Текст книги "Ветер надежды"

Автор книги: Моника Хатчингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 11

Наутро полил сильный дождь, и давление продолжало падать. Но зато подул свежий ветер, и «Черный лебедь» прошел хорошее расстояние. Все приободрились. В часовом выпуске новостей наконец передали сообщение о продвижении других яхт.

«Морская фея» и «Золотой карп» застряли в густом тумане вблизи британского берега. «Грифон» предположительно на несколько часов обгонял «Молодого лебедя». «Лунный свет» потерпел аварию недалеко от островов Силли и выбыл из гонки.

– О нас ни слова. Думаю, в течение двух последних суток никто не видел нашу яхту и ничего не слышал о ней! – объявила Бенита.

– Это хорошо. А то нас бы уже ославили. – Чэпмен, похоже, был рад услышанным новостям. – Теперь наши реальные соперники только «Грифон» и «Молодой лебедь».

– Конечно, прошлой ночью мы потеряли много времени, – вкрадчиво начал Мервин.

– Ну разумеется, – бодро откликнулась Бенита, – нам надо было плыть дальше, а Мартина подобрать на обратном пути.

Чэпмен сменил Мервина у штурвала. Бенита высунула из кубрика голову:

– Ой, этот дождик действительно мокрый!

– Но недолгий, – утешил ее Мартин. – Ветер скоро разгонит тучи.

Девушка с сомнением посмотрела на зеленовато-серую воду, шипевшую внизу под поручнем.

– Лучше я побуду наверху, хоть здесь и идет дождь. Я согласна спать в кают-компании, но мне не нравится просто сидеть там внизу, да еще днем. Я постою с вами и погляжу, что тут происходит. – Она встала рядом с отцом в кокпите. – А кроме того, Мартин будет мыть внизу посуду, он сам настоял на этом, потому что обед был очень вкусным.

– Это верно. Придется нанять тебя на наш следующий круиз.

– Просто я устроила нечто вроде праздничного обеда в честь того, что мы выудили Мартина из моря.

– Будь добра, пошли Мервина ко мне. Думаю, нам следует взять хотя бы один риф на парусах, мне не нравится погода.

Чэпмен был прав – через несколько мгновений налетел шквальный ветер. Море вспенилось под ливнем, и «Черный лебедь» резко накренился, но потом выпрямился. Не прошло и получаса, как шквал утих, и море успокоилось так же быстро, как и пришло в волнение. На яхте снова подняли паруса. Наступила ночь, и они увидели вокруг огоньки других яхт. В районе скалы Блэкмор-Рок собралось около полудюжины парусников. Когда наступил рассвет и «Черный лебедь» подошел поближе к скале, стало видно, что остальные яхты тоже прибавили в скорости. Впереди всех шел «Грифон».

Чэпмен и Мервин пытались ускорить ход яхты. Но вскоре настал момент, когда «Грифон», обогнувший скалу и направившийся обратно, прошел мимо них. Четверо членов его экипажа собрались наверху и отсалютовали команде «Черного лебедя». Мартин разглядел плотную фигуру Дейва у штурвала и долговязого Пратта.

Расстояние между двумя яхтами стремительно увеличивалось, и к тому времени, когда «Черный лебедь» обогнул скалу Блэкмор-Рок, «Грифон» можно было разглядеть лишь изредка, когда обе яхты одновременно вздымались на гребне волны. Быстро стемнело, налетел еще один шквал, и ветер усилился, но «Черный лебедь» держался молодцом. Мартин и Чэпмен с Мервином теперь стояли на вахте по два часа попеременно, а Бенита оставалась внизу. Она варила им кофе, но готовить ужин не могла: ее все-таки укачало, хоть она и бодрилась. Мужчины решили между собой, что пока обойдутся галетами и сыром.

Внезапно Мервин побледнел.

– Думаю, у меня то же самое, что и у Бениты, – пробормотал он.

– И у тебя? – Чэпмен уставился на него. – Ну и команда подобралась! Одна половина валится с морской болезнью, другая – просто за борт! Из всего экипажа остается старый человек, которому доктор советовал не волноваться и который даст дам вам всем сто очков вперед!

Бенита нежно поцеловала его.

– Извините. – Мервин проскользнул мимо них, и Бенита вздохнула:

– Какая жалость, что море так действует на людей. Ничего, когда Мервина стошнит, ему сразу станет полегче, как мне сейчас.

