Текст книги "Где прячется невеста?"

Автор книги: Морган Хейез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава седьмая

Все случилось слишком быстро. Только что Тедди говорила с Мэком, а уже через секунду, не успев сообразить, что произошло, она лежала на холодном кухонном полу.

– Мэк! Мэк, что это?! – Спросив, поняла, что оглушительный хлопок – это выстрел, и тотчас сердце зашлось в испуге: с Мэком беда!.. – Мэк! – Она теребила, казалось, бездыханное тело. – Мэк!

– Шшш.

– Ты… у тебя все в порядке?

– Вполне, – откликнулся он шепотом и приподнялся на локте. – А как ты… в порядке?

– По-моему, да. Объясни, что это было?

– Думаю, шальная пуля. Скорее всего, браконьеры. – Однако Мэк, похоже, и сам не очень-то верил такому объяснению. – Оставайся тут и не двигайся с места, – приказал он все так же шепотом.

– А ты куда?

– Я выйду – посмотрю, что к чему.

– Мэк, не сходи с ума!..

– Я недолго, – пообещал он и… растворился во тьме.

Минуты без него тянулись как часы. Тедди томилась бездействием. А вдруг никакие это не браконьеры? Что, если кто-то охотится за Мэком? Ведь он так долго был полицейским – логично предположить, что за годы службы он нажил не одного врага.

Где-то сбоку с громким сопением зашевелилось что-то большое, и Тедди сначала затаила дыхание, а потом благодарно обхватила за шею подползшего к ней верного Боуги. Сквозь раздвинутые шторы в кухню лился лунный свет, и в этом молочно-белом сиянии серебристо-черная собачья шерсть сверкала и переливалась, как фантастический скафандр пришельца.

Тедди, чтобы поменять неудобную позу, оперлась на руку и вздрогнула: ладонь попала в нечто липкое и тягучее. Кровь!

Она поднесла пальцы к свету и содрогнулась еще раз, отчетливо увидев, как густеют на них зловещие капли. Чья это кровь?! Ее не задело, значит, беда с Мэком – он ранен!

– Чертов упрямец, – выругалась она, поднимаясь на ноги, и продолжала ругаться, идя к двери, – кляла Мэка за то, что солгал, за то, что отправился один в неизвестность, наконец, за то, что она умирает от страха за него.

На улице валил снег и было так… оглушающе тихо…

– Мэк! – позвала она шепотом.

Тишина.

– Мэк!

И опять ничего.

Тедди всю трясло; в уме рисовались картины одна страшнее другой: ей уже представлялось, что Мэк истек кровью. С бьющимся сердцем она завернула за угол дома.

– Мэк, пожалуйста… – умоляла она снег и темноту.

Неожиданно кто-то быстрый, как молния, схватил ее сзади, одновременно зажимая широкой ладонью рот, не давая тем самым ни закричать, ни вздохнуть. Тедди оказалась прижатой к сильному мужскому телу, которое – именно по мощи его – узнала прежде, чем услышала над ухом:

– Спокойно, Тедди, это я.

Захват чуть ослаб, и она, повернувшись в державших ее руках, оказалась лицом к лицу с Мэком.

– Господи, Мэк, куда ты запропа…

– Тихо. Слышишь?..

И Тедди, напрягая слух, уловила шум работающего двигателя: судя по звуку, машина была совсем неподалеку, за деревьями. Вскоре шум стих – невидимый водитель спешно ретировался.

– Я ведь сказал, чтобы ты оставалась на месте, – укорил Мэк, стряхивая снежные хлопья с золотых, как ночная луна, волос.

Не обращая внимания на упреки, Тедди лихорадочно ощупывала его грудь, руки, плечи…

– Можешь объяснить, что ты делаешь?!

– Ты ранен, Мэк! – Она обвиняюще растопырила пальцы, будто вымазанные бурой краской. – Это твоя кровь!

– Пустяки, кость не задета.

– Черта с два пустяки – у тебя весь рукав намок!

* * *

Вернувшись в дом, Тедди первым делом кинулась к аптечке в крохотной ванной, но – к разочарованию и злости на себя за свою беспечность – не нашла там ничего, кроме аспирина и прочей чепухи от гриппа и желудочных расстройств.

