начал», и ни один ни за что не признает себя виновным. Но вместе с тем все дети – невротики, ибо инстинктивно, еще не понимая этого, берут на себя ответственность за те лишения, которые им приходится терпеть. Так, ребенок, которого не любят родители, всегда считает себя недостойным любви, и ему не приходит в голову, что у его родителей может быть дефект способности любить. Юные подростки, пока еще неудачливые в любви или спорте, ощущают себя весьма неполноценными человеческими существами, вместо того чтобы увидеть расцветающие или цветущие (и всегда прекрасные) бутоны, какими они, в сущности, и являются. Только через горы накопленного опыта, через длительное успешное созревание мы обретаем способность видеть мир и свое место в нем реалистично, а значит, реалистично определять свою ответственность за мир и за себя.

Родители могут многое сделать, чтобы помочь детям на пути созревания. Пока дети растут, тысячи случаев представляются сами собой: временами необходимо вмешательство, когда усиливается склонность детей избегать ответственности; в других случаях, наоборот, дети нуждаются в утешении и подтверждении, что они не виноваты. Но, как я уже говорил, для того чтобы своевременно улавливать ситуацию, родителям необходима чуткость к нуждам детей, а также готовность и желание потратить время и усилия, часто болезненные, на удовлетворение этих нужд. В свою очередь, это требует любви и готовности взять на себя ответственность за развитие своих детей.

С другой стороны, многие родители мешают процессу развития детей, и это еще хуже, чем обычная нечувствительность или пренебрежение. Невротики, в силу своей привычки брать на себя ответственость, могут быть превосходными родителями – если их неврозы относительно умеренны и если они не загружают себя различными ненужными видами ответственности до такой степени, что на родительскую ответственность просто недостает сил. Характеропаты, наоборот, оказываются очень плохими родителями, которые живут в блаженном неведении относительно того, сколь разрушительно и жестоко они обращаются с собственными детьми. Говорят, что «невротики делают несчастными себя, характеропаты – всех других». Самыми несчастными среди этих «других» являются родные дети. Как всегда и во всем, эти родители не могут осознать своей родительской ответственности. У них есть тысяча отговорок, чтобы отмахнуться от детей, вместо того чтобы уделить им необходимое внимание. Когда их дети становятся правонарушителями или у них возникают трудности в школе, родители-характеропаты автоматически возлагают вину на школьную систему или на других детей, оказывающих «дурное влияние» на их ребенка. При таком отношении истинная проблема, конечно, игнорируется. Уклоняясь от проблем, характеропаты служат образцовой моделью безответственности и для своих детей. В конце концов, в своем стремлении избежать ответственности всегда и везде, родители-характеропаты начинают возлагать эту ответственность на детей: «Вы, родненькие, меня в гроб загоните», или: «Я не развожусь с твоей мамой (твоим папой) только из-за тебя», или «Это из-за тебя мама превратилась в неврастеничку», или: «Я мог бы (могла бы) поступить в колледж и прекрасно его закончить, но надо было заниматься тобой». Фактически, такими фразами родители говорят детям: «На вас лежит вина за мой неудачный брак, за мое душевное нездоровье, за мою несчастливую жизнь». Дети часто принимают эту вину на себя, поскольку они еще не могут понять, что это неправда, а приняв на себя вину, становятся невротиками. Так и выходит, что у родителей-характеропатов почти неизменно вырастают дети-невротики или дети-характеропаты. Так грехи родителей сказываются на их детях. Люди, страдающие характеропатией, неэффективны и деструктивны не только в роли родителей; все особенности их характера обычно распространяются и на супругов, друзей, на деловые отношения – на любую область их деятельности, где они не способны взять на себя ответственность за качество этой деятельности. Это неизбежно, потому что, как уже говорилось, никакая проблема не может быть решена, если кто-то не возьмет на себя ответственность за ее решение. Когда характеропат обвиняет в создании проблем кого-нибудь (супруга, ребенка, друга, родственника, начальника) или что-нибудь (дурное влияние, школу, правительство, расизм, общество, распущенность, «систему»), то эти проблемы только нарастают. Ничто не решается. Отрицая свою ответственность, такой человек может чувствовать себя вполне комфортабельно, но он перестает решать жизненно важные проблемы, перестает расти духовно и превращается в мертвый груз для общества. Он сбрасывает свою ношу, перекладывает свои тяготы на общество. В 60-е годы возник афоризм (его приписывают Элдриджу Кливеру), актуальный всегда и для всех: «Если ты не часть решения, тогда ты – часть проблемы».