Текст книги "Свидание с прошлым"
Автор книги: Молли Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Дерек ничего не обдумывал, он действовал импульсивно, когда приблизился к ней вплотную и губами нашел ее губы.
В первую секунду она вновь пережила то ощущение, которое пронзило ее, когда она повисла на перилах моста, – ее сердце ухнуло на дно желудка, а бешеные толчки крови стали слышны во всех точках ее тела. Несколько мгновений спустя его руки сомкнулись вокруг нее, втягивая ее в круг излучаемого им тепла, и она почувствовала себя укрытой и защищенной чувство, какого ей никогда раньше не доводилось испытывать ни с кем на свете.
Он отстранился, чтобы заглянуть в ее ошеломленные глаза, и она проговорила еле слышно:
– Моя мать никогда не прижимала меня к себе.
Дерек снова притянул ее – прижал так крепко, как только мог, но не делая ей больно. Его глаза защипало от подступивших слез. Мысль о том, что она росла без такой любви, какой его самого окружали мать с отцом, просто ужаснула Дерека. Даже если сейчас он был крепко сердит на мать, он знал, что никогда бы не упрекнул ее за то, как она его растила – не скупясь на проявления любви и заботы. То же он мог сказать и об отце.
Для самой Стейси ее слова явились неожиданностью. Она вдруг осознала, что вообще впервые в жизни пожаловалась кому-то на отстраненность матери. Поразительно, что этот краткий поцелуй и объятия Дерека вызвали в ней такой отклик, какого не пробуждали и куда более интимные отношения с каким-либо другим мужчиной. Здесь было нечто большее, чем просто их взаимное сексуальное влечение, – здесь было, наверное, родство душ.
Она поняла, что так оно и есть, когда увидела слезы у него на глазах. От этого она почему-то почувствовала робость, неуверенность. Дело становилось нешуточным, такое… заканчивается либо узами на всю жизнь, либо бурной, но краткой вспышкой, оставляющей после себя один лишь пепел. Сейчас еще слишком рано гадать, как все повернется, а то, что зарождалось, было еще слишком хрупким, чтобы вдумываться.
Она мягко высвободилась из его объятий.
– Я… я посижу у себя в номере.
– Спасибо, – сказал он, и в его голосе сквозь хрипотцу прозвучала нежность.
Стейси, не оглядываясь, поднялась по ступеням ко входу в гостиницу, все время чувствуя на себе его взгляд, пока не вошла в холл.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Карли подняла трубку после третьего звонка. Она запыхалась, так как ей пришлось пробежаться вверх по лестнице до столика с телефоном.
– А, это ты, Пэм, – сказала она, когда та назвала себя. – Есть новости?
– Никаких. Ее не было весь день, но сейчас она сидит у себя в комнате, и не похоже, чтобы собиралась куда-то выходить в ближайшее время.
– Мы решили, что рисковать больше нельзя, Пэм. От девчонки надо избавиться немедленно. Мы проголосовали и решили, что именно тебе следует выполнить это для нас.
– Вы с ума сошли! – хрипло прокаркала Пэм. – Почему мне? Я всего лишь сторонний наблюдатель, не более того. Если бы не гостиница, вы вообще ничего не смогли бы со мной сделать.
– Но сейчас мы кое-что можем, милочка, не так ли? Кроме того, ты забываешь одну простую вещь. Если правда станет известна, это будет иметь последствия для всего города, включая и гостиницу. Разве ты согласишься допустить вмешательство девчонки, если вопрос будет стоять так?
– Мне до чертиков надоел ваш шантаж, Карли, можете передать это и остальным.
– Но ты ведь сделаешь то, что тебе приказывают, не так ли?
– Ну почему, почему не сработал этот трюк с мостом? – плаксиво спросила Пэм.
– Какой трюк с мостом? О чем ты говоришь?
Возникла долгая пауза, потом Пэм спросила:
– Так вы ничего не слышали о том, как эта Миллман чуть не погибла?
Карли рухнула на покрытый гобеленом пуфик, стоявший возле столика с телефоном.
– Что произошло? – потребовала ответа она. Пэм рассказала ей. Карли ахнула.
– И ты думаешь, что это устроили мы?
– А чем это отличается от того, что вы заставляете меня сделать?
– Пэм, мы хотим, чтобы девчонка исчезла из города и с наших глаз раз и навсегда. Как ты этого добьешься – дело твое. Но убийства мы не предлагаем, Боже упаси.
