Текст книги "Седьмой уровень, или Дневник последнего жителя Земли"
Автор книги: Мордукай Рошвальд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
В рассуждениях Икс-107, вероятно, есть свой резон.
В заключение диктор сообщил, что шестой уровень находится в непосредственной близости от нас, можно сказать, над нашими головами.
И опять приходит мысль о существовании постоянного сообщения между нами, иначе к чему эта «непосредственная близость»?..
И опять об этом ни слова. Следующие передачи будут посвящены другим уровням. Что ж, любопытно узнать, как там живут люди.
17 мая.
П никак не может понять моего интереса к передачам «Познакомьтесь с другими уровнями». Она находит их скучными, По-моему, скоро ей надоест и психология. Больше всего сейчас она занята моей персоной, то бишь своим супругом. Все остальное, вижу, ее совершенно не волнует.
Наверное, не стоит удивляться, такое бывает со многими женщинами. Они способны целиком посвятить себя жизни другого человека. И пока у П есть я, то есть пока – как она, видно, полагает, – я принадлежу ей, ничего другого для нее не существует. На седьмом уровне она чувствует себя почти как на седьмом небе…
Любопытно, как бы она реагировала, если по радио вдруг объявили бы, что мы все должны вернуться на поверхность? Изменила бы она свой стиль жизни?
Теперь мы вместе проводим почти все свободное время, Она не забывает – чутко заботясь о том, чтобы не забывал и я – о нашем законном супружеском праве на ежедневные интимные встречи. Да и в общем салоне она полностью прибрала меня к рукам, так что я не могу обмолвиться словом с той же Р-747, хотя, замечу мимоходом, теперь меня это тоже мало интересует.
Однако П занята мной не только в отведенные нам часы. Когда я свободен от дежурства и у нее тоже нет срочной работы, она берет меня к себе в отделение. Там мы снова одни: в маленькой комнате с одной узкой койкой и одним стулом. Комната отведена для сеансов психоанализа. Я ложусь на койку, а П садится на стул за моей спиной. Таким образом она может видеть меня, в то время как я могу лишь лицезреть стенку, что, понятное дело, не приводит меня в восторг. Я чувствую себя пациентом. Говорит, как правило, только она, мне остается внимать.
Порой я уже не слышу, о чем она говорит, и думаю о своем. Я так привык к ее непрекращающейся болтовне, что воспринимаю ее как фоновый шум, который нисколько не отвлекает меня от моих мыслей.
Сегодня П рассердилась на меня, так как я отказался прийти к ней в отделение: мне хотелось вернуться к себе в комнату, чтобы не пропустить передачу о других уровнях. У меня не было намерения обидеть ее, я лишь решил настоять на своем. К тому же передачи и вправду интересуют меня. Как-никак, это – жизненные впечатления.
18 мая.
Пятый, четвертый и третий уровни существенно отличаются от шестого и седьмого. Они предназначены для гражданских лиц, но не только это объединяет их: все три уровня резервированы для элиты нашего общества. Чем важнее персона, чем выше рангом и известнее, тем больше у нее прав на более глубокий уровень, на более надежное убежище.
Пятый уровень рассчитан на 20 000 человек, т. е, на так называемые «сливки» общества. Он состоит из четырех отдельных убежищ, размещенных в различных районах на глубине 500 метров под землей. Его будущие обитатели: государственные деятели, ученые, политики, высшие военные чины в отставке, – все со своими семьями.
Разумеется, и здесь нельзя было отказаться от технического персонала, который, хотя и не занимает высокого положения в обществе, жизненно необходим элите. Но в основном ей придется перейти на самообслуживание, поскольку число персонала минимально. Это естественно: любой предпочтет отказаться от комфорта, обретя взамен безопасность на пятом уровне.