Но Мервину не полегчало. Когда Мартин, отстояв вахту, вернулся в кубрик, тот был бледным, трясущимся и годился разве что на вахту в собственной койке. Чэпмен только рукой махнул:

– Ладно, ребята, я могу один управиться с судном. А ты, Мартин, пока прикорни.

– Ладно, но спать я не стану. Просто полежу в кают-компании, задрав ноги. Если вам понадоблюсь, постучите по люку. Но прежде, я думаю, нам с вами надо взять рифы.

– Что? И потерять при этом по крайней мере пол узла скорости?

– Ветер очень сильный.

– Не бойся, мой мальчик, я буду следить за ветром. Но моему «Черному лебедю» нравятся все ветры. А вот как поведет себя «Грифон», мы еще посмотрим!..

Мервин лежал, тихонько постанывая, Бенита протирала ему лицо. Мартин съежился в своем углу как раз под носовым люком, когда это произошло.

Яхта начала дрожать и зарываться носом. Мартин мгновенно выскочил на палубу, даже не закрыв за собой люк. В темноте он едва разглядел, что Чэпмен борется со штурвалом. Весь кокпит был залит водой.

– Что случилось? – Мартин бросился к нему.

– Девятый вал!

– Лучше все-таки взять рифы.

В этот миг на них обрушился поток воды.

– Нет, я бы не хотел этого делать. Возвращайся в кубрик, а то Бенни будет волноваться.

– Хорошо. Но я скоро вернусь.

Бенита стояла на коленях, запихивая остатки провизии в один из нижних рундуков. Она испуганно уставилась на Мартина:

– Там все в порядке?

– Да, но нам придется понадежнее закрепить наши грузы и крепко задраить люки. Снаружи немного задуло.

Судно снова затряслось и зарылось носом. Бенита встревоженно вскинула голову:

– Что это было? У нас пробоина, мы потеряли управление или еще что-нибудь?

– Ни то, ни другое, ни третье. Просто на нас обрушился девятый вал. Время от времени появляется волна, которая выше и мощнее остальных. А иногда, особенно в больших морях, можно наблюдать волну, которая выше всех самых высоких волн. Вот ее-то и зовут девятым валом.

– Понятно. Вы рассказывайте дальше, а я сяду на пол, тогда не будет так страшно. Тому, кто сидит ниже всех, некуда падать.

– Вы прекрасны! – вырвалось у Мартина. – И я люблю вас! Когда мы вернемся домой, выйдете за меня замуж?

Изумленная Бенита широко раскрыла глаза:

– Вы и вправду заставляете меня забыть о страхе. Скажите еще что-нибудь. Мне это нравится.

– Я не могу. – Он притянул ее к себе и, сидя в тесном камбузе, сделал то, о чем страстно мечтал многие дни и ночи, – крепко обнял Бениту и поцеловал.

Та легонько оттолкнула его:

– Эй, секундочку, напарник, – так, кажется, говорят? Я ведь помолвлена с Мервином. И хотя это неплохой способ забыть о девятом вале, лучше перестаньте.

Но Мартин не выпустил ее из своих объятий.

– Вы не помолвлены официально, – сказал он.

– Нет, помолвлены. Я об этом никому не говорила, но часы – его обручальный подарок.

– Эти часы… – начал Мартин, но ему не удалось договорить, так как в следующий миг палуба вздыбилась, потолок кают-компании закрутился и все судно, казалось, повисло в воздухе, как скаковая лошадь, взметнувшаяся над высоким барьером. Мартин прижал Бениту к себе и закрыл ее своим телом.

Верхняя часть газовой плиты пронеслась над ними, едва не угодив Мартину в голову. Дверцы рундуков распахнулись. Кастрюльки, чайники и прочая утварь замелькали в воздухе с грохотом, который заглушал лишь рев воды, ворвавшейся через люк. Яхта вибрировала со страшным скрежетом, всюду погас свет. Mapтин схватил Бениту и вытолкнул ее наверх, на палубу, через трап, залитый водой.

В самоотливном кокпите уровень воды быстро понизился. «Черный лебедь» пока держался на плаву.