Карли отвела трубку подальше от уха, когда Пэм на другом конце провода со стуком бросила свою. Иметь дело с Пэм очень трудно, но она была на месте событий, в гостинице. Пэм определенно сможет найти способ заставить эту соплячку Миллман убраться из города.
Карли спустилась по лестнице в коридор, ведущий на кухню.
– Я бы выпила чашку чая, если ты не слишком занята, Сара, – сказала она своей поварихе и домоправительнице. – Можешь принести чай в библиотеку.
Она прихлебывала чай и размышляла о случае с мостом. Неужели Хантеры могли сделать такое, не поставив ее в известность? Если на то пошло, они не посмели бы пойти на такое дело без одобрения Селмы, а Селма никогда бы не согласилась на подобные меры. Вот будет забавно, если кто-то еще в городе решил расправиться с девчонкой. Но кто это может быть?
Иди Чанселор.
У нее-то уж есть все причины желать, чтобы девчонка перестала совать свой нос куда не следует. Но разве можно себе представить, как Иди, наша Мисс Идеальный Библиотекарь, перерезает на мосту веревки? Нет, Карли положительно не могла вообразить, чтобы Иди осмелилась еще раз побывать у озер после того случая, который чуть не привел к катастрофическим для ее жизни последствиям.
Так что же, у Хантеров, значит, есть союзник, о существовании которого они даже и не знали? Кто-то фанатически им преданный, кто-то знающий правду и готовый на все, чтобы уберечь их от неприятностей?
Это было бы идеально! Девчонка сгинет, не будет больше путаться под ногами, имя Хантеров останется незапятнанным, а злодей (или злодейка) в случае поимки не сможет свалить вину ни на кого другого.
* * *
Дерек заехал за Стейси рано, но она была уже одета и ждала его в передней гостиной возле двери в холл. Она была в зеленом платье из прозрачной материи с золотой ниткой. Верх закрывал ее тонкие ключицы и «стекал» в виде длинных рукавов к плотно прилегающим манжетам, а расклешенная юбка доходила до середины икр. И ее лодочки на высоких каблуках, и чулки были кремового цвета, так что на первый взгляд казалось, будто она стоит босая, приподнявшись на цыпочки. Вид весьма интригующий.
– Ты великолепна, – сказал он, и в его голосе звучало то же восхищение, каким светились его глаза.
– От такого слышу, – улыбнулась Стейси, в свою очередь с удовольствием оглядывая его. На нем была темно-серая в тонкую полоску тройка, белая крахмальная рубашка и серебристо-серый галстук. – О нас будет говорить весь город, – заметила Стейси, беря его под руку.
– Этого мы допустить не можем, – усмехнулся он одной стороной рта. Быстро уезжаем из города.
Выходя из гостиницы, они весело смеялись и были так поглощены друг другом, что не заметили Пэм, сидевшую на качалке в углу веранды. Пэм курила сигарету и провожала злым взглядом их удалявшиеся спины.
Они решили ехать на машине Стейси, но она отдала ключи Дереку, чтобы за рулем был он.
– Я делаю это только по одной причине: ты лучше знаешь дорогу, поддразнила она его.
– Склоняюсь перед твоим высочайшим мнением, – сказал он, открывая перед ней дверь.
Ресторан «Красавица с берегов Миссисипи» действительно оказался внутри элегантным и романтичным, как и подумала Стейси, когда увидела его снаружи. Они не торопясь выпили коктейли, потом поужинали свежепойманной рыбой и спаржей.
– Тебе удалось найти пропавшую папку? – спросила Стейси, когда официант поставил на стол их напитки и налил им по второй чашке кофе.
Дождавшись, когда официант отойдет, Дерек покачал головой.
– Никаких следов. Дня через два я поговорю с шерифом Таунзендом. Уверен, что он скажет мне, где находится папка.
Он кашлянул.
– Жаль, что нам не удалось вытрясти правду из Хантера или из матери. Я знаю, что они лгали мне, но никак не могу заставить их сказать правду. Никакого преступления совершено не было, и официально я не вправе ничего предпринять.
В его голосе слышались разочарование и досада. Стейси хорошо понимала его. Она и сама оказывалась перед глухой стеной везде, куда бы ни обращалась. Последней ее надеждой оставался чердак гостиницы, но Стейси еще не придумала наилучшего способа пробраться туда незамеченной. Просить совета у Дерека она не смела, так как знала, что он категорически запретит ей такой одиночный поиск.