– Тедди, – Мэк неслышно подошел и встал у нее за спиной, – думаю, в моей походной аптечке найдется то, что ты ищешь. Давай я сам о себе позабочусь.

– Ну уж нет, Мэк. – Тедди упрямо закусила губу. – Я займусь твоим плечом, и я буду решать, обойдешься ли ты без врачебной помощи.

Поняв, что на сей раз спорить бесполезно, Мэк безропотно сдался и последовал за ней в гостиную.

Кровотечение прекратилось, и, осмотрев рану, Тедди убедилась, что Мэк был прав – врач не понадобится: пуля прошила мякоть навылет.

– Думаю, надо срочно позвонить шерифу, – сказала она, заканчивая перевязку.

– Ну да, и поднять его с постели в такое время? Подумай, Тедди, сейчас глубокая ночь.

– Мне наплевать, успеет ли шериф выспаться. В тебя стреляли, Мэк!

– Не паникуй.

– Я – паникую?! Да ведь тебя пытались убить!

– Но я жив, не так ли? – Он все пытался заглянуть ей в лицо.

Наконец она отважилась встретить его взгляд:

– Скажи, у тебя неприятности?

– Нет, Тедди.

– Ты можешь мне все сказать, я постараюсь помочь, я… – Ее голос дрогнул и прервался: слезы подступили к глазам, сделав их синеву еще более пронзительной и притягательной.

– Тедди, – он мягко взял ее за плечи и легонько встряхнул, – верь мне, я в безопасности. Никто и ничто мне не угрожает. Это была просто шальная пуля. – Он протянул к ней руку и убрал нависшую надо лбом прядку.

Его слова не слишком убедили Тедди, но этот полный неподдельной нежности жест… Так хотелось ему верить!

Мэк наклонился к приоткрывшимся в невысказанном вопросе губам, коснулся их – сперва робко, затем более уверенно; и еще раз, и снова…

Обняв Мэка за шею, Тедди жадно пила его поцелуй, желая лишь одного – чтобы никогда не иссякал живительный источник.

– Тедди, по-моему, тебе нужно поспать. – Слова давались ему с видимым трудом. – Ты совсем выдохлась. – Он усадил ее на диван и повернулся, чтобы выйти.

Этого Тедди не могла допустить, она чувствовала: их обоих сжигает один огонь, имя которому – страсть. И еще она совершенно точно знала, что его уход сделает ее самой несчастной надолго, может быть, на всю жизнь, и что она скорее умрет прямо сейчас, чем позволит ему стать самой горькой своей потерей.

Тедди ухватилась за его руку как за единственную спасительную соломинку.

– Пожалуйста, Мэк… Не уходи.

– Тедди, я…

– Нет, не говори ничего, – горячо зашептала она. – Ну и пусть ты проездом… Ну и пусть у нас с тобой только эта ночь… – Она боялась взглянуть на него, боялась, что увидит в его глазах отказ, а он в ее – непролившиеся слезы. – Даже если так, я… я хочу быть с тобой, Мэк. – Она не переставала поглаживать его руку, словно рассчитывала бесхитростной лаской убедить вернее слов, и повторила, как заклинание: – Я хочу быть с тобой.

Он молчал мучительно долго, и она, замерев, ждала приговора…

– Тедди, – голос был почти так же нежен, как ладонь, прижавшаяся к ее щеке, – ты уверена в этом? – Он присел с нею рядом.

– Я еще ни в чем не была так уверена. – Тедди подалась к нему. – Люби меня, Мэк.

Он больше не мог бороться с собой. Движимый неодолимой силой, он приник к ее рту, и манящая сладость приняла его настойчивый язык. Дрожащими от нетерпения пальцами Мэк принялся расстегивать пуговки на ее рубашке, сводя Тедди с ума своей невольной медлительностью. Наконец ему удалось справиться с застежкой, и его взору открылась прелестная женская грудь – белые холмики, увенчанные бледно-розовыми жемчужинками. Он склонился над ними, поочередно целуя то один сосок, то другой, подолгу играя с каждым из них пальцами. И всякий раз, когда он припадал к ее груди – ненасытный, как изголодавшийся младенец, – Тедди ощущала в себе нарастающую горячую волну, готовую в любой момент рассыпаться на миллионы брызг.