Мартину удалось зажечь фонарик и оценить размеры разрушений. Он увидел, что страховочный линь все еще привязан к штурвалу, абсолютно ненужному сейчас. Где-то там за другой его конец держался отец Бениты. Чэпмена отнесло к согнувшемуся кормовому поручню, и Мартин разглядел, как тот, вцепившись в фальшборт, висит наполовину на палубе, наполовину в воде.

– Закрепите страховочный леер и дайте мне руку! – крикнул он Бените. – А теперь ложитесь и не бойтесь, вас уже не смоет за борт. Хватайте отца за руку и тяните.

Вдвоем они втащили Чэпмена на палубу, а затем – на трап, ведущий в кубрик. Мартин осветил фонариком кают-компанию. Камбуз был полон воды, и Мервин с побелевшим лицом медленно брел через него на свет фонаря. Он протянул к ним руку.

– Слава Богу, вы здесь… Я думал, что потону там, как крыса в капкане.

– Начинайте-ка лучше откачивать воду, пока мы не пошли ко дну! – резко оборвал его Мартин, а сам занялся Чэпменом. Тот был в сознании, но задыхался.

Бенита бросилась вниз, чтобы принести бренди.

– Не могу его найти, наверное, бутылка разбилась, – послышался ее голос из кубрика. – Здесь жуткий кавардак. Что нам делать, Мартин?

– Все нормально, у меня где-то есть фляжка, – сказал Чэпмен и показал Мартину на свой набедренный карман. – Мне бы выпить таблетку от сердца. – Он полез в другой карман и достал небольшой пузырек. – Вот они, мои спасительницы…

Мартин положил таблетку Чэпмену в рот и поднес фляжку к его губам. Все это время полузатопленная яхта тяжело двигалась вперед.

Появился Мервин. Его шатало из стороны в сторону.

– Я не могу запустить насос, его забило всякой дрянью, которая вывалилась из рундуков.

– Придется вычерпывать вручную.

Бенита нашла пластиковое мусорное ведро.

Все втроем они образовали цель: Мервин черпал ведром воду, Бенита передавала его Мартину, а тот выливал его за борт. Работа шла медленно, однако вода в кают-компании стала убывать.

– Какие у нас повреждения? – спросил Чэпмен.

– У нас снесена мачта, капитан, – ответил Мартин, – и яхта кренится на правый борт. Но мы все еще держимся на воде.

Они помогли Чэпмену спуститься в кают-компанию и уложили его на койку.

Мартин на ощупь нашел в переднем рундуке топор и вместе с Бенитой, державшей в руке фонарик, выбрался на палубу. Там он обрубил ненужные теперь ванты, которые крепили мачту. Бенита скатывала уцелевшие паруса и через передний люк бросала их в форпик. Свои спасательные леера они прикрепили к обрубку мачты, но даже с их помощью было трудно удержаться на ногах. Мервин продолжал вычерпывать воду.

Когда Бенита и Мартин выбросили за борт последние обрывки снастей, «Черный лебедь» почти перестал крениться.

Постепенно на востоке забрезжил свет, и они наконец разглядели море – угрюмое и грозное. Кроме их парусника, выглядевшего в бледном утреннем свете жалкой разбитой скорлупкой, на много миль вокруг не было видно ни одного судна.

Глава 12

– Ты молодчина, Бенни, – похвалил ее отец, – напомни, чтобы я непременно нанял тебя на следующее плавание.

– Прошу прощения, если чай покажется вам немного соленым. Это море проникло всюду, и вся еда у нас просолилась. Попозже я найду какие-нибудь консервы и открою их, если, конечно, отыщу консервный нож.

Саймон Чэпмен выглядел получше. Он полулежал посреди разгромленной кают-компании в своем лучшем парадном яхтсменском костюме – единственной сухой одежде, которую его дочь смогла отыскать.

– А теперь, Мартин, расскажи мне, как обстоят дела, – устало произнес Чэпмен.

– Мы держимся на плаву, и только. Думаю, нас здорово снесло в сторону. Компас ненадежен – видимо, в него попала вода.

– Что с двигателем? Он что, тоже вышел из строя?

– Мервин пытается его наладить, но туда тоже попала вода. Мотор необходимо перебрать. И конечно, у нас сели батареи. Нам придется положиться только на временный парус. Но если ветер будет такой же сильный, как прошлой ночью, надо прежде всего залатать пробоину в палубе, откуда вырвало мачту и снасти.

– Делай, что считаешь нужным, Мартин. Если бы не ты, мы бы утонули.