– Дерек, а кто мог забраться в архив службы шерифа и изъять материалы?
– Любой сотрудник службы. – Его лицо хранило суровое выражение, и Стейси внутренне содрогнулась, попытавшись представить себе, насколько жестко он поступит с тем, кто унес папку, если когда-нибудь установит его или ее личность.
– Сколько человек работают у тебя?
– Это не имеет значения, ведь папка могла пропасть и двадцать пять лет назад, а это значит, что в число подозреваемых попадает немало людей, которые у нас больше не работают.
Но в тоне Дерека появилась какая-то новая нотка. У Стейси возникло ощущение, что он кого-то уже подозревает конкретно.
– У тебя какие-то предположения? – спросила она.
Он поднял голову, и у Стейси на мгновение замерло сердце, когда она увидела, как холодно блеснули его глаза.
– Доказать я ничего, разумеется, не в силах, но думаю, что мой предшественник мог иметь отношение к этому делу.
– Ох, Дерек, это было бы ужасно. А почему ты его подозреваешь?
– Он был большим другом мужской половины клана Хантеров, и они помогли ему удержаться на должности шерифа шесть сроков. Не исключаю, что он мог быть куплен ими.
– Как такое возможно? – спросила Стейси, будучи совершеннейшим профаном в вопросах закулисных политических интриг.
– Алчность, честолюбие, жажда власти. – Дерек откинул со лба волосы. – А может быть, даже что-то вроде шантажа.
Стейси отпила из своего бокала.
– Ты знаешь, в телевизионных шоу с участием полицейских раскрытие преступлений изображается чрезвычайно простым делом. Кажется, что одна улика ведет к другой с такой же легкостью, с какой петля к петле – когда распускаешь рукав от свитера. Но мы с тобой все время попадаем в тупики, сталкиваемся с укрывательством. У тебя все дела были такими трудными?
Дерек засмеялся.
– Службе шерифа такого, в основном сельскохозяйственного, округа, как наш, редко приходится вести расследование преступлений. Мы по большей части вручаем повестки, выезжаем на несчастные случаи, драки в барах, какие-то домашние происшествия или когда нужно произвести арест. До сих пор самым крупным моим делом было вернуть корову, украденную одним фермером у другого, да и то я раскрыл это преступление только потому, что вор признался в краже. Крупные города округов имеют свою полицию, так что мы обычно действуем на территории округа за городской чертой.
– И такой работе ты хочешь посвятить всю свою жизнь?
Дерека вопрос удивил.
– А почему бы и нет? Что, по-твоему, было бы лучше?
– Я просто хотела сказать, что большинство мужчин – по крайней мере те, кого я знаю, – захотели бы быть там, где больше действия.
Может, она думает, что он уедет с ней в Нью-Йорк?
Этот вопрос возник у них обоих одновременно.
Стейси покраснела.
– Я не имела в виду…
Дерек побледнел.
– Я бы никогда…
Последовавшее за этим молчание было наэлектризовано эмоциями. Стейси отчаянно хотелось сказать Дереку, как она ему благодарна за то, что они сейчас работают вместе, что они друзья и между ними больше нет недоверия. И как она жаждет, чтобы их дружба переросла в настоящую любовь.
Дерек нестерпимо хотел сказать сейчас Стейси, что, несмотря на все еще преследующие его сомнения, он влюбился в нее.
Стейси мысленно видела его в Нью-Йорке, представляя себе, как он сопровождает ее во все любимые ее клубы, приходит на ее вернисажи – главный мужчина в ее жизни.
Дерек представлял себе, как Стейси работает в мастерской, которую он ей оборудует на расширенном втором этаже своего дома, как она встречает его на пороге, когда он возвращается с работы, как лежит рядом с ним в постели его жена.
– Желаете что-нибудь еще, сэр? – У столика возник официант, держа в руке поднос, на котором лежал их счет за ужин.
– Дайте это мне, – сказала Стейси, с трудом отводя взгляд от Дерека.