Каждое из убежищ этого уровня находится в непосредственной близости от больших научных и административных центров страны, Таким образом, в случае тревоги, соответствующие лица имеют возможность оперативно укрыться в надежных местах, Им уже не надо будет возвращаться на поверхность, поскольку пятый уровень автономен, как и наш, хотя и в меньшей степени: скажем, у них нет столько медицинского персонала, хотя наверняка они нуждаются в нем больше нашего. Но и у них настолько лимитирована площадь, что любой лишний человек из «обслуги» означал бы вычеркивание одного из элиты. На пятом уровне нет ни учителей, ни воспитательниц. Меня чертовски забавляет мысль, что и «шишкам» придется заниматься черной работой: возиться с неизбежным мусором, с грязным бельем, брать на себя другие мелкие и нудные хлопоты, связанные с поддержанием жизни в подземелье, Короче говоря, дел у них будет предостаточно, так что от скуки они не помрут.
В остальном они будут пользоваться теми же благами, что и мы: таким же образом будут снабжаться воздухом и пищей, будут располагать автономными запасами энергии. Правда, запасов этих хватит на двести лет.
19 мая.
Сегодня я с Икс-107 говорил о преимуществах, которыми мы, военные пользуемся по сравнению с гражданским населением. Особенно приятно сознавать, что, судя по глубине, на которую нас упрятали, мы котируемся выше элиты.
Полегче, полегче, – осадил меня Икс-107. – Конечно, глубина, на которой мы находимся, свидетельствует о том, что сейчас мы поважнее политиков и отставных генералов. Но, как ты помнишь, на поверхности все было совсем иначе. Наше нынешнее привилегированное положение – результат чисто функциональных обязанностей, возложенных на нас в системе вооруженных сил, Окончательная победа и их выживание зависят только от нас.
Можно предположить, – размышлял я вслух, что обитатели пятого уровня, то есть те, кто определяет нашу политику, спрятались бы поглубже, если была бы такая возможность. Однако они, по-видимому, пришли к выводу, что лучше предоставить убежище многим на меньшей глубине, чем немногим на большей.
Икс-107 не согласился со мной. Он считает, что, независимо от размеров других уровней, нас должны были обеспечить самым надежным и самым глубоким убежищем. Именно из-за нашей миссии.
Что ж, как бы то ни было, основные военные силы страны находятся в самом надежном месте земли. Гражданские пусть немного подрожат. Мы же можем позволить себе быть спокойными.
20 мая.
Четвертый и третий уровни устроены по тому же принципу, что и пятый. У них похожие структуры. И они предназначены для лиц, занимающих высокое положение в обществе, однако – менее высокое, чем элита пятого уровня. Чем выше уровень, тем скромнее социальный статус его будущих обитателей.
Четвертый уровень разделен на десять независимых секторов, каждый из которых может вместить 10 000 человек. Глубина – 350 метров, необходимые запасы рассчитаны на 100 лет.
Третий уровень расположен на глубине 150 метров от поверхности, у него 25 секторов по 20 000 человек в каждом. Здесь запасов лишь на 25 лет.
Должно быть, строительство третьего уровня было сопряжено с серьезными трудностями. Взять хотя бы его размеры; 25 автономно функционирующих подземных поселков с населением по 20 000 жителей в каждом – и все это на большой глубине. Легко представить себе, в какой тесноте, в каких тяжелейших условиях придется существовать обитателям третьего уровня.
21 мая.
Передачи «Познакомьтесь с другими уровнями» все еще не потерям для меня притягательной силы. Однако П не может этого понять, и думаю, объясняться с ней на эту тему бесполезно. Я рад, что моим соседом оказался Икс-107: с ним можно говорить обо всем. И мыслит он своеобразно.
Как обычно, я вытянулся на узкой кушетке в кабинете психоанализа. П опустилась на стул и начала говорить. Я старался не слушать ее, сосредоточившись на пятом и четвертом уровнях.
Мне очень хотелось бы знать, чем отличаются неприятельские бункеры от наших. Хотя бы те, что предназначены для гражданского населения. Я не сомневаюсь в том, что их ЦПУ также размещены на максимальной глубине. Наши идеологии и образ жизни могут быть различны, но необходимость обеспечить безопасность основным ударным силам, думаю, одинакова.