– Единственное разумное решение, – заговорил Мервин, – покинуть яхту при первой возможности и пересесть на первый же корабль, который подберет нас.

– Покинуть моего «Черного лебедя»? – изумился Чэпмен. – Но ведь он плывет!

– Да, плывет, но и только. Вы не были на палубе и не видели, в каком состоянии судно, – возразил Мервин.

Но Чэпмен ему не ответил и обратился к Мартину:

– Когда мое сердце придет в норму, я встану и помогу тебе. Но сейчас я боюсь делать это, да она и не позволит. – Он махнул рукой в сторону дочери. – Скажи лучше, что еще повреждено на судне, только говори правду.

– Ниже ватерлинии у яхты нет пробоин, и это самое главное. Больше всего пострадало ее парусное оснащение. Руль не поврежден, и это много значит. Рангоутного дерева у нас достаточно, чтобы соорудить какое-то подобие аварийной мачты. Какой-нибудь парус мы тоже сможем на нее поднять.

– А как же мы будем плыть без компаса и без карт, которые превратились в мокрое месиво? – спросил Мервин.

– Это на самом деле так? – Чэпмен повернул к Мартину встревоженное лицо.

– Нет смысла тратить время на бесполезные разговоры, – заметил Мартин, выглянув в люк наружу. – Мы не можем уповать на то, что нас подберут или возьмут на буксир. Если на нас снова обрушится шквальный ветер, мы вымокнем так же, как и прошлой ночью. Я иду ремонтировать палубу. Хорошо бы, если бы кто-нибудь мне помог.

– Я могу быть подмастерьем, – предложила Бенита, – если папа обойдется без меня.

Чэпмен кивнул:

– Конечно. А Мервин пусть продолжает заниматься двигателем.

Тот с отвращением взглянул на свои испачканные маслом ладони:

– Это безнадежно. Я привык к автомобильным моторам, а с этими судовыми двигателями должны возиться моряки. Поищу-ка я лучше сигнальные ракеты.

– А кто разглядит нашу ракету в разгар дня? Лучше запускать их ночью.

– Ну, кто нам мешает попробовать и сейчас. Меня отнюдь не прельщает перспектива провести еще одну ночь в этой грязи, даже если вас она и радует.

– Тебе не следует так разговаривать, мой мальчик! – вспыхнул Чэпмен. – Мы должны сделать все, что в наших силах.

Мервин подошел к Чэпмену с ракетой, которую он где-то обнаружил.

– Хотите знать мое мнение? Над всем этим плаванием витает несчастье.

– Я бы не сказал так, – возразил старик. – Стихийное бедствие всегда возможно на море.

– Вряд ли падение Эвиса за борт было вызвано стихийным бедствием – это просто его вопиющая небрежность! Вы понимаете, сэр, что, если бы не это падение, мы были бы впереди «Грифона»? Прошлой ночью они обогнали шторм.

– Ты этого точно не знаешь. Возможно, шторм обогнал их. Ты же не знаешь, сколько яхт попало в беду.

– Я надеюсь, что достаточное число их оповестило береговую охрану и службу спасения на воде, и, возможно, нас уже ищут. Как бы то ни было, я собираюсь выпустить ракету, – ответил Мервин и полез на палубу. – Черт, все спички вымокли! – Он повернулся к Бените. – Как ты сегодня зажгла газ?

– Мартин это сделал при помощи кремня. Высек искру.

– Ну прямо бойскаут!

Бенита выпрямилась:

– Мервин, дорогой, прими лучше, аспирин и полежи – ты сегодня не в себе.

Мартина так и подмывало сказать: «Как раз сегодня он очень даже похож на себя!» – однако он сдержался и даже не поднял головы, когда Бенита сообщила, что идет приготовить еду. Скоро она вернулась на палубу с консервной банкой.

– Я не могу отыскать консервный нож. Не знаю, что там внутри, потому что все этикетки отмокли. И если мне не удастся ее открыть, мы этого так и не узнаем. Может, бойскаут мне поможет?

– Попробую помочь. Я раньше открывал такие банки ножом.

Он достал нож из кармана и несильными ударами молотка стал забивать одно из лезвий в крышку.

– На ноже нет ваших инициалов, – заметила Бенита. – Они, должно быть, стерлись.

Мартин, растерявшись, не сразу нашел что ответить.