Дерек был все еще так глубоко погружен в нарисованные воображением картины, что даже не заметил, как Стейси вынула кредитную карточку и оплатила счет. Когда же сообразил, официант уже отошел от их столика, и Дерек понял, что будет выглядеть по-дурацки, начни он после драки кулаками махать. Да и Стейси, чего доброго, сочтет его неандертальцем, если узнает, что сегодня впервые в его жизни женщина, которую он пригласил на ужин, оплатила ресторанный счет.
– Спасибо за ужин, – сказал он, однако никак не мог удержаться и добавил: – Но в этом не было необходимости, знаешь ли.
Стейси взглянула на него с неодобрением.
– «Необходимость» – в смысле «я знаю, что ты остался бы голодным, не покорми я тебя ужином»?
– Нет, скорее в смысле «я – Тарзан, ты – Джейн, Тарзан платить по счету».
Стейси засмеялась.
– Вот именно.
Она расписалась на бланке, который принес официант, добавила чаевые и убрала карточку в сумку.
– Ты готова?
– Да.
Его рука лежала у нее на спине, пока они шли к гардеробу, где он получил свое пальто и синее шерстяное пальто Стейси. Она была поглощена завязыванием пояса, когда вдруг услышала, как Дерек тихо выругался. Она быстро подошла к двери и поняла, что его так озаботило. Мир за порогом ресторана весь побелел, и, что еще хуже, снег продолжал валить пухлыми хлопьями, которые как будто вязли в воздухе на полпути к земле.
– Ох, только не это, – простонала она. – Мои туфли погибли.
Дерек покачал головой.
– Вот и еще одно дело, в котором наш округ собаку съел – вызволение попавших в беду красавиц. – Прежде чем Стейси поняла, что он собирается делать, Дерек подхватил ее на руки, коленом распахнул дверь и вынес на улицу под падающий снег.
Она крепко держалась за шею Дерека, а он с большим трудом удерживался на скользком тротуаре. Подойдя к машине, он растерялся, не зная, куда ее девать, пока выуживает из кармана пальто ключи. Оглянувшись по сторонам, он пожал плечами и посадил ее на капот.
– Не двигайся, – приказал он. – Я вернусь за тобой через минуту.
Открыв обе дверцы, он вернулся к ней и снял с капота. Его так и распирало от гордости за себя, он был похож на ребенка, с легкостью решившего сложную задачу. Этот забавный его вид вызвал у Стейси новый прилив любви и нежности. Она повернула к нему лицо, притянула его голову и поцеловала в губы как раз в тот момент, когда он переносил ее с капота в салон.
Дерек опустил ее на сиденье, а когда выпрямлялся, то стукнулся головой. От боли он вскрикнул, и это вызвало у Стейси приступ безудержного смеха. Потирая ушиб, он стал обходить машину, чтобы занять место водителя, как вдруг поскользнулся и приземлился на пятую точку прямо в снег.
Когда он наконец, пыхтя и отдуваясь, со стонами и проклятиями уселся за руль, Стейси совершенно обессилела от смеха.
– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что у тебя очень странное чувство юмора? – обиженным тоном спросил Дерек. Он стряхнул с пальто снег и подул на руки, прежде чем повернуть ключ зажигания.
– П-прости, – еле смогла выговорить Стейси. – Мне очень жаль, правда. Она заглушила следующий готовый вырваться смешок, прижав ко рту кулак.
Почувствовав, что уже в силах говорить без смеха, она сказала:
– Спасибо тебе за то, что спас мои туфли.
Он наградил ее испепеляющим взглядом, потом отвернулся и стал смотреть сквозь ветровое стекло.
– Надеюсь, мы не завязнем в этом снегу. Я не поглядел, но шины у тебя, наверное, шипованные?
Стейси растерялась.
– Машину я взяла напрокат и тоже не поглядела.
– Замечательно, – проворчал Дерек. Он осторожно отвел машину от бровки, проверяя, есть ли сцепление. Машина пошла юзом, но сразу же выправилась. Ладно. У нас уйдет несколько больше времени, но доберемся, думаю, благополучно.
Они убийственно долго ехали от Хейстингса до Ред-Уинга, но после этого снегопад прекратился, и оказалось, что до них по 61-му шоссе уже прошлись снегоочистительные и пескоразбрасывательные машины.
Стейси впервые подала голос после выезда из Хейстингса:
– Ты знал, что пойдет снег?
– Нет, не удосужился сегодня послушать сводку погоды или заглянуть в газету. – Он уменьшил обогрев, потому что в салоне стало почти жарко. – Но я не удивлюсь, если снегопада и не ожидали. Кстати, подобные явления в этой части страны не так уж редки.