А вот как там обстоят дела с защитой гражданского населения? Есть ли какие-нибудь различия? По-моему, было бы естественно, если неприятель предпринял бы те же меры, что и мы. Почему бы и им не позаботиться, в первую очередь, о своих политических деятелях, ведущих специалистах, отставных генералах, предоставив им самые надежные, самые глубокие убежища? Что касается остальных уровней, тут одна страна отдает предпочтение богатым, другая – обладающим властью. Хотя – так ли уж велика разница? Богатство всегда имеет доступ к власти, власть – к богатству Ученые и специалисты входят, по-моему, в одну из этих категорий.
Как бы сильно не отличались друг от друга люди на земле, здесь, в ее недрах различий не существует: здесь все равны. Во всяком случае, хочется верить, что это так.
Тут до меня дошло, что П вот уже несколько раз о чем-то спрашивает. Она опять повторила свой вопрос:
– Ты меня слышишь?.. Где тебе больше нравится – здесь или в интимной комнате?
Все еще находясь в плену своих мыслей, я рассеянно произнес:
– Так ведь, по сути, нет никакой разницы…
23 мая.
Сегодня рассказывали о первом и втором уровнях. Они отличаются не только от военных, но и от других гражданских. В них будет укрываться обыкновенное гражданское население. Не все, конечно. Говорят, позже будут места для всех, но когда именно – неизвестно. В отдаленном будущем.
И техническая оснащенность здесь совсем иная.
Воздух, например, получают не путем фотосинтеза, а используют атмосферный, конечно, пропуская его через специальные фильтры. Однако лишь в случае ядерной войны можно будет на практике проверить эффективность системы очистки. Говоря об этом, даже ведущая не выразила большого оптимизма:
– Чтобы такое большое скопление людей могло существовать длительное время независимо от атмосферного воздуха, необходимы принципиально новые технологии, которые на сегодня пока что отсутствуют. Это будет колоссальным триумфом нашей науки, если мы успеем до начала новой войны обеспечить по-настоящему надежными убежищами все население страны.
Энергия для этих уровней будет производиться генераторами обычного типа, а не атомными реакторами, которые нуждаются в постоянном надзоре. Жидкое топливо будет поступать по трубопроводам из резервуаров, часть из которых будет находиться в подземелье, остальные – на поверхности. В случае прямого попадания при воздушном налете соответствующий сектор останется без топлива, но тут уж ничего не поделаешь: решения этой проблемы пока не найдено.
Съестные припасы здесь весьма ограничены: на втором уровне они рассчитаны на год, на первом – всего лишь на месяц.
– Это может вызвать удивление, – заметила ведущая, – но согласитесь, было бы неразумно складировать там съестные припасы на более долгий срок, даже если бы и позволяла площадь. Эти два уровня слишком близки к поверхности, чтобы выдержать любые атаки противника. Второй уровень находится на глубине 25, а первый – 5—20 метров Взрывы на поверхности не представляют для них опасности, если неприятель не использует ядерное оружие. Поэтому, в случае ограниченной войны, с использованием обычных видов оружия, население может вскоре вернуться на поверхность без больших потерь. Если же разразится тотальная ядерная война, разрушения и радиация будут настолько велики, что в живых навряд ли останутся и те, чьи убежища находятся ближе к поверхности. Не исключено, что кое-кому из двух верхних уровней может и повезти, если, конечно, их сектор не будет поражен ракетой глубинного действия.
Да, перспективы у верхних безрадостные. Но нельзя и не согласиться с автором передачи: действительно, глупо делать длительные запасы на первом и втором уровнях, если у них практически нет шансов выдержать ядерную атаку.
Короче, в случае тотальной войны эти уровни обречены на верную гибель. А такая война возможна. Отсюда я заключаю, что верхние уровни сооружены скорее для психологического эффекта, большая часть населения должна верить, что у нее есть куда спрятаться от неприятельских ракет, пусть и неглубоко под землей.