Тем временем, бесконечно продлевая «пытку» поцелуями, Мэк раскрыл молнию на ее джинсах, умело стянул их со стройных ног, и Тедди, освобожденная почти от всей одежды (если можно считать одеждой оставшиеся на ней крохотные шелковые трусики), оказалась распростертой перед ним в своей беззащитной готовности.

Поцелуи опускались все ниже, губы Мэка были везде – их щекочущая цепочка пролегла по плечам, по теплой ложбинке между напрягшихся в томительном ожидании грудей, по плоской чаше живота…

И когда вездесущие пальцы Мэка скользнули под тонкую резинку трусиков, Тедди призывно приподняла бедра навстречу его руке.

Она хотела его. Хотела почувствовать в себе всю его мощь…

– Мэк!.. – полукрик-полустон родился в самой глубине ее рвавшегося к нему сердца, и он достиг цели: Мэк решился вместе с ней шагнуть в пропасть, на краю которой они были так долго. Не отрываясь от сладких губ, он проник рукой во влажную сокровенность, и Тедди на мгновение испугалась пронзившего ее, как током, наслаждения; но уже в следующую секунду ей стало мало смелых движений пальцев – еще… да, вот так… да… Да-а-а!..

Тедди смяла в горсти шуршащую простыню. Накопившая силу волна внутри ее вырвалась наружу – подхватила, подняла, понесла все выше и выше к сверкающему солнцу сбывшегося желания и рассыпалась на бесчисленные радужные брызги.

Мэк снова поцеловал ее. На этот раз поцелуй был смакующе неспешным; он успокаивал и… опять обещал. Желание Мэка росло, он прижался к Тедди бедрами, пробуждая в ней ответную тягу. Стремясь вознаградить подарившего ей неземное блаженство, Тедди выгнулась дугой, вызвав у Мэка гортанный стон, и сомкнула тонкие пальцы вокруг его вздыбленной плоти, направляя своего победителя туда, где ее желание плавилось растопленным воском.

– Не пожалеешь? – спросил Мэк, удерживаясь над ней на вытянутых руках.

– Никогда! – Она смотрела в черные глаза и жалела лишь о том, что не так много им осталось от их единственной ночи.

Мэк плавно и нежно вошел в нее, и она блаженно улыбнулась, принимая его. Он двигался в ней, прислушиваясь к малейшему отклику ее тела, повинуясь не только своей, но и ее страсти, и Тедди казалось, что они не впервые занимаются любовью – так удивительно созвучны были их тела.

– Мэк, – прошептала она, умоляя его не оставлять ее одну на той вершине, до которой уже так близко, и, вняв этим мольбам, Мэк замедлил свое движение, подождал ее, и через минуту они – вдвоем! – закружились в огненном вихре.

…Мгновение (или вечность?) спустя на смену исступленности пришло умиротворение…

Глава восьмая

Если Мэку Карлино доводилось просыпаться в чужой постели (а такое, сказать по правде, случалось с ним нередко), ему требовалось какое-то время, чтобы сообразить – где он, почему здесь находится и кто это с ним рядом.

В то утро Мэк, открыв глаза и со вкусом потянувшись, впервые абсолютно точно знал ответы на все эти вопросы.

Тедди тихо и ровно дышала у его плеча, разметав по подушке солнечно-золотые волосы.

Мэк помнил каждое мгновение минувшей ночи, полной сладкого безумства, превзошедшей самые смелые ожидания и ставшей воплощением самых несбыточных фантазий, и каждое из этих мгновений ему хотелось пережить опять и опять – вот Тедди касается его своими чудными пальцами… улыбается ему… он слышит, как она зовет его, умоляя взять ее немедленно…

С трудом заставляя себя очнуться от кружащих голову грез-воспоминаний, Мэк посмотрел на Тедди: она улыбалась во сне; ее белая рука – тонкая и легкая, как изысканный фарфор, – покоилась на его смуглой груди. «Мы с ней как ночь и день», – подумал Мэк.

Да разве не так оно было на самом деле? Как ни горько в этом признаваться, в жизни настоящей Тедди Логан ему едва ли найдется место; и вряд ли она сумеет принять его привычные будни. Но самое главное и самое ужасное – та ложь, что изначально встала между ними: Алан Сомертон.