– Но ведь уже май.
Он улыбнулся ей быстрой улыбкой.
– В Миннесоте погода не придерживается календаря.
Стейси подумала о том, сколько работы ей предстоит еще сделать, чтобы успеть подготовиться к выставке.
– Наверное, придется ждать несколько недель, прежде чем можно будет снова отправиться на этюды.
Дерек засмеялся.
– Похоже, ты действительно ничего не знаешь о здешней погоде? – Он покрутил ручку радиоприемника. – Подожди, я сейчас настроюсь на информационную станцию и дам тебе послушать самой.
Несколько секунд спустя диктор сообщил о неожиданном снегопаде, обрушившемся на эту местность, а потом заверил радиослушателей, что назавтра ожидается резкое повышение температуры до пятидесяти градусов по Фаренгейту и выше.
Дерек выключил радио.
– Дня два будет грязновато, но с понедельника ты опять сможешь работать на открытом воздухе.
– Слава Богу, – сказала Стейси, облегченно вздохнув.
– Если не будет еще одного снегопада, – добавил Дерек, сохраняя невозмутимое выражение лица.
Он продержался целых три минуты, пока Стейси негодовала и сетовала на судьбу.
– За это с тебя гамбургер и кофе, – заявила Стейси и сделала вид, что пренебрежительно фыркает.
– Но мы же только что поели.
– Три часа назад. И потом, от напряжения мне всегда хочется есть. Дерек усмехнулся.
– Мне придется вносить тебя на руках. Нельзя же губить эти туфли.
Закусочная на стоянке грузовиков перед въездом в город была битком набита людьми из дорожной бригады округа, у которых выдался перерыв после нескольких часов борьбы со снегом и разбрасывания песка. Эти добродушные парни приветствовали шерифа свистом, увидев его элегантный костюм. При виде Стейси свист повторился, а она засмеялась и сделала книксен, чем развеселила их еще больше.
Было трудно разговаривать в шуме, создаваемом голосами мужчин и музыкальным автоматом, который кто-то загрузил двадцатипятицентовиками долларов этак на десять, так что Дереку и Стейси волей-неволей пришлось сосредоточиться на еде.
Через какое-то время старший объявил конец перерыва и распорядился, чтобы все вернулись к своим машинам. Дереку и Стейси показалось, что отголоски шума не смолкали еще несколько минут после ухода людей, а музыка звучала теперь намного громче, чем на фоне мужских голосов.
– Будь добр, Сэм, сделай эту штуку потише, – крикнул Дерек буфетчику, который по совместительству был и официантом.
– Сию минуту, шериф. – Сэм повернул рукоятку на задней панели музыкального ящика и появился у их кабинки с кофейником свежесваренного кофе. – Не ожидал увидеть вас сегодня, шериф. Думал, что вы тоже ищете мэра вместе со всеми вашими людьми.
Дерек ошеломленно уставился на Сэма.
– Мэра?.. О чем ты говоришь? – Он уже выходил из кабинки.
– Да, мэр исчез. Оставил записку, похожую на записку самоубийцы, и никто не может его найти. – Сэм поскреб в голове. – Как же получилось, что вы ничего об этом не знаете, шериф? Вас не было в городе, были в отъезде?
– Пошли, Стейси. – Дерек кинул на стол несколько купюр, схватил Стейси за руку, помогая встать.
До офиса они доехали меньше чем за десять минут, даже на обычной машине и без помощи сирены. Дерек в нетерпении барабанил по рулю, словно это могло ускорить их прибытие на место.
Были вызваны все помощники шерифа, прибыл начальник полиции из Уиноны, чтобы замещать Дерека в его отсутствие. Дерек не стал тратить время и объяснять, что находился в гражданском автомобиле, не оборудованном двусторонней радиосвязью. Он потребовал, чтобы его проинформировали о случившемся, и начальник полиции Донохью сказал:
– Экономка Хантеров вошла к нему в комнату, чтобы, как обычно, оставить ему на ночь возле кровати термос с какао, и обнаружила вот эту записку, которая была пришпилена к подушке.
Он передал Дереку прозрачный пластиковый конверт с написанной от руки запиской. Она была уже помечена как вещественное доказательство «А». Дерек повернул конверт, чтобы светильники дневного света под потолком не создавали отсветов на пластике.