24 мая.
Второй уровень может вместить один миллион человек, в нем сорок секторов по 25 000 жителей в каждом.
Социальный состав второго уровня весьма показателен: он предназначен для недовольных элементов, пацифистов, оппозиционеров, пораженцев нонконформистов и другой подобной публики,
– Это вызвано серьезными причинами, – объяснила ведущая, хотим утихомирить бунтарей и другие неустойчивые элементы, создавая иллюзию, что и им гарантирована повышенная безопасность. Это лучше, чем использовать против них только насилие.
Это «только» многое проясняет, подумал я. Не знаю, в какой степени использовалось насилие до сих пор, и как оно будет применяться в дальнейшем, но хорошо, что существует целый ряд продуманных мер, призванных уберечь ядерный щит страны от нападок со стороны всякого сброда. Могу лишь предположить, что все эти неуправляемые элементы приутихнут, если им будет обещана полная безопасность. Отсюда трудно судить о результате, ведь когда я жил там, наверху, то ничего не знал о семи уровнях. Разумеется, строительство таких огромных убежищ не могло проходить в совершенной секретности, но не думаю, чтобы на поверхности знали о разделении уровней по социальному признаку.
Как бы то ни было, активистам движения за мир и другим подобным деятелям решено было отдать предпочтение – теоретическое, во всяком случае. Поскольку в действительности не будет никакой разницы, какой толк в шестимесячных запасах, если заражение поверхности будет продолжаться десятки лет? Несомненно, какое-то время они будут чувствовать себя в привилегированном положении, ведь основная масса будет находиться еще выше над ними. Кроме того, около половины населения вообще будут лишены каких-либо средств защиты. Как нам сообщили, потребуется еще минимум полгода, чтобы завершить работы по обустройству всех секторов первого уровня. Если же война разразится раньше, тогда увы…
Вместимость убежищ первого уровня колеблется от одного миллиона до нескольких десятков тысяч человек. Это зависит как от плотности населения, так и от свойств геологических пород в той или иной местности. На сегодня уже готовы сотни убежищ первого уровня, и их строительство продолжается…
Чего это мне взбрело в голову так детально описывать верхние уровни? Ведь начнись тотальная ядерная война, и, от них, в общем-то, мало что останется.
25 мая.
Замечаю, что П обеспокоена моим состоянием. Она считает, что тут дело не чисто: я с таким тщанием занялся изучением других уровней, так сильно увлекся этим, что в конце концов у меня может начаться новая депрессия. Раз она психолог, значит, разбирается в этих штуках.
По мнению П мой чрезмерный интерес к другим уровням является следствием эмоциональной неустойчивости. Она прочла мне целую лекцию о разных фазах человеческого сознания. Пусть говорит: на что мне ее теории?
Сегодня закончился цикл передач о других уровнях. Последняя передача была посвящена подготовительным работам на «нулевом уровне» – так названа земная поверхность. Сейчас там в разгаре подготовка населения к эвакуации под землю: она должна протекать быстро и организованно, так как в случае тревоги на нее будет отведено минимальное время.
Как сообщил диктор, уже полным ходом идет распределение жетонов, на которых значатся имя, номер уровня и сектора назначения.
– Среди населения, продолжал он, – уже возникло брожение по поводу неодинаковости уровней. Это воспринимается как социальная дискриминация Массовых волнений, однако, удалось избежать.
Значит, уже ходят слухи, что пятый уровень лучше четвертого, четвертый лучше третьего и т. д. Но я не думаю, что кто-нибудь знает, в чем состоит настоящее отличие. Там, наверху, уровни наверняка оцениваются по степени комфорта, а не безопасности. Ведь то, что рассказали нам здесь, на поверхности держится в строжайшем секрете.