Впрочем, с другой стороны, кого, как не Алана, и благодарить за их встречу?..

В конце концов, слава Богу, что у них с Тедди была эта ночь! Он сумел подарить ей и сам познал радость полного обладания и безраздельной принадлежности. Единственное, что не давало ему покоя, так это невозможность сказать правду о своих чувствах той, которая была их причиной. И еще он боялся дня, когда Тедди узнает, кто он в действительности, – этот день виделся ему черным…

Стараясь не потревожить Тедди, Мэк поднялся, натянул джинсы и свитер и вышел из спальни, бесшумно притворив за собой дверь. От Тедди уходить не хотелось, но он должен был кое-что проверить.

…На кухне было прохладно: воздух, проникший с улицы сквозь пулевое отверстие в оконном стекле, за ночь успел основательно выстудить помещение.

Достав из ящика кухонного стола разделочный нож, Мэк подошел к стене напротив окна, отыскал, куда вошла пуля, и, орудуя ножом, достал застрявший в штукатурке сплющенный кусочек металла с чудом уцелевшей резьбой – при необходимости это могло бы послужить отличной уликой.

Он снова повернулся к окну. Несомненно, пуля предназначалась одному из них, но кого именно – его или Тедди – она хотела достать? За ним охотиться некому, остается… она?!

Мэк мысленно восстановил основные детали вчерашнего вечера: они оба были на кухне – разговаривали; он пригласил Тедди на ланч, и она согласилась, потом сделала шаг в его сторону, и тут раздался выстрел. Вот оно! Останься Тедди на месте, она неминуемо была бы ранена или… убита.

Но кем? Никому, кроме него, не известно, где она, если только… Если только Алан Сомертон не нанял кого-то следить за ним.

Зачем? Причина может быть одна: Сомертон пытается убратьТедди, и, значит, он, Мэк, должен как можно скорее вывезти ее из Бердси.

За размышлениями он не услышал, как тихонько скрипнула дверь, не услышал легких шагов Тедди… Она подошла к нему сзади, сомкнула тонкие руки на его талии, прислонилась щекой к спине.

– Открыла глаза, а тебя нет. – Ее голос еще был заспанным. – Что ты тут делаешь?

Мэк спрятал пулю в передний карман джинсов и, не поворачиваясь, обнял ее, прижав крепкие ладони к закрытым шелковой тканью халатика ягодицам. – Прикидываю, какого размера стекло понадобится, чтобы заменить разбитое. Поедем-ка в Бердси, подберем подходящее, пока кухня не превратилась в морозильник.

Но Тедди, по-видимому, совсем не интересовало стекло. Не меняя положения, она провела ладошками по его груди, прошлась поглаживающими движениями по плечам и погрузила пальцы в густые волосы.

Мэк повернулся. Затуманенный дымкой желания синий взор лишал его воли… Она льнула к нему, и тепло, щедро даримое ее телом, заставляло пожалеть, что ночь кончилась. Тедди прижалась бедром к выпуклости на джинсах, дразняще потерлась, и Мэк, почти теряя контроль над собой, жадно припал губами к пульсирующей голубой жилке на шее, но все же неимоверным усилием заставил себя опомниться – Тедди в опасности! – и отстранился, к явному ее разочарованию.

– Тедди, я…

– Не нужно ничего объяснять, Мэк. – Она больше не удерживала его. – Все правильно. Была ночь, сейчас – утро, и нам нужно ехать. – Не давая ему возразить, она приложила к его губам указательный пальчик. – Я иду одеваться.

Боуги беспокойно поскуливал, чувствуя возникшее между ними напряжение, и без конца ворочался на заднем сиденье «мустанга».

Тедди исподволь поглядывала на Мэка, чье внимание было сосредоточено исключительно на дороге. Сильные пальцы сжимали руль, а ей вспоминалось, сколь искусны и умелы они не только в вождении, и жар заливал ее всю, разрастаясь внизу живота.