«Я не выдержу того публичного унижения, которое предстоит испытать всем нам. Простите меня, но я и так потерял бы все, ради чего стоит жить».
Записка была подписана просто: «Уильям Тафт Хантер» – тонким неразборчивым почерком мэра. Дерек видел эту подпись бесчисленное количество раз за годы своей работы шерифом.
– Его еще не нашли?
Шеф полиции Донохью покачал лысеющей головой и зевнул. День был долгим, и вызвали его, как раз когда он собирался лечь спать.
– Несколько моих людей ведут поиски вместе с твоими, но пока никаких сообщений нет.
Дерек вышел в общую комнату.
– Джед, – окликнул он диспетчера, – свяжись по радио с Джексоном.
Помощник шерифа Марек стал вызывать номер подразделения Джексона. Послышался сначала треск, потом из динамика донесся голос Джексона. Дерек взял микрофон.
– Джексон, это я, Дерек. Где вы уже искали?
Глубокий вздох Джексона по радио услышали все.
– Да практически везде, шериф. Не знаю, где искать дальше. Еще и этот чертов снегопад. Мы потеряли как минимум целый час из-за бурана.
– Ладно, слушай меня, Джек. Я, кажется, знаю, куда он мог подеваться. Я сейчас еду в гостиницу, заберу свою машину. Встретимся на парковочной площадке у пристани через пятнадцать минут.
Он просигналил конец связи и позвал Стейси, молча сидевшую в сторонке.
– Я могла бы чем-то помочь? – спросила она во время их короткой поездки до гостиницы.
Дерек одной рукой вел машину, а другой стаскивал галстук.
– Просто сиди тихо и не высовывайся, пока я не дам о себе знать. Похоже, Уильям ожидал взрыва ситуации в любую минуту, и я не хочу, чтобы тебя зацепило осколками.
Он подождал, пока за ней закроется входная дверь гостиницы, потом прыгнул в патрульную машину и помчался к пристани.
Машина Джексона с работающим двигателем стояла у темного здания пристани. Дерек подъехал и остановился рядом. Джексон выключил двигатель, вышел, запер дверцу и сел в машину Дерека.
– Мы и здесь искали, Дерек. Искали везде.
– Да, но здесь вдоль реки проходит старая дорога, достаточно широкая, чтобы по ней могла проехать машина. Дорога ведет к заброшенной пристани на другой стороне залива.
– Странно, почему я об этом ничего не знаю?
– Ее закрыли еще до твоего рождения. Я о ней знаю только потому, что мой отец рыбачил там с Уильямом, а они не хотели, чтобы кто-то еще обнаружил это место, ведь рыбалка там была отменная.
Недавний снегопад оказался для них настоящим подарком судьбы: следы колес вдоль берега были видны с необычайной четкостью.
– На машине туда нельзя. Там может развернуться только одна машина, сказал Дерек напарнику. – Придется идти пешком.
У него мелькнула мысль о Стейси… как она боялась испортить туфли, когда он ступил на снег своими шикарными выходными ботинками. Самая большая неприятность состояла в том, что к концу операции ноги у него промокнут насквозь. Ему очень повезет, если он не схватит пневмонию.
Он вдруг понял, что его мозг цепляется за мелочи, чтобы подавить страх. Он страшился даже представить, что может их ждать в конце пути.
Боже мой, только бы не опоздать.
Дерек побежал к машине, оступаясь и скользя, размахивая руками, чтобы удержать равновесие. Он выкрикивал на бегу имя Уильяма.
Дверцы оказались запертыми изнутри. Дерек стал оглядываться, ища какой-нибудь предмет, которым можно было бы разбить окно. Вокруг все было белым и ровным – ничего подходящего. Он побежал к кромке берега и стал ногами расшвыривать снег в поисках достаточно крупного камня.
Джексон только что добрался до машины. Он смахнул снег со стекла и заглянул внутрь.
– О Господи!
Дерек выпрямился и посмотрел в сторону машины. Джексон стоял привалившись к пассажирской дверце и обхватив руками голову.
Дерек прекратил поиски и побежал к машине.
– Револьвер! – крикнул он. – Стреляй по замку, Джек!
В тишине ночи выстрел прозвучал оглушительно, словно пушечный, но свое дело он сделал: дверца открылась.