Наибольшее недовольство проявляют те, кто еще не получил распределения. Жетоны стали своего рода договором о страховании жизни. Не имеющие жетонов выражают негодование в адрес тех, у кого они есть. Возникает опасность, что все это приведет к расколу нации на два враждебных лагеря – имеющих и не имеющих жетоны. Предотвратить это можно, лишь ускорив распределение жетонов. Если прибегнуть к черному юмору, то можно сказать, что идет борьба за предоставление права быть заживо погребенными как можно большему числу наших сограждан. Думаю, что, заполучив жетон, они тут же прекратят борьбу и будут всецело на стороне властей и режима.
26 мая.
Жалко, что больше ничего не передают о других уровнях. И никакого другого цикла не объявили. Да и то правда: о чем еще можно говорить, если мы знаем все о всех уровнях? Мы все живем как в пещерах, а пещерная жизнь никогда не отличалась разнообразием.
С сегодняшнего дня я снова стал слушать музыку, но понемногу, наши магнитофонные записи я уже знаю назубок.
Возникает какое-то особое чувство при мысли, что тебе столько известно о других уровнях, в то время как там, наверху, люди ничего не знают о жизни – если это можно назвать жизнью, – которая их ожидает. Ощущаешь себя неким высшим существом, оторванным от людей и все же знающим, что будет с ними.
Если Бог существует, в небе или в центре вселенной, он должен испытывать нечто подобное. Уединившись, он следит за движением рока, который вот-вот обрушится на человеческий муравейник, следит с интересом, ожидая, что случится именно то, что известно только ему.
Может быть, порой он даже завидует им. Там муравьями снуют люди, радуются, что они вместе, думают, анализируют, спорят, верят или отвергают. А он здесь – один, мудрый, всемогущий, но – один.
Возможно, он был бы непрочь поменяться с ними местами, побыть хотя бы раз обыкновенным смертным, чтобы вырваться из неподвижности и уединения. Может, именно по этой причине боги античности, например, иногда спускались с Олимпа, чтобы затесаться среди людей. Боги изнемогали от одиночества.
27 мая.
Сегодня на меня опять нашло.
День проходил как обычно, без особых событий. И вот где-то между 17 и 18 часами перед моими глазами вдруг возникли зеленые поля на окраине моего родного города. Я отдавал себе отчет в том, что это плод воображения, однако картина, ясная и четкая, продолжала стоять передо мной.
Не могу этого объяснить, хотя догадываюсь, в чем дело. За обедом рядом со мной сидела медсестра, которой, наверное, удалось пронести сюда флакончик духов. От нее пахло фиалками – легкий и приятный запах. Думаю, я быстро забыл об этом, но в подсознании память о запахе сохранилась и вызвала к жизни зрительный образ.
Зелень травы на этой картине была разных оттенков: от темно-зеленого до бледно-зеленоватого. Были там деревья, холмы, и я ощутил дуновение легкого вечернего ветерка. Были там и люди, и я слышал щебет птиц. Мною овладел глубокий покой, я радовался тому, что могу просто жить. И не хотелось ничего другого, кроме как жить – ни надеяться, ни бороться. Хотелось просто вдыхать влажный запах земли, растущей травы и смотреть, как живут люди.
Нет, описать это мне не под силу. Тут нужен поэт. Я не поэт, и в этих подземных тайниках не стану им никогда. Но сегодня я понял, что может испытывать поэт. Мое видение было настолько сильным, что я потерял представление о времени и месте. Не могу сказать, сколько это длилось – мгновение или больше, – ибо я пребывал вне реальности.
Затем картина исчезла, но осталась тоска по зеленой лужайке и ушедшим временам. Жестокой пронизывающей болью отозвалась она в моем сердце, тоска росла во мне, заполняя все клетки, и мне хотелось кричать и биться головой об эти белые гладкие стены
Но я не сделал этого. Душевная боль утихла, ей на смену пришло отчаяние, такое же невыносимо черное, каким невыносимо нежным было дуновение весеннего ветерка. Нет, чтобы почувствовать это, необязательно быть поэтом.