– Думаю, это другой нож, – сказал он наконец.

– Значит, у вас два одинаковых ножа?

– Да, наверное, у меня их два. – Он протянул банку. – Кажется, там ананасы.

– Это на десерт. Я пойду и найду еще что-нибудь, если вы не прочь открыть другую банку.

За едой Мервин жаловался на недомогание, Чэпмен почти ничего не ел, и только Мартин с видимым удовольствием занимался тем, что Бенита называла «заправкой топливом».

– Это было здорово! То, что надо! – воскликнул он.

– Господи, хорошо, что хоть у кого-то здесь есть аппетит! – Она забрала у него тарелку, сделанную из толстой пластмассы и потому не разбившуюся во время шторма.

На трапе Мартин столкнулся с Мервином, который несся вниз, в кубрик.

– Там корабль! Скорее, скорее! Мы должны выпустить ракету!

– Ее вряд ли увидят при дневном свете, – начал было Мартин.

– Хватит рассуждать, зажигайте эту чертову штуку!

– Просто выньте одну из них из коробки – это самозажигающиеся ракеты.

Чэпмен повернулся к иллюминатору:

– Не вижу никакого корабля.

– Он очень далеко от нас, – ответила отцу Бенита, стоя на палубе.

– Тогда никто не увидит нашей ракеты, да еще при дневном свете, – заметил Мартин.

– Они могут подойти поближе, – настаивал Мервин, выпуская ракету за ракетой.

Однако корабль не приближался к ним, а продолжал двигаться в южном направлении.

Мартин покачал головой и вернулся к своему плотницкому занятию.

– На таком расстоянии нас невозможно заметить. К тому же у нас нет мачты или парусов, которые торчали бы из воды. В дневное время эти ракеты запускать бессмысленно. У нас было только две коробки, так что, когда найдете вторую, приберегите ее до наступления темноты.

– До наступления темноты? – Мервин весь кипел от ярости. – Да вы, похоже, уверены, что сегодня нас никто не увидит. Вы бы хотели, мистер Эвис, чтобы мы оставались в море как можно дольше.

Последние слова Мервин произнес негромко, но Бенита услышала.

– Что ты этим хочешь сказать, Мервин? Мартин, как и любой из нас, жаждет поскорее добраться до дома. Мартин, что имел в виду Мервин?

– Не имею ни малейшего понятия. – Мартин продолжал работать. – Естественно, я хочу вернуться в порт, но здравый смысл подсказывает, что мы не можем рассчитывать на то, что нас обязательно подберут.

– Говорите что хотите. – Мервин резко повернулся, но Бенита остановила его:

– Мервин, ты не ответил мне. Я хочу знать, что ты имел в виду.

– Ради Бога, Бенита, не веди себя по-детски. Мистеру Эвису хочется быть подольше рядом с тобой, чтобы доказать, какой он отличный парень. Он хочет быть нашим единственным спасителем. А ты готова броситься в его объятия.

Мартин перестал стучать молотком, поднял голову и посмотрел на них. Однако Бенита просто расхохоталась:

– Ты просто не в себе, Мервин. В жизни не слышала ничего более мелодраматического. Можно подумать, это Мартин нагнал прошлой ночью шторм.

Мервин, вне себя от злости, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но потом передумал и молча полез вниз.

– Пожалуйста, не ходи к папе и не беспокой его! – бросила ему вслед Бенита.

Она опустилась на колени и принялась зачерпывать кастрюлей морскую воду. Вымыв посуду, девушка забралась на крышу рубки к Мартину. Он улыбнулся ей:

– Мне жаль, что все так сложилось. Но вы не должны волноваться. Нас подберут, либо мы сами доберемся до дома. Прошлой ночью у нас стояло слишком много парусов, нам следовало взять рифы. Это моя вина – я должен был настоять на этом! Но ваш отец капитан, это его судно, и он так стремился прийти на финиш первым.

Бенита посмотрела на море, которое все еще волновалось вокруг них.

– И я так хотела, чтобы папа победил, хотя и понимала, что для него это опасно. Но ведь у него просто может не быть другого шанса.

Ни сказав больше ни слова, Бенита спустилась в кубрик. В течение следующих часов она несколько раз появлялась на палубе, приносила Мартину чай или рассказывала о своих находках:

– Смотрите, мы теперь богачи – я нашла нетронутый тюбик сгущенного молока. А вот запасные блочки, о которых вы спрашивали. Они были уложены в отделение для парусов, там, где вы и сказали.