Мэк оживил ее, подарил ей ту радость и полноту жизни, которая была для нее закрыта в ее жизни с Аланом. Неужто она и впрямь рассчитывала провести с ним остаток дней?! С тем, кто и понятия не имел, какая она на самом деле. Выходит, она обманывалась почти целый год и едва не приговорила себя к пожизненному обману: она не знала, что такое любовь, пока не заглянула в глаза Мэка и не увидела в этих черных зеркалах свое отражение. И разве сможет она теперь жить без любви – без Мэка?!

Тедди не знала, найдутся ли верные слова, чтобы уговорить Мэка изменить свои планы, но она обязательно попробует!

И в этот момент из-за поворота вылетел красный спортивный автомобиль…

Эта внезапная встреча не могла быть случайной. Мэк не сомневался, что кто-то (возможно, неудачно стрелявший вчера) видел их сборы, сумел незамеченным отъехать от дома, опередив их на какие-то четверть часа, развернулся и теперь несся на них на предельной скорости.

– О Боже! – расслышал он шепот Тедди, и руки сами собой намертво обхватили руль: она не должна пострадать!

Для Мэка замысел водителя красного авто был очевиден – тот вознамерился под угрозой тарана заставить «мустанг» впечататься в скалу. Единственный шанс спастись – резко принять влево и затормозить, но хватит ли времени? «Красный» уже так близко, что Мэк может прочитать его регистрационный номер…

– Держись, Тедди! – И Мэк что было сил крутанул руль. «Мустанг» послушно вильнул в сторону и… понес пассажиров к обрыву. «Красный» все же задел их по касательной – раздался скрежет металла о металл – и пролетел мимо, сам едва удержавшись на дороге.

Мэк всем своим весом жал на педаль тормоза – «мустанг» вздымал тучи снега и гравия, но не останавливался; наконец мощные колеса, казалось, нащупали под собой опору, и в ту секунду, когда Мэк готов был расписаться в собственном бессилии, машина встала как вкопанная.

– Тедди, все в порядке?

Она кивнула и продолжала сидеть с широко раскрытыми глазами.

– Точно? – Он коснулся ладонью ее щеки, холодной и белой, как мел.

Она снова кивнула, но взгляд стал более живым, и оглянулась, чтобы проверить, как там Боуги: оказывается, собака свернулась калачиком под водительским сиденьем и чувствовала себя вполне сносно.

– Хорошо, что ты вел. – На побелевших губах появилось подобие улыбки. – Я бы не справилась.

Мэк дал задний ход, отводя машину подальше от опасного края.

– Не хочу показаться идиоткой, – продолжала Тедди, – но или водитель законченный раздолбай, или кому-то выгодна твоя смерть.

– Доберемся до Бердси, – то ли ей, то ли себе самому сказал Мэк, – сделаю пару звонков.

Итак, сперва шальная пуля, потом шальной водитель?.. Кто-то очень старается, чтобы все было похоже на случайность: одиночный выстрел – почему бы не браконьерский? Авария на дороге – возможно, просто не справились с управлением…

А Тедди просто молодчина! Сумела быстро взять себя в руки и, когда «мустанг» остановился на стоянке у бара, выпорхнула из него как ни в чем не бывало и вскоре весело смеялась над шутками Слая, вышедшего их встретить.

Тедди с «Дедом Морозом» уселись за дальним столиком, Мэк принялся накручивать телефонный диск.

Он пробовал дозвониться Блейку – неудача. Набрал номер своего офиса и был несказанно рад услышать протяжный голос Руби, секретарши:

– Сыскное бюро Мэка Карлино, доброе утро.

– Привет, Руби.

– Мэк! Где ты? Телефон разрывается, и всем нужно связаться с тобой.

– Кому я так срочно понадобился, Руби?

Слышно было, как она шелестит листками блокнота.

– Звонил мистер Капински, по делу Левина; Ричард Харвей хочет знать, можно ли рассчитывать на тебя в процессе над Макберни…

– Ладно, Руби, я свяжусь с ними, когда вернусь.

– А когда это будет?

– Скоро. Слушай, детектив Теннисон не звонил?

– Вчера днем. Просил передать, что за Сомертоном установлено наблюдение. А это не тот Сомертон, на которого ты работаешь и который уже неделю достает меня своими звонками?

– Чего он хочет?

– Отменить заказ.

– Как объясняет?

– Говорил что-то про свою жену…

– Невесту, – машинально поправил Мэк.

– Неважно. Короче, он сказал, что они обо всем договорились по телефону…

Мэк посмотрел туда, откуда снова доносился звонкий смех Тедди. Она не могла говорить с Аланом по телефону: Мэк все время был с ней. А если бы каким-то чудом и позвонила, то не преминула бы рассказать. Он был в этом уверен.

– Мэк? Ты где?

– Да, Руби, я здесь. Мне нужна твоя помощь. Позвони детективу Теннисону и попроси проверить номер – диктую, – и Мэк по памяти назвал цифровые приметы красной машины.

Он повесил трубку и посмотрел на Тедди, которая слушала Слая, кивала головой, а сама не сводила глаз с Мэка. Встретившись с ним взглядом, она улыбнулась ему, и интимность этой улыбки заставила его сердце перевернуться в ставшей разом тесной груди. Ах, насколько проще было бы ему сохранять выдержку и спокойствие, не имей она над ним волшебной власти, безоговорочной и безграничной!.. Спокойствие и выдержка понадобятся теперь, когда подтвердились худшие подозрения: раз Алан Сомертон вдруг решил отозвать Мэка, стало быть, его планы изменились; он вовсе не думает улаживать дела с Тедди, да вообще не собирается с ней встречаться. Он хочет, чтобы она была мертва. Вот зачем он нанял убийцу.

И все это из-за него, Мэка! Ведь это он нашел Тедди и навел убийцу на ее след! Значит, он должен и позаботится о ней.

– Что-то случилось? – забеспокоилась Тедди, глядя в его встревоженное лицо. – С кем ты говорил?

Ну не мог он сказать ей правду! Попробовал бы он заикнуться, что Алан нанял неизвестного, чтобы убить ее, и никакая сила не заставила бы Тедди отступить перед этой опасностью. Да, она убегала от Алана, чтобы побыть одной, собраться с мыслями, но не принять явный вызов – ни за что! Гордость не позволит. Та самая, что любил в ней Мэк; та же, из-за которой она, сама того не ведая, рискует жизнью. Что ж, значит он снова солжет…

– Мэк, Слай намерен заявить властям и о выстреле, и о нападении на дороге.

– Он может, я – нет.

– Но почему?!

– У меня нет на это времени.

– Мэк, объясни, о чем ты?

– Я только что звонил своему бывшему напарнику. Похоже, это охотник из прошлого. Один из тех, кого мы зацепили в деле о наркотиках. Недавно он условно освободился.

– Тем более надо известить шерифа. Они найдут и арестуют его снова.

– У них не будет оснований для ареста.

– Каких еще оснований? Он тебя ранил!

– А где доказательства, что стрелял именно он?

Тедди смотрела на него с такой верой и тревогой, что Мэк ненавидел себя в эту минуту.

– И что ты думаешь делать? – спросила Тедди.

– Прежде всего вывести тебя из игры.

– Поздно, Мэк!

– Как это «поздно»?

– Если следили за тобой, следили и за домом. Они знают, что мы вместе, и вполне могут воспользоваться мной, чтобы достать тебя.

Ложь сработала. Теперь Тедди не просто верит, что он в беде, но готова будет, нажми он еще немного, куда угодно последовать за ним. А пока они вдвоем, он сумеет ее защитить!

– Ты права, они могут воспользоваться тобой. Поэтому тебе нужно уехать. Здесь, рядом со мной, небезопасно.

– И все же я еду с тобой.

– Тедди…

– Мэк, не трать время на споры. Я все решила. Уезжаем немедленно. На джипе. – Она протянула ему полученные от Слая ключи.

Господи, как же он себя ненавидел! Но главное – она согласна уехать из Бердси… с ним. И у него есть шанс уберечь ее.

– Отлично. Едем. – Он помог ей надеть пальто.

– Куда направляемся?

– В Денвер.

Он видел, как сошлись в тревожном непонимании четко очерченные брови и лицо омрачилось сомнением.

– Тедди, там мой друг. Он нам поможет.

Она кивнула, хотя все еще сомневалась.

– Тебе не придется возвращаться домой. – Он взял ее за подбородок, заглянул в любимые глаза. – Обещаю.