28 мая.
П сказала, что давно ждала этого, давно предупреждала меня. Теперь, считает она, уже поздно.
Все здесь меня так угнетает, что я ничего не желаю, кроме как подняться наверх. Хоть сейчас я готов поменяться местами с кем угодно с первого уровня. Мне наплевать, если я вообще не получу никакого жетона. Я согласен, чтобы мне дали пожить там, на поверхности, всего один день, я бы прожил его, и потом мне оставалось бы лишь умереть. Если бы мне позволили. Если.
Ведь бабочки тоже живут один день. Но живут. Не в пещерах, а под солнцем. На ветках. Свободные. Где хотят.
Нет смысла оплакивать свою судьбу, но что еще остается? И как я живу? Прозябаю. Ем, встречаюсь с П, болтаю с Икс-107, сплю. Вот и весь круг моих занятий. Нет, ещё я могу нажать кнопки, если получу соответствующую команду. Если мне прикажут. Это, конечно, настоящая работа. Но разве этого достаточно?
Нет, этого мало. Зачем нам устроили такую легкую жизнь? Только знай нажимай кнопки. И все. Пустяки.
Ну, а после? Что прикажете делать после того, как я нажму кнопки? Что мне остается делать после того, как я исполню свой долг? Будет ли для меня еще какое-либо поручение? Может, я буду Богом, каким был он перед сотворением мира? Пребуду – один в огромной и пустой вселенной? Как жестоки люди, зачем они создали себе Бога, обреченного жить наедине с вечностью? Зачем они приговорили Бога, зачем приговорили меня к вечному одиночеству?
30 мая.
П изо всех сил пытается помочь мне. Она очень обеспокоена. Даже советует возобновить беседы с Р-747 и вместе с ней сочинять новые сказки, если это доставит мне удовольствие и поможет отвлечься.
К несчастью, мифы меня больше не занимают. К чему все это? И потом, разве боги выдумывают мифологию вместо смертных? Пусть этим займутся будущие поколения, мне же абсолютно безразлично, что и как они будут думать.
Икс-107 тоже никак не удается завязать со мной дружеский разговор. Меня ничего не интересует, во всяком случае, здесь, внизу.
31 мая.
П на грани отчаяния. Стало быть, очень привязалась ко мне. Значит, и у нее общительная натура. Она всячески старается помочь мне выкарабкаться из всего этого.
Допустим, я хорошо ее понимаю, но почему я должен стараться помогать ей, чтобы она помогла мне?
Может, то, что я испытываю сейчас, и есть настоящая независимость? Здесь мне ничего ни от кого не надо. По-моему, на седьмом уровне я самое независимое существо. Как Бог!
А может, я и есмь Бог или вот-вот стану им. И тогда Р-747 придумает обо мне миф – о Боге, который нажимал кнопки. Ха-ха! Икс-127, Бог-пусковик!
Нет, я еще не нажимал кнопок. Тем не менее, отныне я независим как Бог. Хотя и не так счастлив. Я завидую даже бабочке, умирающей в тот же день, когда и родится. А, собственно говоря, почему это боги должны быть счастливы?
Я Бог. И Бог хочет заключить договор с мотыльками. Он хочет стать мотыльком на один день, но не здесь, в пещере, а там, наверху. Взамен он предлагает мотыльку вечную жизнь здесь, внизу. Ну что, мотылек, договорились? Ты заполучишь вечность в обмен на один день среди цветов и лужаек!
Нет, мотылек не согласен. Что он там еще сказал?
Сказал, что ни за что не поменяет. Не отдаст день счастья за вечность несчастья. Проклятый мотылек! Какая дерзость и бесстыдство – отвергнуть дар Бога! Ты оскорбил Бога. Ты разгневал его.
И я проклинаю тебя, бесстыдный мотылек. Будь ты проклят до конца своих дней.
Но тот не молчит. Говорит что-то. У тебя еще хватает наглости? О чем он?