Время от времени вдали проходили корабли. Ближе к вечеру на палубу медленно вышел Чэпмен в сопровождении дочери, встревоженно хлопотавшей вокруг него.

– Они не видят нас, Мартин, в этом вся проблема. Если бы у яхты был белый корпус, нас можно было бы заметить, но черный корпус хуже отражает свет. Об этом я не подумал, когда строил судно.

– Сегодня вечером мы выпустим несколько ракет. Подождем, пока не увидим огни какого-нибудь судна, чтобы не тратить ракеты попусту, а затем попробуем их пустить.

Мартин проверял самодельный парус.

– Боюсь, у него не очень большая площадь. А кстати, Мервину не удалось привести в порядок мотор?

– Нет, – ответил Чэпмен, – он сдался и бросил им заниматься.

– Если вы спросите меня, – с наигранной веселостью воскликнула Бенита, – я отвечу вам так: Мервин просто сдался!

Глава 13

С наступлением темноты появились облака, лишив тем самым Мартина возможности ориентироваться по звездам. Прошлой ночью шторм пришел с юго-запада, и он решил, что ветер дует примерно с той же стороны. Поэтому Мартину нужно было только идти по ветру, чтобы покинуть Атлантический океан и войти в Ла-Манш.

Но это была нелегкая задача. Самодельное полотнище, сооруженное наспех, чтобы ухватить ветер, отказывалось подчиняться правилам вождения. Ночью, без компаса, было невозможно поправить движение яхты, не говоря уж о том, чтобы держать постоянный курс. Чэпмен был еще слишком слаб, чтобы его можно было оставить одного в кокпите. Мервину Мартин не доверял, подозревая, что этот молодой человек все еще хочет вернуться в обществе только мистера Чэпмена и его дочери. Поэтому Мартин оставался за штурвалом, пока не наступил рассвет.

Незадолго до рассвета Мервин выбрался из кубрика.

– Который час? Ничего не вижу. Господи, хоть бы скорее наладить освещение! Что это – дождь или просто водяная пыль?

– Моросит немного. Сейчас почти четыре утра. Скоро рассветет.

– Боже, ну что за климат? Если это и есть английское лето, я, пожалуй, эмигрирую.

– Вам, вероятно, придется это сделать, когда мы вернемся.

Несколько мгновений стояла тишина, прерываемая лишь плеском волн и скрипом снастей. Потом Мервин произнес:

– Я все время думал.

– Я тоже, – сдержанно отозвался Мартин.

– Мы заключили перемирие до окончания гонки. Она практически закончилась, но я готов и дальше соблюдать наше соглашение. Бенита держится со мной немного холодно. После того как вас вытащили из воды, она сделала из вас великого героя – вместо того чтобы отругать за то, что вы ухитрились свалиться за борт.

Мартин резко прервал его:

– Вам бы это не помогло. Я рассказал обо всем Дейву, и, если бы я не вернулся, вам не удалось бы выйти сухим из воды.

– Не имею понятия, о чем это вы. Позвольте мне закончить. Если вы будете вести себя конструктивно, то это пойдет вам только на пользу. Мы можем… э-э… сотрудничать. Вам и вашему напарнику не помешает дополнительная, причем выгодная работа в мертвый сезон? Что вы об этом думаете?

Мартин был избавлен от необходимости отвечать, так как открылся люк и Бенита, смутно различимая в предутреннем свете, направилась к кокпиту.

– Доброе утро, если это уже утро. Где мы?

– Все еще в океане и, скорее всего, будем здесь и дальше, – ответил Мервин.

Мартин подвинулся, и она встала рядом с ним.

– У вас тут совещание? Можно мне присоединиться?

– Будет разумнее, если ты сваришь нам кофе, – торопливо ответил Мервин.

– В камбузе еще слишком темно, чтобы найти там что-нибудь.

– Вы можете взять мой фонарик. – Мартин достал его из кармана. – Но берегите его, это наш единственный источник света.

– Если тебе нужен кофе, можешь спуститься со мной и подержать фонарик, пока я его приготовлю, – предложила Бенита Мервину; потом обернулась к Мартину: – Я принесу вам кофе, а потом кто-нибудь сменит вас. Вы долго стоите у штурвала.