Мэр Хантер воткнул в выхлопную трубу резиновый шланг, забил зазор вокруг него тряпкой, а другой конец шланга завел внутрь машины. Потом закрылся в салоне и стал дышать окисью углерода.
Дерек не знал, от чего у него по щекам покатились слезы – от ядовитого газа или просто от самого обыкновенного горя.
Мэр был мертв уже часа два к тому времени, как они нашли его. Еще час ушел на то, чтобы вызвать команду и дождаться ее, вывезти тело и отбуксировать машину. Лишь в третьем часу утра они вернулись в штаб-квартиру.
Шеф полиции Донохью похлопал Дерека по спине и спросил, не нужна ли какая помощь.
– Хочешь, этим делом займется мой отдел?
Дерек покачал головой и стал смотреть в окно.
– Нет. Благодарю. Хочу заняться сам. Это самое малое, что я могу сделать для старика.
– Как ты думаешь, что он подразумевал в своей записке под публичным унижением? – спросил Донохыо.
– Не знаю, – ответил Дерек, в изнеможении опускаясь в свое вращающееся кресло. – По правде говоря, у меня нет ни единой зацепки. – Он подался вперед, поставил локти на стол и стал тереть глаза ладонями.
– Ну, если я тебе больше не нужен… Но ты смотри, Дерек, если обнаружишь что-то такое, в чем я или мой отдел сможем тебе помочь, сразу же звони.
Дерек вскинул на него глаза и кивнул.
– Спасибо, шеф, я вам очень признателен за все, что вы сделали сегодня ночью.
Он смотрел, как шеф полиции собирает своих людей. Они ушли.
Дерек окинул взглядом тех, кто помогал ему. Все были заняты составлением отчетов, а Джексон разговаривал по телефону – по-видимому, с офисом окружного коронера.
– Если понадоблюсь, я у Боба Хантера, – сказал Дерек, направляясь к двери. Хантеру придется сообщить матери о смерти брата, но сначала сам Дерек должен сказать об этом Бобу.
А потом у него будет к Бобу куча вопросов. И на этот раз тому придется-таки ответить, иначе он запрет Боба на ночь в камеру за отказ сотрудничать с представителем закона в ходе официального расследования.
Стейси сидела на диванчике у окна, поджав под себя ноги и поставив телефон на колени. Она говорила в трубку негромко, так как час был поздний.
– Ты думаешь, его записка намекала на что-то из прошлого, что могло быть связано с моими родителями?
– Не знаю, не могу догадаться, какая тут может быть связь. – Стейси услышала, как Дерек разочарованно вздохнул.
– А Боб не помог?
Дерек засмеялся коротким, безрадостным смехом.
– Он упорно твердит, что не имеет ни малейшего понятия, почему Уильям мог решиться на самоубийство. Говорит, что, с его точки зрения, записка лишена всякого смысла. Откровенно говоря, у меня сложилось впечатление, что он нисколько не горюет из-за потери брата, скорее злорадствует по поводу его самоубийства.
– Злорадствует? Но почему? Они что, враждовали между собой?
– Нет, насколько мне известно. На людях они всегда вели себя как лучшие друзья, но кто знает, какие подводные течения существуют в семье…
– Кстати, как ты думаешь, почему Уильям так и не женился?
Она представила себе, как Дерек в этот момент пожал плечами.
– Не знаю. Говорили, что он был маменькин сынок. Может, старая леди держала его на коротком поводке?
– Да, остается только порадоваться, что у него нет ни жены, ни детей, для которых его смерть стала бы горем.
– Наверное, это действительно к лучшему. Слушай, Стейси, я сейчас еду домой, попробую поспать часика два. Обещаешь мне оставаться в гостинице, пока я за тобой не заеду? Я совсем не убежден, что смерть Уильяма – конец чего-то, напротив, я почти чувствую, что это скорее начало. Чего-то весьма неприглядного.
– Не беспокойся, Дерек, я не собираюсь выходить из гостиницы без тебя. И я знаю, что ты будешь занят в связи со смертью мэра, так что не волнуйся из-за меня, если задержишься. Мне есть чем заняться, не выходя отсюда.
Положив трубку, Стейси с минуту сидела, прислушиваясь к укорам совести из-за того, что была не совсем откровенна с Дереком. Хотя умолчание ложью не назовешь. Она действительно намеревалась провести весь день в гостинице. Просто не сказала ему, что будет делать.