– А мне нипочем твое проклятие, Господи, ведь живу-то я всего один день!
И улетает.
Мотылечек, милый, послушай, не улетай! Оставайся со мной, я больше не буду тебя проклинать, только останься! Погоди, ну хоть немного.
7 июня.
Сегодня я вышел из психиатрического отделения. Пробыл там около недели. Наверное, я был близок к помешательству. В этом нетрудно убедиться, если перечитать мою последнюю дневниковую запись. Особенно бред о Боге и мотыльке. Такую чепуху мог написать только ленивый и безграмотный школьник. Когда я вышел из наркоза, П сказала, что оставила бы меня на второй год по зоологии, так как общеизвестно, что мотыльки живут не один день, а иные даже зимуют. Сказала и улыбнулась.
Теперь мне лучше. Чувствую, правда, усталость и какую-то общую слабость. И еще – будто я пустой внутри, словно из меня что-то взяли и вынули. В голове и в душе пусто, как было в желудке после промывания, когда я отравился шоколадом.
Прочищение мозгов – потрясающая штука. Страдания исчезли. Больше того – я радуюсь всему, что меня окружает. Я существую и меня это вполне устраивает.
Разумеется, в памяти сохранились остатки какого-то внутреннего беспокойства, будто бы мучившего меня, ясно, что-то было со мной не в порядке, но причины этого расстройства исчезли. Чтобы «промыть» мне мозги, врачи прибегли к лекарствам и электрошоку. И вот я опять спокоен и доволен всем.
9 июня.
Вот и все. Значит, этому суждено было быть сегодня утром…
Мое дежурство началось в 8.00, а в 9.00 с секундами над экраном зажегся желтый свет. Через две минуты в пусковую вошел Икс-117 и сел за второй пульт. ЦПУ была готова к действию. Мы сидели, молча глядя на световой сигнал. Ровно в 9.12 по радио прозвучала команда:
Внимание! Приготовиться! Тут же вспыхнул красный свет. И тогда последовал приказ:
Нажмите кнопку А1!
Я нажал. Должно быть, то же самое сделал и Икс-117, поскольку зона А на карте-экране сразу покрылась красными точками. Это означало, что ракеты мощностью от 1 до 5 мегатонн стартовали и находятся в пути к намеченным целям. Зона А – ближайшая к нам. Не пройдет и получаса, и мы сможем увидеть результат.
Я сидел за пультом и неподвижно смотрел на карту. Конечно, я испытывал внутреннее напряжение, но не могу сказать, что я нервничал. Почему я был спокоен? Может быть, заслуга в этом не моя, а того курса лечения, который я прошел на прошлой неделе. А может, дело в том, что наконец-то представилась возможность действовать, выполнить миссию, с которой мы были посланы сюда. Думаю, что суть в этом: исполнение долга принесло облегчение.
Я взглянул на Икс-117. Мне показалось, что он слегка дрожит. В пусковой была нормальная температура, и я удивился, увидев его покрытый испариной лоб. Как будто он не кнопку нажал, а сам, вручную, запустил все эти ракеты.
Я снова переключил внимание на экран. Мне было интересно знать, oграничатся ли они обменом ударами нескольких легких ракет или же та локальная потасовка превратится в тотальную войну,
К 09.32 первая ракета достигла цели и одна из красных точек стала увеличиваться, превращаясь в пятно… Тут же появились другие красные пятна, покрывая зону А. Пораженная область расширялась на глазах.
Были, однако, и такие точки, которые исчезали, особенно вблизи зоны В. Надо полагать, что вражеская ПВО не бездействовала и уничтожила несколько наших ракет.
В 09.55 прозвучала команда:
– Нажмите кнопку А2!
И тут же следом:
– Нажмите кнопку A3!
Мы с Икс-127 реагировали немедленно. Едва умолкло радио, как зона А покрылась синими и золотистыми точками.