– Могу простоять еще пару недель, если потребуется.

– Будем надеяться, что не потребуется. – Мервин осветил трап в кубрик.

– Я бы спокойно вынесла все это, только бы папа поправился.

Когда Мартин снова остался один у руля, ему пришло в голову, что Бенита ни разу ни на что не пожаловалась. Занималось еще одно седое утро, моросил дождь, и капли стекали по лицу Мартина. Он сидел один в кокпите и вспоминал недолгие минуты их теплой близости. Тогда Мартин поцеловал ее, и сейчас он вспоминал тепло ее губ – твердых и нежных, ее юное тело, коснувшееся его, и, хотя Бенита оттолкнула его, в этом не чувствовалось гнева или потрясения… Вдруг аромат горячего кофе защекотал его ноздри.

– Я думала, вы заснули!

– Я не спал. Я вспоминал.

– Что?

– Ничего. Мы поговорим об этом, когда вернемся.

Она держала штурвал, а Мартин взял обеими руками чашку и начал пить кофе. Бенита с улыбкой наблюдала за ним.

– Уверена, вы сейчас думали о том случае в камбузе – перед тем, как на нас обрушилась волна.

– Возможно.

– Я часто думала об этом.

Он положил руку на штурвал и протянул Бените пустую чашку.

– И вам нравится вспоминать это?

– Может быть, я отвечу по возвращении. Скажите, мы двигаемся в верном направлении?

– Это я смогу сказать, только когда взойдет солнце. Я старался вести яхту ровно.

– И ничего не случилось после того, как Мервин запустил прошлой ночью ракеты?

– Нет. Мы ждали долго, но ни один корабль не подошел к нам.

– Давайте я сменю вас. Почти рассвело, и вы можете доверить мне штурвал.

– Я бы доверился вам в чем угодно, Бенита, но наш «Черный лебедь» не слушается руля. Если вы настаиваете, я позову Мервина, чтобы он вам помогал.

Бенита посмотрела на него, слегка склонив набок голову, – эту ее привычку Мартин уже знал и полюбил.

– Странно, – заговорила она, – вы не против того, чтобы я оставалась здесь с Мервином, а его просто трясет, когда я бываю наедине с вами.

Мартин даже не взглянул на нее. Он наблюдал за самодельным парусом, как будто это была единственная вещь, которая волновала его.

– Вы хотели заставить его немного поревновать – в этом заключалась ваша цель, верно? – Мартин вовсе не хотел произносить этих слов, они сами сорвались у него с губ.

– Да. Но он не ревнует. Это не то слово. Я думаю, он просто боится.

– Какая чепуха! Чего он должен бояться?

– Мервин боится вас! Вот почему он так на вас злится.

– Но мы с ним прекрасно общались сегодня утром, пока не появились вы.

– Перестаньте! Когда я варила кофе, Мервин поговорил со мной.

– И что же он сказал? – Мартин попытался не выдать своей заинтересованности.

– Я не могу вам ответить, пока мы не доберемся до дома. Я делаю это ради папы. Я должна поддерживать мир здесь. Но Мервин не любит вас. Он совсем не понимает вас, я знаю. Но когда я пытаюсь вразумить его, он и слушать меня не желает.

– Ну вот видите, я же говорил вам – это ревность.

– Но я не хотела, чтобы это проявлялось в такой форме. Я хочу, чтобы вы всем нравились, потому что мне вы нравитесь. Дело даже не в том, что Мервин не любит вас или ревнует меня к вам. Как я уже сказала, меня удивляет то, что он вас боится. Я чувствую, что отчасти предаю его, но мне очень хочется знать, почему он боится. Вы скажете мне?

– Мне просто нечего сказать.

– Нет, вам есть что сказать, и я чувствую это. Мартин, пожалуйста, ведь это и меня касается. В конце концов, мне он нравится.

– И вы все еще собираетесь за него замуж?

– Сейчас я не могу даже думать об этом. Все мои мысли только о том, как вернуться в порт и обеспечить папе надлежащий уход. Все остальное может подождать.

– Ну тогда подождет и то, что я мог бы вам рассказать о Мервине.

– Ступайте! – решительно сказала Бенита. – Вы две ночи не сомкнули глаз.

Он послушно передал ей штурвал.

– Ладно, вручаю вам управление на час и пришлю к вам Мервина. Но вы должны обещать, что позовете меня, если нужно. Обещаете?

– Клянусь!

Он нашел Эрна в камбузе.

– Вы нужны Бените на палубе. Ей не стоит стоять у штурвала одной.

Мартин, не раздеваясь, лег на койку и только теперь осознал, как же он устал. «Я не должен засыпать, – думал он, – им может понадобиться моя помощь». Но глаза слипались, мерное раскачивание яхты убаюкивало, и вскоре он уже крепко спал.

Его разбудило изменение в движении судна. Мартин мгновенно вскочил с постели. В кают-компании никого не было, в камбузе тоже. Все собрались в кокпите.

Саймон Чэпмен стоял у штурвала, а Бенита и Мервин, похоже, сражались врукопашную из-за последних ракет.

– Судно ведет себя отвратительно! – сердито воскликнул Чэпмен. – А Мервин додумался только до того, чтобы запустить ракету.

– У яхты неправильная осадка, но, думаю, мы сможем это исправить. – Мартин принялся орудовать ножом и бечевкой.

Между тем Бенита, вне себя от ярости, продолжала воевать с Мервином.

– Никаких ракет, пока не стемнеет! Мервин Эрн, положи их на место!

– Спокойно, Бенни, не теряй головы! – воскликнул ее отец. – Если Мервин желает быть крысой, бегущей с тонущего корабля, я не возражаю.

Мартин оглянулся на них. Он ощутил прилив радости – наконец-то отец Бениты раскусил этого Мервина!

Бенита снова заговорила, хотя так тихо, что Мартин почти не слышал ее слов.

– Ты не понимаешь, папа. Я не хочу, чтобы Мервин так себя вел. Я хочу, чтобы он… – Девушка не закончила фразу, резко повернулась и ушла вниз.

Мервин засунул коробку с ракетами под сиденье в кокпите.

– Ох уж мне эти женщины! Им вообще не место на яхте! – Он уселся рядом с Чэпменом и протянул руку к штурвалу. – Позвольте мне заменить вас, сэр. И поймите, я просто пытаюсь делать то, что в общих интересах.

Мартин тоже подошел к Чэпмену, но тот отмахнулся:

– Ступай, помоги лучше Бенни. Время обедать, и ей нужно открыть консервы. У нас здесь все в порядке. Похоже, эта выходка Мервина и немного солнца пошли мне на пользу.

Мартин спустился в кубрик, и Бенита попросила:

– Займитесь этими консервами. Уверена, вы умираете с голоду. Когда я приготовлю что-нибудь, мы пообедаем на палубе.

Он вскрыл банку ножом, и Бенита с сомнением посмотрела на ее содержимое.

– Это какой-то суп.

– Хорошо, что у нас нет корабельного кота. – Мартин понюхал банку. – По крайней мере, мы точно знаем, что все эти консервы предназначены для людей.

– Я на вашем месте не была бы в этом так уверена. Где-то здесь валялось папино средство против обрастания днища водорослями.

Бенита вылила содержимое банки в кастрюлю.

– Нам повезло, что у нас есть хоть какая-то еда, – заметил Мартин. – Тысячи моряков, потерпевших крушение, позавидовали бы нам.

– Да, я знаю. – Она улыбнулась ему ослепительно. – Конечно, нам ужасно повезло, и особенно потому, что вы с нами. Уверена, папа рад тому, что пригласил вас на эту регату. Но все равно, он не должен быть таким жестоким по отношению к бедняге Мервину. Даже если он того и заслуживает. Об этом страшно говорить, но боюсь, что Мервин изменился.

– Мервин не изменился, он остался таким же, каким и был. Это вы изменились. Думаю, вы просто повзрослели.

– Странно, – Бенита принялась помешивать суп, – но сегодня утром папа сказал примерно то же самое. Он считает, что у меня была школьная влюбленность в Мервина и что сейчас я от нее излечиваюсь.

– А вы на самом деле излечиваетесь? – Мартин говорил ровным тоном, но, к своему удивлению, обнаружил, что сердце у него бешено колотится.

– Не знаю. Проблема в том, что я не хочу излечиваться. Это так ужасно, иногда мне бывает очень больно… – Суп закипел, и Бенита сняла кастрюлю с огня. – Жизнь такая трудная и сложная! Я-то думала, когда кончила школу, что все будет просто великолепно, как безопасное плавание под парусами.