С чисто эстетической точки зрения это было красивое зрелище, как образец абстрактного искусства. Красные пятна и синие точки, потом желтые, все это причудливо смешивалось, накладываясь одно на другое. Весь этот хроматический спектакль проходил лишь в зоне А. Другие зоны оставались белыми, как «терра инкогнита» на старинных картах.
Я думал о том, что скажет П, узнав об этом. Да и другие наверняка захотят знать, как все было, и станут расспрашивать меня за обедом. Я думал о разном, как это бывает, когда ты, скажем, сидишь на концерте с уже хорошо знакомой программой и уносишься мыслями так далеко, что почти не слышишь музыку.
В 10.10 послышалась очередная команда:
– Нажмите кнопку В1! Нажмите кнопку В2! Нажмите кнопку ВЗ! Нажмите кнопку С1!
Мы синхронно нажали по четыре раза, Теперь была расцвечена уже вся карта.
Пять минут спустя синие и желтые точки превратились в пятна, особенно в зоне А. Синие пятна были побольше: они обозначали разрушения, вызванные взрывами на небольшой высоте от поверхности. Районы площадью свыше тысячи квадратных километров были разом стерты с лица земли.
Экран четко показывал, что вторая серия ракетных залпов была куда эффективнее первой. Вероятно, неприятелю уже было нечем сбивать наши ракеты. Синие пятна в зоне А продолжали расти, тут же ширились желтые, окружая со всех сторон и сужая первоначальные красные пятна.
К 10.40 началось превращение точек в пятна и в зоне В. На этот раз процесс протекал несколько иначе, в том смысле, что все пятна возникли почти одновременно и словно стали состязаться друг с другом за обладание белой поверхностью. Вскоре зона В была полностью покрыта красками. Значит, противник не смог отразить нашу ракетную атаку. Раскрашенная карта зоны В выглядела теперь не хуже, чем А: синее поле, густо усеянное красными и желтыми крапинками.
В зоне С первые пятна появились в 10.55. Они были только красного цвета, и я мог легко следить за их превращениями.
Здесь, однако, не все проходило гладко. Некоторые появившиеся было точки исчезли, стало быть, соответствующие ракеты не достигли цели. Либо в зоне С у неприятеля сработало очень эффективное оружие, либо наши ракеты просто сбились с намеченного курса. Такое возможно из-за огромности расстояний. В любом случае, что-то было не так.
Ровно в 11.00 мы услышали следующий приказ, на этот раз отданный другим голосом:
– Нажмите кнопку С2! Нажмите кнопку СЗ!
Мы нажали и стали ждать.
Нетронутыми остались три кнопки. Адские. Ими осуществлялся запуск самых грозных ракет, оболочка которых состояла из радиоактивных элементов. Там, где они взрывались, огромные территории становились безжизненными на десятки, а то и на сотни лет.
Постоянно высказывалось сомнение по поводу возможности применения этого рода оружия, поскольку его действие не ограничивалось территорией противника, а распространялось и на близлежащие страны. В принципе, не было никакого смысла уничтожать нейтральные государства. Не говоря уж о том, что эти сверхракеты угрожали и нашему собственному существованию, а кому хочется стать самоубийцей?
Радио вернуло меня к действительности. Послышался голос, отдававший первые команды:
– Внимание! Внимание! Нажмите кнопку А4! Нажмите кнопку В4!
Нажмите кнопку С4!
Я взглянул на часы и нажал кнопки. Было pовно 11.15. Затем я уставился на экран и стал ждать. Напрасно. Черные точки не появлялись. Я опять нажал кнопки – безрезультатно,
Снова ожило радио. Теперь гремел второй голос:
– Офицер Икс-117! Нажмите кнопки А4, В4 и С4!
Я посмотрел на Икс-117 Он сидел, будто вдавленный в стул и таращился на пульт. Его руки безжизненно свисали вдоль тела, словно ему перерезали сухожилия. Он не шевелился, лишь бормотал что-то. Наконец, я разобрал слова:
